Текст книги "Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра"

Автор книги: Джаспер Ффорде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 39
Конец игры

НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ ОТВЕРГАЮТ ПРЕДЛОЖЕНИЯ КРОКЕТИСТОВ

Вчера группа неандертальцев опрометчиво отвергла блестящее и неповторимое предложение «Глостерских метеоров», последовавшее в результате их потрясающей игры в матче «Молотков» против «Громил» на состоявшемся в субботу финале Суперкольца-88. Представитель неандертальцев отклонил щедрое предложение в виде десяти ярких стеклянных бусин, пояснив, что любой, даже самый условный, конфликт оскорбителен по своей природе. Повышенное до толстостенной кухонной посуды предложение также было отвергнуто. Менеджер «Метеоров» позже заявил, будто тактика, продемонстрированная неандертальцами в субботу, на самом деле состояла из нескольких хитроумных трюков, подсказанных им тренером «Молотков».

«ЖАБ», 24 июля 1988 г.

– Молодцы, – похвалил Альф.

Мы сидели на земле и тяжело дышали. В пылу боя я потеряла шлем, но обнаружила пропажу только сейчас. Покореженные доспехи были покрыты грязью, ручка молотка треснула, подбородок саднило. Перемазанные, разукрашенные синяками, обессиленные, мы все еще имели шансы на успех.

– В каком порядке? – спросил арбитр, имея в виду схему доигрывания.

Делалось это просто. Игроки обеих команд по очереди били по колышку, каждый раз отходя на десять ярдов. От центра до границы поля насчитывалось шесть линий. Если обе команды попадают все шесть раз, все повторяется, пока кто-нибудь не промахнется. Альф обвел глазами игроков, еще способных держать молотки, и поставил меня седьмой, дабы в случае повторного раунда я оказалась на самой легкой, десятиярдовой линии.

– Биффо первый, затем Обри, Брек, Дорф, Варг, Грунк и Четверг.

Арбитр быстро записал наши имена и удалился. Я снова подошла к своим.

– А паровой каток? – спросил Лондэн.

– Что паровой каток?

– Ведь он едва не раздавил тебя.

– Это случайность, Лонд. Мне пора. Давай.

С десятиярдовой отметки бить просто. Оба игрока легко «закололи» шар. Двадцатиярдовая тоже не представляла опасности. Болельщики «Громил» взревели, когда редингцы попали по колышку, но и наше попадание приветствовал такой же рев. Тридцать ярдов тоже сошли гладко: обе команды взяли цель, и тут мы переместились к сорокаярдовой отметке. Отсюда колышек казался очень маленьким, и я вообще не понимала, как по нему можно попасть. Но все-таки справились: сначала Майерс из редингцев, затем наш Дорф. Толпа взвыла, но вдруг послышался раскат грома, и начал накрапывать дождь, значение коего мы сперва не осознали.

– Куда это они? – удивился Обри, когда Брек, Грунк, Дорф и Варг рванули в укрытие.

– Это неандертальская заморочка, – объяснила я, когда дождик перешел в ливень и вода заструилась по нашим щиткам, смывая налипшую землю. – Неандертальцы никогда не работают, не играют и даже не стоят под дождем, если могут. Не бойся, как только дождь перестанет, они вернутся.

Но дождь не собирался переставать.

– Пятидесятиярдовый, – заявил арбитр. – О'Наффинскей за «Громил» и Варг за «Молотков».

Я посмотрела на Варга, который сидел на скамье под навесом, глядя на дождь со смешанным выражением почтения и восхищения.

– Мы же проиграем! – прошептал Буженэн мне на ухо. – Сделай что-нибудь?

Я побежала по мокрой траве к Варгу и принялась уговаривать его выйти и пробить шар. Неандерталец бесстрастно выслушал меня.

– Дождь, – сказал он. – И это всего лишь игра. Ведь на самом деле не имеет значения, кто выиграет.

– Брек! – взмолилась я.

