Текст книги "Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра"
Автор книги: Джаспер Ффорде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Я потерла виски.
– А сейчас, – мягко пророкотал генеральный, – я бы хотел, не откладывая, предложить вам оливковую ветвь мира и восстановить вашего мужа.
– Взамен, – впервые подал голос Дэррмо-Какер, – нам было бы очень приятно, если бы вы приняли наше полное, чистосердечное и бесконечное раскаяние и подписали наш стандартный сертификат прощения.
Я посмотрела на одного, на другого, затем на контракт, который они положили передо мной, затем на Пятницу, который сунул пальцы в рот и вопросительно уставился на меня. Поводов не подписывать я не видела.
– Дайте слово, что вернете его.
– Даю вам слово, – ответил генеральный.
Я взяла предложенную ручку и подписала сертификат.
– Великолепно! – выдохнул Джон Генри V. – Мы восстановим вашего мужа как можно скорее. Всего вам доброго, мисс Нонетот, я бесконечно счастлив познакомиться с вами.
– Со своей стороны, – ответила я, улыбаясь и пожимая руки им обоим, – должна признаться, я очень довольна услышанным сегодня. Когда станете религией, можете рассчитывать на мою поддержку.
Мне вручили несколько буклетов, рассказывающих о том, как присоединиться к «Новому Голиафу», и я охотно приняла их. Спустя несколько минут меня проводили к выходу, в «Тарбеке» ради меня задержали челнок. Пока я доехала до терминала, дурацкая улыбка с моего лица успела сползти. В «Сакнуссум» я прибыла в смятении. По дороге в Суиндон я заподозрила, что дело нечисто. К маминому дому я подъехала в бешенстве. «Голиаф» снова обвел меня вокруг пальца.
Глава 16
В тот же вечер
ТОСТЫ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ ВРЕДНЫМИ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ
Это шокирующее заявление прозвучало вчера в результате совместного исследования, предпринятого в прошлый вторник канцлером Ганом и корпорацией «Голиаф». «Мы обнаружили, что при определенных условиях потребление тостов может привести к тому, что потребитель станет биться в неописуемой агонии и пускать пену изо рта, пока смерть милосердно не приберет его». По словам ученых, предстоит проделать очень большую работу, прежде чем тосты будут полностью реабилитированы в смысле влияния на здоровье. Совет по продаже тостов раздраженно отреагировал на это заявление и указал, что «опасные» тосты в ходе эксперимента посыпались смертельным ядом стрихнином и что эти так называемые «научные» изыскания – просто очередная попытка опорочить доброе имя Совета и бросить тень на спонсируемого им лидера оппозиции Редмонда Почтаара.
«Крот», 16 июля 1988 г.
– Как прошел день? – спросила мама, протягивая мне большую чашку чаю.
Пятница, утомленный обилием впечатлений, заснул, уткнувшись носом в миску с сырно-фасолевым супчиком. Я искупала его и отнесла в кроватку, прежде чем поесть самой. Гамлет с Эммой улизнули в кино, Бисмарк слушал на плеере Вагнера, и у нас с мамой выдалась минутка для задушевного разговора.
– Не особенно, – медленно ответила я. – Мне не удалось отговорить киллера от попыток убить меня. Гамлету здесь небезопасно, но отослать его назад я не могу. И если мне не удастся заставить Суиндон выиграть Суперкольцо, мир погибнет. «Голиаф» хитростью выманил у меня прощение, ко мне приставили персонального сталкера, а еще надо сообразить, как вывезти из страны запрещенные книги, которые мне полагается находить и изымать. И Лондэна до сих пор нет.
– В самом деле? – Мама явно не слышала ни слова. – Кажется, я придумала, как разобраться с этим гнусным отпрыском нашей Пиквик.
– Смертельная инъекция?
– Не смешно. Нет, моя подруга миссис Битти знает заклинателя дронтов, который творит чудеса с непослушными птицами.
– Ты меня разыгрываешь?
– Никоим образом.
– Думаю, я на все пойду. Не понимаю, почему он такой неуправляемый, ведь Пики просто лапочка!
Мы немного помолчали.
– Мама, – сказала я наконец.
– Да?
– Что ты думаешь о герре Бисмарке?
– Об Отто? Ну что же, большинство народу считает его апологетом «крови и железа», объединения и войн, но мало кто отдает ему должное за изобретение первой в Европе системы гражданской обороны.
