Текст книги "Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра"
Автор книги: Джаспер Ффорде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7
Литтективы
КОРПОРАЦИЯ «ГОЛИАФ» ОБНАРОДОВАЛА ПОЛНОЕ ОПРОВЕРЖЕНИЕ
Корпорация «Голиаф» в целях упреждения досадных и отнимающих время спекуляций опубликовала вчера самое полное опровержение, какое только видела история. «Очень просто: мы отрицаем все, – заявил господин Мозолл, главный пиарщик „Голиафа“, – включая любые байки, которые вы уже слышали или можете услышать в будущем». Голиафовская шоковая тактика отражает растущее беспокойство населения по поводу непрозрачности деятельности «Голиафа», особенно его отдела новейших вооружений. «Это очень просто, – продолжает господин Мозолл. – Пока мы не достигнем уровня веры, позволяющего отпереться от чего угодно, ибо, мол, „пути „Голиафа“ неисповедимы“, мы будем прямо отрицать обладание и вообще какую-либо связь с овинатором, технологией отражения мук совести, помидорами „Быстрост“ или диатримами, бегающими на воле в Нью-Форесте. На самом деле мы даже не знаем, что это такое». В ответ на выкрики «Что за овинатор?» и «Какие такие помидоры?» мистер Мозолл объявил пресс-конференцию закрытой, благословил всех и удалился.
«Воскресный ЖАБ», 3 июля 1988 г.
Безотказэна я обнаружила в кабинете литтективов, где он бегал по потолку от волнения, и рассказала ему о случившемся.
– Ну-ну, – произнес он наконец. – По-моему, старик Брэкстон просто свихнулся.
– Прекрати!
Помещение, в котором мы находились, напоминало большую библиотеку в каком-нибудь загородном доме. Оно имело два этажа в высоту, и все стены до последнего дюйма были заняты шкафами, набитыми книгами. На галерею, тянувшуюся вдоль верхних рядов полок, вела винтовая лестница. Здесь царила опрятность и методичность – и почему-то куда меньшее оживление, нежели мне помнилось.
– А где все?
– При тебе наш штат составлял восемь человек. Теперь остались только я, Виктор и Малин. Остальные либо переведены на другие должности, либо на время уволены.
– И так во всем ТИПА?
Безотказэн рассмеялся.
– Конечно нет! Ребята из ТИПА-14 живы и здоровы и повинуются всем приказам Хоули Гана. ТИПА-1 тоже особых потерь не понес…
– Четверг, какой приятный сюрприз!
Это был Виктор Аналогиа, мой старый суиндонский начальник. Пожилой джентльмен с большими бакенбардами, в опрятном твидовом костюме и при галстуке-бабочке. Пиджак он из-за летней жары снял, но, несмотря на свой возраст, имел франтоватый вид.
– Виктор, вы отлично выглядите!
– И ты, девочка моя. Что за чертовщина приключилась с тобой с тех пор, как мы виделись в последний раз?
– Долгая история.
– Лучше покороче. Дай-ка догадаюсь. Ты побывала внутри литературы?
– В точку.
– И каково это?
– На самом деле здорово. Порой сбивает с толку и временами слишком уж перегружено вымыслом, но весьма разнообразно, и погода почти всегда хорошая. Мы можем здесь разговаривать без опаски?
Виктор кивнул, и мы сели. Я рассказала ему о беллетриции, о Совете жанров и обо всем прочем, что случилось со мной за время пребывания на посту Глашатая. Я даже откровенно поведала коллегам о своем участии в «Разгадке Эдвина Друда»,[37]37
На самом деле незаконченный роман Чарлза Диккенса называется «Тайна Эдвина Друда».
[Закрыть] что их обоих бесконечно позабавило.
– Меня всегда интересовал этот самый пробел в одиннадцать дней в тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году, – задумчиво протянул Виктор. – Но ты уверена, что Хоули Ган – литературный персонаж?
