Текст книги "Возрожденный любовник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 39 страниц)
[4] «Пол Митчел» – компания PaulMitchell существует с 1980 года и на сегодняшний день зарекомендовала себя как «голливудская». Такие звезды, как Мадонна, Бред Питт, Ким Бессингер, Мишель Пфайфер, Джонни Дэпп, Пирс Броснан, Бен Афлек, Жизель Бундхен, Мег Райен, Джордж Клуни, создание своего образа доверили команде Пола Митчела.
[5] «Бэдхэд» – линейка британского брэнда TIGI, который в 2002 году основал Энтони Масколо, один из сыновей Масколо, знаменитых стилистов компании Tony&Guy. Аудиторией брендаизначально была молодежь, заинтересованная в ярких образах и необычных прическах. Именно поэтому так популярна стала (особенно в Британии) линейка BED HEAD: разноцветные баночки с симпатичными ароматами фруктов и ягод. Простые в использовании, снабженные забавными инструкциями по применению, эти продукты прекрасно подходят для домашнего ухода.
[6]Ноу’Уан (англ. No’One) – букв. «Никто»
Глава 3
В это же время в центре Колдвелла Тор отмахнулся от холода, боли и усталости, нахлынувших на него, и вновь пустился в погоню. Запах свежей лессерской крови действовал на него словно кокаин, заводил и придавал сил для продолжения веселья.
Он слышал, что его догоняли, и чертовски ясно понимал, что они бежали не за врагом… пожелаем им удачи вернуть его в особняк. Одному рассвету это под силу.
Кроме того, чем сильнее он измотан, тем больше шансов поспать часик-другой.
Завернув за угол переулка, Тор резко остановился. Перед ним семеро лессеров окружили двух воинов, но в центре внимания были не Зи с Фьюри, Ви с Бутчем или Блэйлок с Рейджем.
А коса в руках парня слева. Большая, остро заточенная коса.
– Сукин сын, – пробормотал Тор.
Мужчина с изогнутым лезвием стоял на тротуаре словно бог, его оружие готово к бою, уродливое лицо улыбалось от предвкушения, будто он собирался приступить к знатной трапезе. Вампира, стоявшего рядом с ним, Тор не видел целую вечность, и он был совершенно не похож на парня, который однажды повстречался ему в Старом Свете.
Кажется, Тро, сын Тро, связался с плохой компанией.
Джон и Куин встали по обе стороны от него, и последний оглянулся.
– Только не говори мне, что это наш новый сосед.
– Кор.
– Он родился с такой физиономией или его кто-то наградил ею?
– Кто знает.
– Ну, если он хотел подправить носик, то ему срочно нужен новый пластический хирург.
Тор посмотрел на Джона:
– Отмени тревогу.
«Прости, что?»,показал парень.
– Я знаю, ты написал Братьям. Скажи им, что это ошибка. Прямо сейчас. – Когда Джон начал спорить, Тор перебил его. – Хочешь, чтобы тут разразилась война? Ты позовешь Братство, он – своих ублюдков, и вот мы в полной заднице без какой-либо стратегии. Мы сами справимся… черт, Джон, я серьезно. Я уже имел дело с этими парнями. А ты нет.
Тор встретил пристальный взгляд Джона, и как всегда, у него возникло чувство, что они пребывают в этой ситуации гораздо дольше, чем последние несколько месяцев.
– Ты должен довериться мне, сынок.
В ответ Джон выругался, взял телефон и начал нажимать на кнопки.
И в этот момент до Кора дошло, что у них появились зрители. Несмотря на количество лессеров перед ним, он засмеялся:
– Это же чертовы Черные Кинжалы… как раз вовремя, чтобы спасти нас. Хотите, чтобы мы преклонились?
Убийцы резко развернулись… большая ошибка. Кор, не теряя ни секунды, замахнулся и ударил двух лессеров по пояснице. Грациозное движение. Когда парочка упала на землю, оставшиеся разделились на две группы – одна нацелилась на Кора и Тро, другая – на Тора и его парней.
