Текст книги "Как поцеловать своего угрюмого босса (ЛП)"

Автор книги: Дженни Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15

Лайла

Я нервно расхаживаю по гостиной, с сердцем, застрявшим где-то в горле, а сумка с вещами для ночёвки лежит на диване за моей спиной. Дом кажется слишком тихим без Джека, и это совсем не помогает мне успокоиться.

С Джеком всё в порядке. Он в Колумбии у бабушки с дедушкой, наверняка уже весь залюбленный и избалованный. Он уже оставался у них на ночь раньше, так что я знаю – всё будет хорошо до завтрашнего дня, пока родители Тревора не отвезут его обратно в Хендерсонвиль. Просто я не привыкла к такой тишине – столько мыслей, и все такие громкие.

Месяц назад я умирала от восторга, разглядывая фото своего нового начальника, и смеялась, думая, как забавно – работать на человека, у которого буквально одна степень родства со знаменитым Флинтом Хоторном.

А теперь я хожу кругами по комнате, дожидаясь, пока Перри приедет за мной, чтобы мы вместе отправились на мероприятие с ночёвкой… где будет присутствовать его бывшая жена. (Да, свидание. Я в утягивающем белье, так что, что бы там Перри ни думал о том, считается ли это свиданием – СЧИТАЕТСЯ.) Столько всего нужно осмыслить. Столько поводов для паники.

Вдруг, по наитию, я подхожу к кухонному столу, отодвигаю стул и сажусь, чтобы протестировать эластичность своего утягивающего белья. Я ещё не делала полноценного «теста на сидение». Виляю из стороны в сторону и пытаюсь представить, как это будет – сидеть в ней после плотного ужина. Пока всё неплохо. Я, честно говоря, надела её только чтобы не было видно линий от белья под моим… кхм… весьма обтягивающим платьем. И с этим она справляется отлично. Плюс, двигается вместе со мной, и сидеть в ней не как в корсете, так что можно считать, что моя импульсивная ночная покупка в Instagram себя оправдала.

Я встаю и снова начинаю ходить туда-сюда, прижав руку к животу. Если уж ничего не помогает, можно хотя бы прокручивать в голове все те маленькие моменты, которые не давали мне покоя последние девять дней. Пикник, конечно – с него всё началось. Но потом было столько всего ещё. Долгие взгляды. Лёгкие, будто случайные прикосновения на рабочем столе Перри. Случайные сообщения, не касающиеся работы. Всё это выглядело просто дружелюбно. Может, с лёгким флиртом, но ничего такого, что вызвало бы подозрения. По крайней мере, у постороннего наблюдателя.

Но между нами? Каждое прикосновение было будто искра, каждый взгляд – как обещание чего-то большего. И удивительно, как мы вообще умудрялись работать.

Сзади раздаётся стук в дверь, и я резко разворачиваюсь, сердце начинает колотиться ещё быстрее. А оно и до этого било все рекорды.

Я делаю глубокий вдох.

Я справлюсь.

Всё будет хорошо.

– Ты сможешь, Лайла, – говорю себе, направляясь к двери.

Вид Перри на пороге вызывает в моём теле очень странные ощущения. Я никогда не видела его в чём-то, кроме рабочих джинсов и фланели. А сейчас он выглядит как с обложки. Тёмные брюки, рубашка, подчёркивающая фигуру, верхние пуговицы расстёгнуты. Галстука нет, но он ему и не нужен. Одежда сидит идеально, будто сшита на заказ.

Я внезапно чувствую себя неуклюжей в своём тёмно-синем платье, вытащенном из дальнего угла шкафа, несмотря на всё моё шикарное бескомпромиссное утягивающее бельё. Надо было купить что-нибудь новое. Что-нибудь, что заставило бы меня выглядеть достойной стоять рядом с мужчиной, который выглядит вот так.

– Эм, привет, – наконец говорю я, и голос звучит нелепо лёгким и прерывистым. Я быстро отступаю. – Проходи. Рада, что нашёл дом.

Перри входит, и моя крошечная квартирка моментально становится ещё меньше. Я, кажется, ни разу не видела в этом доме взрослого мужчину.

Он оглядывает меня взглядом, и у меня сразу начинается паника. Ему не нравится платье. Ему точно не нравится платье.

