Текст книги "Бестия. Том 2"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
– Как вы познакомились? – слегка охрипшим голосом спросила Лаки. Скорее всего, это будет прескучная история.
Марко смотрел куда-то в пространство, но встрепенулся, услышав ответ своей жены.
– На похоронах моего первого мужа. Было дико смешно.
Он взглядом приказал ей заткнуться.
– Хочешь еще немного выпить, дорогая?
Странный вопрос – ведь Елена по-прежнему держала в руке полный бокал бананового коктейля. Но у нее хватило ума понять намек – значит, не такая уж она непроходимая дура.
– Как мне нравится ваш костюм! – обратилась она к Лаки. – Здесь покупали?
Лаки решила не настаивать. Какая разница, как, где и почему они познакомились, – важно, что это произошло. Точка.
Когда около двенадцати часов они проводили ее до дверей и ушли, она моментально спустилась вниз и заглянула в казино. Теперь, если Марко и засечет ее, он не сможет сунуть ей сандвич, наябедничать папеньке и отослать ее в постельку.
Она положила глаз на смуглого, рослого ковбоя с бегающими глазками.
– Хочешь, куплю тебе чего-нибудь выпить?
Он долго, пристально изучал ее и, видимо, остался доволен.
– Кажется, когда играешь, выпивка за счет отеля?
Лаки улыбнулась.
– В моем номере – нет.
– Ты не…
– Нет, конечно. Все, что от тебя требуется, это немного усердия.
Они вместе поднялись на ее этаж. Нет, она не шлюха и не нимфоманка, но временами ей приятно трахнуться – без дерьмового трепа и без намека на продолжение. Мужчины испокон веков позволяют себе подобное баловство. Чем женщины хуже? И потом, как раз сегодня ей позарез требовалось снять напряжение.
Он пробыл у нее около часа. Неплохо. Ничего удивительного: у нее наметанный глаз. Потом он топтался у двери, бубня что-то о том, чтобы завтра пообедать вместе. Пришлось буквально вытолкать его из номера. Не было такого мужчины, которого ей хотелось бы оставить на всю ночь. Ни единой родственной души на всем белом свете…
Лаки вышагивала по комнате и думала о Марко. Почему она так сильно его хочет? И ведь надеялась, что ковбой поможет справиться с обидой оттого, что Марко женился! Ничего подобного. В сексуальном плане у нее нет претензий. Но этого недостаточно.
* * *
В тот раз ей так и не удалось окрутить Марко. Но по мере развития событий, когда она начала медленно, но верно забирать в свои руки рычаги власти, ему в конце концов пришлось обратить на нее внимание.
По возвращении в Нью-Йорк Лаки сказала Косте:
– «Мираж» стал походить на дешевую уличную проститутку, попавшую в компанию блестящих девушек по вызову. Подумаешь – дважды в год концерты Тайни Мартино и дурацкие номера из задрипанных телепостановок! Это не придает блеска, – Она закурила. – Отель нуждается в ремонте и модернизации. У него запущенный вид: краска кое-где облупилась, зачуханная веранда… Необходимо внести свежую струю.
Коста отмахнулся от клубов дыма.
– Марко знает свое дело. Если и нужно что-то переделать, я уверен…
Она резко оборвала его:
– Марко не в состоянии отличить задний проход от дырки в полу. Он, видите ли, только что женился и ошалел от траха.
К щекам Косты прилила кровь. Где она нахваталась таких словечек? Когда ругаются мужчины, это в порядке вещей, но молодая женщина… Ни в какие ворота!
– Марко превосходно справляется – с финансами и всем остальным. Джино ему полностью доверяет.
– Большое дело! Я – основной держатель акций. У меня больше прав, чем у всех прочих. Раз я говорю: нужны перемены, значит, так тому и быть! Если Марко будет противиться, может убираться!
Коста серьезно смотрел на нее. Неужели он своими руками создал настоящего монстра? Что скажет Джино, если узнает? К счастью, пока он остается в неведении. Думает, все идет как по маслу: Дарио изучает азы бизнеса, и если что-нибудь не так, Коста в два счета все уладит. Джино и понятия не имеет о том, что Лаки развила бурную деятельность и практически прибрала все к рукам. У Косты не было ни малейшего желания сообщать об этом Джино.
