Текст книги "Бестия. Том 2"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Джино, 1953
Открытие «Миража» вылилось в яркий, экстравагантный праздник. Верный своему слову Бой пригнал целый самолет звезд экрана, и это привлекло большую прессу, как предсказывал Бой.
Естественным следствием явился бурный успех. Важные шишки со всей Америки просили зарезервировать номер.
Джейк торжествовал.
– Я же говорил тебе, что открываю золотой рудник, – хвастливо заявил он Джино по телефону несколько месяцев спустя. – Отель процветает. В нем единственном не бывает свободных номеров. Что скажешь?
– Это все очень хорошо, – бесстрастно ответил Джино. Он поставил на ключевые посты своих людей и из их отчетов сделал вывод, что мешок с золотом мог быть еще более полным, если бы не прореха. Джейк определенно приворовывает. Ну и болван же он!
– Мог бы проявить больший энтузиазм, – посетовал Джейк. – Я вкалываю не покладая рук, и все наживают на этом целые состояния. Синдикат должен мной гордиться!
– Он и гордится, Джейк. Не беспокойся, вкладчики оценят тебя по заслугам.
Бой удовлетворенно хмыкнул.
– Вот как?
– Вот так, – Джино повесил трубку и подивился про себя наивности Боя. Такой смышленый парень в одном отношении и такой простак – во всех остальных. К сожалению, придется его проучить – чтобы другим неповадно было. Нельзя обкрадывать своих. Если хочешь жить, конечно.
Ход его мыслей был нарушен стуком в дверь. Вошла няня Камден с Лаки.
– Мы идем баиньки, мистер Сантанджело.
Джино взглянул на малышку и широко улыбнулся. Несколько месяцев отроду, но уже – шикарная особа!
– Э, да она с каждым днем становится все красивее! Не иначе, собирается стать кинозвездой.
– Да, мистер Сантанджело, – сухо поддакнула няня. Все отцы, у которых она работала, были убеждены в исключительных способностях своих дочек.
– Спи спокойно, моя радость, – пропел он. Няня унесла девочку.
Всего через несколько минут в гостиную их нью-йоркского дома ворвалась Мария. Этот дом явился небольшим подарком Джино ей и себе, потому что он не горел желанием проводить зиму в Ист-Хэмптоне. Что касается Марии, то она как раз не возражала.
Она была похожа на прекрасную белокурую принцессу из сказки – в высоких сапожках на меху и облегающем пальто, отделанном каракулем.
– Джино! У меня чудесная новость!
Он улыбнулся – как всегда, когда она входила в комнату.
– Что такое, моя прелесть?
Ее щеки разрумянились с мороза, прекрасные голубые глаза сияли.
– Я опять беременна! На этот раз я подарю тебе сына. Обещаю!
Джино захлебнулся от восторга.
– Ты шутишь?
Он чуть не задушил ее в объятиях. У нее был холодный нос, и она потерлась о его щеку, как щенок в поисках тепла и защиты.
– Правда, чудесно? – она вздохнула. – Я так счастлива!
Он расстегнул ее пальто и сжал в руках тонкую талию.
– Что за ажиотаж вокруг мальчишек? Мне лично все равно – мальчик, девочка или двойня…
– Тебе нужен сын, – возразила она. – Все мужчины помешаны на сыновьях.
Он сильнее сжал талию жены.
– Черта с два!
– Ой, Джино, мне больно!
Он отпустил ее талию и стал гладить груди.
– Так лучше?
– Джино! Не сейчас!
– Почему?
– Кто-нибудь может войти.
В ней жило неистребимое целомудрие, и ему это нравилось.
– Это наш собственный дом.
– Ну да, – она попыталась улизнуть. – Но сейчас день… по дому шастают люди…
Он сдержал смех.
– Так запрем дверь.
Мария застенчиво улыбнулась.
– Ну ладно.
Он не ожидал такой уступчивости. Они женаты год и два месяца, и его по-прежнему неудержимо влекло к ней. Ей была присуща естественная сексуальность, но и некоторая скованность. Это сочетание сводило его с ума.
