Текст книги "Ботоксные дневники"
Автор книги: Дженис Каплан
Соавторы: Линн Шнернбергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Или, наоборот, подумают, что он крутой парень. Если ты будешь верить в себя, другие тоже в тебя поверят. Иногда на то, чтобы понять это, уходит слишком много времени. Я даже знаю нескольких взрослых женщин, которые так еще до конца и не поняли, кто они на самом деле.
– А ты поняла, мам?
Я молчу, не зная, что ответить. Меняюсь ли я, начиная встречаться с новым мужчиной? Становлюсь ли другой Джесс? Может, когда-то так и было, но больше это не повторится.
– Знаешь, похоже, я начинаю сама себе нравиться, – честно признаюсь я Джен. – И надеюсь, что однажды встречу мужчину, который полюбит меня такой, какая я есть. И тебе встретится мальчик, которому ты понравишься. Их будет еще очень много.
Ну что, справилась я со своей задачей? Удалось мне повысить ее самооценку? Сумею ли я вырастить из Джен женщину, которая не будет оценивать себя лишь по тому, какой мужчина находится рядом с ней?
– Каждый человек неповторим, и в этом его ценность, – говорю я и с испугом замечаю в собственном голосе интонации мистера Роджерса. – Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?
– Конечно, – отвечает Джен и выпрыгивает из машины – мы уже свернули на подъездную дорожку, ведущую к нашему дому. – Ты хочешь сказать, что девочки не должны подчиняться мальчишкам. Мы тоже постоянно говорим об этом в школе. Но я все равно не буду встречаться с Дрю. Потому что он правда дебил.
Дэну необходима спутница, чтобы пойти на важную вечеринку, устраиваемую его клиентами, на эту роль утверждают меня, и Люси дает мне свое благословение. Сама же она вынуждена отправиться в Лос-Анджелес на встречу с какими-то важными шишками с телеканала в тот самый вечер, когда Дэн возвращается от Зельды. Вопрос о том, пригласил бы он ее на вечеринку или нет, если бы она осталась дома, остается открытым.
Дэн – мой друг. И у нас с ним не свидание, что мне очень хорошо известно. Так почему я выпиваю подряд три бокала шампанского, стоит лишь мне оказаться в саду, разбитом на крыше отеля «Гудзон»? Ночь удивительно звездная, с полной луной – как раз такой, какую заказывал Жак.
– Я не думала, что вечеринка будет такой роскошной, – говорю я Дэну, оглядывая сверкающих драгоценностями женщин в туалетах от кутюр – причем либо слишком коротких, либо, наоборот, очень, очень длинных. Похоже, я единственная среди присутствующих дам выбрала наряд длиной до колена. И уж точно ни на ком здесь больше нет платья из хлопка, купленного в «Блумингдейл».
– Ты выглядишь великолепно, – заверяет меня Дэн. – Как здорово, что тебе не нужны дорогие платья, чтобы казаться самой красивой женщиной в этом зале.
Он уверен, что делает мне комплимент, но из его слов я делаю единственный вывод – о том, что слишком мало трачу на одежду. И могу поклясться, Дэн сейчас жалеет, что под руку с ним идет не его потрясающая, облаченная в платье от Прады Люси.
Мы идем по крыше, трансформированной в зал приемов. Столики на шесть персон, накрытые уютными розовыми скатертями, украшены вазами с миниатюрными букетами и зеркальными подносами со свечами, сияние которых, наверное, видно в любой точке Манхэттена.
– Напомни, что мы сегодня празднуем, – говорю я Дэну.
– Превращение двух крупных транснациональных компаний в одну. Я разработал для нее новую международную структуру налогообложения.
– И правда похоже на слияние, – соглашаюсь я, – но только не корпоративное. Больше напоминает свадьбу. Ты только посмотри на этих артистов.
– Где? – спрашивает Дэн, который до самой последней минуты пожимал руки своим многочисленным знакомым из мира бизнеса и поэтому не заметил целой дюжины актеров, разгуливающих по залу между гостями.
– Вон там, – показываю я.
– Ты имеешь в виду парня в синем галстуке? Это не артист, а вице-президент по маркетингу. Никогда не замечал в нем ничего артистического, – заявляет Дэн.
