Текст книги "Бестия. Том 2"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Тот махнул рукой.
– Ни за чем.
– Тогда с какой стати ты разыскивал автомобиль?
– Господи! Дай мне только убедиться, что она замешана в делах Боннатти, тогда все и узнаешь.
Стивену было тошно. Какой нелепый случай свел его с дочерью Джино Сантанджело!
Загудел внутренний телефон.
– Да? – рявкнул Стивен.
– Здесь ваша мать, мистер Беркли. И только что сообщили, что нужные вам документы готовы.
– Спасибо, Шила. Что здесь делает моя мать?
– Не знаю. Пропустить ее?
– Да, пожалуй, так будет лучше. – Он выскочил из-за стола и поднял вверх большой палец. – Все, Бобби, едем!
Тот взвизгнул от удовольствия.
В комнату вошла Кэрри. Стивен сгреб ее в объятия, как медведь.
– Ма, я тронут твоим посещением, но у меня срочное дело. Зайди завтра, а? Вместе пообедаем.
– Стивен, – полузадушенным голосом произнесла Кэрри, – мне нужно с тобой поговорить.
– Не сейчас, моя прелесть. Мне очень жаль, но как раз сейчас у меня срочный выезд. От этого зависит моя ПК.
– Персональная карьера, – подсказал Бобби.
– Стивен, это очень важно, – настаивала Кэрри. – Иначе я не пришла бы к тебе на работу.
– Давай я заеду за тобой попозже? – Он схватил свой пиджак и перебросил через плечо.
Бобби подошел к нему поближе.
– Кажется, твоей старушке плохо.
Стивен бросил на мать беспокойный взгляд. Она была сама не своя. Он нежно поцеловал ее.
– Потом. Обещаю. Поезжай домой и полежи. Ты на машине?
Кэрри кивнула.
– Дай мне ключ от твоей квартиры, сынок. Подожду тебя там.
Она изо всех сил старалась унять дрожь.
– Понял! – вскричал Стивен. – Ты поссорилась с Эллиотом!
Кэрри не ответила: боялась открыть рот.
Он выудил из кармана ключ.
– Я приеду через пару часов. Располагайся. Идем, Бобби, поставим жирную точку.
Кэрри смотрела ему вслед и в который раз спрашивала себя, правильное ли она приняла решение.
* * *
Она долго сидела в машине перед домом Энцо Боннатти и думала, думала… Как она себе это представляет? Вот сейчас она подойдет к парадной двери, спросит Боннатти и застрелит его? Так случается в кино, а в жизни все по-другому.
Слишком много вопросов.
Выдержит ли она встречу с Энцо лицом к лицу? Сумеет ли выстрелить? Способна ли она вообще убить человека? Сможет ли потом быстро добежать до машины и незамеченной ускользнуть с места происшествия?
Чем дольше Кэрри сидела в чужом, взятом напрокат автомобиле без кондиционера, тем яснее ей становилось: ее план невыполним. Решимость словно вышла из нее вместе с потом. И она стала искать другие варианты.
В сущности, вариант был только один. Сказать Стивену правду. Все ему рассказать.
После того как решение было принято, Кэрри как будто ожила. Включила зажигание и, не оглядываясь, поехала в город.
Стивен имеет право знать. Что бы ни случилось, она откроет ему всю правду.
* * *
– Какой бес вселился в мальчишку? – бушевал Джино. – У него был такой вид, словно он вот-вот выхватит пистолет. Ты заметил, Коста?
– Нет.
– Зато я заметила, – подтвердила Лаки. – С Дарио нужно всегда быть начеку.
– Не понимаю, что у вас творится. Мой сын является ко мне с пушкой! Коста, догони и приведи его обратно. Кажется, пора мне во всем разобраться.
– Слишком поздно, – отрезала Лаки, – заниматься его воспитанием. Если бы ты уделял ему больше времени, когда он был подростком…
Джино так и взвился.
– Ты с кем разговариваешь?
Лаки вспыхнула, но не отступила.
– С тобой я разговариваю, с тобой. Когда мы с Дарио были маленькими, у нас не было нормального детства. Сидели взаперти в мавзолее на Бель Эр, как прокаженные. К нам не пускали друзей. Мы не могли, как другие дети, ходить в кино. А если нужно было пойти в магазин, то в сопровождении одного из твоих громил. Ничего удивительного, что у Дарио шарики зашли за ролики.