Я подтвердила.
Виктор встал и подошел к окну.
– Трудновато тебе будет к нему подобраться, – задумчиво произнес он. – Ган знает, что ты вернулась?
– Определенно, – кивнул Безотказэн.
– Тогда ты представляешь угрозу его положению абсолютного правителя Англии, практически не меньшую, чем президент Формби. На твоем месте я бы держал ухо востро, девочка моя. Мы можем тебе чем-нибудь помочь?
Я задумалась на мгновение.
– Да, можете. Нам никак не удается выяснить, из какой книги сбежал этот самый Хоули Ган. Не исключено, что он прикрывается вымышленным именем, и нам надо связаться с любыми читателями, способными по безумным выходкам узнать в канцлере какой-нибудь невнятный персонаж, который им где-нибудь попадался. Беллетриция перерыла всю Великую библиотеку, но так до сих пор ничего и не нашла. Все герои на месте.
– Сделаем, что сможем, Четверг. Когда ты снова присоединишься к нам?
– Не знаю, – протянула я. – Мне надо вернуть мужа. Помните, я вам рассказывала? Его устранила Хроностража.
– А! Линден, да?
– Лондэн. Если бы не он, я, может, осталась бы в литературе насовсем.
Мы помолчали.
– Ну, – весело сказала я, – что происходит в мире литтективов?
Виктор нахмурился.
– Мы не занимаемся этим каиновым книгосожжением. Ты слышала, что Ган приказал сжигать датскую литературу?
Я кивнула.
– Пока мы разговариваем, выискивают книги Кьеркегора. Я предупредил Брэкстона, что мы откажемся, если нас попросят заняться этим делом.
– А… О…
– Что-то мне не нравится, как ты это сказала, – заметил Безотказэн.
– Я согласилась работать на Скользома в подразделении по выявлению датской литературы, – скривилась я. – Извините. У меня не было выбора.
– По мне, это как раз хорошая новость, – вступил в разговор Безотказэн. – Ты направишь их туда, где они ничего не найдут. Только осторожно. Скользом держит нас на подозрении с тех самых пор, как мы заявили ему, будто слишком заняты, чтобы выяснять, кто там планирует нелегально переправить «Страх и трепет» Кьеркегора на сохранение в Уэльс.
Безотказэн рассмеялся и понизил голос.
– Причем мы не врали! – Он хихикнул. – Мы действительно были заняты: собирали запрещенные книги для отправки в Уэльс!
Виктор поморщился.
– Я этого не слышал, Безотказэн. Если тебя накроют, нам солоно придется.
– За некоторые вещи и сесть не жаль, – спокойно ответил Безотказэн. – Поступая на службу в литтективы, мы клялись поддерживать и защищать печатное слово, а не обслуживать параноидальные фантазии чокнутого политика!
– Просто не забывай об осторожности.
– Конечно, – продолжил Безотказэн, – все наши усилия могут пропасть втуне, если мы не найдем способа вывезти эти книги с острова. Уэльская граница не преграда, поскольку Уэльс встал на сторону Дании. У тебя есть идея, как пересечь английскую границу?
– Не уверена, – ответила я. – А сколько запрещенных книг вы намерены переправить?
– Около четырех грузовиков.
Я присвистнула. Всякие вещи, вроде того же сыра, кстати, обычно контрабандой переправляют в Англию. Но как вывезти книги из Англии?
– Я подумаю. А что еще новенького?
– Да как всегда, – ответил Безотказэн. – Поддельные Мильтон, Джонсон, Свифт… уличные банды Монтекки и Капулетти… кто-то нашел первый набросок «Мельницы на Флоссе» под названием «Топором в запруду плюх». И вот еще что: специализированный магазин Дафны Фаркитт разорился.
– Страховщики?
– Нет. Вероятно, опять антифаркиттисты.