– Мы бы стали работать для тебя под дождем, Четверг, но мы уже сделали свое дело. Дождь драгоценен, он дает жизнь. Вам тоже следует относиться к нему с большим почтением.

Я ползла назад к пятидесятиярдовой линии, как улитка, давая дождю время закончиться. Он не кончился.

– Ну? – спросил Буженэн.

Я печально покачала головой.

– Увы. Неандертальцев в принципе не интересует победа. Они играли только из уважения ко мне.

Обри вздохнул.

– Мы бы хотели отложить следующий сет до прекращения дождя, – заявил Вьюнкер, прикрывая голову газетой.

Требование было вполне правомерным, и он это знал.

Арбитр спросил «Громил», согласны ли они на отсрочку, но О'Наффинскей, глядя мне в глаза, заявил, что Рединг не согласен. Значит, с пятидесятиярдовой отметки придется бить мне.

Я смахнула дождевую воду с лица и попыталась разглядеть колышек. Лило как из ведра, и капли стояли туманом в нескольких дюймах над землей. Но все равно О'Наффинскей бил первым, а он тоже мог промахнуться.

Капитан «Громил» сосредоточился, размахнулся и провел хороший удар. Шар понесся к колышку с явным намерением чисто взять цель. Но, недолетев, смачно плюхнулся в грязь. Толпа загудела в предвкушении. По стадиону мгновенно разошелся слух, будто О'Наффинскей промахнулся на четыре фута. Для победы в Суперкольце мне надо сократить дистанцию.

– Удачи, – пожал мне руку Обри.

Я подошла к пятидесятиярдовой линии, к этому моменту превратившейся в лужу вязкой грязи. Сняла наплечники и отбросила их в сторону, сделала несколько пробных взмахов молотком, в очередной раз протерла глаза и уставилась на разноцветный колышек, который, казалось, непостижимым образом отдалился еще ярдов на двадцать. Я встала перед шаром и приняла нужную стойку. Толпа затихла. Они понятия не имели, каковы ставки, но я-то знала. И не имела права промазать. Я посмотрела на шар, посмотрела на колышек, снова на шар, стиснула рукоять молотка, подняла его высоко в воздух, а затем резко размахнулась и ударила, испустив громкий крик. Деревянные снаряды с резким стуком встретились, и шар по изящной дуге умчался вдаль. Я думала о Гане и «Голиафе», о Лондэне и Пятнице, о последствиях своего возможного промаха. Судьба всей жизни на этой прекрасной планете зависела от взмаха крокетного молотка. Я видела, как мой шар шлепнулся в грязь, как рефери бросился сравнивать дистанцию. Потом повернулась и пошла сквозь дождь к Лондэну. Я сделала все, что могла. Игра закончилась. Я не слышала объявления, только рев болельщиков. Но чьих? Наших или редингских? Мелькнула фотовспышка, у меня закружилась голова, звуки слились в невнятный гул, и все замедлилось. Но не так, как обычно при папином появлении, а как после выброса адреналина, когда все кажется странным и каким-то иным. Я поискала глазами Лондэна и Пятницу, но мое внимание отвлекла могучая фигура в плаще и шляпе, перепрыгнувшая через барьер и бросившаяся ко мне. На бегу незнакомец вытаскивал что-то из кармана, комья грязи летели у него из-под ног, забрызгивая штаны. Я застыла, глядя, как он приближается, и вдруг заметила, что глаза у него желтые, а под шляпой скрыты… рога. Больше я ничего не видела: яркая вспышка, оглушительный рев, а дальше – тишина.

Глава 40
Вторая персона номер один

ЛЮБИМАЯ МАРКА ЯХТ ЗНАМЕНИТОГО ЛИТТЕКТИВА ОСТАЕТСЯ ТАЙНОЙ

В результате гибели Четверг Нонетот в прошлую субботу вопрос о том, яхты какой марки она предпочитает, так и остался невыясненным, пишет наш суиндонский корреспондент. «Судя по ее внешности, она бы скорее всего выбрала тридцатидвухфутовый кеч со спинакером и флуновским[84]84
  Флун – персонаж компьютерной игры «Warcraft», обладатель всевозможных хитрых штук. (Прим. ред.)


