Текст книги "Возрожденный любовник (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Глава 59

Кор почувствовал Избранную за несколько кварталов. Притягиваемый ею, он изменил направление и устремился в ее сторону, пока Тро не встал у него на пути, пытаясь его отговорить.

Что, по правде говоря, было очень хорошо. Это значило, что парень оставался верным своей клятве, что никогда не попытается увидеть ее снова.

Кор же такого обещания не давал, так что продолжил свой путь, действуя быстрее  своего помощника. Это была судьба, ведь он провел в койке много дней, уставившись на клубки паутины над головой, гадая, где она и что делает. И как у нее дела.

Если Братство когда-нибудь узнает, к кому она отправилась тогда, на то поле, они будут в ярости, а Роф, Слепой Король, уже давно известен силой своего гнева. Вот почему Кор так сожалел, что его помощник вовлек девушку в эту неразбериху. Она была так наивна, так невинна, искренне стремилась помочь, а они сделали из нее предателя.

Она заслуживала лучшей участи.

В самом деле, он чувствовал безумную потребность молиться о том, чтобы враг проявил к ней снисхождение. Он так и делал. Он молился, чтобы Роф пожалел ее, если правда вдруг всплывет на поверхность.

Приближаясь к ней, он, конечно, не осмелился бы подойти слишком близко... и нашел ее под крышей маленького кафе, стоявшего в тени, в которую, как ни напрягал он глаза, не мог проникнуть.

Она была не одна, под охраной солдат – двое из них мужчины, одна – женщина.

Почувствовала ли она его? – задавался он вопросом, сердцем понимая, что за ним следят. Расскажет ли она им, что он рядом…

К группе подъехал черный автомобиль, и из нее вышло создание, о котором раньше лишь ходили слухи. Это Тень? Живая, настоящая Тень?

У Братства, конечно, были достойные союзники, это точно…

Очень быстро Избранную отнес на руках к машине один из солдат, тот, что сражался с ним той ночью, возле особняка Эссейла.

Кор обнажил клыки, но оставил недовольство при себе. То, что к ней прикасался этот мужчина, бесило до глубины души. А то, что ей могли причинить вред? Пугало до дрожи.

В последний момент, перед тем как исчезнуть на заднем сидении автомобиля, она посмотрела в его направлении.

И в этот момент время словно замедлило свой ход, пока все не превратилось в отдельные кадры, фотографические снимки, что делал его разум один за другим – абсолютно все, начиная со снежинок, что падали с неба, до мигания неоновой вывески рядом с Избранной и той скорости, с которой ее увозили ​​из виду.

Она была не в белой мантии, а в вполне человеческой одежде, которая ему не нравилась. Волосы также собраны высоко на затылке, что акцентировало внимание на потрясающих чертах ее лица. И когда он вдохнул, ноздри загудели от ее свежего, тонкого аромата.

Она была именно такой, какой он ее помнил. Только теперь она явно попала в беду, ее кожа была слишком бледна, глаза слишком широко распахнуты, руки тряслись, когда она подносила их к горлу, словно пытаясь защитить себя.

Его мощная ладонь потянулась к ней, будто он мог сделать что-то, что смогло бы облегчить ее страдания, как если бы мог чем-то помочь.

Это был жест, который навсегда останется в тени. Она чувствовала его присутствие, и, вероятно, именно поэтому они увозили ее.

И теперь она его боялась. Скорее всего ей открылось, что он – ее враг.

Мужчины забрались в машину вместе с ней, тот, что повыше сел за руль, а солдат, с которым он дрался, заскочил к ней на заднее сиденье.

Совершенно бессознательно его ладонь скользнула за пазуху и нашла пистолет. Искушение материализоваться прямо перед автомобилем, убить двух мужчин, и забрать то, что он так хотел, было настолько велико, что он даже направился вниз по улице.

Но он не мог так поступить с ней. Он не был похож на своего отц… на Бладлеттера. Он не станет мучить ее совесть до конца дней подобным насилием, потому что она наверняка поймет все по-своему и будет винить себя за их смерть.

