Текст книги "Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра"
Автор книги: Джаспер Ффорде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Глава 5
Принц с сыром
«СЕМЬ ЧУДЕС СУИНДОНА». БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ ПРОЦЕДУРА НАЗНАЧЕНИЯ ЧУДЕС РАЗОБЛАЧЕНА!
После тщательного пятилетнего обсуждения Суиндонский городской совет обнародовал процедуру выбора объектов для хваленого туристического плана «Семь чудес». Процедура, состоящая из двадцати семи пунктов, является самой дорогостоящей и бюрократически сложной в истории нашего города и сама может быть включена в список чудес. Отбор предстоит осуществлять Суиндонскому специальному комитету по чудесам, который будет рассматривать заявки, подготовленные рабочей группой «Семи чудес» и ее шестью отдельными подкомитетами по отбору объектов. Перед окончательным утверждением каждое выбранное чудо подлежит рассмотрению восьмью отдельными надзорными комитетами. Запутанной и неоправданно затратной системе уже прочат желанную премию «Долгий ящик» от журнала «Бюрократия сегодня».
«Всемирные суиндонские новости», 12 июня 1988 г.
Я въехала на парковку у Центра Брунела и взяла талон, заметив, что с момента моего последнего визита он подорожал почти втрое. Я заглянула в кошелек. Там было пятнадцать фунтов, три шиллинга и старый билет на воздушный трамвай.
– С наличностью плохо? – осведомился Гамлет, когда мы спустились в зал первого этажа.
– Скажем так, я сейчас весьма «богата долгами».
В Книгомирье не знают проблем с деньгами. Все бытовые сложности берет на себя так называемое «повествовательное предположение». Читатель предполагает, что вы ходите за покупками и в туалет, причесываетесь и так далее, и автору нет надобности все это описывать. Меня данное положение дел вполне устраивало. Я забыла обо всех мелочах реального мира, но теперь они были мне даже приятны – отвлекали от размышлений.
– Тут говорится, – сообщил Гамлет, уткнувшись в газету, – что Дания вторглась в Англию и уничтожила сотни невинных английских граждан без суда и следствия!
– Речь идет о викингах семьсот восемьдесят шестого года, Гамлет. На мой взгляд, вряд ли это вообще можно называть «кровавым датским разгулом». Кроме того, в то время они были не больше датчанами, чем мы – англичанами.
– Значит, мы не являемся историческими врагами Англии?
– Конечно нет.
– И поедание селедочных рулетов не приводит к нарушению эрекции?
– Нет. Потише, пожалуйста. Все эти люди вокруг – настоящие, не генераты Д-семь. Здесь, По Ту Сторону, вы существуете только в пьесе.
– Хорошо, – сказал он, останавливаясь у витрины и глядя в телевизор. – Это кто?
– Лола Вавум. Актриса.
– Правда? А она никогда не играла Офелию?
– Много раз.
– Она лучше Хелены Бонэм-Картер?
– Обе хороши, но по-разному.
– По-разному? Что вы хотите сказать?
– Они привносят в роль разные оттенки.
Гамлет рассмеялся.
– По-моему, вы заблуждаетесь. Офелия – просто Офелия, и ничего больше.
– Не здесь. Послушайте, я хочу проверить, насколько велик у меня перерасход.
– Как вы, потусторонники, все усложняете! – пробурчал принц. – Будь мы в книге, немедля обратились бы к нотариусу, и он сообщил бы вам, что у вас скончалась богатая тетя и оставила вам кучу денег. А затем мы просто начали бы новую главу, где вы уже в Лондоне и проникаете в офис Гана, переодевшись уборщицей.
– Извините… – Перед нами возник человек в костюме, подозрительно похожий на нотариуса. – Вы, случайно, не Четверг Нонетот?
Я бросила взгляд на Гамлета.
– Возможно.
– Позвольте представиться. Мое имя мистер Уэнтворт из нотариальной конторы «Уэнтворт, Уэнтворт и Уэнтворт». Я Уэнтворт-второй, если интересно.
Я нервно оглянулась на Гамлета.
– И?
– И… я подумал, вдруг вы дадите мне автограф! Я с огромным интересом следил за вашими приключениями в «Джен Эйр».