Фаркитт написала свой первый лифчикоразрывательный шедевр в тысяча девятьсот тридцать втором году и с тех пор беспрерывно клепала одно и то же. Любимая многими и ненавидимая язвительным меньшинством, Фаркитт являлась ведущим автором любовных романов.
– Также в писательской среде отмечен взлет популярности наркотика, повышающего работоспособность, – добавил Виктор. – В прошлом году букверовский лауреат по скорописи лишился награды: его тест на картлендромин[38]38
Намек на чудовищную плодовитость американской писательницы Барбары Картленд, автора бесчисленных любовных романов. (Прим. ред.)
[Закрыть] оказался положительным. И всего неделю назад Шелки О'Пер едва не попал под двухлетний запрет на писательство из-за случайной пробы на допинг.
– Порой я думаю, не слишком ли много у нас законов, – задумчиво пробормотал Виктор, и мы все трое молча покачали головами.
Паузу нарушил Безотказэн. Он достал обрывок грязной бумаги, содержащийся в целлофановом пакетике для вещественных доказательств, и передал его мне.
– Что скажешь?
Я прочла. Текст оказался незнакомым, но стиль узнавался безошибочно. Это был сонет Шекспира, и очень хороший.
– Шекспир. Но не елизаветинский. Показатель – упоминание искусственной лисы для охоты. Но ощущение шекспировское. А что говорит стихометр?
– Девяносто один процент за то, что автор – Уилл, – ответил Виктор.
– Где вы его взяли?
– С трупа одного бомжа, Шакспера. Его грохнули в прошлый вторник. Думаем, кто-то клонирует Шекспира.
– Клонирует Шекспира?! Вы уверены? Может, это просто временное похищение, проделки Хроностражи?
– Нет. Анализ крови показывает, что все они с детства привиты от краснухи, свинки и так далее.
– Подождите… Так он не один?
– Трое, – сказал Безотказэн. – Прямо наплыв недавно был.
– Когда ты сможешь вернуться к работе, Четверг? – серьезно спросил Виктор. – Сама видишь, без тебя никак.
Я помолчала минутку.
– Мне нужна неделя, чтобы жизнь вошла в колею, сэр. Есть несколько неотложных дел, с которыми необходимо покончить.
– И что, смею спросить, может быть важнее уличных банд Монтекки и Капулетти, клонированных Шекспиров, вывоза Кьеркегора из страны и писателей, употребляющих запрещенные вещества?
– Хорошая няня.
– Бог ты мой! – воскликнул Виктор. – Поздравляю! Ведь должна же ты была когда-нибудь родить маленького крикуна. Верно, Безотказэн?
– Однозначно.
– Однако тут возникает проблема, – пробормотал Виктор. – Не годится, чтобы ты металась тут как ошпаренная, а к пяти неслась домой поить малыша чаем. Наверное, мы и сами управимся…
– Ну уж нет, – отрезала я с такой решимостью, что оба аж подскочили. – Я вернулась работать. Мне просто нужно утрясти кое-что. У ТИПА есть ясли?
– Нет.
– Ага. Ну ладно. Так и я знала: придется что-нибудь изобретать. Если мне удастся заполучить мужа обратно, проблема отпадет сама собой. Завтра позвоню.
Повисла пауза.
– Полагаю, нам следует отнестись к данному обстоятельству с уважением, – торжественно изрек Виктор. – Мы очень рады, что ты вернулась. Правда, Безотказэн?
– Правда, – ответил мой бывший напарник. – Очень рады.
Глава 8
Время не ждет
ТИПА-12, или Хроностража, – государственный департамент, следящий за стабильностью временного потока. Его задача – поддерживать непрерывность Стандартной исторической событийности (СИС) и патрулировать временные потоки, дабы устранять любые несанкционированные изменения в оных и препятствовать нецелевому их использованию. Самые блестящие операции подразделения проходят незамеченными, поскольку произведенные в прошлом перемены кажутся привычным положением дел. В процессе работы Хроностража порой заставляет историю сделать крутой вольт, прежде чем вернуться к СИС. Разрушительные катаклизмы планетарного масштаба случаются обычно раза два в неделю, но опытные сотрудники Хроностражи умело их купируют. Население, как правило, ничего не замечает – и слава богу.