Нет, если она когда-нибудь и будет ему принадлежать, то лишь по своей доброй воле. Что, конечно, было нереально.

Так что... он позволил ей уйти. Не встал на пути машины, чтобы пустить пулю в лоб водителя. Он даже не кинулся, чтобы пристрелить того, кто сидел на заднем сиденье, и не развернулся, чтобы убить женщину-солдата, что находилась в настоящий момент прямо за ним примерно в половине квартала. Он не стал проникать в автомобиль, запираться в нем вместе с Избранной и увозить ее в теплое и безопасное место.

После чего он бы снял с нее ту ужасную человеческую одежду... и заменил своим обнаженным телом.

Опустив голову, он закрыл глаза и сменил направление мыслей, сдерживая их, направляя прочь от подобных фантазий. В самом деле, он даже не стал бы использовать ее, чтобы выйти на Братьев: этим он бы точно подписал ей смертный приговор.

Нет, он не будет использовать ее в качестве инструмента в этой войне. Он и так ее уже достаточно скомпрометировал.

Развернувшись на снегу, он направился к той, что была неподалеку. То, что солдаты уехали вместе с Избранной вместо того, чтобы бороться с ним, было вполне логичным. Такая женщина очень ценилась, и они наверняка вызвали мощное подкрепление для путешествия туда, куда сейчас направлялись.

Интересно, тот солдат, что остался здесь, был женского пола. Должно быть, они предполагали, что он ринется в погоню.

– Я чувствую тебя ясно как день, женщина, – выкрикнул он.

К ее чести, она вышла на свет, падающий со стороны входа в переулок. С короткими волосами, плотного мощного телосложения, одетая в кожу, она определенно была женщиной-воином.

Да, ночь полна сюрпризов: если она связана с Братством, то он признавал исходящую от нее опасность  и понимал, что скучно не будет.

И все же, встав прямо перед ним, доставать оружие она не стала. В полной боевой готовности; однако, на самом деле, ее поза говорила ему о том, что действовать женщина будет лишь по необходимости. Нападать первой она не собиралась.

Кор прищурил глаза.

– Истинные леди не дерутся?

– Не мне забирать твою жизнь.

– Так кому же она принадлежит? – Когда она не ответила, он понял, что ведется какая-то игра. Вопрос в том, какая именно. – Нечего ответить, женщина?

Он сделал шаг в ее сторону. И еще один. Просто чтобы проверить, где были обозначены границы. Конечно же, она не отступила, но вместо этого медленно расстегнула куртку, словно готовясь достать оружие.

В воздухе кружил снег, женщина стояла в ореоле света, ногами твердо упираясь в покрытую белым, пушистым покрывалом землю. Ее темная фигура смотрелась очень эффектно. Но она не привлекала его как женщина, – хотя, возможно, лучше, если бы было наоборот. Лишь тот, кто обладал присущей ей суровостью, мог достойно столкнуться лицом к лицу с его... лицом.

– А ты довольно агрессивна, женщина.

– Если ты вынудишь меня убить тебя, я это сделаю.

– Ах. Ну, я постараюсь не забыть об этом. Скажи, ты здесь ради удовольствия моей компании?

– Насчет удовольствия я сильно сомневаюсь.

– Ты права. Я не славлюсь манерами.

Она следит за ним, подумал он. Именно по этой причине она здесь. На самом деле, ему еще в начале ночи показалось, что за ним словно следует какая-то тень.

– Боюсь, мне пора, – протянул он. – Но у меня возникло стойкое ощущение, что наши пути вновь пересекутся.

– Можешь быть уверен.

Он склонил голову... и быстро исчез. Независимо от ее навыков слежения, она не могла следовать за молекулами. Никто не был настолько хорош.

Даже его Избранная не способна на подобное, и он благодарил за это Судьбу. По правде говоря, уже давно в его голове держалась мысль, что она могла бы найти его, если бы хотела, ее кровь в нем словно маяк, за которым она может следовать еще долгое время.

