Текст книги "Доля дьявола (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Дж. Р. Уорд
Доля дьявола
Информация о переводе:
Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ
Переводчик Костина Светлана
Перевод осуществлен исключительно для ознакомления, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.
От автора
Для меня было большой честью написать этот роман о родине, ее славной истории производства бурбона и замечательных, непростых, иногда сломленных людях, которые живут и работают в Истерли. Эта серия родилась из моей давнишней школьной любви к сериалу «Династия», подпитываемая моим глубоким почтением к штату Кентукки и направленная на мое увлечение спецификой характеров определенной семьи, их изменениям в стрессовых ситуациях.
Как житель и уроженец Новой Англии, переехавшая из одного государства в другое, поначалу я с трудом привыкала ко всему. Сейчас, после более десяти лет, могу сказать, что не могу себе даже представить жить где-нибудь еще. Например, прямо сейчас идет баскетбольный турнир NCAA, и у меня в фойе стоит огромный телевизор с шестью диванами и кофейными столиками, расположенными вокруг. Вчера наш весь дом был разгромлен, собралась большая толпа друзей, которая кричала, визжала, смотрев игру (также боксерский поединок на цокольном этаже, один тайм, что привело к разбитой губе, а также к высказываниям претензий по поводу игры отдельных игроков, почти таким же кровавым, как и сам бокс). Такого рода преданность спорту, который я люблю еще с колледжа, для меня было немыслимо раньше, пока я не переехала сюда и какая радость и одновременно горе! лично для меня (мои любимые «Кардиналс» не продвинулись вперед).
Для производства бурбона требуется время и температура. Зарождающийся спирт помещается в обожженные бочки и хранится в неизолированных условиях на стеллажах на складе, взаимодействуя с карамелизированным сахаром среди дуба, которые нагреваются и остывают в зависимости от сезона. Этот танец и алхимия и придают бурбону его красивый цвет и является именно той частью, как он получает особый вкус. Я часто приходила к выводу, что такой же процесс протекает и с людьми – мы проходим различные вехи нашей жизни, которые тем или иным образом влияют на нас, закаляя, выявляя определенные черты характера, показывая наши сильные стороны или же слабости.
Два моих любимых термина искусства получения бурбона и то, что я узнала о нем – «доля ангелов» и «доля дьявола». Другими словами, около пятидесяти трех галлонов «самогона» заливаются в каждую бочку, но в конце процесса вызревания получается значительно меньше, чем на самом деле должно быть Эта потеря может достигать двух процентов в год и списывается на испарения – «доля ангелов», а то, что поглощают дубовые бочки – «доля дьявола». Что это означает на самом деле? Если ваш бурбон вызревает в течение, скажем, десяти лет, вы можете получить около сорока трех галлонов, и чем дольше вы будите его хранить, тем меньше вы получите в конце. Например, одни из самых старых бурбонов Pappy van Winkle, который выдерживается в течение двадцати трех лет, дает только четырнадцать галлонов.
«Доля ангелов» звучит очень романтично, «Доля дьявола» что-то более зловещее из-за слова на букву «д». В обоих случаях эти два термина относятся к окружающей среде, которая забирает принадлежащее ей. В моей ситуации, когда я приехала сюда, я никоим образом не ожидала увидеть что-то похожее на Кентукки, и, конечно, совершенно была не заинтересована каким-то образом так или иначе влиять на среду. А сейчас? Если, не дай Бог, мне когда-нибудь придется вернуться в Бостон? Я обязательно оставляю часть своей души на земле Блуграс.
И знаете, это справедливо, учитывая все хорошее, что пришло ко мне здесь, и те замечательные люди, с которыми я познакомилась и то, какое наслаждение я получила, общаясь с ними.
Но, опять же, я не собираюсь никуда в ближайшее время, а там, как Бог даст.
Я с несказанной, абсолютной любовью писала эту трилогию, и я благодарю вас за то, что вы потратили свое время читая ее, прогуливаясь, как и я, по огромному поместью Истерли, входя через парадные двери и передвигаясь по красивым комнатам. Я так благодарна, что завершила эту серию!
