Текст книги "Бестия. Том 2"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Лаки, 1975
Лучи прожекторов рвались ввысь. Фонтаны с цветной подсветкой мириадами водных струй выводили слово: «МАДЖИРИАНО». К парадному входу тянулась, точно змея, вереница лимузинов. Отель походил на громадный белый мавританский замок. Великолепный. Впечатляющий. Необыкновенный.
Марко в новом черном смокинге прохаживался по вестибюлю. Его наметанный глаз моментально отмечал любую мелочь. Она-таки добилась своего! Совсем девчонка – взяла и добилась! Это стоило ей пяти лет, заполненных трудами, проблемами, взятками, угрозами, забастовками, но она вышла победительницей – построила сногсшибательный отель!
Крошка Лаки. Дочь Джино, настоящая Сантанджело. Если бы Джино видел, чего она добилась, он гордился бы ею.
Конечно, он, Марко, помогал, чем мог. Подталкивал в нужном направлении. Обеспечивал тылы. Смотрел, чтобы она невзначай кому-нибудь не тому не отдавила ногу.
Но какая ученица! Ее подход к вещам неизменно оказывался верным. Как будто в голове у нее размещался компьютер, мгновенно просчитывающий варианты, а также прибыль и проценты.
Марко заметил, что к нему направляется Скип, поджарый агент Лаки по общественным связям, и, быстро развернувшись, зашагал в другую сторону. Его тошнило от безудержной болтовни этого парня. Кроме того, Марко знал, что Лаки как-то переспала с ним. Одна эта мысль доводила его до бешенства. Почему она спит с кем попало, точно дешевая проститутка? Чего ей не хватает, так это настоящего мужчины! Если на то пошло, с кем она до сих пор имела дело? С дегенератом Крейвеном Ричмондом? Инструкторами по теннису? Безмозглыми актеришками? Смазливыми сопляками? Он видел, как они приходили и уходили. Если бы Джино знал, его хватила бы кондрашка. И все-таки, шлюха или не шлюха, Лаки была самой желанной женщиной в мире. Уже давно. И сегодня – их ночь!
Прекрасную Елену, невзирая на протесты, он спровадил в Лос-Анджелес.
– Отдохни, посиди возле бассейна на Беверли Хиллз. Тебе нужно переменить обстановку.
– Но, Марко, я же собиралась пойти на открытие. Купила новое платье. Не могу же я пропустить…
– Запросто можешь. Я буду слишком занят, чтобы за тобой ухаживать.
Гуд бай, Елена. На время. У нас с Лаки Сантанджело остались кое-какие незаконченные дела.
* * *
Лаки стояла под ледяными струями в душе. Да, сегодня вода по-настоящему холодная. Не то что вчера – тепловатая. «Пустяки, – заверили ее. – Сейчас наладим». Все они расшаркивались перед ней. Пресмыкались. Лизали задницу. Старались угодить. И до чего же это приятно!
Она вышла из душа и еще раз хозяйским оком оглядела свою персональную ванную. По всем меркам – роскошно! На полу ковры из шкуры ламы. Стены расписаны под джунгли. Сверкающее белизной оборудование.
Лаки надела махровый халат и пошлепала в спальню. Сила! Модерн! Одна кровать чего стоит! Черные шелковые простыни. Покрывало из тигровой шкуры…
Она села на кровать и сказала в переговорное устройство:
– В течение часа – никаких звонков. Меня ни для кого нет. – Затем встала, сняла халат, выключила свет и скользнула меж черными декадентскими простынями.
Стоило Лаки закрыть глаза, как в ее мозгу, мешая уснуть, вспыхнул фейерверк мыслей. Она попробовала прибегнуть к способу, подсказанному инструктором по йоге: «Отключайся постепенно, дюйм за дюймом. Сначала пальцы ног, затем ступни, щиколотки, бедра…» Ничего не получается. Она слишком возбуждена.
Испытывая чувственное наслаждение от касаний шелковых простыней, Лаки подумала: с кем-то она проведет ночь? А впрочем, какая разница? Все они одинаковы: красивые, темноволосые партнеры по наслаждениям. Что один самец, что другой. Однодневки…
Разумеется, кроме Марко. Милый женатый Марко! Сукин сын Марко! Она по-прежнему умирала от желания, но держала себя в руках, так как не видела никаких признаков надвигающегося развода с роскошной дурой Еленой.