Но она этого не сделала, и не собирается. Она не имела отношения к войне…

Его телефон зазвонил в тот  момент, когда он принял физическую форму на берегу Гудзона неподалеку от центра города. Достав устройство, он посмотрел на экран. Картинка с изображением старомодного денди возникала вместе с буквами и цифрами, которые он не мог расшифровать, что говорило ему о том, что с ним пытается связаться Глимера.

Он нажал на кнопку с надписью зеленого цвета.

– Как приятно слышать тебя, Элан, – тихо произнес он. – Как твои дела в это прекрасное утро? Серьезно? Ну надо же. Да. Я немедленно направляюсь в ваше месторасположение, но прямо сейчас можете сказать им «да». Мы встретимся с ними как можно скорее.

Прекрасно, подумал он, нажимая на красную кнопку. Отколовшаяся часть Глимеры желает с ним личной встречи. Дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки.

Давно пора.

Глядя на реку, он выпустил на свободу свою агрессию, но приступ длился недолго. Мысли неизбежно вернулись к его Избранной и выражению ужаса на ее лице.

Она узнала, кто он.

И, как все женщины, она сочла его чудовищем.

***

Сидя на заднем сидении внедорожника айЭма, Куин внимательно смотрел во все окна, на случай, если кто-то сел им на хвост. Он также позвонил Ви и Рейджу, чтобы те прикрыли фланги, на всякий случай.

Не то, чтобы он рассказал им, что его беспокоили Ублюдки. Парни решили, что дело в лессерах, и он не стал разубеждать их.

Джон вел машину не в особняк, причин возвращаться домой не было. Вместо этого, они собирались отправиться в пригород и навернуть там пару кругов, оставаясь в пределах человеческих окрестностей, в ожидании пока Лейла восстановится и сможет дематериализоваться обратно в особняк.

На этой ноте он посмотрел на нее. Она сидела рядом, уставившись в окно, ее грудь судорожно поднималась и опускалась.

Да уж, узнать о том, что ты помогала врагу, и, вероятно, спасла ему жизнь, не та новость, которую может выдержать каждый.

Он наклонился и положил руку ей на ногу, слегка сжимая.

– Детка, все в порядке.

Она даже не провернулась. Просто покачала головой.

– Как ты можешь так говорить.

– Ты не знала.

– Он остался в городе. Он не стал нас преследовать.

Хорошая новость.

– Дай мне знать, если что-то изменится.

– Конечно, – сказала она мертвым голосом. – Сразу же.

Куин выдохнул ругательство.

– Лейла. Посмотри на меня.

Когда она этого не сделала, он положил указательный палец на ее подбородок.

– Эй, ты не знала, кто он такой.

Лейла закрыла глаза, как будто хотела вернуться в ту ночь, когда она встретила того мужчину, чтобы все изменить.

– Иди сюда, – сказал он, притягивая ее в объятия.

Она не сопротивлялась, но была напряжена, и когда он погладил ее по спине, то почувствовал напряжение в каждой ее мышце.

– Что, если Король прогонит меня? – сказала она, уткнувшись в его грудь. – Что, если Фьюри…

– Они не сделают этого. Они все поймут.

Как она снова вздрогнула, он посмотрел на Джона в зеркало заднего вида и покачал головой. Беззвучно выговаривая слова, он сказал одними губами: «Давай отвезем ее домой. Кор остался в городе».

Джон приподнял бровь, а затем кивнул.

В конце концов, кровь не лгала, хотя, к сожалению, это был обоюдоострый меч. Хорошей новостью было то, что мис, который Ви набросил вокруг особняка не даст никому ее обнаружить – вот почему Тро кормили именно там. И, по крайней мере, эта связь с Лейлой ослабевала с каждой ночью, несмотря на всю чистоту крови Избранной.

– У меня нет ничего своего, – хрипло сказала Лейла. – Ничего. Даже мое служение могут отобрать у меня.

– Шш, этого не случится. Я не позволю.