Тор издал боевой клич и голыми руками встретил натиск, прыгнув вперед и сцепившись с первым убийцей, оказавшимся в зоне досягаемости. Он схватил его голову, а затем коленом раскроил лицо подонка. Потом он развернул лессера и приложил обмякшее тело черепом о край Дампстера.
Когда звон затих, Тор переключился на следующего. Он предпочел бы кулачный бой, но не собирался возиться с ублюдком: в конце переулка появились еще семеро новичков; перелезая сетчатое ограждение, они падали на землю, словно змеи с дерева.
Тор вытащил оба кинжала, занял боевую позицию и оценил наступательную стратегию для вновь прибывших. Боже… можно что угодно говорить об этических представлениях Кора, его навыках общения, вкусе, но мерзавец умел сражаться. Он размахивал косой, словно она не весила и фунта, и прекрасно оценивал расстояние… части лессеровских тел летали повсюду – руки, кисти рук, головы. Ублюдок действовал невероятно эффективно, да и Тро не был дилетантом.
Несмотря ни на что и вопреки их собственному выбору, Тор с командой нашли общий язык с ублюдками: Кор был первым, на чьи лезвия натыкались лессеры в начале переулка, его заместитель сдерживал вторую волну, чтобы никто не прорвался. И после того, как Тор, Джон и Куин влились в поток, убийцы, только-только раненые, один за другим были посланы на растерзание.
Если раньше здесь была показуха, то сейчас началась работа. Кор не делал показных движений своим широким лезвием, Тро не прыгал, Джон и Куин были в деле.
И Тор отдался мести.
Эти лессеры были всего лишь новобранцами… поэтому не выказывали особых навыков. Но их количество могло обернуться…
Через забор перелез третий отряд.
Когда они один за другим встали на землю, Тор начал сожалеть об отданном Джону приказе. Тогда в нем говорила месть. Дело было не в том, чтобы избежать потасовки между Братством и Шайкой, он хотел припасти убийства для себя. А в результате он подверг опасности жизни Джона и Куина. Кор и Тро… они могут умереть сегодня, завтра, через год – без разницы. А что до него… ну, спрыгнуть с моста можно тысячью различными способами.
Но его парни? Их нужно было спасти. Джон сейчас был чьим-то хеллреном. А у Куина вся жизнь впереди.
Было нечестно преждевременно вгонять их в могилуиз-за собственного желания умереть.
***
Кор, сын неизвестного вампира, держал в руках свою возлюбленную. Его коса была единственной женщиной, о которой он заботился, и сегодня, когда он встретился с семью врагами, которых затем стало четырнадцать, а позже – двадцать один, она отплатила ему за преданность несравненным исполнением.
Когда они двигались вместе, она служила продолжением не только его руки, но всего тела, глаз и мозга. Он был не воином с оружием, вместе они являли собой зверя с мощными челюстями. Пока они работали, Кор понял, что скучал именно по этому. Вот почему он пересек океан и прибыл в Новый Свет: чтобы начать новую жизнь на новом месте, где все еще обитало достаточное количество старых добрых врагов.
Однако когда он оказался здесь, его амбиции нашли более благородную цель. А значит, остальные вампиры в этом переулке стояли у него на пути.
На сражавшегося в другом конце улицы Тормента, сына Харма, стоило посмотреть. Кор не хотел этого признавать, но Брат был бесподобным бойцом: те вращающиеся черные кинжалы ловили свет, его руки и ноги меняли положение в мгновение ока, а баланс и исполнение… само совершенство.
Будь он одним из его парней, Брата пришлось бы убить, чтобы Кор мог сохранить ведущее положение: таков основной принцип лидерства – нужно устранять тех, кто представляет потенциальную угрозу твоему статусу… хотя, его шайку нельзя назвать некомпетентной… ведь слабых также нужно устранять.
Этому его научил Бладлеттер, этому и еще очень многому.
По крайней мере, некоторые вещи подтверждались на деле.
Однако, в его шайке ублюдков никогда не найдется места таким как Тормент: Брат и подобные ему не станут опускаться до общей трапезы, тем более до профессиональных объединений.
