Текст книги "Как поцеловать своего угрюмого босса (ЛП)"
Автор книги: Дженни Проктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Он оборачивается к ближайшей официантке, говорит ей что-то, чего я не слышу, а потом поворачивается ко мне.
– У меня кое-что для тебя.
– Для меня? – Я смотрю на Перри, но он, похоже, тоже не в курсе.
Леннокс улыбается, но ничего не объясняет, пока официантка не возвращается с коробкой для выпечки, перевязанной блестящей золотой лентой, в тон интерьеру ресторана. Она протягивает её Ленноксу, и он вручает её мне.
– Миндальное печенье-подушечки. Слышал, тебе они очень понравились.
– Так и есть, но целая коробка только для меня? За что такая честь?
Леннокс пожимает плечами с лёгкой улыбкой.
– Ты укротила ворчуна.
Мы с Перри остаёмся наедине только тогда, когда он провожает меня к машине. Всё-таки завтра – школьный день не только у Джека, но и у нашей няни. Хотя я уверена, что Джек уже давно спит, домой нужно возвращаться хотя бы ради неё.
У машины я открываю дверь, и Перри передаёт мне коробку, чтобы я положила её вместе с сумкой. Освободив руки, я тут же прижимаюсь к нему.
– Это был чудесный вечер, – говорю я, уткнувшись в его грудь.
– Я очень рад, что ты пришла.
– У тебя потрясающая семья.
Он смеётся.
– Мне кажется, они тебя обожают. Хотя знаю, что их бывает много.
– Бывает. Но я всё равно это люблю. Когда ты растёшь один – не знаю… всё это кажется каким-то волшебным.
Его руки скользят вверх-вниз по моей спине, согревая меня в прохладном осеннем воздухе. На мне куртка, но ноги голые, и, наверное, не стоит стоять здесь слишком долго.
– Эй, – говорю я, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в лицо. – А что всё-таки тогда сказал твой папа? Расскажешь?
– Ничего сверхъестественного. В основном про моё будущее. Про ферму. Про образование. Но больше всего запомнился совет про отношения. Он тогда сказал мне одну фразу, и вот её я помню больше всего.
– Какую?
Руки Перри крепче сжимаются вокруг меня, притягивая совсем немного ближе.
– Он сказал, что когда я встречу ту самую женщину, я пойму это не только умом и сердцем. Я пойму это где-то глубже. Он не мог объяснить, как именно я это почувствую – просто говорил, что почувствую.
Я почти ненавижу себя за вопрос, который вертится на языке, но не могу его не задать.
– А с Джоселин… ты знал?
Голос звучит слишком тихо. Слишком нуждающимся.
Пальцы Перри поднимаются к моему лицу, нежно касаясь щеки.
– Я думал, что знал. Но теперь понимаю, что… – Он замолкает, качает головой. Медленно выдыхает, будто собирается с духом. Его руки опускаются, он отступает на полшага и поворачивается, упираясь ладонями в бока.
Он так явно готовится к чему-то важному, что я почти жду, как он начнёт прыгать на месте и делать фальшивые удары кулаками.
– Эй, – говорю я, подходя ближе и кладя руку ему на плечо. – Всё в порядке?
Он тихо усмехается.
– Просто пытаюсь понять, сколько могу сказать. И сколько должен.
– Говори всё, – прошу я мягко, надеясь, что он почувствует, как сильно я это хочу.
– Лайла, «говорить всё» – это не звучит как «двигаться медленно». А ты ведь говорила, что хочешь именно этого.
– Говорила. Но моё сердце, кажется, совсем меня не слушает.
Он становится серьёзнее, берёт мою руку и прижимает к своей груди, расправляя пальцы, чтобы ладонь легла плоско на его сердце.
– Я тогда не понял, что имел в виду папа, – говорит он. – До сих пор. До тебя.
Между нами остаётся столько невысказанного. Но сейчас – этого достаточно.
Люблю ли я его? Думаю, да. И в его взгляде читается то же самое – наверное, он тоже любит меня.
Но я не могу сказать это вслух. Не до тех пор, пока не буду уверена, что он сможет полюбить и Джека.