Господи, он молился, чтобы это оказалось правдой. И им, черт возьми, придется рассказать обо всем Королю и Праймэйлу, как можно скорее: сначала они отвезут ее к доку Джейн, а затем отведут в кабинет к Рофу. Эти двое просто обязаны понять, почему так произошло – ею просто манипулировал враг, воспользовался как инструментом, заставив сделать то, что она ни за что и никогда не сделала бы по доброй воле.

Жаль, что он не убил Кора, когда была такая возможность.

Полчаса спустя, Джон завернул к задней дороге к учебному центру, и еще через десять минут они, наконец, въехали в гараж.

Первое осознание того, что что-то происходит, пришло к Куину, когда он ступил на пол: кожу мгновенно стянуло, кровь в жилах закипела без уважительной причины. А потом появилась гигантская, пульсирующая эрекция.

Нахмурившись, он огляделся. И Джон сделал то же самое, когда вышел из-за руля и хлопнул дверью.

Стоянку словно накрыла какая-то сексуальная аура. Что за хрень?

– Так, окей, давай отправим тебя к Доку Джейн, – сказал Куин, беря Лейлу под локоть и убедившись, что бедра прикрыты полами кожаной куртки.

– Я в порядке. Честно…

– Тогда это именно то, что скажет тебе наш врач…

Когда Джон открыл дверь в центр, и все они вошли внутрь, Куин потерял ход мыслей.  На него рухнула стена гормонов. Глядя вниз, на бедра, он никак не мог поверить, что вдруг оказался на грани оргазма.

– У кого-то начался период жажды, – объявила Лейла. – Не думаю, что вам нужно туда идти…

Дальше по коридору, из одной из смотровых на них практически выпрыгнула Док Джейн.

– Джон, Куин, вы должны уйти…

– Кто? – Куину пришлось закрыть глаза и задержать дыхание: от движений его член терся о молнию штанов, угрожая взорваться оргазмом. – Кто…

Когда волна усилилась, он потерял способность говорить.

Черт, он словно только пережил превращение и попал в окружение голых женщин во всевозможных завлекающих позах.

– Это Осень, – сказала Джейн, подбегая к ним и выталкивая их обратно на стоянку. – Ты в порядке, Лейла?

– Да, я…

– Ее нужно осмотреть, – пробормотал Куин, поворачиваясь к машине Тени. – Она только что чуть не упала в обморок. Лейла, напиши мне, когда закончите, ладно?

Джон тоже шагал как манекен, напряженно и теряя координацию. Опять же, когда у тебя в штанах что-то наподобие бейсбольной биты, вряд ли получиться изображать Фрэда Астера.

Когда тяжелая стальная дверь за ними закрылась, стало немного легче, и к тому времени, как они проехали через ворота, он чувствовал себя более-менее вменяемым, если не считать мощнейшего стояка.

– Господи, – выдохнул Куин. – Если это дерьмо можно было бы разливать по бутылкам, то производители Виагры просто разорились бы.

Джон за рулем согласно просвистел.

Пока Джон вез их вдоль дома к главному входу в здание, Куин весь извелся под своей кожаной одеждой.

Он не занимался сексом с тех пор как... дерьмо, уже почти год, в последний раз с тем рыжим парнем в «Железной Маске». После этого у него не возникало большого интереса к чему-либо или к кому-либо, мужчине или женщине. Его даже утренние стояки не мучали.

Черт, принимая во внимание длительность его воздержания, он начал думать, что просто перегорел: учитывая, сколько он трахался после своего превращения, подобное дерьмо казалось возможным.

Но вот он здесь, корчится в кресле.

Рядом с ним, Джон делал то же самое, ерзая на месте. Туда-сюда.

Когда особняк, наконец, появился из миса, Куин побоялся войти внутрь. Не было ничего, даже отдаленно сексуального или хоть в какой-то мере привлекательного в том, чтобы отправиться в свою комнату одному, пару раз там дать волю рукам, а затем возобновить бдения перед темным экраном.

У меня нет ничего своего. Ничего. Даже мое служение могут отобрать у меня.

Лейла была невероятно права: хотя все в особняке были рады ему, на заднем плане всегда мелькала мысль – ему разрешено быть здесь лишь потому, что он служит Джону. Является его аструкс нотрамом.

