Текст книги "Доля дьявола (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Глава 29
Припарковав свой грузовик на свое обычное место возле бизнес-центре Истерли, Лиззи не могла отвести глаз от синего тента, который возвышался над машиной мисс Авроры. Кажется, что детектив и люди из ЦРУ поселились в Истерли надолго, и она задавалась вопросом, что они ищут… а вдруг у них имеется полицейская радиостанция, которая передаст, что полицейский остановился с болотистой местностью, которая вызвала у него подозрения.
Послышалось как хлопнул заурчавший двигатель. Автомобиль стали тянуть вперед. Буксуя. Видно, офицеры ничего не нашли.
Дорогой Господь, в чем проходит ее жизнь?
Она вышла из своего грузовичка, детектив Мерримак улыбнулся ей.
– Ужасная гроза, да?
– Да, была.
– И похоже, что вы пережили ее в какой-то грязи? – Он указал на ее шины. – На дороге имеются какие-то проблемы?
– Я возвращалась из больницы, когда гроза была в самом разгаре. Бесконечно вспыхивала молния и дождь лил, как из ведра.
– Да, такое случается. – Он еще шире улыбнулся. – Спорим, вы рады оказаться дома в безопасности?
Она взглянула на фургоны криминалистов рядом с местом преступления.
– Сколько еще вы предполагаете здесь оставаться?
– Пытаетесь от нас избавиться?
Да, тут же ответила она про себя.
– Нисколько. – Произнесла в слух. – Хотите что-нибудь съесть или выпить?
– Вы очень любезны. – Мерримак кинул взгляд через плечо на двух мужчин, ползующих вокруг машины мисс Авроры. – Думаю, что ребята не хотят, мы уже заканчиваем. Кстати, в квартире мисс Томс работают еще двое. Мне бы не хотелось, чтобы вы испугались, если их заметите.
– Хорошо. – Она прочистила горло. – Ну, так я пойду? Сегодня слишком длинный день.
– Вы выглядите уставшей, простите вырвалось. И я хочу поблагодарить вас за ваше заявление, оно оказалось очень полезным.
Она в ответ махнула ему рукой и направилась в сторону задней двери в кухню, он произнес:
– Мисс Кинг?
– Да?
– У вас ботинки все в грязи. – Улыбка. – Возможно, вы захотите вытереть их хорошенько о коврик, прежде чем зайти внутрь. Или вообще снять.
– О, да. Вы правы. Спасибо огромное.
У нее бешено колотилось сердце, когда она двигалась к двери и вошла в особняк, не воспользовавшись его советами. И как только она оказалась вне поля его зрения, она выдохнула и привалилась к стене…
– Извините меня, мэм.
Лиззи подпрыгнула от неожиданности, схватившись за сердце.
– О!
– Простите. Не хотел вас пугать. – Мужчина был одет в полицейскую форму и держал прозрачные пакеты обеими руками. – Мы закончили. Мы хотели бы попросить, чтобы никто не входил в оцепленное пространство.
Лиззи взглянула через его плечо и заметила женщину, одетую так же, как и он, опечатывающую дверь квартиры мисс Авроры.
– Конечно. Никто туда не зайдет.
После того, как они ушли, она села на стул пред плитой у столешницы. Примерно через десять минут, фары озарили окна кухни, автомобили начали выезжать, затем через несколько минут окна снова осветились, видно кто-то подъехал к заднему входу в дом.
Лейн вошел на кухню. И медленно закрыл дверь за собой.
– Привет.
– Привет.
– Хочешь что-нибудь на ужин…?
– Я хотела бы съездить в штат Индиана сегодня вечером, – быстро произнесла она.
– О, хорошо, конечно. Я возьму кое-какие вещи и…
– Одна. – Он нахмурился, но она пояснила: – кто-то должен остаться с Джин. Ей не следует быть сейчас совсем одной.
– Лиззи. – Он отрицательно покачал головой. – Пожалуйста, не уезжай.
– Только на ночь.
– Точно?
Она кивнула.
– После этой ужасной грозы мне нужно проверить свой дом. А ты должен остаться здесь.