– Что? Цвет? – спрашиваю я, опуская глаза. – Оно слишком мрачное? Я не знала, насколько всё должно быть нарядно, и...

– Лайла, – мягко перебивает он, делая шаг ко мне и закрывая дверь за собой. Его руки уходят в карманы. – Платье – шикарное. Ты – прекрасна.

– О. – Шикарное. Прекрасна. Я могла бы привыкнуть к таким прилагательным. – Ладно. Мне только взять…

Меня прерывает звонок телефона – он лежит на тумбочке у дивана. На экране – имя Миранды Темплтон.

– На самом деле, мне нужно ответить. Это бабушка Джека. Присядь пока, ладно?

Я киваю в сторону дивана, а потом приглядываюсь и тут же жалею. С одной стороны – гора машинок Джека. С другой – свежий номер журнала People с лицом Флинта Хоторна на обложке. ВЕЛИКОЛЕПНО.

Я бросаюсь за журналом. Пусть Перри сам решает, как усесться на машинки. Последнее, чего мне хочется – чтобы он подумал, будто я часами читаю статьи (или, что ещё хуже) пялюсь на фотографии его знаменитого (и невероятно красивого) брата. Я хватаю журнал и засовываю его в узкую щель между диваном и стеной, прежде чем взять трубку.

Ничего интересного. Расходимся, расходимся.

– Алло, Миранда. Всё в порядке? – спрашиваю я, краем глаза наблюдая за Перри.

Его губы дёргаются в лёгкой улыбке, пока он отодвигает в сторону машинки Джека, но в остальном – никакой реакции. Хотя если я не… Я перехватываю телефон в другую руку и тянусь к игрушечной машинке-скорой помощи, прежде чем Перри успеет на неё сесть.

Я едва успеваю – его ягодица почти касается моей руки. Я торжественно поднимаю машинку, будто это трофей, потом осознаю, что делаю, и запихиваю её за диван, туда же, где уже спрятан журнал.

– Всё в порядке, дорогая, – говорит Миранда. – Я просто хотела спросить, почему ты не положила в вещи тот теннисный костюм, который я купила для Джека в прошлом месяце.

Я морщусь.

– Ой, забыла? Кажется, он в стирке, – вру я. – Прости, что так вышло.

Она тяжело вздыхает в трубку.

– Ну что ж, думаю, тогда куплю ему новый комплект. Может, оставлю его здесь, чтобы в следующий раз он у нас всегда был под рукой.

– Миранда, он растёт с такой скоростью. Не думаю, что это хорошая идея. Он может играть в теннис и в тех вещах, которые я ему собрала.

– Если только он не собирается становиться профессионалом, – говорит она с такой серьёзностью, что я едва не прыскаю от смеха. – Он должен выглядеть соответствующе, Лайла. В правильной форме он будет относиться к игре серьёзнее.

Я закатываю глаза. Джек – милейший мальчишка, но уж точно не теннисный вундеркинд. Ему всего пять лет, так что, конечно, всякое бывает… но в последний раз, когда я наблюдала за его «игрой», он гонялся за ящерицами по азалиям возле корта, используя ракетку как сачок.

Я знаю бабушку Джека достаточно хорошо, чтобы понять – в этом споре мне не победить. Да и если уж на то пошло, это же не мои деньги она собирается тратить на безумно дорогую теннисную форму для ребёнка, которому всё равно – так почему бы и нет?

– Делай как считаешь нужным, – говорю я в конце концов.

– Прекрасно, – довольным голосом отзывается Миранда. – Джек, хочешь мороженого? Тогда по дороге немного пошопимся.

Ха. Шопинг с Джеком? С одной стороны, Миранда точно не получит столько удовольствия, сколько рассчитывает – Джек относится к покупкам примерно так же, как к визитам к зубному врачу. С другой – потом она, скорее всего, обвинит меня, если он устроит сцену в магазине. Хотя, может, он и продержится, если пообещать мороженое в конце. В любом случае, уже ничего не изменишь.

– Спасибо ещё раз, Миранда. Хорошо вам провести время.

Я кладу телефон себе на колени и вздыхаю.

– Похоже, у вас был весёлый разговор, – говорит Перри.

– Знаешь ли ты, что пятилетние дети, которые играют в теннис в специальной дорогущей форме, ровно на ноль процентов чаще становятся профессионалами?

