Текст книги "Ботоксные дневники"
Автор книги: Дженис Каплан
Соавторы: Линн Шнернбергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
– Тебя искал Джош, – добавляет он и машет рукой в сторону бара. – Он должен быть там.
Люси и Дэн вместе с другими воссоединившимися парами исчезают в толпе, и я остаюсь одна в своем халате. Да, не так бы мне хотелось выглядеть, сидя за столом рядом с Джошем Гордоном.
Но вероятно, мне вообще не стоит беспокоиться по этому поводу, потому что в следующий момент ко мне подходит видение в белом блестящем платье, белых блестящих перчатках и с почти белыми прямыми волосами, свисающими до пояса.
– Какой прекрасный наряд! – мурлычет Марисса, останавливаясь передо мной со стаканом мартини в левой руке.
Интересно, это ее любимый напиток, или она выбрала его, потому что он удивительно подходит к ее волосам?
– Благодарю вас. Это Ив Сен-Лоран, коллекция следующего года.
– Надо же! А я решила, что он из прошлогодней коллекции магазина постельных и банных принадлежностей. – Марисса берет стакан правой рукой и вновь внимательно меня осматривает.
Эта женщина совершенно не понимает шуток. Как только она может нравиться Джошу?
– Слышала, вы будете сидеть за нашим столом, хотя вы всего лишь наемная служащая, – говорит Марисса, и на губах у нее повисают сосульки. Может, это от мартини со льдом? Нет, скорее всего они и раньше там были. – Джош очень добр к тем, кто на него работает. Даже слишком добр. Мне постоянно приходится его за это ругать.
– Правильно. Вы должны его остановить. В этом мире и так слишком много доброты, проявляемой к наемным служащим. Но прошу меня извинить. Поскольку я на работе, мне еще многое нужно сделать. Увидимся позже.
Однако я прекрасно понимаю, что, когда увижу ее в следующий раз, она, возможно, уже будет висеть на руке Джоша. Когда я только научусь не давать волю фантазии?
Мне наконец удается разыскать управляющего отелем, и он убеждает меня, что, со светом или без света, ужин будет великолепным, потому что бифштексы и лосось готовятся на газовом гриле.
– Вы очень мудро поступили, выбрав главным блюдом сашими, – добавляет он, словно я могла предчувствовать сегодняшнюю неприятность.
Я звоню Винсенту, уверявшему меня, что отсутствие электричества никак не скажется на спектакле, и застаю его в бешенстве.
– Молния может снова ударить в здание – в любой момент! – кричит он, и ему бесполезно объяснять, что молния никогда не ударяет в одно место дважды. Потому что время от времени это все же случается. Хотя в первый раз дело было совсем не в молнии.
– Может, вам нужна помощь? – с надеждой спрашиваю я, пытаясь найти повод, чтобы улизнуть из танцевального зала. – Я могу прийти прямо сейчас.
– Нет-нет-нет! – рычит Винсент. – Вы занимайтесь обедом, а я займусь спектаклем. Он состоится, чего бы мне это ни стоило!
«А что же делать мне?» – думаю я, отсоединяясь. Мое платье находится на сорок первом этаже – в данной ситуации это все равно что на Марсе. Костюмы для сцены бала гораздо ближе – всего на расстоянии нескольких кварталов. Но удастся ли мне втиснуться в крохотное платьице Тамики? И у Люси, как назло, нет с собой запасного наряда. Ладно, в конце концов, следующие полтора часа я вполне могу просидеть в туалете. Я как раз направляюсь туда, когда неожиданно появившийся Джош хватает меня за рукав и поворачивает к себе.
– Очень рад, что вы здесь, – говорит он и быстро меня обнимает. – Не заметил, как вы вошли. Знаете, я очень волновался.
– Мне не хотелось попадаться вам на глаза, потому что я выгляжу как идиотка, – честно признаюсь я. – Прошу прощения. Как только лифты заработают, я поднимусь в номер и переоденусь. Мне действительно очень жаль.
Делая шаг назад, но не убирая рук с моих плеч, он спрашивает:
– Вам когда-нибудь говорили, что вы слишком часто извиняетесь?
– Простите… – опять начинаю я, но тут же замолкаю, к счастью, не успев извиниться в очередной раз. – Просто не хотелось смущать вас перед вашей дамой. Марисса и так уже намекнула, что мне лучше уйти.
– Даже не смейте об этом думать! – восклицает Джош. – Ведь весь сегодняшний вечер – целиком ваша заслуга.
Но я уже поворачиваюсь и продолжаю прерванный путь в дамскую уборную. Джош идет за мной и хватает меня за руку.
– Выслушайте же меня наконец! – просит он. – Вы все неправильно поняли. Марисса вовсе не моя дама. Она моя служащая. Выполняет различные представительские функции.
– Я уже слышала, что вы слишком добры к своим служащим.
– Как мило! – Он качает головой. – Послушайте, Джесс, наше знакомство было не самым удачным, и, вероятно, это моя вина. Что ж, я приношу свои извинения. Но может, нам начать все сначала? Именно поэтому я и пригласил вас за мой столик. Как свою даму.
