Текст книги "Доля дьявола (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 24
Джин едва перед собой различала дорогу Ривер Роуд, когда выехала с береговой линии Огайо, ярость грозы сказывалась на машине, ей постоянно приходилось перестраиваться влево и вправо, чтобы остаться на полосе. Она преодолела узкую дорожку, проезжая мимо ряда автомобилей у обочины с включенными аварийными огнями, желающим переждать буйство стихии.
Ричард следовал за ней по пятам.
Неважно, как быстро она входила в повороты или насколько она пыталась оторваться на прямых участках пути, он висел у нее на хвосте. Приближаясь.
Она двигалась вперед, преодолевая галлоны воды, падающие с неба и вспышки молний, удары грома, одна часть ее была в машине, с руками, вцепившимися в руль, нога с напряжением давила на акселератор. Но другая ее часть парила над несущемся «Мерседесом», наблюдая за всем с правой стороны.
Она представляла, что это ее дух, как если бы она умерла в автокатастрофе, ее дух задержался бы над хаосом материального мира, пока ее автомобиль превращался бы в огненный шар.
Забавно, она очень хорошо освоила опыт экстремальных ситуаций и раздвоения личности. У нее происходило так всякий раз, как только Ричард закручивался на ней в сексуальном плане, и раньше, когда его еще не было, она тоже проходила этот опыт: всякий раз, когда она становилась слишком дикой, неуправляемой, слишком опьяненной, раздвоение личности брало власть на себя.
А также такое происходило, если она была очень напугана.
Первый раз это произошло, когда она была ребенком. Ее отец по не известной ей причине пришел за ней и братом Лэйном. Она помнила, как он шел по коридору к спальне, он был в ярости с ремнем в руке, его голос был похож на гром, как у этой грозы.
Она побежала с такой скоростью, насколько были способны ее ноги. Убежать, убежать, убежать, а потом она спряталась, понимая, что это было единственным, чтобы спасти себя.
Она знала, что это так, потому что Лейн сказал ей: «Беги, Джин, беги и прячься».
«Спрячься, Джин, чтобы он не нашел тебя, в шкафу или под кроватью…»
Ей было три с половиной года? Может четыре?
Она выбрала кровать в своей комнате, она до сих пор помнила, как там пахло пылью от ковра и сладковатой мастикой для пола. Она дрожала и с трудом дышала, слезы лились у нее из глаз, но она плакала очень тихо.
Лейна хорошо выпороли. Она слышала его крики из соседней комнаты.
Она так и не поняла, в чем он провинился. Причем, она думала, что Лэйн тоже не понял, хотя, нет, постойте, он отказался сказать отцу, где Максвелл. И она случайно оказалась в этой ситуации, увидев, как Лейн бежал, погналась за ним, думая, что он поиграет с ней в догонялки.
Да, это она запомнит на век.
И до сих пор она все еще могла вспомнить звук ремня, хлеставшего ее брата. Он плакала снова и снова… а избиение не прекращалось, пока он не сказал Уильяму, что Макс был в подвале, в винном погребе.
Тогда тяжелые шаги двинулись по коридору и остановились перед открытой дверью в ее спальню. Ее сердце остановилось. Она могла поклясться, что он услышал его стук. И пока ее отец продолжал стоять в дверях, она фактически не дышала под кроватью.
В конце концов, ей пришлось потом пойти в ванную.
Однако она оставалась под кроватью, пока не описалась. Целых пять часов.
Она никому не рассказывала об этом, ей было стыдно признаться, что она испачкала ковер.
Когда ей исполнилось тринадцать, интерьер ее комнаты изменили, но она все еще помнила, как дизайнер-декоратор хмуро посматривал на пятно под старой кроватью, когда ее увезли.
Вот почему ей нравилось, что ее комната была белой. Такой искаженной формой, Джин пыталась доказать всем и каждому, что она не слабая и больше не потеряет контроль над мочевым пузырем.
Сумасшествие.
Так она подумала, пытаясь втянуть вторую свою часть обратно в себя.