[Закрыть] автопилотом». Другие комментаторы, специализирующиеся по яхтам, не согласны с ним и считают, что покойная предпочла бы судно повместительнее, вроде шлюпа или яла, хотя, возможно, она остановилась бы на скромном ботике для плавания вдоль побережья или долгого уик-энда, в каковом случае ее мог бы заинтересовать компактный двадцатифутовик. Мы попросили ее мужа ответить на наш вопрос, но он уклонился от ответа.

«Яхтенный ежемесячник», июль 1988 г.

Я смотрел на нее вплоть до того самого момента, когда ее застрелили. Растерянная и усталая, она возвращалась с доигрывания, и я окликнул ее, но тут как раз взревела толпа, и она не услышала меня. Вдруг какой-то мужчина перемахнул через ограждение и бросился к ней. Я принял его за зарвавшегося фаната, а выстрел прозвучал не громче шутихи. Поднялся голубой дымок, Четверг какое-то мгновение стояла и глядела на него, не веря своим глазам, а затем просто согнулась пополам и упала на землю. И все. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я сунул Пятницу Джоффи, перепрыгнул через барьер и со всех ног помчался к ней. Я добежал первым. Четверг неподвижно лежала на мокрой земле и смотрела в небо. А в двух дюймах над правым глазом зияла аккуратная красная дырочка.

– Врача! – крикнул кто-то. Это был я.

У меня включился автопилот. На некоторое время мысль о том, что кто-то застрелил мою жену, оказалась вытеснена из моего сознания, я просто занимался раненым – видит бог, мне не раз приходилось это делать. Я достал носовой платок и прижал его к ране.

– Четверг, ты меня слышишь?

Она не ответила. Дождь заливал ее открытые глаза, и я заслонил ее лицо ладонью. Рядом появился медик и плюхнулся на колени в грязь, торопясь ей помочь.

– Что случилось? – спросил он.

– Ее застрелили.

Я осторожно ощупал ей затылок и выдохнул с облегчением, не найдя выходного отверстия от пули.

Второй медик, на сей раз женщина, подбежала к первому и велела мне отойти. Но я подвинулся ровно настолько, чтобы не мешать ей работать, и продолжал держать Четверг за руку.

– Пульс есть, – доложил первый врач и выругался: – Да где ж эта чертова «скорая»?

Я оставался с Четверг всю дорогу до больницы Святого Септика и отпустил ее руку только у дверей операционной.

Добрая санитарка выдала мне одеяло. Я уселся на жесткий больничный стул и уставился на настенные часы и плакаты с информацией для посетителей. Я думал о том, сколько времени мы с Четверг пробыли вместе. Оказалось, не больше двух с половиной лет.

Сидевший рядом со мной мальчик с супницей на голове спросил:

– А че вы тут делаете, мистер?

Я наклонился к нему и произнес в пустотелую ручку, чтобы он мог меня расслышать:

– Я-то ничего, но кто-то застрелил мою жену.

– Черт побери, – сказал мальчик с супницей на голове.

И я ответил:

– Да, черт побери.

Потом я долго сидел и таращился на плакаты, пока кто-то не окликнул меня:

– Лондэн!

Я поднял голову. Это пришла миссис Нонетот. Она плакала. Наверное, и я тоже.

– Как она? – спросила теща.

– Не знаю.

Она села рядом со мной.

– Я принесла тебе баттенбергский кекс.

– Я не особенно голоден.

– Понимаю. Но я просто не знаю, что делать.

Несколько минут мы оба молча смотрели на часы и разглядывали плакаты. Потом я спросил:

– Где Пятница?

Миссис Нонетот погладила меня по руке.