Черт бы его побрал! Ей так и не удалось отключиться. Пришлось встать и пойти в гостиную. Просторное помещение с зеркальными дверями на балкон. Одно нажатие кнопки – и они открыты. Лаки вышла наружу обнаженная. Семь часов вечера, а в Лас-Вегасе все еще душно – особенно по контрасту с прохладой ее апартаментов с кондиционерами.
Это будет ее вечер! Сбылась давняя мечта Джино – «Маджириано»! И все это сделала она!
Лаки запустила руки в свои длинные глянцевито-черные волосы и подняла их повыше. Потом снова распустила и зевнула. Лаки Сантанджело. Да! Они думали, что имеют дело с безмозглой курицей. Но она показала им, что и она – Сантанджело!
* * *
Коста прибыл на прошлой неделе. Ему до сих пор не верилось, что этот день когда-нибудь наступит. Боже! Было столько проблем! Лаки справилась со всеми. Этот отель стал целью ее жизни.
Она окружила себя лучшими специалистами. В первую очередь – Марко. Марко! Ученик самого Джино. Вот уже девять лет, как он является управляющим «Миража», а эта работа не для дураков. Он позаботится и о новом отеле. Разумеется, его помощники тоже будут верой и правдой служить Лаки. Все они одна семья. В конечном итоге все они блюдут интересы Джино.
И уж конечно, Лаки нашла могущественного покровителя в Энцо Боннатти, своем крестном. Тот всегда готов дать ценный совет.
Она научилась осторожности: шагу не сделает без своего телохранителя и шофера Буги Паттерсона. Буги, как ни странно, был тихоней. Худющий, как из концлагеря. Длинные волосы. Одет всегда в старую армейскую куртку и заношенные шаровары. Двадцативосьмилетний ветеран войны во Вьетнаме. Отменный стрелок.
Лаки симпатизировала ему, потому что он был нем как рыба. Хватит с нее того, что вообще приходится терпеть присутствие телохранителя; если бы он к тому же разговаривал, это было бы невыносимо.
«Да, – продолжал размышлять Коста, – Лаки определенно знает, что делает. Не то что извращенец (как Коста называл его про себя) Дарио. Не дай Бог, узнает Джино!»
Но, может быть, он и не узнает. Перспектива его возвращения в Америку весьма туманна. Коста привел в движение все, что только мог. Но после Уотергейта и отставки Никсона общественное негодование было так велико, что никто не чувствовал себя в безопасности. Чего только он не пробовал! Маневрировал в рамках закона. Шел на подкуп, шантаж, угрозы. Обращался к влиятельным друзьям Джино, которым тот в свое время оказал немаленькие услуги: судьям, политикам, высокопоставленным полицейским чинам. Никто не желал пачкать руки. Дело о сокрытии доходов Джино Сантанджело все еще было у всех на слуху. Один Департамент государственных сборов жаждал его возвращения – чтобы поджарить на медленном огне.
Несмотря на то, что система прогнила насквозь, Косте никак не удавалось этим воспользоваться. Он убил на эти хлопоты пять лет и не пожалел бы всей оставшейся жизни. Джино нуждается в нем. Он добьется успеха!
* * *
Более скромный образ жизни бесил Дарио, но не настолько, чтобы он начал действовать. Он, как и прежде, прожигал жизнь. Оргии стали чуточку менее разнузданными; наркотики уже не так свободно плыли в руки; но все равно ему удавалось делать то, что хочется. И плевать ему на Лаки и Косту с их нотациями! Кто они такие, мать их так? Он не обязан перед ними отчитываться.
Однажды его чуть не угораздило попасть за решетку. Вот уж поистине глупейшая история! Какой-то сопляк пожаловался, что в квартире Дарио на него напали несколько мужчин, связали, избили и изнасиловали. Это Эрик привел шестнадцатилетнего парнишку, причем тот был в полном восторге. Сам Дарио даже им не попользовался: он в это время был в спальне с женатиком, который раз в месяц позволял себе подобные эскапады. Черт! Надо же было так влипнуть – и за то, чего ты не совершал!
Пришлось Косте улаживать дело. С побелевшим от злости лицом он сказал Дарио:
– Все. Больше этого не будет. Тебе придется уважать фамилию Сантанджело!