Снова бросив взгляд на зеркальце заднего вида, Ричард был еще ближе к бамперу ее «Мерседеса», она могла четко представить его сквозь лобовое стекло за рулем, с искаженным лицом от ярости, постоянно что-то крича ей.
Новая волна страха накрыла ее, она подумала, что он, на самом деле, сумасшедший, и как странно она воплощала свои желания в жизнь. Ричард, со своей особой чертой – торговой маркой, если можно так выразиться, отталкивающей природой, с его желанием причинять насилие, которое было достаточно явным, своего рода являлся тем же, с кем она выросла. Он очень был похож на ее отца, моментально закипающим, готовым тут же найти цель, чтобы выместить свою ярость.
«Да», – подумала она. Она выбрала его по ряду причин.
И не все касались денег.
Интересно ее отец знал об этом? Уильям знал о наклонностях Ричарда? Наверное, нет. И даже если бы он и знал, было бы сомнительно, что ее отец озаботился бы вопросом продолжаются ли над ней издевательства или нет. Ведь, когда Уильям пытался заставить ее выйти замуж за Ричарда до того, как умер, вопрос носил исключительно деловой характер. Уильям предполагал, что если Ричард войдет «в семью», то его дистрибьюторская компания предложит более выгодные условия для компании «Брэдфорд бурбон».
Поэтому желания Джин здесь совершенно не учитывались, она выступала в качестве своего рода рычага.
На самом деле, Уильям предполагал, что рано или поздно вскроются его никудышные сделками и незаконные кредиты, и он явно планировал сократить часть финансового дефицита за счет продажи ее Ричарду. И конечно же она отказалась. Только для того, чтобы потом добровольно согласиться с его предложением, как только стало ясно, что она потеряет свой образ жизни, к которому привыкла с пеленок.
Дочь своего отца, ничего не скажешь…
Ричард протаранил зад «Мерседеса», удар был достаточно жестким, Джин ударилась головой о подголовник. Она закричала, пытаясь удержать контроль над машиной и остаться на дороге…
Он снова ударил ее в зад. Прямо перед крутым поворотом, который вел их к мосту, через один из больших потоков Огайо.
– Прекрати! – Закричала она в ответ. – Оставь меня в покое!
Но он был кошмаром ее собственного творения, мрачным жнецом, которого она впустила в свою жизнь, потому что слишком испугалась тогда, ничего не умея делать, будучи слишком избалованной, чтобы двинуться по жизни вперед без денег и всех благ, с которыми выросла.
Он был ее собственной чертовой ошибкой, кульминацией за все ее грехи и слабости, расплатой, которая она думала никогда не наступит за каждое ее нелицеприятное дело, которые она совершила.
Он собирался сбить ее с дороги, и в машине у него находился пистолет, он сообщил ей об этом неделю назад, который прятал под передним сиденьем, потому что ему приходится ездить по ночам в своем Bentley.
Ричард собирался застрелить ее, возможно, и самого себя, вот так все и должно было закончиться.
Как она кончит…
Удар!
Он протаранил ее машину еще раз, «Мерседес» занесло, и в этот момент все замедлилось. Она упорно выкручивала руль, подальше от реки в другую сторону, медленно дрейфуя, машина выровнялась на мгновение. Но потом эмблема мерседеса на капоте качнулась к болотистой местности и деревьям справа.
Перила треснули, ее передние колеса поднялись от земли, и на краткий миг она ощутила невесомость. А потом с грохотом опустилась, отчего клацнула зубами и в голове зазвенело. О, на ней не было ремня безопасности. Она ударилась головой о потолок.
У нее не было времени подумать. Воздушные подушки взорвались ей в лицо, осыпав порошком, ударив ее в грудь.
Но движение машины не закончилось.
Ее нога снова нажала на ускоритель, как только она приземлилась, придавая этому мощному двигателю огромный импульс, который двинул ее подальше с дороги в болота. Деревья били по передней части машины, царапая бока.
Как только подушки безопасности стали опадать, она увидела перед собой огромный болотный клен и у нее не было возможно остановиться или изменить курс, она не могла избежать аварии.
Наверное, это судьба.
