Текст книги "Такие лжецы, как мы (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Затем говорит: – Для этого мне нужно, чтобы ты была трезва.

– Тогда, может быть, нам стоит поговорить завтра, как я и хотела. Потому что сейчас я хочу напиться.

– Не стоит бороться со стрессом, напиваясь.

– Пока что это работает отлично.

– Нет, не работает.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и выдох. Затем открываю их и смотрю на него.

– Ты прав. Но это действительно не твое дело.

– Все, что касается тебя, – это мое дело.

– С каких пор?

– Поскольку ты собираешься стать моей женой.

Эти слова звенят у меня в ушах, я сижу, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Словно почувствовав, что я нахожусь на грани полного душевного краха, Каллум отпускает мое запястье, откидывается на стуле и делает глоток виски. На мгновение он задумывается, а затем начинает говорить низким, успокаивающим голосом.

– Я понимаю, что это странно. Если бы я был на твоем месте, я бы тоже отнесся к этому скептически. Но мое предложение реально. В тот вечер, когда я подслушал твою беседу с сотрудниками в Jameson's, я ужинал с женщиной, которая мне не нравилась. Она модель, очень красивая, но настолько эгоцентричная и поверхностная, что мне было физически больно слушать ее слова. В обычной ситуации я бы никогда не стал встречаться с такой. Но, зная о ситуации с моим наследством, мой адвокат предложил мне встретиться с Александрой, подругой его жены. Если тебе интересно, почему мне нужен адвокат, чтобы назначать мне свидания, то причина в том, что мне трудно... очень трудно найти общий язык с большинством людей, главным образом, потому что нужно вести светские беседы.

– А ты нетерпеливый и властный.

Каллум смотрит на меня. Я говорю: – Прости, – и жую внутреннюю сторону губы.

Через мгновение он кивает.

– Ты права. Я и то, и другое.

Удивившись, что он со мной соглашается, я начинаю чувствовать себя глупо из-за того, что указываю на его недостатки.

– Я имею в виду, никто не идеален.

Он говорит: – Почти никто.

– Я не знаю, что это значит.

С задумчивым видом Каллум смотрит на свой стакан с виски и медленно крутит в нем лед.

– Ты... – осторожно начинает он. На мгновение замирает, а затем добавляет хриплым голосом: – Ты необычный человек.

Внешне я совершенно неподвижна. Но внутри вибрирую от эмоций, которым не могу дать названия, потому что никогда не испытывала их раньше. Жду, пока он продолжит, а мое сердце и другие органы пульсируют.

– Ты чувствительна, но ненавидишь это в себе, поэтому стараешься скрыть. Ты хочешь все контролировать и обо всех заботиться, но эти усилия истощают тебя. Ты никогда не попросишь о помощи, потому что твоя гордость не позволит тебе этого сделать. Ты сильная, поэтому все на тебя полагаются, но ты также одинока и слишком много беспокоишься. И тебя никто никогда не спрашивал, что ты хочешь делать со своей жизнью, потому что все уже было решено за тебя еще до твоего рождения. Поэтому ты обижаешься и в то же время испытываешь чувство вины за эту обиду, потому что знаешь, что, несмотря ни на что, твоя жизнь была намного лучше, чем у большинства.

Каллум поднимает взгляд. Наши глаза встречаются. Я борюсь с внезапным и непрошенным желанием заплакать.

– Как близко я подошел?

Я облизываю губы и сглатываю комок в горле.

– Откуда ты все это обо мне знаешь?

– Поскольку мы так похожи, я мог говорить о себе.

Он дает мне немного посидеть с этой бомбой, прежде чем продолжить.

– И все, что мне понадобилось, чтобы понять это, – это послушать, как ты говоришь своим сотрудникам, что тебе придется закрыть магазин. Ты была опустошена. Единственное, о чем ты могла думать, – как это отразится на них. Я сидел, прислушиваясь одним ухом к вашему разговору, а другим – к банальному словесному потоку из уст Александры, и понял, что хочу узнать тебя. Я хотел помочь. И если мне придется искать жену, то хорошо бы, чтобы она была кем-то, кого я не нахожу отталкивающим.

Я моргаю.

– Вау. Ты держал меня в напряжении до самого конца.

– Я сказал, что не нахожу тебя отталкивающей.

