Текст книги "Доля дьявола (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 17

– Говорю тебе, он был у меня вот здесь. – И Макс сжал кулак.

Лэйн ударил по зажиганию «Фантома» и выскочил со своим идиотом-братом подальше, к чертовой матери, от своеобразного бара «Уайт Снэк», он даже не удосужился отвечать. Он не собирался спорить с пассажиром на переднем сиденье. Макс еле держался на ногах, и единственное, что его удерживало в вертикальном положении – ремень безопасности, который пересекал его грудь.

– Я серьезно, Лейн…

Погружаясь в сон, он выдохнул и стал то ли ругаться, то ли всхрапывать. Помоги ему, Боже, Лэйн был готов открыть с его стороны дверь и позволить этому ублюдку выпасть на чертову дорогу. Ему так надоело за всеми все подчищать… и кроме того, существовало более важное дерьмо, намного более критичное, чем пьяная драка в баре.

Плюс за последние две ночи, он дважды вынул пистолет и сам занялся рукоприкладством. Ему это не нравилось. Он был не Максвеллом, черт возьми.

– Как мне забрать байк? – спросил Макс.

– Мы вернемся завтра. Может он будет все еще там.

– Не говори Эдварду, хорошо?

Как будто они были все еще детьми, это был еще один трюк Макса.

– Эдвард не будет волновать, – сорвался Лэйн. – Он слишком занят гниением в тюрьме, чтобы беспокоиться о тебе, как о взрослом мужике, вступающем в драку в чертовом баре, потому что какая-то женщина, которую ты не знаешь, занялась с тобой оральным сексом.

– Ладно, давай не будем раздувать из мухи слона. – Макс оглянулся на Лейна. – Отсос… втыкаешь?

– Какого черта, ты делаешь, Макс? Серьезно, сколько тебе лет…

– Как будто ты не был в подобных ситуациях…

– Больше нет. Я возмужал, черт возьми.

Они замолчали, Лейн подъехал к трехстороннему светофору и включил левый поворотник. Перед ними возвышался новый квартал, недавно построенных домов, стоимостью в миллион долларов из картвельского кирпича, и со стороны было такое чувство, будто эти дома, собранные в кучу, сгрудились вокруг искусственных прудов и фонтанов, в своеобразном освещении. Раньше эта земля принадлежала одной из старых добрых ферм, когда в Чарлмонте еще не было пригородов.

Если бы он ударил на газ и проехал бы через перекресток, он вместе с Максом и роллсом оказался бы в озере.

Может, это заставилобы Макса хоть протрезветь.

Заманчиво.

Но, когда свет сменился на зеленый, он повернул на четырех полосную полосу, главную магистраль города, ведущую к сети автомобильных трасс. Дорога была пустой, и вскоре он достиг полосы торговых центров, маленьких магазинов и ресторанов. Потом проехал мимо огромной стоянки Крегера, банка и филиала библиотеки.

– Когда ты уезжаешь из города? – спросил Лейн, подъехав к светофору с красным светом.

– Пытаешься по быстрее избавиться от меня?

– Я просто подумал, что ты уедешь. – Лейн взглянул на него. – Ты никогда не задерживался на одном месте.

– Ну, я не могу остаться здесь.

– Да?! Не хочешь сказать мне, почему? – В ответ было молчание, Лейн мрачно улыбнулся. – Я кое-что понял сегодня.

– Что? – Макс попытался выпрямиться, надеясь, что вертикальное положение поможет прочистить его мозг от пива. – Надеюсь, это была полезная информация.

– Похоже, Эдвард не убивал отца. – Лейн снова посмотрел на него. – Он этого не делал.

На Макса, казалось, это не произвело никакого впечатления, по крайней мере, его бородатое лицо не изменило выражения, глаза так и смотрели строго перед собой в лобовое стекло, сосредоточившись на дороге.

– Почему ты так думаешь? Он признался, не так ли…

Загорелся зеленый свет, Лейн вывернул руль и двинул роллс на большую стоянку, место для барбекю. Затем он ударил по тормозам достаточно сильно, что натянулись ремни безопасности и остановился, не выключая двигателя.

– Какого черта, Лэйн! Ты хочешь нас убить?

