Текст книги "Мужчины, за которых я не вышла замуж"

Автор книги: Дженис Каплан

Соавторы: Линн Шнернбергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Я не имела в виду тебя, – говорю я, отдышавшись.

Он оглядывается, но, слава Богу, не спрашивает, с каким это воображаемым другом (или рыбой?) я только что беседовала.

– Разреши, я принесу тебе одежду, – предлагает Кевин; я наблюдаю, как он рассекает воду своими сильными руками и настигает красную тряпочку. Возвратившись, он натягивает мне футболку через голову.

– Вот. Теперь тебе лучше? – мягко спрашивает он.

Смущенная всем произошедшим, я улыбаюсь и киваю. Как объяснить Кевину, что избавление от футболки было чересчур опрометчивым шагом? После всех этих лет, проведенных исключительно с Биллом, я очень хочу начать новую жизнь, но не уверена, что знаю как. Что еще страшнее, я испытываю настоящее влечение к Кевину – не только к прежнему, но и к нынешнему.

– Прости, что я такая идиотка. Я просто не знаю, как это делается.

– Делается – что?

– Как это – быть с мужчиной.

– Я расскажу тебе, как быть со мной. Просто расслабься и не волнуйся, хорошо? Никакой спешки. На островах время течет медленно.

Я благодарно целую его в щеку и тревожно смотрю на берег, который отсюда кажется почти недосягаемым.

– Нас снесло?!

– Я уже сказал. Не беспокойся ни о чем, пока ты рядом со мной. Я доставлю тебя домой целой и невредимой. Забирайся.

Следуя его указаниям, я ложусь Кевину на спину, цепляюсь руками ему за плечи, а ногами обхватываю талию. Это что, самый лучший способ доставить человека на берег? Я что-то не помню, чтобы такому учили на уроках по безопасности жизнедеятельности. Но Кевин, должно быть, знает, что делает. Я расслабляюсь и просто лежу на его мускулистой спине, а мои соски под мокрой футболкой касаются его гладкой кожи.

Да, Кевин уж точно знает, что делает.

Глава 11

Вернувшись домой, Кевин идет на кухню и начинает готовить что-то, что, по его обещаниям, должно стать лучшим ужином в моей жизни. Я отправляюсь в спальню, снимаю промокшие шорты и футболку и надеваю одну из его рубашек. Она достаточно длинная, чтобы послужить мне импровизированным платьем. Я смотрюсь в зеркало. Конечно, это не то, что я привыкла носить в Нью-Йорке, но не так уж и плохо. В кои-то веки я не беспокоюсь о своих бедрах. Заклинательница целлюлита посулила мне четырнадцать недель лечения, но присутствие мужчины, который считает тебя красивой, воистину творит чудеса.

– Что бы там ни было, но пахнет это замечательно, – говорю я, присоединяясь к Кевину.

– Пока еще ничего нет. Это запах угля, – отвечает он с усмешкой.

– Тогда, быть может, его и съедим?

– Отличная идея. Бифштекс я приберегу для другого случая, – отвечает он. – Может быть у меня состоится еще одно свидание.

– С блондинкой или брюнеткой?

– Не знаю… В каком случае ты будешь ревновать сильнее?

– Больше не нужно заставлять меня ревновать, – смеясь, отвечаю я. – Мы уже не в старшей школе.

Кевин прекращает смешивать специи и обнимает меня.

– Я рад, что мы не в школе. Наверное, я был слишком молод для того, чтобы тебя оценить. Сейчас ты нравишься мне еще больше. – Он нежно целует меня. Очень приятная, исполненная романтики минута, которую, конечно, я не могу не продлить.

– Я нравлюсь тебе еще больше лишь потому, что наконец показала тебе грудь, – поддразниваю я.

– Да, не без того, – с улыбкой соглашается Кевин и переплетает пальцы. – И на этот раз ты ничего мне не сломала.

Я смеюсь и осматриваю кухню, собираясь предложить свою помощь. Но как только я начинаю объяснять, что очень хорошо умею резать салат, кто-то звонит в дверь.

Кевин явно удивлен.

– Следующая, – спокойно говорю я. – Может быть, мне потихоньку ускользнуть?