Хотя сегодня ночью одно все-таки образовалось. Бой набирал обороты, и они с Тро скооперировались с Братьями, разбивая лессеров в зоне поражения на маленькие группы, и те трое затем отправляли их к Омеге.
Тора прикрывали два Брата, или же кандидата в Братство, и оба были больше него… на самом деле, Тормент, сын Харма, был не столь крупным, как прежде. Может, из-за восстановления от недавнего ранения? Какова бы ни была причина, Тор мудро выбрал подстраховку. Тот, что справа, был громадным мужчиной, чей размер доказывал, что программа размножения Девы-Летописецы имела свой резон. Другой по внешним характеристикам больше походил на Кора и его ублюдков… а, значит, мелким он не был. Оба работали гладко и без колебаний, не показывая страха.
Когда все, наконец, закончилось, Кор тяжело дышал, его руки и бицепсы онемели от напряжения. Все, кто имел клыки, стояли. А все с черной кровью в жилах исчезли, отосланы к своему злому создателю.
Пятерка стояла, не меняя своих позиций, не опуская оружие, тяжело дыша, высматривая малейший намек на нападение другой стороны.
Кор взглянул на Тро и легко кивнул. Если другим членам Братства позвонили, то из этого столкновения живыми им не выбраться. Если эти трое объединятся? У него с солдатами будет шанс, но не обойдется без травм.
Он прибыл в Колдвелл не для того, чтобы умереть. Он здесь, чтобы стать королем.
– С нетерпением жду новой встречи, Тормент, сын Харма, – произнес Кор.
– Уходишь так скоро? – парировал Брат.
– Думаешь, я преклонюсь перед тобой?
– Нет, для этого бы потребовалось звание.
Кор холодно улыбнулся, обнажив удлинившиеся клыки. Его терпение сдерживалось самоконтролем… и тем фактом, что он уже начал работать над Глимерой.
– В отличие от Братства, мы, скромные солдаты, действительно работаем по ночам. Поэтому вместо того, чтобы целовать кольцо, следуя устарелому обычаю, мы собираемся найти и устранить большее число врагов.
– Я знаю, зачем ты здесь, Кор.
– Да что ты. Мысли читаешь?
– Ты допрыгаешься, что тебя прикончат.
– Воистину. А может, все выйдет иначе.
Тормент медленно покачал головой:
– Считай это дружеским предупреждением. Вернись туда, откуда пришел, пока тот механизм, что ты привел в движение, не завел тебя прямо в могилу.
– Мне тут нравится. По эту сторону океана воздух очень бодрит. Кстати, как поживает твоя шеллан?
Дуновение холодного ветра – именно то, чего он хотел. До Кора доходили запутанные слухи о том, что женщину по имени Веллесандра недавно убили в разгар войны, а использование любого имеющегося оружия против врага – как раз в его духе.
И удар был хорош. Верзилы, стоявшие по обеим сторонам от Брата, тут же сделали шаг вперед и схватили его. Но не будет драки или споров. Не сейчас.
Кор вместе с Тро дематериализовался, растворившись в прохладной весенней ночи. Его не волновало, что за ними могут проследить. Та парочка сперва убедится, что Тор в порядке, а значит, они будут отговаривать Брата от легкомысленного гневного каприза, который, скорее всего, заведет их в ловушку.
Им не откуда знать, что он не в состоянии связаться с остальными.
Они с Тро материализовались на крыше самого высокого небоскреба в городе. У них с солдатами всегда была опорная точка, где шайка время от времени собиралась в течение ночи, и этот возвышающийся пик был не только хорошо виден со всех секторов района боевых действий, он казался подходящим.
Кор окинул взглядом город.
– Нам нужны мобильные телефоны, – сказал Тро сквозь гул ветра.
– Разве.
– У них они есть.
– Ты имеешь в виду, у врагов?
– Да. У обоих. – Когда Кор ничего не ответил, его помощник пробормотал: – У них есть способ связи…
– Который нам не нужен. Если положишься на внешние обстоятельства, они станут оружием против тебя. Мы веками обходились без подобных технологий.
– А это – новая эра в новом месте. Здесь все по-другому.