Лейн повернулся к брату всем телом.

– Давай на чистоту.

Макс прищурился, по-прежнему смотря перед собой.

– По поводу?

– По поводу Эдварда и убийства отца. Ты был там, не так ли? Ты участвовал в этом. – Макс молчал, Лейну захотелось схватить парня и как следует встряхнуть. – Я знаю, что ты до убийства отца встречался с Эдвардом. Пару дней назад кто-то видел вас двоих на той стороне реки Огайо. Ты, должно быть, спланировал все… или Эдвард пытался тебя отговорить?

Большое тело Макса переместилось на сиденье, и он потянулся к ремню.

– Мне нужно выйти…

– Ты не можешь позволить Эдварду взять на себя вину за то, чего он не совершал. – Лейн схватил парня за руку, он обеспокоился, что Макс хотел смотаться. – Эдвард не должен расхлебывать это дерьмо… сейчас все по-другому, не так, когда мы были детьми. Это не избиение от отца, которые он добровольно принимал за тебя, когда ты более чем заслуживал, чтобы тебе надрали задницу. Это жизнь в тюрьме, Макс. Если ты совершил убийство, так будь мужчиной.

– Мы можем вернуться к бару, – пробормотал парень, пытаясь освободиться от ремня безопасности.

– Зачем… чтобы ты снова подался в бега посреди ночи? Трус. Я не знаю, как ты сможешь жить в ладах с самим собой.

– Это мне говорит мужчина, отличительной особенностью которого на протяжении десяти лет было траханье все и вся. Я читал заголовки, знаешь ли. Йель научил меня этому.

Лэйн открыл рот, чтобы выдать стоящий веский ответ, но затем остановился.

– Знаешь, у меня такое чувство, что я впервые тебя вижу таким, какой ты есть на самом деле. И у меня это не вызывает уважения.

Он разблокировал замки на дверях.

– Идти. Я закончил с тобой… но знай. Я вытащу Эдварда из тюрьмы, хочет он или нет, даже если это будет означать, что в этой чертовой камере окажешься ты, как его замена.

Макс отпустил ремень безопасности и схватился за дверную ручку.

Но вместо того, чтобы открыть дверь и упасть лицом на тротуар, он продолжал сидеть.

Прошла, наверное, вечность, когда он прошептал:

– Я не могу больше это скрывать.

– Черт возьми, конечно, ты не можешь. – Лейн ударил кулаком по приборной панели. – Ну же, Макс. Скажи мне правду. Мы сможем со всем справиться. Мы наймем самого лучшего адвоката и будем бороться…

Макс обхватил голову руками и заплакал.

Лейн был так ошеломлен, поэтому просто смотрел на своего брата, сидевшего рядом на кожаном сиденье. Он никогда не видел, чтобы Макс сломался, но сейчас рыдания сотрясали огромное тело этого мужчины, выплескивая страдания, которые он так долго держал в себе.

Лейн схватил Макса за плечо.

– Все хорошо…

Макс всхлипывая быстро произнес:

– Эдвард не убивал своего отца… Боже, он не убивал его…

– Я знаю. – Голос Лэйна звучал напряженно. – Я знаю, Макс. Я знаю, что он этого не делал.

Макс откинул голову назад и вытер лицо большими ладонями.

– Он не убивал…

– Хорошо, Макс. Просто расскажи мне, как все произошло.

Молчание продолжалось так долго, если бы Лэйн не видел, как вздымается и опускается грудь брата, он бы подумал, что парень умер с открытыми глазами.

Лейн решил нарушить тишину, но Макс опять повторил:

– Эдвард не убивал своего отца.

– Я знаю, что он не убивал. – Боже сохрани, они кружили на одном месте. – Я знаю, что это был не Эдвард…

Макс зло засмеялся.

– Ты не понимаешь. Он не убивал своего отца… Он убил нашего.

После того, как Макс услышал свои собственные слова, вылетевшие из его рта, он закрыл глаза и попытался вновь все вспомнить. Тогда легкость, ошалелость не от мира всего, и на все насрать было гораздо лучшим, чем то, что он чувствовал сейчас, и черт побери, ему было так плохо, он устал барахтаться в этой клоаке печали и горя, в которую был выброшен три года назад.