Я издала вздох облегчения и подписала ему книжку. Мистер Уэнтворт поблагодарил меня и поспешил прочь.
– Ну и напугали же вы меня, – сказал Гамлет. – Я думал, что здесь я – литературный персонаж.
Я улыбнулась.
– Да, и не забывайте об этом.
– Двадцать две тысячи фунтов? Вы уверены?
Операционистка немигающим взглядом уставилась на меня, затем на Гамлета, который довольно бесцеремонно нависал надо мной.
– Все точно. Двадцать две тысячи триста восемь фунтов, четыре шиллинга, три пенса и еще полпенса. Превышение счета, – добавила она на случай, если я не поняла. – Ваш домовладелец подал на вас иск за нарушение правил содержания дронтов и выиграл пять тысяч фунтов. Поскольку вы отсутствовали, мы подняли ваш кредит, когда он потребовал уплаты. Затем мы еще раз его подняли, чтобы заплатить дополнительный процент.
– Очень предусмотрительно с вашей стороны.
– Спасибо. «Первый дружественный национальный голиафовский» всегда готов помочь.
– Может, все-таки лучше обратиться к сюжету «богатая тетушка»? – абсолютно не к месту влез Гамлет.
– Нет. Тсс.
– К вам на депозит ничего не поступало в течение примерно двух с половиной лет, – продолжала операционистка.
– Меня не было в городе.
– Сидели?
– Нет. Итак, остальная часть моей задолженности…
– Процент на ссуженные вам деньги, процент на процент ссуды, письма с запросами о возврате долга, которых вы не получали, письма с запросами по поводу вашего адреса, которые не доходили до вас, последующие письма с требованиями ответа, поскольку у нас странное чувство юмора, – вы ж понимаете, как накапливаются подобные вещи! Можем ли мы ожидать чека в ближайшее время?
– Вряд ли. Хм… а нельзя ли еще поднять кредитную планку?
Барышня изогнула бровь.
– Я устрою вам встречу с управляющим. Укажите, пожалуйста, адрес, по которому мы могли бы пересылать заказные письма с требованием денег?
Я оставила мамин адрес и записалась на встречу с управляющим. Мы прошли мимо статуи Брунела и магазина «Библиоглыбус», который по-прежнему работал, невзирая на несколько полных распродаж, на одной из которых побывали мы с мисс Хэвишем.
Мисс Хэвишем. Как же мне не хватало ее руководства в первые месяцы управления беллетрицией! С ней я бы не вляпалась в этот идиотский эпизод в «Днях на озере Вобегон».[33]33
«Дни на озере Вобегон» – роман Гаррисона Кейллора.
[Закрыть]
– Хорошо, сдаюсь, – вдруг сказал Гамлет. – И как все это работает?
– Что – все?
Он развел руками.
– Все это. Вы, ваш муж, мисс Гамильтон, малыш-дронт, пресловутое Суперкольцо и большая корпорация… как ее там?
– «Голиаф»?
– Да-да. Как все это работает?
– Понятия не имею. Наши жизни здесь, По Ту Сторону, совершенно непредсказуемы.
Гамлет был просто потрясен.
– Но как же вы живете, не зная, что несет вам будущее?
– В этом самая соль. Удовольствие от предвкушения.
– Никакого удовольствия в предвкушении нет, – мрачно возразил Гамлет. – Разве что, – добавил он, – в предвкушении убийства этого старого дурака Полония.
– Вот именно, – ответила я. – Там, откуда вы пришли, ход событий предопределен заранее и все происходящее с вами так или иначе завязано на дальнейшем развитии сюжета.
– Вы явно читали «Гамлета» не на предмет… Осторожно!!!
Гамлет оттолкнул меня с пути маленького парового катка из тех, какие используют для работы на тротуарах и пешеходных дорожках. Агрегат бодро катился прямо на нас. Он проломил стеклянную витрину магазинчика, возле которого мы стояли, и остановился посреди россыпи электротоваров, причем задние колеса продолжали вращаться.
– Вы целы? – спросил Гамлет, помогая мне подняться на ноги.
– Да, благодаря вам.