Кор оглянулся через плечо, сменив вид города на своего заместителя. Тро, сын Тро, служил примером селекции: идеальные черты и хорошее тело, которое, благодаря урокам Кора, было не просто показным, но и полезным. По правде говоря, он стал довольно безжалостным за эти годы, наконец, заслужив право называться мужчиной.
Кор холодно улыбнулся.
– Если тактика и методы Братьев так успешны, тогда почему на расу совершаются нападения?
– Стечение обстоятельств.
– А иногда подобное – результат ошибок… смертельных ошибок. – Кор повернулся обратно к городу. – Подумай, как легко совершить такие ошибки.
– Я лишь говорю, что…
– Вот в чем проблема Глимеры… они всегда ищут легкие пути. Я думал, что выбил из тебя эту привычку много лет назад. Хочешь освежить воспоминания?
Тро захлопнулся, и Кор улыбнулся еще шире.
Сконцентрировавшись на раскинувшейся панораме Колдвелла, он знал, что, несмотря на темноту сегодняшней ночи, его будущее будет светлым.
И дорога к нему выложена телами Братьев.
Глава 4
– Откуда, черт возьми, они берут всех этих новобранцев? – спросил Куин, обходя поле боя, шлепая по лужам черной крови.
Джон почти не слышал парня, хотя с ушами все было в порядке. Ублюдки удалились, но он не отходил от Тора. Казалось, Брат уже оправился от неожиданного удара в спину, но двигаться дальше было еще ооочень рано.
Тор вытер черные кинжалы о бедра. Сделал глубокий вдох. Вроде бы вылез из своеобразной внутренней раковины.
– Эм… единственный разумный вариант – Манхэттен. Здесь необходимо большое население. Где много плевел на периферии.
– Кто такой этот Старший лессер?
– Дрянь мелкая, насколько я слышал.
– То, что нужно, по меркам Омеги.
– Но смышленый.
Только собравшись завести песню про Золушку и полночь, Джон резко обернулся.
– Еще, – прорычал Тор.
Да, но проблема не в этом.
В тех переулках была шеллан Джона.
Все мысли исчезли из его головы, как будто их смыли водой. Какого черта она делала на улицах? Сейчас не ее смена. Она должна быть дома…
Когда в нос ударила вонь свежего, дышащего лессера, в груди утвердилось глубокое убеждение – ее здесь вообще не должно быть.
– Мне нужно забрать пальто, – сказал Тор. – Оставайтесь здесь, я пойду с вами.
Исключительный. Шанс.
Как только Тор дематериализовался к мосту, Джон сорвался с места, стуча ботинками по асфальту, а Куин прокричал нечто, оканчивающееся на «ублюдок хренов!».
Не имело значения, и в отличие от диких, сумасшедших и маниакальных диверсий Тора, это было важно.
Джон несся по переулку, пробежал мимо улочки, перепрыгнул через два ряда припаркованных машин, сделал крюк…
Вот она, его супруга, его возлюбленная, его жизнь, отбивалась от квартета лессеров перед заброшенным пансионом… а фланг прикрывал большой горластый светловолосый предатель.
Рейдж не должен был принимать ее в их ряды. Джон сказал «подкрепление»… и чертовски точно не имел в виду свою Хекс. И более того, он отменил тревогу по просьбе Тора. Какого хрена они…
– Хэй! – радостно выкрикнул Рейдж. Словно приглашал присоединиться к вечеринке. – Просто подумал, что мы подышим воздухом в прекрааасном центре Колдвелла.
Ну, да. В подобные моменты отстойно быть немым.
«Гребаный заср…».
Хекс обернулась, чтобы взглянуть на него… и тогда случилось это. Один из лессеров прятал нож, и у сукиного сына была свободна рука и имелась отличная цель: лезвие рассекло воздух рукоятью к верху.
И вдруг остановилось… в груди Хекс.
Во второй раз за этот вечер Джон закричал, не издав ни звука.