– Понятия не имею, кто это может быть, – отвечает Кевин. Он вытирает руки кухонным полотенцем и идет открывать. Секунду спустя я слышу громкие веселые голоса и бурные поздравления.

– Отличная работа, Кев, эта съемка с Анджелиной Джоли!

– Мы подумали, что стоит прийти сюда и устроить экспромтом небольшую вечеринку, чтобы это отпраздновать.

– Вечеринка! – хором кричат все.

– Спасибо, ребята, – говорит Кевин, – но сейчас не самое лучшее время. Я не один.

– Ты что, уже подцепил Анджелину? – восторженно спрашивает мужской голос.

Толпа, пришедшая на вечеринку, проталкивается мимо Кевина в поисках кинозвезды. Но когда они влетают на кухню, то видят лишь меня.

– Привет, – робко говорю я его приятелям, которые тащат упаковки пива и огромные пакеты чипсов. Две женщины несут сумки, полные еды.

– Моя любимая паста, с манго и черными бобами, – говорит одна из них, смуглая, в шортах и разноцветной майке. Она ставит пакет на стол и протягивает мне руку: – Привет. Я Сьюзи. Иногда работаю с Кевином на съемках.

– Я Хэлли. – Мне очень хочется добавить: «…иногда катаюсь на Кевине верхом», но на ходу я вношу кое-какие коррективы: – Я его старая знакомая.

Остальные гости – сплошь красавцы инструкторы, моряки и прочие беглецы от цивилизации – также здороваются со мной и говорят, какой славный парень и хороший друг этот старина Кевин.

– Не верь им! – Кевин обнимает меня. – Половина этих бездельников думает, что я помогу им получить работу в этом фильме.

– А что, нет? – ёрничает Дэйв. На нем футболка с надписью «Сильные идут дальше».

– А разве есть выбор? Вы же мои друзья. Так сказать, друзей не выбирают. – Кевин притворно вздыхает.

Друзья открывают пиво и громогласно поздравляют Кевина. Сьюзи деловито хлопочет над угощением, передавая по кругу одноразовые тарелочки. Так непохоже это на тихий романтический ужин! Кто-то включает музыку, и грохочущие латиноамериканские ритмы наполняют комнату.

– Сальса! – провозглашает Карла, женщина с длинными рыжими волосами, ниспадающими до самого пояса. Она раскачивает бедрами и щелкает пальцами над головой, а потом цепляется за Кевина: – Потанцуй со мной!

Они выходят на середину комнаты. Двое парней оттаскивают всю мебель к стенам, сделав что-то вроде импровизированной танцплощадки, а гости немедленно разбиваются по парам и начинают двигаться в такт. Дэйв берет меня за руку. Нам даже не нужно говорить; надпись на его футболке все объясняет.

– Потанцуй со мной, крошка, – просит он, изгибаясь всем телом.

Я качаю головой. Я не умею танцевать. А даже если бы и умела, то не решилась бы: Дэйв торжествующе размахивает бутылкой и вот-вот окатит меня пивом с ног до головы.

– Нет, спасибо. У меня нет чувства ритма, – искренне отвечаю я.

– Я поведу.

– Я не смогу.

– Ты сможешь со мной, – говорит Кевин, приходя мне на помощь. Он передает Карлу моему несостоявшемуся партнеру, и они перемещаются в центр.

– Вальс? – с надеждой спрашиваю я, когда Кевин ставит меня в классическую танцевальную позицию. – Наверное, я справлюсь, если на три четверти.

– На четыре. Запомни: первый шаг приходится на счет «два»!

– Понятно, – киваю я и решаю вообще не двигать ногами.

Кевин начинает двигаться и тащит меня за собой.

– Чего ты ждешь?

– Счета «два».

– Хорошо, я буду считать вслух, – говорит Кевин. – Раз, два!

Кевин делает шаг вперед, я тоже. Мы врезаемся друг в друга, расцепляемся и трем лбы. Кевин мужественно возвращает меня в исходную позицию и великодушно продолжает:

– Делай то, что делаю я. Слушай музыку и двигайся в такт.