Она до сих пор выказывала неприятие орального секса, но он надеялся перевоспитать ее. Рано или поздно она будет целиком и полностью принадлежать ему. Он начал медленно раздевать ее.
– Запри дверь, – напомнила Мария.
Он поспешил выполнить ее просьбу. Она тем временем задернула тяжелые дамасские портьеры и легла на кушетку.
Он нежно погладил ей бедра и продолжал раздевать; она то и дело ахала от удовольствия.
Он не позволил ей снять сапожки.
– Так сексуальнее.
– Джино!
Он осторожно провел руками по ее плоскому животу. Надо же – там уже зародилась новая жизнь! Его дитя! Джино наклонился, чтобы поцеловать этот живот, а затем его губы естественно скользнули ниже, к золотистому кустику шелковых волос. Он уже понадеялся, что она позволит ему продолжать, но она отстранилась и, притянув к себе его голову, поцеловала в губы.
– Ну почему? – пробормотал он. – Ради праздника!
– Не сейчас, – шепнула она. – Не здесь.
– Почему?
– Ну, Джино! Я не знаю.
– Тебе понравится!
– Как-нибудь в другой раз.
– Когда?
– Скоро. Я обещаю. Мне нужно время.
– Конечно, милая, – он посрывал с себя одежду. – У нас вся жизнь впереди, – он оседлал ее и начал медленную скачку, доводя ее до экстаза.
– Я люблю тебя, – пробормотала Мария.
– Ага. И я люблю – тебя, Лаки и кого там еще.
Резкий телефонный звонок положил конец его излияниям.
– Ну? – рявкнул он в трубку.
– Джино, это Энцо. Необходимо встретиться.
– Что-нибудь срочное?
– Очень.
– У Риккадди.
– В шесть часов?
– Заметано.
* * *
У Энцо Боннатти были свои проблемы. Имея дело, кроме всего прочего, с наркотиками и проституцией, он находился по сравнению с Джино, в более опасном положении. Приходилось вести постоянную борьбу, чтобы удержаться у руля. Однако, оставаясь у власти, он лишь плодил врагов – они так и слетались к нему, как мухи на гамбургер. Насилие было его излюбленным способом решать проблемы. Джино был не согласен:
– Есть только два средства удержать власть. Либо ты проливаешь кровь, – что влечет за собой новое кровопролитие, – либо работаешь головой и делаешь большие деньги, как я. Только так можно уцелеть.
Энцо обычно поднимал его на смех.
– Погоди, дружок, пока кто-нибудь не встанет у тебя на пути. Всегда хватает желающих.
Энцо был прав. Они-таки находились.
Он сидел за столиком в «Риккадди» – сильный мужчина с заткнутой за воротник салфеткой; перед ним стояла тарелка фирменных спагетти по-болонски.
Джино плюхнулся в кресло напротив.
– Чао, Энцо.
– Привет.
– Как там Франческа?
– Нормально. А Мария?
– Великолепно. Опять брюхата.
– Мои поздравления. Выпьем за это.
Он подал знак официанту, чтобы принес еще один бокал, а затем налил дорогого красного вина.
Они торжественно чокнулись.
– Салют, – произнес Энцо. – Дай тебе Бог парнишку.
Джино засмеялся.
– Все прямо помешались на парнях. Мне лично без разницы.
– У меня двое сыновей, – серьезно возразил Энцо, – которые, если я уйду, смогут продолжить дело. Приходится думать о таких вещах.
– Что касается меня, то я еще не собираюсь уходить.
– Прекрасно. В таком случае позаботься о своем дружке в Вегасе. Безотлагательно.
– Да знаю. Просто мне нужно подобрать надежную замену. Этот бизнес в Вегасе – с ним не каждый справится. Лакомый кусочек. Соблазн слишком велик, а мне не хотелось бы через несколько месяцев встать перед той же проблемой.
Энцо накрутил на вилку побольше спагетти и затолкал в рот. При этом он закапал салфетку соусом.