– Господи! – воскликнул подбежавший рабочий, перекрывая вентиль, чтобы отключить каток. – Вы не поранились?
– Ни царапины. Что случилось?
– Не знаю, – ответил он, скребя в затылке. – Вы правда не пострадали?
– Честное слово.
Мы выбрались из начавшей скапливаться толпы. Владелец магазина не слишком расстроился: он деловито прикидывал, по какому бы еще пункту выбить страховку.
– Вот видите, – сказала я Гамлету, покидая место происшествия.
– Что?
– Об этом-то я и говорила. В настоящем мире многое случается без всякой на то причины. В книге этот маленький инцидент глав через двадцать получил бы объяснение. А здесь он ничего не значит – в конце концов, не всякая случайность имеет глубокий подтекст.
– Скажите это тем, кто меня изучает, – презрительно фыркнул Гамлет, а потом добавил: – Будь реальный мир книгой, он никогда не нашел бы издателя. Слишком затянуто, до отвращения детализировано и ни к чему не приводит.
– Возможно, – задумчиво сказала я, – как раз это нам в нем и нравится.
Мы добрались до здания ТИПА, чистейшего образчика германской архитектуры времен оккупации. Именно здесь мы с Безотказэном Простом и Виктором Аналогиа разгадали замысел Ахерона Аида выкрасть Джен Эйр из «Джен Эйр». Аид проиграл и погиб. Интересно, кто из нашей старой команды здесь остался? Меня вдруг охватили сомнения, и я решила подумать, прежде чем входить. Наверное, неплохо сначала составить план действий, а не переть напролом в духе старины Зарка.
– Кофе хотите, Гамлет?
– С удовольствием.
Мы вошли в кафе «Голиаф» напротив здания агентства. Это было то самое кафе, к которому шел Лондэн за час до своего устранения.
– Эй! – воскликнул смутно знакомый человек за стойкой. – Мы здесь таких не обслуживаем!
– Кого не обслуживаете?
– Датчан.
В этих бреднях «Голиаф» явно держал сторону Гана.
– Он не датчанин. Это мой кузен Эдди из Вулвергемптона.
– Правда? Тогда почему он одет как Гамлет?
Я быстро придумала ответ.
– А он чокнутый. Правда ведь, кузен Эдди?
– Да, – ответил Гамлет, которому изобразить сумасшествие не составляло ни малейшего труда. – Когда ветер с юга, я отличаю сокола от цапли.
– Видите?
– Ну, тогда все в порядке.
Тут я узнала человека за стойкой и испугалась. Это был Хренс, один из голиафовских громил, служивших под началом Дэррмо-Какера. Они с напарником Редькинсом весьма осложняли мне жизнь до того, как я сбежала из реального мира. Эспаньолку он сбрил, но ошибка исключалась. Работает под прикрытием? Сомнительно. Его фамилия значилась на голиафовском беджике, отмеченном двумя золотыми звездочками: за мытье посуды и за сбивание сливок для латте. Но он ничем не показывал, что узнает меня.
– Ты что будешь, Гам… Эдди?
– А что тут есть?
– Эспрессо, мокко, латте, белый мокко, горячий шоколад, кофе без кофеина, с кофеином, вродекофе, чтотокофе, экстракофе, голиаччино… В чем дело?
Гамлет задрожал, лицо его исказилось страданием пополам с безнадежностью, а взгляд мучительно шарил по раскинувшемуся перед ним разнообразию.
– Эспрессо иль латте, вот в чем вопрос, – забормотал принц, теряя остатки свободной воли, ведь я попросила беднягу сделать то, что всегда давалось ему нелегко: принять решение. – Что будет лучше в выборе напитка, – быстро продолжал он. – Взять чтотокофе или мокко выпить? Иль кружку взять и просто посидеть? Или добавить сливок? Иль не сливок? Иль бесконечный этот выбор встретить обратным действием…
– Кузен Эдди! – рявкнула я. – Заткнись!
– И выпить все, быть может…
– Сделайте ему, пожалуйста, мокко с двойной порцией сливок.
Как только бремя выбора спало с его плеч, Гамлет резко умолк.