Я всегда гордилась тем, что могу двигаться в такт под собственный аккомпанемент. Но на танцполе это мне не помогает. Я смотрю по сторонам и с удивлением замечаю, что прочие пары выделывают какие-то замысловатые фигуры и шаги.

– Откуда все остальные знают, как это делается? – спрашиваю я.

– Просто раскачивай бедрами вместе со мной, – говорит Кевин.

Я снова пытаюсь повторять его движения, но быстро выдыхаюсь.

– Это безнадежно.

– Ничего подобного. Это инстинкт. Как сказал Бернард Шоу (и, заметь, очень немногие мужчины его цитируют), танец – это всего лишь вертикальное выражение горизонтального желания.

Я размышляю над этими словами.

– Горизонтальное желание, ага. Но вот как раз вертикальное выражение меня слегка и беспокоит.

– Лучше так, чем наоборот, – говорит Кевин, крутит меня туда-сюда и шепчет: – Давай попробуем еще разок, и сосредоточься на горизонтальном желании.

Кевин прикасается ладонью к моей спине, притягивает меня ближе, и я просто отдаюсь его мягким движениям. Мы начинаем небольшими шагами, и я позволяю его руке поддерживать меня и вести. Посмотрите-ка, никто надо мной не смеется. Точнее, никто не обращает на меня внимания. Кроме Кевина.

– У тебя отлично получается! – шепчет он мне в самое ухо. – Готова делать фигуры?

– Готова на все, – отвечаю я, откинув голову.

– Рад слышать. – И Кевин начинает объяснять мне, что я должна развернуть бедра в одну сторону, а вес тела перенести на другую ногу. И еще что-то про то, что надо согнуть колено.

– А ты не можешь просто вести меня? – предлагаю я.

– Ты сказала, что у тебя не получится.

– У меня бы не получилось с Дэйвом. А с тобой получится.

Кто-то делает музыку чуть громче, и по комнате рассыпается новый, еще более быстрый ритм. Мы с Кевином бешено вертимся, и перед моими глазами мелькают разноцветные картинки. В его объятиях у меня кружится голова, но я не пытаюсь доискаться до причины – я просто наслаждаюсь.

Мы танцуем. В какой-то момент между нами вклинивается Дэйв, и я даже не возражаю. Я делаю перерыв, чтобы немного перекусить на кухне и поболтать с Карлой и Сьюзи. Их истории коротки. Прежде чем сбежать на острова и заняться подводным плаванием – периодически ассистируя Кевину, – Сьюзи работала в монреальском филиале крупнейшего банка Канады, а Карла была вице-президентом торговой компании в Филадельфии.

– И как вы сюда попали? – спрашиваю я.

– Самолетом, – смеясь, отвечает Сьюзи.

– Я имею в виду – почему? Что заставило вас приехать? Или, точнее, почему вы здесь остались?

Сьюзи смотрит на веселую, беззаботную толпу, которая мельтешит в комнате. Двойная стеклянная дверь гостиной выходит на бескрайнюю ширь океана, который сияет под полной луной.

– А зачем уезжать? – спрашивает Сьюзи.

– Так случается со многими, – говорит Карла. – Я бросила всю эту тоскливую рутину; сначала казалось, что всего лишь на две недели. А потом подумала: а как же остальные пятьдесят? Разве не стоит быть счастливой каждый день?

Я отхлебываю пива. Быть счастливой каждый день? Если ты мать, то ты счастлива, когда счастливы твои дети. Ты перестаешь думать о поисках счастья для себя самой.

– А как же работа?

– Удивительно, но без меня банк не лопнул, – отвечает Сьюзи и опять смеется.

– А я вполне могу прожить без своей фирмы, – говорит Карла.

– Меняешь костюмы-тройки на костюмы-двойки – как это интересно… В бикини куда удобнее загорать, – добавляет Сьюзи.

– Так как? – Карла улыбается. – Ты остаешься здесь с Кевином?

Я закашливаюсь.

– Нет. Ничего подобного. Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Сказав это, я тут же понимаю, что очень хотела бы еще немного понежиться в океане, попить пива прямо из бутылки и порадоваться своему новоприобретенному таланту танцора. Я бы очень хотела еще немного побыть с Кевином.