Как и Лейлу, его могли уволить в любой момент.

А что касается его будущего? Он, конечно, никогда не женится, потому что не станет вынуждать ни одну женщину жить с ним в союзе без любви, и у него никогда не будет детей, хотя, учитывая его разного цвета глаза, может, это и к лучшему.

В итоге, он оказался перед лицом бесконечных веков, без настоящего, без своего дома, без настоящей семьи, без своей кровной линии.

Куин провел рукой по волосам, гадая, существует ли хоть какая-нибудь возможность того, что его член просто волшебным образом отсохнет... и понимал, что именно имела в виду Избранная, когда говорила о пустоте.

Глава 60

Хекс была нужна информация. Срочно.

Кор дематериализовался и исчез с ее симпатских радаров в течение нескольких секунд. И да, она могла отследить его перемещения, но лишь в том случае, если ублюдок не решит закамуфлировать путь к своему убежищу.

Конечно же, она следовала за ним, сколько могла и оказалась на берегу Гудзона, недалеко от своего дома: на этом месте след остывал, и не потому, что его остужал холодный северный ветер с реки.

Она пнула ближайший сугроб и начала вышагивать вокруг. Вернулась обратно в театральный район. Путешествуя с крыши на крышу, просканировала остальную часть города.

Ничего.

В итоге Хекс снова оказалась на вершине того здания, с которого заметила Джона и его друзей. Она шагала из угла в угол и материлась как сапожник. В отсутствие других весомых улик, она была вынуждена работать с тем единственным, что у нее было: драма у кафе.

Достав телефон, она отправила сообщение Джону и стала ждать. Ждать. И... ждать.

Они попали в засаду по пути домой?

Она послала еще одно сообщение. На этот раз Куину – ответа не последовало.

Черт побери, что если с ними что-то случилось? То, что Кор покинул город, не означало, что он не мог свернуть по пути и пересечься с внедорожником айЭма. А она в это время была здесь, в погоне за собственными следами, как полная идиотка.

Как только Хекс собралась писать панические сообщения по второму кругу, Джон ответил: «дома в без-ти. прсти был в клнике».

Нажав кнопку, чтобы ответить, она глубоко вздохнула и написала: «Нам нужно поговорить о Лейле. Давай я приеду в особняк».

Вполне возможно, что Куин не захочет оставить Избранную в таком состоянии одну, и Хекс не хотела, чтобы Джон тащил своего аструкс нотрум на встречу ради простой болтовни.

Не дожидаясь ответа, она перенеслась к особняку, поднялась вверх по лестнице и прошла в вестибюль. Внутренняя дверь открылась сразу же, а на пороге стоял измученный Фритц.

– Добрый вечер, леди.

– Что-то случилось?

Дворецкий поклонился и отступил назад.

– О, воистину. Кого вы желаете видеть?

А когда-то этот вопрос был неуместен.

– Джона. Он в клинике?

– О... нет. Определенно нет. Он наверху.

Хекс нахмурилась.

– Какая-то проблема?

– О нет. Пожалуйста, проходите, мадам.

Да хрен бы не так, здесь явно что-то произошло. Она пересекла изображение дерева на мозаичном полу и вбежала вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Добравшись до второго этажа, Хекс замерла в нерешительности.

Даже в коридоре она уловила запах секса, причем какого-то смешанного – в смысле, им занимались в нескольких местах. В буквальном смысле.

И от этого ее даже слегка замутило.

Приблизившись к двери комнаты Джона, она напряглась, готовясь к тому, что могло ждать ее по другую сторону. Лейла обучалась искусству эроса, и Куин был готов в этом плане на многое – и может, их разлука толкнула ее супруга в объятья других.

С помертвевшим сердцем, она громко постучала в дверь.

–  Джон? Это я.

Закрыв глаза, она представила, как замирают обнаженные тела, люди в спешке озираются, Джон судорожно ищет, чем прикрыть себя. Хекс не стала читать эмоциональные сетки, так как была слишком растеряна, чтобы заниматься этим. Даже запахи не стала сортировать –  она и так еле держалась на ногах, потому что знала, что, по крайней мере, один из них принадлежит Джону.