– Но медсестра матери…
– Должна оставаться с твоей мамой.
– Лиззи.
Она закрыла глаза и вздрогнула.
– Тебе стоит отпустить меня прямо сию минуту. Сегодняшний день явно для меня слишком. Нет… Я всего лишь хочу поспать в своей постели и проснуться в своем маленьком домике на ферме. Выпить чашечку кофе, которую сама себе сварю. А не брать полнопривод, выискивая расчлененные конечности. Мне необходимо… побыть нормальной, хотя бы минутку.
Другими словами, не причастной к расследованию убийства, к буксирующей машине на болотистой местности и не к вранью копам. О, а также, если бы перед ней не маячило кровотечение, боль или смерть, то было бы просто прекрасно, спасибо.
Лейн открыл рот, чтобы ответить, но не успел.
Джефф вошел на кухню с передней стороны дома, на нем все еще был его костюм и портфель в руке.
– Привет, хорошие новости.
– Какие? – спросил Лейн мертвым голосом.
– На нас подали иск два банка.
Лейн прислонился спиной к стене, но Лиззи пришлось спросить:
– Разве это хорошие новости?
– Если бы подали три, – произнес Джефф, – нас принудили бы объявить о банкротстве. Так что, ура! Что на ужин, дети? Я не помню, когда в последний раз ел.
Глава 30
Через несколько часов Лейн проснулся в темной комнате от странного ощущения… хотя нет, постойте. Он был не на кровати, а на диване… в гостиной в Истерли.
Повернув голову, он обнаружил, что заснул с бутылкой Family Reserve, в которую тут же вперился ее взгляд… ага, точно, которую он опустошил на четверть. Рядом находился его хрустальный стакан, пустой. Обуви на нем не было, голова упиралась на декоративные подушки с кисточками, одна из которых запала ему в ухо, и все его тело лежало под странным углом.
Пытаясь выяснить, что нарушило его сон, он стал вспоминать не приснился ли ему кошмар.
Жаль, но просыпание оказалось для него из полыни, да в полымя.
Постойте-ка, нет… Сначала полымя, а потом полынья?
– Кого, черт возьми, это заботит.
У него закружилась голова, как только он сел и огляделся…
Одна из французских дверей в этой элегантной гостиной была широко открыта, и ночной ветерок, прекрасный и мягкий, задувал в помещение… может, это аромат из сада разбудил его?
Поднявшись на ноги, он направился к двери и выглянул наружу. Ветерок был еле уловимым, и он явно не мог распахнуть дверцу, Лейн опустил взгляд на блестящие глянцевые доски террасы. Они были все еще мокрыми, покрытые листвой, если бы кто-то вошел внутрь, неужели он не оставил бы следов?
Он включил лампу. Но на полу ничего не заметил.
Выйдя наружу и ступая по каменным плитам, он оглядывался по сторонам…
Кто-то двигался вдоль французских окон дома изнутри.
Фигура в белом… женщина… словно плыла в ночи по каменным ступеням в сад.
Лейн припустил трусцой.
– Извините. Эй?
Фигура остановилась. А потом повернулась к нему лицом.
– Мама?! – шокировано выдохнул он. – Мама, что ты здесь делаешь?
Лейн замер, его сердце ускоренно стучало в груди, хотя он пытался перевести дыхание. Наверное, люди с психическими расстройствами предпочитают блуждать в ночи? Или это результат ее лекарств и ухудшения ее состояния?
Или что еще?
– Привет, Эдвард. – Она радостно улыбнулась ему. – Такой прекрасный вечер, не правда ли? Я решила, что хочу подышать свежим воздухом.
Правильная речь его матери больше подходила к Дому Виндзоров, чем к Югу Мейсона – Диксона, согласные звучали уверенно, а приподнятая бровь вместе с высокомерным тоном давали представление о ее происхождении, кем она являлась, гарантируя, что из уважения к ней, все выслушают ее до конца.
– Мама, думаю, нам стоит вернуться в дом.
Ее взгляд прошелся по цветам и цветущим деревьям, и в сумраке ее лицо выглядело также, как и в молодости, она по-прежнему держалась с достоинством и обладала прекрасными манерами, и в старые времена это называли «хорошим воспитанием».