– Извините, – сказал он, потирая виски, – не понимаю, что на меня нашло. Вдруг накатило это непреодолимое желание болтать и болтать, ничего не предпринимая. Это нормально?
– Для меня – нет. Сделайте мне латте, мистер Хренс, – сказала я, пристально следя за реакцией человека за стойкой.
Похоже, он по-прежнему не узнавал меня. Выбил чек и начал варить кофе.
– Вы меня не помните?
Он прищурился и несколько мгновений пристально рассматривал меня.
– Нет.
– Я Четверг Нонетот.
Он расплылся в широкой улыбке и протянул свою лапищу, приветствуя меня, будто старый товарищ, а не недавний дамоклов меч. Я немного поколебалась и осторожно пожала ему руку.
– Мисс Нонетот! Где же вы были? Сидели?
– Уезжала.
– А! Но у вас все в порядке?
– В полном, – подозрительно ответила я, высвобождая ладонь. – А у вас?
– Неплохо! – Он рассмеялся, глянул на меня искоса и снова прищурился. – Вы изменились. В чем дело?
– Может, в стрижке под ежик?
– Точно! Мы везде вас искали. Вы продержались в первой десятке голиафовского списка «Разыскивается» почти одиннадцать месяцев! Хотя на первое место ни разу не поднимались.
– Убита горем.
– Никто не значился в списке больше десяти месяцев, – продолжал Хренс с мечтательно-ностальгическим видом. – Самый стойкий продержался три недели сверх срока. Мы искали вас везде!
– И сдались?
– Да нет же, господи! – ответил Хренс. – Уж в упорстве-то «Голиафу» не откажешь. Просто произошла перестройка корпоративной политики, и нас перераспределили.
– То есть выгнали.
– Из «Голиафа» никого не выгоняют, – ошеломленно воскликнул Хренс. – От колыбели до могилы. Вы же слышали рекламу.
– Значит, вас просто перевели с погромов и угроз на латте и мокко?
– А вы не знаете? – удивился Хренс, взбивая молоко в пену. – «Голиаф» меняет имидж со «щас как дам» на «мир, дружба, жвачка».
– По радио вчера вечером болтали что-то на этот счет, – ответила я, – но звучало неубедительно, прошу меня простить.
– А уж в прощении «Голиафу» вообще нет равных, мисс Нонетот. Вера не самый ходовой товар, и именно поэтому грубых и безжалостных громил вроде меня пришлось перевести на другие должности. Наша корпоративная ясновидящая, сестра Беттина, прозрела необходимость перейти на систему управления, основанную на вере, но правила формирования новой религии весьма строги: мы должны предпринять действительные и существенные шаги к переменам. Служба внутренней безопасности «Голиафа» ныне называется «Слезное всепокаяние в бесчинствах „Голиафа“». Видите, мы даже старую аббревиатуру сохранили, чтобы не тратить денежные средства, предназначенные на добрые дела, на изготовление бумаги с новым логотипом.
– И не возиться с обратной заменой, когда спектакль закончится.
– Знаете, – погрозил мне пальчиком Хренс, – вы всегда отличались излишним цинизмом. Вам следует научиться большей доверчивости.
– Доверчивости. Ага. И вы думаете, люди поверят вашему жалкому «простите, мы больше не будем» после сорока лет беспардонной эксплуатации?
– Беспардонной эксплуатации? – тревожно отозвался Хренс. – Мне так не кажется. Мы рассматривали его скорее как «период предблагостности», и длился он не четыре десятилетия, а пять. А вы уверены, что ваш кузен Эдди не датчанин?
– Определенно нет.
Я подумала о Тубзике Дэррмо-Какере, гнусном голиафовском агенте, который уничтожил моего мужа.
– А Дэррмо-Какер? Он-то где теперь служит?
– Мне кажется, его перевели на какой-то пост в Голиафополисе. Правда, я больше не вращаюсь в тех кругах. Может, как-нибудь соберемся и отметим нашу встречу? Что скажете?
– Скажу, что куда больше мне хочется вернуть мужа.
– О! – воскликнул Хренс, внезапно вспомнив о неприятностях, доставленных мне им лично и «Голиафом» в целом, затем медленно добавил: – Наверное, вы ненавидите нас!