Удар был подобен взрыву, она лбом ударилась в лобовое стекло. Затем инерция отбросила ее обратно на сиденье, и она дернулась несколько раз между рулевым колесом и подголовником.
Пока, наконец, не упала на сиденье.
С головокружением, ошеломленная и страдающая от боли, она услышала тонкий свист перед собой двигателя и попыталась сфокусироваться, но все было расплывчатым…
Потом увидела яркий свет. Очень яркий свет.
Она умерла, и попала в загробную жизнь, о которой столько говорили?
Наверное, нет, она осталась в своем теле. Разве нет? Она подумала, что…
Щелк. Щелк. Щелкщелкщелк.
Она с трудом повернула голову на звук. А потом отскочила от своей двери.
Ричард пытался открыть дверь с ее стороны, дотянуться до нее, дергая за ручку, но у него ничего не получалось, она заблокировала все двери.
Когда что-то мокрое попало в глаз, она с трудом вытащила руку, молясь, чтобы не сломался люк от удара, через который он мог бы попасть в салон. Но это был не дождь. Это была кровь.
– Впусти меня! – закричал Ричард, молотя по стеклу кулаками. – Впусти меня, Вирджиния!
Молния вспыхнула, и она увидела, как дождь льет на его темные волосы, а лицо Ричарда при белом свете стало напоминать маску Хэллоуина, гладкую, бледную и ужасающую.
– Впусти меня, Вирджиния!
БАМ! БАМ! БАМ!
Она перебралась на соседнее сиденье к противоположной двери и поджала колени к груди. Обхватив себя руками, ее била дрожь, кровь капала на платье, она подумала, что сейчас она спряталась точно также, как и тогда под кроватью. Ей нужно только ждать, придет ли за ней ее отец или он успокоиться, избив ее братьев.
БУМ! БУМ! БУМ!
Звук изменился, потому что Ричард стал чем-то бить по стеклу. Чем-то металлическим… рукояткой пистолета…
При первом ударе стекло пошло трещинами, а сейчас отвалился большой кусок, который упал в то место, где она сидела за рулем.
Ричард наклонился к этому отверстию, глаза и улыбка как у Джека Николсона в фильме «Сияние».
– Больше не убегай, Вирджиния… теперь будь хорошей девочкой, открой дверь. («Сия́ние» (англ. The Shining) – фильм ужасов режиссёра, сценариста и продюсера Стэнли Кубрика, снятый в 1980 году по мотивам одноимённого романа Стивена Кинга. Главные роли исполняют Джек Николсон, Шелли Дювалл и Дэнни Ллойд.)
Глава 25
«Ричард приказал ей впустить его», – мелькнуло у Джин. Она похлопала по бардачку правой рукой, не отрывая глаз от Ричарда. Она пыталась отыскать защелку, нащупав, неловко потянула за нее.
– Ты же не хочешь, чтобы я стал бешенным, Вирджиния?
Дождь бежал по лицу Ричарда, но он, казалось не замечал ничего, молния очередной раз вспыхнула, она взглянула вверх на закрытый люк.
– Выискиваешь Бога? – спросил он. – Я собираюсь помочь тебе встретиться с ним, Вирджиния…
– Это не мое имя, – с трудом выдохнула она.
– Как это? Не твое имя? Тогда может мне стоит называть тебя шлюхой? Лодж так тебя называл, когда трахал?
Наконец, крышка бардачка открылась, она засунула руку, почувствовав боль в костяшках пальцев, прорываясь через его содержимое вглубь и молясь, чтобы…
Ее пальцы нащупали рукоятку девятимиллиметрового пистолета, она закрыла глаза и попыталась вспомнить, чему учил ее Эдвард, как нужно целиться и стрелять. Где находился предохранитель? И как она должна переключить его?
Боже, если в нем нет пуль, она станет мертвой женщиной.
В любом случае, скорее всего она умрет по любому.
– Мне так жаль, Ричард, – быстро произнесла она, пытаясь его отвлечь. – Я не хотела, я была неправа. Прости, я ошиблась.
Ричард нахмурился, и она подалась вперед, протянув к нему свободную руку.