– Мама?
– Нет, думаю, нам стоит пройтись. Эдвард, дорогой, дай мне руку.
Лейн тут же вспомнил о прощении с отцом. Тогда она тоже ошиблась, приняв его за Эдварда.
Он оглянулся в сторону дома. Где, черт побери, находится медсестра?
– Эдвард?
– Конечно, мама. – Он предложил ей согнутую в локте руку. – Мы пройдемся по саду, а потом я все же буду настаивать, чтобы мы вернулись в дом.
– Хорошо, это прекрасно, что ты переживаешь за меня.
– Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Эдвард, дорогой.
Вместе они пошли по кирпичной дорожке, углубляясь в сад к статуям. Его мать останавливалась перед каждым каменным изваянием, словно встречалась со старыми знакомыми, потом остановилась перед японским прудом с декоративными карпами, внимательно рассматривая серебряных, оранжевых и пятнистых рыбок. Сверху светила луна, закрываемая редкими тучами, посылая свой холодный свет вниз, так часто происходило в теплые месяцы.
– Мой муж умер.
Лейн взглянул на нее.
– Да, мама, он умер.
– Он умер недавно.
– Да. – Лейн нахмурился. – Ты скучаешь по нему?
– Нет, боюсь, что нет.
Потом они надолго замолчали. И Лэйн не выдержал, ему захотелось узнать.
– Мама, я хочу кое-что спросить у тебя.
– Что, дорогой?
– Твой муж умер. Это… умер мой отец?
Она совершенно спокойно двинулась вперед.
Затем повернулась к Истерли, окидывая взглядом величественный простор, и Лейн заметил странный блеск в ее глазах.
– Мы не должны говорить о подобных вещах, Эдвард.
– Мой отец мертв, мама? Пожалуйста, скажи мне, мне нужно это знать для собственного спокойствия.
Она опять надолго замолчала, а потом ответила и ее слова напоминали шепот:
– Нет, дорогой. Твой отец жив.
– Мама, мне нужно узнать, кто он. Пожалуйста, скажи мне. Твой муж умер, поэтому никто не пострадает от правды.
Он замолчал, ожидая ее ответа. Она опять взглянула на дом, и Лейн испугался, что она погрузилась в свои воспоминании и уже не вернется из них.
– Мама? Ты можешь мне сказать.
Призрачная улыбка появилась у нее на губах.
– Я была влюблена. Когда была молодой… Я была влюблена в твоего отца. Я довольно часто видела его, хотя мы не были представлены друг другу. Семья возлагала на меня соответствующие ожидания по поводу замужества, и я не собиралась их нарушать.
Лейн мог только представлять, насколько в те времена было все строго. Существовали установленные правила, каким образом молодая девушка, впервые выходящая в свет, и молодой холостят из известной семьи, должны были познакомиться и как должны были развиваться их отношения, а если кто-то из них вдруг допускал ошибку? Репутация была разрушена навеки.
Таковы были порядки с пятидесятых до восьмидесятых годов.
– Я наблюдала за ним издалека. О, с каким удовольствием я наблюдала за ним. Я была довольно застенчивой, и не хотела создавать проблем своей семье. Но в нем что-то было такое. Он был другим. И он никогда не переходил границ. На самом деле, я часто задавалась вопросом, почему он делал вид, что не замечает меня? – Она опять замолчала. – А потом появился Уильям. Он был не совсем тем, за кого мой отец хотел бы выдать меня замуж. Но Уильям мог быть таким очаровательным, и он был уже не мальчик, поэтому смог убедить отца, что он прекрасный бизнесмен… и он нам просто необходим. В конце концов, в нашей семье не было преемника, которому можно было передать бразды компании «Брэдфорд бурбон», поскольку я была единственным ребенком, отец не хотел, чтобы КББ ушла из семьи и попала в чужие, когда он умрет. Уильям стал работать в «Брэдфорд бурбон», и я должна была выйти за него замуж.