Но видимо, все в этой комнате хотят немного побыть с Кевином, потому что вечеринка все еще в самом разгаре, хотя время – за полночь. Только в два часа ночи Дэйв вспоминает, что утром ему предстоит какая-то поездка, и потому он хочет отдохнуть хотя бы четыре часа.

– Тебе непременно нужно поспать, – намекает Карла. – Ты получишь больше чаевых от туристов, если у тебя не будет опухших глаз.

– Я больше полагаюсь на свои облегающие плавки, – отвечает Дэйв.

– Это я тебя научила, – замечает Карла и посылает ему воздушный поцелуй.

Остальные гости помогают прибраться на кухне и расставить мебель в гостиной. Никто, видимо, не замечает, что весь пол усыпан чипсами, а на каминной полке стоит целая батарея пустых бутылок. Но по крайней мере они стараются. Долгая церемония прощания – и наконец мы с Кевином одни.

Внезапно охваченная усталостью, я сажусь на кушетку. Кевин подходит ко мне.

– И в самом деле поздно, – говорит он, обвивая рукой мои плечи. – Почему бы тебе не остаться здесь, вместо того чтобы возвращаться в отель? Утром я отвезу тебя в аэропорт.

Я задумываюсь.

– Можешь спать в комнате для гостей.

– Договорились.

Он отводит меня в уютную, в бледно-голубых тонах комнату с двуспальной кроватью, застеленной нежнопастельным покрывалом, которое можно увидеть в каждом номере любого южного отеля. Я ищу неизменные рисунки в рамках из ракушек, но вместо них на стенах висят три увеличенные фотографии, изображающие подводный мир.

– Твои? – спрашиваю я и восхищаюсь их абсолютной четкостью и тем мастерством, благодаря которому Кевин улучил момент, когда рыбы-ангелы выстроились в линию. Они словно посылают ему воздушный поцелуй.

– Да. Снял много лет назад.

– Здорово.

– Это еще не предел.

– Это точно.

Все еще в своем импровизированном платье из Кевиновой рубашки, я откидываю покрывало, ложусь на прохладные, хрустящие простыни, потягиваюсь и зеваю.

– Не возражаешь, если я ненадолго к тебе присоединюсь? – спрашивает Кевин.

Я похлопываю рядом с собой, Кевин проскальзывает под одеяло и крепко меня обнимает.

– Было весело, – говорит он.

– Великолепный день. Прекрасный день, – отзываюсь я и, опустив голову ему на грудь, мгновенно засыпаю.

Утром я просыпаюсь позже, чем планировала, и смотрю на Кевина. Он лежит на кровати, по-прежнему в шортах и футболке. До меня доходит: я провела ночь с мужчиной. Мы натуральным образом спали вместе.

Ночью каким-то образом рука Кевина обвилась вокруг моей талии, а наши ноги переплелись. Я тихонько отодвигаюсь, чтобы встать, и Кевин тут же открывает глаза.

– Отличная была ночь, – говорит он.

– Случилось что-нибудь такое, о чем мне следует знать? – шутливо спрашиваю я.

Кевин томно перекатывается на спину.

– Мои таланты никогда не пропадают даром. Чтобы оценить их по достоинству, ты должна была бодрствовать.

– Ах ты нахал! – смеюсь я и легонько щиплю его повыше локтя. Он начинает целовать меня, но тут я смотрю на часы и в панике выскакиваю из постели. Спокойствие меня покидает.

– Что случилось? – спрашивает Кевин.

– Поверить не могу, что я спала так долго! Мне нужно вернуться в отель, чтобы сдать номер, потом вернуть машину в прокат и сесть на самолет. – Я качаю головой и повторяю: – Как я могла проспать так долго?

– Ты расслабилась. Наверное, тебе было очень приятно лежать рядом со мной, – говорит Кевин.

– Зато сейчас мне очень скверно, – отзываюсь я, бегу в ванную и плещу себе холодной водой в лицо, потом хватаю сумочку, крашу губы и удостоверяюсь, что паспорт по-прежнему лежит в отдельном кармашке.