– Ходят слухи – я буквально сегодня узнал об этом, – что Бой продал свою долю Пинки Кассари из Филадельфии.
– Розовому Банану? Не может быть!
– Видимо, может. У меня надежный источник.
– Брось, Энцо, я только что разговаривал с Джейком. Он обязательно упомянул бы…
– Больно шустрый, – Энцо запихал в рот следующую порцию спагетти. – Мне это не нравится. Сам провернешь операцию или лучше я?
Джино задумался. Мысли с головокружительной быстротой сменяли друг друга. Вот, значит, как. Бой – дешевка. А как же все те суммы, которые регулярно уплывали в сторону Пиппы Санчес? Она ни разу не обмолвилась даже о факте его знакомства с Бананом. Не говоря уже о продаже его доли.
– Сегодня же вылетаю, – жестко произнес Джино. – Я несу ответственность. Не волнуйся.
– Я не волнуюсь, Джино, – я в бешенстве, так же, как и ты, оттого что эта жидовская морда думает – это сойдет ему с рук.
– Не сойдет.
– Это я и хотел услышать.
* * *
В самолете у Джино оказалось достаточно времени, чтобы все обдумать и разработать план. Через проход от него сидели Ред с новичком по прозвищу Малыш Вилли. Они резались в джин-рамми и попивали «бурбон».
С Боем не будет проблем, хотя и немного жалко отправлять его на тот свет. Но он сам виноват, болван этакий.
Розовый Банан – вот с кем придется повозиться. Все будет зависеть от того, какую именно сделку он заключил с Боем. Ничтожество! Слюнтяй с пушкой! Просто в голове не укладывается, что его теперь величают мистер Кассари и он верховодит в Филадельфии. Сейчас ему должно быть сорок четыре года – они ровесники. Джино скажет ему всего несколько слов: «Забирай, Пинки, свои вшивые деньги и уноси ноги».
Он остановился в отеле «Беверли Уилшир». Ред и Малыш Вилли разместились в примыкающих комнатах. Джино по-прежнему арендовал особняк на Бель-Эр, но сейчас он не хотел светиться. Нужно застигнуть Боя врасплох.
Пока Ред договаривался об отдельном самолете до Вегаса, Джино позвонил в Нью-Йорк и добрых полчаса разговаривал с Марией. Ее голос, как всегда, оказал на него успокаивающее действие, и это было очень кстати.
– Вернусь через несколько дней, – пообещал он. – Давай-ка почаще отдыхай и пей больше молока. И не забывай принимать витамины, которые док прописал тебе во время первой беременности.
До него донесся ее серебристый смех.
– Джино! Ты прямо как мать!
Ему было не смешно.
– Я даю тебе полезные советы, а ты издеваешься. Тоже мне пациент!
– Я не пациент, а здоровая беременная женщина.
– Я люблю, когда ты становишься, как огромный воздушный шар.
– Джино! До свидания.
Он возбудился от одного только ее голоса. Пошел, принял холодный душ, оделся и вызвал Реда. Тот доложил:
– Все в порядке, босс. К шести часам самолет будет готов.
* * *
В это время Пиппа Санчес была не с Боем и не в Вегасе. Она получила эпизодическую роль в фильме с Кларком Гейблом и провела всю неделю в Голливуде, вживаясь в образ. Это была версия для Джейка. На самом деле она ублажала стареющего режиссера, который дал ей эту роль и рассчитывал на вознаграждение. Если бы Бой знал, он убил бы ее. Во всяком случае, он не раз говорил ей об этом.
Пиппа дорожила своей свободой. Когда Джейк предложил ей переспать с Джино, она удивилась и втайне обрадовалась. Она всегда стремилась к разнообразию – хотя это не значило, что она не любила Джейка. Он был полезен для ее имиджа, а в наше время имидж – наиважнейшая вещь, может быть, даже важнее всего остального.