Ох, и вперед, «Кардиналс»!
Дж. Р. Уорд
Действующие лица
Вирджиния Элизабет Брэдфорд Болдвейн, также известная как Маленькая ВЭ, вдова Уильяма Болдвейна, мать Эдуарда, Макса, Лейна и Джин Болдвейн, прямой потомок Илия Брэдфорда, основателя «Брэдфорд бурбон». Затворница с лекарственной зависимостью, имеющая множество причин в оправдание своему пристрастию, некоторые из которых ставят под угрозу саму основу семьи.
Уильям Уайетт Болдвейн: умерший муж Маленькой ВЭ, отец Эдварда, Макса, Лейна и Джин Болдвейн. Также отец сына ныне покойного главного бухгалтера семьи – Розалинды Фриланд. Также отец еще не рожденного ребенка скоро-бывшей жены его сына Лейна – Шанталь. Главный исполнительный директор при жизни компании «Брэдфорд бурбон». Человек с низкими моральными устоями, большими амбициями, совершенно не сомневающийся в своих действиях, чье тело недавно нашли на берегу водопадов Огайо.
Эдвард Вестфорк Брэдфорд Болдвейн: старший сын Маленькой ВЭ и Уильяма Болдвейна. Формально наследник мантии компании «Брэдфорд бурбон». Теперь живет в темноте своего прошлого, ставшей результатом его похищения и пыток, организованное его собственным отцом, отвернулся от всей семьи и удалился в конюшни Red & Black.
Максвелл Прентисс Baldwine: второй по старшинству сын Маленькой ВЭ и Уильяма Болдвейна. «Черная овца» в семье, находящийся вдали от Истерли, истории Брэдфордов и всех владений в Чарлмонте, штат Кентукки на протяжении многих лет. Сексуальный, скандальный, неуправляемый, его возвращение в лоно семьи приносит множество проблем не только близким, но и многим людям за пределами семьи.
Джонатан Тулейн Болдвейн, известный как Лейн: младший сын Маленькой ВЭ и Уильяма Болдвейна. Бывший плейбой и непревзойденный игрок в покер, переживает развод со своей женой. Судьба семьи пошатнулась, и процветает казнокрадство в «Брэдфорд бурбон», он теперь он вынужден взять на себя роль главы семейства, полагаясь больше всего на свою единственную истинную любовь – Лиззи Кинг.
Вирджиния Элизабет Болдвейн, известная как «Джин»: самый молодой отпрыск семьи и единственная дочь Маленькой ВЭ и Уильяма Болдвейна. Ранее проявляющая повстанческие взгляды и действую вопреки всем правилам и нормам, требующая к себе повышенного внимания, являлась сущим наказанием семьи, особенно после рождения ребенка вне брака в свои студенческие годы, с трудом закончив колледж. Она только что вышла замуж на Ричарда Пфорда III, наследника дистрибутивной компании и огромного капитала.
Амелия Франклин Болдвейн: дочь Джин и ее истинной любви Самюэля Ти, хотя Амелия н Самюэль Ти не знают о своей связи. Бывшая студентка в «Хитчкисс», но сейчас возвращается Чарлмонт, чтобы быть ближе к семье.
Лиззи Кинг: Дизайнер-садовод, работающая в Истерли почти десять лет, создала совершенно неповторимые сады, ставшие известны на всю страну, за счет редких видов растений и цветов. Находится в любовных отношениях с Лейном Болдвейном и полностью предана ему, и их отношениям, хотя не имеет никакого отношения к драме семьи.
Самюэль Теодор Лодж III: адвокат, стильный, сексуальный джентльмен Юга, породистый, привилегированный плохиш. Единственный мужчина, который так и не смог достучаться до Джин, понятия не имеет, что Амелия его дочь.