– Нет, не его. – Я легонько поворачиваю голову приятеля в нужном направлении. – А человека, который стоит рядом с ним. Ну того, почти голого. Видишь парня, на котором нет ничего, кроме плавок и золотых блесток? Кто это? Президент?
– А я его даже не заметил, – смеясь, говорит Дэн. – Может, кто-нибудь из практикантов?
Как бы то ни было, к заинтересовавшему меня мужчине подошли трое точно так же одетых товарищей, и они все вместе начали жонглировать горящими факелами, с каждым разом подбрасывая их все выше и выше.
– Опасное занятие, – замечаю я. – Надеюсь, что сделка была связана с меньшим риском.
– Вообще никакого риска, – говорит Дэн и замолкает, заметив в противоположном конце комнаты еще одну группу артистов. Это танцовщицы, исполняющие танец живота. Их тела покрыты серебряными блестками – вероятно, участвовавшие в слиянии компании специализировались на производстве именно этого крайне необходимого продукта, – но, помимо блесток, на них еще имеются крохотные бюстгальтеры с бахромой и воздушные прозрачные юбки. Они удивительно синхронно покачивают бедрами, и их сверкающие драгоценностями животы движутся в завораживающем ритме. Дэн впадает в состояние легкого транса.
– Не знала, что ты так любишь ближневосточные танцы, – язвительно говорю я.
– Да, – отвечает он односложно, не отрывая глаз от полуголой четверки.
Дэн – лучший из известных мне мужчин. В нем совсем нет свойственных его полу сексизма и шовинизма. Для него женщины – друзья и коллеги, а не объект сексуального вожделения. Он уважает их стремление сделать карьеру, считает, что отцы тоже должны заниматься воспитанием детей, и признает за дамами право платить за себя в ресторане. Но даже Дэн не может устоять перед женским телом. А в данном случае этого самого тела явно в избытке. Две из четырех танцовщиц имеют довольно пышные формы, со складками жира на талии. Но никого из мужчин, быстро образующих вокруг них толпу, это не отталкивает.
– Они слишком толстые, – говорю я Дэну, не в силах сопротивляться потоку, неумолимо влекущему нас в направлении полуобнаженных красоток.
– Ты так считаешь? – рассеянно спрашивает он, явно не разделяя моего мнения.
И скорее всего мое мнение действительно ничего не значит. Большинство знакомых мне женщин тратят уйму времени на диеты, физические упражнения, программы сжигания жира, очистку организма и удаление из него всего лишнего, чтобы хоть немного приблизиться к идеальному образу, существующему в их воображении. Мужчинам же нужно одно – обнаженное тело. И они не возражают, даже если оно, на взгляд женщины, слишком мягкое. Встретив на улице девушку в чересчур коротком наряде, я замечаю лишь, полные или худые у нее бедра. А парни видят только ее короткую юбку.
Я подхожу к столику администратора, чтобы взять нашу карточку, и выясняю, что нахожусь на этой вечеринке инкогнито, поскольку на кусочке картона значится: «Мистер и миссис Дэниел Бэлдор, столик № 4». Мне всегда было интересно, каково это – оказаться на месте Люси. Что ж, сегодня узнаю.
Я останавливаюсь рядом с полуголыми жонглерами, и вдруг мне в голову приходит мысль: «Интересно, а кто будет стирать с них всю эту золотую краску?» Может, им нужны помощницы? Не знаю, кто создал миф о том, что женщинам не нравится смотреть на обнаженное мужское тело. Наверное, тот самый человек, который первым заявил, что размер не имеет значения. Не спорю, женщины больше всего ценят взаимоотношения с партнером, эмоции и тому подобное. Но это совсем не значит, что, встретив физически привлекательного мужчину, мы его не замечаем. Обнаженное тело оказывает магическое воздействие и на женщин.
Музыка смолкает, и прекрасные Адонисы перестают жонглировать. Черт, сейчас, наверное, начнется ужин. Дэн подходит, чтобы отвести меня на мое место, и бросает долгий взгляд на молодых богов с золотыми телами, которые теперь провожают гостей к столу.
– Разве эти ребята не слишком толстые? – насмешливо спрашивает он, беря меня за руку.
– Это мышцы, – объясняю я.
– Смотри, у меня тоже есть мышцы. – Он сгибает руку и предлагает: – Потрогай.