– С Джоффи и Майлзом.

– А, – отозвался я. – Хорошо.

Четверг вывезли из операционной через три часа. Выжатый как лимон, доктор тем не менее посмотрел мне прямо в глаза, что мне понравилось, и сказал, что все не так ужасно, что состояние ее стабильно, и что она боец, и что не надо отчаиваться. Я пошел взглянуть на нее вместе с миссис Нонетот. Голова забинтована, мониторы пищат – как в кино. Миссис Нонетот всхлипнула.

– Одного сына я уже потеряла. Я не хочу терять еще одного. В смысле, она дочь, но ты же понимаешь, я хотела сказать – еще одного ребенка.

– Я понимаю вас.

На самом деле не понимал, поскольку никогда не терял сына, но мне показалось правильным сказать именно так.

Мы посидели с ней еще два часа, пока снаружи не начало темнеть и не зажглись лампы дневного света. Еще через два часа миссис Нонетот сказала:

– Сейчас я ухожу, но утром вернусь. Постарайся поспать.

– Ладно, – ответил я. – Еще минуток пять посижу и тоже пойду.

Я просидел там еще час. Добрая санитарка принесла мне чаю и баттенбергского кекса. Домой я пришел в одиннадцать. Джоффи ждал меня. Он сообщил мне, в котором часу они с Майлзом уложили Пятницу спать, и спросил о состоянии сестры.

– Так себе, Джофф, – ответил я.

Он похлопал меня по плечу, обнял и сказал, что вся ВСБ вместе с Обществом поклонников святого Звлкикса и Сестрами Вечной Пунктуальности молятся за нее. Это было очень мило с его стороны и с их тоже.

Довольно долго я просто сидел на диване, а потом в дверь кухни тихонько постучали. Я открыл и увидел группку людей. Один из них представился кузеном Четверг по имени Эдди, но шепнул, что он на самом деле Гамлет, и спросил:

– Мы не вовремя, да? Вот, услышали о несчастье с Четверг и пришли выразить вам свое сочувствие.

Я постарался изобразить радушие. На самом деле мне хотелось, чтобы они все убрались, но вместо этого я сказал:

– Спасибо. Все в порядке. Друзья Четверг – мои друзья. Чаю с кексом?

– Если это не слишком вас затруднит.

Кроме Гамлета явились еще трое. Первый – невысокий человечек, по виду точь-в-точь викторианский охотник на крупную дичь. Облаченный в костюм для сафари и пробковый шлем, он носил невероятно пышные седые усы.

– Командор Брэдшоу, – представился он. – Ваша супруга замечательная женщина. Уважаю барышень, знающих, как вести себя в любой ситуации. Она не хвасталась вам, как мы с ней охотились за морлоком в Троллопе?

– Нет.

– Жаль. Как-нибудь расскажу. А это моя мемса-хиб, миссис Брэдшоу.

Мелани, огромная и волосатая, напоминала гориллу. Вообще-то она и была гориллой, но демонстрировала безупречные манеры и сделала книксен, когда я пожал ее огромную угольно-черную лапу, большой палец которой располагался не на привычном месте, потому пожать как следует не получилось. Глубоко посаженные глаза Мелани наполнились слезами.

– О, Лондэн! Я могу называть вас Лондэном? Четверг все время рассказывала о вас, пока вы были устранены! Мы все очень любили ее… то есть любим. Как она? Как Пятница? Наверное, вы ужасно себя чувствуете!

– Состояние у нее тяжелое, – честно ответил я.

Последним вошел высокий мужчина в черном одеянии. У него была очень крупная лысая голова и высокие дугообразные брови. Он протянул мне холеную руку и представился:

– Мое имя Зарк, но можете звать меня Хорас. Я работал вместе с Четверг. Примите мои соболезнования. Если бы это могло помочь, я с радостью принес бы в жертву богам несколько тысяч траалей.

О траалях я не имел ни малейшего представления, но на всякий случай заверил его в отсутствии подобной необходимости.