Эндикотт Саттон Смайт: вновь избранный генеральный директор корпорации «Ликеро-водочные заводы Саттон», крупнейший конкурент «Брэдфорд бурбон» на рынке. Любит Эдварда, сделала прекрасную профессиональную карьеру за эти годы, но испытывает полный застой в личной жизни – в значительной мере из-за того, что никто не может сравниться с Эдвардом.
Шелби Лэндис: дочь легендарного тренера чистокровных лошадей, чей отец Джеб был наставником Эдварда, собственно и привел его к лошадям. Трудолюбивая, сильная девушка заботится об Эдварде, даже когда он не хочет, но она все равно это делает.
Мисс Аврора Томсом: Шеф-повар Истерли вот уже на протяжении многих десятилетий, способна приготовить здоровую пищу, также как и кордон-блю, имеет доброе сердце и сильные руки, страдает от рака. Заменяла мать Лэйну, Эдварду, Максу и Джине, прививала детям настоящие, истинные нравственные ориентиры для жизни.
Эдвин «Мак» Макаллан: Мастер-дистиллятор компании «Брэдфорд бурбон». Вырастил новый штамм дрожжей, участвует в проблемах, связанных с компанией, выступает против закрытия производства. Недавно встретил любовь всей своей жизни, но также беспокоится о будущем компании ББ.
Шанталь Блэр Стоу Болдвейн: в ближайшем будущем бывшая жена Лейна. Беременна от Уильяма Болдвейна. Королева красоты, с каменным сердцем, угрожала разоблачить отцовство ее будущего ребенка, чтобы получить больше денег в бракоразводном процессе.
Розалинда Фриланд: бывший главный бухгалтер компании «Брэдфорд бурбон», а также и самой семьи. Покончила жизнь самоубийством в своем кабинете особняка, выпив болиголов. Мать Рэндолфа Дамиона Фриланда, восемнадцати лет, чьим отцом является Уильям Болдвейн.
Глава 1
Истерли, родовое поместье Брэдфордов, Чарлмонт, Кентукки
Кто-то был в саду.
В расслабляющей, подернутой дымкой южной ночи под цветущими фруктовыми деревями, между чайной розой размером с блюдце и подстриженной изгородью самшита, вырисовывалась фигура, у стены с плющом, двигающаяся по кирпичным дорожкам, направляющаяся к противоположной части особняка, словно сталкер.
Джонатан Тулей Болдвейн прищурился и припал к окну своей спальни. Кто бы это ни был… фигура передвигалась чуть ли не на корточках, стараясь держаться в тени, и учитывая, как она свободно двигалась, можно было предположить – человек знал, что он делал и куда направлялся. Опять же, ее было не так сложно обнаружить на двадцати тысячах квадратных футов, имеющихся словно белый торт на день рождения, в темноте.
Отвернувшись от пузырчатого старого стекла, он посмотрел на кровать. Лиззи Кинг, любовь всей его жизни, глубоко спала, ее светлые волосы блестели в лунном свете на подушке, а загорелое плечо выглядывало из шелковых простыней.
Смешно, но в этот момент он совершенно ясно понял, натягивая шорты боксерки, раздумывая кто бы это мог быть, и ничего не придумал хорошего, как ощутив полную уверенность, что без сомнения сможет убить любого, защищая свою женщину. Хотя его женщина могла спокойно с таким же успехом позаботиться о себе сама, и он поймал себя на мысли, что в сложившейся ситуации он больше опирался на нее, нежели она… но если кто-то попытается причинить ей вред?
Он представил себе эту ситуацию быстрее, чем раздался стук его сердца.
Полный решимости, он молча прошел по ковру к старинному бюро, которое было его семейной реликвией, сделанное в 1800-х годах. Его пистолет находился в верхнем ящике слева, под аккуратно сложенными парами носков, которые он одевал под смокинг. Девятимиллиметровый пистолет был компактным и имел лазерный прицел и был полностью заряжен.
Он отключил сигнализацию.