Лейн никогда не слышал раньше, чтобы ее голос звучал с такой тоской, на самом деле, это было совершенно на нее не похоже. Все его воспоминания о матери были связаны с красивой, богатой женщиной, сверкающей драгоценными камнями и потрясающими платьями, парящей по Истерли, улыбающейся и щебечущей. Всегда счастливой. Всегда спокойной.
И он задался вопросом, когда именно она начала заниматься самолечением.
– Наша помолвка длилась полгода. Это было связано с тем, что Dior не могли сшить мое свадебное платье быстрее, также бриллианты с жемчугами, которые заказали у Van Cleef были бы не готовы, на это все требовалось время. Мама сделала многое для меня, она организовала фотосессию, а также спланировала свадьбу. Я позировала в платье, и улыбалась на камеры. Уильям игнорировал меня по большей части, и это было прекрасно. Он… вызывал у меня беспокойство, и инстинкт меня не подвел…
«Точно», – мрачно согласился Лейн про себя.
– Я помню ночь, когда все произошло. Я оказалась лицом к лицу с твоим отцом. Я сама пришла к нему и представилась. Он был шокирован, но могу сказать, что он постоянно видел меня и был далеко не равнодушен ко мне. Несмотря на предстоящие брачные торжества, я продолжала преследовать его, у меня оставалось очень мало времени. Как только я стану замужней женщиной, Уильям ни за что не выпустил бы меня из поля своего зрения, и у меня больше не будет шанса…
– Ты забеременела, – прошептал Лейн.
– Да, именно это и произошло. – Она глубоко вздохнула. – Я не жалею об этом. Я не жалею, что у меня есть ты. Время, которое я провела с твоим отцом, было самым счастливым в моей жизни, и воспоминания о об этом давали мне силы в нескончаемые темные периоды.
– Уильям узнал об этом, не так ли?
– Да. Когда мы поженились, у меня был срок беременности два месяца, и он пришел в ярость. Он чувствовал, будто его заманили и надули, пообещав добродетельную жену, а он получил шлюху. Он на протяжении многих лет попрекал меня этим. Он не отрекся от тебя, потому что боялся, что другие дети, на которых он настаивал, будут его осуждать. Мы занимались сексом всего четыре раза. Один раз в брачную ночь. А потом еще три раза, в результате появились твои братья и сестра. Я была, как говорится, ужасно плодовита, но он настаивал, чтобы я отслеживала свой цикл и не лгала ему. Больше он не хотел заниматься со мной сексом, поскольку преемственность компании зависит от множества наследников, которых мы уже получили.
– Ты продолжала видеться с моим отцом?
– Я видела его, да. Но после свадьбы я не часто… видела его.
– Он знал, что ты ждала от него ребенка?
– Да. Однако, он понял всю ситуацию. Он всегда относился с почтением и великим уважением ко мне. Это черта его характера.
– Ты все еще любишь его, не так ли?
– Я всегда буду его любить. – Она посмотрела на Лейна. – И ты должен знать, сын мой, что тебе совершенно не нужно быть рядом с человеком, чтобы его любить. Любовь переживет все: время, брак, смерть. Она сделает тебя бессмертным, несмотря на то, что есть дети, которых мы оставляем после себя. Именно таким образом Бог прикасается к нам, наша любовь к другим является отражением его любви к нам. Он дает нам такую возможность, почувствовать отражение его величия, хотя мы грешники, но так оно и есть.
– Где теперь мой отец?
– Прямо здесь. – Она прикоснулась к груди. – Он живет в моем сердце и будет здесь вечно.
– Подожди, мне показалось, что ты сказала, что он не умер?
В этот момент кто-то вышел из дома. Медсестра.
– Мисс Брэдфорд! Мисс Брэдфорд…
Черт побери, ему необходимо было еще время. Но женщина в белом халате завернула за угол дома и увидела их, и Лейн увидел, как выражение лица матери стало меняться, как бы отстраняясь от воспоминаний.
– Мама, – тут же произнес он. – Кто он? Кто мой отец?
Маленькая В.Э. отвернулась от дома и стала наблюдать за рыбками в японском пруду, ее прежняя ясность во взгляде исчезла, и он забеспокоился, что никогда уже не услышит ответ.