Она лезла вон из кожи, уговаривая Джино и Джейка вложить деньги в какую-нибудь картину. Больше года работала на Джино, регулярно посылала сценарии, расписывала, сколько на этом можно зашибить в случае удачной постановки. Как горох об стенку.
С такими мыслями она подъехала к дому, где жила с Джейком, и припарковала свой розовый «буревестник» на стоянке. Интересно, думала она, идя по дорожке к дому, будет ли толк от сценариста, которому она втайне от всех заказала новый сценарий. Одно дело – готовый сценарий, и совсем другое – написанный на заказ, где предусмотрена выигрышная роль для нее самой.
В доме стояла тишина, если не считать урчания громадного холодильника на кухне. Джейк его терпеть не мог. «Выбросить бы его ко всем чертям! – бушевал он. – Не выношу этот чертов шум!»
Разумеется, он его не выбросил. Другой, меньших габаритов, ни в коей мере не удовлетворил бы запросы самого Джейка, жившего в постоянном страхе, что Тайни Мартино, Эррол Флинн или еще какая-нибудь знаменитость заглянет на огонек и попросит что-нибудь такое, чего у него нет. Вопиющее нарушение законов гостеприимства! Все сразу поймут, что он – босяк, мелкая сошка, не умеющая принимать гостей. Поэтому независимо от того, был ли Джейк в городе или нет, урчащий гигант всегда был набит под завязку.
Пиппа сбросила платье и осталась в крохотных черных бикини, привезенных из Европы и как нельзя лучше обрисовывавших ее соблазнительные формы.
Она пошлепала в белую гостиную, а оттуда вышла во двор, где был расположен роскошный плавательный бассейн. С минуту постояла на краю бассейна, дожидаясь, когда восстановится дыхание, а затем легко, почти без брызг, нырнула и поплыла, словно косой рассекая воду.
Пиппа была прекрасной пловчихой.
Джино следил за ней из окна раздевалки. Он проник в дом пятнадцать минут назад, сунув сотню баксов лакею, и приготовился ждать. К счастью, ожидание оказалось недолгим.
Пиппа двадцать раз переплыла бассейн туда и обратно и вышла из воды. Джино шагнул ей навстречу – в не слишком подходящем для Калифорнии черном костюме, голубой рубашке и узком галстуке. Девушка ахнула.
– Джино! О Господи! Откуда ты взялся? Как ты меня напугал!
Он сказал, растягивая слова:
– Пиппа, ты меня разочаровала.
Она схватила коротенький махровый халат и набросила себе на плечи. В голове лихорадочно метались мысли. Зачем он приехал? Что здесь делает? Знает ли Бой?
– Разочаровала? – она позволила себе деланно рассмеяться. – Не понимаю, о чем ты.
Как ни странно, Джино нисколько не вспотел – полностью одетый, под палящим солнцем.
– Тебе не жарко? – спросила Пиппа, поигрывая миниатюрным золотым распятием в ложбинке между грудями.
– Одевайся, – приказал он. – Даю тебе ровно час времени.
Она вся покрылась испариной; крупные капли пота смешались с каплями воды. Но Пиппа была не робкого десятка. Она прошла суровую жизненную школу, и ее было не так-то легко сбить с толку.
– Что-нибудь случилось?
– И очень серьезное.
Она надела халат и туго подпоясалась.
– Идем в дом. Выпьем, и ты мне все расскажешь.
– У тебя мало времени, – холодно возразил он. – Не трать даром драгоценные минуты, осталось меньше часа.
– Да что случилось? – взорвалась она. В темных глазах вспыхнули опасные огоньки. Она преодолела страх и приготовилась к бою. Пусть он командует Боем, а ее не посмеет тронуть.
– Ты меня обкрадывала, – бесстрастно констатировал Джино. – Брала мои деньги и утаивала информацию о Джейке.
Она пожала плечами.
– Нечего было утаивать. Нет, правда.
Конечно, она лгала, и, что гораздо хуже, он знал об этом. И зачем только она рассказала Джейку о деньгах и предложении Джино? Идиотка! Но тогда она так не думала. Особенно после того, как Джейк преподнес ей бриллиантовое колье и забросал ее всевозможными подарками, плюс снабдил ее фишками для игры в казино «Миража» на общую сумму пять тысяч долларов. И еще обещал.