Он бросился вперед, а Хекс развернулась к лессеру, ярость ужесточила ее черты. Не мешкая ни секунды, она схватилась за рукоять и выдернула оружие из собственного тела… но насколько ей хватит силы? Удар был четким…
Господи Иисусе! Она попытается прикончить ублюдка. Несмотря на ранение, она изо всех сил будет бороться с ним… и погибнет в процессе.
Единственное, о чем подумал Джон – что он не хочет стать похожим на Тора. Он не хотел жить в этом кругу ада на земле.
Он не хотел терять Хекс сегодня, завтра, после послезавтра. Никогда.
Открыв рот, он закричал что было силы. Джон не осознавал, что дематериализуется, но он оказался на том лессере так быстро, что расщепление на молекулы было единственным объяснением. Схватив тварь за горло, Джон сбил с ног кусок дерьма и последовал за ним. Когда они упали на землю, он ударил его головой, сломав нос, и, скорее всего, скулу или глазницу.
Это еще не конец.
Забрызганный черной кровью, Джон обнажил клыки и вцепился ими во врага, прижимая его к земле. Инстинкт разрушения был столь прекрасно налажен и сосредоточен, что он не остановился бы, пока не начал жевать тротуар… но затем рациональная сторона дала о себе знать.
Ему нужно позаботиться о ранах Хекс.
Взяв кинжал, он высоко поднял руку и посмотрел в глаза убийце. Или в то, что осталось от пары лессерских гляделок.
Джон вонзил кинжал так глубоко, что после того, как вспышка света и хлопок исчезли, ему пришлось двумя руками вытаскивать оружие из асфальта, приложив к этому максимум усилий. В панике озираясь по сторонам, он молился, чтобы увидеть Хекс…
Она не только стояла на ногах. Она занималась очередным членом квартета… несмотря на увеличивающееся красное пятно на груди и бессильно висящую правую руку.
Джон едва не сошел с ума.
Подпрыгнув, он бросился между своей супругой и врагом, и, оттолкнув ее, принял на себя предназначавшийся ей удар… крепкий замах бейсбольной битой, от которого тут же зазвенело в ушах, и он немедленно потерял равновесие.
От этого бы Хекс распростерлась на земле и отправилась прямиком в гроб.
Быстрым движением он вернулся в прежнее положение, и двумя руками отразил вторую попытку превратить себя в болвана.
Резкий рывок вперед, и Джон заехал лессеру по лицу собственной фирменной подачей, дав немертвому долю секунды на шоу с мелодией в голове. А затем настало время победы.
– Какого дьявола! – крикнула на него Хекс, пока он прижимал убийцу к земле.
Не самый хороший способ общения, учитывая, что его руки были заняты горлом лессера. Опять же, они вряд ли помогут ей понять, что творилось у него в голове.
Он быстрым ударом отправил убийцу к Омеге и поднялся. Левый глаз, которому досталось битой, начал заплывать, и Джон на лице чувствовал биение своего сердца. А Хекс в это время все еще истекала кровью.
– Никогдабольше не поступай так со мной, – прошипела она.
Джон хотел провести пальцем по ее лицу, но тогда не смог бы говорить.
«Тогда не сражайся, когда ты рана-порана-ранена!».
Господи, он даже общаться не мог, пальцы коверкали слова.
– Со мной все было нормально!
«Да у тебя же кровь идет…»
– Это поверхностная рана…
«Тогда почему ты не можешь поднять руку!»
Они приближались друг к другу, и не с хорошим настроем, их челюсти выступали вперед, тела ссутулились от агрессии. И когда она не ответила на его последнее предположение, он понял, что его догадка верна… и знал, что ей больно.
– Я сама могу позаботиться о себе, Джон Мэтью, – выпалила она. – Мне не нужно, чтобы ты приглядывал за мной, потому что я женщина.
«Я сделал бы то же самое для любого из Братьев». – Ну, скорее всего. – «Так что не надо заводить эту феминистскую херь…».
– Феминистскую херь?!
«Это ты все сводишь к своему полу, не я».
– Да что ты, – парировала Хекс, прищурившись. – Забавно, но не убедительно. И если ты принимаешь мое желание постоять за себя за чертово политическое заявление, то ты женился на неправильной, блин, женщине.