Выскользнул в длинный коридор, который напоминал городскую улицу и был оборудован всеми ценностями и удобствами, как коридор в Белом доме, придерживая пистолет на бедре. Под огромной крышей Истерли было двадцать гостевых спален плюс личные покои членов семьи, и когда он проходил мимо двери, он понимал, кто находился за теми или иными дверями… здесь должна была быть его младшая сестра Джин, хотя и без своего нового мужа, Ричард был в отъезде по работе, потом шла комната Амелии, шестнадцатилетней дочери Джин, которая до сих пор не вернулась в «Хотчкисс», чтобы сдать экзамены; Джефф Стерн, его давнишний сосед по институту и новый назначенный генеральный директор «Компании Брэдфорд Бурбон». И последней, конечно, была мать Лейна и Джин – маленькая Вирджиния Элизабет.
Вполне возможно, что любой из них мог бродить по саду в два часа ночи. За исключением его матери, конечно. В течение последних трех лет маленькая ВЭ не выходила из своей комнаты, единственный раз несколько дней назад, когда были часы прощания и посещения общественности с их отцом, … и от Лейна потребовались определенные усилия, увидеть ее одетой, стоящей на верхней площадке лестницы, способного пережить этот шок.
Так что вряд ли там была она.
А что по поводу персонала? Дворецкий уволился, никто из служанок не оставался на ночь… горничные тоже уходили рано по домам.
По идеи никто не должен был ходить по саду.
Пройдя полпути по коридору, он прошел через гостиную второго этажа и остановился, решив направиться к парадной лестнице.
Охранная сигнализация внизу не зазвенела… но ои не включил ее, когда вернулся с Лиззи домой из больницы.
Тупой баран.
Черт, он похоже даже не потрудился запереть тысячи дверей на нижнем этаже, да? Он не помнил закрывал двери или нет. Сейчас была почти полночь, и его мозг соображал не ясно, беспорядочные образы мисс Авроры в реанимации, закручивали его в узел. Господи… эта афро-американка была его матерью намного больше, чем в нео Дэйзи Бьюкенен, которая родила его… и мысль о том, что рак не жалея поедал мисс Аврору, делала его агрессивным.
Спускаясь по огромной лестнице, которая напоминала кадры Тары из фильма «Унисенные ветром», он ступил на черно-белый мраморный пол фойе. Было темно, поэтому он снова остановился и прислушался. Как и во всех старых домах, Истерли жил своей собственной жизнью, когда человек выходил из своей комнаты, начинал потрескивать балками и досками, петлями дверей, как бы беседуя с ним.
Тишина.
Жаль. Закон Кентукки оправдывал хозяина, защищающего свое имущество от нарушителя, если ты ненароком убил его в своем собственном доме… а так как он собирался убить кого-нибудь сегодня, Лейн предпочел бы сделать это внутри дома, а не снаружи. Чтобы потом не пришлось перетаскивать тело через дверной проем и создавать видимость, что этот сукин сын вломился в его дом.
Лейн продолжил свое движение по дому, проходя через темные комнаты, куда мог заходить и обслуживающий персонал днем, двигаясь мимо антиквариата и старинных картин, чувствуя себя охранником, проверяющим музей после закрытия. Его окружали окна и французские двери, заключенные в широкие старинные рамы, но при выключенном свете на первом этаже, он был таким же призраком, как и тот, кто находился в этот момент в саду.
Он подошел к задней части особняка, к одной из дверей и посмотрел на огромную террасу, высматривая какое-либо движение поверх шезлонгов, кресел и стеклянных столиков, выискивая любую движущуюся тень. Ничего. По крайней мере, не было и никакого движения вдоль стены дома.
Тем не менее, в саду рыскал человек, выслеживающий что-то у его семьи.
Повернув латунную ручку, он осторожно открыл дверь и наполовину высунулся в майскую ночь, его окутал теплый, влажный воздух, ароматный, как букет. Он посмотрел налево. Посмотрел прямо перед собой. Газовые фонари, стоявшие у задней части особняка, бросали мерцающий свет, но у бассейна не было подсветки.