И они с сучкой-сестричкой урезали его пособие до размеров нищенской подачки, а Эрику велели убираться из города. Это-то ладно. Дарио даже испытал облегчение.
Получив приглашение на открытие «Маджириано», он долго не мог решить, ехать или нет.
Позвонил Коста:
– Ты должен явиться. Это решено.
Кем решено? Драгоценной сестричкой?
– Я не могу, – буркнул он. И только потом пораскинул мозгами. А почему, собственно, нет? Только все будет не так, как задумала Лаки. Да, он пойдет. И, может быть, испортит ей вечер. Она этого заслуживает.
* * *
Лаки слегка перегнулась через перила балкона. Потрясающий вид! Сверкающий огнями город, неоновый рай. Скоро она оденется и сойдет вниз – встречать гостей, съехавшихся со всей страны. Событие оказалось Достойным того, чтобы все звезды Америки нацепили парадные шмотки и рванули в Вегас.
Коста неоднократно рассказывал ей об открытии «Миража».
Это было грандиозное мероприятие. Джино смотрелся королем; при воспоминании об этом у Косты молодо поблескивали глаза.
Ну что ж, значит, сегодня вечером она станет королевой. В черном платье от Халстона, бриллиантах и изумрудах, которые она сама себе подарила. Лаки не ждала подарков от мужчин. Ей вообще не нужны мужчины. Ну разве что время от времени… в интересах здоровья. Она ухмыльнулась про себя и вернулась в свои апартаменты.
Покончив с макияжем, она прямо так, голышом, влезла в черное вечернее платье. Здорово! Словно погрузилась в реку чувственности.
Потом она расчесала длинные, цвета черного янтаря, волосы и воткнула с каждой стороны по гребню из слоновой кости.
Ей двадцать пять лет. Она обладает немалой властью, держит руку на контрольной кнопке, имеет все, о чем всегда мечтала.
Кроме Марко.
В один прекрасный день она его получит – и, может быть, это исцелит ее от безнадежной страсти. Может быть…
* * *
Марко лично приветствовал Энцо Боннатти дружеским рукопожатием. Старик явился в сопровождении своего сына Карло и какого-то блондинистого бездельника, которого никто не позаботился представить. Сзади следовали двое телохранителей.
– Лаки будет счастлива, что вы проделали такой путь, – почтительно заявил Марко. – Сейчас позвоню ей, что вы приехали.
Энцо кивнул.
– Да, я хочу ее видеть. Сяду с вами обоими.
Его голос составился вместе с ним; Марко не без усилия разбирал слова. Ему вспомнилось, как Джино впервые взял его к Энцо Боннатти. Ему тогда было семь с половиной лет, но он до сих пор находился под впечатлением.
Он проводил Энцо и его спутников к лучшему столику. Там уже ждали три бутылки его любимого «скотча», а также закуски: копченая икра, фисташки и холодная куриная печенка.
Энцо осклабился.
– Мои любимые блюда. Лаки позаботилась?
– Конечно.
Энцо сиял.
– Детка никогда ничего не забывает. Вот почему ей все удается. Не то что ее брат – как его? До меня доходили слухи… Как по-твоему, Марко? Он действительно педик? Неужели это правда?
Марко пожал плечами.
– Не знаю. Я с ним не вижусь.
– Джино вытрясет из него всю душу. Любой поступил бы так, если бы его сын… – Энцо не закончил фразу: мимо проплыла пухлая блондинка. – Кто эта сисястая? – спросил он, не обращая внимания на колючие взгляды своей спутницы.
Марко ухмыльнулся. Старый распутник никак не угомонится.
– Понятия не имею. Если хотите, сейчас выясню.
– Вот-вот, выясни. Может, старик еще кое на что сгодится?!
* * *
В аэропорту Дарио пришлось взять такси. За ним даже не прислали автомобиль. С какой стати? Он всего лишь сын, кому до этого дело?.. Дарио весьма кстати запамятовал, что не удосужился сообщить о своем приезде.
– Я слышал, – разглагольствовал таксист, – что в это заведение вбухано больше денег, чем в «Цезарь» и «Хилтон» вместе взятые. Как по-твоему?