Возможно, он по той же причине сдерживается. Так или иначе, пришло время. Мы больше не можем держать Джека в стороне от того, что происходит между нами.
– Знаешь, я тут подумала, – говорю я медленно, руки скользят вверх по его груди к плечам. По телу пробегает волнительный трепет. Я до сих пор не привыкла к тому, что этот мужчина – мой. Что я могу вот так его касаться. – А что, если я приведу Джека на фестиваль на следующей неделе? Мы могли бы пойти вместе.
– Втроём? – спрашивает он.
В голосе – надежда, но я не пропускаю и тень страха на его краях.
– Втроём, – повторяю, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Это правильный шаг. Джек – обаятельный мальчишка. Перри в него обязательно влюбится. Все влюбляются.
Перри целует меня – сначала мягко, но быстро сдержанность сменяется жаром. Он прижимается лбом к моему.
– Мне кажется, я всё испорчу, – тихо говорит он. – Я не знаю, что делать, не понимаю, как…
Я затыкаю его новым поцелуем.
– Нам просто нужно идти шаг за шагом, ладно? Ничего не изменилось. Я – всё та же. Ты – всё тот же. Просто теперь в наших планах появился один маленький человек, о котором тоже нужно думать.
Он глубоко вдыхает, и на миг я боюсь, что только что его спугнула. Но потом он слегка, решительно качает головой.
– Ладно, – наконец говорит он.
Я улыбаюсь.
– Ладно?
Он кивает.
– По одному дню за раз.
Глава 22
Перри
Я подпрыгиваю на месте, окидывая взглядом толпу на фестивале урожая, и с каждой секундой всё сильнее волнуюсь. Я хочу увидеть Лайлу. Но больше всего – увидеть Лайлу и Джека. И это странно, потому что я уже виделся с Джеком однажды. И, кажется, справился вполне нормально.
Но сейчас всё по-другому. Теперь есть очень конкретные ожидания.
Я не хочу разочаровать Джека.
Но ещё больше я боюсь разочаровать Лайлу.
Мама легонько толкает меня локтем. Она стоит у ворот, ведущих в загон с животными, и впускает туда детей по очереди.
– Она придёт, когда придёт, Перри, – мягко упрекает она. – Просто расслабься.
Я встряхиваю плечами.
– А вдруг я её пропущу? Здесь столько народу.
Толпа немного редеет – последние дети проходят к заведующему фермы, который будет присматривать за животными. Мама пользуется моментом и поворачивается ко мне лицом.
– Перри. Ты не пропустишь её. Она идёт, чтобы увидеть тебя. Она встречается с тобой здесь? У зоопарка?
Я киваю, одновременно сканируя толпу.
– Тогда просто подожди. Она управляется с пятилеткой. Ей в десять раз сложнее, чем тебе – уже хотя бы поэтому.
Мамины слова должны были меня успокоить, но тревоги стало только больше.
– Пойду к парковке, вдруг замечу её.
Мама фыркает.
– Перри, если ты уйдёшь, она появится тут и не найдёт тебя. Почему просто не позвонишь ей?
Я достаю телефон.
– Позвоню.
Но всё равно ухожу. Во мне слишком много нервной энергии, чтобы стоять на месте. Слишком много сложных эмоций, которые давят изнутри. Я колеблюсь между страхом и чувством, что я недостаточно хорош, и почти болезненным желанием быть рядом с Лайлой, заботиться о ней. Разум подсказывает, что страх – неотъемлемая часть любых настоящих отношений. Но соглашение провести время с Джеком вызвало во мне реакцию, которую я не ожидал. Будто проснулся внутренний голос, который стал перечислять все причины, по которым из меня не выйдет хороший отец.
И голос этот звучит до боли знакомо – он звучит как Джоселин.
Я останавливаюсь, делаю глубокий вдох, закрываю глаза, стараясь отключиться от гула толпы. Сейчас мне точно не нужно слышать свою бывшую жену в голове.
Когда я открываю глаза, Лайла стоит прямо передо мной. В очереди к столу, где продают горячий яблочный сидр с фермы Стоунбрук. Первая мысль – спрятаться. Забраться за соседнюю палатку, но Анна из магазина кормов вряд ли обрадуется, если я свалю её стол с праздничным печеньем.