– Я знаю, Ромео, это может стать для тебя шоком, но женщины не считают неотразимым, когда им говорят, что их лучшее качество – не быть отталкивающими.

– Я никогда не говорил, что это твое лучшее качество.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я уверена, что меня снова мутит.

Он ухмыляется.

– А, понятно. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что считаю тебя красивой.

Мое лицо обжигает. Я огрызаюсь: – Не будь засранцем, – и вскакиваю с кресла. Затем начинаю расхаживать взад-вперед по гостиной, уперев руки в бедра и пылая от гнева.

Наблюдая за мной, Каллум усмехается.

– Это единственное, в чем у нас нет общего.

– Скажи хоть слово о самоконтроле, и я подожгу тебя.

– Сядь, Эмери.

Я бросаю на него опасливый взгляд. Он похлопывает по сиденью моего кресла.

– Нет.

– Да. Сделай это. Сейчас же.

Я прекращаю вышагивать и смотрю на него, сложив руки на груди и расставив ноги в позе воинственной женщины, которая говорит: «Не шути со мной».

Когда Каллум встает лицом ко мне, выпрямляясь во весь свой устрашающий рост, я бездумно делаю шаг назад. Затем с вызовом говорю: – Подожди, это мой дом! Ты не можешь вести себя как Тарзан со мной. А теперь сядь, мы ещё не закончили разговор.

Его глаза пылают, а челюсть напрягается. Он агрессивно покачивает стакан в руке. Затем подходит ближе, его горящий взгляд устремлен на меня.

Каллум останавливается в метре от меня и смотрит на меня сверху вниз.

Я отказываюсь отступить или даже сдвинуться с места. Смотрю на него, подняв подбородок, давая понять, что я не одна из его слуг, которыми он может помыкать.

Как и в тот раз, когда я бросила ему вызов за обедом, в его горячих глазах появилось выражение, которое, я могла бы поклясться, было гордостью.

Он наклоняется, пока его рот не оказывается рядом с моим ухом. Затем говорит горячим, грубым голосом: – Ты не просто красивая, ты нечто гораздо большее. И когда мы поженимся, я скажу тебе, что это такое.

Он отстраняется, хватает свой пиджак, ставит стакан с виски на стол и выходит через входную дверь, оставляя ее открытой для ночи.

Несколько дней спустя я стою за прилавком в магазине и составляю список плюсов и минусов женитьбы на высокомерном богатом незнакомце, который не только не любит меня, но и считает, что комплимент – это когда он говорит, что я не отталкивающая, когда в дверь входит Вив. За ней следуют Харпер и Тейлор, и все они выглядят так, будто провели ночь, отчаянно ползая по тюремной канализации в поисках выхода, уворачиваясь от пуль и спасаясь от стаи волков.

– Ни хрена себе. Что с вами случилось, ребята?

Тейлор забирается на стойку, вытягивается на спине и закрывает глаза. У нее темные круги под глазами и смертельная бледность, которую ничуть не улучшает ее полностью черный костюм.

– Девичник. Мы немного перебрали.

Я машу блокнотом над ее головой, отгоняя запах перегара.

– Да, можно и так сказать. Ты пахнешь как будто спала на фабрике текилы.

Харпер говорит: – Мы не спали, а прошли путь от клубов до забегаловок, от Mickey Ds на завтрак до сюда.

Застонав, она падает в мягкое кресло у окна и откидывается на спинку, свесив голову и раскинув голые ноги. В мини-юбке и шлепанцах, со спутанными темными волосами и потрескавшимися губами, Харпер могла бы быть выжившей после кораблекрушения, которую только что выбросило на берег.

Вивьен, как всегда, в цветистом летнем платье, которое было бы красивым, если бы не было таким помятым и не имело большого пятна от красного вина спереди, вежливо отрыгивает, прикрываясь рукой, а затем гримасничает. Она опирается локтями на бедра Тейлор и подпирает подбородок руками.

– Напомни мне никогда не смешивать красное вино с фаерболами³.

Я фыркаю.

– И напомни мне никогда не ходить пить с тремя дилетантами.

С кресла Харпер тихо говорит: – Не у всех железная печень.

– Или желание умереть. Зачем вам, девочки, смешивать алкоголь таким образом? Вы же умнее.

Наступает тяжелая пауза, затем Тейлор открывает свои налитые кровью глаза и смотрит на меня.