Перри кивает с видом полнейшей серьёзности.

– Полагаю, бабушка Джека не согласна с твоими исследованиями?

– Даже близко. Но, эй. Её деньги.

Перри откидывается назад, раскинув руку по спинке моего дивана, выглядя при этом чересчур расслабленным.

– Значит, мне стоит обидеться, что ты запихнула лицо моего брата за диван?

Я морщусь.

– Очень надеялась, что ты этого не заметил.

– Ну, по крайней мере, ты закинула к нему аптечку – она сможет обработать раны, если что-то случилось с его прекрасным личиком.

Последнее звучит почти как подкол. Как будто он дразнит меня за то, что у меня дома есть фото его брата. Что, в общем-то, справедливо. Но ведь журнал я купила не из-за Флинта.

Я сжимаю губы.

– Я купила этот журнал из-за тебя, придурок.

Он поднимает бровь.

– Обычно я People не читаю. Но увидела его как раз после того, как начала у тебя работать – когда ты ещё отвечал на мои сообщения одним-двумя словами. Хотела хоть что-то о тебе узнать.

– И как, получилось?

– Вообще нет. На четыре страницы – ни слова о семье.

Перри наклоняется вперёд, облокотившись на колени.

– Думаю, это намеренно. Ферма – место открытое. Даже сейчас сюда постоянно приходят люди, надеясь увидеть, где он вырос. И это при том, что он почти не говорит о нас.

Забавно. Когда я только устроилась работать к Перри, мысль о том, что я, может быть, увижу Флинта Хоторна вживую, вызывала у меня восторг. Но за последние недели этот восторг как-то поутих. Чем больше я узнаю Перри, тем чётче понимаю: он – единственный Хоторн, который мне действительно нужен.

– Хорошо, что теперь мне не нужны журнальные статьи, чтобы тебя узнать. Я, наконец, пробила твою каменную оболочку своим ослепительным остроумием и...

– И своими нелепыми каламбурами? – заканчивает он.

– Я бы назвала их блестящими каламбурами, но пусть будет так.

Я протягиваю руку и быстро сжимаю его колено.

– Ну что скажешь? Поехали? Говорят, в Эшвилле сегодня отличная вечеринка.

Он качает головой и усмехается.

– Всё ещё не уверен, что это хорошая идея.

– Да ну тебя. Будет круто. – Я встаю и протягиваю ему руку. – Я в это платье втягивала себя по миллиметру, Перри. Не могу же позволить всем этим стараниям пропасть даром.

Он берёт мою руку и позволяет себе подняться, но тут же останавливается, подтягивая меня к себе. Его рука скользит мне за талию, и вот я уже стою вплотную к нему, одной рукой держась за его, а другой – прижатая к его груди.

Он наклоняется, его губы почти касаются моего уха.

– Ни один сантиметр этого платья не пропал даром, – говорит он медленно, обволакивающе.

От его слов мурашки бегут по всему телу.

– Перри Хоторн, по-моему, ты сейчас флиртуешь со мной.

Он отпускает меня и подбирает мою сумку с дивана, направляясь к двери.

– Ты начала, – бросает он через плечо.

Я с возмущённым смешком.

– Это ещё как я начала?

Он останавливается и оборачивается. Его улыбка сбивает меня с ног.

– Ты надела это платье.

* * *

Отель Grove Park уютно устроился на склоне горы в самом сердце центра Эшвилла. И он, черт возьми, великолепен. Камины, в которых можно стоять в полный рост. Роскошные лаунж-зоны. Ухоженные сады, потрясающие номера и услуга парковщика. Всё это – на порядок выше того, к чему я привыкла.

Я нервничаю, когда вылезаю из машины Перри, но сам он выглядит абсолютно спокойно, как будто бывал здесь сотни раз. Я даже замечаю, как он незаметно передаёт чаевые парковщику – с такой ловкостью, что если бы я не следила за ним специально, то просто не заметила бы.

Внезапно до меня доходит, что я почти ничего не знаю о жизни Перри до того, как он вернулся домой, на ферму Стоунбрук. Когда он занимался консалтингом, неужели такие места были для него обычным делом? Где парковщики – это норма, где все в дорогих нарядах пьют дорогие коктейли и ведут важные разговоры с важными людьми?