– Меня это действительно не затруднит, – любезно ответил он. – На днях я завоевал их планетку и просто не знаю, куда их девать.

Я снова заверил его в излишестве подобных акций, добавив, что Четверг это вряд ли понравилось бы, и тут же выругал себя за упоминание о ней в условном наклонении. Потом поставил чайник и спросил:

– «Баттенберг» вас устроит?

– Еще бы! – в один голос откликнулись Гамлет и Зарк.

Похоже, они были прекрасно знакомы с фирменным блюдом моей тещи. Я улыбнулся в первый раз за эти восемь часов и двадцать три минуты.

– Здесь на всех хватит. Миссис Нонетот все присылает и присылает, а дронты его не едят. Можете даже взять по целому с собой.

Я заварил чай. Миссис Брэдшоу разлила его по чашкам, и повисло тяжелое молчание. Зарк спросил, не знаю ли я, где живет Шелки О'Пер, но охотник на крупную дичь смерил его суровым взглядом, и тот затих.

Они рассказывали мне о Четверг и ее жизни в Книгомирье. Все истории казались совершенно невероятными, но мне и в голову не приходило усомниться: я просто радовался обществу и счастлив был узнать о том, чем моя жена занималась на протяжении двух прошедших лет. Миссис Брэдшоу поведала о разнообразных проделках Пятницы и даже предлагала присмотреть за ним в любой момент, когда мне понадобится. Зарка куда больше интересовал Шелки О'Пер, но он все-таки поделился совершенно невероятной байкой о том, как они с Четверг ловили марсианина, сбежавшего из «Войны миров» в «Ветер в ивах».

– Понимаете, это все из-за буквы «В» в заголовках, – объяснял он. – Ветер – Война, даже количество букв одинаковое, и вот…

Брэдшоу ткнул его в бок и велел говорить потише.

Спустя два часа они откланялись, слегка подвыпившие и объевшиеся кексами. Я заметил, как тот долговязый в черном плаще перед уходом перелистал мою записную книжку. Она осталась лежать открытой на страничке с адресом Шелки О'Пера. Я вернулся в гостиную, сел на диван и сидел, пока сон не одолел меня.

Меня разбудили Пиквик, которая хотела выйти, и Алан, который хотел войти. Младший дронт явился домой забрызганный краской, пахнущий духами, с голубой ленточкой на лапе и макрелью в клюве. По сей день не знаю, где его тогда носило. Я поднялся наверх, проверил, как спит в своей кроватке Пятница, затем долго стоял под душем и после побрился.

Глава 41
Смерть ей к лицу

КРОКЕТНЫЙ УБИЙЦА «ИСЧЕЗАЕТ»

Несмотря на проводимые ТИПА активные розыскные мероприятия, загадочный преступник, застреливший менеджера «Молотков», пока не найден. «Расследование еще только начинается, – заявил представитель полиции, – но, изучив оставшуюся на месте преступления одежду, мы бы хотели допросить мистера Нормана Джонсона, в последние дни, насколько нам известно, проживавшего в гостинице „Финис“». На просьбу прокомментировать слухи о связи между покушением на мисс Нонетот и инцидентом с падением рояля в прошлую пятницу представитель полиции сказал, что эти случаи действительно связаны, но поделиться подробностями отказался. Мисс Нонетот по-прежнему находится в больнице Святого Септика, тамошние врачи оценивают ее состояние как критическое.

«Суиндонский ежедневный вырвиглаз», 24 июля 1988 г.

– Столик номер семнадцать?

– Извините?

– Столик номер семнадцать. У вас семнадцатый столик, правильно?

Я растерянно смотрела на официантку. Всего секунду назад я била пятидесятиярдовый на Суперкольце – и вдруг очутилась в каком-то заштатном кафе неизвестно где. Миловидная официантка держалась дружелюбно. Я посмотрела на номер столика. И правда семнадцатый.

– Да?