«Дело не в том, что ты женщина!».
– Да конечно!
На этой ноте Хекс сделала глубокий вдох, словно напоминая ему, что его связующий аромат был столь силен, что перебил всю вонь от разбрызганной повсюду лессерской крови.
Джон обнажил клыки и показал, «Дело в том, что твоя глупость создает помехи на поле боя».
У Хекс отвисла челюсть… но вместо того, чтобы ответить, она просто смотрела на него.
Вдруг она положила невредимую руку на грудь и посмотрела за его левое плечо, медленно качая головой.
Будто она жалела не только о том, что произошло минуту назад, но и, возможно, об их встрече в принципе.
Джон выругался и, начав вышагивать по тротуару, понял, что все остальные – Тор, Куин, Рэйдж, Блэйлок, Зейдист и Фьюри – наблюдали за шоу. И надо же, выражение лица каждого из них говорило о том, что они, похоже, были просто безумно рады, что последняя фразочка Джона вылетела не из их ртов.
«Не возражаете?», показал Джон, уставившись на них.
Поняв намек, они начали ходить туда-сюда, рассматривать темное небо, тротуар, смотреть сквозь кирпичные стены переулка. По зловонному ветерку доносилось мужское бормотание, словно они были на конвенции кинокритиков, обсуждающих только что показанный фильм.
Джону было наплевать на их мнение.
И в этот момент злости, ему также было наплевать на мнение Хекс.
***
В это же время в особняке Братства Ноу-Уан держала в руках свадебное платье своей дочери… и доджен перед ней не двигался с места, срывая ее планы найти прачечную на втором этаже, что неприемлемо для нее.
– Нет, – сказала она снова. – Я сама о нем позабочусь.
– Госпожа, прошу, это совсем не сложно…
– Тогда позволить мне привести платье в порядок не составит для тебя проблемы.
Лицо доджена поникло, и было удивительно, что ему не приходилось поднимать голову, чтобы встретить ее взгляд.
– Может… я спрошу Господина Перлмуттера…
– А может, я скажу ему, как полезен ты был, показав чистящие средства… и как сильно я ценю твою службу мне.
И хотя капюшон скрывал ее лицо, доджен, казалось, верно понял ее намерения: она не сдвинется с места. Ее не уговорит ни этот член персонала, ни какой-либо другой. Ему оставалось лишь перекинуть ее через плечо и унести – а это никогда не произойдет.
– Я…
– Как раз собирался показать мне дорогу, не так ли?
– Эм… да, госпожа.
– Спасибо, – сказала Ноу-Уан, склонив голову.
– Могу я…
– Идти впереди? Да, пожалуйста. Спасибо.
Он не понесет это платье вместо нее. Не будет чистить его. Развешивать. Возвращать.
Это – между ней и ее дочерью.
С выражением муки от недооцененности на лице, слуга развернулся и повел ее по длинному коридору с красивыми мраморными статуями мужчин в разных позах. Затем они прошли через вращающиеся двери, повернули направо, и вновь миновали еще одни двери.
И здесь все изменилось. На дорожке на деревянном полу уже не было восточного узора, тут лежал простой, хорошо убранный ковер кремового цвета. На чистых светлых стенах не было произведений искусства, а на окнах висели не прекрасные цветные полосы с бахромой и кисточками, а тяжелые куски хлопка того же бледного цвета.
Они вошли в часть особняка, предназначенную для прислуги.
Разница было такой же, как в поместье ее отца. Для семьи – один стандарт. Для персонала – другой.
По крайней мере, до нее доходили такие слухи. Она ни разу не была в задней части дома, когда жила там.
– Здесь должно быть, – сказал доджен, открывая двери, – все, что вам нужно.
Комната была размером с ее апартаменты в отцовском доме, большой и просторной. Только тут не было окон. Шикарной кровати с подходящей мебелью ручной работы. Персиковых, желтых и красных ковров, связанных крючком. Шкафов, полных модной одежды из Парижа, ящиков с драгоценностями или корзинок с лентами для волос.
Теперь ее место здесь. Особенно когда доджен описал различные белые устройства как стиральные машины и сушилки, а затем показал, как пользоваться утюгом и гладильной доской.