– Нет, я имела в виду… как бы это сформулировать… ведь ты…
Но тут послышалась ругань и стук в дверь. После нескольких ударов ногой и кулаком Гамлет влетел в гостиную, а следом за ним вбежала Эмма. Принц остановился, взял себя в руки, потер лоб, возвел очи к небу, глубоко вздохнул и произнес:
– О, если б этот плотный сгусток мяса растаял, сгинул, изошел росой![55]55
О, как бы я хотел, чтоб плоть моя растаяла и вовсе испарилась!
[Закрыть]
– Все в порядке? – поинтересовалась я.
– Иль если бы Предвечный не уставил запрет самоубийству![56]56
И если бы Господь не объявил самоубийству жесткое ни-ни!
[Закрыть]
– Пойду поставлю чайник, – сказала мама, чутьем угадывавшая подобные вещи. – Не хотите ли кусочек кекса, мистер Гамлет?
– Боже! Боже! Каким докучным, тусклым и ненужным… да, с удовольствием… мне кажется все, что ни есть на свете![57]57
О боже! Как же злая эта жизнь бессмыслицей своей меня достала!
[Закрыть]
Мама кивнула и вышла.
– В чем дело? – спросила я Эмму, пока датчанин расхаживал по гостиной, бия себя по голове в сокрушении и скорби.
– Мы смотрели «Гамлета» в театре «Альгамбра».
– Черт! – выругалась я. – А… гм… не очень понравилось, как вижу?
– Ну, пьеса-то ничего, – задумчиво отозвалась Эмма, пока принц продолжал свое представление в гостиной, – если бы Гамлет пару раз не выкрикнул, что Полонию не положено быть забавным, а Лаэрт вовсе не красавчик. Постановщики не особенно переживали: в зале сидело не меньше дюжины Гамлетов, и каждый имел что сказать по поводу представления.
– О мерзость! – продолжал Гамлет. – Этот буйный сад, плодящий одно лишь семя; дикое и злое в нем властвует![58]58
Чтоб черт тебя побрал! Весь этот сад зарос хрен знает чем, зарос крапивой, японским горецом, который можно лишь гербицидом злобным извести, что только в центре «Джекилл» продается!
Спонсором синхронного комментофонного перевода является Садовый центр «Джекилл».
[Закрыть]
– Нет, – продолжала Эмма, – все пошло наперекосяк уже после спектакля, когда мы вместе с труппой и двенадцатью другими Гамлетами отправились немного выпить. Риану Кивз, игравший Гамлета, обиделся на Гамлетову критику. Гамлет заявил, что его изобразили слишком уж нерешительным. Мистер Кивз сказал, что Гамлет ошибается, что настоящего Гамлета раздирали сомнения. Тогда Гамлет рявкнул, что он и есть настоящий Гамлет и, стало быть, ему лучше знать. Тут с ним не согласился один из прочих Гамлетов и крикнул, что это он Гамлет и, по его мнению, мистер Кивз сыграл блестяще. Несколько других «Гамлетов» его поддержали, и на том бы все и кончилось, но тут Гамлет заявил, мол, если мистер Кивз хочет играть Гамлета, то пусть посмотрит, как это делает Мел Гибсон, и перестроит свою роль в свете увиденного.
– О господи…
– Вот именно, – кивнула Эмма, – о господи. Мистер Кивз враз слетел с катушек. «Мел Гибсон?! – взревел он. – Этот ***ый Гибсон? Мне все мозги им про***ли!» А потом он попытался дать Гамлету в нос. Только Гамлет оказался проворней, конечно же, и в мгновение ока приставил мистеру Кивзу к горлу свой кинжал. И поэтому один из других Гамлетов предложил устроить состязание Гамлетов. Условия были просты: всем им надлежало прочесть монолог «Быть или не быть», а остальным пьяницам в таверне предлагалось оценить их по десятибалльной шкале.
– И?
– Гамлет пришел последним.
– Последним?! Да как это могло получиться?
– Ну, он подал монолог не столько как экзистенциальный вопрос о жизни и смерти и о возможности загробной жизни, сколько в манере постапокалиптической антиутопии, где панки с арбалетами носятся на мотоциклах и убивают людей за бензин.
Я бросила взгляд на Гамлета, который немного утихомирился и теперь рылся в видеотеке моей матери в поисках «Гамлета» с Лоренсом Оливье, чтобы сравнить его с гибсоновской версией.
– Понятно, почему его забраковали.