Джино вылупился на дочь.
– Ах, у вас была тяжелая жизнь? В прекрасном доме! Среди самых лучших вещей, какие можно купить за деньги!
Лаки повысила голос:
– Вот именно – за деньги. Кому они нужны? Мне был нужен только ты! Чтобы любил… был рядом… настоящий отец…
Ее слова резали Джино, как ножом. Он прорычал:
– Я всегда старался для вас. Все, что только мог…
– Ну, так этого недостаточно!
На улице завыли полицейские сирены. Коста подошел к окну.
– Убери от меня эту дрянь и приведи Дарио, – скомандовал Джино.
Коста заторопился прочь.
Лаки глубоко вздохнула.
– Я ухожу. Мы говорим на разных языках. Так было всегда.
– Я, значит, не был образцовым папашей? Ну, а ты сама – образцовая дочь? Сбежала из школы. Трахалась с каждым встречным-поперечным. Ушла из…
– Ничего подобного! – перебила она, дрожа от ярости. – А если бы и так – что с того?
– Что с того? Что с того! – Джино поник головой. – Ты права, Лаки: у нас психологическая несовместимость. Мы существуем в разных измерениях. Что же ты не уходишь? За семь лет – ни единой вшивой открытки! Называется дочь!
– Ты сам ни разу не написал! – запальчиво выкрикнула она.
Джино почувствовал, что с него довольно. Кто-то колотил в дверь.
– Кто там? – рявкнул он.
– Коста! Скорее откройте!
Лаки хотелось плакать – неизвестно почему. Она взяла свою сумочку. Джино отпер дверь и впустил бледного, трясущегося Косту.
– Дарио застрелили. Возле отеля. Он мертв.
– Боже милосердный! – вскричал Джино. – Матерь Пресвятая Богородица!
Ужас пригвоздил Лаки к месту.
Внезапно Джино схватился за грудь и сделал неуверенный шаг к дивану. С губ сорвался стон.
– Что с тобой? – испугалась Лаки. – Что такое?
Он снова застонал; у него посинело лицо. Теперь ему точно можно было дать семьдесят один год.
– Кажется… сердце… – с трудом проговорил он. – Вызови… врача… скорее!..
Пятница, 15 июля 1977 г., вечер
Энцо щелкал переключателем дистанционного управления, переходя с одного канала на другой, задерживаясь на выпусках новостей.
– Милый, – захныкала сахарная блондинка, подпрыгивая на его королевском ложе; на ней были одни лишь шелковые французские трусики персикового цвета. – Я хочу посмотреть «Любовную игру».
– Может, ты оденешься, ради всего святого? – прорычал Энцо. – Мне твоих голых титек хватит на месяц вперед.
Девушка надула губки.
– Разве тебе не нравятся малюткины грудки?
– Одевайся, дура! Я специально пригласил парня из Голливуда, чтобы он на тебя посмотрел. Так что одевайся и заткнись.
Она недовольно сползла с кровати, полюбовалась своим отражением в зеркале и пошлепала в ванную.
Энцо выругался и продолжил переключать каналы. Чертова сука – только одно на уме. Но ему нравилось появляться с ней в ресторанах, посылая всех мужчин в нокаут. Имоджин. Восемнадцать лет. Бывшая Мисс Забойная Штучка месяца. Обладательница двух сорокадвухдюймовых базук, разивших наповал. Таких у него еще не было.
Эта идиотка мечтает о кинематографической карьере. Ну, так он сделает из нее звезду. Большое дело!
– Вик, – громко окликнул он. – Где, мать твою, сообщение о Джино и Лаки? Оно уже должно было появиться в новостях. Ведь с Дарио покончено?
Большой Виктор ввалился в комнату.
– Сам удивляюсь, босс. Может, их еще не обнаружили?
– Не городи чепухи. Они же в отеле. Там не бывает, чтобы кого-то кокнули и не сразу обнаружили. Обязательно какая-нибудь горничная или дама из соседнего номера сунет нос.
– Ума не приложу.
– Это все, что ты можешь сказать? Ты уверен, что работа выполнена?
– Конечно, ведь Дарио подал условный знак. Как договорились.
– Где Руссо?