В своём нынешнем наряде Перри выглядит вполне уместно в этом окружении. Но он так же естественно смотрится в фланелевой рубашке, кормя меня яблоками прямо с дерева. Интересно, какая версия себя самого ему ближе? Скучает ли он по той прежней жизни?

Я жду, пока Перри завершает регистрацию и передаёт наш багаж портье, который, как я понимаю, доставит его в наши номера. Мы проходим через шикарное фойе к бальному залу, где проходит встреча выпускников. Перед входом в зал стоит стол, за которым несколько женщин сверяются со списками и выдают бейджи с именами.

Шаги Перри замедляются, и я чувствую, как его тело напрягается рядом со мной. Я прослеживаю его взгляд – он устремлён на эффектную блондинку за столом. В руках у неё список, а вся её поза кричит о том, что она здесь главная. Вкупе с реакцией Перри этого достаточно, чтобы понять: перед нами – Джоселин. Его бывшая жена. И она невероятно красива.

Вся моя уверенность в том, что Перри давно и окончательно пережил развод, испаряется. Джоселин – ослепительна. Высокая. Стройная. Гладкие блестящие волосы без намёка на пушистость. Идеальные скулы. Маленькое чёрное платье, едва прикрывающее ноги, которые, кажется, начинаются у неё от подмышек.

Я… я не могу это вынести. Мои шаги сбиваются, и я хватаюсь за руку Перри, утаскивая его за массивную деревянную колонну, чтобы нас не было видно.

– Я передумала, – шепчу. – Мне кажется, это плохая идея.

Перри хмурится.

– Что случилось? Всё в порядке?

Я качаю головой, прижимаясь лбом к прохладному дереву позади себя.

– Ничего. Просто… музыка такая громкая, не находишь?

Музыка и правда доносится сквозь стены бального зала, гулкий бас разносится по вестибюлю. Но обычно громкая музыка меня не пугает.

Просто это совсем другое.

– Ты не хочешь идти из-за музыки?

Я не хочу идти потому, что его бывшая жена выглядит как главная героиня следующего блокбастера с участием его брата. Есть обычная привлекательность, а есть глянцевая, кинематографическая. Джоселин – стопроцентно из Голливуда.

Я выглядываю из-за колонны ещё раз, глядя на неё. Перри повторяет мой жест.

– Это она, да? – спрашиваю я.

Он проводит рукой по лицу.

– Это она.

– Перри, она не поверит, что ты действительно пришёл сюда со мной. Посмотри на неё. Ты был женат на ней. А теперь здесь с… со мной? Нет. Никто в это не поверит.

Пока я произношу эти слова, до меня доходит, как это звучит – будто я выпрашиваю комплименты.

– Лайла...

Я поднимаю руку.

– Мне не нужно, чтобы ты говорил, что я красивая, Перри. Я просто трезво смотрю на вещи. Я знаю, что не уродина, но она – совершенная.

Перри откидывается спиной на колонну рядом со мной, скрещивает руки на груди.

– Слушай, сейчас я скажу тебе пару вещей. И скажу в порядке важности, так что слушай внимательно.

Он легонько толкает меня локтем, и я не могу не улыбнуться.

– Слушаешь? – спрашивает он.

Я закатываю глаза, но на самом деле мне нравится, что он включает режим «босса»:

– Слушаю.

– Во-первых, ты гораздо больше, чем просто «не уродина». Ты красивая. И чем больше я тебя узнаю, тем красивее ты становишься. А теперь – пункт номер два: Джоселин красива… ровно до того момента, как открывает рот. Познакомься с ней поближе – и красота испаряется. Быстро.

Щёки пылают. Давненько меня никто так откровенно не хвалил. Не с тех пор, как я начала встречаться с Тревором. Хотя… нет, это не совсем правда. Была пара лет перед тем, как я забеременела Джеком, когда я буквально жила на солёных крекерах и воде с лимоном, чтобы влезть в платье, которое Тревор заставил меня купить для армейского бала. Я сбросила почти 12 килограммов и влезла в него. А он вдруг начал засыпать меня комплиментами.

Я ещё никогда не была так голодна.

Когда я узнала, что беременна, я чуть не расплакалась от счастья – наконец появился повод снова начать есть, как нормальный человек.