– Пожалуйста, прости меня, пожалуйста, не оставляй меня…
Молния сверкнула, освещая внутреннюю часть «Мерседеса», и она поняла, как только он увидит, что она делает, он все поймет. Как только она сняла с предохранителя пистолет и начала поворачивать дуло к нему, он отстранился назад и ухватился за свой пистолет двумя руками, наставив его в открытое отверстие в стекле.
– Не называй меня Вирджиния! – Закричала она из всей силы своих легких, когда они оба нажали на курок.
Послышались громкие выстрелы, звон метала. Джин продолжала стрелять, закрыв глаза, рывком крутанувшись в сторону, пытаясь убрать свое тело с его прицела. У нее болели уши, глаза жгло, что-то было не так с ногой, но она держала палец на гребаном спусковом крючке, а автозагрузчик поставлял патроны, пока барабан не окажется пустым.
И все же она старалась держать руку устойчиво, хотя тряслась всем телом, ее затылок неоднократно о что-то стукался.
Что это за звук?
Он был какой-то ритмичный…
Это она издавала его? Она стала задыхаться. Щипение по-прежнему слышалось из-под капота спереди машины. Дождь стал меньше, он как бы поглаживал капот, крышу, лобовое стекло, как кошки своими мягкими лапками.
На мгновение взглянув перед собой, и каждый раз, когда она моргала, она видела лицо Ричарда. А потом своего отца. И Ричард… два человека превратились в одного, как амальгама друг друга…
– Джин.
От звука, лишенного эмоций, голоса она дернулась и снова посмотрела вверх на прозрачную крышку люка.
– Опусти пистолет, Джин, – произнес лишенный эмоций голос.
Открыв рот, она спросила с растерянностью:
– Господи?
Самюэль Ти. лежал на Пфорде в грязи, в шести футах от водительской двери «Мерседеса», и думал, что его, как только не называли за всю его жизнь. Но так никогда.
Также он никогда не спасал никого от пуль.
Так что, можно сказать, что сегодня все было впервые.
– Лежи смирно, ублюдок, – прошипел он.
Он говорил в ухо Ричарду Пфорду, сохраняя свой голос низким, но ему хотелось сделать совсем другое – пальнуть в череп этому ублюдку и засунуть его в болото.
Хотя, возможно, это было из-за принципов, чем из-за понимания.
– У меня твой пистолет, – грубо сказал он ему. – Если ты двинешься, я выстрелю в тебя… я убил оленей больше, чем ты. Также я хорошо умею их потрошить, и уверяю тебя, у меня не возникнет проблем, чтобы все это повторить. Кивни, если ты понял, о чем я.
Самюэль Ти. стал говорить громче, как только последовал кивок.
– Джин, мне нужно, чтобы ты опустила пистолет, хорошо? Ты в безопасности. Ты меня слышишь? Джин. Скажи что-нибудь.
Наступила долгая, при долгая тишина. Он взмолился, надеясь, что она не перезаряжает пистолет и вот-вот готова будет высунуть его из разбитого окна, чтобы накачать его самого свинцом.
И что она умерла от случайной пули, которая угодила ей в голову.
– Самюэль Ти…?
Он закрыл глаза. Она позвала его словно восьмидесятилетняя, слабая, бормочущая старуха. Но сейчас ему было все равно. Она все еще была жива.
– Да, это я. И у меня тут Ричард.
Черт, он хотел бы, чтобы у него был галстук, тогда он мог бы связать этому ублюдку руки.
– Почему… ты здесь? – спросила она изнутри машины.
Самюэль Ти. смачно выругался, удивляясь сам себе, что он собственно и делал весь путь по Ривер Роуд, пока не увидел фары двух машин в стороне болота.
– Потому что меня не может здесь не быть, – пробормотал он. – С тобой. Я не мог не приехать сюда, черт возьми.
Он еще раз дал смачный пинок Ричарду, а затем медленно поднялся, сказав Джин:
– Я сейчас подойду к машине, хорошо? Со стороны водителя. Если ты хотела меня когда-нибудь убить, теперь у тебя появится отличный шанс.