– Прости, – сохраняя спокойствие произнес Лейн. – Что ты сказал?

– Эдвард не убил своего отца.

– Ты не должен… Макс, ты не должен бросаться нечто подобным.

– Это правда. – Он повернул голову и посмотрел на красивое, как грех, лицо брата. – Ты, я и Джин – дети Уильяма Болдвейна. Эдвард не его ребенок.

– Откуда ты… я не понимаю. – Выражение лица Лейна имело смесь шока и «о-черт-нет». – Нет. Мама была замужем только за отцом.

– Нет, нет.

– Макс, мне нужно, чтобы ты серьезно…

– Хорошо. Прежде, чем я покинул Чарлмонт, я за день до этго поздно ночью вернулся домой. Джин где-то была. Ты был в Вирджинии. Эдвард был в командировке по делам. Амелия ночевала у подруги. – Эта сцена всплыла у него перед глазами, словно все было вчера. – Я пробрался с заднего входа, потому что был под кайфом и хотел есть, и я, мать твою, очень тихо передвигался по кухне. Ты же понимаешь, если бы я разбудил мисс Аврору? Она бы убила меня.

Он сжал кулаки и протер слезящиеся глаза.

– Да, когда я поел, я направился к главной лестнице, моя же комната с той стороны наверху.

Лейн кивнул.

– И лестница для персонала проходит прямо над спальней мисс Авроры.

– Она бы явно засекла меня. – Макс сделал глубокий вдох. – Я услышал их голоса, когда поднялся на второй этаж. Родители стояли в коридоре возле комнаты матери, она кричала на отца, обвиняя, что он связался с другой женщиной. А потом отец…

– Что?

Макс смачно выругался.

– Он сказал, что она не имеет права выставлять ему претензии. Что они оба знали, что Эдвард не его ребенок… что он знал это все время, и если она не заткнется о его неверности, он расскажет все Эдварду.

– О, Боже мой! – Лейн прикрыл глаза. – О… Вот дерьмо.

– Она тут же успокоилась, а потом заплакала. Он же просто развернулся и исчез у себя в комнате. Я так и не понял, заметил он меня или нет, и я боялся, что он меня заметил. Поэтому я выбежал из дома и спал в домике у бассейна. Я все ждал, что он придет за мной… Ты же знаешь, на что он способен? Но на следующее утро он пошел на работу, как будто ничего не произошло. Я долго сидел в домике у бассейна, представлял его за письменным столом, как он руководил людьми в бизнес-центре. Я не мог остаться. Я не знал, что мне делать. И побег из дома был единственным способом, поэтому я собрал сумку с вещами и взял один из «Мерседесов». Я поехал в Индиану, даже не предполагая, куда направляюсь, в конце концов, я продал машину за двадцать штук в Сент-Луисе и жил на эти деньги. Я хотел уехать как можно дальше от этой семьи.

– Эдвард знает? – спросил Лейн, как будто говорил сам с собой.

– Вот почему я вернулся. Я решил рассказать ему. Я испытываю чувство вины перед ним. За все то дерьмо, которое он терпел из-за нас, когда мы были детьми. Он защищал нас от человека, который не имел к нему никакого отношения. Я больше не мог с этим жить, поэтому позвонил ему, и мы встретились в тот день. Но когда я сидел напротив него, я не смог. Он выглядел настолько плохо… измученный. Хромающий, в шрамах, все было гораздо хуже, чем я видел в газетах.

– Так ты знал о похищении?

– Кто не знал? Это было во всех новостях.

– Эдвард думает, что это дело рук отца. – Лейн потер лицо. – Если правда то, что ты услышал…. Может поэтому отец хотел его смерти.

– И поэтому отец всегда был так жесток с ним на протяжении всех лет. Это был не его сын, но он вынужден был притворяться, что ребенок… Эдвард жил с ним, дышал, мать твою, одним воздухом каждый день год от года.

– Эдвард не знает?

Макс пожал плечами.