Да, ее домом скорее была сторона для прислуги, нежели комнаты для гостей, и так с тех самых пор, как она… очутилась в другом месте.
По правде говоря, она бы с бо́льшим удовольствием заняла комнату в этой части особняка, если бы ей удалось хоть кого-нибудь на это уговорить. Увы, но ей, как матери шеллан одного из важнейших воинов, оказывались привилегии, которых она не заслуживала.
Доджен начал открывать шкафчики и чуланы, демонстрируя ей всевозможную технику и смеси, которые назывались отпаривателем, выводителем пятен, доской…
По окончании тура она прокрутила в голове все названия и неловко встала на здоровую ногу, чтобы повесить платье на ручку.
– На нем есть пятна, о которых вам известно? – спросил доджен, когда она взялась за подол.
Ноу-Уан осмотрела каждый квадратный дюйм юбки, корсета и коротких рукавов.
– Только это. – Она осторожно наклонилась, чтобы не перемещать вес на слабую ногу. – Где подол достает до пола.
Доджен сделал то же самое и внимательно посмотрел на слабое потемнение на ткани, его бледные руки были очень уверенными, и нахмурился он скорее от сосредоточенности, чем от замешательства.
– Да, думаю, ручная химчистка подойдет.
Он отвел ее в дальний конец комнаты и описал процесс, которым можно с легкостью заполнить несколько часов. Идеально. И прежде чем отпустить его, Ноу-Уан настояла, чтобы доджен помог ей с первыми этапами. А то, что благодаря этому он почувствовал себя полезным, сыграло на руку им обоим.
– Думаю, дальше я справлюсь сама, – наконец, произнесла она.
– Очень хорошо, госпожа. – Он поклонился и улыбнулся. – Мне пора спуститься вниз и помочь с приготовлением Последней Трапезы. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните мне.
Судя по тому, что она узнала с тех пор, как поселилась здесь, для этого необходим телефон…
– Вот, – сказал доджен, подойдя к стойкам. – Нажмите «звездочку» и «единицу», и попросите меня, Гринли.
– Я очень ценю вашу помощь.
Ноу-Уан быстро отвернулась, не желая видеть, как доджен кланяется ей. И она не смела сделать глубокий вдох, пока за ним не закрылась дверь.
Оставшись в одиночестве, она положила руки на бедра и склонила голову, давление в груди не позволяло наполнить легкие.
Прибыв на эту Сторону, она ждала борьбы… и Ноу-Уан получила ее, просто не с тем, с чем ожидала.
Она не задумывалась, как трудно будет жить в аристократическом доме. В доме Первой Семьи. По крайней мере, среди Избранных царили ритм и правила, и не было никого ниже нее. А здесь? Высокое положение, в которое ее ставили, надолго перекрывало кислород.
Славная Дева-Летописеца, может ей следовало попросить слугу остаться? Тогда врожденная потребность в самообладании заставила бы грудину двигаться. А когда прятаться не от кого, она с трудом дышала.
Мантию придется снять.
Дохромав до двери, она хотела закрыть ее, но не нашла замка. Неожиданно.
Открыв ее, Ноу-Уан выглянула из комнаты и окинула взглядом длинный коридор.
Все слуги должны быть внизу, готовить пищу для вампиров, живущих в этом доме. И, что более важно, в этой части особняка не будет никого, кроме додженов.
Она спасена от чужих глаз.
Нырнув обратно, Ноу-Уан развязала пояс вокруг талии, сняла с головы капюшон и освободила себя от ноши, которую всегда носила при посторонних. Ах, какое облегчение. Высоко подняв руки, она потянула плечи и спину, затем размяла шею. В последнюю очередь Ноу-Уан подняла тяжелую косу и перекинула ее через плечо, облегчая тягу на затылке.
За исключением той первой ночи, когда она прибыла в этот дом и увиделась с дочерью… а также с Братом, пытавшимся спасти ее жизнь столько лет назад… никто не видел ее лица. И никто не увидит. С того краткого откровения она всегда была в мантии, и это не изменится.