Прищурившись, он всматривался в темноту, потом решил выйти из дома, тщательно закрыв за собой дверь.
Как и во всех домах такого типа, дворцовый ансамбль, имеющий национальное значение, богатых семей включал в себя обширные сады, раскинувшиеся вокруг, различных планировок и уникальный ландшафт, отличающиеся в разных городах своими особенностями. Что же было общего? Элегантность на каждом шагу, будь то римские скульптуры в своеобразных позах посреди миниатюрных живых оград или фонтаны, которые струятся кристально чистой водой в пруд с карпами, или бассейн у дома, увитый крытой беседкой из глициний.
Мать-природа покорилась, таким образом, воле человека, давая рост растениям со скрупулезной точностью, посаженных в соответствующем порядке, растения, подходящие для любого богатого, изысканного интерьера. И впервые за всю свою жизнь, Лейн задумался о стоимости содержания всей этой красоты, о человеко-часах и количестве растений, которые бесконечно пополнялись, о постоянном подстригании газонов, прополке и обрезке, приведении в надлежащий вид двухсотлетней стены и дорожек из кирпича, а также о чистке бассейна.
Дурдом. Такой счет, что только супербогатые могут позволить себе… семья Брэдфордов больше не относилась к этому уровню «стратосферы».
Спасибо, отец, ты сукин сын.
Вернувшись к своей миссии, Лейн направился вдоль стены дома, превратившись в охотника на оленей. Вдруг на полпути он замер, едва дыша. Тихо поджидая, когда покажется его цель.
«Может это Макс?» – задался он вопросом.
Несмотря на родительский брак без любви, они смогли произвести четырех детей… на самом деле, это, вероятно, был шок для всех, учитывая, что его мать и отец вообще редко находились в одной комнате вместе, даже перед тем, как она окончательно слегла в постель три года назад. Но родился Эдвард, золотой старший сын, который был ненавистен их отцу-государю; Макс – черная овца; Лейн – плейбой, который своего рода обладал определенным искусством в игре в покер, по крайней мере, пока он не поумнел, чтобы жить с правильной женщиной; и, наконец, Джин – неразборчивая в связях бунтарка.
В настоящий момент Эдвард находился в тюрьме за убийство своего ужасного отца. Джин влезла в ненавистный брак ради денег. Макс после нескольких лет отсутствия вернулся домой, никто не знал, где он обитал, бородатый, весь в татуировках, от него, того бывшего парня, осталась только тень, но по-прежнему презирая всех, включая собственную семью, поэтому и остановился в одном из коттеджей для сотрудников в глубине отеля, отказываясь находится под одной крышей Истерли.
Может, это Макс решил зайти в главный дом… Бог его знает за чем. Может за сахаром? Бутылкой бурбона. А может, чтобы украсть столовое серебро?
Но как он смог попасть в сад? Как вообще кто-то туда попал? С двух сторон сад был защищен кирпичной стеной, двенадцать футов высотой и колючей проволокой сверху, а также воротами, которые запирались. Третья сторона со стороны сада была вообще неприступной, поскольку отец в свое время реконструировал старые конюшни, превратив их в самый современный бизнес-центр, откуда последние пару лет и управлялась компания «Брэдфорд бурбон». Даже Бог знал, что вы не сможете проскочить через этот оплот, если у вас нет пропуска или кода…
Вдруг фигура метнулась вправо по алее с цветущими яблонями.
«Есть!» – подумал Лейн, и его сердце пустилось вскачь. Быстро передвигая вперед босыми ногами по каменным плитам, Лейн бросился через террасу и спрятался за кадку, достаточно объемную, что в ней можно было даже купаться.
Это был определенно мужчина. Слишком широкие плечи для женщины.
И этот ублюдок шел своим путем.
Лейн вскинул пистолет, крепко держа двумя руками, взвел курок. Он стоял совершенно неподвижно, выжидая, когда злоумышленник свернет на дорожку и направится прямо к нему.