– Если он и знает, то не от меня. И ты прав, я трус. Я просто… Я не мог ему сказать. Когда мы с ним поговорили абсолютно ни о чем, разошлись разными путями, я продолжил передвигаться по городу. А потом отец умер… Поэтому я вернулся в Истерли. По каким причинам, до сих пор не могу тебе сказать, мне они самому не совсем понятны.

Лэйн открыто посмотрел на брата.

– Ты должен быть честен со мной. Ты причастен к убийству?

Макс прямо посмотрел в глаза брату.

– Нет. Я увидел сообщение в местных новостях, когда нашли тело. Я клянусь тебе всем, чем хочешь, я к нему не подходил.

– Может, все же Эдвард убил его?

– Не знаю.

Лейн повернулся к лобовому стеклу и немного расслабился на сиденье.

– Прости, что обвинял тебя.

– Не за что. Мне все равно, я понимаю, почему ты думаешь, что это мог быть я.

Через пару минут тишины Лейн воскликнул:

– Так кто же отец Эдварда?

– Не знаю. И ума не приложу, как спросить это у мамы.

– Эдвард имеет право знать.

– Неужели это важно? Кроме того, поверь мне, пересматривать всю семью – это не просто. Это словно… все, что ты до этого воспринимал за правду, вдруг стало в один момент ложью. От этого съезжает крыша. Ты уверен, что мы все его? Отец говорил только об Эдварде, а остальные?

– Не могу поверить.

Они сидели бок о бок долго, Лейн заглушил двигатель и открыл окна… и, в конце концов, начало светать, появились первые лучи солнца на полянке для барбекю. Но они оставались на месте. И только, когда первая машина отъехала в город, он включил двигатель, и они двинулись в сторону Истерли, молча.

Время от времени в течение трех лет, Макс задавался вопросом, как он будет себя чувствовать, когда расскажет секрет. Если он расскажет… кому-нибудь… в своей семье. Он представлял, что испытает облегчение, или же еще большее чувство вины, потому открыв правду, истина станет более уродливой для всех них.

К его удивлению, он ничего не почувствовал.

Может, из-за выпивки.

Когда они выехали на Ривер-Роуд, последовав по извилистой береговой линии реки Огайо, он задался вопросом, где именно Эдвард бросил их отца в воду, еще живого, но не способного двигаться. Где он это сделал? Каким образом Эдвард выбирал место? Боялся ли он, что его могут поймать?

– Ты расскажешь Эдварду? – спросил Макс, как только показался Истерли на холме.

Солнце всходило за домом, и персико-розовые лучи текли по величественному контуру особняка, как будто к большому дому семьи Брэдфордов стоило относится с особым уважением.

– Думаю, это должен сделать ты. – Лейн взглянул на брата. – Я пойду с тобой, когда ты решишь ему все рассказать.

– Нет, – резко произнес Макс. – Я уезжаю. И прежде чем ты скажешь мне, что я не имею права…

– Я не останавливаю тебя. – Лейн покачал головой. – Я просто хочу тебе напомнить, что Эдвард все-таки наш брат. Он – наша семья. Связь матери…. на самом деле, мама всегда была вещь в себе, не так ли? И она Брэдфорд.

– Мне плевать на все это. – Макс скрестил руки на груди. – Я желаю вам всего хорошо, но Чарлмонт и Истерли… и вся семья… пустая трата времени для меня. И также пустая трата твоего времени на них. Ты должен забрать свою женщину, и все это дерьмо отправить в задницу. – Он посмотрел через реку в сторону Индианы, на широкую автомагистраль, в более далекое будущее, совсем далекое, не связанное с именем Брэдфордов. – Поверь мне, там есть лучшая жизнь. Намного лучшая.

Глава 18

Позднее тем же утром Лиззи стащила ключи от газонокосилки, чем однозначно вызовет крайнее неодобрение у Гэри МакАдамса, который в этот момент был в городе, и выехала на лужайку перед домом.

На самом деле, перспектива аккуратно подстригать полосы на всех акрах газона, от главного входа Истерли вплоть до основания холма, к воротам, выходившим на Ривер-Роад, вызывали в ней настоящий трепет, и нет, ее совсем не волновало, что главный садовник мог ужасно на нее рассердиться за это.

К сожалению, ее энтузиазм оказался менее выносливым, чем жара.