Наконец Лайла поднимает глаза и замечает меня. И улыбается. И в ту же секунду голос в моей голове, страхи, сомнения – всё замирает и исчезает. Остаётся только она.
Я могу это сделать. Ради неё.
Её взгляд на мгновение скользит к Джеку, потом возвращается ко мне. Она тоже волнуется. Я подхожу ближе и вижу, как она берёт сидр – один стакан передаёт Джеку. Второй ставит обратно и лезет в сумку, но я тут же делаю шаг вперёд и останавливаю её, касаясь руки.
– Сегодня – за счёт заведения, – говорю я.
Подросток у кассы кивает мне и переключается на следующего покупателя. Я её раньше не видел, но она явно знает, кто я, потому что не задаёт ни одного вопроса.
– Спасибо, – говорит Лайла, когда мы отходим от столика. Она наклоняется к Джеку: – Скажешь мистеру Хоторну спасибо за сидр?
Джек делает глоток, шумно втягивая воздух, и я невольно улыбаюсь. Он смотрит на меня, слегка криво усмехаясь.
– Спасибо, мистер Хоторн.
– А ну-ка, дай взглянуть. Ты что, потерял зуб с тех пор, как мы виделись? – я присаживаюсь, чтобы быть с ним на одном уровне.
Джек кивает.
– Ага. Вот этот. – Он показывает на передний зуб слева и засовывает туда язык. – А этот шатается, – добавляет он, двигая второй зуб.
– Вот почему у нас сегодня сидр, а не карамельные яблоки, да? – говорит Лайла.
– Мама сказала, что я могу съесть яблоко дома, если она порежет его на маааленькие кусочки. – Он поднимает пальцы, показывая крошечный зазор между большим и указательным. Глазки щурятся от серьёзности.
– Звучит как отличный план, – отвечаю я и выпрямляюсь, невольно скользя взглядом по Лайле.
Снова ловлю себя на мысли, насколько она красива. По-настоящему, легко, естественно. Джоселин часто говорила, что «естественная красота» требует огромных усилий. Но в её случае это всегда были идеально уложенные волосы, выщипанные брови, идеальный макияж. Тогда мне это казалось завораживающим. Сейчас – не вызывает ровным счётом ничего.
– Рад тебя видеть, – говорю я наконец, вдруг почувствовав себя неуклюжим. – Ты прекрасно выглядишь.
Мы снова будто вернулись к тем первым дням после встречи выпускников, когда мы ещё осторожничали, не знали, куда это всё приведёт. Соберись. Это же Лайла.
Джек тянет меня за руку.
– А вы пойдёте с нами в зоопарк?
Он смотрит на Лайлу.
– Мам, можно мистер Хоторн пойдёт с нами в зоопарк?
Мы с Лайлой встречаемся взглядом, и она улыбается.
– Пожалуйста, мам? – повторяет Джек, дёргая меня за руку, и сидр в другой начинает наклоняться. Я автоматически перехватываю стакан, выравниваю, потом забираю его из рук. Джек тут же хватает меня за свободную руку, вставая между мной и Лайлой, соединяя нас. – Пожалуйста, пожалуйста?
Лайла улыбается.
– Что скажете, мистер Хоторн? Присоединитесь?
Я чувствую, как грудь наполняется лёгкостью. Я смотрю вниз на Джека.
– Пошли.
Джек ликует, подпрыгивая на месте, не выпуская наши руки, и тянет нас вперёд. Мы идём втроём к загону с животными, где проходим мимо очереди на билеты, несмотря на протесты Лайлы, и направляемся прямо к маме, которая всё ещё стоит у ворот.
Она тут же кидается к Джеку, сюсюкает с ним и заставляет его почувствовать себя особенным – ровно так, как я и знал, что она сделает. Она сама проводит его по всему загону, а нам с Лайлой даёт возможность немного задержаться позади.
– Твоя мама – прирождённая бабушка, – легко говорит Лайла.
– Сто процентов. Она уже много лет ждёт, когда наконец сможет быть бабушкой.
– А почему у тебя с Джоселин не было детей? Вы ведь были женаты… лет семь? Это же долго.