В последующие несколько месяцев Лаки постоянно курсировала между Нью-Йорком и Вегасом. Она привозила с собой дизайнеров и декораторов, высказывала пожелания относительно переделок в «Мираже» и надзирала за ходом работ по строительству нового отеля.
– Что она себе позволяет?! – вопил Марко в трубку. – Скоро здесь камня на камне не останется! Отзови ее немедленно!
– Не могу, – признался Коста. – Она владеет контрольным пакетом акций и вправе делать все, что пожелает.
Кипя от ярости, Марко обратил-таки на нее внимание! А к тому времени, когда он созрел для желания, Лаки стала холодной, деловитой и чужой. Она не станет делить его с женой!
Постепенно Лаки удалось претворить в жизнь свой план модернизации отеля. «Мираж» был неузнаваем. Она пригласила свежие артистические силы. Хватит с них утомленных певичек в платьях без бретелек – их заменили рок-группы. Все вокруг сверкало и грохотало.
Чтобы создать новый имидж, она привлекла к работе лучшую фирму «Паблик рилейшнз».
– Нужно привлекать молодежь, – втолковывала она разгневанному Марко. – А то отель превратился в богадельню.
– Дерьмо собачье! Деньги, как известно, водятся у стариков! Казино отеля дает колоссальную прибыль.
– Зато доходы от самого отеля за последние десять лет постепенно уменьшаются. Почему нельзя преуспеть на обоих направлениях?
Она оказалась права. Дела неуклонно шли в гору. Вечерние представления, еще недавно проходившие при полупустых залах, шли теперь с аншлагом; осовремененная веранда притягивала молодежь. При этом доходы от казино не только не уменьшились, но и круто взмыли вверх.
Окрыленная успехом, Лаки влезла в другие области деятельности своего отца. Она обладала великолепной интуицией и безошибочным нюхом: что можно улучшить и каким образом. Она, подобно Джино, всегда держала нос по ветру и обращалась только к первым лицам: председателям, менеджерам и директорам, которых назначил ее отец. Поначалу они давали ей отпор либо напускали на себя покровительственный вид. Однако после того, как она недвусмысленно давала понять, что по закону имеет право делать все, что заблагорассудится, они начинали прислушиваться, соглашаться – и она неизменно оказывалась права.
В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году Джино приобрел – в порядке дружеского одолжения – небольшую хиреющую компанию по производству косметики. Она медленно, но верно катилась к банкротству. Лаки сделала ее одним из своих любимых проектов. Изменила название фирмы, сменила руководство, назначила себя директором и похвасталась перед Костой:
– Вот увидишь, как все закрутится!
Он и не сомневался.
Время от времени Лаки летала в Вегас – посмотреть, как идут дела со строительством «Маджириано». Дела шли медленно. Даже очень. Возникали все новые проблемы, но среди них не было ни одной, с которой бы она не справилась.
Марко переменил свое отношение к ней. Теперь он радостно приветствовал Лаки и представлял подробный отчет обо всем, что делается в городе.
Их неудержимо влекло друг к другу. Лаки знала: Марко чувствует то же, что и она.
Однажды он не выдержал. Елена уехала за город навестить подругу. Они вместе поужинали и повспоминали старые времена: Джино, особняк на Бель-Эр, Дарио… На пороге ее номера Марко стиснул ей руку и сказал:
– Я хочу войти.
– Нет.
Его изумлению не было предела.
– Но почему?
– Не в моих правилах путаться с женатыми.
– Я полагал, что тебе нет дела даже до того, как их зовут – не то что до их семейного положения.
Он был так близко, что она чувствовала его дыхание у себя на щеке. Она желала его так, как никого на свете, но сладким голосом произнесла:
– Засунь свои комментарии в задницу. Спокойной ночи, Марко. Приятных сновидений.
И быстро захлопнула за собой дверь, боясь передумать.