–  Я знаю, что ты там.

Вместо открытой двери, она получила сообщение: немнго занят. Могу найти тебя пзже?

Да хрен бы не так.

Хекс так сильно схватилась за ручку, что чуть не сломала ее, и толкнула дверь.

Срань. Господня.

Джон был один, в своей кровати, он лежал поверх покрывал, его обнаженное тело блестело в свете, падающем из ванной комнаты. Одна рука была между ног, его массивный кулак сомкнулся на большом члене... оскалив зубы, он вцепился другой рукой в спинку кровати, мышцы плеч и шеи ярко выступили под кожей, напряженные до предела.

Чеееерт. Нижняя часть его живота была во влажных пятнах от спермы, а он, казалось, все еще жаждал освобождения.

Его лихорадочный взгляд встретился с ее, и рука на мгновенье замерла. «Уходи», сказал он одними губами. «Пожалуйста».

Она быстро вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Нельзя, чтобы такое видел кто-то еще.

«Пожалуйста!», потребовал он.

Воистину пожалуйста, подумала Хекс, ее собственное тело ответило на призыв, а кровь быстрее побежала по венам.

Переступая через разбросанную, смятую одежду, которая была на Джоне в том театральном районе, она могла думать лишь о том, насколько же скучала по плотской стороне их отношений. Она словно пребывала взаперти все эти долгие месяцы – и да, сейчас для нее было бы гораздо лучше покинуть его комнату, оставив хеллрена один на один с возбуждением, и вернуться к разговору позднее.

Но Бог свидетель, она скучала по своему супругу.

«Я не смогу остановиться», сказал он одними губами. «У Осени период жажды – а ты слишком близко».

А. Это все объясняет. Только вот...

–  Моя мать в порядке?

«Она с Джейн, и да, в порядке».

Боже, бедная женщина. Снова страдать, и это после всего того, что она пережила. Но, по крайней мере, Джейн должна облегчить страдания – если, конечно, Тор не…

Окей, на эту территорию она заходить не будет.

«Хекс, тебе надо... уйти».

– А что, если я не хочу?

Его тело тотчас завибрировало, словно она прикоснулась к нему, и в тот же момент он бурно кончил, продолжая двигать рукой вверх вниз, а новые капли спермы упали на живот.

Ответ был очевиден: он тоже ее хотел.

Хекс приблизилась к краю кровати и, протянув руку, пробежала пальцами по его дрожащему бедру. Этого легкого контакта было достаточно, чтобы усилить оргазм, бедра толкнулись вверх, член дернулся, а накачанное тело содрогнулось, пронзаемое удовольствием.

Наклонившись, она убрала его руку в сторону и, обхватив плоть своим ртом, стала посасывать, помогая достигнуть оргазма правильным способом, и заставляя всем телом содрогаться на простынях. И как только это произошло, он замер лишь на наносекунду прежде, чем сел на кровати и притянуть ее к себе.

Она последовала за ним с легкостью, целуя его сразу, как только он положил ее поверх своего тела. Его руки, большие, знакомые руки, бродили повсюду... пока не остановились на ее ягодицах, и не дернули вверх, чтобы он мог прижаться лицом к ее груди…

Сверкнув клыками, он впился ими в ткань ее черной майки, и, прильнув к соску, посасывал его, лизал, а она помогала ему, сбрасывая с себя куртку и оружие, и…

Джон перевернул ее на спину и беззвучно зарычал на оставшиеся на ней кожаные штаны.

Им тоже не повезло – и, учитывая то, что тряпка была сшита из воловьей кожи, тот факт, что Хекс почти мгновенно оказалась обнаженной о чем-то да говорил. По крайней мере, Джон понимал, что с ее шиповаными скобами так поступать нельзя.

Завершив приготовления, он одним резким движением толкнулся в нее, и даже жжения от ощущения растянутости было достаточно, чтобы привести ее на грань крышесносоного оргазма. Джон последовал за ней, их тела терлись друг о друга, она не могла сдерживать крики.