– Я хотел, – говорю я медленно. – Сначала. Но потом Джоселин стала полностью сосредоточена на карьере. И на моей тоже. Ей нужны были деньги. Статус. Дети не вписывались в картину. Она всё время говорила: «потом». Когда добьёмся своего. Но к тому моменту я уже чувствовал, как наш брак разваливается. И дети… показались мне просто безрассудной затеей.
Лайла кивает.
– Многие заводят детей в надежде, что это спасёт брак. Что всё наладится. – Она берёт меня под руку, и сердце замирает от того, что она не стесняется прикосновений даже при Джеке. Мне нравится, что мы ничего не прячем. – А почему ты тогда не ушёл, если всё рушилось?
Я пожимаю плечами.
– Я дал клятву. Обещание. Меня с детства учили быть человеком слова.
Она останавливается, поднимает ладонь к моей щеке.
– Перри, ты намного лучше, чем она когда-либо заслуживала. – И, встав на носочки, целует меня в губы.
– Мам! – раздаётся чуть впереди. – Смотри, какая свинья! Больше моей кровати!
– Бабочка, – бормочу я, а Лайла смеётся и вплетает пальцы в мои, потянув вперёд.
– Ты серьёзно должен рассказать, что эта бедная свинья тебе сделала, – говорит она.
Мы идём к загону с Бабочкой, где мама с Джеком гладят её по голове.
– История не особо увлекательная. Она просто сбегала из загона слишком часто, а в последний раз почти промчалась сквозь свадебную церемонию в павильоне.
– И ты должен был её остановить?
– Насколько я помню, – вмешивается мама, нежно похлопывая Бабочку, – он буквально повалил её и закатил в канаву у дороги.
– Ты боролся со свиньёй? – спрашивает Джек с восхищением в глазах, и я внезапно чувствую прилив гордости. Наконец-то из всей этой истории хоть какая-то польза – я впечатлил Джека.
– Я сначала пытался заманить её яблоками, – говорю. – Это не моя вина, что она не пошла на сотрудничество.
Лайла улыбается.
– Вот это я бы хотела увидеть.
– Тебе бы понравились шутки Броуди сразу после этого, – подмигиваю я.
Она оживляется.
– Они были с каламбурами?
– Что-то вроде Свиопиады?
– Я всегда знала, что Броуди мой любимчик.
Я приподнимаю бровь, а она улыбается.
– После тебя, конечно.
– Значит, Ленноксу придётся превзойти себя и переплюнуть миндальное печенье.
– О! Печенье! Я совсем о нём забыла. Ладно, беру слова назад. Печенье важнее каламбуров.
– Так, подожди. А как теперь идёт список? Мне записывать?
И я почти не шучу. Когда дело касается Лайлы – я хочу запомнить всё.
После Бабочки мама уводит нас в большой амбар, подальше от основного зоопарка, чтобы Джек смог познакомиться со Сладюшой. Она уже подросла, но всё ещё моложе остальных козочек на улице.
Я беру Сладюшу на руки, опускаюсь на корточки перед Джеком.
– Хочешь подержать?
Он кивает, глаза широко распахнуты, и протягивает руки.
Я передаю ему козу, оставляя одну руку снизу, чтобы поддерживать, пока Джек крепко прижимает её к себе.
Сладюша тянется к его лицу и трётся щекой, и он заливается смехом.
– Мам, а мы можем завести такую?
– Козочки живут в амбаре, малыш, и им нужно большое пастбище, чтобы бегать. Но мы обязательно приедем ещё в гости к Сладюше и её друзьям.
– Вы всегда желанные гости, – говорит мама.
После того как мы осмотрели ещё несколько животных, прокатились на повозке с сеном и купили яблочное масло для бабушки Джун, я провожаю Лайлу и Джека к машине и чувствую, как в груди растёт осторожный оптимизм.
Джек сидит у меня на плечах, слишком уставший, чтобы идти обратно на стоянку. Его руки покоятся у меня на голове, а я держу его за щиколотки. Никогда раньше не носил ребёнка на плечах, но это ощущается… естественно.
Как и Лайла, идущая рядом.