Господи! Может быть, это и есть любовь – ноющая боль во всем теле, от которой хочется то ли волком выть, то ли паясничать?! Такой шанс заполучить Марко – и она его упустила! Почему?
Да потому, что он был нужен ей с потрохами – и на всю жизнь! Только так и не иначе!
И однажды это случится! Уж она постарается!
* * *
Дарио так и не вызвал Эрика, и через полгода тот явился сам в одно субботнее утро, с двумя чемоданами и кучей упреков.
– Я был занят, – буркнул Дарио. – Тебе нельзя здесь оставаться.
Под «здесь» подразумевались роскошные апартаменты Джино, с кухаркой и горничной.
– Почему? – возмутился Эрик. Он твердо вознамерился восстановить свои позиции.
– Потому что нельзя. Вдруг они узнают – Коста или моя сестра.
– Мы же жили вместе в Сан-Франциско!
– Это другое дело.
– Почему?
После десятиминутного спора Дарио сдался и впустил Эрика. Но он по-прежнему не собирался позволять ему здесь жить, потому что узнал вкус свободы. Жить одному, в одиночку отправляться на охоту… При чем тут Эрик?
Тот обежал квартиру восхищенным взглядом и поздравил себя с мудрым решением. Уговоры Дарио ни к чему не привели.
Дарио пребывал в гневе и растерянности. Мало ему неприятностей из-за Лаки! Не хватало еще, чтобы она пронюхала, что он – голубой!
Эта стерва обставила его по всем статьям. Пока он, особо не перенапрягаясь, торчал у себя в офисе, она установила свою власть во всей империи Сантанджело. Коста умыл руки. Дарио не то чтобы жаждал лично встать у руля, но его бесило, что с ним никто не считался, тогда как сестре оказывали королевские почести.
– Джино хотел, чтобы я учился бизнесу, – жаловался он Косте. – Я, а не Лаки!
– Тогда будь добр являться сюда к восьми часам утра и заканчивать работу в семь, восемь, девять часов вечера.
Еще чего! Дарио больше устраивало долго спать по утрам, а затем отправляться в своем «порше» в Виллидж и проводить время с приятелями. Он каждый день наведывался в небольшой итальянский ресторан, где для него специально держали столик. Вокруг толклось пятнадцать-двадцать прихлебателей. Деньги не проблема – на этот счет Джино дал четкие указания.
Да, у него полно друзей, но ему не улыбалось делиться ими с Эриком. Однако от Эрика оказалось не так-то легко отделаться. Однажды водворившись в квартире приятеля, он и не думал покидать ее.
– Тебе нельзя здесь оставаться, – повторял Дарио.
– Мне некуда деться. Я специально приехал, чтобы быть с тобой.
Эрик дотронулся до Дарио, и тот словно с цепи сорвался – с грубой, животной страстью, которой до этого момента в себе не чувствовал, набросился на своего сожителя. Эрик застонал от боли и наслаждения.
– Вот не думал, что ты способен на насилие. Поверь, Дарри, нам будет хорошо вдвоем!
* * *
Время шло, и Лаки продолжала свою кипучую деятельность. Она превратилась в решительную деловую женщину, которая предъявляла высокие требования и выжимала из подчиненных все, на что они были способны. И всегда добивалась своего.
Пришедшая было в упадок компания по выпуску косметических средств ныне процветала. Для получения заказов Лаки использовала, мягко говоря, не совсем дозволенные приемы – там взятка, здесь угроза. Она была уверена в высоком качестве их продукции и не гнушалась принудительными способами убедить в том же остальных. Имя Сантанджело творило чудеса.
Она по-прежнему часто наведывалась в Лас-Вегас и всякий раз находила Марко женатым на прекрасной Елене. Ее все так же влекло к нему, но если этому суждено произойти, то на ее условиях.
Она очень редко думала о Джино, чью империю ухитрилась прибрать к рукам. Строительство заложенного им отеля шло полным ходом. Его мечта претворялась в жизнь. Но они не вступали в контакт друг с другом.
Женщины не способны заниматься бизнесом? Слишком эмоциональны, да? Ну, так она ему покажет!