Я смотрю на него, не веря собственным ушам, и неожиданно замечаю, что он все еще держит меня за руку. И мне это нравится. На его высоком лбу выступило несколько капель пота. Неужели он так волнуется из-за меня?
– Начать все сначала? Звучит неплохо, – тихо отвечаю я.
– Я в последнее время много о вас думал, – медленно говорит Джош. – Вы не похожи ни на одну знакомую мне женщину. Вы очень забавная. И скромная. Не пытаетесь изобразить из себя невесть что. Мне с вами так хорошо! – Тут он достает что-то из кармана. – У меня для вас есть маленький подарок от совета директоров. В знак благодарности за все, что вы сделали для благотворительного спектакля.
С этими словами он протягивает мне бархатный мешочек, из которого я достаю изящный зеленый амулет с вырезанными на нем китайскими иероглифами.
– Что на нем написано? – спрашиваю я, поглаживая пальцем гладкую нефритовую поверхность.
– Как мне сказали, что-то вроде «Желаю удачи», – с улыбкой отвечает Джош. – Но я не могу гарантировать. Можете считать, что это означает: «Кое-кому из совета директоров вы очень нравитесь».
Я смотрю на него, широко раскрыв глаза, и он улыбается:
– Если честно, это подарок не от совета директоров, а от меня. Я купил его на прошлой неделе, когда был в Гонконге. Повесьте его на цепочку с ключами.
– Я могу сделать кое-что получше, – говорю я, снимая с шеи золотую цепочку и надевая на нее амулет.
Пока я борюсь с замком, Джош обнимает меня, видимо, чтобы удержать мою удачу.
– Вам очень идет, – одобрительно произносит он. – Подходит под цвет глаз.
– А вам не кажется, что в сочетании с халатом это уж слишком? – спрашиваю я, улыбаясь. – Что-то мне не хочется сегодня быть слишком нарядной.
– Нет-нет, как раз то, что надо. – Джош наклоняется ко мне и осторожно поглаживает зеленый медальон большим пальцем. – Теперь мне тоже повезет.
– И мне. – Я нерешительно делаю шаг вперед и целую его в щеку.
– Спасибо, – говорит он и прижимает меня к себе. Наш поцелуй длится дольше, чем я рассчитывала.
Поскольку из-за отсутствия электричества приглушить свет не представляется возможным, официанты снуют между гостями, вежливо приглашая их занять свои места. Я озабоченно смотрю сначала на Джоша, потом на дверь.
– Вам не удастся улизнуть, – твердо говорит, он, вновь беря меня за руку. – Пойдемте к столу, и не беспокойтесь из-за халата. Наконец-то людям будет о чем поговорить, помимо биржевых котировок.
Джош оказывается совершенно прав, и я прихожу, к мысли, что авария на электростанции – именно то, что необходимо для успешного проведения любого благотворительного мероприятия. Помещение только выигрывает от мерцающего света свечей, как, впрочем, и все находящиеся в нем женщины. Мой халат будит у присутствующих воспоминания о собственных смешных промахах, и за нашим столом завязывается оживленный разговор, в котором принимают участие все, кроме Мариссы, заявившей, что с ней ничего подобного никогда не случалось. Речи становятся заметно короче, поскольку без микрофонов их никто толком не слышит. А оркестр впервые на моей памяти играет тихо, создавая приятный фон и не заглушая голоса беседующих за столами людей.
Мы как раз доедаем десерт, когда подходит Люси и шепчет мне на ухо, что в отеле действует лифт, работающий от запасного генератора, который включают только в экстренных случаях.
– Я сказала им, что у тебя как раз и есть тот самый экстренный случай, – говорит она. – Пойдем.
Я встаю и кладу руку на широкое, обтянутое смокингом плечо Джоша.
– Увидимся на спектакле. Мне нужно будет еще кое-что сделать, но я присоединюсь к тебе, как только освобожусь.
– Я займу тебе место, – улыбается он.
– Кто этот мистер Великолепие? – спрашивает Люси, едва мы заходим в огромный служебный лифт и, слава Богу, начинаем подниматься в пентхаус.
– Джош Гордон. И он дал мне вот это. – Я показываю Люси свой зеленый амулет, словно в нем заключается ответ на ее вопрос.
Но вероятно, так оно и есть, потому что, когда я, причесавшись, поправив макияж и наконец переодевшись во взятое напрокат платье, беру в руки сверкающее ожерелье от Шанель, прилагающееся к вечернему наряду, Люси скептически рассматривает его и, переведя взгляд на медальон из нефрита, говорит:
– Твой китайский амулет гораздо лучше.
– Я тоже так думаю, – соглашаюсь я, легкомысленно отказываясь от, возможно, единственного шанса покрасоваться в рубинах и сапфирах.
Люси внимательно смотрит на меня.
– Ты отлично выглядишь. В сказочно красивом платье, с соблазнительно кудрявыми волосами. И сияющим лицом.
Я оглядываю себя в зеркале.
– Наверное, это из-за новой розовой помады.