– Вам пора… на северную сторону.

Видимо, на лице у меня отразилось изрядное замешательство, поскольку она повторила свои слова громко и четко и показала, куда идти: сначала по главному вестибюлю мимо «Говорящего Уилла» с записью «Кориолана», затем по лестнице и по пешеходному мостику.

Я поблагодарила ее и встала. Крокетное снаряжение осталось при мне, только шлем и молоток подевались куда-то. Я осторожно потрогала голову там, где ощущалась маленькая дырочка, остановилась на минутку и огляделась по сторонам. Я тут была, причем совсем недавно. Это оказалась автозаправка, та самая, куда мы приезжали вместе с Колом. Но где Кол? И почему я не помню, как сюда попала?

– Смотрите, кто пожаловал! – послышался сзади голос.

На сей раз Чесней обзавелся неким подобием шейного фиксатора, но на скуле еще темнел оставленный моим ботинком синяк. Рядом с ним стоял один из его громил, но уже без руки.

– Чесней, – пробормотала я, озираясь в поисках оружия, – ты по-прежнему спекулируешь душами?

– Еще как!

– Только тронь меня, и я тебе башку снесу.

– Ой-ой-ой! – откликнулся Чесней. – Не обольщайся, лапочка. Тебя только что позвали на северную сторону.

– И что?

– Туда попадают только по одной причине, – недобро хохотнул безрукий.

– То есть ты хочешь сказать, я…

– Именно, – осклабился Чесней. – Ты мертва.

– Мертва?

– Мертва. Добро пожаловать в наш клуб, красавица.

– Как я могу быть мертва?

– Помнишь убийцу на Суперкольце? Я снова потрогала дырку в голове.

– Меня застрелили…

– В голову. Выход вон там, мисс Нонетот!

– Лондэн будет просто раздавлен, – пробормотала я. – И Пятницу в среду надо к врачу везти.

– Все это больше не твоя забота! – глумливо пропел прихвостень Чеснея, и парочка, громко смеясь, удалилась.

Я повернулась к ступенькам пешеходного перехода, ведущего на северную сторону, и огляделась. Как ни странно, особого страха я не испытывала: ну умерла так умерла. Мне просто хотелось попрощаться с моими мальчиками. Я сделала первый шаг по лестнице и вдруг услышала визг покрышек и громкий удар – на парковку влетела машина, заехала на поребрик и врезалась в мусорный бак. Из нее выскочил крупный мужчина и помчался к дверям, в отчаянии вертя головой во все стороны, пока не увидел меня. Это был Кол.

– Четверг! – задыхаясь, воскликнул он. – Слава небесам, я успел перехватить тебя!

– Ты живой?

– Конечно. Два дня гонял взад-вперед по М4, чтобы попасть сюда. Похоже, я как раз вовремя.

– Вовремя? Для чего вовремя?

– Я забираю тебя домой.

Он дал мне ключи от машины.

– Это от зажигания, но стартер мотора – кнопка посередине приборной доски.

– В середине приборной доски, поняла. А ты?

– У меня есть одно незаконченное дельце с Чеснеем, так что встретимся на той стороне.

Он обнял меня и побежал к газетному киоску.

Я вышла наружу и села в машину Кола, благодарная судьбе за такого друга, который вдобавок умеет решать подобные проблемы. Я снова увижу Лондэна и Пятницу, и все будет тип-топ. Я нажала кнопку стартера, задним ходом отъехала от мусорного бака и направилась к воротам. Интересно, мы выиграли Суперкольцо или нет? Надо было спросить Кола. Кол!!!

Я дала по тормозам и торопливо вернулась на парковку, выскочила из машины и рванула через пешеходный мостик на северную сторону.