Конечно, она знала, что он вор. Ну так что? Они с Боем провели не один вечер в постели, издеваясь над Джино Сантанджело, который никогда не узнает, сколько денег ушло в бездонный карман Боя. Никогда не узнает.
– Меня не интересуют твои оправдания, – резко произнес Джино. – Не будь ты женщиной, мы бы сейчас не разговаривали. Ты лежала бы на дне бассейна или твое разбитое лицо покоилось бы на ветровом стекле машины. Ты меня поняла?
Она поняла и запаниковала.
– Прости, Джино. Мне правда очень жаль.
– Конечно, – почти добродушно ответил он. – Поэтому-то я и даю тебе смыться. Идем, уложишь вещи, а я за тобой присмотрю.
– Куда я должна ехать?
– В Испанию.
Пиппа пришла в ужас.
– В Испанию? Но я не могу ехать за границу, у меня съемки. Я…
Джино оборвал ее.
– В Испанию. Самое меньшее на два года. Если вернешься до этого срока…
Говорить больше не потребовалось.
* * *
Бой обожал Вегас, а Вегас обожал Боя. Они идеально подходили друг другу. Обоим были присущи показной блеск, мишурное великолепие.
«Мираж» более чем оправдал его надежды. Бой с важным видом расхаживал по отелю, и мало-помалу у него зародился новый план: построить отель еще больше и шикарнее. И так – отель за отелем, все великолепнее и великолепнее.
Так что он вполне созрел для того, чтобы принять предложение Пинки Кассари о продаже его доли. Бой запросил умопомрачительную сумму, и, к его удивлению, Пинки согласился. Конечно, Бой понимал, что должен посоветоваться с Джино, испросить его разрешения, но вдруг бы тот сказал «нет»? Так что он решил заключить сделку и потом поставить Джино перед фактом.
Вот и настал такой момент, когда уже поздно что-либо менять. Джейк с Пинки отметили это дело двумя квартами шампанского, сборищем звезд и тремя шоу-герлс, каждая из которых была способна удержать на сосках десятицентовую монету. Джейк скучал без Пиппы. Она привела его в бешенство со своей дурацкой карьерой. Нужно что-то предпринять. Может, и вправду вложить часть свалившегося на него богатства в какой-нибудь фильм? Видит Бог, она давно об этом мечтает.
– Ну и где же твоя рыжая со своим необыкновенным трюком? – зарычал Пинки.
– Возьми ее наверх, и она тебе покажет, – в свою очередь огрызнулся Джейк. В душе он терпеть не мог этого подонка, но взнос наличными, который в эту минуту хранился у него в спальне, несколько примирил его с Розовым Бананом.
– А если я хочу всех трех?
– Чувствуй себя как дома.
– Я так и сделаю.
Из уголков рта у Пинки текла слюна. С возрастом он стал еще противнее. Глазки уменьшились и приобрели более подлое выражение; губы распустились, сальные волосы поредели, отчего физиономия стала казаться еще более жирной и придурковатой.
Он безвкусно, кричаще одевался и сменил трех жен. Сейчас у него была четвертая, медная блондинка, бывшая исполнительница стриптиза. Она ждала его в Филадельфии вместе с тремя пекинесами – не могла же она оставить их одних! Единственными детьми Пинки были двое мальчишек-близнецов от первой жены. Уже сейчас они обещали превратиться в таких же мерзавцев, как папочка.
Пинки Розовый Банан был растленным, насквозь коррумпированным типом, рвущимся к власти. Двадцать два года он копил злость против Джино Сантанджело. Купить Боя – за любые деньги! – означало подобраться поближе к заветной цели – отомстить Джино.
* * *
Джино появился в Лас-Вегасе так же незаметно, как и в Лос-Анджелесе. Он высоко ценил эффект неожиданности и жаждал увидеть растерянность на лице Боя, когда он почтит своим присутствием званый ужин по случаю сделки Боя с Розовым Бананом.