– К столу! – воскликнула мама, возвращаясь с большим подносом. – Когда жизнь дает трещину, нет ничего лучше чашечки чаю!
– Ммм, – сказал Гамлет, глядя себе под ноги. – А у вас случайно не найдется того самого кекса?
– Специально для вас! – улыбнулась мама, радостно протягивая ему тарелку.
Она оказалась права. После нескольких чашек чаю и ломтика кекса Гамлет снова обрел подобие человеческого облика.
Я оставила Эмму и принца спорить с мамой, посмотреть ли им «Гамлета» Оливье по видео или «Величайшие мгновения крокета» по телевизору, а сама отправилась на кухню разбирать грязную одежду для стирки. Стоя над тазом, я пыталась понять, какую именно технику промывки мозгов применил «Голиаф» на сей раз, дабы заполучить подписанный мной сертификат прощения. Как ни странно, меня посещали проголиафовские рецидивы. Стоило расслабиться, как парни в синих костюмах начинали казаться белыми и пушистыми, и приходилось сознательно напоминать себе, какие они сволочи. Единственным положительным моментом в этой истории являлась вероятность восстановления Лондэна, но я не знала, когда, где и как это произойдет.
Я все пыталась решить, каким способом лучше удалять пятна от кетчупа – замочить в холодной воде или сразу постирать в горячей, и вдруг в воздухе затрещало, будто кто-то принялся топтать большой целлофановый пакет. Звук нарастал, зеленые щупальца электричества обвили кенвудовский миксер, затем свечение усилилось, и вокруг микроволновки заплясало пламя святого Эльма. Последовала яркая вспышка, раздался удар грома, и в центре кухни постепенно материализовались три фигуры. Двое из них были в скафандрах и с огромными до нелепости бластерами в руках. Третья фигура – высокая, в длинном угольно-черном плаще с высоким воротником, застегнутым под горло. Бледное лицо с высокими скулами, подчеркнуто аккуратная бородка клинышком. Он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на меня сверху вниз, надменно вскинув бровь. То был истинный тиран среди тиранов, безжалостный космический полководец, сгубивший миллиарды жизней в своем бесконечном и неадекватно толкуемом стремлении к абсолютной власти над Галактикой. То был… император Зарк
Глава 17
Император Зарк
Восемь книг из цикла «Император Зарк» были написаны в семидесятые годы Шелки О'Пером, автором романов «Космическая станция Z-5» и «Месть траалей». В романах о Зарке он использует все штампы научно-фантастической халтуры: причудливые миры, пришельцев со щупальцами, космические полеты и супергероев с квадратными подбородками, сражающихся против картонного императора, чья единственная цель – сеять зло и хаос по всей Галактике. Спасителями вселенной в его произведениях обычно выступают полковник Космических сил Брандт и его напарник-инопланетянин Эшли. По Заркийскому циклу снято два фильма с Самом Ецц-Мачо в главной роли: «Зарк-разрушитель» и «Провал на Большой скале», причем оба никуда не годятся.
МИЛЬОН ДЕ РОЗ.Романы Ш. О'Пера
– А без этого никак? – спросила я.
– Без чего? – не понял император.
– Без лишних театральных эффектов. И что тут делают эти громилы?
– Кто это сказал? – послышался глухой голос из-под непрозрачного шлема. – Ни хрена не видно.
– Какие громилы? – спросил другой.
Зарк рассмеялся, не обращая внимания на свиту.
– Таковы условия контракта. Мой новый агент знает, как правильно подать персонаж моего уровня. Мне полагается описание объемом не меньше восьмидесяти слов в каждой книге, и минимум два раза глава должна заканчиваться моим появлением.
– А право на упоминание в заголовке?
– Мы отказались от него в пользу статуса начала главы. Находись мы сейчас в романе, при моем появлении тебе пришлось бы начинать очередную главу.
– Хорошо, что мы не там, – ответила я. – Маму бы кондрашка хватил.
– О! – воскликнул император, оглядываясь по сторонам. – Ты тоже живешь с матушкой?
– А что случилось? Проблемы в беллетриции?
– Вольно, парни, – бросил Зарк двум телохранителям.
Те ощупью двинулись по кухне, нашарили два стула и уселись.
– Меня послала миссис Ухти-Тухти, – прошептал Зарк. – У нее сейчас ежегодная встреча персонажей Беатрис Поттер, но она велела мне рассказать тебе о переменах в беллетриции.