– С минуты на минуту должен явиться. Поехал за кинопродюсером. В «Плаза», как вы приказывали.
– О'кей. – Энцо перенес свое внимание на экран. Строгая дикторша сообщила о пальбе перед отелем «Пьер». Девушка была недурна – только слишком костлява. Энцо прищурился и представил ее голой. – Вик, сделай мне одолжение, позвони в «Пьер», пусть проверят номер Сантанджело. Воспользуйся телефоном-автоматом.
Большой Виктор кивнул.
– Хорошая идея, босс.
– Моя идея. Я единственный здесь способен придумать что-то путное.
* * *
– Папочка, я тебя люблю! – шептала Лаки, наклоняясь над Джино в карете скорой помощи. – Ты выкарабкаешься, я уверена. Честное слово, все будет хорошо!
Он не мог говорить: кислородная маска закрывала нос и рот, однако их взгляды встретились, и Лаки поняла, что прощена.
Она всю дорогу держала отца за руку. Ей столько нужно было сказать ему, и она от всей души надеялась, что еще не поздно.
В больнице его сразу же отвезли в реанимацию. Скоро приехал Коста; его красные глаза сказали Лаки, что он плакал. Она сжала его руку.
– Все будет в порядке, я чувствую!
Через некоторое время ей удалось перехватить врача со строгим лошадиным лицом.
– У него закупорка сосудов.
– Это опасно?
Врач откашлялся, вежливо прикрывая рот рукой.
– Сейчас рано говорить. На медицинском языке его болезнь называется атеросклерозом. Это поражение коронарных артерий, когда они либо сужаются, либо совсем закупориваются. В случае закупорки…
Все время, пока врач объяснял, Лаки вспоминала Джино таким, каким он был во времена ее далекого детства. Как он подбрасывал ее в воздух, обнимал и целовал. Она так любила того Джино… и этого, ведущего бой со смертью!
Врач закончил свой монолог:
– Так что, вы понимаете, мисс Сантанджело, может обернуться и так, и этак. Как с сужением, так и с закупоркой сосудов можно прожить несколько лет. Мы располагаем замечательными новейшими препаратами, которые препятствуют образованию сгустков. – Он неопределенно пожал плечами. – В данном случае трудно сказать наверняка, насколько тяжело его состояние. Если ваш отец перенесет эту ночь, прогноз может оказаться обнадеживающим.
Обнадеживающим – насколько?
Она, изо всех сил скрывая ненависть, смотрела на врача. Ему-то все равно, выживет Джино или нет!
– Спасибо, доктор.
– Сейчас я бы определил его состояние как устойчивое. Если поедете домой, мы сообщим вам в случае перемен.
Можно подумать, что она собирается домой!
– Полагаю… Хотя пациенту в первую очередь необходим покой…
– Большое спасибо!
Джино лежал на жесткой больничной койке белый как простыня. К нему была подсоединена капельница. Глаза закрыты. Рядом сидела медсестра, дородная женщина, которая встретила Лаки неласковым: «Никаких посетителей! Больной находится в тяжелом состоянии!»
– Этот больной – мой отец! – отрезала Лаки. – Доктор сказал, я могу его повидать. Будьте так добры подождать за дверьми.
Сестра недовольно засопела, но подчинилась. Встала и промаршировала вон из палаты, всем своим видом демонстрируя крайнее неодобрение.
Лаки примостилась возле кровати. По лицу текли слезы, но она этого не замечала. Она взяла руку Джино в свои и прошептала:
– Мне безумно жаль, что потребовалось такое ужасное несчастье, чтобы я поняла, как сильно люблю тебя. Неправда, что мы говорим на разных языках! Мы сумеем понять друг друга, если оба этого захотим. Я оттолкнула тебя, потому что ты сам меня оттолкнул. Поспешила отвергнуть, чтобы ты первым не отверг меня. Я тебя обожаю! Ты – мой милый папочка! Ты должен жить – никогда еще я ничего так сильно не хотела!
У него дрогнули и раскрылись веки.
– Сделай мне одолжение, – пробормотал Джино. – Придержи эмоции… до лучших времен…
Его голос был очень слаб, но она все расслышала и поняла: он чувствует то же самое. Ее лицо озарила улыбка.
– Я ничего не пожалею!