– Весьма.
– Мы не можем этого так оставить. Раскаяние – в этом «Голиаф» сильнее всего. Вы не подавали прошение об «Отмене несправедливых мер»?
Я уставилась на него, и он в ответ поднял брови.
– Понимаете, «Голиаф» предоставляет недовольным гражданам возможность потребовать отмены любых несправедливых или неоправданно жестоких мер в их адрес. На самом деле это нечто вроде глубокого покаяния. Если «Голиаф» рассчитывает стать опиумом для народа, то в первую очередь следует искупить наши грехи. Мы хотим исправить все ошибки, а затем заключить в крепкие объятия всех, дабы показать, что мы искренни в своем стремлении исправиться.
– Потому вас и списали в кафе.
– Именно!
– А как мне подать жалобу?
– У нас в Голиафополисе открыт Покаянариум. Туда идет бесплатная линия гравиметро с терминала «Тарбак». Что делать дальше, вам скажут на месте.
– Мир, дружба, жвачка, да?
– Мир – в этом «Голиаф» поистине бесподобен, мисс Нонетот. Просто заполните форму и запишитесь на прием к одному из наших профессиональных покаятелей. Уверен, мужа вам вернут в мгновение ока!
Я взяла мокко с двойной порцией сливок и латте и села у окна, в молчании глядя на здание ТИПА. Гамлет заметил мое волнение и начал составлять список того, что хотел бы сказать Офелии, но сомневался, что сможет. Затем занялся другим списком – того, что должен ей сказать, но не скажет. Затем – списком всех списков, которые он составил в отношении Офелии, и наконец начал писать благодарственное письмо сэру Джону Гилгуду.[34]34
Сэр Артур Джон Гилгуд (1904–2000) – великий английский актер, один из крупнейших исполнителей шекспировских ролей в истории театра. (Прим. ред.)
[Закрыть]
– Мне нужно кое-что утрясти, – сказала я чуть погодя. – Никуда не уходите отсюда и никому не говорите, кто вы есть на самом деле. Понятно?
– Понятно.
– Кто вы?
– Гамлет, принц… Шутка. Я ваш кузен Эдди.
– Хорошо. И вытрите сливки с носа.
Глава 6
ТИПА
Тективно-интрузивное правительственное агентство контролировало слишком специфические для обычной полиции области. Существовало более тридцати отделов ТИПА. ТИПА-1 надзирал над всеми нами, ТИПА-12 назывался Хроностражей, ТИПА-13 работал с генетически реконструированными существами, ТИПА-17 вел операции по устранению вампиров и оборотней, ТИПА-32 надзирал за садоводами. Я служила в ТИПА-27, в отделе литтективов. Десять лет я идентифицировала Мильтона и отслеживала подделки Шекспира. После работы внутри литературы данное занятие показалось мне довольно пресным. В беллетриции я могла, как говорится, коня на скаку остановить, а служить в литтективах было все равно что бродить по огромному полю за лошадью, держа в руках недоуздок и фотографию морковки.
ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ.Личные дневники
Я толкнула дверь управления и вошла. ТИПА делило здание с суиндонской полицией. Внутри оно показалось мне еще более ветхим, чем я помнила. Стены покрывала все та же ужасная зеленая краска, из столовой на третьем этаже по-прежнему тянуло вареной капустой. На самом деле мне недолго пришлось тут работать – всего пару месяцев в конце восемьдесят пятого года, а большую часть своей ТИПА-карьеры я сделала в Лондоне.
Я подошла к конторке, ожидая увидеть там сержанта Росса. Но его сменил другой парень, на мой взгляд слишком молодой для полицейского офицера, тем более для дежурного по отделению.
– Я пришла, чтобы вернуться на работу, – заявила я.
– Какую такую работу?
– Литтектива.
Он хмыкнул. Нехорошо так хмыкнул.
– Это к начальнику отделения, – ответил он, даже не отрываясь от журнала, в котором что-то царапал. – Имя?
– Четверг Нонетот.