Да уж. Теперь все стало на свои места, и откладывать незачем.
Однажды начав говорить, Пиппа выложила все. Так же поступили и остальные. Теперь их волновало только то, как бы спасти свою шкуру.
Джино сел в подкативший прямо к трапу черный лимузин и отправился в отель. В сопровождении Реда и Малыша Вилли прошел через весь вестибюль. Их провожали взглядами и возбужденно шептались.
Управляющий казино бросился навстречу, чтобы приветствовать Джино, но тот отмахнулся:
– Потом, потом, – и зашагал дальше.
* * *
– У бабья между ног, – разглагольствовал Пинки, – сладкий, но скоропортящийся товар. Полежит несколько месяцев на полке – и хочется свеженького.
Джейк подавил зевок. Кому нужно мнение этого кретина по данному вопросу, а также по всем остальным?
– У меня в Филадельфии, – расходился Пинки, – целый ряд борделей с самыми горячими девочками. Все дело в том, что я знаю, как с ними обращаться. Берешь их, используешь – и отправляешь к приятелям в Южную Америку. Только так.
– Само собой, – Джейк подмигнул одной из шоу-герлс, давая понять, что пора заняться Пинки.
Девушка поморщилась, но Джейк – босс.
– Мистер Кассари, – проворковала она, – какой у вас замечательный костюм. Неподражаемая материя!
Пинки был польщен.
– Ты так думаешь, куколка? А мне по душе твои титьки. Как насчет этого?
Девушка так и не успела высказать свое мнение, ибо в этот самый момент в банкетный зал вошел Джино, и всех посвященных охватила паника. Бой побелел как смерть, не помог и великолепный загар. У Розового Банана отвисла челюсть.
– Привет, ребята! – бодро поздоровался Джино. – Это закрытая вечеринка или можно принять участие?
Знаменитые гости на другом конце стола понятия не имели о подоплеке и продолжали веселиться. Шоу-герлс почуяли неладное: уж больно нервничал Джейк.
– Джино! – воскликнул он. – Что ты тут делаешь?
– Как ты принимаешь гостей? – Джино преспокойно уселся на один из стульев.
– Н-но мы только что говорили с тобой по телефону, ты был в Нью-Йорке.
– А теперь вот здесь. И мой старинный приятель Розовый Банан тоже здесь. Как дела, дружище? Давненько не видались, а?
Пинки метнул на Джино злобный взгляд, а затем попытался изобразить улыбку.
– Банана я похоронил много лет назад.
– Да ну? И где же?
Пинки побагровел.
Бой понял: дело пахнет керосином, – и начал изворачиваться.
– Рад тебя видеть. Я как раз хотел с тобой поговорить о кое-каких новых обстоятельствах, – слова из него так и сыпались. – Идем ко мне в кабинет и все обсудим. Как ты считаешь?
Джино пригвоздил его к месту убийственным взглядом черных глаз.
– Ты, гнусный ублюдок! – прошипел он. – Поздно уже что-либо объяснять. Слишком поздно.
* * *
Три месяца спустя, утром, Джино, как обычно, зашел к Лаки в детскую. Ей исполнилось десять месяцев, и она стала очаровательным ребенком с черными цыганскими глазами и черными волосами.
– Кто тут папина девочка? – сюсюкал Джино, беря ее на руки. – Кто папина маленькая принцесса?
Лаки довольно загукала. Он крепко прижал ее к себе, наслаждаясь теплым детским запахом.
Неожиданно в комнату вбежала расстроенная Мария.
– Джино, – она протянула ему газету. – Кажется, этот человек работал с тобой?
Он взял газету и увидел заголовок:
«ТРУП ДЖЕЙКА КОЭНА НАЙДЕН В ПУСТЫНЕ».