– Кто там, дорогая? – послышался голос мамы из гостиной.
– Это маньяк-убийца, жаждущий завладеть Галактикой, – отозвалась я.
– Как мило, солнышко!
Я снова повернулась к Зарку.
– Итак, какие новости?
– Департамент правосудия Книгомирья снова арестовал Макса де Винтера из «Ребекки».
– Ньюхен же вроде отмазал его от обвинения в убийстве?
– Отмазал. Но департамент по-прежнему охотится за ним. Они арестовали его – только представь себе! – за подделку страховки. Помнишь лодку, которую он утопил вместе с женой?
Я кивнула.
– Похоже, он потребовал за нее страховку, и они решили его на этом прищучить.
Для Книгомирья подобный поворот дела не являлся из ряда вон выходящим. Мандат Совета жанров предписывал нам поддерживать максимально возможную неизменность повествования. Пока действие шло так, как задумал автор, убийцы разгуливали на свободе и тираны оставались у власти, а мы этому способствовали. На мелкие, неочевидные для читателя искажения в беллетриции обычно смотрели сквозь пальцы. Однако в момент бюрократического вдохновения Совет жанров ловким финтом наделил департамент правосудия полномочиями расследовать индивидуальные проступки персонажей. Обвинение Дэвида Копперфильда в убийстве собственной первой жены стало самым большим их успехом – спешу добавить, дело происходило еще до меня, – и беллетриция, будучи не в силах спасти его, могла только ввести другого персонажа на его место. Они и прежде пытались добраться до Макса де Винтера, но нам всегда удавалось их переиграть. Подделка страхового свидетельства! Верилось с трудом.
– Ты предупредил Грифона?
– Он работает над очередной апелляцией Феджина.[59]59
Феджин – персонаж романа Чарлза Диккенса «Оливер Твист», содержатель воровского притона. (Прим. ред.)
[Закрыть]
– Пусть займется. Нельзя оставлять это дилетантам. А что с Гамлетом? Его уже можно отправить назад?
– Ну… не совсем, – замялся Зарк.
– Он начинает меня доставать, – призналась я. – А датчане тут подлежат аресту. Я не могу до бесконечности занимать его фильмом Мела Гибсона!
– Вот бы Мел Гибсон сыграл меня, – мечтательно протянул Зарк.
– По-моему, Гибсон плохих парней не играет, – заметила я. – Скорее тебя сыграл бы Джеффри Раш[60]60
Джеффри Раш (род. 1951) – австралийский кино– и театральный актер, лауреат множества премий. Наиболее известные фильмы с его участием: «Влюбленный Шекспир», «Елизавета», «Пираты Карибского моря». (Прим. ред.)
[Закрыть] или кто-нибудь в этом роде.
– И то неплохо. А этот кекс ничей?
– Бери на здоровье.
Зарк отрезал себе большой кусок кекса, откусил и продолжил:
– Ладно, к делу. Мы сумели уговорить семейку Полония явиться на разбирательство по поводу незаконной переделки ими «Гамлета».
– Как вам это удалось?
– Пообещали Офелии собственную книгу. Текст вернулся в исходный вид, так что все в порядке.
– Значит, можно отослать Гамлета назад?
– Пока нельзя, – ответил Зарк, пряча беспокойство за сдуванием с плаща воображаемой пылинки. – Понимаешь, Офелия теперь психует по поводу одной из измен Гамлета. С какой-то женщиной, которую, как она считает, зовут Хенна Аплтон. Ты ничего об этом не слышала?
– Нет. Ничего. Ни словечка. Ни намека. В жизни не знала никого по имени Хенна Аплтон.[61]61
Хенны Аплтон действительно не существует (хотя это звучит подозрительно похоже на «Эмма Гамильтон»). Зато в любовном романе Лизы Клейпас «Застенчивое Рождество» проживает некая Ханна Эплтон. (Прим. ред.)
[Закрыть] А что?
– Я надеялся, ты мне подскажешь. В общем, она совсем свихнулась и угрожала утопиться в первом, а не в четвертом акте. Думаю, нам удалось вправить ей мозги. Но пока мы этим занимались, произошло враждебное слияние.