Джон продолжал двигаться, и это непрерывное вторжение давало именно то, что ей так требовалось.

Обнажив клыки, Хекс подождала, пока он на мгновение не застыл, а потом впилась в его кожу. Сильно кусая, она одновременно перевернулась и толкнула Джона на спину, заставляя мужчину растянуться на матрасе так, чтобы она могла его оседлать. Удерживая его за плечи и прильнув к горлу, она продолжила двигаться на нем, ее бедра приподнимались и опускались, тело полностью принимало в себя его возбужденный член.

Капитуляция Джона была безоговорочной. Раскинув руки в стороны, он отдавал ей свои силы, его тело принадлежало ей одной, пока она пила его кровь и почти полностью иссушала его из горла и внизу, между бедрами.

Пока она брала его, Джон не отводил от ее лица взгляда, который светился любовью так сильно, что глаза стали похожи на два солнца, которые излучали тепло.

Как она вообще могла жить без него?

Временно оставив его горло, Хекс уткнулась лицом Джону в плечо и пережила еще один оргазм, такой сокрушительный, что не было возможности удерживать клыками его горло. Но она знала, что может взять его вену в любой момент, как только оргазм закончится...

Боже, жизнь сложная штука. Но истина проста.

Он был ее домом.

Именно ему она принадлежала.

Перекатившись в сторону, она потянула Джона за собой, и он последовал за ней послушный, как вода, и одновременно горячий, словно огонь. Настала его очередь кормиться... и, учитывая то, как его взгляд сконцентрировался на ее горле, он был с ней абсолютно согласен.

– Давай, я сначала запечатаю ранки, – сказала она, потянувшись к следу своего укуса.

Он удержал ее, обхватив запястье, и покачал головой. «Нет, я хочу, чтобы моя кровь текла для тебя».

Хекс закрыла глаза, у нее свело горло.

Трудно было сказать, куда это заведет их, потому что даже их расставание она в свое время предвидеть не смогла. Но было так чертовски здорово оказаться дома... даже если совсем ненадолго.

***

Шли часы, ночь рассеивалась, и приближался рассвет, а потом от самого края горизонта стало подниматься солнце, стремясь к полуденной вершине, омывая заснеженные горные вершины своим светом.

Осень этого не чувствовала – и не важно, где она находилась, внизу ли в клинике или наверху в особняке, или... на улице среди снега.

Она с таким же успехом могла стоять под прямыми лучами солнца.

Ее охватил огонь.

Испепеляющий жар в ее утробе напомнил о том, как она рожала Хексанию – агония поднимала ее на такие высоты, что было удивительно, как смерть до сих пор не забрала ее с собой, но потом давление ослабевало, чтобы она могла отдышаться и подготовиться к следующему пику. Как и при родах, динамика не снижалась, моменты затишья становились все реже и реже…

Подобного с ней еще не происходило. В плену у симпата жажда не была и наполовину такой сильной как сейчас...

И такой долгой...

И спустя немыслимое количество часов продолжающихся пыток, у нее кончились слезы, стоны и судороги. Она просто лежала в тишине, еле дыша, сердце билось медленно и вяло, глаза закрылись, а тело все еще пребывало во власти гормонов.

Трудно определить наверняка, когда настал переломный момент, но постепенно пульсирующая боль между ног и жжение в тазу стали исчезать, дрожь от жажды сменилась непреходящей болезненностью в суставах и мышцах от перенесенного напряжения.

Когда она, наконец, смогла поднять голову, шейные позвонки громко хрустнули, и Осень застонала, уткнувшись лицом в некое препятствие. Нахмурившись, она попыталась сориентироваться... о, действительно, она лежала у края кровати, прижавшись к невысокой доске.

Она откинула голову назад. Жар постепенно спадал, она даже начала мерзнуть и попыталась нащупать возле себя простыню или одеяло, хоть какое-то покрывало. Но ничего не нашла – все валялось на полу: она лежала обнаженная на голом матрасе… во время жажды даже умудрилась сорвать простыню под собой.