Кевин не двигается с места. Он что, не понимает, что я без машины? Нужно, чтобы он меня отвез. Мне нужно сделать еще миллион дел. Но Кевин всего лишь лениво зарывается в подушку.

– Посмотри, какой сегодня замечательный день, – говорит он, указывая в окно.

– Да, отличное, потрясающее, очень яркое солнце. Вставай, пожалуйста. – Я подхожу к кровати и тяну его за руку. – Отвези меня в отель. Мой рейс через несколько часов.

– Но завтра будет еще один. И послезавтра. – Кевин гладит мою кисть.

– Но я улетаю сегодня!

– Вовсе не обязательно. – Он играет моими пальцами. Усмиренная, я сажусь на кровать рядом с ним. – Останься, – просит он. – Помнишь, что я сказал тебе вчера? Если ты сядешь на этот самолет, то пожалеешь.

– Да?

– Ты всегда будешь думать о том, что могло бы случиться. Мы оба будем думать.

Пальцы Кевина взбираются по моему обнаженному бедру, и на секунду я закрываю глаза.

– Что будет, если я останусь? – мягко спрашиваю я.

Вместо ответа Кевин нежно притягивает меня, а потом наваливается сверху, так что я ощущаю на себе весь вес его сильного тела. И вместо того чтобы сказать ему, как мне хочется остаться, я просто растворяюсь в блаженстве. Вот чего я искала и вот от чего бегала начиная с самого дня приезда. Неужели я наконец сдамся и позволю себе полюбить? Ухвачу те шансы, о которых говорила Эмили?

– Я хочу заняться с тобой любовью, – говорит Кевин. Его дыхание щекочет мне ухо. – Страстной любовью. Медленно. Очень медленно.

Мое сердце колотится, я запускаю руки ему под футболку и касаюсь его гладкой, мускулистой спины.

Не упусти этот шанс. Возьми то, что хочешь.

– Не уверена, что помню, как это делается, – шепотом отвечаю я и придвигаюсь ближе.

– Так давай я тебе напомню. – Кевин стягивает с меня футболку и раздевается сам. Я вздрагиваю, когда наши обнаженные тела соприкасаются, и на этот раз не смущаюсь тем, что Кевин видит меня голой. Что он меня гладит. Что он занимается со мной любовью. Все – совсем как вчера, когда мы танцевали. Я просто следую за ним.

Следую и следую. Потом начинаю вести. И следую снова.

С тех пор как Билл ушел от меня, я гадала, доведется ли мне еще когда-нибудь заниматься сексом. Я сомневалась в этом и не думала, что мне этого хочется. После стольких лет супружеской жизни как я могу оказаться в постели с кем-то другим? Но когда я сливаюсь с Кевином, снова и снова, то как будто просыпаюсь от долгой спячки.

– Интересно, сколько еще раз мы сможем заняться любовью? – спрашиваю я днем, когда мы сидим в уютном гроте на пляже.

– Ну… может быть, еще разок, – отвечает Кевин и придвигается.

– Ты весь в песке. – Я легонько отталкиваю его.

– Один день – и ты уже от меня устала?

– Ничего подобного.

Кевин растягивается во всю длину, лицом на руки, и я восхищенно провожу пальцами по его красивому телу.

– О чем ты думаешь?

Я ложусь на спину и смотрю в небо.

– О том, что ты – замечательный любовник.

– Тебе есть с кем сравнивать?

– Нет. Но я много об этом читала. – Я не упоминаю, что читала преимущественно юридические документы, а не любовные романы.

– А еще о чем ты думаешь?

– Артур, наверное, подумает, что меня похитили пираты.

Кевин шутливо смотрит на меня.

– Артур? Так дома тебя ждет возлюбленный?

Я смеюсь.

– Нет. Артур – это мой шеф. Сегодня он ждет меня в офисе.

– Тогда все просто. Позвони ему и скажи, что приедешь на день позже. – Кевин гладит мою грудь. – А еще лучше, скажи, что приедешь через неделю. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

– У меня нет никакой одежды. Мой чемодан по-прежнему лежит в машине, которая стоит в аэропорту, – говорю я, как будто единственное, что удерживает меня от окончательного переезда к Кевину, – это лишняя пара джинсов.