– Да, детка. – Джино снова закрыл глаза, и в палате стало очень тихо.
Лаки крепко сжала руку отца. У нее возникло ощущение, будто от нее к Джино и обратно идут волны понимания и любви.
Джино что-то сказал. Она наклонилась к нему поближе, и он еле слышно пробормотал:
– Дарио… честь семьи… имя Сантанджело…
– Да?
– Ты… позаботишься об этом, да, Лаки? – Джино перевел дыхание. – Отомсти… за нас обоих… Боннатти… это он…
– Сестра! – завопила Лаки. – Сестра-а!
* * *
В предвкушении встречи Уоррис Чартерс разоделся в пух и прах. Светлые кремовые слаксы. Высший калифорнийский шик! Пиджак от Джорджио Армани. Мокасины от Гаччи. Солнечные очки фирмы «Бутик». Наконец-то! Дело близится к кульминации и счастливой развязке. Он слегка взбил чуб и спустился в вестибюль отеля «Плаза».
* * *
Лаки решительным шагом вышла из больницы. Она еще до встречи с отцом приняла решение; случившееся только убедило ее в его правильности.
Она поехала к себе домой; там дожидался Буги.
– Слушай, я искренне сожалею…
– Да, – оборвала Лаки. – Это основательно меняет дело. Прямо сейчас я не готова разделаться с Боннатти. Мне нужно прийти в себя. А ты поезжай обратно в Вегас. Через недельку-другую встретимся и все обсудим.
Он пристально смотрел на нее.
– Я думал, ты – человек действия.
– Так оно и есть. Но в данный момент мне необходимо собраться с мыслями. Буги, ты не представляешь, что я пережила. Мы с Дарио жили, как кошка с собакой, но все-таки он был моим братом.
– Кто стрелял?
– Это предстоит выяснить.
Он сделал беспомощный жест рукой.
– Что ж, если я тебе не нужен…
– Ты мне нужен, – деловито парировала она. – Устрой мне контракт на братьев Кассари. – Лаки закурила. – Найми исполнителя, лучшего из лучших. Результат оценивается в сто тысяч долларов, по пятьдесят за каждого. Наличными. Можешь провернуть это для меня? И немедленно!
– Ты доверяешь мне сто грандов?
– Я доверяла тебе свою жизнь.
Он молча кивнул.
– Я все устрою. Как насчет Боннатти?
– Это от нас не уйдет.
Сразу после его ухода Лаки переоделась в новое белое платье от Халстона. Подновила макияж, расчесала и хорошенько встряхнула черные кудри. Отперев ящичек, достала красивую золотую цепочку, на которой висел маленький украшенный бриллиантами и рубинами медальон – подарок Джино к ее пятому дню рождения. Лаки открыла медальон и посмотрела на фотографию: они с Джино вместе. Как две капли воды – уже в те далекие времена. Она улыбнулась и защелкнула медальон. Надела его. Короткая цепочка туго охватила шею.
Потом она надела бриллиантовые сережки, которые он подарил ей на шестнадцатилетие. В тот день она сидела в «Мираже» между Джино и Марко…
Марко… Сегодня я отомщу не только за Джино, но и за тебя, любимый, за тебя тоже!
Лаки посмотрела в зеркало. Да. Она готова.
* * *
Имоджин была готова. Облегающие брючки и майка, больше похожая на весьма открытый бюстгальтер…
– Сними эту пакость! – вызверился Энцо. – У тебя такой вид, словно тобой только что попользовалось целое мексиканское войско.
– Не знала, что такое существует, – огрызнулась она.
Большой Виктор облизнулся, наблюдая за тем, как она, виляя бедрами, выкатилась из комнаты. Случалось, когда они надоедали шефу…
– Ничего не понимаю! – бушевал Энцо. – Семь часов – и ничего! Ты звонил в отель?
Телохранитель кивнул.
– Должно быть, в девять часов передадут, босс.
– Да уж – иначе здесь полетят головы!
* * *
Уоррис расположился на заднем сиденье черного, экстра-класса, автомобиля Энцо Боннатти и размышлял о том, каково это – быть богатым. Не обладателем каких-нибудь одного-двух миллионов, а по-настоящему богатым – так, чтобы неограниченные возможности. Бо-оже! Какая перспектива! И если «В яблочко!» оправдает его ожидания, эта мечта может стать реальностью.