«Хорошо бы выпить лимонада», – подумала она, как только здание Истерли показалось на подъеме. Ей необходимо было выпить что-то холодное, и после того, как она промокнет горло, готова будет вернуться назад.

Припарковав газонокосилку под листьями магнолии, она невольно улыбнулась, когда ступила на землю и прямиком направилась к входной двери с ногами, покрытыми обрезками свежескошенной травы. Ранее существовали определенные правила, при которых обслуживающий персонал мог войти в особняк. Только через две двери. Вот именно, и обе находились в задней части дома. Это означало, что она или Грета в такую жару должны были обойти весь особняк кругом, чтобы не принесли сорняки от плюща в дом. Это было ужасно.

По крайней мере, сейчас ей больше не придется беспокоиться об этом неудобстве.

Но, конечно же она сняла свои ботинки и оставила их на коврике совсем не потому, что какой-нибудь англичанин-дворецкий мог сделать ей замечание, он бросил их в самое трудное время для семьи. Она сняла ботинки, потому теперь ей самой придется все убирать.

Пока она шла по прохладному помещению, ее кожа покрывалась мурашками. Около десяти лет назад в доме установили центральную систему кондиционирования воздуха, и это обновление, безусловно, можно было оценить в такой день, как сегодня, хотя она понимала, что потом пожалеет об этой передышке. После облегчения, которое она сейчас получала от жары, потом выходить на улицу будет просто ужасно.

Но она переживала, что если не выпьет холодного лимонада, то вот-вот может упасть в обморок.

Пройдя мимо официальных гостиных со всем их величием, она открыла широкую дверь в столовую и вошла в помещение для персонала, будто очутилась совсем в другом доме. Здесь не было картин, нарисованных маслом и шелковых обоев, изысканных штор и восточных ковров. Стены были окрашены в чисто белый, и единственным украшением на половых досках был слой лака, который уже протерся.

Офис главного бухгалтера находился слева, и она заглянула в комнату.

– Привет.

Грета фон Шлибер подняла глаза от стола. Перед ней находился открытый ноутбук и куча бумаг, с которыми Лиззи точно не хотела бы иметь дело. Немка, однако, умела и с удовольствием взялась навести порядок в бухгалтерском хаосе, после несвоевременного самоубийства Розалинды Фриланд, и последующем увольнении почти всего персонала, предстояло проделать большую бумажную работу, подготовить документы и заполнить различные формы.

– Guten Morgen, – ответила женщина, снимая очки в розовой оправе для чтения, и заменяя их на очки в черепаховой оправе. – Как у нас дела?

С ее своеобразным акцентом «нас» превратилось в «наш», и в конце «дела» стало «дефа», от такого родного звучания Лиззи захотелось рассказать своей подруге, которую она знала уже больше десяти лет, о своей возможной беременности. Но нет, остановила она себя. Если Лейн не знал, то никто не будет знать.

– Там жарко.

– Ja. Я заканчиваю с этими бумагами на увольнения и пойду обрезать изгородь вокруг домика у бассейна. А потом в горшках оберу завядшие цветы.

– Когда у Лэйна закончится заседание правления, я встречусь с ним в больнице, чтобы повидаться с мисс Авророй.

– Я слышала, что звонили семье? Я разговаривала с уволившимися, спрашивала получили ли они деньги под расчет, и одна из ее племянниц сообщила мне об этом. Я приду после того, как закончу работу.

– Все это очень грустно.

Она виделась с Лейном буквально две секунды перед тем, как он уехал на заседание правления, по-видимому, он привез Макса домой в середине ночи. Но Лэйн сказал ей, что он хочет с ней поговорить, и она задавалась вопросом, о чем. Он показался ей расстроенным и несчастным, хотя, к сожалению, ничего нового…

Бинг-бонг раздалось высоко на потолке, и Лиззи оглянулась назад.

– Кто-то у двери черного входа. Я открою.

Она поспешила на кухню, и отвела глаза, проходя мимо двери комнаты мисс Авроры. Боже, перспектива убирать вещи мамы Лэйна из этого дома (может попросить ее семью прийти и собрать их) казалась такой сюрреалистичной, но такой неизбежной.