Я громко выругалась, Зарк аж подскочил. В Книгомирье ничего не происходит само по себе. Книжные слияния, при которых одна книга присоединяется к другой для коллективного усиления повествовательного преимущества собственных сюжетных линий, по счастью редки, но случаются. Наиболее прославленное слияние в шекспириане – это объединение «Дочерей Лира» и «Сыновей Глостера» в «Короля Лира». Другие потенциальные слияния, такие как «Много шума в Вероне» и «Строптивая в летнюю ночь» были отвергнуты еще на стадии планирования. На распутывание сюжетов уходят месяцы, если это вообще возможно сделать. «Король Лир» настолько сопротивлялся распутыванию, что пришлось оставить его как есть.
– И кто у нас слился с «Гамлетом»?
– Ну, теперь пьеса называется «Эльсинорские насмешницы». Фальстаф преследует Гертруду по всему замку, а миссис Пейдж, Форд и Офелия обводят его вокруг пальца. Лаэрт нынче король фей, а Гамлету остался мелкий эпизод в шестнадцать строк, где он обвиняет доктора Кайюса и Фентона[62]62
Доктор Кайюс и Фентон – персонажи комедии «Виндзорские насмешницы». (Прим. ред.)
[Закрыть] в том, что те сговорились убить его отца за семьсот фунтов.
– И на что это похоже? – простонала я.
– Сначала долго-долго не смешно, а когда становится смешно, все уже умерли.
– Ладно, – сдалась я. – Попробую и дальше развлекать Гамлета. Сколько понадобится времени на распутывание пьесы?
Зарк поморщился и втянул воздух сквозь зубы, как инженеры-теплотехники, когда назначают цену за новый паровой котел.
– В том-то и проблема, Четверг. Боюсь, мы вообще не сумеем ее распутать. Случись это где-нибудь еще, а не в оригинале, мы бы просто уничтожили экземпляр, и дело с концом. Помнишь, сколько мы намучились с «Королем Лиром»? Вряд ли нам больше повезет с «Гамлетом, принцем датским».
Я села и обхватила голову руками. «Гамлета» нет. Потеря слишком чудовищная, чтобы уместиться в сознании.
– Сколько у нас осталось до того, как «Гамлет» начнет меняться? – спросила я, не поднимая головы.
– Дней пять, максимум шесть, – тихо ответил Зарк. – После этого развал пойдет по нарастающей. Через две недели пьеса в том виде, в каком мы ее знаем, перестанет существовать.
– Ведь должен же быть выход!
– Мы все испробовали. Ситуация тупиковая, если только у тебя в запасе нет другого Уильяма Шекспира.
Я выпрямилась.
– Что ты сказал?
– Выхода нет.
– Нет, что ты сказал потом?
– Запасной Уильям Шекспир?
– Да. И как это поможет?
– Поскольку первых экземпляров ни «Гамлета», ни «Насмешниц» не сохранилось, свеженаписанные автором пьесы и станут оригиналами. А с их помощью мы перезагрузим фабулятор по новой. Проще некуда.
По моему лицу неудержимо расползалась улыбка, но Зарк смотрел на меня в замешательстве.
– Четверг, Шекспир умер в тысяча шестьсот шестнадцатом году!
Я встала и похлопала его по плечу.
– Возвращайся в контору и следи, чтобы не стало хуже. А Шекспира оставь мне. Кстати, никто не выяснил, из какой книги взялся Хоули Ган?
– Мы задействовали все доступные силы, – ответил Зарк, по-прежнему несколько озадаченный. – Но осталось еще много непросмотренных романов. Хоть намекни, где искать!
– Ну, он не слишком многогранен, так что шедевры я оставила бы в покое. Начала бы с политических триллеров и шпионских романов.
Зарк сделал пометку в блокноте.
– Хорошо. Еще проблемы есть?
– Есть, – ответил император. – Симпкин из «Глостерского портного» – сущее наказание. По-видимому, портной позволил всем своим мышам сбежать, и теперь Симпкин не отдает ему вишневый шелк. А если камзол мэра не будет готов к Рождеству, придется выплачивать дикую неустойку.
– Заставьте мышей сшить камзол. Они ж там ничего не делают.
Он вздохнул.
– Хорошо, дам им пинка. – Он взглянул на часы. – Ладно, мне пора. Уничтожение планеты Трааль назначено на четыре, а я уже опаздываю. Как по-твоему, лучше поджарить их за миллисекунду старым добрым заркийским лучом смерти или пригнать им на орбиту астероид, растянув драму минимум на шесть глав, дабы у них хватило времени придумать остроумный способ победить меня?
– Астероид интереснее.
– Мне тоже так кажется. Ладно, до встречи.