Он постучал по дымчатому стеклу, отделяющему его от водителя. Тот нажатием кнопки убрал перегородку.
– Скоро будем на месте?
На него пахнуло снадобьем, и бандюга в черном костюме, с узкими, злыми щелками вместо глаз ответил:
– Скоро.
– Ты всегда накачиваешься за рулем? – дружелюбно спросил Уоррис, ожидая, что и его угостят.
Вместо ответа водитель вернул обратно дымчатое стекло.
Уоррис откинулся на обитую дорогой кожей спинку сиденья и забарабанил пальцами по коробке с роликом. Скоро…
* * *
– Так сойдет, пупсик?
Энцо сощурил глаза и критически оглядел Имоджин. Она нацепила алую блузку, завязав ее узлом под необъятным бюстом, вышедшую из моды красную мини-юбочку и белые сапожки до колен.
– Сойдет, – словно выплюнул он.
Какая, в общем, разница? Если ему приспичит, чтобы она получила главную роль, она ее получит, что бы ни говорил Уоррис. Кто такой Уоррис? Пешка, подставное лицо. Фильм будет таким, каким его хочет видеть он, Энцо, в противном случае он не выйдет вообще.
В дверях возник Большой Виктор.
– Приехал. Где вы его примете?
* * *
Лаки гнала свой маленький «мерседес» цвета бронзы, как заправский гонщик, ловко лавируя в потоке машин. Стереодинамик ласкал ее слух серенадами Тедди Пендерграсса; она курила сигарету за сигаретой. Лаки наизусть помнила дорогу до особняка Энцо – нашла бы с закрытыми глазами. Автомобиль сам доставил бы ее по назначению. Сколько раз она сбегала туда на выходные! Ночевала в комнате для гостей. Купалась в бассейне. Делила с Энцо трапезу – и болтала с тем из его сыновей, который приезжал на уик-энд. Она заменила ему дочь, которой у него никогда не было. Энцо сам не раз говорил об этом.
Мерзкий, изолгавшийся слизняк! Она так ему верила! Как же он, должно быть, смеялся у нее за спиной!
С угрюмо поджатым ртом она подъехала к воротам.
* * *
Стивен с Бобби устроились на заднем сиденье служебного автомобиля. Место назначения – резиденция Энцо Боннатти на Лонг-Айленде.
– Как себя чувствуешь? – прокудахтал Бобби.
– Прекрасно! – ответил Стивен. – А когда мы его возьмем, будет еще лучше!
* * *
– Маленькая хочет кокаинчика! – клянчила Имоджин, вцепившись Энцо в рукав смокинга.
Он стряхнул ее с себя.
– Спятила? Сейчас здесь будет продюсер.
– Я знаю, пупсик. И хочу произвести хорошее впечатление. Пожалуйста… дай девочке!..
Он скорчил гримасу. Нынешняя молодежь глушит наркотики, все равно как его поколение – спиртное.
– Возьми у меня в бюро. Только одну понюшку. Не хватало, чтобы ты заявилась со стеклянными глазами.
– Сладенький, я буду блистать и искриться!
– С твоими титьками ничего больше и не остается. Давай, живо! – и он вышел из спальни. Новый смокинг, за который он уплатил шестьсот баксов, отчаянно жал – все равно что затянуться в корсет! Мода! Мейд ин Италия. Кому это нужно?
* * *
В библиотеке Уоррис пришел в восторг от подбора книг. Кто бы мог подумать, что Энцо настолько образован, что окружает себя шедеврами мировой литературы?
– Хотите выпить? – спросил Большой Виктор. – Мистер Боннатти сейчас придет.
– Белое вино со льдом, – ответил Уоррис, с отвращением глядя на жирного, противного телохранителя.
Тот от удивления открыл рот.
– А?
– Белое вино. Надеюсь, это не составит проблемы? И положите в бокал немного льда.
– Ага, понял. Но если я открою бутылку, кто допьет остатки?
Уоррис не верил своим ушам.
– Тогда давай водку, – и с иронией добавил: – Конечно, если есть початая бутылка.
Большой Виктор сверкнул глазами. В этот момент вошел Энцо. Уоррис чуть не схватился за живот от хохота: старик был смешон в атласном смокинге.