Он ждал…
…и ждал…
…и вдруг ему пришла на ум в скором времени его бывшая жена Шанталь. Может, это она наняла частного детектива и послала сюда, чтобы он смог добыть компромат в связи с финансовым скандалом, связанным с КББ, информацию о том, настолько ли правдой была его финансовая несостоятельность, как сообщали СМИ, чтобы потом эту информацию использовать против него, так как их несуществующие отношения превратились в пыль.
Или, возможно, это был Эдвард, вырвавшийся из тюрьмы, и возвращающийся домой.
Сомнительно.
Злоумышленник повернул на дорожку и направился прямиком к Лейну. Его голова была опущена, и бейсболка низко надвинута на лицо.
Лейн держался до последнего, пока не был абсолютно уверен, что он сможет попасть ему прямо в грудь. Он нажал на пол оборота спускового устройства, красный лазерный прицел рассек ночь, танцуя красной точкой в районе сердца парня.
Лейн громко и отчетливо сказал:
– Я даже не забеспокоюсь, если я тебя убью.
Мужчина остановился как вкопанный, моментально подпрыгнув на кирпичной дорожке. И его руки взлетели в воздух, словно у него под подмышками были пружины от матраса.
Лейн нахмурился, наконец, увидев его лицо.
– Что ты здесь делаешь?
Глава 2
Федеральная окружная тюрьма в центре Чарлмонта
Лунный свет просачивался в камеру через решетчатое с пятью секциями окно, становясь мягким, преломляясь об раковину из нержавеющей стали и игриво падая на бетонный пол. Снаружи ночь была влажной, наполненная туманном. Внутри камеры не чувствовалось смены сезонов, стены и пол, а также тяжелая массивная дверь были окрашены в оттенки серого, спертый воздух, пахнущий металлом и дезинфицирующим средством.
Эдвард Брэдфорд Болдвейн сел обратно на встроенную кровать, задрав под странным углом травмированные ноги, доставив им долю облегчения на тонком матрасе, который словно был без наполнителя, и его иссохшая задница отчетливо это ощущала.
Уже не первый раз его держали под стражей, но, по крайней мере, теперь это происходило по собственной его воли. Он сам вызвался, он признался в убийстве отца, и тем самым сам упек себя в тюрьму. Кроме того, здесь он был не единственным заключенным, в отличие от его предыдущего места заключения, он отчетливо слышал храп, кашель и стон других заключенных, несмотря на свою металлическую дверь.
Приглушенные удары сердца и воспоминания заставили его вернуться на ферму Red & Black. Все эти люди здесь были такими же однокамерниками, как и его кобылы в стойлах – беспокойными, перекрученными, даже ночью. Особенно, после наступления темноты.
Упираясь ладонями в матрас, он облегчил давление на точку сидения, насколько мог. Но он был не слишком силен, поэтому рано перенес тяжесть своего тела на верхнюю часть, которая не обладала большой силой, по сравнению с его нижней, хотя уже привык к своему физическому дискомфорту.
Он внимательно оглядел камеру – бетонные стены и полированный бетонный пол, раковина из нержавеющей стали и туалет, зарешеченное окно, и тут он вспомнил о великолепии Истерли. Цокольный этаж особняка его семьи был оснащен большей роскошью, чем эта камера, а что говорить про винный погреб, который напоминал погружение в изучение английского язык, достигая основания самого холма.
Без особой причины, так как причин-то и не было, а также не было шансов спалиться, он вспомнил историю, которую читал год назад о маленьком мальчике, выросшем в картонной коробке. На самом деле, даже не было ни одного ТВ-шоу, сериала о таком персонаже, которого бы пытали подобным образом…
Постойте, он что собирается вернуться к своим страданиям?
Его неповоротливый, еле мыслящий ум пытался поймать за хвост предыдущее воспоминание.
Ой… точно. Ребенок в картонной коробке. В конце концов, мальчик был вызволен из картонной коробки, несмотря на то, что был сильно травмирован. Но он до конца этого не осознавал и особо не расстраивался, пока не понял, что другие дети не подвергались такого рода насилию.