После рождения Джека Тревор ещё пытался уговорить меня снова вернуться к тому временному размеру шесть. Но тогда у меня уже был кто-то, ради кого стоило жить. Джеку нужна была мама, а не чей-то идеал.

– Если ты хочешь уйти, – продолжает Перри, – мы можем прямо сейчас развернуться, сходить в бургерную за углом, потом прокрасться обратно в номер и провести вечер, глядя плохие шоу и поедая дорогущие M&Ms с арахисом из мини-бара.

Я хихикаю.

– На самом деле, звучит совсем неплохо.

– Но если единственная причина, по которой ты не хочешь туда идти, – это то, что ты считаешь себя хуже той женщины... – Он качает головой. – Ты ошибаешься, Лайла. Очень сильно ошибаешься. Сегодня вечером я буду самым счастливым мужчиной в этом зале. И не я один так подумаю.

– Теперь ты просто несёшь чушь.

– Совсем нет. Я просто... – Он снова качает головой, будто подбирает слова. – Я не умею льстить. Не умею быть кем-то другим. Поэтому у меня так плохо получается вести светские беседы. Я не очень хороший притворщик – если разговор скучный, а человек неинтересный, я это не скрою.

– Но мы с тобой всё время болтаем ни о чём.

Он пожимает плечами:

– С тобой никогда не скучно.

– Прямо всегда говоришь как есть, да?

– Всегда. – Он кривится, будто сам не в восторге от этого признания. – Даже когда это не на пользу. Но я работаю над этим. Стараюсь быть добрее, а не просто правым.

– А мне нравится, что тебе можно верить. – Я глубоко вдыхаю и расправляю плечи, отпуская часть своих страхов.

– Всё хорошо? – спрашивает он и берёт меня за руку.

Я киваю, переплетаю пальцы с его, позволяя ему вывести нас из-за колонны к столику у входа в зал.

Глаза Джоселин округляются, когда она замечает, что мы идём, держась за руки. Мне снова хочется сбежать, но Перри слегка сжимает мои пальцы – как будто знает, что я только что подумала. Я выпрямляюсь и иду дальше.

– Перри, – говорит Джоселин. – Когда ты подтвердил участие на двоих, я решила, что ты приведёшь одного из братьев.

Ну, теперь я понимаю, что Перри имел в виду, говоря, что её красота исчезает, как только она открывает рот.

– Привет, Джоселин. – Он отпускает мою руку и обнимает за талию, прижимая к себе. – Это Лайла. Лайла, моя бывшая жена – Джоселин.

Джоселин даже не делает попытки протянуть мне руку, так что я просто прижимаюсь к Перри ещё сильнее. Почему бы и не воспользоваться моментом?

– Здравствуйте, – говорю я максимально сладким голосом. – Я так много о вас слышала.

Её глаза прищуриваются, губы сжимаются в тонкую линию, пока она смотрит вниз на свой список.

– Лайла – это твоя… спутница? – спрашивает Джоселин, ручка застыла в её пальцах, будто это какой-то обязательный пункт. Я чуть не смеюсь. Она правда думает, что мы не видим, как она тянет время?

Перри напрягается рядом, его пальцы сильнее вжимаются мне в бок. Я в ответ сжимаю его руку – надеюсь, он поймёт: я здесь. Она – нелепа. А я всё ещё не против бургера и M&M's из мини-бара.

– Не просто спутница, – говорит Перри. – Она моя…

Он замолкает, и тишина становится такой напряжённой, что Джоселин выглядит всё более самодовольной.

Скажи уже – девушка. Или вообще невеста. Пусть это стерильное выражение лица превратится в шок.

Я обвиваю его талию рукой, прижимаясь плотнее.

– Девушка! – наконец выкрикивает Перри чуть громче, чем нужно.

Да! Так держать.

– Моя серьёзная девушка, – добавляет он.

Глаза Джоселин сужаются.

Серьёзная – это, может, и перебор, но я готова поддержать эту игру на все сто, если это избавит Перри от её снисходительной мерзости. Я хлопаю его по груди и с улыбкой смотрю на него:

– Мы практически помолвлены.

Клипборд выпадает у Джоселин из рук и с грохотом падает на стол. Женщина, сидящая слева от неё, чертыхнулась.