Я смеюсь и касаюсь его твердого бицепса. Все-таки у двух полов много общего, в том числе и постоянная потребность в одобрении. Мужчины не меньше нашего нуждаются в комплиментах.
– Послушай, приятель, да у тебя потрясающее тело, – громко говорю я и поворачиваюсь, чтобы сесть. Джентльмен слева от меня испуганно поднимает глаза: очевидно, решил, что комплимент относится к нему.
– Спасибо. Не думал, что вы это заметите, – говорит он хорошо знакомым мне голосом. Слишком хорошо знакомым. Он привстает, чтобы отодвинуть для меня стул, но поскольку Дэн уже сделал это до него, я рискую шлепнуться на пол. Что будет совершенно закономерно, поскольку человек слева от меня – Джошуа Гордон.
– Привет, Джош! – говорю я, протягивая ему руку с еще недавно безупречным маникюром, и внимательно смотрю на свои ногти: интересно, какой из них сломался? Потому что какая-то неприятность обязательно должна была случиться. Ведь я встречаю Джоша только с маской на лице, или с оранжевой краской не щеках, или с зацепившейся за колготки молнией на юбке.
– Вы знакомы? – удивленно спрашивает Дэн и наклоняется надо мной, чтобы пожать Джошу руку.
– Вы тоже знакомы? – с не меньшим удивлением спрашиваю я, когда мужчины, покончив с рукопожатиями, переходят к похлопываниям по спине, поздравляя друг друга с удачно завершенной сделкой, которой они, как я понимаю, и помогли состояться.
– Это были потрясающие переговоры, а ты потрясающий переговорщик, – с восхищением говорит Дэн, обращаясь к Джошуа.
– Зато твой план реструктуризации германского отделения поможет нам сэкономить миллионы, – не остается в долгу тот. – Ну а идея насчет голландских операций вообще гениальна.
Я рада, что они оказались друзьями, но их разговоры интересны мне не больше, чем фильмы Мэтью Пэри. Неужели придется слушать их весь вечер? Я верчу в руках карточку и в конце концов кладу ее на стол перед собой. По какой-то причине она привлекает внимание Джошуа, и он замолкает на полуслове.
Джош переводит взгляд с нее на меня, потом на Дэна, затем опять смотрит на карточку, на которой мы значимся как мистер и миссис Бэлдор.
– Джесс, я не имел ни малейшего понятия… – Он опять замолкает и почему-то кажется не на шутку взволнованным. Ткнув пальцем сначала в меня, потом в Дэна, он пытается что-то сказать: – Вы… вы…
– Мы просто друзья, – тут же говорю я, заполняя образовавшуюся паузу. – Я здесь незаконно. Но об этом никто не знает.
Я поворачиваюсь к Дэну. Сейчас он скажет, что настоящей миссис Бэлдор пришлось вылететь в Лос-Анджелес по делу, но Дэн молчит. Имя Люси так и не слетает с его губ.
– Вот оно что. А теперь позвольте мне представить вам свою приятельницу Мариссу. – Джош внезапно вспоминает о приличиях и кладет руку на спинку стула своей спутницы – длинноволосой белокурой красавицы. Девушка окидывает нас холодным взглядом, словно решая, стоит ли ради нас напрягаться и произносить «Здравствуйте», и, очевидно решив, что не стоит, ограничивается едва заметным кивком. Ее прямые как солома волосы свисают почти до пояса. Надеюсь, что они крашеные, а болезненная японская процедура их выпрямления длилась не меньше девяти часов.
– Может, потанцуем? – предлагаю я Дэну, когда оркестр из десяти музыкантов начинает играть песню Дженнифер Лопес «Скажи это вслух».
Сейчас я готова на все, лишь бы убраться подальше от Джона и его подружки. Взгляда, которым окидывает меня Марисса, достаточно, чтобы вызвать заморозки в Бора-Бора.
– Не уверен, что смогу танцевать под такую музыку, – говорит Дэн.
– Ерунда, я тебя научу. – Я хватаю его за руку и вылезаю из-за стола. Выйдя на танцпол, Дэн поднимает кулаки, словно перед ним не я, а Майк Тайсон, и притопывает одной ногой.