Какова же мораль этой истории? Когда вы воспитываетесь в определенной среде и познаете этот мир через место, в котором живете, и вам не с чем сравнивать, а также отсутствие сравнения означает саму странность вашего непознанного существования. Жизнь в семье в Истерли была вполне нормальной для него. Он предполагал, что и другие жили в таких же поместьях с обслуживающим персоналом в семьдесят человек. Он предполагал, что роллс-ройсы были обычными автомобилями. Он предполагал, что президенты и высокопоставленные лица, звезды телевидения и кино посещали приемы его родителей потому что были близкими друзьями и хотели высказать свое почтение.
И тот факт, что подавляющее большинство людей на праздновании Дня города Чарлмонт и Университета штата Вирджиния, имели похожие социальные и финансовые положения, совершенно не менял его мнения на этот счет. А после окончания университета? Его внимание было полностью сконцентрировано на бизнесе семьи, так как он пытался занять определенное положение.
Он также воспринимал, как само собой разумеющимся, что многие ненавидели его отца.
Конечно, двое его братьев и сестра так сильно не презирали отца, как он, несмотря на то, что с их стороны присутствовала враждебность к нему, но его отрицательное отношение к отцу только укреплялось и оставалось неизменным. Даже если вспомнить, все те побои и издевательства, которые проходили исключительно за закрытыми дверями. И когда он был в состоянии еще свободно передвигаться и видел, как отец исполняет свой гражданский долг по отношению к своим отпрыскам, когда устраивает очередную вечеринку, он мог только предположить, что это очередное шоу для общества, а за кулисами скрывалась настоящая темная реальность.
Именно так все и происходило в семье Брэдфордов.
Его глаза открылись, когда он стал продвигаться по служебной лестнице, управляя КББ, обнаружив, что его отец не просто дерьмовый отец, но и плохой бизнесмен. И тогда он совершил ошибку, решив противостоять Уильяму Болдвейну.
Два месяца спустя Эдвард поехал в Южную Америку по текущим делам и был похищен. Его отец отказался платить выкуп, и как результат, Эдвард поплатился за это. Частично потому, что его похитители были разочарованы, частично потому, что им было скучно.
Но в главное, его отец велел им убить его.
И тогда он понял, что Уильям был по существу мерзким, злым человеком, который за всю свою жизнь совершил уйму ужасных злодеяний, ранив очень многих людей различными способами.
К счастью для Эдварда, неожиданный спасатель материализовался в джунглях, и Эдварда перебросили по воздуху в США на военную базу и, в конце концов, вернули домой в Штаты, высадив здесь в Чарлмонте, как потрепанный помятый чемодан, при задержке прохождения таможни.
Пока воспоминания, как он вновь учился ходить, подниматься вверх по лестнице, есть и мыться, грозили проломить дверь замка душевного спокойствия Эдварда, он поймал себя на мысли, что ему не хватает спиртного.
В такую ночь, как эта, когда все, что у него было – это бессонница и ему компанию мог только составить его каннибалистический ум, он готов был убить, чтобы забыться, и спиртное очень бы помогло.
После его первоначального, медицинского интенсивного восстановления, спиртное стало его хранителем, как только он отказался от опиатов. Когда дни и ночи превратились в одни сутки, скучно тянувшиеся в оцепенении и облегчении, он исправно употреблял спиртное, ранее одурев от наркотиков, благодаря ему от отправлялся на хорошем корабле Lolli-booze в свое забытье-плаванье, тем самым получая небольшую передышку от своего разума и тела. Подпитывая свое в цирротическое хобби, которое было ему просто необходимо.
Как только стало ясно, что он отправляется в тюрьму, Эдвард понял, первые семьдесят два часа станут для него адом, поскольку начнется детоксикация. На самом деле, это было тяжело, и не потому, что он лишился своего психологического костыля. Он чувствовал себя еще более слабым в теле, и, хотя дрожь в руках и ногах была не такой сильной, но все равно они дрожали, но не на столько создавали мучения для его тонкой моторики и чувства равновесия.