ПОЛКОВНИК НОНЕТОТ (не существ.),кавалер ордена Времени, ХС.Вверх по течению – вниз по течению (неопубл.)
Но с ТИПА я на сегодня еще не покончила. Предстояло выяснить, что же все-таки сказал мне папа при первой встрече. Искать хроностранника – занятие не для слабонервных, но раз уж я оказалась возле кабинета Хроностражи спустя почти ровно три часа с момента нашего разговора, то начать поиски следовало именно отсюда.
Я постучала в дверь и, не услышав ответа, вошла. Пока я работала в ТИПА, до нас редко доходили новости от слегка эксцентричной элиты, путешествующей во времени: работая со временем, не тратишь его на треп – слишком уж оно дорого. Папа всегда утверждал, что время – самый дорогой товар из всех возможных и что за пустую трату времени сажать надо, а значит, смотреть «Фабрику звезд» или читать романы Дафны Фаркитт – прямое уголовное преступление.
Комната пустовала, и на первый взгляд могло показаться, будто там много лет никто не бывал. По крайней мере, так она выглядела в то мгновение, когда я заглянула внутрь. Через секунду маляры уже покрывали стены свежей краской, спустя миг они исчезли, затем в комнате стало вдруг не продохнуть от народу, потом она снова опустела. И так далее в том же духе: на моих глазах комната скачками переходила из одной фазы своей истории в другую, не задерживаясь в каждом конкретном состоянии дольше чем на секунду. Оперативники Хроностражи перемещались по комнате размытыми световыми пятнами, становясь видимыми только в момент перехода из прошлого в будущее и из будущего в прошлое. Для тренированного члена Хроностражи происходящее, возможно, имело бы больший смысл, но я хроностражем не являлась и потому ничего не понимала.
Но пока все вокруг ходило колесом, мелькало и размывалось в бесконечной круговерти, один предмет обстановки оставался неизменным: небольшой стол со старинным телефоном и трубкой на бронзовой подставке. Я вошла в комнату и сняла трубку.
– Алло!
– Здравствуйте, – включился автоответчик. – Вы позвонили в суиндонское отделение Хроностражи. Чтобы помочь в решении вашей проблемы, мы даем вам следующие контактные телефоны. Если вы жертва темпорального искривления, наберите единицу. Если вы хотите сообщить о временной аномалии, наберите двойку. Если вы чувствуете, что вовлечены в темпоральное преступление…
Мне продиктовали еще несколько телефонов, однако так и не научили, как связаться с папой. Но вот в конце долгого перечня прозвучал номер, по которому следовало договариваться о встрече с сотрудником. Я набрала его. В мгновение ока движение в комнате прекратилось и все встало на свои места, хотя мебель и техника принадлежали скорее шестидесятым годам. За столом сидел оперативник. Высокий и очень красивый мужчина в синей форме Хроностражи с капитанскими звездочками на погонах. Как он сам и предсказал, это был мой папа, на три часа позже и на три часа моложе. Сначала он меня не узнал.
– Привет, – сказал он. – Чем могу помочь?
– Это я, Четверг.
– Четверг? – отозвался он, округляя глаза и вставая. – Моя дочь Четверг?
Я кивнула, и папа подошел ближе.
– Господи! – воскликнул он, с интересом рассматривая меня. – Как я рад снова тебя видеть! Сколько же мы не виделись? Шесть столетий?
– Два года, – поправила я, не желая усложнять и без того запутанное дело упоминанием о нашем утреннем разговоре. – Но почему ты опять служишь в Хроностраже? Я думала, ты дезертировал.