Сегодняшний вечер был лёгким. Тёплым.
Когда мы подходим к машине, Лайла поднимает Джека с моих плеч и усаживает его на заднее сиденье.
Я тянусь, чтобы растрепать ему волосы, прежде чем Лайла захлопывает дверь.
– Увидимся, малыш.
Джек зевает, но всё равно улыбается.
– А ты теперь отведёшь меня на завтрак?
Я быстро бросаю взгляд на Лайлу. Она выглядит встревоженной.
– Раз ты любишь мою маму, ты можешь быть моим лестничным папой, да?
– Малыш, это не так… – начинает Лайла, но Джек качает головой.
– Хлоя сказала, что если люди любят друг друга, они целуются. А я видел, как ты поцеловала мистера Хоторна. Если ты его любишь, а он тебя, значит, он может быть моим старапапой. Я хотел сказать – отчимом. Так ты говорила.
Лайла тяжело выдыхает.
– Это требует времени, милый. Всё не так просто.
– А почему не просто? – Джек сжимает губы, в голосе обида. – Почему взрослые всё всегда усложняют?
Лайла делает глубокий вдох.
– Дай мне попрощаться, ладно? А потом поговорим по дороге домой.
Она закрывает дверь и поворачивается ко мне.
– Прости, что он тебя так подловил. Он весь на взводе из-за этого завтрака. Очень боится, что у него не будет папы. – Она прижимает руку ко лбу. – Я думала, это будет хорошей идеей, но, может, нам вообще не стоило…
– Эй, – перебиваю я, мягко сжимая её руки. – Всё в порядке.
Она кивает, но в её глазах тревога.
– Лайла, я мог бы отвести его на завтрак.
В её взгляде вспыхивает надежда, но она тут же качает головой, сжимая губы в тонкую линию.
– Я не могу просить тебя об этом.
– А почему нет? Я хочу.
Её плечи опускаются.
– Это серьёзно, Перри. Только вы вдвоём. Ты уверен, что тебе будет комфортно? А если после сегодняшнего Джек подумает, что мы… что ты… – Она резко выдыхает, но ей не нужно заканчивать фразу. Я и так знаю, к чему она ведёт.
Если после сегодняшнего вечера Джек решил, что мы влюблены, что мы собираемся пожениться, то то, что я поведу его на мероприятие с отцами, только укрепит его в этой мысли. И это должно бы меня пугать. Нет, даже не так – это действительно пугает. Но не настолько, как пугает мысль о том, что я могу потерять Лайлу.
– Тебя пугает, что мы действительно идём к этому? – спрашиваю я.
Она прикусывает губу.
– Меня пугает, что я не переживу, если мы к этому не идём.
Если бы не Джек, наблюдающий за нами из окна, я бы прижал её к себе прямо сейчас. Целовал бы, пока не растоплю её страхи. Шептал бы обещания: я люблю тебя, я никуда не уйду, доверься мне, доверься нам.
Вместо этого я беру её за обе руки, переплетаю наши пальцы.
– Если ты не готова – я не буду торопить. Но я хочу сводить его на этот завтрак. Я готов попробовать, Лайла.
Она медленно вдыхает и закрывает глаза.
– Ты точно уверен?
Я киваю.
– Яблочно-точно.
Она закатывает глаза, но улыбается и качает головой.
– Ты ненормальный.
– Да. Но ты первая начала.
Она бросает взгляд на Джека, потом резко подтягивается на носочках и целует меня в губы.
– Утро четверга. На следующей неделе. Надень галстук.
– У меня даже несколько есть.
– Заберёшь его у нас дома? Хотя… Наверное, лучше, если ты просто возьмёшь мою машину. Тогда не придётся переставлять автокресло.
– Отлично.
Она открывает дверь со стороны водителя, машет мне на прощание и отъезжает.
Я возвращаюсь обратно на фестиваль, в голове – сумбур из эмоций. Чем дольше иду, тем менее уверенным себя чувствую.
Сегодня с Джеком было весело. Но рядом была Лайла. Когда он просил то, чего нельзя, она знала, как сказать «нет» так, чтобы не обидеть. Когда на сеновале он начал жаловаться, что сено колется, она сразу нашла, чем его отвлечь, как его развеселить.