Люси вздыхает:
– Нет, это из-за мистера Великолепие. Черт, мы никогда не сможем обходиться без мужчин. Один поцелуй с парнем, который тебе симпатичен, дает больше, чем сто сеансов шлифовки лица.
– К тому же целоваться не так больно, – усмехаюсь я.
Мы спускаемся в лифте и направляемся к зрительному залу. У входа Люси крепко обнимает меня и говорит:
– Пусть все увидят, какая ты сегодня красивая.
– Встретимся позже, – отвечаю я.
Винсент собирает юных артистов в крохотной костюмерной для последнего напутственного слова. Дети встают в крут и кладут руки друг другу на плечи. Их больше не разделяют ни школы, где они учатся, ни районы Нью-Йорка, где они живут. Они – одна труппа, одна большая компания друзей. И я вдруг понимаю, что совершенно не важно, как пройдет спектакль, – он уже дал им больше, чем рассчитывали мы, взрослые.
– Вы замечательные артисты, – слышу я, входя, голос Винсента. – Вы прекрасно поработали, и люди заплатили тысячи долларов, чтобы на вас посмотреть. И поверьте, вы заслужили каждое пенни из этих денег. Поэтому ступайте на сцену и покажите, на что вы способны.
– Винсент имеет в виду только спектакль, – поясняет уже совершенно здоровая Тамика, опасаясь, что ее партнер по танцу воспримет слова режиссера буквально.
Винсент говорит еще несколько минут, после чего дети вытягивают руки вперед, в центр круга, и хором скандируют: «Мы – команда!» – словно они участники не любительского спектакля, а финала Кубка мира.
Ко мне подходит Джен в костюме оборванца. Она выглядит как настоящий уличный мальчишка – с перепачканными сажей щеками и носом.
– Мам, ты такая красивая! – говорит она. – Обед прошел хорошо?
– Лучше, чем я ожидала, – отвечаю я и добавляю: – Ты тоже прекрасно выглядишь.
Оркестр играет увертюру, в зале гаснет свет, и Чанси приказывает артистам занять свои места. Занавес медленно поднимается, и Пирс – наш профессор Хиггинс – важно вышагивает по сцене в сюртуке и цилиндре, явно позаимствованном у отца, пока не сталкивается с Тамикой в костюме цветочницы – нашей Элизой Дулиттл. Тамика роняет корзину с цветами и на теперь уже безупречном кокни восклицает: «Вы только поглядите! Весь сегодняшний заработок валяется в грязи!»
После всех репетиций и волнений дети играют просто превосходно. А когда Тамика начинает петь, у меня мурашки бегут по коже. Когда же она замолкает и зрители, встав со своих мест, устраивают ей настоящую овацию, я не могу сдержать слез.
С места, где я стою, мне отлично виден зрительный зал. Вот Дэн и Люси целуются во втором ряду. Скорее всего они пропустят весь спектакль. Клифф и Баулдер сидят прямо за ними и первыми начинают хлопать. Зельда, которая заводит знакомства везде, где появляется, оживленно беседует с каким-то пожилым джентльменом. Девушки из попечительского совета и их мужья занимают отдельный ряд, оттеснив к краю Джоша Гордона. Я вижу возле него свободное место, но не сразу понимаю, что оно предназначается мне.
– Идите вперед! – легонько подталкивает меня Винсент, и я замечаю, что глаза у него блестят. – Потрясающе, правда? Я хочу, чтобы вы как следует этим насладились.
В том, что сам он наслаждается в полной мере, у меня нет никаких сомнений. Очевидно, это его первый большой успех.
Зрители вновь усаживаются на свои места, и я торопливо пробираюсь к Джошу.
– Прекрасное шоу, – шепчет он и берет меня за локоть. – Ты должна ощущать настоящую гордость. И счастье.
– Я ощущаю. И то и другое.
Джош кладет руку мне на колено и поглаживает ткань моего платья.
– Ты такая красивая, – шепчет он мне на ухо. – Мне понравилось, как ты выглядела за ужином. Но так тоже здорово.
Мюзикл продолжается, и я разрываюсь между двумя желаниями – целиком сосредоточиться на том, что происходит на сцене, или забыть обо всем, наслаждаясь близостью сидящего рядом Джоша. Он обнимает меня, поглаживая мое обнаженное плечо, играет прядью моих волос.
– Спасибо за то, что дала мне еще один шанс. Я почему-то уверен, что мы будем счастливы.
– Я тоже, – отвечаю я, дотрагиваясь до нефритового медальона.
В этот момент мальчик, играющий отца Элизы, мистера Дулиттла, выбегает вперед, чтобы исполнить один из хитов нашего шоу. Джош сжимает мою ладонь и кладет ее себе на колено.
– Завтра утром я женюсь! – поет ребенок. – «Динь-дон, динь-дон!» – споют колокола.
Джош крепче сжимает мои пальцы и поворачивает ко мне улыбающееся лицо.
Может, конечно, и не завтра, думаю я, глядя в его сияющие голубые глаза, но в принципе все возможно.
Интересно, удастся ли мне одолжить у «Шанель» подвенечное платье?