Уезжая, Джино оставил ее ни с чем. С помощью Косты она завладела всем. По закону все принадлежало им с Дарио. Лаки вспомнила брата и поморщилась. Идиот недоделанный! Неужели он никогда не станет человеком? Бедный блондинчик Дарио! Ошибка природы…
* * *
Дарио с Эриком продолжали жить вместе, хотя отношения между ними были натянутыми. Они вели образ жизни, который обоим был в новинку. Нью-Йорк кишел новичками в любовных поединках, и у Дарио хватало денег, чтобы всеми возможными способами прожигать жизнь, – посещать злачные места и предаваться всевозможным порокам.
Вдвоем они окунулись в полный опасностей подпольный мир гомосексуальной общины. Там они столкнулись с полностью лишенной романтики, безобразной изнанкой жизни. То была настоящая скотобойня – с торопливыми, часто насильственными сношениями и садомазохистскими экспериментами. Эрику очень понравилось, и он втянул Дарио.
Вскоре они начали устраивать в апартаментах Джино оргии, не жалея денег на кокаин, травку и все такое прочее – в полном соответствии с разнообразными запросами гостей.
Когда слухи об этом докатились до Косты, он отказывался верить. Зато Лаки ничуть не удивилась. Она давно ждала чего-нибудь в этом роде.
– Поеду к нему, – сказала она Косте.
– Поедем вместе.
Лаки позвонила брату и предупредила о том, что они с Костой намерены навестить его после обеда.
Дарио положил трубку. Тот факт, что Лаки завладела империей Сантанджело, его мало беспокоил: лишь бы его не трогали и не отлучали от кормушки. Но эта стерва, его сестра, говорила таким тоном, словно пронюхала о его секрете. У нее всюду агенты.
Дарио ничуть не сомневался, что Джино никогда не вернется в Америку. Время шло, а ничего не менялось. Раз в несколько месяцев он писал отцу дежурное письмо, но не получал ответа. Коста заверял его, что письма доходят по назначению и доставляют Джино огромную радость. Тем не менее Дарио перестал писать. Реакции не последовало.
– Эрик, сейчас же уходи и не возвращайся, – велел он другу. – Потом я тебя разыщу.
Сестричка Лаки! Приперлась с прокурорским видом, в белом костюме. Коста, как комнатная собачка, ходит перед нею на задних лапках.
Лаки не тратила лишних слов.
– Дарио, так продолжаться не может. Ты выносишь на публику то, что является твоим интимным делом. Понимаешь, что я имею в виду?
Коста хмуро поддержал ее:
– Если Джино узнает, это его убьет. Может, тебе обратиться к врачу? Попробовать излечиться?
Он что, думает, это корь?
– Имею право делать все, что хочу! – окрысился Дарио, глядя на сестру. – Ты мне не указ.
Лаки вздохнула.
– Вот здесь, братик, ты очень ошибаешься. Если не поостынешь, я позабочусь о том, чтобы для тебя настали тяжелые времена.
– К чему ты клонишь?
– Ты хорошо помнишь все подписанные тобой документы?
Ну да! Время от времени Коста или Лаки вызывали его для того, чтобы он скрепил своей подписью ту или иную бумагу. Он никогда их не читал, а просто ставил закорючку – и с плеч долой. И вот теперь Лаки в холодной, деловой манере объясняет ему, что фактически он передал ей все права.
– Переедешь из этой квартиры в более скромную и будешь жить на назначенное мной пособие. Может быть, это оттолкнет от тебя кое-кого из твоих «друзей».
Дарио вылупился на сестру.
– Только попробуй. Я пожалуюсь Джино.
– Валяй. Он будет в восторге, когда узнает, что ты из себя представляешь.
Дарио побледнел.
– Ты не можешь так поступить.
Она одарила его многообещающим взглядом.
– Не волнуйся, дальше меня это не пойдет, дорогой братик. Пока ты будешь нормально себя вести, тебе не о чем беспокоиться – я не скажу Джино. Кстати, кончай с наркотиками. В крайнем случае – немного травки. Понятно?
Сука! Сука! Сука!
Но он до нее еще доберется – когда-нибудь! Как-никак он тоже Сантанджело!