Дарио не хотелось разговаривать. Он смотрел в окно и думал о своей жизни. Ему приходится крутиться на жалкие двести пятьдесят баксов в месяц. Раскатывать на «порше» пятилетней давности. Квартирная плата и еще кое-какие расходы покрывались за счет фирмы. Но от этого не легче. Мать вашу!
– Сам-то я предпочитаю «Серкус Серкус», – как ни в чем не бывало продолжал водитель. – Вот где можно повеселиться на всю катушку! Хочешь девочку или мальчика – ради Бога! Никто не помешает.
«Да, – думал Дарио, – мне никто не мешает, пока я не стою у них на дороге. Я волен жить так, как хочу».
После Эрика у него не было никого постоянного. Ему нравились беспорядочные связи. Без любви. Без привязанности. Голый уличный секс с черноволосыми парнями. Эрик был единственным блондином в его жизни. Не очень-то много радости – трахаться со своим зеркальным отражением. Дикие оргии постепенно сошли на нет. Не хватало, чтобы его окончательно отлучили от кормушки. Случись что, Коста с Лаки не постесняются выполнить угрозу.
– Ты не против выйти здесь? – спросил таксист. – Если я попаду в ту колонну, мне до завтра не выбраться.
Дарио расплатился и вылез из машины, держа на согнутой в локте руке свой смокинг. Такси фыркнуло и укатило. Он залюбовался купающимся в неоновых огнях зданием отеля. Да уж, сюда вложены миллионы, а ему подают милостыню – двести пятьдесят баксов в неделю!
Но сегодня все это изменится.
Он решительным шагом направился к отелю.
* * *
Лаки было не так-то легко вывести из равновесия. Но сегодня – особый случай. Она волновалась, словно четырнадцатилетняя девчонка на первом в жизни свидании.
Когда позвонили в дверь, она так и подскочила.
– Кто там?
– Коста.
Лаки открыла дверь и, обняв дядю, воскликнула:
– Как я тебя люблю! Ты дал мне шанс показать, на что я способна.
Он ласково отстранил ее, и она закружилась по комнате. Коста еще не видел ее такой неотразимой. Она вся сияла.
– Шампанского? Я знаю, ты не пьешь, но ради меня! Только сегодня!
– У меня от газа бывает расстройство желудка.
Лаки не слушала.
– Давай выпьем за «Маджириано»! Пусть его казино приносит больший доход, чем любое другое в Лас-Вегасе!
Они чокнулись. Коста предложил:
– А теперь – за Джино. Ведь это его задумка.
Лаки отвернулась. На ее лицо набежала тень.
– Не пытайся испортить мне праздник.
– Лаки, – мягко произнес старик, – если бы не твой отец, ничего этого не было бы. Нельзя же всю жизнь дуться.
– Почему?
– Потому что в один прекрасный день он вернется и потребует все назад. И тогда тебе придется приспосабливаться к нему и его методам.
– Он не вернется, – беспечно заявила она. – Вон уже сколько времени прошло. Его не впустят.
– Я приложу все усилия, чтобы впустили.
Она воззрилась на дядю. Как убедить его, что лучше всего будет, если Джино навсегда останется там, где он сейчас?
Новый звонок в дверь помешал ей ответить.
– Это Скип, – раздалось из-за двери. – Пришел справиться: может, ты уже готова? Там куча знаменитостей – все жаждут сфотографироваться с тобой.
Лаки рванула дверь и холодно поглядела на своего помощника по общественным связям.
– Я же тебе говорила: никакого шума вокруг моей персоны!
– Да, но сегодня… открытие!
– Нет, Скип. Определенно нет, – и она хлопнула дверью у него перед носом. И дернуло же ее переспать с этим ничтожеством! Он кончил так же быстро, как выстреливает фразы… Лаки повернулась к Косте и протянула руки. – Идем посмотрим, все ли в порядке. Всю прошлую неделю меня преследовали кошмары: отель обрушился, а я сижу среди руин – голая, а кругом орут: «Размазня! Мы предупреждали, что женщине нельзя доверить такое дело!»
Коста предложил ей руку.
– Лаки, – торжественно произнес он. – Чем-чем, а размазней тебя никто не назовет, это я тебе обещаю.
Марко смотрел, как они приближаются. Лаки – в эффектном, электризующем черном платье, в глазах пылает восторг победы; груди частично обнажены. И Коста – гордый старик, жестом собственника прижимающий к себе ее локоть.