Гул голосов в холле затих. Тишина распространялась от тех, кто стоял ближе ко мне, и медленно расходилась, как круги по воде, вместе с моим именем, произносимым шепотом. Спустя несколько мгновений на меня в полном молчании пялились как минимум два десятка отборных полицейских и ТИПА-служащих, пара фальшивых Гаскелл[35]35
Элизабет Клегхорн Гаскелл (1810–1865) – английская писательница и биограф. Известность ей принесли романы из жизни провинциальных городков Старой Англии. (Прим. ред.)
[Закрыть] и один эрзац-Кольридж. Я выдавила кривую улыбку и, переводя взгляд с одной обалдевшей физиономии на другую, попыталась понять: удирать мне, драться или есть иные варианты. Сердце бешено заколотилось, когда молоденький дежурный сунул руку в нагрудный карман и извлек… записную книжку.
– Пожалуйста, дайте мне автограф!
– Да ради бога.
Я облегченно выдохнула, и вскоре меня уже похлопывали по плечу, поздравляя с успешным завершением «Дела Эйр». Я уже забыла, что я знаменитость, но успела заметить, что кое-кто посматривает на меня отнюдь не с автографическим интересом – видимо, представители ТИПА-1.
– Мне надо повидаться с Безотказэном Простом, – сказала я дежурному, осознавая, что если кто и в силах мне помочь, так это мой старый напарник.
Сержант улыбнулся, снял трубку, доложил о моем приходе и выписал разовый пропуск, затем велел идти в допросную номер шестнадцать на четвертом этаже. Я поблагодарила новых знакомых, прошла к лифту и поднялась на четвертый этаж. Двери лифта с грохотом открылись, и я торопливо зашагала к шестнадцатой комнате. На полпути меня перехватил Безотказэн, сцапал под руку и затащил в пустой кабинет.
– Безотказэн! – радостно воскликнула я. – Как дела?
За последние два года он не изменился. Невероятно опрятный, как всегда в костюме в тонкую полоску, но без пиджака – наверное, выскочил мне навстречу в спешке.
– У меня все в порядке, Четверг, честное слово. Но где, черт возьми, тебя носило?
– Я была…
– Потом расскажешь. Слава ВСБ, я успел тебя перехватить! У нас мало времени. Господи, что ты сделала со своими волосами?
– Ну, Жанна…
– Потом. Ты когда-нибудь слышала о Хоули Гане?
– Конечно! Я здесь, чтобы…
– Нет времени на объяснения. Он вовсе не в восторге от тебя. У него есть личный советник Эрнст Стрихнен, который каждый день звонит нам, спрашивая, не вернулась ли ты. Но сегодня утром он не позвонил!
– И?
– Значит, он в курсе, что ты вернулась. Кстати, почему канцлер так тобой интересуется?
– Да потому, что он литературный персонаж, и я хочу вернуть его в Книгомирье, где ему самое место.
– Я бы со смеху помер, скажи это кто-нибудь другой, а не ты. Это правда?
– Такая же, как то, что я стою перед тобой.
– Ладно. Я знаю одно: твоя жизнь в опасности. Слышала о наемном убийце по кличке…
– Доитель?
– Откуда ты знаешь?
– У меня свои каналы. А кто заказчик?
– Они убили шестьдесят семь человек – шестьдесят восемь, если считать Сэмюэла Принга, – и уж точно прикончили Гордона Фальш-Ролекса, о чем на самом деле никто не пожалел…
– Ган.
– Именно. Ты должна соблюдать предельную осторожность. Более того, ты нужна нам здесь, в литтективах: необходимо уладить пару внутренних проблем.
– И как обстоят дела?
– Ну, ты в лучшем случае в розыске, а в худшем на тебе висит обвинение в контрабанде сыра. Поэтому мы сочинили тебе легенду, такую запутанную и нелепую, что она вполне может оказаться правдой. Слушай: в параллельной вселенной, где господствуют омары…
В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла весьма знакомая мне фигура. Знакомая, но отнюдь не желанная: командор Брэкстон Хикс, глава суиндонского отделения ТИПА.
Я прямо услышала, как у Безотказэна сердце екнуло – одновременно с моим.
Хикс удержался в своем кресле только благодаря мне, но благодарности я от него не ждала. Чинуша и крохобор, он больше всего трясся над своим драгоценным бюджетом. Мне он в жизни не выделил ни пенса, и сейчас я тоже не ожидала от него ничего хорошего.