Я со смехом беру его за руки и трясу:
– Расслабься. Это не поединок. Ты получишь приз в любом случае.
– Я его уже получил. Ведь я здесь с тобой, Джесс, – отвечает он, начиная двигаться более непринужденно и ритмично. Вскоре Дэн так увлекается, что к концу песни снимает смокинг, бросает его на спинку стула и закатывает рукава сорочки. Когда он возвращается ко мне на танцпол, оркестр переключает скорость и начинает играть романтическую композицию Келли Кларксон «В такую минуту».
Дэн неловко кладет одну руку мне на талию, а другой берет мою ладонь.
– Обычно ведут другой рукой, – говорю я, вспоминая уроки бальных танцев мисс Хевитт, на которые ходила раз в неделю, когда была десятилетней школьницей. В то время мы надевали на занятия белые перчатки и обязательно платье, чтобы у мальчиков не было возможности прикоснуться к обнаженному телу девочек, просунув руку между юбкой и блузкой. Только сейчас я понимаю насколько мудрой была мисс Хевитт. Может, мне удастся убедить Джен ходить на хореографию хотя бы в комбинезоне?
Дэн меняет положение и протягивает мне левую руку.
– Мы с Люси танцевали по-другому, – говорит он. – У супружеских пар часто появляются странные привычки, правда? Думаю, мне придется разучить несколько новых па.
Мы находим свободное место и начинаем вместе покачиваться в такт музыке.
– Никогда раньше не слышал эту песню, но она мне нравится, – говорит Дэн, напевая несложный мотив.
– Это хит от первой победительницы «Кумира Америки».
– «Кумира Америки»?
– Ты что, никогда его не видел? Это же мое любимое ТВ-шоу! Потрясающе интересно.
– Но ведь его не показывали по Си-эн-эн, – смеется Дэн. – А я смотрю только этот канал.
Я уныло качаю головой:
– Ах, Дэн! Этот вечер станет концом нашей прекрасной дружбы. Совершенно очевидно, что у нас с тобой нет ничего общего.
Минуту или две мы танцуем молча. Неожиданно Дэн прижимает меня к себе.
– А может, он станет не концом нашей дружбы, а началом чего-то другого? – шепчет он едва слышно.
– Да, мы с тобой станем чемпионами по бальным танцам, – говорю я, непринужденно скользя вместе с ним по паркету. – К тому же я слышала, их включат в программу следующих Олимпийских игр. По просьбе тех, кто так и не научился прыгать с шестом.
– Я имел в виду немного другое. – Дэн останавливается, но не выпускает мою руку. – Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.
Он быстро уводит меня в укромное место у ограждения, украшенного мигающими лампочками и подвесными светильниками.
– Что-то случилось? – спрашиваю я.
– Послушай, Джесс. Я должен сказать тебе правду.
«О нет, лучше солги!» Из разговоров, которые начинаются словами о необходимости сказать правду, никогда не выходит ничего хорошего.
– Ты была мне настоящим другом, – продолжает Дэн, глядя не на меня, а на живописно раскинувшийся внизу город.
Эти слова тоже кажутся мне не самыми удачными. Однако Дэн, не подозревая, что уже выбросил два красных флажка подряд, продолжает:
– В последнее время я много об этом думал. Мои коллеги все время пытаются меня с кем-нибудь познакомить – после того, как… Ну, ты знаешь, после чего. – Он смущается, но быстро берет себя в руки. – А я постоянно отказываюсь, потому что не хочу ни с кем встречаться. Но с тобой все иначе. Мы и так уже друзья. С тобой я могу говорить о чем угодно. И вот мы здесь вместе, и я очень рад этому.
Он замолкает и поворачивается ко мне. Я слишком растеряна, чтобы произнести хоть слово, и зачем-то начинаю гладить его руку. Мне кажется, таким образом я выражаю ему сочувствие, но Дэн воспринимает это как поощрение и кладет свою руку поверх моей.
– И я наконец решил, что если уж и буду с кем-то встречаться, то только с тобой.
Его предложение повисает в воздухе, как аромат освежителя воздуха «Глейд» – довольно приятный, но несколько тяжеловатый.
– Нет, это невозможно, – возражаю я, стараясь не показать, насколько потрясли меня, его слова. – Ты должен быть не со мной, а с Люси. Ты должен быть с Люси. И даже не пытайся отомстить ей таким образом.