Собрав то малое количество энергии, что у нее оставалось, Осень попыталась оторвать тело от кровати и поднять голову. Но достигла немногого. Ее словно приклеили к кровати.

В конце концов, она все-таки встала.

Поход в ванную комнату был тяжелым и опасным, как восхождение на гору, но вот она с радостью добралась до душа и включила его.

Средней температуры вода щедро полилась из вделанной в стену лейки, Осень села на плиточный пол и крепко обхватила колени руками, наклонив голову, и нежный поток уносил в никуда соль ее слез и пота.

Потом началась адская дрожь.

– Осень? – раздался из комнаты голос Дока Джейн.

Зубы стучали и мешали ответить, но душ дал необходимую подсказку: женщина появилась в дверях, затем вошла в ванную, отдернула занавес и опустилась на колени, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Как ты себя чувствуешь?

Внезапно, Осень прикрыла лицо, потому что начала плакать.

Трудно сказать, почему… может от того, что жажда, наконец, закончилась, или потому, что от усталости не осталось никаких сил... или потому, что последнее, что она помнила, прежде чем все стало размытым, – это Тор, который вколол себе два шприца препарата и рухнул на пол.

– Осень, ты меня слышишь?

– Да... – прохрипела она.

– Я хочу, чтобы ты вернулась в постель, если ты закончила с душем. Там тепло, и меня беспокоит твое кровяное давление.

– Я з-з-з-амерзла.

– У тебя жар. Сейчас я выключу воду, окей?

Она кивнула, потому что на большее просто не было сил.

Теплый дождь прекратился, и дрожь стала усиливаться, когда прохладный воздух окутал ее нежную кожу. Но вскоре она почувствовала на плечах мягкое полотенце.

– Встать можешь? – Когда Осень снова кивнула, ее потянули вверх, одели во что-то светлое и доставили обратно в кровать, которая волшебным образом оказалась  заправлена свежим бельем.

Вытянувшись на постели, она чувствовала только слезы, которые собирались в уголках глаз, бесконечный, медленный поток, такой горячий в контрасте с ее холодными щеками.

– Шшш, ты в порядке, – произнесла целительница, присев рядом на край матраса. – Ты в полном порядке, все закончилось...

Рука нежно гладила ее по влажным волосам, а голос Джейн успокаивал лучше самих слов…

А потом Осень почувствовала, как к ее рту приставили соломинку, торчащую из банки с каким-то напитком.

Один глоток этого холодного, сладкого нектара, и Осень прикрыла глаза.

– О... благословенная Дева-Летописеца... что это?

– Имбирный эль. И не за что… эй, не так быстро.

Выпив все до дна, она снова откинулась назад, на руку ей одели манжету тонометра. Потом к груди несколько раз прижали прохладный металлический диск. Просветили маленьким фонариком зрачки.

– А можно еще имбирного эля, пожалуйста? – попросила она.

– Твое желание для меня закон.

Целительница спешно удалилась и вернулась не только с еще одной холодной банкой и соломинкой, но и простыми, почти безвкусными печеньями, которые показались для желудка райской пищей.

Она быстро покончила с едой и лишь после этого поняла, что целительница все это время, молча, сидела в кресле напротив.

Осень прекратила жевать.

– У Вас нет других пациентов?

– Всего одна, но с ней был полный порядок, даже когда ее сюда привезли.

– О. – Осень взяла еще одно печенье. – Как они называются?

– Соленые крекеры. Из всех препаратов, которые здесь есть, порой крекеры – самое лучшее средство.

– Они замечательные. – Осень положила слоеный, соленый квадратик в рот и раскусила. В наступившей тишине она сказала: – Вы хотите знать, почему я отказалась от лекарств.

– Это не мое дело. Но думаю, тебе нужно поговорить с кем-нибудь об этом.

– В профессиональном плане?

– Ага.

– Нет ничего плохого в том, чтобы позволить природе действовать в своем естественном порядке. – Осень посмотрела вокруг. – Но я просила Вас ничего ему не говорить. Я просила его не звать.

– У меня не было выбора.