– Я расскажу тебе, но ты должна пообещать, что не будешь психовать.

– Отлично. Теперь я должна взбеситься.

Тейлор вздыхает и садится, скрещивая лодыжки и обхватывая колени.

– Моя мама и отчим разводятся.

Проследив за ее недовольным выражением лица, я говорю: – Я бы подумала, что это хорошие новости.

– Так и есть. Только они продают дом.

– Хорошо. И?

– И моя мама переезжает во Флориду.

– Флорида? Почему?

Тейлор проводит рукой по своим растрепанным черным волосам и снова вздыхает.

– Там мои бабушка и дедушка. Она переезжает к ним, чтобы встать на ноги. А я скорее умру, чем перееду в Sunnyside Retirement Village в Тампе, а это значит, что мне негде жить, причем прямо сейчас.

Харпер вступает: – Это было бы не так важно, но теперь, когда она еще и без работы...

– Харпер! – огрызается Вив. – Замолчи!

Она вяло машет рукой в воздухе.

– Прости, Эм. Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя виноватой.

Пытается она или нет, но я чувствую вину. Мне ужасно неприятно, что Тейлор оказалась в таком положении из-за меня. Отложив блокнот, я спрашиваю: – У тебя нет друзей, у которых ты могла бы пожить, пока ищешь работу?

Все трое смотрят на меня так, будто я съела целый пакет жевательных конфет с каннабисом.

Тейлор – не совсем мисс Популярность. На самом деле, она, наверное, самый асоциальный человек из всех, кого я знаю. Единственная причина, по которой она так хорошо справляется со своей работой в Lit Happens, заключается в том, что она очень любит книги и может говорить о них с незнакомцами. Практически все остальные темы для разговора не подходят.

Харпер говорит: – Я бы попросила ее переехать ко мне, но у нас нет дополнительной спальни. А даже если бы и была, Коди так часто болеет...

– А у меня аллергия на детей, – категорично заканчивает Тейлор.

Видя мое недовольство, Вив говорит: – Я сказала ей, что она может остаться со мной, если хочет, но она отказалась.

– Зачем мне оставаться с тобой? Мне было бы безопаснее жить на улице!

Когда Вив бросает на Тейлор полный раздражения взгляд, Тейлор опускает глаза.

– Черт. Прости.

Я спрашиваю: – Что это значит, Вив? У тебя дома проблемы?

Она проводит руками по лицу, затем опускает их вниз и кивает.

– Вандализм и все такое. – Она смотрит вдаль, понизив голос. – Кто-то постоянно бросает камни в мои окна и взламывает гараж. Я уже написала кучу заявлений в полицию, но они ничего не делают.

Тейлор с горечью говорит: – Ты должна умереть, прежде чем копы что-то сделают. Моя мама перестала их вызывать, когда мой отчим избивал ее, потому что им требовалась целая вечность, чтобы появиться. А когда они появлялись, это всегда была одна и та же пара сексистских придурков, которые вели себя так, будто, возможно, она сама виновата.

Я говорю: – Это ужасно!

Тейлор пожимает плечами, как будто несправедливость – это путь мира.

Иногда я не могу поверить, что этой бедной девушке всего двадцать один год. Она выглядит как человек, который веками справлялся с тяжелым дерьмом.

Вив говорит: – Так что мне нужно найти новое жилье. Только то место, где я сейчас живу, находится под контролем арендной платы, так что оно очень дешевое...

Когда она закусывает губу, я понимаю, что она не собиралась раскрывать это. Вивьен не хотела заставлять меня чувствовать себя хуже, чем я уже чувствую.

Но мне, конечно, еще тяжелее, учитывая, что я знаю: аренда за первый и последний месяц плюс залог за новую квартиру в Лос-Анджелесе, где нет контроля за арендой, обойдется ей как минимум в десять тысяч.

Которых, как я знаю, у нее нет.

И она не может накопить денег, потому что сидит без работы.

Потому что ее босс – гребаная неудачница.

Когда мои глаза наливаются влагой, Вив подбегает к моему прилавку и хватает меня за руки. Она плачет: – Нет! Не расстраивайся! Ты ни в чем не виновата, Эм!

– Молодец, Вив, – с отвращением говорит Тейлор. – Ты заставила ее плакать.

– Это ты начала!