– Люси здесь совершенно ни при чем! – Дэна явно раздражает мое намерение перевести разговор на его жену. – Речь идет о нас с тобой. Ты мне нравишься, Джесс. Мы понимаем друг друга. Мне с тобой весело. Ты сама видишь, что нам имеет смысл жить вместе.
– Нет, это не имеет никакого смысла. Прежде всего Люси моя лучшая подруга. И я никогда так с ней не поступлю. А кроме того, ты принадлежишь ей. И сам это знаешь.
– Я больше ничего не знаю. Нет, не то. Я знаю, что чувствую к тебе.
– Нет, не знаешь. – Я перебиваю его, пока он не сказал то, о чем нам обоим придется пожалеть. – Просто ты зол на Люси. Обижен. И чувствуешь себя одиноким. Но я не решение твоих проблем. И не стоит больше об этом говорить.
Я собираюсь вернуться к столу, но Дэн хватает меня за руку:
– Хорошо, я тебя выслушал. Я понимаю, что ты будешь чувствовать себя неловко. Но забудь об этом на минуту и скажи честно: если бы не Люси, как бы ты ко мне относилась?
Я долго стою молча и смотрю в его встревоженное лицо. Надо бы положить этому конец раз и навсегда. Дать ему понять, что между нами никогда ничего не будет. Потому что это правда. Однако, взглянув в его теплые серые глаза, я все же говорю больше, чем следовало:
– Однажды я сказала Люси, что ты единственный мужчина в Пайн-Хиллз, за которого я хотела бы выйти замуж.
– И что ответила она? – спрашивает он с кривой ухмылкой. – «Забирай его себе»?
– Ты знаешь Люси даже больше, чем думаешь, – улыбаюсь я. – Но поверь мне, она тебя любит. И вы должны найти путь друг к другу.
– Вряд ли это когда-нибудь случится. – Дэн наклоняется и целует меня. Это очень нежный поцелуй, который длится всего секунду, но я еще долго ощущаю его на губах. – Хорошо, не буду больше тебя смущать. Пойдем к столу.
Но нам так и не удается вернуться на наши места, потому что почти тут же мужчина в синем галстуке, которого Дэн уже представил мне как вице-президента по маркетингу, останавливает его, и между ними завязывается оживленный разговор. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы ускользнуть и немного успокоиться, прежде чем мне вновь придется встретиться с Дэном. За столом никого нет, но я даже рада, что оказалась одна. Взяв вилку и немного поковырявшись в салате, я оставляю зелень в покое и налегаю на жареные орехи пекан и огромные ломти жирного голубого сыра. К черту диету! Даже если я слегка раздамся в талии, то всегда смогу заняться танцем живота.
– Ваш друг вас оставил? – спрашивает Джош Гордон, подходя и усаживаясь на свое место рядом со мной.
– Увы. А почему вы один? Где прекрасная Марисса? – интересуюсь я, заметив, что место рядом с ним тоже пустует.
– Снежная королева? – улыбается Джош, очень точно определив температуру тела своей подружки. – Она пошла освежиться. А это может занять очень много времени. Может, пока потанцуем?
Я буду танцевать с Джошем Гордоном? Но тогда я обязательно сломаю себе палец. Или, что еще хуже, ему.
Однако сегодня я пользуюсь успехом. Пожалуй, это хлопковое платье не такое уж плохое. Наверно, стоит послать в «Блумингдейл» открытку со словами благодарности и лишние десять долларов.
Оркестр доигрывает песню Селин Дион и начинает новую мелодию. Мотив кажется мне смутно знакомым. Да это же старая композиция Карли Саймона «Никто не умеет это делать лучше тебя»! Кто сможет устоять против такого соблазна? Конечно, я буду танцевать с Джошем.
17
– Не выдергивай ее – это не сорняк! – кричит мне Баулдер с другого конца лужайки. – Сохрани ей жизнь!
Но слишком поздно. Я уже вырвала огромный одуванчик с корнем и с торжествующим видом держу его в руке. Однако, услыхав вопль приятеля, в недоумении смотрю на желтую головку, пытаясь понять, что это может быть.
– Это цинния, – говорит Баулдер, подходя и забирая у меня растение. Потом принимается нежно баюкать его, счищая землю с гладкого стебля.