Самюэль Ти. говорил так, будто ничего не произошло, потому что боялся, если он не будет сохранять хладнокровия, то сломается. Он до сих пор не мог поверить, что он приехал сюда, припарковавшись на дороге и рванул к деревьям, именно в тот момент, когда Ричард отошел назад и направил пистолет в водительское стекло машины, все в нем говорило о том, что он готов совершить убийство, все – его стойка… и оружие в руках.
Не задумываясь Самюэль Ти. набросился на него, сгибая к земле, пока его пули летели вперед в металл, как и пули изнутри. Они повалились на землю, и он почувствовал их мокрую одежду, бившую по лицу, пока боролись за контроль над пистолетом.
Самюэль Ти. выиграл этот поединок.
Теперь ему необходимо было взять под контроль другое оружие.
Он медленно выпрямился. Он повалил Ричарда на землю прямо перед капотом, и сейчас тот лежал перед ним сбоку, и это означало, что через треснутое лобовое стекло он мог видеть Джин внутри машины.
Она по-прежнему направляла свой пистолет на стекло со стороны водителя, но пистолет так дрожал у нее в руках, ее неимоверно трясло. У него возникло ощущение, что ее палец находится на спусковом крючке, и тот факт, что пули не выходили из дула, говорил о том, что барабан был пуст. Но ему все равно было жалко рисковать своей жизнью.
– Джин, – резко произнес он. – Положи оружие на приборную панель, чтобы я мог его видеть. Я не могу тебе помочь, пока не буду уверен, что ты опустила пистолет.
Он удивлялся, что его голос звучал медленно и настолько разумно, но видно какая-то внешняя сила управляла им, контролируя его движения и голос.
Он возблагодарил Бога.
– Джин. Положи пистолет на…
Вдруг из ниоткуда позади них въехала машина, фары осветили заднее окно «Мерседеса», жесткий свет озарил окровавленное лицо Джин, она дернулась и направила пистолет в сторону появившейся машины.
Самюэль Ти. пригнулся, узнав машину и крикнув:
– Оставайся в машине, Лейн! Оставайся в машине!
Джин снова нажала на курок, в ее глазах застыл ужас, рот открылся в безмолвном крике, но из дула пистолета не вышло ни одной пули. Везение ли это или же просто холостой выстрел?
– Выключи двигатель! – крикнул он ее брату. – И фары!
Взмолился Самюэль Ти., он действительно молился, чтобы его друг детства услышал его, а Лейн должно быть услышал его молитву, потому что снова стало темно и воцарилась тишина.
Конечно, на какое-то время Самюэль Ти. ослеп, и с грозовыми облаками, которые не торопились расходиться, он находился в полной темноте.
Но он озаботился какого хрена Ричард приподнялся, поэтому со всемй силы пнул его ногой и надавил на плечо всем своим весом.
Пока он привыкал к темноте, и Лейн не несся ему на помощь, Самюэль Ти перевел все свое внимание на Джин.
– Милая, – сказал он, – положи пистолет на приборную панель. Это всего лишь Лэйн. Я позвонил ему, когда не смог до тебя дозвониться.
– Что? – спросила она. Или, по крайней мере, ему показалось, что она это сказала.
– Я позвонил Лэйну, когда не смог до тебя дозвониться. Прошу тебя, положи пистолет на приборную панель, чтобы я смог его видеть.
Господи ты ж, Боже мой! Как он хотел остаться в стороне от всех ее проблем. Но его решимость остаться в стороне продолжалась… ровно две минуты. После того, как он позвонил Джин еще раз и его отправили на голосовую почту, он набрал Лэйна, который сказал, что поищет ее в доме, адвокат продолжал висеть на телефоне… а потом Лейн сообщил, что парадная дверь распахнута и ливень заливает фотографии Самюэля Ти. и Джин, разбросанные по мокрому мрамору.
Самюэль Ти. больше не стал ждать.
– Я иду, дорогая.
Он хотел, чтобы она опустила пистолет, но у него было такое ощущение, что они будут противостоять друг другу довольно долго, если учесть, что теперь уже три машины съехало с дороги на болотистый участок, состоящий из деревьев и подлесок, которые были накачены свинцом, и по крайней мере одна, а скорее всего двое людей имели ранение.