А я? Готов ли я на самом деле провести с ним время один на один?
Готов я или нет – я уже пообещал.
Пора стряхивать пыль с галстуков и учиться быть папой.
Глава 23
Лайла
Я абсолютно уверена, что пока Перри и Джек будут на завтраке для отцов и сыновей, я превращусь в нервную развалину. Именно поэтому записаться на йогу на то время, пока они будут в школе, было отличной идеей. Это немного сократит мой рабочий день, но с учётом того, что мой начальник будет в начальной школе, поедая оладьи и сосиски вместе с моим сыном, я рассчитываю, что он не обидится, если я немного опоздаю на работу.
В утро завтрака я натягиваю свои любимые леггинсы и спортивный топ, а потом иду в комнату Джека, чтобы помочь ему собраться.
Он буквально сияет от волнения. По правилам он ещё должен быть в галстуке, и… ну, я понимаю, что важно учить мальчиков ухаживать за собой и одеваться опрятно, но, мне кажется, школа не особо продумала меню. Всё, что я могу себе представить – это целый зал дошколят с галстуками, волочащимися по тарелкам с сиропом.
Я почти полностью одеваю Джека, потом отправляю его чистить зубы, а сама лезу в Google, чтобы понять, как завязать галстук. Я была уверена, что заказываю детский вариант на застёжке, но Amazon прислал самый обычный галстук. И я вообще не понимаю, как с ним обращаться.
На середине видео на YouTube, где показывают самый простой узел для детских галстуков, я уже раз десять ставлю его на паузу и начинаю заново. Это, по-вашему, просто? Как вообще кто-то носит эти штуки?
Когда на экране телефона появляется лицо Марли, я с радостью отвечаю на звонок. Она тоже мама-одиночка с сыном – может, подскажет, как выйти из положения.
– Привет! – говорю я. – Ты умеешь завязывать галстук?
– Что?
– Галстук. Джеку сегодня в школу нужно быть в галстуке.
– А, – говорит Марли. – Я всегда покупала те, что на застёжке. Или обычные на кнопке.
– Уф, – стону я. – Вот и я так думала, что заказала. Но теперь ему надо надеть его сегодня, а у нас есть только этот. И я вообще не понимаю, как завязать эту дурацкую штуку.
Я бросаю галстук на спинку дивана и иду в спальню за кроссовками. Мне придётся выйти почти сразу после Перри, чтобы успеть на йогу.
– Кажется, я где-то читала, что проще всего завязывать, когда ты уже в галстуке. Типа надеваешь его на себя, завязываешь, а потом просто расширяешь петлю и надеваешь на ребёнка.
– О, это реально хорошая идея.
– А почему ему вообще надо быть в галстуке? – спрашивает Марли.
Я надеваю кроссовки одной рукой, прыгая по комнате, чтобы не потерять равновесие.
– Это завтрак для отцов и сыновей. Все должны нарядиться. Что-то вроде «оденься для успеха» или «будь лучшей версией себя». Я точно не помню.
– По-моему, прикольно. Его дедушка приедет, чтобы пойти с ним?
Я замираю. Я так погрузилась в новую работу, в Перри, что вообще не рассказала Марли, как у меня дела. Впрочем, это не так уж странно. Мы с ней дружим, с ней легко общаться, легко находить общий язык, и каждый разговор будто продолжается с того места, на котором закончился. Но мы не из тех подруг, что обмениваются ежедневными апдейтами.
Последний раз мы говорили, когда я поехала выручать Перри с пробитым колесом.
С тех пор я успела пройти путь от ассистентки до девушки на встрече выпускников, от «мы встречаемся» – до вот этого момента. До того, что Перри ведёт моего ребёнка на мероприятие, предназначенное для сыновей и их отцов.
У меня нет времени объяснять, как всё так получилось.
Но и врать я не буду.
– Эм… Перри с ним пойдёт, на самом деле.
Пауза. Потом Марли говорит:
– Перри? Твой начальник?
– Да.
– Девочка моя, тебе лучше объяснить всё чуть подробнее.
Я вздыхаю.