Взглянув на свои болтающиеся оранжевые тюремные штаны, он вспомнил свою прежнюю жизнь, свое прежнее тело и свои прежние мысли. Тогда он был настолько цельным, готовя себя к принятию «Компании Брэдфорд бурбон» после отца-пенсионера, к принятию стратегических бизнес-решений, и редко выпускающего пар в игре ракетбол и теннис.
Как и ребенка в картонной коробке, он даже не мог себе представить, что есть и другая жизнь, поджидающая его. Совсем иное существование. А изменения тем временем прятались за углом, чтобы очистить его сознание.
В отличие от мальчика в коробке, его жизнь стала намного хуже, по крайней мере, после всех происшедших изменений. И это произошло еще до того, как ему зачитали обвинение, поместив сюда, в камеру с туалетом, у которого не было крышки сверху, кроме холодного кольца вместо сидения.
Хорошая новость заключалась в том, что то, о чем он больше всего переживал, теперь будет в порядке. Его младший брат Лейн принялся за КББ и собирался надлежащим образом трудится в бизнесе по производству бурбона. Их мать, маленькая ВЭ, была настолько не в себе от возраста и лекарств, возможно, она хотела бы прожить остаток своих дней в Истерли, а возможно нет, пребывая в блаженном неведении изменения социального статуса ее семьи. Джин, его сестра, теперь была замужем за известным человеком, которым сможет манипулировать по своему желанию до конца своих дней, а его другой брат, Макс? Ну, паршивая овца в семье всегда останется именно паршивой овцой, предпочитающей путешествовать и жить подальше от Чарлмонта, и призрачное наследство, которое причитается ему, он не оценил и не собирался никак заботится о поддержании семьи сейчас.
А что касается себя? Возможно, когда его переведут из этого округа в обычную тюрьму и позволят ему пройти, если это возможно, сеансы физической терапии, которая могла бы ему хоть как-то помочь. Он мог бы вспомнить свою другую специальность, сидя в тюрьме. И воссоединиться с любовью к английской литературе. Или научиться делать номерные знаки.
Это была не та жизнь, которую он с радостью ожидал, но он привык к безнадежности.
И что еще более важно, иногда единственным утешением было поступить правильно. Даже если это решение требовало больших жертв, но ты знал, что было место, где близкие, наконец, находились в безопасности от происходящего кошмара.
Как и его отец.
На самом деле, Эдвард решил, что обществу показалось достаточным обвинение в убийстве, поэтому никто не пришел оплакивать Уильяма Бодвейна. Чертовски жаль, что это не могли признать за юридическое оправдание…
Шаги, раздавшиеся по коридору, были тяжелыми и целеустремленными, и в ту же секунду настоящее разлетелось в клочья, прошлое нахлынуло на него, как монстр из болота, он уже не мог понять находится ли в джунглях, связанный грубой веревкой, и будут ли его еще бить… или же он находился в тюрьме в своем родном городе…
Громкий лязг двери заставил подскочить его кровяное давление, сердце заколотилось, пот выступил на его ладонях и лице. Парализованный страхом, ногтями впившись в подкладку матраса, его тело так сильно дрожало, что застучали зубы.
Всю эту сумятицу, происходящую с ним, вызвал шериф, который открыл дверь его камеры, сделав ему только хуже, а не лучше.
– Ремзи? – с трудом тонким голосом произнес Эдвард.
Афроамериканец в золотисто-коричневой форме шерифа был огромным, с настолько широкими плечами, что закрывал дверной проем, настолько устойчиво стоящий на ногах, словно они были вкручены в пол. Бритый наголо, с подбородком, который настойчиво говорил, что спорить с ним бесполезно, Митчелл Рэмзи обладал природной силой и имел бляху… и это был второй раз, когда он пришел ночью за Эдвардом.