Я помахала ему рукой на прощание, и он вместе с двумя телохранителями испарился из моего мира и вернулся в свой, где ему и полагается быть. Нам и реальных тиранов вполне хватает.
Не успела я представить себе возможный антураж пьесы «Эльсинорские насмешницы», как вдруг опять послышалось жужжание и в кухне снова вспыхнул свет. Предо мной, надменно взирая на меня, в плаще с высоким воротом и т. д. и т. п. стоял император Зарк.
Глава 18
И снова император Зарк
ПРЕЗИДЕНТ ДЖОРДЖ ФОРМБИ ОТКРЫВАЕТ ФАБРИКУ ПО ПРОИЗВОДСТВУ МОТОЦИКЛОВ
Вчера президент открыл в Ливерпуле фабрику «Брау-Вин-сент-Нортон», обеспечив этому округу желанные рабочие места. Модернизированная фабрика, намеревающаяся производить около тысячи высококачественных туристических и гоночных машин еженедельно, по словам президента, «просто офигительна»! Президент, давний поклонник мотоциклов, проехался на одном из новых «винсент-супертень» по испытательному треку, достигнув, как говорят, скорости в 120 миль/час к явному беспокойству свиты, поскольку главе государства уже стукнуло 80 лет. Затем наш Джордж весело исполнил «Гонки ТТ», напомнив слушателям те времена, когда он выиграл кубок туристического клуба острова Мэн на опытной модели мотоцикла «радуга».
«ЖАБ», 9 июля 1988 г.
– Ты что-то забыл? – спросила я.
– Да. Как называется кекс твоей мамы?
– «Баттенберг».
Зарк достал ручку и записал на манжете.
– Отлично. Ну тогда пока.
– Всего хорошего.
– Ладно.
– Что-то еще?
– Да.
– И?
– Ну… это…
– Что?
Император Зарк прикусил губу, нервно огляделся по сторонам и шагнул ближе. Хотя в прошлом он подавал мне поводы для недовольства – я даже пару раз на время лишала его жетона беллетриции за «общую некомпетентность», – на самом деле он мне очень нравился. Внутри собственных книг он являлся чудовищем, садистом, уничтожавшим миллионы с ужасающей безжалостностью, но вне романов оставался человеком со своими треволнениями, навязчивыми страхами и странными привычками, многие из которых, видимо, проистекали из строгого воспитания, обеспеченного ему матушкой, императрицей Заркиной.
– Понимаешь, – замялся он, не зная, как начать, – тебе ведь известно, что прямо сейчас, пока мы разговариваем, пишется шестой роман из цикла об императоре Зарке?
– «Зарк. Конец Империи»? Да, слышала. А в чем дело?
– Я только что прочел предварительный набросок сюжета, и, похоже, Галактический Свободный Альянс меня победит!
– Прости, император, я пока не понимаю, где тут загвоздка. Тебя что, беспокоит потеря империи?
Он подошел еще ближе.
– Если так нужно для сюжета, то нет. Но меня несколько напрягает предполагаемый финал. Я не стану протестовать, если меня выбросят в космос в неуправляемой имперской яхте или высадят на необитаемую планету, но автор задумал публичную казнь!
Он уставился на меня, потрясенный чудовищностью перспективы.
– Ну, если он так решил…
– Четверг, ты не понимаешь. Меня собираются уничтожить. Списать! Я не уверен, что перенесу это.
– Император, – сказала я, – если персонаж отжил свое, то отжил. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я пошла и отговорила писателя?
– А ты можешь? – распахнул глаза Зарк. – Правда можешь?
– Нет. Нельзя, чтобы персонажи указывали автору, что писать. Кроме того, в своих книгах ты действительно исчадие ада, тебя просто необходимо покарать.
Зарк выпрямился во весь рост.
– Понятно, – сказал он наконец. – Что же, я могу решиться на крайние меры, если ты хотя бы не попытаешься убедить мистера О'Пера. Я ведь на самом деле не злой, меня таким написали!
– Еще раз услышу подобное, – ответила я, начиная закипать, – посажу тебя под книжный арест по обвинению в подстрекательстве к мятежу!
– О черт, – резко упал духом император, – ты ведь можешь.
– Могу. Но не стану, потому что мне лень. Однако если я услышу еще что-нибудь в подобном роде, то предприму шаги. Ты понял?
– Да, – смиренно ответил Зарк и без дальнейших разговоров испарился.