Он пошел навстречу. Вечер уже начался, и на каждом шагу попадались впечатляющие фигуры суперзвезд, продюсеров, магнатов, знаменитых спортсменов, дорогих проституток, шулеров и артистов. Марко подошел к Лаки и целомудренно чмокнул в щечку.
– Ты выглядишь… как всегда, – пошутил он.
Лаки ухмыльнулась.
– А где Елена?
– Как ни странно, ее нет.
– Почему?
Он вперил в нее многозначительный взгляд.
– Ты прекрасно знаешь почему.
– Я знаю?
– Разве сегодня не особенный вечер?
– Ты все еще женат.
– Слушай, – он придвинулся ближе и понизил голос. – По-моему, сегодня как раз подходящий момент, чтобы сделать исключение.
Сердце у Лаки колотилось так, словно она только что десятикратно обежала вокруг Таймс-сквер. Голос охрип.
– Я никогда не делаю исключений, – но в глубине души она знала: сделает. Сегодня!
– Все когда-нибудь случается в первый раз.
Между ними как будто произошло короткое замыкание.
– Что, Энцо еще не приехал? – с нетерпением спросил Коста. Он кое-что заметил, и ему это не понравилось.
– Приехал – несколько минут назад. Я как раз собирался вам звонить.
– Идем, Лаки, навестим его.
Она улыбнулась.
– Само собой, – и легко коснулась руки Марко. – Потом…
* * *
Уоррис Чартерс выбрал удобную позицию возле стойки бара, откуда можно было наблюдать за всеми. Он постарел и еще больше озлобился. Ему исполнился сорок один год, и он был не похож на себя прежнего. Волосы выкрашены в черный цвет, брови и ресницы – тоже. Под глазами набрякли мешки. Между некогда идеальными зубами образовались безобразные прорехи.
Судьба не жаловала его последние девять лет. Когда его с позором изгнали с виллы в Канне, бушевала гроза, и это отразилось на его здоровье. У него развилась тяжелая форма пневмонии, так что эта история закончилась в местной больнице, существующей на пожертвования. Он чуть не отправился к праотцам. Да если бы и отправился – кто пожалел бы о нем?
После выздоровления он попытался связаться с Олимпией – тщетно. Когда родители богатой девушки хотят, чтобы она исчезла, она исчезает. И тем, кто пытается ее разыскать, ровным счетом ничего не светит. В конце концов Уоррис бросил эту бесплодную затею и сошелся с проституткой, снимающей последний урожай с наплыва туристов. В декабре они вместе перебрались в Париж, но она забыла предупредить, что там у нее уже был сутенер, так что Уоррис снова загремел в медицинское учреждение – на этот раз с двумя сломанными ребрами.
Наконец он приковылял обратно в Мадрид. Там его встретили старые друзья: наркоманы, толкачи, прощелыги всех мастей. Он поставил несколько шоу с «живым» сексом и скопил денег на постановку порнофильма. В последнюю минуту сорвался с крючка главный мужской персонаж, и Уоррису пришлось сниматься самому – вот откуда крашеные волосы. Он еще не окончательно утратил стыд.
Фильм имел некоторый успех в Европе и принес ему достаточно денег, чтобы вернуться в Америку. Там он продолжил заниматься тем же – в переоборудованном гараже в Пасадене. Со звездами не было проблем. Стайки красивых девушек слетались в Лос-Анджелес в надежде сняться в фильме. Некоторым было безразлично – в каком. Уоррис начал прилично зарабатывать, активно занимался сексом и надеялся вернуться в мир большого кино. Сценарий «В яблочко!» все еще был при нем. Кто теперь станет оспаривать у него права? Автор семь лет как умер – Уоррис навел справки.
Конечно, сценарий нуждался в небольшой переделке, но история в целом ничуть не устарела. Фильм возьмет всех за живое!
Он долго думал, где найти деньги на постановку. Вкладывать деньги в фильм – все равно что ходить по канату над Большим Каньоном. И вдруг на него словно обрушился золотой дождь. Он приехал в Вегас – вместе с темнокожей проституткой и ее дружком, карточным шулером. Они слонялись из отеля в отель, и вдруг эта потаскушка показала пальцем:
– Видишь вон ту заводную? Это дочь Джино Сантанджело. Попробуй-ка подцепить ее на крючок. Говорят, у нее между ногами яйца, как у мужчины.