– Прости, я не знала.
– Бедный маленький цветочек, – шепчет он несчастной сироте, безжалостно вырванной из родной клумбы. – Я позабочусь о тебе, малышка. Не волнуйся. Я даже найду тебе новый дом.
Баулдер показывает мне язык, отходит на пять шагов и опускается на корточки, чтобы заняться пересадкой. Можно подумать, там я не смогу добраться до его протеже.
Сходив в дом за лимонадом и свежеиспеченным овсяным печеньем с изюмом, я предлагаю их Баулдера и, опустившись на траву рядом с ним, наблюдаю, как он любовно прихлопывает землю вокруг реанимированного растения.
– Не бойся, цинния, – приговаривает он тонким детским голоском. – Я больше не позволю злой Джесси тебя обижать.
Он вытирает руки и в два глотка выпивает большой стакан лимонада.
– Джесси плохо ведет себя с цветами и глупо с мужчинами, – выговаривает он мне.
– Ты имеешь в виду то, что я рассказала о Дэне и о вечеринке?
– Именно. Лучше бы тебе отправиться к этому парню и сказать, что вчера ты плохо соображала. Или так: переспи с ним, и если тебе понравится, пусть он сразу и переезжает.
– Баулдер, что ты такое говоришь? – спрашиваю я, раскладывая камешки вокруг новой клумбы циннии. – Люси мой лучший друг.
Баулдер удивленно приподнимает бровь.
– Моя лучшая подруга, – тут же поправляюсь я. – А подруги так не поступают. Девочки рано понимают, что в жизни нужно держаться друг за друга. Существуют простые правила: ни в коем случае нельзя отменять встречу с подругой, если какой-то парень позвонил в последний момент, чтобы пригласить тебя на вечеринку. Даже если у тебя появился бойфренд, ты обязана находить время для общения с подругами. И уж совсем недопустимо уводить мужа у лучшей подруги. Даже если они на время расстались.
– Интересно, почему? Как же тогда найти мужчину?
– Может, на сайте знакомств? – предполагаю я.
– Ну нет, так гораздо безопаснее. Парень уже прошел отбор, и если он оказался достаточно хорош для твоей подруги, то скорее всего подойдет и для тебя.
– Дэн достаточно хорош для любой женщины. Он просто потрясающий. Но дело совсем не в этом. У них с Люси трое детей. У них семья. Если я ее разрушу, то до скончания веков буду гореть в аду. Кроме того, я знаю, что она его любит. Просто у нее временное помрачение рассудка.
– Тем не менее Дэн сказал, что любит тебя. – Произнося эти слова, Баулдер выразительно разводит руки в стороны, в голосе его звучит страсть, как у героев романов Даниэлы Стил.
– Он этого не говорил. – Я досадливо морщусь. – Ты, вероятно, плохо меня слушал.
– Я только тем и занимаюсь, что слушаю. Для чего еще нужен лучший гейфренд?
– Хорошо, тогда повторяю еще раз. Дэн сказал, что я ему нравлюсь. Он сказал, что ему со мной весело. Что нам хорошо друг с другом. Согласись, это совсем не те слова, которые произнес Ромео под балконом Джульетты.
– А если бы он все же признался тебе в любви?
– Не думаю, что я могла бы причинить Люси боль. Такие понятия, как дружба, преданность, для меня не пустой звук. В конце концов, есть еще клятва герлскаутов.
– Клятва герлскаутов?
– Да. Делай людям добро, и они ответят тебе тем же, – торжественно произношу я.
– Это же золотое правило.
– Клятва герлскаутов, золотое правило, поправка к Конституции. Какая разница? Я просто не смогу поступить так по отношению к своей подруге.
– Но разве тебе не хотелось бы заполучить Дэна? Только честно. Представь, что тебе ничего за это не будет. Не придется гореть в аду, в Пайн-Хиллз никто не станет о вас судачить…
Я глубоко задумываюсь. Я и Дэн… Дэн и я… Разве для меня это не лучший вариант? Я уважаю Дэна. Он мне нравится. И, наконец, он совсем не говорит по-французски.