– А! – Он поманил меня к себе и понизил голос: – Начальство сменилось, и мне обещали самым пристальным образом рассмотреть мои жалобы, если я вернусь и поработаю на них в Корпусе охраны истории. Пришлось пойти на понижение, и меня не восстановят, пока не разберутся с бумагами, но пока мне и так неплохо. Твой муж до сих пор устранен?
– Увы. А нельзя ли…
Он поморщился.
– Мне бы очень этого хотелось, Душистый Горошек, но на несколько десятилетий я связан по рукам и ногам. Как тебе кабинет?
Я окинула взглядом крохотную каморку в стиле шестидесятых.
– Маловат будет.
Папа, явно переполненный энтузиазмом, усмехнулся.
– О да, а нас тут около семисот. Но поскольку одновременно мы тут находиться не можем, то просто растягиваем использование комнаты во времени, как резинку. – Для наглядности он широко развел руки. – Мы называем это тайм-шером. – Он поскреб подбородок и огляделся по сторонам. – А что у нас нынче на дворе?
– Четырнадцатое июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
– Какая удача! – воскликнул он и еще больше понизил голос: – Очень хорошо, что ты заглянула. Меня тут обвинили в войне тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года между Данией и Германией.
– И что ты натворил?
– Да нет, это все тупица Бисмарк! Ладно, не бери в голову. Они перевели меня в другое подразделение Охраны истории, дабы предоставить мне второй шанс. Первое назначение состоялось в июле тысяча девятьсот восемьдесят восьмого, так что для меня возможность разведать местную обстановку – просто находка. Слышала о некоем Хоули Гане?
– Это канцлер Англии.
– Подходит. Святой Звлкикс завтра появится?
– Может быть.
– Отлично. Кто выиграл Суперкольцо?
– Игра состоится в субботу, – сказала я. – Финала еще не было.
– Это не совсем верно, Горошек мой Душистый. Все, что мы делаем, на самом деле давным-давно состоялось – даже наш разговор. Будущее уже здесь. Первопроходцы, вспахавшие первые борозды истории на девственном пространстве временного потока, умерли много эпох назад. А мы всего лишь стараемся поддерживать эти борозды в должном порядке. Что тебе известно о человеке по имени Уинстон Черчилль?
Я задумалась.
– Был такой английский государственный деятель, который серьезно подмочил свою репутацию во время Первой мировой войны, а затем его насмерть сбил кеб в тридцать втором году.
– Значит, незначительная персона?
– В общем, да. А что?
– Да так. Просто есть у меня одна забавная теория. Как бы то ни было, все уже состоялось, иначе бы не возникало необходимости в людях вроде меня. Но дела пошли вкривь и вкось. При нормальном положении вещей время снует взад-вперед от самого начала до самого конца, переплетая нити истории, будто челнок на ткацком станке. Если на его пути возникает препятствие, время способно чуть отклониться без особых последствий. Но если препятствие достаточно велико – а Ган фигура не мелкая, уж поверь мне, – история может уйти в сторону. И тут мы не станем сидеть сложа руки. Меня перевели в подразделение по отмене армагеддона, поскольку в вашу сторону движется апокалиптическое бедствие третьей степени с угрозой полного уничтожения жизни на планете.
Повисла пауза.
– Мама знает, насколько коротко ты подстриглась?
– Это случится?
– Что, стрижка?
– Нет, конец света.
– Вовсе нет. Индекс вероятности у этого армагеддона всего двадцать один процент, то есть «навряд ли».
– Значит, не как у той истории с глазурью «Мечта», – заметила я.
– А что это за история?
– Да так, ничего особенного.
– Ладно. Ну, поскольку я как бы на испытательном сроке, для начала мне поручили несколько мелких дел.
– Я по-прежнему не понимаю.