Естественно, никакой северной стороны там не было, а была огромная пещера, невообразимо древняя, освещенная десятками горящих факелов. Сталактиты и сталагмиты сливались, создавая впечатление живых дорических колонн, поддерживающих высокий свод. Среди колонн по заваленному булыжниками полу змеилась дисциплинированная очередь из отлетевших душ, готовившихся пересечь реку, служившую границей подземного царства. Одинокий паромщик бодро сшибал деньгу: по пути на ту сторону пассажиру за лишний шиллинг устраивали краткую обзорную экскурсию. Другой делец торговал путеводителями по подземному миру, заверяя души, что они направляются туда, где земля течет млеком и медом. Менее доверчивые получали несколько ценных советов насчет того, как вести себя перед Большим Боссом в День Страшного Суда.

Я побежала вдоль очереди. Кол оказался десятым от начала.

– Это исключено, Кол!

Спереди на нас зашикали.

– Отвали, Четверг! Позаботься о Бетти, ладно?

– Ты не займешь мое место, Кол!

– Позволь мне это сделать, Четверг. Ты заслужила долгую жизнь. У тебя впереди еще столько замечательного!

– И у тебя тоже.

– Вот уж сомневаюсь. Сражаться с живыми мертвецами – удовольствие маленькое. Да и как мне жить без Синди?

– Она же не умерла, Кол.

– Да, она поправляется, но ее никогда не выпустят из тюрьмы. Она – Доитель. Нет, после всего того дерьма, в котором я побывал, лучшего выхода не придумаешь. Я остаюсь.

– А вот и нет!

– Попытайся меня остановить!

– Тсс! – снова сказал мужчина впереди нас.

– Я запрещаю тебе, Кол. Подумай о Бетти. Кроме того, я-то мертва, а ты – нет. Охрана!

Побрякивая ржавыми доспехами, к нам подошел заплесневелый скелет с копьем в руке.

– В чем дело?

Я ткнула пальцем в Кола.

– Этот человек не умер!

– Не умер? – ошеломленно повторил охранник.

Вся очередь с интересом уставилась на нас. Стражник вытащил ржавый меч и наставил его на Кола. Тот с неохотой поднял руки и, печально качая головой, побрел обратно к мосту.

– Передай Лондэну и Пятнице, что я их люблю! – крикнула я ему вслед и вдруг сообразила, что так и не выяснила у него, кто же выиграл Суперкольцо.

Я обернулась к очереди, змеившейся за мной среди скал, и спросила:

– Кто-нибудь в курсе результатов Суперкольца?

– Тсс! – снова зашикал стоящий передо мной мужчина.

– Засуньте ваше «тсс» себе в… Ой! Здравствуйте, мистер президент.

Он тоже узнал меня и одарил широкой улыбкой.

– Э-э-э, мисс Нонетот! Мы снова в парке развлечений?

– Вроде того.

К счастью, путь через реку вел не только вниз, но и вверх. А значит, в одном можно не сомневаться: если только не произойдет какой-нибудь кошмарной административной путаницы, вечные муки во всепожирающем адском пламени Формби не грозят.

– И… как вы себя чувствуете? – спросила я, на миг растерявшись при встрече с самой крупной, и последней, знаменитостью на моем жизненном пути.

– Отлично, милая. Только что давал концерт – и вот уже сижу в кафетерии и заказываю кофе с чипсами на одну персону.

Пытаясь добраться до меня, Кол гонял по шоссе двое суток, значит, сейчас двадцать четвертое июля. Папино предсказание сбылось: Формби умер, как ему и полагалось, выступая перед ветеранами Ланкастерского полка.

Сердце у меня упало: на следующий день после смерти президента начнется Третья мировая. Но теперь я ничего не могла поделать.

За экс-президентом приплыла лодка, и он вошел в нее.

Перевозчик оттолкнулся от берега и погрузил шест в темную воду.

– Если не ошибаюсь, мистер Формби? – обратился он к своему пассажиру. – Я большой ваш поклонник. Однажды я перевозил мистера Гаррика.[85]85
  Дэвид Гаррик (1717–1779) – английский актер, драматург, директор театра «Друри-Лейн». Прославился реалистическим исполнением шекспировских ролей (Гамлета, Макбета и др.). (Прим. ред.)