В заметке говорилось следующее:
«Сегодня в десять часов утра двое туристов наткнулись в пустыне в десяти милях от Лас-Вегаса на разложившийся труп Джейка «Боя» Коэна – он лежал в зловонной яме. Это произошло после сильной песчаной бури и перемещения песчаных пластов…»
И так далее. Джино быстро пробежал статью глазами. Бедняга Джейк. Он сам напросился – и получил свое.
– Это правда, Джино?
Он вздрогнул, осознав, что рядом стоит жена.
– Да, – уронил он небрежно, – это тот самый парень. Больше Мария ни о чем не спрашивала. Просто погладила его щеку.
– Будешь завтракать? Хочешь чего-нибудь вкусненького?
Он засмеялся и шлепнул ее пониже спины.
– Уже попробовал.
– Джино!
Ее было легко смутить. Ему это нравилось.
* * *
В обеденное время в «Риккадди» был переполнен. Барбара с детьми носились по залу, балансируя тарелками с пиццей и графинами с вином.
Джино заказал пиццу, несмотря на то, что в последнее время набрал несколько лишних фунтов. Энцо не прикасался ни к чему, кроме спагетти по-болонски, а Альдо пристрастился к телятине.
– Я от нее худею, – сказал он, голодным волком набрасываясь на телятину и делал знаки детям, чтобы тащили еще.
Энцо медленно, стоически уминал спагетти.
Все трое сидели за дальним угловым столиком. Два столика у двери заняли телохранители. Шансы Джино и Энцо дожить до старости были не так велики, чтобы зря рисковать. Бесшабашность если и имела место, то осталась в далеком прошлом.
– Идет война, – сказал Энцо, – и я хочу положить ей конец.
Джино согласно кивнул.
– Стоит вывести из игры Пинки – и дело в шляпе.
– Правильно, – подтвердил Энцо. – Еще ни одному сукину сыну не удавалось меня облапошить.
Джино кивнул.
Розовый Банан причинил им кучу неприятностей. Что касается сделки в Лас-Вегасе, то Джино старался играть по правилам, даже предлагал вернуть Пинки деньги, а когда тот отказался, попытался передать с посыльным. Через три дня посыльного нашли на стоянке возле «Миража» – с пулей в черепе и свертком с деньгами в кармане пиджака. «На этот раз тебе не удалось взять меня за яйца, – сказал Банан Джино по телефону. – Однажды ты от меня избавился, но это не повторится. Я купил долю в «Мираже» и сохраню ее при себе». Война продолжается…
Джино нашпиговал «Мираж» своими людьми, и тогда прокатилась новая волна убийств. За короткое время погибли управляющий казино, официантка из коктейль-бара и крупье. Такие вещи сильно мешают бизнесу. Известность «Миража» росла, а доходы падали.
– Я заключу контракт с одним киллером из Буффало, – предложил Джино. – Он быстро вышибет из него мозги.
Энцо кивком выразил согласие.
– Чем скорее, тем лучше.
* * *
Первого апреля тысяча девятьсот пятьдесят первого года Пинки проснулся поздно. Его последняя жена, которую он любовно называл Пираньей, храпела рядом. Это всегда приводило его в бешенство.
В спальне воняло собачьим дерьмом. Пинки пнул жену в бок.
– Опять твои собаки загадили спальню?
Пиранья протерла глаза, с которых вчера не удосужилась смыть тушь.
– Что-что?
Он пришел в ярость.
– Твои чертовы псы обделали ковер!
Пиранья села на кровати. Она была в чем мать родила, и ему, как всегда, бросились в глаза ее мощные груди – самые большие пневматические груди в Филадельфии. Временами Пинки казалось, что он женился не на женщине, а на паре необъятных искусственных титек.
– Ну так что? – заорала она. – От вони еще никто не умирал!
– Да уж! Кому, как не тебе, это знать? Когда ты в последний раз принимала ванну?
Пиранья не уступала:
– И ты еще смеешь упрекать меня? Слюнявый подонок! – она замахнулась, но он перехватил ее руку. – Пусти! Сейчас же отпусти меня!