– Да все просто, – начал папа. – Через два дня после Суперкольца президент Формби умрет естественной смертью. На следующий день Хоули Ган провозгласит себя диктатором Англии. Еще через две недели, осуществив традиционный запрет на прессу и скорую расправу с бывшими союзниками, Ган объявит войну Уэльсу. Через два дня после затяжного танкового сражения в уэльских болотах Объединенные Кланы Шотландии проведут атаку близ Берика-на-Твиде. В приступе злобы Ган подвергнет Глазго ковровой бомбардировке, и тогда на стороне Шотландии выступит Шведская империя. Россия, после того как ее база на Фетларе[39]39
Фетлар – один из Шетландских островов.
[Закрыть] подвергнется разграблению, примет сторону Гана, и война перекинется на континент. Вскоре она перерастет в апокалиптическое столкновение между американской и африканской сверхдержавами. Менее чем через три месяца вся земля превратится в дымящийся радиоактивный пепел. Конечно, – добавил папа, – это самый худший сценарий. Вероятно, до такого не дойдет, а если мы с тобой как следует поработаем, то и вовсе ничего не случится.
– А нельзя просто убить Гана?
– Это все не так легко. Время – связующее вещество пространства, Душистый Горошек, а нам надо его разъединить. Историческая линия на удивление крепко держится за деспотов. Как ты думаешь, почему диктаторы вроде Пол Пота, Бокассы и Иди Амина жили так долго, а Моцарт, Джим Хенсон[40]40
Джеймс Маури (Джим) Хенсон (1936–1990) – американский кукольник, актер, режиссер, сценарист, продюсер. Создатель телепрограмм «Маппет-шоу» и «Улица Сезам». (Прим. ред.)
[Закрыть] и мать Тереза умерли сравнительно молодыми?
– Вряд ли мать Терезу можно назвать молодой.
– А как же! Она должна была прожить сто двадцать восемь лет!
Воцарилось молчание.
– Ладно, пап. У нас есть план?
– Да. План чрезвычайно сложный и невероятно простой. Чтобы не дать Гану захватить власть, надо нанести серьезный урон его спонсору, корпорации «Голиаф». Без них он ничто. А для этого придется обеспечить… победу Суиндона в Суперкольце.
– И каким же образом?
– Тут дело в причинности. Маленькие события имеют огромные последствия. Сама увидишь.
– Нет, как я заставлю Суиндон выиграть? Кроме Хлоппока, Буженэна и, с некоторой натяжкой, Жвала, игроки, мягко говоря, полный отстой. Особенно если сравнивать их с противником по Суперкольцу, «Редингскими громилами».
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Но присматривай за Хлоппоком: его постараются убрать первым. Тебе придется справляться своими силами, Душистый Горошек. У меня слишком много других забот. Похоже, Нельсона в самом начале Трафальгарского сражения убивают вовсе не французские ревизионисты. Я тут перемолвился словечком с одним знакомым из Хроножандармерии, так они вообще не представляют, чтобы ревизионисты пошли на такое. Модели развития временного потока, где Наполеон фигурирует в качестве императора всей Европы, французов совершенно не радуют. С учетом долгосрочной перспективы история, как она есть, устраивает их куда больше.
– Но кто тогда убивает Нельсона?
– Да сам Нельсон! Не спрашивай почему. Кстати, зачем я тебе понадобился?
Формулировку пришлось тщательно обдумать.
– На самом деле просто так. Мы виделись с тобой три часа назад, и ты сказал, что мы уже разговаривали. Вот я и заявилась сюда, чтобы разыскать тебя и спросить, кто пытался убрать меня нынче утром. Ты не смог бы ответить на этот вопрос, если бы мы не встретились поутру, а встретились мы только потому, что я сейчас говорю тебе, что меня могут убить…
Папа рассмеялся.
– Горошек мой Душистый, у меня в голове словно лотерейный барабан. Порой вообще непонятно, теперь я или тогда. Но этого убийцу я проверю, просто на всякий случай.
– Да, – ответила я, окончательно сбитая с толку. – Думаю, проверить стоит.