– Дэн замечательный, – медленно говорю я, впервые тщательно подбирая слова. – Кто бы отказался иметь такого мужа? Он безупречен. Умен. Красив. Отличный семьянин. К тому же каждый выходной проезжает на велосипеде двадцать миль и находится в отличной форме.
– Ну и? – нетерпеливо перебивает меня Баулдер.
Я пожимаю плечами:
– Не знаю, как объяснить. Может, дело в том, что все эти годы он был моим другом? Если честно, он не заставляет мое сердце биться быстрее. Могу поклясться, что и я не вызываю у него душевного трепета.
Сложив руки на груди, Баулдер внимательно смотрит на меня.
– Значит, все дело в душевном трепете? И что, без него нельзя открыть общий банковский счет?
– Думаю, нет. Знаешь, несмотря на свой возраст, я пока не готова расстаться с мечтой о настоящей любви. Я все еще надеюсь встретить мужчину, который будет так же сексуален, как Жак, и так же мил, как Дэн.
Баулдер вздыхает и вновь поворачивается к спасенному им растению.
– Как ты думаешь, цинния, мы когда-нибудь найдем Джесси подходящего мужа? – спрашивает он все тем же тонким голоском. – Которого она сможет холить и лелеять? Из-за которого земля уйдет у нее из-под ног?
– Я тебе покажу землю, уходящую из-под ног! – со смехом кричу я и бросаю в него небольшим комком глины.
Он ловит его на лету и ласково отвечает:
– Ты заслуживаешь даже большего. Например, небольшого землетрясения.
В этом весь мой Баулдер. Я не стану объяснять ему, что землетрясения, как правило, приводят к плачевным последствиям. Хотя, если честно, от одного-двух легких толчков я бы не отказалась.
Когда Люси начинает расспрашивать меня о Дэне, я вначале отделываюсь односложными «да» и «нет». Но потом, не желая скрывать правду – или по крайней мере некоторую ее часть, – напоминаю, что мы с Дэном вместе были на вечеринке, устроенной его деловыми партнерами.
– Ах да, спасибо тебе, – отвечает Люси, отрывая взгляд от бумаг и улыбаясь мне через письменный стол. – Теперь я спокойна, что он ни с кем не встречается.
– Конечно. Ведь он повсюду таскается со мной. Но на меня-то можно положиться, – уверяю я Люси, чувствуя легкий укол совести. И сожаление. Может, мне не стоило принимать решение за Дэна? Если он всерьез решил за мной приударить, почему я должна отказываться? А душевный трепет наверняка появится – чуть позже.
Но нет. Не стоит даже думать об этом.
Входит Трейси, в руках у нее пакет с едой, купленной в соседнем магазине.
– Я думала, мы пойдем на ленч в «Ле Сирк», – говорю я, глядя, как помощница Люси расставляет на столе пластиковые контейнеры с салатом и банки с холодным чаем.
– Мне бы тоже этого хотелось, – вздыхает подруга. – Но я не могу покинуть офис – жду звонка из Лос-Анджелеса по конференц-связи. Мой агент Гэри Грей поклялся, что позвонит мне сразу же, как проснется.
– В Лос-Анджелесе еще слишком рано, – возражаю я, глядя на часы. Час тридцать. Значит, на побережье половина одиннадцатого. – Когда там обычно заканчиваются спортивные занятия с личными инструкторами?
– Примерно в это время, – отвечает Люси и нетерпеливо поглядывает на телефон. – Терпеть не могу сидеть вот так и ждать звонка. Но Гэри сказал, что им очень-очень-очень понравилось шоу – чмок-чмок. Со мной хочет побеседовать лично президент телекомпании. Его зовут Лен Саншайн.
– Известное имя. Если не ошибаюсь, он начинал стриптизером?
– Почти. Диджеем на радио. Потом снимался в эпизодах. Чертовски красив и обаятелен. Пожалуй, единственный гетеросексуал в Голливуде, достигший карьерных вершин с помощью постели.
– Что ты говоришь? Не знала, что в вашей телекомпании столько влиятельных женщин.
– При чем здесь телекомпания? В Голливуде полно знаменитых актрис. И если к тебе питает нежные чувства достаточно крупная звезда женского пола, тебя непременно когда-нибудь да заметят. К тому же с ним очень приятно работать.