Стивен, 1975
С первых шагов в качестве помощника окружного прокурора Стивен показал себя несгибаемым и весьма удачливым обвинителем. Сначала этот переход на другую сторону правосудия был непривычен, но уже через несколько недель он понял: это именно то, для чего он создан, – преследовать по закону подонков, которые сбывают детям наркотики, убивают и насилуют женщин, а также продажных полицейских и прочую погань. Видеть этих мерзавцев надежно упрятанными за решетку было для него ни с чем не сравнимым наслаждением.
Слава о нем распространилась со скоростью света; адвокаты в отчаянии воздевали руки к небесам, если их подзащитные получали Стивена Беркли в качестве обвинителя. Зато полицейские ликовали, если после долгих поисков и выматывающей гонки за преступником дело последнего попадало в умелые руки Стивена. Он неизменно выходил победителем. Даже самая скользкая рыба не могла уйти из его невода. Преступники получали по заслугам. Стивен азартно играл, заранее настроившись на победу.
Он оказался неподкупным – это сбивало с толку тайных агентов подпольных воротил, которые месяцами работали не покладая рук, чтобы выиграть заведомо проигрышное дело. Эта черта Стивена выглядела тем более странно, что коррупция в то время проникла во все слои общества, стала в порядке вещей. Брали все – от простого патрульного до высокого полицейского чина.
Стивен с самого начала дал понять: его голыми руками не возьмешь. Он доказал это, когда возле дома, где он жил, к нему обратились двое и предложили «небольшой разговор по душам».
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем пойдет речь. Стивен как раз занимался делом о вымогательстве. Если все пойдет как надо, мелкому уголовнику Луи Лавинчи по кличке «Ноги» грозило десять или одиннадцать лет тюремного заключения.
Стивен лихорадочно соображал.
– Ладно, поговорим. Завтра, в восемь часов утра. На этом самом месте.
Двое громил очень удивились. Они готовились к трудным переговорам; возможно, пришлось бы прибегнуть к определенным методам убеждения…
– А почему мы не можем потолковать прямо сейчас?
Стивен оглянулся по сторонам.
– Просто поверьте мне на слово. Сейчас не время. Завтра. О'кей?
Ошарашенные, они наблюдали, как Стивен исчезал за дверью своего подъезда.
Он тотчас позвонил своему начальнику и доложил о случившемся.
– Я настаиваю на засаде. Возьмем этих мерзавцев за попытку подкупа.
– Бросьте, Стивен, вы юрист, а не коп.
– Дайте мне пару надежных ребят, и я это проверну.
И он исполнил обещание, спрятав на груди миниатюрное записывающее устройство, запечатлевшее для истории все посулы и угрозы сообщников Лавинчи.
После того как деньги поменяли хозяина, копы вышли из укрытия и арестовали обоих. Громилы получили срок за попытку подкупа должностного лица с применением угроз. Луи Лавинчи сел на двенадцать лет, а Стивен упрочил свое положение. На протяжении четырех лет он действовал решительно и безоглядно, вкладывая в работу все свои способности и получая огромное удовольствие.
За эти годы он сдружился с молодым черным детективом по имени Бобби Де Уолт. Бобби специализировался на незаконном распространении наркотиков, Ему было двадцать с солидным хвостиком, а на вид – на десять лет меньше. Нарядившись в уличные лохмотья, с короткой курчавой стрижкой он обожал везде совать свой нос и откалывать разные штуки. Под легкомысленной оболочкой скрывался крутой и ловкий полицейский, Бобби Де Уолт раскрыл больше преступлений, чем любой другой детектив в округе. По многим из этих дел Стивен выступал обвинителем.
Когда они позволяли себе вместе появляться на улице, это была престранная пара: рослый, красивый Стивен и шустрый дикарь Бобби. Иногда они часами просиживали в баре недалеко от здания суда и толковали обо всем на свете. А случалось, и заходили в ресторан. Радость общения была обоюдной. Они также не чурались женского общества.
В один холодный январский вечер Бобби несказанно удивил друга:
– Хочу пригласить тебя завтра на званый ужин, Я заарканил самую классную девчонку в мире – это будет наша помолвка.