Харпер восстает из мертвых и шаркает к нам за стойку.

– Никто не плачет без меня. Если у кого-то здесь и есть веская причина для слез, так это у этой девушки. Мой бывший муж, дешевка и сукин сын, снова подал на меня в суд, чтобы уменьшить свои и без того мизерные выплаты по уходу за ребенком! По его мнению, я должна заботиться о своём сыне с помощью своей красоты?

Когда Вив и Тейлор возмущенно смотрят на нее, она замирает на месте, гримасничает и опускает плечи.

– Упс.

Вот почему им всем пришлось отправиться на пьянку.

Я разрушила их жизни.

Сабина и Мерф, вероятно, уже выполнили свой самоубийственный договор, который, как я предполагаю, они заключили после того унылого ужина в «Jameson's».

Я уже готова закрыть лицо руками и разрыдаться, но в этот самый момент в парадную дверь входит Каллум МакКорд.

Он останавливается на входе, смотрит на одну эмоциональную и трех потасканных женщин, уставившихся на него, и выдает такую ослепительно великолепную улыбку, что мы все дружно задыхаемся.

– Доброе утро, дамы. Прошу простить за беспокойство.

Вивьен смотрит на него сверху вниз, ее глаза расширены, а губы приоткрыты. Харпер смотрит на него с явным вожделением, как будто он новая сумка Birkin. Даже Тейлор выглядит ошарашенной, моргая, как вампир при дневном свете.

Привыкший ошеломлять женщин молчанием, Каллум улыбается шире.

– Мне нужно передать Эмери кое-какие бумаги.

Не особенно торопясь, он подходит к нам.

Сегодня Каллум МакКорд одет в темно-синий костюм, который, вероятно, был сшит вручную в Италии группой монахов-девственников и переправлен через Атлантику на спине единорога. Его волосы идеально причесаны, борода идеально подстрижена, а аура сексуального магнетизма идеально разрушительна.

Он останавливается по другую сторону прилавка и смотрит на сидящую там Тейлор. Заметив татуировку на ее открытом плече, он читает ее вслух.

– Из чего бы ни были сделаны наши души, его и моя – одинаковы.

Он смотрит ей в глаза, а потом тихо говорит: – Бронте тоже моя любимая. Не то чтобы кто-то мог полюбить такое чудовище, как Хитклиф, в реальной жизни, но что такое хорошая книга, если не побег от этого самого чудовища?

На татуировке Тейлор не указано имя автора, написавшего эту цитату.

А это значит, что Каллум не только знает одно из величайших произведений классической литературы – роман, написанный феминисткой еще до появления такого понятия и считающийся многими величайшей историей любви всех времен, – он знает его наизусть.

Если бы крики яичников были слышны, мы бы все оглохли.

На бледных щеках Тейлор появляются два розовых пятна. Ее голос охрип, и она говорит: – Да.

Удовлетворенный тем, что он так сильно повредил ей лобную кору, что она больше никогда не сможет издавать что-то большее, чем ворчание, Каллум переключает свое внимание на меня.

– Здравствуй, дорогая. – Он держит в руке конверт из плотной бумаги. – Контракт. Я с нетерпением жду твоих отзывов.

Он кладет конверт на стойку, поворачивается и выходит.

Когда дверь за ним закрывается и облако тестостерона рассеивается, трое моих подруг поворачиваются и смотрят на меня.

– О, перестаньте так на меня смотреть, – говорю я, сменив слёзы на раздражение, увидев очередное выступление Каллума МакКорда, покоряющее женские сердца.

Вив вздыхает: – Кто. Это?

– Супергорячий супер балерун, – говорит Харпер. Она подносит руку к щеке. – Мое лицо покалывает.

– У меня аж мурашки по коже, – говорит Тейлор, удивленно глядя ему вслед. – Этот чувак знает «Грозовой перевал»? – Она качает головой в недоумении. – Может быть, у человечества все-таки есть надежда.

Я выхватываю конверт и разрываю его.

– Все успокойтесь. Он не такой уж и великолепный.

Они смотрят на меня так, будто я сошла с ума.

– Девочки, серьезно. Если он богат, привлекателен, хорошо одевается и читал «Грозовой перевал», это еще не значит, что он весь такой.

Тейлор весело говорит: – Уверена, что именно это и означает, тупица.