– Можно мне побыть здесь, пока ты будешь разговаривать? Я включу громкую связь – хочу послушать, как президент телекомпании будет к тебе подлизываться.
– Хорошо. Только должна тебя предупредить: одна половина того, что говорят даже лучшие из этих парней, – ложь, а вторая – обман.
– Почти как бюсты голливудских секс-бомб. – Я радуюсь возможности пустить стрелу в адрес обитателей «фабрики грез».
Люси морщит нос:
– Нет, серьезно. Я видела, как отношение к шоу менялось буквально из-за ерунды. Сначала – «Обожаю тебя, детка, ты самая лучшая», а потом – «Husta luego[78]78
До свидания (исп.).
[Закрыть]. Как-нибудь увидимся».
– Волнуешься?
– Не очень, – отвечает Люси, и в этот момент Трейси наконец объявляет, что звонит Гэри.
Люси многозначительно смотрит на меня и кивает на стул.
– Я тихонько, – шепчу я, усаживаясь.
Подруга устраивается на столе, закидывает ногу на ногу и поправляет юбку. Жаль, что это не видеоконференция. Но ничего страшного. Люси прекрасно сознает свою сексуальность и соблазнительность и передает эту уверенность собеседнику, даже находящемуся от нее на расстоянии в три тысячи миль.
– Люси, детка, пупсик, это Гэри, – раздается из динамика энергичный голос агента, и я живо представляю себе, как он перебирает кучу бумаг, лежащих у него на столе. – Лен Саншайн тоже на линии. Лен, ты здесь?
– Да-да, – отвечает президент телекомпании, и я отмечаю, что голос у него все такой же сладкий и вкрадчивый, каким, вероятно, был в те годы, когда его обладатель еще трудился на радио. – Люси, перейду сразу к делу. Ваш проект превосходен! Вы в очередной раз проявили себя профессионалом высочайшего класса. И я собираюсь предложить вам великолепные условия – тринадцать недель!
Обожаю телевидение. Тринадцать недель – великолепное условие! Иногда мне приходилось тратить больше времени на то, чтобы вывести бородавку. Хотя ради справедливости должна заметить, что не все мои романы длились столь же долго.
– Потрясающе! – Люси сияет, на ее лице написана необычайная гордость. В последний раз она так радовалась, когда Лили стала победительницей научной выставки. – Спасибо за добрые слова. Услышать их от вас – большая радость для меня.
– Не сомневайтесь, мы довольны вашим шоу на все сто процентов. Отличная графика, прекрасный выбор музыки. Думал, меня стошнит, когда я вновь увижу этих траханых близнецов Олсен, но и интервью с ними вы умудрились сделать блестяще. Мне понравилось буквально все. Но есть маленькая проблема. Хотелось бы, чтобы вы кое-что поменяли в проекте – всего одну вещь.
Лен замолкает и шумно глотает. Интересно, что он пьет: кофе, чай для похудания, кокаин? Нет, кокаин не пьют. Во всяком случае, я так не думаю. Люси сидит неподвижно, очевидно, дожидаясь, когда агент Гэри уронит вторую туфлю – звук падения первой я слышала секунду назад. А может, он просто швырнул скомканные бумаги в металлическую корзину для мусора?
– Всего одно изменение? – спрашивает Люси. – Вы же знаете, Лен, что я соглашусь выполнить любую вашу просьбу.
– Отлично. Хорошо. Правильно. Я хочу, чтобы вы уволили Хантера Грина.
Я удивленно смотрю на Люси, но она отводит взгляд и не спускает глаз с телефонного аппарата. Гэри издает громкий вздох облегчения.
– Уволить Хантера Грина? Нет проблем. Он не мой клиент.
Но Люси не готова пойти на такое.
– А что вас не устраивает в Хантере? – осторожно спрашивает она.
– С ним все в порядке. И даже более того. Хантер действительно хорош. Но в Голливуде миллион парней, которые ничем не хуже. Он слишком дорого стоит. Мы хотели бы заменить его кем-нибудь подешевле. И помоложе.
– Вы ошибаетесь, – резко заявляет Люси. – Таких, как Хантер, больше нет. Если шоу имеет успех, это в большей степени заслуга Хантера, нежели моя. Он – нечто особенное. И вряд ли вы найдете миллион таких же. Скорее уж он один из миллиона.