Стивена одолевало любопытство. Бобби совсем не похож на жениха. Но, познакомившись с Сью-Энн, он одобрил его выбор. Это была кудрявая девушка лет девятнадцати от роду, с ласковой улыбкой и обольстительной фигурой.
Бобби не стал терять время даром и немедленно назначил день свадьбы. Не далее как через месяц Стивен уже играл роль шафера на их венчании в маленькой церквушке. Там он познакомился с двоюродной сестрой Сью-Энн, Эйлин. Он сразу обратил на нее внимание, высокая, симпатичная, очень воспитанная. Она работали переводчицей в ООН и жила вместе с родителями в кирпичном доме на Семьдесят восьмой улице.
Стивен четырежды водил ее в разные места. Но после того как она отказалась лечь с ним в постель, распрощался – вежливо и элегантно.
Однако, встречаясь с другими девушками, он не мог выбросить Эйлин из головы. Она единственная ему отказала. Все прочие были доступными – и самые красивые, и самые респектабельные. Он понимал, что в эпоху противозачаточных пилюль и женской эмансипации их доступность объясняется отсутствием страха, а вовсе не любовью. И продолжал думать об Эйлин.
* * *
Старость навалилась на Кэрри как-то вдруг, чуть ли не в одночасье. Смотрясь в зеркало, она видела все то же лицо, ту же бархатную кожу – только несколько мелких морщин выдавали ее настоящий возраст. Но дело было не в них, а в том, что она состарилась душой: к ней вернулся прежний страх загнанного животного. На что она потратила жизнь? Последние тридцать два года ее существование проходило под знаком лжи. Даже собственному сыну она не могла открыть правду. Тем более такому сыну, который посвятил себя борьбе с теми самыми людьми, среди которых прошла ее молодость, – торговцев наркотиками, наркоманов, проституток и сутенеров. «Стивен, они не так уж и плохи. Иногда люди совершают дурные поступки, потому что у них нет выбора», – говорила она ему.
Она все чаще по утрам подолгу оставалась в постели и вспоминала, вспоминала… Уайтджек. Какой мужчина! Как она любила его! Были и у них хорошие времена: особенно когда они работали втроем – она, Уайтджек и Люсиль. Кабаки, джазовые оркестры. «Парадиз», «Коттон-клаб»»… Фантастические наряды, танцы и бешеная страсть. Все было хорошо, пока не появилась Долли. Жирная белая Долли… И наркотики…
Кэрри выпростала руки из-под одеяла и стала пристально рассматривать их, ища следы уколов, шрамы, которые можно было заметить, только если знать об их существовании.
Она попыталась вызвать в памяти годы, когда содержала публичный дом. Как ни странно, от них почти ничего не осталось.
Бернард… Кэрри улыбнулась. Он все о ней знал – и все-таки любил.
Эллиот – совсем другое дело. Он смотрел на нее, как на игрушку, свою собственность. И почему только он женился на ней? Должно быть, подметил в глазах некую сумасшедшинку. В уединении их роскошной спальни он обращался с ней, как со шлюхой.
Ужаснее всего было то, что ей приходилось с этим мириться. Ее покорность только подстегивала Эллиота, и он продолжал изощряться на все лады. Ею двигали страх нищеты и боязнь утратить общественное положение.
В последнее время он сильно сдал. Его сексуальный аппетит уменьшился. Настанет день, и он уйдет навсегда. Кэрри безумно боялась остаться одна. Просто не представляла себя один на один с жизнью.
В ее мысли властно ворвался телефонный звонок. Она подумала: может, не снимать трубку, и пусть себе звонит? Потом вскочила, точно ошпаренная: вдруг это Стивен?
– Алло?
– Кэрри, как ты?
Джерри Мейерсон. Ну конечно! Ни одной недели не проходило без его звонка. Приятно сознавать, что в тебя до сих пор влюблен тридцатишестилетний мужчина. Кэрри устало вздохнула.
– Здравствуй, Джерри. А ты как?
– Лучше всех. А вот у тебя ужасный голос.