Он подумал, что только сейчас еще не хватало копов.
Приближаясь к разбитому стеклу, он придвинул свое лицо к отверстию, которое Ричард либо пробил, либо прострелил. В ответ Джин направила на него дуло пистолета. Ее взгляд был безумным, кровь стекала по лбу, ее так трясло, что у нее аж клацали зубы.
Все замерло в это мгновение. Все – время, мысли… все вокруг.
Если она выстрелит с такого расстояния, то явно снесет ему половину черепа.
– Самюэль Ти.? – по-прежнему трясясь, неуверенно спросила она. – Это правда ты?
Он попытался замедлить свои движения, стараясь ничего резко не делать, поэтому медленно кивнул, удерживая пистолет на бедре, который он забрал у Ричарда.
– Да, дорогая. Это я.
Она моргнула.
Потом она начала с силой дышать, сильнее и быстрее, а потом разразилась рыданиями.
– Прости меня за Амелию. Прости. Я так виновата…
И она опустила пистолет, Самюэль Ти. решил рискнуть и протянул руки через разбитое стекло, ухватившись за оружие и аккуратно его вытаскивая из ее онемевших пальцев.
А потом она упала в его объятия, хотя и неуклюже, пока он наполовину продолжал висеть в окне машины.
– Все хорошо, – сказал он, обхватывая ее. – Все хорошо…
Глава 26
Как только Лейн увидел, что Самюэль Ти. наклонился к окну водителя, он выскочил из собственной машины и помчался к «Мерседесу». Дорогой Господь, Джин врезалась в дерево, а Ричард лежал лицом к земле…
Он не слышал, что говорили друг другу Самюэль Ти. и Джин, но скорее всего она осталась жива, иначе бы она вообще ничего не говорила.
Тогда он сосредоточился на Ричарде.
Тот лежал не двигаясь, но, по крайней мере, дышал.
Раздался щелчок, Самюэль Ти. вылез из окна и открыл дверь. Постойте… в каждой руке у него по пистолету?
Лейна словно подбросило вверх.
– Что, черт возьми, произошло… Джин! Ты серьезно ранена!
Самюэль Ти. помог ей пролезть на водительское сиденье и выйти из машины, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она попала в передрягу. Все ее платье, а также лицо и руки были в крови, и она не могла устоять на ногах.
– Где тебя ранили? – хрипло спросил Лейн. – Что, черт возьми, произошло?
Джин всхлипывая начала что-то невнятно говорить, Лейн ничего не мог разобрать. Но затем Самюэль Ти. кратко все пояснил…
И Лейну хватило и малости, он не собирался дожидаться полной версии истории.
Недослушав, он перевернул Пфорда, подтащив к машине, а потом со всего маха ударил его лицом об машину.
– Ты стрелял в мою сестру? Ты, бл*дь, стрелял по моей сестре!
– Хорошо, хорошо. – Самюэль Ти. схватил Лейна за плечо и дернул к себе. – Хватит. У нас могут возникнуть серьезные проблемы, чтобы разобрать весь этот бардак, я понимаю, что мы хотим все разрешить частным образом. Ты не согласен, Ричард?
Пфорд, казалось, даже не пострадал от такого удара. На нем не было крови, только на одной руке, другая же как тряпка колыхалась на ветру, явно с ним все будет хорошо.
Но Лэйну захотелось исправить это положение.
– Могу я одолжить у тебя пистолет, – спросил он у своего адвоката. – Тот, в котором осталась пуля, одной должно хватить?
– Отойди, Лэйн, – пролаял Самюэль Ти, – позволь мне позаботиться обо всем.
Лейн отрицательно покачал головой. Тем не менее, он последовал совету своего адвоката. Ведь существовали и другие, гораздо более здравомыслящие способы обеспечения безопасности и свободы его сестры.
– Поколдуй, адвокат, – хрипло произнес он.
Самюэль Ти. встал между Джин и Ричардом.