Уоррис взглянул. Еще раз. И еще.
Лаки! Не может быть!
И тем не менее это она. Лаки Санта. Лаки Сантанджело.
Должно быть, Пиппа знала. Но почему эта идиотка ничего ему не сказала? Щелк, щелк, щелк! – в его мозгу начала отматываться назад какая-то лента. Передавая ему сценарий, Пиппа сказала, что это подлинная история жизни Джино Сантанджело. Кто он такой? Сам Уоррис читал всего одну заметку в какой-то газете, но это имя уже много лет постоянно было на слуху – так же, как Микки Коэн, Мейер Лански и другие. Вы их знаете и не знаете…
Он постарался раздобыть как можно больше информации. И когда был набит ею под завязку, решил подступиться к Лаки со сценарием, чтобы она передала его отцу. Расчет был такой: Джино либо заинтересован в постановке фильма – в таком случае он его финансирует; либо не заинтересован – и тогда ему придется откупиться, вложив деньги в какой-нибудь другой фильм Уорриса Чартерса.
Беспроигрышная ситуация! Лаки станет связующим звеном. Все будет сделано на уровне личных контактов. Правда, к ней так просто не подступишься. Но ему удалось купить у второсортной порнозвезды приглашение на открытие отеля. Это влетело Уоррису в сотню баксов, но он рассчитывал вернуть с лихвой.
И вот он стоит и дожидается своего часа. Звездного часа. Он сыграет в эту игру, как настоящий ас. И в любом случае не проиграет!
* * *
Дарио принял душ, оделся и спустился вниз.
Он никого здесь не знал, и его тоже не знали. Он прошел к стойке бара и заказал «скотч». Господи! Какого черта он здесь делает? Ведь ему только и нужно, что потолковать по душам с дорогой сестричкой и убраться восвояси.
* * *
Рудольфо Краун схватил проходившую мимо Лаки за руку. Он был навеселе; жирные волосы потными прядями свисали на лоб.
– Мы победили, малышка, – невнятно забормотал он. – Победили!
Она резко вырвала руку. Не было такого месяца, когда бы Рудольфо Краун не опаздывал со взносами. Во время организованной профсоюзом многомесячной забастовки он и вовсе предпринял попытку умыть руки, так что пришлось Лаки снова прибегнуть к угрозе. А теперь он распускает слюни: «Мы победили!»
– Ты что, не хочешь посидеть со мной и моими друзьями? Они жаждут с тобой познакомиться.
Лаки бросила мимолетный взгляд на его друзей. Паршивые головорезы и дешевые голливудские проститутки.
– Прошу прощения, я не могу сейчас задерживаться, – с прохладцей проговорила она. – Желаю хорошо повеселиться, – и двинулась дальше.
– Не нравится мне этот тип, – пробурчал Коста.
– А кому он нравится? Однако деньги не пахнут. – Она помахала рукой Тайни Мартино, явившемуся с пятнадцатилетней звездочкой и ее мамашей.
– Какая мерзость, – выдохнул Коста.
Лаки засмеялась.
– Да нет, просто жизнь.
Энцо поднялся навстречу и заключил ее в объятия.
– Мои поздравления! Ты добилась своего!
У нее сияли глаза.
– Ведь правда?
– Ну конечно! Но я всегда знал, что в тебе это есть, – он поднял свой бокал «Джека Дэниэлса». – Я никогда не сомневался в тебе, Лаки, ни одной дерьмовой минуты, извиняюсь за выражение.
Следующие несколько часов она пребывала в приподнятом настроении. Она – королева и извлекает из этого максимум удовольствия! Ест, пьет, танцует, болтает с гостями. Появился Дарио, и Лаки искренне обрадовалась.
– Почему ты не сообщил о своем приезде?
Он дулся.
– Я хочу с тобой поговорить.
– Приходи посидеть со мной чуточку попозже, – предложила она, прежде чем упорхнуть с очередным кавалером туда, где танцевали пары.