– Забудь об этом. Я вообще не хочу, чтобы ты одевалась, – отвечает Кевин. Он тянется ко мне и целует в изгиб талии.

Мы медленно, обнявшись, возвращаемся домой. Я понимаю, что Кевин прав. Я никоим образом не хочу возвращаться в Нью-Йорк прямо сейчас.

– Я позвоню Артуру, – говорю я Кевину, когда мы входим в дом.

Не похоже на меня – бросать работу, но ведь это всего лишь на несколько дней. И потом, я прошла тест Сьюзи и Карлы под названием «Почему тебе не следует спешить с возвращением к своей прежней жизни». Я счастлива.

И чувствую себя еще счастливее два дня спустя, когда мы с Кевином приходим к выводу, что я могу остаться на острове по крайней мере до тех пор, пока ему не привезут заказанную через Интернет новую кофеварку и экземпляр иллюстрированной «Камасутры».

– Я не хочу, чтобы ты скучала, – говорит он, объясняя свой заказ.

– Еще одна чашка дрянного кофе – и я сбегу, – смеюсь я. Но на книгу Кевин мог бы и не тратиться.

Его репертуар и так выше всяких похвал.

– Сколько позиций в «Камасутре»? – с любопытством спрашиваю я.

– Шестьдесят четыре.

– Надо будет потратить много времени, чтобы все их освоить.

– Значит, потратим столько, сколько будет нужно.

Я понимаю, что времени уйдет уйма, и поэтому снова звоню Артуру. Когда он берет трубку, я объясняю, что вынуждена задержаться и продлить себе отпуск.

– Что происходит, Хэлли? – резко интересуется он. – Ты никогда не была такой безответственной.

– Знаю, – весело говорю я, но тут же одергиваю себя, поняв, что это не комплимент. Я ожидала, что мой обычно сговорчивый шеф окажется чуть более уступчивым, но, убедившись, что это не так, быстро меняю тон. – Я могу работать и здесь, – говорю я тоном профессионала. – Телефон, Интернет, электронная почта…

– Мне не нравится эта идея, – отзывается Артур. – Дело Тайлера скоро будет передано в суд. Нужно, чтобы ты уделяла ему максимум внимания.

Почему мой шеф думает, что я на это не способна? Неужели по моему голосу он понимает, что одной рукой я держу телефон, а другой – натираюсь солнцезащитным кремом?

– Я сделаю все, что смогу, – отвечаю я, и тюбик с кремом выскальзывает у меня из рук. Я смотрю, как он, подскакивая, катится по полу. В конце концов, дело Тайлера можно спасти разве что чудом.

– Лучшее, что ты можешь сделать, – это найти мне мистера Тайлера, – мрачно говорит Артур. – Я пытаюсь связаться с ним последние три дня, но он не отвечает на мои сообщения.

– Я бы могла поискать его где-нибудь здесь, – шучу я.

– Почему бы и нет, если ты не слишком занята, – ядовито отзывается Артур и вешает трубку.

Чтобы шеф успокоился, я решаю немного поработать. В поисках мистера Тайлера я переворачиваю подушки, заглядываю под кровать и в ванную комнату. Его нигде нет. По крайней мере за один час работы это можно засчитать. Потом поищу его на пляже. Но сначала я быстренько звоню Беллини на работу. Хотя бы один человек в Нью-Йорке должен знать, где я нахожусь.

– Ты все еще на Виргин-Горда? Что это значит? – спрашивает она.

– Ты бы только видела, какие здесь замечательные пляжи! – томно говорю я.

– Послушай, у меня нет времени выслушивать твои впечатления прямо сейчас. – Беллини вздыхает. – Ты можешь просто сказать, как дела? Здесь у меня два агента – один собирается всучить мне расшитые блестками сумочки, а второй полагает, что хит следующего сезона – это аппликации. Прости, но мне некогда.

Я выхожу на веранду и наблюдаю, как мимо проплывает прелестный катамаран. Три человека на борту машут мне, и я лениво машу в ответ. Да, ей некогда. Беллини в панике, поскольку итоги продаж зависят от того, что она выберет: блестки или аппликации. Артур в ярости от того, что дело может быть проиграно, и вдобавок он потерял клиента. Что касается меня, то стоит немного понежиться на солнышке – и все это кажется таким далеким…

Но если Беллини хочет от меня краткого репортажа, она его получит.