– Вы двое расторгаете свой брак. – Самюэль Ти. посмотрел на нее. – Я подам документы завтра от твоего имени. – Он взглянул на Пфорда. – Ты соглашаешься не оспаривая, тогда для тебя не будет никаких финансовых обязательств. Ты будешь свободен также, как и она, при условии, что ты не будешь мстить, включая закулисную борьбу против КББ. Ты согласен?
Наступила тишина, Пфорд молчал.
Лейн собрался закричать на него, но Самюэль Ти. поставил дуло пистолет под подбородок Пфорда и приподнял его голову.
– Ты. Согласен?
Как только он встретился с его глазами, Ричард кивнул с такой силой, как будто его жизнь зависела от этого.
– Я тебя не слышу.
– Да, – пробормотал Пфорд.
– Хорошо. – Самюэль Ти. не стал опускать оружие. – И я также включу параграф о неприкосновенности. Ты не должен приближаться к ней на сто фунтов, иначе ее брат и я придем за тобой. Ты даже не поймешь, когда, где и как, но мы сделаем все чрезвычайно смертельным для тебя. Ты все понял? Я не советую тебе проверять, лучше поверить на слово.
Пфорд снова кивнул, Самюэль Ти. спрятал оружие.
– Убирайся отсюда, ублюдок, – сказал Лейн. – Я не хочу видеть тебя в своих владениях. Я пришлю все твои вещи…
– Я хочу сохранить кольцо, – вмешалась Джин. – Мне необходимо оставить кольцо.
Самюэль Ти. казалось вздрогнул от ее слов, Лейн тут же приблизился к Пфорду.
– Кольцо ее. Без разговоров. Ты оставишь его?
– Да, – произнес Ричард.
– Держи язык за зубами и держитесь подальше от нее, и не будет никаких проблем. Все будет, как будто ничего и не было.
– Да.
– А теперь убирайся отсюда.
Ричард направился к своему Bentley, Лейн наблюдал, пока Пфорд не сел в машину и не выехал на дорогу, уносясь прочь. Потом он развернулся. Самюэль Ти. поддерживал Джин за талию, она прислонилась к нему всем телом, но у них обеих прошел запал, они выглядели вымотанными и шокированными, им требовалось время, чтобы прийти в себя.
Черт, но раны его сестры требовали осмотра.
Лейн выудил телефон.
– Мы не можем отвезти ее в больницу. И не может поехать домой, потому что там полиция.
Самюэль Т. моргнул.
– Почему?
– Длинная история. – Он пролистал список контактов и нажал на местный номер.
– Я хочу, чтобы ты посадил ее в свой внедорожник и отвез туда, куда скажу… Эй, привет, как ты? У меня странный голос? Ну, для этого есть причина. Послушай, мне нужно, чтобы ты сделала мне одолжение…
Макс пережидал в своем коттедже для обслуживающего персонала, когда пройдет буйство стихии, чтобы потом перенести седельные сумки на свой Харлей. Дождь все еще шел, но уже не так сильно, и какого хрена он выжидал? Он ездил под дождем много раз, и это его не убило. Он обувал ноги в байкерсы, а его кожаная куртка была настолько непроницаема, что могла вынести любую непогоду.
Привязав сумки по обе стороны сиденья, он обрадовался, что никто не позарился на его байк, когда ему пришлось оставить его у бара. Вернувшись на Uber в пивной бар в районе четырех часов дня, он понятия не имел, что будет делать, если у его байка не будет хватать запчастей или его вообще не окажется на месте.
И ему опять повезло. Он вернулся домой на Харлее и собрал свои вещи… и тут началась эта жуткая гроза.
Вынужденный задержаться, он провел некоторое время в душе, потому что не знал, когда у него появится такая возможность в следующий раз, затем съел все, что было в холодильнике и шкафах, также придерживаясь теории, что он не знал, когда и где сможет поесть.
Теперь разглядывая небо, он решил, что направится на запад, потому что согласно радару, гроза двигалась на восток, а запад стал чистым. Если бы он смог добраться до Сент-Луиса, это было бы здорово. Он мог бы снять дешевую комнату в мотеле, а уж потом решить, что будет делать дальше…
Выпрямившись, он нахмурился, вглядываясь в дорогу для персонала. Внедорожник с затемненными стеклами двигался вверх по холму, а потом Range Rover замедлился у его домика.