Честные смешались с бесчестными. Ели, пили, развлекались. В полночь Лаки собственноручно выбросила первые кости на обтянутый сукном стол, и завертелась игра. Казино распахнуло свои двери для широкой публики. А тех, кто не хотел играть, пригласили в Белый зал, где их развлекала английская рок-звезда Аль Ки. У него был хрипловатый, пульсирующий голос, от которого по спине у Лаки побежали мурашки. Певец принадлежал к белой расе, однако исполнял «соул» точь-в-точь как положено, так, как поют черные, – обжигая дыханием страсти.
Потом был фейерверк вокруг огромного бассейна в виде буквы «М». Те, кто помоложе и посумасброднее, разделись и полезли в воду. Лаки так и подмывало присоединиться к ним. Но она знала: этого делать нельзя. Она должна контролировать свои эмоции. Слишком долго она добивалась признания – и наконец добилась его. Этим не шутят.
Так что она просто стояла рядом с бассейном, смотрела, улыбалась и каждой своей клеточкой чувствовала: вечер удался!
* * *
Дарио мрачно бродил по залу. «Приходи посидеть со мной чуточку попозже»… Как бы не так! Эта стерва даже ни разу за весь вечер толком не присела.
Он наблюдал за ней, стоящей недалеко от бассейна, сверкающей драгоценностями, – навесила на себя целое состояние! Что она о себе воображает? Это было глупо и очень по-детски, но ему вдруг захотелось подкрасться и столкнуть ее в воду. Почему бы и нет? Она так довольна собой, держится павой! Пчелиной маткой…
Он приблизился к Лаки, но она вдруг обернулась и радостно воскликнула:
– Дарио! Вот ты где! А я уже хотела пойти поискать тебя.
Лгунья!
– Волшебная ночь! Давай завтра позавтракаем вместе?
Он закусил нижнюю губу.
– Я не собирался так долго задерживаться.
Она иронически вздернула бровь.
– Да ну? И что заставляет тебя так спешить?
Стерва!
– О'кей, позавтракаем вместе, – пробормотал Дарио. – Мне есть что тебе сказать.
– Вот и чудесно. Может быть, этот разговор что-то изменит к лучшему. В десять в ресторане «Патио» тебя устроит?
Он уставился на нее голубыми, полными горечи и ревности глазами. Потом открыл рот, чтобы сказать что-то резкое.
Именно этот момент выбрал Уоррис Чартерс для своего триумфального появления. Вклинился между ними и медовым голосом, с фальшивой сердечностью воскликнул:
– Маленькая Лаки Санта! Кто бы мог подумать?
Она без всякого выражения взглянула на него.
– Вы кто такой?
– Кто я такой? Ты, должно быть, шутишь?
Она незаметно покосилась на телохранителей. Буги вертелся поблизости.
– Мы что, будем играть в угадайку или вы представитесь?
Уоррис сделал вид, будто не замечает резкости ее тона.
– Действительно не узнаешь? А ведь я научил тебя водить машину. И разным другим вещам. Ты, я, Олимпия – помнишь? – три мушкетера.
Лаки вытаращила глаза.
– Господи Иисусе! Уоррис, твою мать! Откуда ты свалился? И что с тобой приключилось? Ты ужасно выглядишь!
Дарио вгляделся в предмет сестриных нападок и не нашел его таким уж безобразным. Напротив, довольно красивый парень. А мешки под глазами – так это, скорее, знак повышенной сексуальности.
– Я рад, что ты не изменилась, – сухо ответил Уоррис.
– Я изменилась будь здоров, можешь не сомневаться! – Она помолчала и задумчиво добавила: – Что тебе нужно?
– Почему мне обязательно должно быть что-то нужно?
– Брось. Со мной этот треп – «Я только хотел поздороваться» – не пройдет. Чего ты хочешь?
Он покосился на Дарио.
– Маленькая приватная беседа меня бы устроила.
Кругом царило веселье.
– Я сегодня не в настроении для серьезных разговоров. Как-нибудь в другой раз.
– У меня есть кое-что, представляющее для тебя интерес… – Он сделал многозначительную паузу. – И для твоего отца.
Что у него может быть интересного для них с Джино?
– Мне безразлично.
– Ты переменишь свое мнение, как только узнаешь, что это.
– В таком случае хватит играть в таинственность. Выкладывай. – Она махнула рукой в сторону Дарио. – Не стесняйся, это мой брат. Можешь говорить при нем.