Все три пекинеса ринулись защищать хозяйку. Два пса вспрыгнули на кровать, а один встал на задние лапы и неистово лаял.
– Заткни пасть своим чертовым псам! – завопил Пинки.
Пиранья, наоборот, науськивала собак:
– Давайте, давайте, милые, помогите мамочке!
Теперь уже лаяли все три пса, а те, что были на кровати, прыгнули на Пинки. Пока он отдирал их от себя, Пиранья вцепилась длинными кроваво-красными ногтями ему в рожу.
– Сука! – орал Пинки.
– Гад! – не отставала она.
Им вторили псы. Пинки схватил одного за загривок и швырнул через всю комнату. Пес приземлился в углу и жалобно заскулил.
Пиранья бросилась ему на помощь.
– Ты, недоносок! – вопила она. – Сделал Паф-Пафу больно!
– Пошел твой Паф-Паф!..
– Сам пошел!..
Пинки соскочил с постели и угодил босыми ногами прямо в собачьи какашки. Он взвыл и опрометью ринулся в ванную.
Пиранья, путаясь в рукавах, надевала халат. Потом она подобрала раненую собаку, схватила лежащие на столе ключи от «кадиллака» и выбежала из дома, приговаривая:
– Не волнуйся, малыш, мама отвезет тебя к доктору.
Пинки мыл ноги и вдруг услышал взрыв. Сначала он подумал, что на него напали, и кинулся плашмя на пол ванной. Потом встал, осторожно вышел в спальню и увидел за окном пылающий «кадиллака».
– Боже праведный! – ошеломленно пробормотал он. – Там мог быть я!
* * *
Первого сентября тысяча девятьсот пятьдесят первого года у Джино родился сын.
Его сын!
Самый счастливый момент его жизни!
Они назвали ребенка Дарио.
Джино неделю праздновал.
Мария ликовала.
– Я же говорила, что подарю тебе сына!
Он зацеловал ее всю – свою прекрасную девочку-жену и в который раз вознес хвалу небесам за то, что они встретились.
Дарио был хилым младенцем – всего пять фунтов десять унций – и совсем не похож на Лаки: лысенький, с ручками и ножками, как спички, бледный и голубоглазый.
Лаки была уже взрослой девицей: ей исполнилось год и три месяца. Точная копия своего отца. Такая же смуглая, оливковая кожа. Черные глаза. И вьющиеся черные волосы. Он безумно любил ее, но рождение сына – это все-таки что-то особенное.
Мария сочла необходимым по возвращении из больницы провести разъяснительную работу:
– Джино, мы должны быть очень осторожными. Как бы Лаки не начала ревновать.
– Ты что, смеешься? Я обожаю их обоих!
– И тем не менее следи за собой.
– Ладно.
И все-таки сын есть сын. Продолжение тебя. Дочь – это нечто совсем другое.
* * *
– Эта сволочь живуча, как кошка, – бушевал Энцо. – Сроду не сталкивался ни с чем подобным.
– Ничего, – успокоил его Джино. – Главное, мы его хорошенько напугали. Больше он не сунется в Вегас и тем более в «Мираж».
– Если ты так считаешь, ты очень ошибаешься, – предупредил Энцо.
– Если я ошибаюсь, мы вышибем из него дух раз и навсегда!
Энцо все не мог успокоиться.
– Как это мы его упустили?
– Мы убили его жену. Это послужит ему уроком. Теперь он будет держаться от нас подальше.
– Да, какое-то время.
– Да брось ты, – сказал Джино. – Я знаю Пинки, как свои пять пальцев. Не забывай, мы вместе начинали – на улице. Он мог вспыхнуть, но надолго его не хватало, хочешь пари?
– Я не любитель.
– Ну и не надо. Просто запомни мои слова. Он засядет у себя в Филадельфии и никогда больше не будет путаться у нас под ногами.
– Хочу надеяться, что ты прав.
– Ясное дело, прав, – Джино закурил длинную, тонкую сигару «Монте-Кристо». – Хочешь взглянуть на моего наследника? Самый замечательный парень во всем мире!