Лиззи открыла заднюю дверь, перед ней стоял молодой парень в синей униформе и кепке. За ним, во дворе, был припаркован с работающем двигателем фургон с названием местной компании по доставки.

– У меня пакет для мистера Ричарда Пфорда? – произнес парень. – Можете вы подписать, что приняли его?

– Да, конечно. – Лиззи взяла конверт из оберточной бумаги и написала свое имя на клипборде. – Спасибо.

– Спасибо, мэм.

Она закрыла дверь, но потом вдруг вспомнила, что муж Джины съехал, она попыталась вернуть фургон, выскочив из дома и пытаясь помахать ему руками, но машина не остановилась.

Тогда она решила положить конверт на кровать, он увидит его, когда придет забрать свои вещи. Кроме того, зная о личной жизни Джин, они могли за просто помириться после того, как сестра Лэйна вернется, отвезя Амелию на север. Джин обладала способностью получать то, что хотела, захотела же она выйти замуж за Пфорда.

Хотя, как она могла так близком находиться рядом с этой скотиной, для Лиззи оставалось загадкой.

Впрочем… деньги.

Лимонад был таким же освежающим, как и предполагала Лиззи, а идея вернуться к газонокосилке была настолько же непривлекательной, насколько первая идея казалась отличной. Но это было уже неважно. Пришло время принять душ и переодеться, чтобы встретиться с Лэйном в больнице. Кроме того, она смогла сегодня сделать всю левую половину газона. Возможно, в конце дня, она сможет закончить и другую сторону.

Поскольку Лиззи не успела отвезти назад «Джона Дира» туда, где хранилась вся садовая техника, она быстро перебазировала его во внутренний дворик, оставив в тени у гаражей. Затем она заставила себя взять с собой горстку кренделей на второй этаж, занесла конверт в комнату Пфорда, приняла душ и одела свежее поло и шорты цвета хаки.

Она снова была на кухне и отправила сообщение Лэйну, когда примерно прибудет в больницу, когда вдруг ощутила внезапный побуждение. Подойдя к двери мисс Авроры, она заколебалась.

Ее первым инстинктивным желанием было постучать, хотя это было полным безумием. Поскольку там точно никого не было.

Закрыв на секунды глаза, у нее заболело сердце от воспоминаний, когда она обнаружила женщину на полу у кровати.

Так же, как и с рабочими поверхностями на кухне, здесь все было на своих местах, не только аккуратно расставлено, но и пропылесосено, вытерта пыль, и хотя мебель была скромной, попав в эту комнату, вам хотелось выпрямиться, следя за своей осанкой и вытащить руки из карманов. У окна стояло два кресла БеркаЛоунгерс, напротив телевизор, мини-кухня с раковиной, маленькая плита и холодильник. Естественно, грязной посуды не было и полотенце для рук было точно сложено и повешено на ручке двери духовки.

Если честно, заходить сюда без приглашения было совсем неправильно.

Быстро передвигаясь, Лиззи подошла к креслу мисс Авроры, к полочкам, которые тянулись до самого потолка. На полках стояло более ста фотографий в старых и новых рамках, начиная от начальной школы и до выпускников института, улыбающихся детей в летних лагерях и с серьезными лицами вокруг елки, а также у алтаря в церкви. Многие из фотографий запечатлели, как они играли в баскетбол или в футбол, на середине прыжка или на середине боя, и даже были в форме игроков НФЛ и НБА, начиная от братьев и сестер мисс Авроры, их детей, а также Лейна, Джин, Макса и Эдварда.

Лиззи пришла с мыслью взять пару фотографий и отвезти их в больницу, если мисс Аврора придет в сознание, то рядом с собой увидит лица своих самых любимых людей. Но теперь, столкнувшись с таким количеством, Лиззи почувствовала себя подавлено.

Она взяла фотографию Лейна с третьей полки. Ему было двенадцать или тринадцать, он нахально ухмылялся, глядя в камеру. Его черты лица уже приобретали свою красоту, вырисовывая в дальнейшем волевой подбородок, его глаза блестели, явно показывая его флиртующую натуру.

Если у Лиззи будет сын, в таком возрасте он будет выглядеть также.