Когда он окончательно остановился за его байком, он поднял руки, усиленно показывая, что не стоит этого делать.
– Эй! Я уезжаю…
Самуэль Теодор Лодж вышел из машины, и Макс поймал себя на мысли, что с парнем что-то не так. Постойте, у него что одежда в крови?
– Нет, ты никуда не поедешь.
– Послушай, мужик, у меня нет времени на все это…
Открылась пассажирская дверь, и Макс тут же забыл о своем Харлее, своем дерьме и своих планах.
– Какого хрена, Джин?
Его сестра была вся в крови, она с трудом передвигалась, хромая, ее платье, вероятно, когда-то персикового цвета, было все заляпано кровью. Сейчас она скорее напоминала картину Поллока.
– Нам нужно пройти внутрь, – сказал Самюэль Ти., обнимая женщину и помогая ей двигаться к открытой двери. – Ей нужен доктор.
– Так почему она не поедет в чертовую больницу?
Они не ответили, просто вошли в коттедж… а из соседнего точно такого же коттеджа вышел Гэри МакАдамс, сел в свой полноприводный грузовик и с ревом двинулся вниз по холму по дороге для персонала.
– Какого черта здесь происходит? – спросил Макс видно не к кому конкретно не обращаясь.
Он обернулся на открытую дверь своего коттеджа и подумал… что, ему не стоит оставаться. Единственное ему необходимо забрать бумажник и ключи, которые лежали на столешнице в маленькой кухне. Под этой крышей его не удерживало ничего, поэтому у него не было причин задерживаться хоть на минуту дольше, несмотря на то, что его сестра выглядела так, будто побывала в автокатастрофе.
Он не хотел возвращаться в Чарлмонт, и теперь, когда Лэйн знал его секрет, Макс считал, что выполнил свою работу: кто-то еще в семье знал правду, и, черт возьми, Лэйн имел репутацию самого милого, черт побери, и разумного из их семьи. Так что, несомненно, он выберет правильное время и подыщет правильные слова… и снимет Макса с этого крючка.
Это был самый лучший вариант.
Да, самый лучший. Все складывалось прекрасно.
Выругавшись Макс направился назад в коттедж, прямиком мимо комнаты, в которой его сестра рухнула на диван, а Самюэль Ти. склонился над ней, прижимая к голове полотенце.
Он взял ключи и бумажник. Ах, да, кожаную куртку и байкерсы. Где они были?
– Ты уезжаешь, – процедил Самюэль. – Серьезно. Ты вот так сейчас уедешь?
– Похоже, ты позаботишься обо всем. Кроме того, меня ждут в одном месте.
– Твою сестру чуть только что не убили.
– Ну, она же все еще дышит, не так ли?
Прежде чем он схлестнулся бы с Самюэлем Ти., Макс прошел в маленькую кухню, схватил куртку и поднял байкерсы, стоящие позади стула…
– Я могу потерять свою медицинскую лицензию.
Макс прикрыл глаза, потому что он слишком хорошо знал этот женский голос. Может ему показалось. Да, должно быть показалось. Он не хотел видеть эту женщину ни за какие…
Он обернулся.
Ну, черт побери. Танеша Найс, дочь проповедника, стояла в дверном проеме в белом пальто и хирургическом костюме, который совершенно не скрывал ее совершенные изгибы, на ее лице не было ни грамма косметики, стрижка была простой, такой же, как он и запомнил, и ее красота по-прежнему привлекала внимание, как и всегда.
– О…. привет, Максвелл, – сказала она, заметив его.
Но она тут же перешла к делу, сосредоточившись на Джин.
– Что, черт возьми, с тобой случилось?
«Давай, выдвигайся, – сам себе сказал Макс. – Продолжай действовать по плану, который ты разработал, чтобы уехать из Истерли, как можно дальше от всех людей, которые с ним связаны».
Ничего хорошего не получится, если он останется.
Ничего.