– Где вы достали такой смокинг?
– Нравится? – Энцо приосанился.
– На вас все будет отлично сидеть.
* * *
Стивена одолевали заботы. Арест Боннатти – это только начало. Впереди – пропасть работы! Но – приятной.
Каким-то образом в его мысли ухитрилась пролезть Лаки. Интересно, каково это – с такой девушкой, как она?
Нельзя о ней думать! Немедленно выбросить из головы! Лаки Сантанджело. Ну и что случится, если он увидится с ней еще разок?
Случится! И не надо себя обманывать. Нужно забыть о ней. Забыть черные опаловые глаза… стройное, гибкое тело… полные, чувственные губы…
– Эй, приятель! – окликнул его Бобби. – Подъезжаем!
* * *
Лаки весело помахала охранникам у ворот и проехала мимо. Она знала их всех до одного, и они хорошо знали ее. Интуиция подсказала ей, что, скорее всего, о вероломстве Энцо знают только самые близкие.
Она оставила машину перед крыльцом и как ни в чем не бывало поднялась по ступенькам. Два резких звонка – и вот уже на нее, разинув рот, вылупился Большой Виктор.
– Лаки? – он не верил своим глазам.
– Она самая. А что? Я так сильно изменилась?
– Н-нет. Просто мы тебя не ждали.
– Я приглашена на одну тусовку – здесь, поблизости. Вот и решила заскочить, проведать хозяина. Он дома?
Большой Виктор проглотил комок. Кто-то над ними подшутил. Энцо не понравится.
Она беззаботно впорхнула в дом.
– Он не слишком занят?
– Э… да… он занят.
– Я его или ее знаю?
Большой Виктор сверлил ее глазами. Свежая, как огурчик. Расфуфырилась. Может, она не приезжала в «Пьер»? Может, даже не знает о Дарио?
– Подожди в гостиной. Я скажу Энцо.
– Давай скорее, Вик. Там будет крутая тусовка, не хочу опаздывать.
Он проводил ее в гостиную, посадил и удалился, плотно закрыв за собой дверь.
* * *
– Если бы вы только согласились снимать мою девушку! – сказал Уоррис. – Да вы посмотрите ролик.
– Ладно, – Энцо широко улыбнулся. – Но я тут кое-кого пригласил – у тебя слюнки потекут!
– Вот и чудненько, – вежливо бормотал Уоррис, прикидывая в уме, нельзя ли дописать крошечную роль для подружки Боннатти. – Кажется, вы говорили, что у вас есть просмотровый зал?
– Это он и есть, – торжествующим тоном заявил Энцо. – Видишь эти вонючие книги? А теперь смотри! – он надавил на пару кнопок, и в одном конце комнаты появился проектор, а в другом – экран. – Здорово, да?
– Так… эти книги не настоящие?
– Не-а. Обман зрения. Ловко придумано, как считаешь?
Уоррис кивнул и направился к проектору. В это время в комнату ввалился Большой Виктор и что-то зашептал на ухо хозяину.
– О'кей, – громко сказал тот. – Давай, Уоррис, все тут приготовь, я на минутку отлучусь. Кое-кто приехал, знаешь ли. Я мигом.
* * *
– Ох, как ты меня напугала! – пискнула Имоджин, пялясь на Лаки, бесшумно вошедшую в спальню. – Ты кто?
Лаки улыбнулась. У Энцо меняется вкус – от плохого к худшему. Она в первый раз видела эту вульгарную сучку. Новое увлечение?
– Я леди Эйвон.
Имоджин захихикала.
– Ты приехала с голливудским киношником?
– Ясное дело. Энцо сказал, чтобы ты поделилась со мной этой кокой, которой ты столь усердно услаждаешь свое обоняние.
– Услаждаю – что?
– Нюхаешь, милочка! Ну как, с тебя хватит?
Имоджин широко распахнула глаза.
– А что, Энцо теряет терпение?
– Он сказал, если ты сейчас же не поднимешь свою очаровательную задницу и не перенесешь в библиотеку, он лично тобой займется. Мы-то знаем, что это означает, не правда ли?
Имоджин уронила крохотную золотую ложечку, которой черпала наркотик.
– Можешь взять остальное.
– Как великодушно с твоей стороны!