– Обещаю, расскажу. Но не сейчас. Перри должен подъехать с минуты на минуту, чтобы забрать Джека.
– Ты не можешь просто так сбросить такую бомбу и рассчитывать, что я спокойно дождусь объяснений когда-нибудь потом. Хотя бы скажи: вы встречаетесь?
Я плюхаюсь на кровать.
– Да, мы встречаемся.
Марли визжит от восторга.
– О боже мой. Лайла! Ты встречаешься с братом Флинта Хоторна!
– Я, кстати, встречалась с Флинтом. Он был на семейном ужине пару недель назад.
– Не может быть!
Раздаётся стук в дверь, и сердце у меня подпрыгивает.
– Слушай, мне правда надо идти. Ты хотела поговорить о работе? Мне неловко, что я весь разговор только про галстуки тараторила.
– Нет-нет, всё в порядке. Это может подождать. Я просто хотела убедиться, что у тебя всё нормально. Ты в последнее время не заходишь в программу управления.
– А, точно. Я в основном работаю в офисе.
– Ну, логично. Будь я на месте девушки, встречающейся со своим начальником, который выглядит как Перри Хоторн, я бы тоже работала только в офисе. Ладно, иди, будь мамой. Но, Лайла, ты обязана мне потом всё рассказать. И побыстрее!
– Обещаю.
Я заканчиваю разговор и спешу к входной двери, чтобы впустить Перри, но не успеваю – замираю прямо на повороте.
Перри уже внутри – в своём тёмно-синем костюме, как всегда неотразимый. Он стоит с Джеком перед зеркалом в прихожей, Джек сидит на стуле, а Перри обнимает его сзади, направляя маленькие ручки своими крупными ладонями, показывая, как завязывается галстук.
– Вот так? – спрашивает Джек, его тоненький голосок едва доносится до меня.
– Именно так, – терпеливо отвечает Перри. – Отлично. А теперь просто продень вот сюда и подтяни узелок вверх.
С комом в горле я смотрю на отражение Джека в зеркале, когда Перри довязывает галстук. Глаза Джека вспыхивают от радости.
– У меня получилось!
– Отличная работа, малыш, – мягко говорит Перри. – Дай-ка посмотреть.
Он берёт Джека за плечи и разворачивает его к себе. Подправляет галстук, потом приглаживает волосы.
– Ну вот. Выглядишь отлично. Думаю, можно выдвигаться.
Мне сложно описать словами, что происходит в моём сердце. Видеть их вместе вот так – как Перри учит Джека, направляет его, заботится о нём, как родной отец… Я давно смирилась с тем, что буду сама проходить все родительские этапы. Я не лучший человек, чтобы объяснять Джеку, что происходит с его телом в период полового созревания. У меня нет личного опыта бритья или того, как собраться с духом и подойти к симпатичной девочке. Но я была готова попробовать. Готова вооружиться видеоуроками и изрядной долей храбрости, чтобы справиться как могу.
Но видеть, как Перри сам, по собственной воле, берёт на себя хотя бы часть этого – и отдаёт её мне…
Глаза наполняются слезами, а грудь сдавливает боль.
Я так сильно этого хочу.
Хочу, чтобы у Джека был папа.
Хочу, чтобы мы стали семьёй.
– Мам! Смотри! – кричит Джек, спрыгивая со стула и подбегая ко мне. – Перри помог мне завязать галстук!
– Это замечательно, Джек, – говорю я, проводя руками по его плечам. – Беги за рюкзаком, ладно?
Джек уносится в свою комнату, и только тогда я поднимаю взгляд на Перри.
– Джек впустил меня, – говорит он, словно мне нужно объяснение его появления. – И надеюсь, ты не против, что я попросил его называть меня Перри. Просто… подумал, на завтраке может быть странно, если он будет звать меня мистером Хоторном.
– Конечно. Нет, всё логично, – говорю я, шмыгая носом и вытирая глаза, отворачиваясь от Перри.
Глупо, конечно. Вряд ли он не заметил моих слёз.
Он подходит ближе и протягивает ко мне руки.
– Эй. Иди сюда.
Я качаю головой, но всё равно падаю в его объятия.
– Я глупо себя веду.