– Нет, не так, потому что он еще и высокомерен.

Я не получаю никакого ответа. Все продолжают смотреть на меня так, будто я говорю на иностранном языке. Очевидно, им нужны дополнительные доказательства.

– И нетерпеливый.

Ничего. Тишина.

Я говорю громче: – И негибкий. К тому же он всегда считает себя правым!

– Да уж, – говорит Тейлор, смеясь. – Он мужчина. Но у него все равно отличная задница.

– Подожди, только не говори, что он тебе нравится? Тебе никто не нравится!

– Он мне нравится настолько, что я могу привязать его к полу на кухне.

– Что значит «привязать»? Заняться сексом?

Ее улыбка снисходительна.

– Забудь об этом. Я не хочу знать.

– Что это за контракт, о котором он говорил? – спрашивает Вив, придвигаясь ближе и разглядывая бумаги в моих руках.

– Да, – говорит Харпер. – И почему он назвал тебя «дорогая», если ты так его ненавидишь?

– Я не говорила, что ненавижу его. Просто считаю его сумасшедшим, вот и все. А что касается контракта...

Вынимаю пачку бумаг из конверта и смотрю на верхнюю страницу.

– Это для нашего брака.

Тишина.

Спустя мгновение Вив неуверенно спрашивает: – Ты выходишь замуж?

Тейлор недоверчиво говорит: – Ты выходишь замуж?

И Харпер громко говорит: – Ты выходишь замуж? За него?

– Я еще не решила. Но он предлагает мне десять миллионов долларов. И вы бы видели кольцо! Оно стоит больше, чем моя первая машина.

Три пары глаз выпучиваются, глядя на меня.

Я вздыхаю, перелистывая страницы.

– Это долгая история.

– Да, блядь! – говорит Тейлор, разводя ноги так, что они свисают с края прилавка. – Время рассказывать, девочки.

По тому, как они исходят слюной, понимаю, что не слезу с крючка, пока не дам им что-нибудь, поэтому нехотя соглашаюсь.

– Хорошо. Я дам вам сокращенную версию. – Затем вкратце излагаю суть своих встреч и разговоров с Каллумом, и закатываю глаза, глядя на выражения их лиц.

– Я знаю. Это очень странно, правда?

– Странно? – повторяет Харпер с сухим смешком. – Нет, Эм. Это не странно. Это удивительно.

– Значит, ты сказала бы «да»?

– Ты что, шутишь? Я бы согласилась, а потом залезла бы на этого мужчину, как на дерево, и трахала бы его до одури!

– То же самое, – кивает Тейлор.

Я смотрю на Вивьен. Она выглядит обеспокоенной и на мгновение задумывается.

– Я признаю, что это заманчиво. Но как же любовь?

– Как же любовь? – спрашивает Харпер, которая теперь облокотилась на столешницу по другую сторону от Тейлор. – Любовь, на мой взгляд, переоценена и является ненадежной основой для такого серьезного дела, как брак. Я была безумно влюблена в Чада, и посмотрите, к чему это привело.

Тейлор кивает.

– Моя мама тоже была безумно влюблена в моего отчима. Все, что она получила, – это разбитое сердце и несколько сломанных костей. Единственная любовь, которая работает, – это книги.

Вивьен говорит: – Вы, ребята, ошибаетесь. Не все отношения заканчиваются так. Любовь – это единственное, что действительно имеет значение.

На что Харпер вздыхает.

– Это говорит девушка, которая никогда не была влюблена. Позвони мне через несколько лет, когда твое сердце будет разбито несколько раз, и мы хорошенько посмеемся над тем, какой наивной ты была.

Вивьен скрещивает руки и прислоняется спиной к стойке.

– Ну, я все еще верю в любовь. И я бы не вышла замуж за человека из-за его денег.

Я говорю: – Итак, два голоса за, один против.

– Что Дани думает обо всем этом? – спрашивает Харпер.

– Она в команде «Выйти замуж за деньги»

Вивьен настаивает: – Это плохая идея. Что будет, если ты выйдешь замуж за этого парня, а через год встретишь любовь всей своей жизни?

Я смотрю на бумаги в своих руках.

– Не знаю, но уверена, что здесь есть что-то на этот счет. Каллум не может не быть дотошным.