Девушка вымелась из спальни, и Лаки без промедления рванула в ванную. Открыла шкафчик, где стояли двенадцать флаконов с разными кремами для бритья. Здесь же Энцо хранил один из своих трех пистолетов. Однажды сам похвастался: «Пусть только какая-нибудь сволочь, мать его, попробует застигнуть меня врасплох – извиняюсь за выражение!»
* * *
– Привет! – жеманно воскликнула Имоджин. – Ты и есть продюсер?
Уоррис воззрился на нее. Мощная баба! Такой он еще не встречал.
– Он самый. А ты…
– Имоджин. Я буду блистать в главной роли в твоем фильме.
* * *
– Где она? – рявкнул Энцо.
Большой Виктор изумленно повел глазами.
– Не знаю, босс. Я оставил ее здесь. Может, она уже ушла? Говорила, будто торопится на какую-то драную вечеринку.
– Как по-твоему, она что-нибудь подозревает?
– Она была абсолютно спокойна. В вечернем платье. На уме одни развлечения.
– Ты уверен?
– Точно, босс. У меня глаз – алмаз.
* * *
Времени было в обрез. Лаки проверила, заряжен ли пистолет, и энергичным движением разорвала платье на груди. Потом подошла к телефону и наорала номер ближайшего участка.
– Скорее! На помощь! На меня совершено нападение… – и она, всхлипывая, продиктовала адрес.
Расчет времени оказался безупречным. Иначе и быть не могло. Адреналин придал ей дополнительные силы.
Джино… Марко… Наконец-то!
Она выскочила на лестничную площадку и позвала:
– Энцо! Я наверху!
Тот повернулся к Большому Виктору.
– Какого… она делает у меня в спальне?
Телохранитель развел руками.
– Понятия не имею, босс. Вы же знаете Лаки: она считает этот дом своим.
– Она не могла пронести?..
– Ни в коем случае. Она в таком платье… ну, вы знаете, в облипочку… без нижнего белья. Даже без сумочки. Говорю вам, босс, ей ничего не известно.
– Гм… – Энцо нахмурился. У него все еще оставались сомнения. – Чего же она хочет?
– Идемте спросим.
– Нет-нет, – поспешил возразить Энцо. Негоже терять лицо, выказывая при Викторе страх перед какой-то соплячкой. – Я сам управлюсь. Иди, предложи Уоррису выпить и скажи, что я сейчас приду.
– Я уже давал ему выпить, босс.
– Так дай еще. Кто тебе мешает?
* * *
Джино Сантанджело пошевелился на больничной койке и открыл глаза. Боль ушла, ужасная боль, которая сдавила ему грудь.
Он попытался сесть, но что-то мешало – какое-то хитроумное приспособление держало его руку.
Заметив его старания, сиделка бросилась к нему.
– Мистер Сантанджело, прошу вас лежать тихо.
– Почему? – внятно поинтересовался он.
Сиделке сроду не задавали таких вопросов. Обычно ее пациенты беспрекословно слушались. Он с улыбкой наблюдал за ее возней.
– Эй, сестра! Вам когда-нибудь говорили, что у вас неподражаемый зад?
Она выплыла из комнаты.
* * *
Энцо медленно поднялся по лестнице. Лаки жива – значит ли это, что и Джино тоже? Неужели этот недоносок Дарио обвел их вокруг пальца? Или еще почище: неужели все рассказал?
– Лаки! – позвал он. – Ты где?
– В спальне! – пропела она. – Твоя подруга затащила меня сюда угоститься кокой.
Чертова идиотка! В чем Имоджин не откажешь, так это в непомерно больших титьках и непомерной глупости. Он вошел в спальню.
– Я в ванной! – жизнерадостно крикнула Лаки. – Иди, я тебе что-то покажу!
Он возник на пороге ванной – и только тогда понял, что у нее на уме. Слишком поздно. Она стояла и целилась в него из его собственного пистолета.
– Может, попробуем договориться?.. – начал он, но Лаки не слушала.
– Не стоит недооценивать умственные способности женщин, старина, – спокойно произнесла Лаки. – Это прощальный привет от Джино, Дарио и Марко… особенно Марко. И от меня, конечно!
Первая пуля продырявила ему живот; на золотистый ковер брызнула кровь.
Вторая ужалила в шею. Третьей он не почувствовал.