– Мне очень жаль, мистер Болдвейн, – сказала медсестра, взяв тонкую руку маленькой В.Э. – Я заснула. Это непростительно. Пожалуйста, не увольняйте меня…
– Все в порядке, – ответил он. – С ней тоже все хорошо. Но в будущем, давайте быть более внимательными.
– Буду. Клянусь.
Медсестра увела мать, а Лейн остался у пруда. И он отчетливо увидел, насколько впустую прошла жизнь маленькой В.Э., все лучшее, что было в ней, она положила на алтарь семейного величия, рода, в котором родилась, так и не получив права свободы выбора.
Действительно, позолоченная клетка.
Боже, ему так захотелось, чтобы его Лиззи была здесь, рядом с ним. Даже несмотря на то, что Джин, мать и Джефф находились под большой крышей Истерли, он чувствовал дом совершенно пустым без нее.
Глава 31
На следующее утро Лейн сел в свой Porsche и направился к Старому складу. Штаб-квартира компании «Брэдфорд бурбон» находилась в центре города, но сердце и душа компании по-прежнему были в тридцати милях к юго-востоку, располагаясь на огромной площади, на которой его семья делала, хранила и продавала свой продукт на протяжении более века. Ему понадобилось добрых сорок пять минут, чтобы добраться до туристической достопримечательности: первые десять километров достаточно быстро шли по трассе, но потом сменилась серией небольших и больших дорог, ведущих к административно-территориальному комплексу.
Забавно, он всегда чувствовал, когда был уже близко, завидев шести– и семиэтажные высотные здания из стеллажей, где бочка к бочке выдерживался бурбон, подвергаясь изменениям климата незащищенного от капризов матушки-природы. Процесс шел. На тех складах, на пространстве стеллажей во время теплого, жаркого, прохладного и холодного, которое беспрерывно повторялось, зарождающегося бурбона, проникающего и испаряющегося со стенок обожженных бочек из белого дуба, а сам вкус зарождался по прошествии дней, месяцев и лет.
В конце концов, бурбон был продуктом, но также был и трудом любви. Один знаток, производивший алкоголь как-то сказал: «Я не беспокоюсь о своих поставках водки. Я могу включить кран и залить рынок водкой». Бурбон же требовал времени. Много, черт побери, времени…
Повернув на почти куриную тропу, Лейн проехал три мили, а затем свернул налево на более нормальную дорогу, рядом с которой был знак со стрелкой, указывающей, что Старый склад был впереди. Как всегда, вывеска компании «Брэдфорд бурбон» была сдержанной, не что иное, как рисунок тушью поместья Истерли и название – компания «Брэдфорд бурбон», пейзаж был тоже достойным, но не чрезмерным. Примерно через полтора километра показалась вместительная парковка, рядом с которой находился современный центр для посетителей, где располагался конференц-зал для проведения всевозможных мероприятий и небольшой музей.
Несмотря на то, что день только начинался, туристы уже прогуливались вокруг, в основном, группы пенсионеров. Но в праздничные дни, особенно осенью, как правило, прибывали туристические автобусы, останавливающиеся где только можно и парковка становилась полностью забита. Старый склад был организатором многих свадеб, встреч любителей бурбона, туристов из Кентукки и разных иностранцев, желающих испытать и попробовать старинную американскую традицию.
Фактически, Старый склад компании «Брэдфорд бурбон» был старейшим, постоянно действующим местом производства не только в Содружестве штата, но и в этой части страны.
Завернув за центр для посетителей, он продолжил свой путь по дороге для персонала, которая привела его в главный офис, где работал Мастер-дистиллятор Эдвин МакАллан. Припарковав Porsche под деревом, Лейн вышел и попытался сосредоточиться.
Он звонил Лиззи. Дважды.
И получил в ответ смс-ку – она хочет проверить свои угодья и перезвонит ему позже.
Лейн предоставил ей личное пространство, но, послушай, это его убивало и напомнило, что из всех вещей, которые соперничали за его внимание, она была якорем его жизни, с которым он хотел быть вместе. А ели он потеряет ее? Это будет ужасная трагедия, потому что больше ничего в жизни его не удерживало и не имело значения.