[Закрыть] Вы исполняете песни по заявкам?

– Конечно, – ответил артист. – Только я без инструмента.

– Возьмите мой, – предложил проводник. – Я, знаете ли, сам немного пою.

Формби принял из его рук гавайскую гитару и пробежал пальцами по струнам.

– Какую песню вы хотели бы услышать?

Перевозчик ответил, и мрачная пещера наполнилась жизнерадостными звуками «Нас не было так долго». По-моему, старик ушел достойно. Этот человек принес много добра массе людей не только как артист, но и как борец за свободу и государственный деятель. Лодка с Формби и перевозчиком исчезла в тумане, который плыл над рекой, скрадывая противоположный берег и приглушая звуки. Дальше была моя очередь. Как там говорила бабушка? Самое обидное в смерти – это невозможность узнать, чем все закончится? По крайней мере, я вернула Лондэна, так что Пятница оставался в надежных руках.

– Мисс Нонетот!

Я подняла голову. Перевозчик вернулся. Одеяние его представляло собой некое подобие замызганного муслинового савана. Лица его мне разглядеть не удалось.

– У вас есть чем заплатить?

Я нашарила в кармане монетку и уже собиралась протянуть ее лодочнику, как вдруг…

– Стойте!!!

Я обернулась и увидела подбегающую к нам миниатюрную девушку. Она отбросила с лица белокурые волосы и робко улыбнулась мне. Синди.

– Я займу ее место, – заявила она паромщику, протягивая ему монету.

– Ты что?! – удивилась я. – Ты же сама без пяти минут покойник!

– Отнюдь нет, – ответила она. – Более того, я поправляюсь. И не должна бы, а поправляюсь. Дьявол порой заботится о своей собственности.

– Но у тебя остались Кол и Бетти…

– Послушай меня, Четверг. Я убила шестьдесят восемь человек.

– Значит, Сэмюэла Принга все же прикончила ты.

– Это получилось случайно. Но смотри: шестьдесят восемь невинных душ ушли за эту реку до срока, и все из-за меня! И я делала это за деньги. Можешь считать меня лицемеркой, мне все равно, но факт остается фактом: даже если я выздоровлю, мне больше не увидеть света дня, не держать на руках Бетти и не обнимать Кола. Я так не хочу. Ты лучше меня, Четверг, и с тобой в мире будет куда веселее, нежели без тебя.

– Это не аргумент, – возразила я. – Когда наступает время уходить…

– Слушай, – сердито перебила она меня, – дай мне сделать хоть одно доброе дело во искупление хотя бы мизерной доли причиненного мною зла!

Я уставилась на нее, и тут к нам снова прилязгал скелет в доспехах.

– Опять непорядок, мисс Нонетот?

– Еще минутку, можно?

– Пожалуйста, – взмолилась Синди. – Ты окажешь мне неоценимую услугу.

Я оглянулась на скелет: тот явно закатил бы глаза, имейся у него таковые.

– Вам решать, мисс Нонетот, – проворчал он, – но кто-то должен взойти на борт, иначе меня уволят. А у меня костяная жена и пара маленьких скелетиков, которым надо колледж заканчивать.

Я повернулась к Синди и протянула ей руку. Она пожала ее, затем крепко-крепко обняла меня и шепнула:

– Спасибо, Четверг. Позаботься за меня о Коле.

Прежде чем я успела передумать, Синди быстро запрыгнула на борт. Она вымученно улыбнулась и села на носу, а перевозчик оперся на шест и бесшумно направил маленькую лодку к дальнему берегу. По сравнению с тяжестью ее грехов мое спасение казалось каплей в море, но ей от этого стало легче, да и мне тоже.

Когда лодка с Синди исчезла в речном тумане, я повернулась и двинулась обратно к пешеходному мосту, а по нему – на южную сторону заправки Даунтси, навстречу жизни.