Все с Энцо Боннатти.
Снаружи завыли полицейские сирены.
– О'кей, Марко? – прошептала Лаки. – О'кей, малыш?
* * *
Когда автомобиль, в котором ехали Стивен, Бобби и еще двое офицеров, добрался до резиденции Боннатти, один из полицейских встрепенулся:
– Там что-то случилось. Кажется, нас опередили.
Стивен почувствовал холодок под ложечкой. Возле дома стояли две полицейские машины.
– Черт! – Интуиция подсказала ему, что триумфом и не пахнет.
В воротах стоял полицейский в форме. Он поднял руку, останавливая их машину.
– Что происходит? – волновался Стивен, предъявляя свой жетон.
Полисмен пожал плечами.
– В доме была пальба. Какая-то девушка застрелила Боннатти за попытку изнасилования.
Ощущение свинцовой тяжести в животе все усиливалось.
– Он мертв?
– А вы как думаете?.. Она всадила в него целых три пули.
– Господи Иисусе!
– Аминь, – вторил Бобби.
– Пошли в дом.
– Ага, – согласился напарник. – Хоть трупом полюбуемся.
* * *
Лаки сидела на кухне, закутавшись в простыню, и отвечала на вопросы детектива.
– Я так растерялась, когда он на меня напал. – В ее глазах стояли слезы. – Поймите, пожалуйста: ведь этот человек был для меня вторым отцом!
Детектив сочувственно кивнул.
– Он… совершенно озверел. Разорвал на мне платье, схватил за грудь. – Она разрыдалась. – Это было ужасно!
– Понимаю вас, мэм. Но что было дальше?
– Я знала, что он прячет в ванной пистолет: сам много раз показывал. Я побежала туда, он – за мной. А дальше… ничего не помню.
– Но вы его убили!
– В порядке самозащиты.
– Разумеется.
* * *
Стивен бросил взгляд на труп. Не осматривал тщательно, как Бобби, – ему и одного взгляда хватило.
– Где та девушка?
– На кухне, – подсказал полицейский фоторепортер. – Что за красотка!
Внизу, у основания лестницы, стояли дебелая телка с необъятными формами, какой-то толстяк, громила с щелками вместо глаз и загорелый субъект средних лет. Последний чуть не плакал.
Спутники жизни Энцо Боннатти. Обломки кораблекрушения…
– Отвезите их в участок и возьмите показания, – распорядился солидный полицейский.
– Я требую адвоката! – настаивала блондинка.
– Зачем тебе адвокат, милашка? – осклабился офицер. – Ты же ничего не сделала, разве не так?
Стивен вошел на кухню. Лаки подняла глаза. Их взгляды встретились. На мгновение ему показалось, будто она собирается поздороваться, но нет – девушка опустила голову и ничего не сказала.
– Это и есть подозреваемая?
– Здесь что, – прорычал следователь, – аэропорт Кеннеди? Ты кто такой?
Стивен показал служебное удостоверение и нарочно громко произнес:
– Стивен Беркли, Ди Эй [2]2
D.A. – District Attorney – окружной прокурор (англ.).
[Закрыть].
Она безучастно покосилась на него.
– Вы там чересчур легки на подъем, – проворчал детектив.
– Я веду специальное расследование деятельности Боннатти. У меня ордер на арест.
– Малость припозднились.
– Можно вас на минуточку?
Детектив вздохнул и отошел со Стивеном к двери.
– Что тут произошло?
– Старый ублюдок пытался ее изнасиловать. Обыкновенное убийство в порядке самообороны.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Помочь! – буркнул детектив. – Когда от вас была какая-нибудь польза? – Он вернулся к столу и начал демонстративно делать какие-то записи.
И вдруг Стивен почувствовал на себе обжигающий взгляд. Он обернулся и увидел, как Лаки одними губами прошептала: «Привет, Стивен!», а потом: – «Прощай, Ди Эй!»
Ему страстно захотелось что-нибудь сказать ей. Что угодно! Но было нельзя.
Она улыбнулась уголками губ и в тот самый момент, когда он почувствовал себя совершенно уничтоженным, неожиданно подмигнула. Так, как умела только она, Лаки Сантанджело.
Черт побери! Два года работы насмарку, а она тут подмигивает!
Он почти улыбнулся в ответ.
Почти.