Уоррис внимательно присмотрелся к угрюмому блондину. Он давно его заприметил – еще когда они рядом сидели за стойкой. Уоррис даже подумал: не актер ли он? И если да – не согласится ли сняться в порнухе? Слава Богу, что он удержался и не спросил.
– В мои руки попал киносценарий. Это история жизни твоего отца. Может, ему было бы интересно познакомиться, прежде чем я запущу съемки?
Лаки зевнула.
– Ну так и пошли его отцу – тебе никто не мешает. – Она заметила в толпе Косту и помахала ему рукой. – До свидания, Уоррис. Было приятно повидаться, – и она, не взглянув на Уорриса, отчалила, оставив его в обществе Дарио.
– Черт!
Дарио почувствовал: за этим что-то кроется. Возможно, ему все-таки удастся прищучить сестру. Он не знал, как именно, но намеревался это выяснить. Поэтому протянул Уоррису руку.
– Я – Дарио Сантанджело. Может быть, я смогу быть вам полезен?
* * *
За все время Лаки почти не видела Марко. Редкая улыбка через весь зал, пара взглядов – и все. Он тоже работал: заботился об удобствах гостей, распространял обаяние, присматривал за всем.
Когда ее представили певцу Аль Кингу, Марко, как по мановению волшебной палочки, оказался рядом и мягко, но настойчиво увел ее к столику Энцо. У Аль Кинга была известная репутация, у нее – тоже. Лучше держать их подальше друг от друга.
Не прошло и пяти минут, как Аль Кинга окружили поклонницы. Лаки не преминула отметить: Марко обеспечил ему весь спектр – брюнетка, рыжая, блондинка. Он привык действовать наверняка. Мог бы не стараться. Как бы ни были привлекательны звезды, она не любила спать с ними. Они словно делают вам одолжение, заталкивая в вас свой жалкий член – предмет вожделения миллионов женщин. Как правило, жалкий член нуждался в усиленной стимуляции и вообще имел бледный вид – особенно крупным планом.
По одну сторону от Энцо сидела блондинка, которую он привел с собой, а по другую – полногрудая девица, привлекшая его внимание уже здесь, на банкете.
– Ну, ты довольна? – тепло спросил он Лаки.
– О лучшем нельзя было и мечтать!
– Отлично. Отлично. – Энцо наклонился и прошептал ей на ушко: – Знаешь, кого притащил с собой этот ублюдок Краун?
Она машинально повернула голову. За столиком Рудольфо Крауна шло пьяное веселье.
– Кого?
Энцо скорчил гримасу.
– Может, не стоит сейчас портить тебе настроение?
– Кого?
– Близнецов Кассари.
Лаки похолодела.
– Не может быть.
Он все так же ласково спросил:
– Ты обвиняешь Энцо Боннатти во лжи?
– Нет-нет, я не это имела в виду. Просто не могу поверить, что он мог так поступить.
– И тем не менее он это сделал. Это безнадежный идиот. А может, ему и вправду ничего не известно. Придется познакомить его кое с какими фактами из жизни этих типов.
Близнецы Кассари. Сыновья Пинки Банана от первого брака. Лаки никогда их не встречала и не собиралась. Их отец убил ее мать. А Джино разделался с Пинки. Она вытянула это из Косты. Да и Энцо рассказывал…
– Как они посмели переступить порог моего отеля? Сейчас же прикажу вышвырнуть их вон!
– Пусть остаются. Вечер почти закончился. Стоит ли портить себе кровь из-за какой-то дряни? Не беспокойся, они здесь больше не появятся, я лично позабочусь об этом. Предоставь это мне.
Она поцеловала его в щеку.
– Спасибо, Энцо, – и еще раз посмотрела на Рудольфо Крауна. Грязная свинья! Он точно заслуживал, чтобы его кастрировали!
* * *
В четыре часа утра банкет все еще был в разгаре. Но Лаки почувствовала: можно уходить. Она разыскала Косту и шепнула:
– Я иду спать. Грандиозный праздник, правда?
– Фантастика!
– Тебе бы тоже не помешало выспаться.
– Я должен буду описать Джино все от начала и до конца. Уйду только после того, как закроется дверь за последним гостем.
Джино. Джино. Джино. Чертов Коста – вечно напоминает ей!