– Просто немного взгрустнулось.
– Отлично. Я как раз тот человек, который поднимет тебе настроение. Идем пообедаем вместе. Скажем, в «Четыре времени года».
– Не сегодня, Джерри.
– Именно сегодня. Я занимаюсь сенсационным делом о разводе, тебе будет интересно. Вот увидишь, ты будешь хохотать до слез. Я рассею твою тоску.
Кэрри вспомнила о своем новом костюме от Сен-Лорана и решила, что лучше пойти с Джерри, чем так и проваляться весь день в постели.
– Я подумаю.
– Замечательно! В час. Смотри, не опаздывай.
* * *
Бобби Де Уолт работал над каждым своим делом по нескольку месяцев и мог подолгу не появляться дома. Сью-Энн носила их первенца. Стивен часто навещал ее.
Однажды, явившись в их маленький домик, он застал там Эйлин. Они не виделись восемь месяцев. Девушка удивилась не меньше его самого.
Оба, как по команде, повернулись к Сью-Энн, но та только пожала плечами.
– Откуда мне было знать, что вы сегодня нагрянете?
– Я ненадолго, – поспешила заявить Эйлин. – Так, заскочила посмотреть, как ты тут.
– Мне тоже пора идти, – вторил ей Стивен.
– Я абсолютно уверена в том, что если вы на несколько минут задержитесь, чтобы перекусить, ничего не случится.
Одарив их лучезарной улыбкой, Сью-Энн начала накладывать на тарелки горячие ребрышки под соусом, кукурузные оладьи и картофельный салат по-немецки.
У Стивена потекли слюнки.
– Пожалуй, я и вправду немного задержусь, – сказал он, садясь за стол.
Эйлин целый день ничего не ела. Она посмотрела на еду, потом на Стивена – и тоже села.
– Мне нужно позвонить маме, – сказала Сью-Энн и вышла, оставив их одних.
– Э… Как ты? – спросил Стивен, обсасывая ребрышко.
Эйлин положила себе солидную порцию кукурузных оладий.
– Кручусь. А ты?
– То же самое.
Стивен вспомнил их последнюю встречу. Они сходили тогда в кино. Поужинали в хорошем китайском ресторане. Потом он, как бы между прочим, заявил: «Едем ко мне». Он был так уверен в ее согласии, что, не дожидаясь ответа, уже ехал в нужном направлении. «Нет! – заявила Эйлин. – Я против. Отвези меня домой». Он так и сделал. Проводил ее до двери и сказал: «Пожалуй, я больше не позвоню. Я не стремлюсь к серьезным отношениям».
Он скучал по ней. С Эйлин было приятно куда-нибудь пойти. Идеальная невестка для Кэрри.
Он огрыз ребрышко и спросил:
– Развлекаешься?
Девушка слабо улыбнулась.
– Да. Но вот что интересно: меня бросают после третьего или четвертого свидания. Наверное, я что-то делаю не так.
Стивен ухмыльнулся.
– Речь идет не о том, что ты делаешь, а о том, чего не делаешь.
Она тоже деликатно пососала ребрышко.
Он решил, что она стоит еще одной попытки.
– Как насчет того, чтобы на следующей неделе сходить в кино?
Эйлин застенчиво покосилась на него.
– Стивен, я не изменилась. У меня все те же принципы:
– Ладно. Как насчет вторника?
В комнату ввалилась Сью-Энн. Она была на седьмом месяце и с трудом носила раздувшийся живот.
– Ну что? – спросила она лукаво. – Вы помирились или я зря весь день старалась, готовила?
* * *
Новость застала Стивена в суде. Ее шепотом передавали из уст в уста. При выполнении очередного задания пострадал Бобби Де Уолт. В подвале одного из многоквартирных домов Гарлема на него напали двое, пырнули ножом и зверски измордовали. Ему удалось каким-то чудом выбраться наружу, где его подобрала «скорая помощь» – без сознания. Стивен добился переноса заседания и помчался в больницу. Там он нашел Сью-Энн с распухшими от слез глазами. Она прижалась к нему.