– Боже, Джоселин, аккуратнее.

Джоселин мотает головой, избегая смотреть на Перри. И на мгновение мне даже почти становится её жаль. Почти. Потому что она тут же выпрямляется и на её лице появляется холодная, просчитывающая маска.

– Девушка как раз к встрече выпускников. Очень удобно.

Она явно не верит. Или не хочет верить. В любом случае – я готова делать всё, чтобы эта легенда выглядела как правда.

Для Перри.

А если в процессе я проведу лучший вечер в своей жизни, притворяясь почти невестой Перри Хоторна?.. Ну, кому-то ведь надо сыграть эту роль.

Джоселин поворачивается ко мне.

– Может, сегодня у нас будет возможность пообщаться поближе, Лайла. Поговорим по-девичьи, обменяемся историями. Я даже могу дать тебе пару советов, как обращаться с этим мужчиной. – Она кивает на Перри и закатывает глаза. – Поверь, тебе они пригодятся.

Вот ведь зараза.

Я прижимаюсь к Перри ещё крепче.

– Как мило с вашей стороны предложить, но, думаю, я уже отлично знаю, как с ним обращаться.

Джоселин фыркает, но замолкает, когда женщина за столом бросает на неё уничтожающий взгляд, а затем наклоняется вперёд и дарит нам широкую улыбку.

– Мы очень рады, что вы пришли. Ужин и вино включены. Есть платный бар, если хотите что-то другое. Караоке начнётся в девять.

– Спасибо, Грейс, – говорит Перри. – Рад тебя видеть.

Её лицо смягчается.

– Взаимно. Приятного вечера.

Я не знаю, кто такая Грейс, но теперь хочу, чтобы она стала моей лучшей подругой.

Пока мы проходим в бальный зал, Перри всё ещё держит меня за талию. Внутри он переключается на то, чтобы держать меня за руку, пока мы пробираемся мимо столиков. Сначала мне кажется, что он просто ищет свободный столик где-нибудь в углу, но он проходит мимо нескольких, и я начинаю подозревать, что мы сбегаем. И правда – мы выходим через боковую дверь в полутёмный сад. Только там Перри останавливается и отпускает мою руку.

Он прижимает ладонь ко лбу, потом разворачивается, в глазах – настоящая мука.

– Прости, Лайла. Я не знаю, что на меня нашло. Она была такая самодовольная, такая снисходительная, и...

– Эй, – говорю я, делая шаг ближе. – Спокойно. Подыши.

– Мне не стоило так делать.

Я тихо смеюсь.

– Перри, мне всё равно.

– Что я солгал и сказал своей бывшей жене, что ты моя девушка?

Я пожимаю плечами.

– Если бы ты не сказал, я бы сказала сама. Ну притворимся, что у нас всё чуть серьёзнее, чем есть. И что?

Я делаю ещё шаг и кладу руки ему на грудь. Под пальцами напрягаются мышцы, но он быстро расслабляется, напряжение уходит с его плеч.

– Обними меня, – шепчу я.

Он послушно обвивает меня руками, сцепляя ладони на моей пояснице. Но в глазах у него всё ещё вопрос.

– Там темно, а здесь светло, – говорю я. – Значит, нас, скорее всего, видно.

Он кивает.

– Умно.

– Не надо из этого делать драму. Мы же оба знаем, что друг другу нравимся. Просто немного подыграем, пока мы здесь. Всё не так уж сложно.

– Люди могут начать болтать, – бурчит он. – Здесь все из Силвер-Крика. Даже если сами не живут, их родители наверняка всё ещё там.

Я снова пожимаю плечами.

– Пусть болтают. Это просто слова. А нам с тобой решать, какие из них что-то значат, а какие нет.

Он едва заметно улыбается, и в груди у меня вспыхивает чувство победы. Мне так нравится заставлять его улыбаться.

– Всё равно чувствую себя дураком, втянув тебя в это.

Я встаю на цыпочки и целую его в щёку у самого уха.

– Кажется, я провожу весь вечер, притворяясь серьёзной девушкой Перри Хоторна, – говорю я, всё ещё шепча.

Его руки перемещаются с моей поясницы на бёдра.

– Правда? – его голос становится хриплым и низким.

Я улыбаюсь.

– А значит, я – самая счастливая женщина в этом зале.