– А, наконец-то я вас нашел! – серьезным тоном произнес командор. – Мисс Нонетот, мне сказали, что вы вернулись. Ну и заставили же вы нас побегать!
– Она была… – начал было Безотказэн.
– Я думаю, мисс Нонетот сама сумеет объясниться.
– Да, сэр.
– Хорошо. Закройте за собой дверь, Безотказэн.
Безотказэн слабо улыбнулся и выскользнул из допросной.
Брэкстон сел, раскрыл мое досье, задумчиво потеребил усы.
– Несанкционированное отсутствие в течение более чем двух лет, понижение в должности восемнадцать месяцев назад, невозвращение ТИПА-оружия и жетона, а также линейки, карандаша, восьми ручек и словаря.
– Я могу объяснить…
– Вдобавок проблема с нелегальным сыром, который мы нашли под «испано-сюизой» на месте вашего пикника два с половиной года назад. У меня на руках показания под присягой всех присутствовавших, что вы находились там одна, а они пришли позже и сыр был ваш.
– Да, но…
– И дорожные полицейские говорят, что вы являлись пособницей и подстрекательницей известного серийного лихача на трассе А419 к северу от Суиндона.
– Это…
– Но хуже всего то, что с самого начала вашей службы под моим руководством вы систематически лгали мне. Вы обещали научиться играть в гольф, а сами с тех пор даже клюшку в руках подержать не удосужились.
– Но…
– У меня имеются доказательства вашей лжи. Я лично посетил все городские гольф-клубы, и ни в одном из них вас вообще не видели, не говоря уже об участии в тренировках! Как вы это объясните, а?
– Ну…
– Вы исчезли два с половиной года назад. Без единого слова. Мне пришлось понизить вас в должности. Звезду отделения! Газеты подняли хай. У меня несколько недель были проблемы со свингом!
– Мне жаль, что я негативно повлияла на вашу манеру игры, сэр.
– Вы здорово влипли, юная леди.
Он воззрился на меня в точности как мой школьный учитель английского, и меня охватил внезапный приступ смеха. По счастью, мне удалось его подавить.
– Что вы можете сказать в свое оправдание?
– Если позволите, я объясню вам.
– Девочка моя, я пять раз пытался убедить вас…
Дверь снова распахнулась, и вошел полковник Скользом из ТИПА-1 в сопровождении другого офицера. Скользом заведовал внутренними делами, то есть безопасностью ТИПА. Еще один мой личный враг, приятный, как опарыш. Если Хикс был просто занудой, то Скользом являлся сущей сволочью. Брэкстон всего лишь мечтал подвергнуть меня дурацкому дисциплинарному взысканию, тогда как Скользом намеревался засадить меня в тюрьму – после того, как я вывела его на моего отца.
– Значит, это правда! – воскликнул он при виде меня. – Спасибо, Брэкстон. Джодрелл, наденьте на нее наручники.
Джодрелл подошел, взял меня за руку и завел ее за спину. Рыпаться не имело смысла – за дверью топтались как минимум три офицера из ТИПА-1. Я подумала о Пятнице. Если бы Безотказэн перехватил меня хоть на несколько минут раньше!
– Минуточку, мистер Скользом, – сказал Брэкстон, закрывая мое досье. – По-вашему, что вы сейчас делаете?
– Беру под арест мисс Нонетот, объявленную в розыск по обвинению в халатности и незаконном обладании контрабандным сыром. Это для начала.
– Она действовала по заданию ТИПА-23, – сказал Брэкстон, спокойно глядя ему в глаза. – Работала на Сырный отдел.
Я не верила своим ушам. Брэкстон врет ради меня?
– На Сырный отдел? – недоверчиво повторил Скользом.
– Да, – ответил командор, который с некоторых пор явно стал находить удовольствие в увертках и беспардонном использовании служебного положения. – В течение двух лет она находилась в Уэльсе под глубоким прикрытием, тайно отслеживая фабрики по производству контрабандного сыра. Сыр с ее отпечатками пальцев являлся частью контрабандной поставки через границу, которую она помогла перехватить.