Вдруг словно одержимая, она начала выискивать еще больше фотографий Лэйна, и нашла, по крайней мере, еще дюжину или около того. Она рассматривала их в хронологическом порядке, изучая, как он взрослел… пока не добралась до последней, когда он окончил университет. Там он был в шляпе и мантии и в солнце защитных очках вайфаерах, его красивая уверенность делала его похожим на огни Святого Эльма, хотя это было задолго до его времени. И он обнимал кого-то рукой… О, это был Джефф Стерн. (Огни святого Эльма или Огни святого Элмо (англ. Saint Elmo's fire, Saint Elmo's light) – разряд в форме светящихся пучков или кисточек (или коронный разряд), возникающий на острых концах высоких предметов (башни, мачты, одиноко стоящие деревья, острые вершины скал и т. п.) при большой напряжённости электрического поля в атмосфере. Название явление получило от имени святого Эльма (Эразма) – покровителя моряков в католицизме. Морякам их появление сулило надежду на успех, а во время опасности – и на спасение. – прим. пер.)

Удивительно, как жизнь сводит людей.

Она взяла эту фотографию в руки и стала разглядывать более подробно.

Пока она стояла, глядя на изображение двух лучших друзей, за которыми светило солнце, небо над их головами было таким синим, трава под ногами такой зеленой, она поймала себя на мысли, что рассматривая лицо Лэйна, пытается прочитать, какова будет его реакция на ее беременность. Видно, она совсем чокнулась.

Приподнявшись на носочках, чтобы поставить назад фотографию, она…

Нахмурилась и замерла.

За фотографией было что-то спрятано. Пластиковый пакет?

Лиззи просунула руку, совершенно не задумываясь о вторжении в частную жизнь… и что она пытается достать.

Это был большой мешок из морозильной камеры, внутри которого находился нож шеф-повара.

Отложив фотографию Лэйна и Джеффа в сторону, она внимательно разглядывала содержимое. На лезвии и черной ручке она ничего не заметила, никаких пятен, царапин. И в пакете не было ни записки или чего-то еще.

Лиззи мимолетно окинула взглядом остальные фотографии. Через минуту она вернула нож обратно и поставила фотографию точно на то же место, где та стояла. Потом она ушла, чтобы отправиться в центр города.

Решив заняться своими делами.

– Что значит, он меня не хочет видеть?

Спросил Лэйн, наклонившись к стойке регистрации окружной тюрьмы. Как будто это могло как-то помочь. И знаете, женщина-офицер, спросившая его имя, нажала кучу кнопок в компьютере, просто отрицательно покачала головой.

– Мне жаль. – Она указала на монитор перед собой. – Запрос был отклонен задержанным.

– Шериф Рэмси здесь? – Он ненавидел беспокоить парня, за исключением тех случаев, когда была необходимость. А сейчас все было серьезно. – Могу я поговорить с ним?

– Шериф Рэмси целый день тренирует подразделение по захвату заложников. Хотите, я оставлю ему сообщение?

– Нет, спасибо. – Он постучал костяшками по стойке. – Я позвоню ему позже.

Лейн был зол, когда направлялся к двойным дверям, но Рэмси был занят, поэтому он не собирался настаивать на встрече с Эдвардом.

Черт побери.

Однако его и так уже захлестывали эмоции после встречи с советом директоров, еще до того, как он зашел сюда по дороге в больницу. Наверное, если бы он встретился с Эдвардом, все было бы еще хуже. Ради Бога, что он мог ему сказать?

И как он мог ему это сказать?

Пройдя мимо людей, приходящих в себя от жары под струями охлажденного воздуха в пластиковых креслах, он вышел из комнаты приема посетителей и присоединился к толпе, марширующей по коридорам здания суда. Вместо того, чтобы дождаться лифта, он воспользовался полированной гранитной лестницей в центре семиэтажного здания, спускаясь вниз.

Потом он пешком направился в больницу. Было недалеко, и у него имелось время, так как заседание правления закончилось раньше.

Но он не отправился сразу же к мисс Авроре. В центре для посетителей, он назвал другой номер палаты.

Находившегося в этом же здании, что и палата мисс Авроры.