Идя по небольшой тропинке, он попытался отвлечься от невеселых мыслей, рассматривая знакомые окрестности. Во всех зданиях – от складских помещений до упаковки и дистрибуции, во всех полдюжины оригинальных коттеджей окна и двери были окрашены в красный цвет, а деревянный сайдинг был черным. Проложенные дорожки связывали все здания вместе, экскурсии длились ровно час, посетители под предводительством гидов изучали все этапы, начиная от вызревания бурбона, созревания и процесса розлива, кульминацией этого процесса стала возможность клиентам самим разлить бурбон в бутылки.
С бережной аккуратностью развивая мастерство и поддерживая атмосферу ранней Америки, словно это был своеобразный Диснейленд, но в хорошем смысле, потому что кругом царила своеобразная атмосфера чистоты, предназначенной для отдыха семьями, и волшебную атмосферу дополняли ящики для цветов, в которые вскоре будут высажены петунии и герани, и подстриженные лужайки, соединяющие пятьдесят или около того строений, и яркая униформа руководства, работников и административного персонала, которые были по всюду и рассказывали, проявляя личную причастность к производству продукта и самой территории склада.
Как только Лейн вошел в приемную реконструированного офиса Мастера-дистиллятора, миловидная женщина подняла голову от стола.
– Привет, Лэйн.
– Бет, как поживает наш мальчик?
– Неплохо, насколько Мак может быть в данной ситуации. Он с Джеффом. Я печатаю огромные электронные таблицы в Excel, а затем присоединяюсь к вам, парни.
– Хорошо, спасибо.
Мак и Лейн знали друг друга почти всю свою жизнь, Мак был сыном предыдущего мастера-дистиллятора КББ. В свою очередь, Бет Льюис была женщиной, которую Мак нанял, чтобы заполнить вакансию ассистентки в офисе, но очевидно, ее назначение оказалось более гармоничным решением, нежели даже на сайте знакомств.
Любовь приходит в жизнь людей и в нужное время тоже.
«Хорошо», – у него екнуло сердце, как только он подумал об этом.
Войдя в кабинет, его опять поразили все наклейки на стенах, и он замер на пару секунд. Вместо обоев, такова была традиция мастеров-дистилляторов компании, обклеивать стены этикетками, принадлежащими бурбону их эпохи, некоторым из которых насчитывалось сто лет и более. Лейн слышал, когда пришло время модернизировать это здание, сохранение этой традиции, вернее этих стен, довело архитектора, подрядчика и дизайнера почти до сердечного приступа.
И в этот момент Мак и Джефф подняли на него взгляд. И оба выглядели так, будто предпочитали быть оказаться на пляже в Кабо.
С пивом.
Или фруктовым пуншем с ромом.
В основном, с чем угодно, кроме бурбона, и в месте, отличном от Кентукки.
– Как дела? – спросил Лейн.
Джефф откинулся на спинку стула.
– Плохо. Очень плохо. Что если выставит свои требования еще один банк? Мы в 11-й главе. (Глава 11 является формой банкротства, которая предполагает реорганизацию бизнеса должника, его долгов и активов. Названа в честь американского кодекса о банкротстве, состоящем из 11 глав, Глава 11-это, как правило, рассматриваемая корпорация, которой требуется время, чтобы реструктурировать свои долги, и придать новый старт, при условии исполнения должником своих обязательств в рамках плана реорганизации. Это наиболее сложное из всех дел о банкротстве и в целом самое дорогое, компания должна рассматривать реорганизацию по главе 11 только после тщательного анализа и изучения всех своих альтернатив. – прим. пер.) У нас нет денежного потока, чтобы покрыть долги, как бы я не пытался вывести нам из кризиса. Я продолжаю искать решение, но его нет. Нам необходимы существенные денежные вливания.
Лейн хлопнул о ладонь Мака и сел, вошла Бет и всем раздала свои таблицы.