– Правда? – буркнул Скользом.
Его уверенность поколебалась.
– Даю слово. Я не арестовывал ее, а принимал отчет. Похоже, всей операцией заведует Джо Лласточкин. Все подробности у него.
– Вам не хуже моего известно, что Джо был застрелен сырной мафией две недели назад.
– Да, это трагедия, – согласился Брэкстон. – Он был хорошим человекам, этот Лласточкин. Одним из лучших. Играючи пахал за троих, даже если ему было худо, и никогда не ругался, вляпываясь в неприятности, вот почему мисс Нонетот вернулась, – добавил он, не переводя дыхания.
В жизни не видела никого, кто бы умел так складно врать. Даже я. Даже Пятница, пойманный вместе с Пиквик за разорением коробки с печеньем.
– Это правда? – обратился ко мне Скользом. – Два года под прикрытием в Уэльсе?
– Ydy, on dydy hi ddim wedi bwrw glaw pob ddyd![36]36
Да, но там не каждый день идет дождь.
[Закрыть] – ответила я на своем лучшем валлийском.
Скользом прищурился и несколько мгновений молча сверлил меня взглядом.
– Прямо перед тем, как вы вошли, я восстановил ее в должности литтектива, – добавил Брэкстон.
Скользом посмотрел на Брэкстона, на меня и снова на Брэкстона. Потом кивнул Джодреллу, и тот отпустил меня.
– Хорошо же. Но я хочу, чтобы в четверг у меня на столе лежал полный отчет.
– В пятницу. Я очень занятой человек, мистер Скользом.
Скользом ожег меня взглядом, затем снова обратился к Брэкстону:
– Поскольку мисс Нонетот вернулась в ряды литтективов, то, возможно, вы будете столь любезны приписать ее к ТИПА-14, в подразделение по розыску датской литературы. Мои ребята хорошие ищейки, но, откровенно говоря, не отличат Марка Твена от Сэмюэла Клеменса.
– Не уверена, что мне хочется… – начала было я.
– Мне кажется, вы будете рады помочь мне, мисс Нонетот. Прекрасная возможность загладить былые проступки, не так ли?
За меня ответил Брэкстон:
– Уверен, мисс Нонетот будет счастлива помочь вам, чем сумеет, мистер Скользом.
Скользом улыбнулся, что было редкостью для него.
– Хорошо. Начальник ТИПА-14 свяжется с вами. – Он повернулся к Брэкстону. – Но отчет мне нужен в четверг.
– Вы его получите, – ответил Брэкстон. – В пятницу.
Скользом смерил нас обоих взглядом и без единого слова вышел из комнаты вместе со своим прихвостнем. Когда дверь захлопнулась, я выдохнула:
– Сэр, я…
– Не хочу ничего больше об этом слышать, – отрезал Брэкстон, собирая бумаги. – Мне через два месяца на пенсию, вот и захотелось сделать хоть что-нибудь, дабы и от моей тупой штанопротирательной чиновничьей карьеры была хоть какая-то польза. Не знаю, что за судьба ожидает литтективов в свете этого идиотского поветрия со сжиганием датской литературы, но сдается мне, такие люди, как вы, здесь понадобятся. Отправьте этих ребят погоняться за тенью, юная леди. Я-то сколько угодно могу удерживать Скользома бюрократическими препонами.
– Брэкстон! – Я бросилась ему на шею. – Вы чудо!
– Чушь! – фыркнул он сердито и в то же время чуть растерянно. – Но я жду небольшого одолжения в ответ.
– А именно?
– Ну, – медленно проговорил он, опустив глаза, – не могли бы мы с вами…
– Что?
– Сыграть в гольф в субботу. Всего несколько лунок! – Глаза его сверкнули. – Просто чтобы вы почувствовали вкус игры. Поверьте: стоит взять в руки клюшку, и вы пропали! Миссис Хикс ничего не узнает. Ну как?
– Буду в девять, – рассмеялась я в ответ.
– Вам придется долго ждать: я прихожу к одиннадцати.
– Тогда в одиннадцать.
Я пожала ему руку и вышла из дверей свободным человеком. Иногда помощь приходит с самой неожиданной стороны.