– Кевин, как выяснилось, занимается подводной фотосъемкой. Он великолепен. А когда дело доходит до секса, он еще великолепнее.

– Звучит неплохо, – отзывается Беллини.

Я облокачиваюсь о перила и машу следующей лодке.

– Может быть, я никогда не вернусь.

– Да ладно, вернешься. Ты просто пустилась в разгул.

– Не скажи… А что, если это серьезно? Почему я не могу здесь остаться?

– Ты только что встретила этого человека. У тебя двое детей. И ты ненавидишь пинаколаду[8]8
  Пинаколада – традиционный карибский алкогольный коктейль.


[Закрыть]. Разве этого мало?

Поскольку в течение последних дней я перебирала в уме те же самые аргументы, теперь я готова поспорить:

– Мои дети в колледже. Пинаколада уже вышла из моды. А Кевина я знаю двадцать пять лет. Господи, я даже знакома с его матерью!

Я замолкаю. Знакомство с Жанеттой Талберт – это определенно не плюс, а минус.

– Прекрати, – говорит Беллини. – Аквалангист на острове. Разве он тебе пара?

– А что – нет? – Я начинаю хохотать. Беллини, которая осуждает меня за то, что я встречаюсь с неподходящим человеком, – это все равно что гомосексуалист, восстающий против сексуальных отклонений.

– Хэлли, я человек с заниженными требованиями! – сердито восклицает Беллини. – И все мы смотрим на тебя как на образец добродетели. Столп общества. Воплощение гармонии.

– Наверное, мне надоело быть столпом и образцом. Не говоря уже о воплощении.

– Но это ты. Ты создана такой.

– Ты говоришь обо мне так, как будто я Колизей. Я от этого устала. Я хочу быть… – Кем я хочу быть? – …музеем современных искусств. Вроде того, в Испании, с круглой крышей. Необычно и современно – то, о чем все говорят.

– Продолжай в том же духе, и все будут о тебе говорить, это уж точно.

– Поверить не могу, что ты меня не одобряешь. Я думала, ты единственный человек, который скажет мне: «Так держать».

– Я просто пытаюсь рассуждать логично.

– Это тебе не идет.

Беллини вздыхает.

– Ладно. Наслаждайся сексом. Вы ведь предохраняетесь? Ты же не забываешь о спермицидах? И просто на всякий случай принимай таблетки чаще, чем написано в инструкции.

Я морщу нос.

– Беллини, если ты хочешь, чтобы я наслаждалась, – заткнись. Я знаю, что делать, поэтому прекрати оповещать всех вокруг. А что, если нам вдруг захочется заняться любовью без предварительной подготовки?

– Даже не помышляй об этом! Я серьезно. Каждый раз обязательно вводи спермициды заново, даже если вы занимаетесь сексом дважды в час. – Она замолкает, а потом, понизив голос, спрашивает: – Кстати, а вы занимаетесь этим дважды в час?

– Даже трижды.

– Теперь я знаю, что ты врешь. – Беллини смеется. – Но, если уж об этом зашла речь, что ты сказала детям?

– Ничего.

– Ты им солгала?

– Я никогда не стала бы лгать своим детям, – возмущенно говорю я. – Я постоянно с ними общаюсь. Они звонят мне на мобильник. Им просто не приходит в голову спросить, где я.

– Похоже, у тебя и впрямь все под контролем, – нерешительно отзывается Беллини. – Я тебе скоро перезвоню. А пока мне придется заняться сумочками.

– Так как ты думаешь, что будет хитом следующего сезона? Блестки или аппликация?

– Ни то ни другое, – отвечает она. – Ты не единственная, кто способен свернуть с проложенного пути. Не вешай трубку.

Я слышу, как она приказывает своему помощнику прогнать обоих агентов.

– Пора все здесь основательно перетрясти, – заявляет Беллини и одной короткой фразой вписывает себя в историю модной индустрии: – Раздобудьте мне пластиковые сумочки.

Пластиковые сумочки? Неплохая идея.