Поскольку все четверо сосредоточились на финансах, Джефф начал апеллировать своими финансовыми терминами, пытаясь досконально все объяснить, Лейн честно пытался сосредоточиться на его словах, но полностью выпал из его речи. Он ждал звонка от Мерримака и молился, чтобы как можно быстрее позвонила Лиззи, а также задавался вопросом, что делать с Эдвардом…
– Что скажешь, Лэйн?
– А? – Взглянув на своего друга по университету, он вдруг понял, что все трое пялятся на него. – Простите?
Мак по удобнее уселся на стуле и скрестил руки на широкой груди.
– У меня кое-что есть, что может нас спасти. Если хочешь можно с этим познакомиться.
– С этим?
Мак взглянул на Бет, потом вернул взгляд к Лейну.
– Давай.
Все четверо поднялись на ноги и прошли через приемную. По улице, где было довольно-таки тепло, Мак привел их в современное здание, в котором не наблюдалось окон и была не одна закрытая дверь. Вынув пропуск, он приложил его к считывающему устройству и стал ждать, пока дверь разблокируется.
Прежде чем войти, Мак посмотрел прямо Лейну в глаза.
– Чтобы ты знал, это может убить меня.
«Боже мой!» – подумал Лейн. Он никогда не видел, чтобы Мак выглядел таким мрачным.
А небеса знали, что они прошли через все вместе, начиная от общей средней школы Чарлмонт Кантри Дей, и потом, уже повзрослевшие, в университете, когда Мак завоевал признание здесь на Старом складе, действуя под руководством своего отца, а Лейн просто плыл по жизни, ничего особенно не делая.
Они оба любили баскетбол, хороший бурбон, неприличные анекдоты и штат Кентукки, и по сути были положительными парнями.
По крайней мере, до недавнего времени.
Мак снова взглянул на Бет, которая казалась подавленной также, как и он, а затем широко открыл дверь, чтобы они один за другим вошли в прихожую лаборатории. Вокруг висели белые костюмы, также имелись коробки с синими бахилами, которые следовало надеть на свою обувь. На полках и вешалках висели специальные очки, маски и шапочки для волос.
Мастер-дистиллятор КББ проигнорировал все это странное обмундирование и прямиком прошел через стеклянную дверь в лабораторию. Здесь были столешницы из нержавеющей стали, яркие лампы и микроскопы, что делало это пространство похожим на лабораторию ЭКО или возможно центром борьбы с заболеваниями.
– Он под этим.
Мак остановился перед относительно безобидным стеклянным контейнером, накрытым сверху фольгой и закрывающей понизу, под которой была полная темнота, он снял, и они увидели густую вязкую жидкостью со светлой пеной от брожения наверху.
– Знакомьтесь с моим новым штаммом. Или, лучше сказать, нашим новым штаммом.
Лейн выпучил глаза.
– Ты шутишь? Я даже не знал, что ты работаешь над новыми дрожжами?
– Я не был уверен, что найду что-то новое, о чем бы стоило говорить. Но оказалось, что нашел.
Правила и метод приготовления бурбона были очень четкие: виски должен быть изготовлен в США, сусло должно состоять из не менее пятидесяти одного процента кукурузы, причем остальное должно было быть рожь, пшеница и/или солод ячменя. После того, как сусло будет готово, при правильном показателе кислотности среды, добавлялись (штамм) дрожжи и происходила ферментация, и ферментированное сусло необходимо было потом дистиллировать, подавая в аппарат для перегонки определенное количество спирта. Полученный в результате «самогон» помещался в новые, обугленные бочки из американского дуба, где и выдерживался, в результате чего карамелизованный сахар окрашивался от обугленной древесины, поглощая спирт, шел процесс брожения. После созревания бурбон фильтровался, добавлялась родниковая вода и, наконец, разливался по бутылкам, имея на выходе 40 % лучшего алкогольного напитка.
На вкус влияли, по сути, три вещи: состав сусла, длительность выдержки… и штамм (дрожжи).
Штаммы дрожжей являлись самым высшим секретом создателей бурбона, и для такой компании, как «Брэдфорд бурбон», они были не только запатентованы, но хранились под замком, матка штамма тщательно процеживалась, как правило проверялось ДНК каждый год, если можно так выразиться, чтобы быть уверенными, что в нее не попала никакая грязь.