– Совсем нет.
– Иногда я даже не понимала, насколько тяжело было всё делать одной… когда больше не одна, – говорю я, похлопывая его по груди. – Я рада, что ты здесь. Спасибо тебе.
Что-то вроде страха мелькает в глазах Перри, но он прижимает меня к себе, его руки гладят мою спину вверх и вниз.
Мою открытую спину. Потому что на мне до сих пор только спортивный топ.
– Ой, нет, – вырывается у меня, и я отстраняюсь, поворачиваясь спиной. Хватаю папку со стола и прижимаю её к животу.
Перри прищуривается.
– Ты что делаешь?
– Ничего, – говорю слишком быстро.
Он поднимает бровь – ясно давая понять, что не верит ни на секунду.
Я смотрю на папку, потом снова на него, прикусываю губу.
– Прячу, – наконец признаюсь.
– Живот? Зачем?
В комнату влетает Джек с рюкзаком за спиной.
– У мамы живот как карта, – говорит он совершенно серьёзно. – Потому что когда я был у неё в животе, я растянул ей кожу вот так, вот так, вот так!
Он вытягивает руки и начинает расхаживать по комнате, как зефирный человек.
Или, может, он просто так себе представляет беременных женщин?
Перри разворачивается спиной к Джеку, заслоняя меня своим телом, и вытаскивает папку из моих рук.
– Не прячься от меня, – говорит он тем самым строгим и уверенным тоном, каким обычно командует на работе.
Я закрываю глаза, но не сопротивляюсь.
Я люблю своё тело. Правда. Оно сильное, способное, по-своему красивое. Я не трачу время на то, чтобы его ненавидеть. У меня просто нет на это времени. Но я знаю, какие стандарты красоты у этого мира. И они куда ближе к той женщине, на которой раньше был женат Перри, чем ко мне. У неё, скорее всего, и растяжек ни одной нет.
Перри кладёт ладонь мне на живот.
– Лайла, открой глаза.
Я качаю головой.
– Лайла, – повторяет он.
Ну не честно так. Он включает Перри-начальника, и как тут устоять?
Я тяжело выдыхаю и всё-таки подчиняюсь.
Его взгляд мягкий. Тёплый.
– Знаешь, – говорит он так тихо, что Джек точно не услышит, – однажды я поцелую каждую из этих растяжек.
О. О. Воздух застревает в горле.
– Это часть тебя. Они делают тебя настоящей. Живой. – Он улыбается. – А я, как ни странно, люблю людей.
Настоящей? Он говорит о реальности? Потому что сам он совсем не кажется настоящим. Он будто сон, ставший невозможной реальностью. Как я вообще могла подумать, что он просто мой ворчливый начальник?
– Перри, пойдём! – зовёт Джек из дверей. – Часы говорят, что мы опоздаем, если не выйдем прямо сейчас!
– Эй, это вообще моя фраза, – говорю я Джеку.
Слово в слово. Он, наверное, раз сто слышал, как я это говорю.
Джек дурашливо улыбается.
– Я увижу тебя, когда вернусь? – спрашивает Перри.
Я киваю.
– Да. Пожалуйста.
Я выхожу с ними на улицу и останавливаюсь на крыльце, специально не скрещивая руки на животе.
Не прячься от меня.
Вот момент, который надолго останется со мной. Я думаю о том, как он поцелует этот маршрут, прорисованный по моей коже, и меня обдаёт волной жара.
Джек машет мне из заднего окна, пока Перри выезжает с подъездной дорожки. Его улыбка такая широкая, что я снова почти начинаю плакать.
У меня внутри буря эмоций за целую неделю – а на часах только восемь утра. Какая уж тут йога. С тем, как бешено бьётся моё сердце, я сжигаю больше калорий просто стоя на месте и пропуская через себя весь этот водоворот чувств.
Я падаю на диван и позволяю мыслям приходить – пропуская сквозь себя страхи и сомнения, которые лучше бы игнорировать, и оставляя только то, что кажется по-настоящему важным.
Точнее, одно. Единственное чувство, которое звучит громче всего остального.
Я определённо влюблена в Перри Хоторна.
И сегодня я ему это скажу.