Поднявшись на третий этаж, он ступил в стационарное отделение и зарегистрировался на стойке ресепшен. Затем он прошел вперед по длинному коридору, мимо тележек с больничной едой, мешков с бельем для прачечной и использованных медицинских препаратов и средств.

Он остановился перед палатой номер 328 и постучал.

– Кто там? – раздался по ту сторону женский голос.

– Это Лэйн. Могу я войти?

– Подожди.

Послышался шорох, а потом Шанталь громко произнесла:

– Входи, пожалуйста.

Вежливо. И когда он вошел, он старался не смотреть на нее, потому что понял, что она не захочет, чтобы он на нее пялился. Шанталь всегда предпочитала, чтобы на нее смотрели, только когда на ней был макияж и волосы уложены, и ее одежда была соответствующим образом подобрана к происходящему событию.

Быстрый взгляд подтвердил, что она была в больничной синей рубашке, и у нее на щеках был румянец.

Вернее, без тонального крема, просто румяна, помады, подводка для глаз и тушь.

На самом деле, она выглядела так, он даже не мог толком найти слова, в общем как угодного, но только не посвежевшей. Ее кожа на лице была землистого оттенка, рот вытянулся в прямую линию, глаза выглядели воспаленными и еще на ней была эта мешковатая рубашка из больницы.

– Ты оказал мне любезность, что зашел, – произнесла она, развернувшись и накрыв верхний край одеяла.

– Я хотел проведать тебя и убедиться, что все в порядке.

– Передо мной открывается прекрасный вид, не так ли?

Она указала на окна, в которых виднелся берег реки, он подошел и посмотрел на небоскребы, реку и зеленые сельхозугодья Индианы.

– Меня собираются оперировать, – пробормотала она.

Он переместил свой взгляд, увидев ее отражение в стекле. Она рассматривала свой маникюр.

– Что они собираются делать?

– По-видимому чистку еще что-то, я… особо не слушала.

Он ненадолго прикрыл глаза.

– Твоя мать приедет?

– Она уже сейчас летит в самолете. Прибудет через час.

– Хорошо. Она хорошо позаботиться о тебе.

– Она всегда так делает.

Обернувшись к ней, он засунул руки в карманы брюк.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Ты видел сегодняшние газеты?

– Нет. – Он подумал о тех фотографиях, которые были сделаны на кладбище. – Могу догадаться, что будет в газетах.

– Меня попросили прокомментировать.

– Мой телефон звонит, но я не беру трубку. – Ему было о чем-то беспокоиться, помимо этого. – Я не собираюсь ничего говорить прессе.

– Я тоже.

Его брови приподнялись сами собой.

– Точно?

Шанталь кивнула, рассматривая ноготь большого пальца руки.

– Я возвращаюсь в Вирджинию, после всего… Я буду в Брайарвуде в обозримом будущем.

«Поместье ее родителей», – мелькнуло у Лейна.

Она прочистила горло.

– Так что, Самюэль Ти. может отправить туда все документы. Ну, которые касаются развода.

– А твой адвокат останется здесь, в городе?

– Просто отправьте бумаги ко мне домой. Я все подпишу. Не знаю… Меня больше ничего не волнует.

Теперь он внимательно смотрел на нее. Было трудно поверить, можно ли доверять этой потерянной женщине или с ее стороны это очередная уловка. Может она потом опять возьмется за свое? Он зашел к ней из чувства долга и, совсем чуть-чуть из-за того, что хотел узнать, как она себя чувствует.

Конечно, он не ожидал такого завершения.

– Я не собираюсь с тобой драться, – сказала она.

– Хорошо.

– С меня хватит.

– Я понял.

Через минуту он прочистил горло.

– Ну, тогда я пойду к мисс Авроре. Ты дашь мне знать, если тебе что-нибудь понадобится?

– Как она?

– Она в порядке.

– О, я рада. Я знаю, что она слишком много значит для тебя.

– Береги себя.

– Ты тоже.

Он кивнул и направился к выходу. Лейн оказался уже почти у двери, когда голос Шанталь остановил его:

– Прости.

Лейн обернулся через плечо. Она смотрела на него во все глаза, с серьезным выражением на лице.