– Ну почему именно моего Бобби? Почему?
Стивен разыскал молодого врача, который принимал Бобби.
– Каково его состояние?
– Не очень. Он потерял много крови. Сломаны два ребра. Все будет зависеть от его выносливости.
– Он справится.
Вечером прибежала запыхавшаяся Эйлин.
– Я только что узнала. Как он?
– Висит на волоске, – мрачно ответил Стивен.
Бобби висел на волоске двое суток, а потом начал выздоравливать. Все его тело было в швах – семьдесят шесть стежков. Он был весь стянут бинтами, но по-прежнему улыбался.
* * *
Следующие несколько месяцев не были легкими для Бобби. Он рвался вон из больницы.
– Мать вашу так! Я хочу на улицу, хочу действовать! – жаловался он Стивену. – Я так близко подобрался – чертовски близко!
– Даже слишком.
– В таких делах «слишком» не бывает.
Стивен проводил с Де Уолтом много времени, и Эйлин тоже. Она оказалась сильной натурой и приносила немало пользы. Постепенно у Стивена вошло в привычку подвозить ее после работы, когда он бывал свободен. Они вместе навещали Сью-Энн и Бобби.
– Вам бы пожениться, – поддразнивал Бобби. – Вы славно смотритесь вдвоем. Просто здорово!
Раньше это не приходило Стивену в голову, но теперь он начал подумывать о том, чтобы представить Эйлин Кэрри. Что-то она скажет?
* * *
Кризис миновал, Бобби быстро поправлялся. Сью-Энн тем временем родила прелестную девочку. Бобби решил, что ему пора возвращаться на работу. И однажды нагрянул к Стивену, лопаясь от обилия информации, фактов, цифр, зверея от досады, что он был так близок к раскрытию одного из серьезнейших дел в своей карьере.
– Слушай, Стивен. У меня достаточно материала, чтобы возбудить уголовное дело против Боннатти. Это он возглавляет местную мафию. Думаю, мы сможем припереть его к стенке.
– Почему ты так уверен? – Стивен почувствовал живой интерес. Припереть к стенке небезызвестного Энцо Боннатти – мечта любого прокурора.
– У меня уличный инстинкт, – захлебывался от нетерпения Бобби, бегая по кабинету. – Есть несколько типов, которых я уже сейчас могу вызвать повесткой в суд. Есть свидетели. Я вошел в контакт со многими из тех, кто ждет не дождется падения Боннатти. Нутром чуял: еще немного – и я схвачу его! Почему, ты думаешь, меня вырубили?
– Ты считаешь, это были люди Боннатти?
– Без сомнения. У них надежные информаторы. Кто-то меня заложил.
Стивен задумчиво постучал костяшками пальцев по стеклу.
– Ну, и чего же ты хочешь?
– Хорошо бы создать комиссию по расследованию деятельности Боннатти. При желании ты мог бы ее возглавить – с твоей репутацией это несложно.
Стивен знал, что это правда. Ему уже дважды предлагали возглавить такие комиссии. Он отказался, потому что дела показались ему малоинтересными. Энцо Боннатти – совсем другое дело! Подонок из подонков, злостный преступник, который в двадцатые годы начинал бутлегером в Чикаго, а теперь контролирует большую часть уголовного мира Нью-Йорка. Его коньком были наркотики и проституция.
– Против него уже возбуждали уголовные дела, – возразил Стивен.
– Ага. И он всякий раз откупался. Или расправлялся со свидетелями. Или что-то мешало ему явиться в суд. – Бобби никак не мог усидеть на месте, его щуплое тело постоянно находилось в движении. Он сердито стукнул кулаком по столу. – Ты-то его не упустишь! У тебя мертвая хватка! Я ни разу не видел, чтобы ты провалил дело. А? Что скажешь?
– Скажу, что подумаю. Этого пока достаточно?
Бобби заржал.
– Значит, да. Ты возьмешь этого сукина сына за яйца и не выпустишь, я тебя знаю.
– Ты так думаешь?
– Спорю на собственные яйца! Вернее, только одно – левое. Можешь мне поверить – я не горю желанием с ним расстаться!