Если вдруг дрожжи изменялись, изменялся и вкус продукта, поэтому сам продукт, поэтому производящий его штамм мог быть испорчен навсегда.
Штамм, используемый для семейного производства Брэдфордов, был доставлен из Шотландии в Пенсильванию вначале, когда семьи Брэдфорд занялась производством бурбона. И примерно вот уже как пятьдесят лет нового, так и не было создано.
– Прямо перед смертью отца, – сказал Мак, – я начал над ним работать. Путешествуя по всему югу, используя образцы почвы, орехов и фруктов. И вот… Он только что начал жить и разговаривать со мной. Я тщательно его проанализировал и сравнил его ДНК со всеми остальными. Такого нет, его можно патентовать и более того, он сделает бурбон адским.
Бет подошла к мастеру-дистиллятору, он обнял и поцеловал ее.
Лейн покачал головой.
– Это по-настоящему грандиозный исторический…
– Да, лет так через десять, – перебил его Джефф. – Я не хочу показаться занудой, но нам необходимо вложить деньги именно сейчас. Даже если эти дрожжи создадут самый лучший бурбон на планете, ему потребуется время, чтобы вызреть, прежде чем мы сможем его распространить.
– Вот мое мнение. – Мак не отрываясь смотрел на стеклянную ванночку. – Мы можем продать этот дрожжевой штамм. Любой другой производитель бурбона… или производитель виски за пределами Соединенных Штатов, готов будет убить за него, и не только потому, что собирается на его основе делать спиртное. Думаю, они даже готовы были бы пойти на подкуп, лишь бы получить его из наших рук.
На Джеффа его речь не произвела должного впечатления, поэтому он спросил:
– Нет, ты должно быть шутишь.
– Он может стоить…, – Мак пожал плечами. – Ну, ты говоришь, что нам необходимо около ста миллионов, чтобы расплатиться с кредиторами, верно? Может что-то вроде того… но он практически бесценен. Черт, я даже не знаю, какую цифру можно назвать за этот штамм в долларах. Но, по крайней мере, это будет очень много. И еще больше. Подумайте сами, собственный искусственно выращенный штамм дрожжей, которого никогда прежде не было на рынке, конкуренция явно снизиться из-за его продажи.
– Бесценен, – пробормотал Джефф.
Лейн внимательно смотрел на Мака. Мастера-дистилляторы, как правило, все были намного старше тридцати, чем было Маку, и для него это было огромная честь показать, что он действительно является сыном своего отца, не говоря уже о том, что собственноручно создал что-то вроде такого шедевра? Это было верхом карьеры, кроме того поставило бы его в Большую Лигу… и разбило бы ему сердце, если бы кто-то другой получил этот штамм для производства своего бурбона, который он создал собственными руками.
– Я не могу позволить тебе это сделать, – сказал Лейн. – Нет.
– Ты выжил из ума? – пролаял Джефф. – Серьезно, Лэйн. Мы нищие. Ты видел дыру, в которой мы находимся сейчас? Ты знаешь, что стоит на кону. Только денежные вливания могут нас спасти, если мы продадим этот штамм, мы получим деньги в срок.
Воцарилась тишина, Лейн подумал о Саттон Смайт.
«Ликеро-водочные заводы корпорации Саттон» имели кучу денег, потому что, у нее не было придурка-идиота отца в виде генерального директора, который крал деньги у компании.
Саттон была генеральным директором. Она сможет принять нужное решение, причем быстро.
А как же то, что она крупнейший конкурент КББ?
Мак постучал пальцем по ванночке.
– Если это спасет компанию, я ведь буду героем, верно? И я спасу свою работу, пока буду на ней.
Все трое перевели взгляд на Лейна, он ненавидел такие взгляды и свое положение, когда вынужден был решать такие вопросы.
«В этом опять же виноват отец», – поправил он сам себя.
– Возможно, есть и другой способ, – услышал он себя со стороны.
«Хотя, если так на самом деле», – подумал он, то почему он слышит стрекот сверчков в голове?