Харпер говорит: – Более вероятный сценарий – они поженятся, а потом она влюбится в него. – Она бросает на меня многозначительный взгляд. – И я думаю, мы все согласимся, что такой богатый и красивый парень никогда не будет верен. У него слишком много возможностей.

Мне не дает покоя мысль о том, что я эмоционально привязана к Каллуму. Это все равно что влюбиться в какое-нибудь экзотическое животное из зоопарка, которое постоянно пытается вырваться из клетки и съесть меня.

– Я ни в кого не влюбляюсь. И после того, что я пережила с моими последними отношениями, я искренне надеюсь, что никогда не влюблюсь.

Выражение лица Харпер мрачнеет.

– Это мне напомнило. Мы столкнулись с Беном прошлой ночью.

Ошеломленная, я смотрю на нее. Мое сердце начинает колотиться.

– Мой Бен? Мистер Исчезающий?

– Да.

– Где?

– В клубе, куда мы ходили, новом месте в Долине. Он был там с парой своих приятелей.

Я так потрясена этой новостью, что не могу сформулировать связную реакцию.

После серьезных отношений, длившихся целый год, Бен порвал со мной без единого объяснения, заблокировал мой номер телефона, переехал, не сказав, куда именно, и оставил меня в растерянности и обиде, думая, что, возможно, он вступил в программу защиты свидетелей, потому что это было единственным логичным объяснением его действий. И все это время он жил в долине Сан-Фернандо, даже не в часе езды?

– Он тебя видел?

– Да, хотя было похоже, что он хотел бы чтобы этого не случилось. Я могу сказать, что он не хотел со мной разговаривать.

– Ты говорила с ним?

– Я не собиралась упускать возможность сказать ему, какая он сволочь, раз бросил тебя! Так что да, я поговорила с ним.

Сердце колотится так сильно, что мне приходится прижимать руку к груди, чтобы привести дыхание в порядок.

– Что он сказал?

Харпер выпрямляется и проводит руками по взъерошенным волосам.

– После того как я высказала ему все, что думаю, он просто стоял там, весь странный и нервный, в течение минуты. Потом сказал, что ему очень жаль, но он должен идти.

По тому, как они с Тейлор обмениваются мимолетным взглядом, понимаю, что это еще не все.

– Что ты упускаешь?

Она колеблется, но потом говорит: – Он повернулся и пошел прочь, но через несколько шагов обернулся. И сказал: «Скажи ей, чтобы она остерегалась». Потом он снова ушел. После этого я его не видела. Думаю, он ушел из клуба.

Я потрясена.

– Бен угрожал мне?

Тейлор говорит: – Это ничего не значит. Он лживый кусок дерьма. Он играл в игры, вот и все.

Вивьен кивает в знак согласия.

– К тому же он наверняка был пьян.

Но Бен никогда не пьет столько, чтобы напиться. По крайней мере, не пил, когда мы были вместе. И почему он решил сказать именно это?

Думаю, я могу спросить Каллума, не разрешит ли он мне взять его частного детектива. Я хочу выяснить, где живет Бен, и пойти постучать к нему в дверь.

Нет, не хочу. О чем я думаю? Он бросил меня! Он разбил мне сердце!

– О-о, – говорит Вив, наблюдая за мной. – Шестеренки поворачиваются.

– Я же говорила, что нам не стоит об этом говорить, – ворчит Харпер, которая тоже с тревогой наблюдает за мной.

Они начинают препираться, но я отключаюсь от них, мой разум поглощен мыслями о Бене. Не могу поверить, что спустя столько времени он был всего в нескольких минутах езды от нас. И теперь он предупреждает меня, чтобы я остерегалась? Что это вообще значит?

Стараюсь не злиться, напоминая себе, что он поступил как придурок, бросив меня без всяких объяснений. Если уж на то пошло, он должен был хотя бы проявить вежливость и дать мне возможность закончить разговор. То, как он разорвал отношения, было жестоко.

Несмотря на все это, в моем животе поселилось чувство тревоги. При всех своих недостатках Бен не был лжецом. И что бы ни думала о нем Тейлор, он также был не из тех, кто играет в игры.

Я не знаю, что буду делать, но понимаю, что нужно что-то предпринять. Вздохнув, опускаю взгляд на бумаги в своих руках.

Во-первых, я должна решить, выйду ли я замуж за Каллума МакКорда.