Доказательство личности было необходимым злом.
Как обычно, под мантией Ноу-Уан носила простое льняное платьице, которое сшила сама. У нее было несколько таких, и когда они изнашивались, она использовала их в качестве полотенец. Она сомневалась, что найдет здесь ткань для замены, но это не составит проблемы. Для восстановления, чтобы не было нужды кормиться здесь, Ноу-Уан регулярно отправлялась на Другую Сторону, где могла найти все необходимое.
Два места так разительно отличались друг от друга. Но, тем не менее, ее часы были такими же: бесконечными, уединенными…
Нет, не совсем уединенными. Ноу-Уан перешла на эту сторону, чтобы найти свою дочь, и теперь, найдя ее, она собиралась…
Ну, сегодня она собиралась почистить это платье.
Поглаживая ткань, Ноу-Уан не могла остановить поток нежеланных мыслей, врывающихся в ее разум словно гейзер.
Когда-то у нее было подобное платье. Дюжины таких. Ими были полны шкафы ее ночных апартаментов, этих превосходно оснащенных комнат с остекленными дверьми.
Которые оказались совсем небезопасны.
На глаза навернулись слезы, и Ноу-Уан попыталась вырваться из прошлого. Она проходила через эту черную дыру слишком часто…
– Тебе нужно сжечь эту мантию.
Ноу-Уан развернулась так быстро, что практически смела платье со стола.
На пороге стоял крупный мужчина, волосы которого были светлого и черного цвета. Воистину, он был так огромен, что полностью заслонял собой проход. Но поражало не это.
Казалось, он светился.
С другой стороны, на нем было много золота, колец и гвоздиков в ушах, бровях, губах, горле.
Ноу-Уан бросилась к мантии, обычно покрывавшей ее, и он спокойно стоял, пока она заворачивалась в темную ткань.
– Лучше? – нежно произнес он.
– Кто ты?
Ее сердце билось так быстро, что она протараторила эти два слова. Ей было некомфортно с мужчинами в замкнутых пространствах, а эта комната – очень замкнута, и он – самый что ни на есть мужчина.
– Твой друг.
– Тогда почему наше знакомство еще впереди.
– Некоторые могут сказать, что тебе повезло, – пробормотал он. – И ты видела меня на Трапезах.
Скорее всего, так и есть. Обычно она не поднимала голову и смотрела на свое блюдо, но да, он был где-то на периферии.
– Ты очень красива, – сказал он.
Не запаниковать ей помогали две вещи: во-первых, в этом низком голосе не было подтекста, мужской сексуальности, ничего, что заставило бы ее чувствовать себя добычей, а во-вторых, он сменил позу, прислонившись к косяку… давая ей возможность убежать, если придется.
Будто он знал, что заставляет ее нервничать.
– Я давал тебе время освоиться, – прошептал он.
– И зачем тебе это.
– Потому что ты здесь с очень важной целью, и я собираюсь помочь тебе.
Он не сводил с нее ярких белых глаз без зрачков, и хотя ее лицо было в тени, он словно смотрел прямо в ее душу.
– Ты меня не знаешь, – сказала Ноу-Уан, сделав шаг назад.
По крайней мере, в этом она могла не сомневаться: даже если этот человек был знаком с ее родителями, семьей, родословной, ее саму он не знал. Она уже не та, что прежде: похищение, роды и смерть все в корне изменили.
Или разрушили, так будет точнее.
– Я знаю, что ты можешь мне помочь, – ответил он. – Как насчет этого.
– Ты ищешь прислугу?
Что сложно представить, учитывая численность персонала в этом доме… но не в этом дело. Она не хотела служить мужчине с каким бы то ни было намеком на интимность.
– Нет. – Сейчас он улыбнулся, и ей пришлось признать, он выглядел немного… добрым. – Знаешь, ты не обязана быть служанкой.
– Любая работа заслуживает уважения, – парировала она с высоко поднятой головой.
Этого она не понимала, пока все не изменилось. Дражайшая Дева-Летописеца, она была избалованной, изнеженной и корыстной девчонкой. И избавление от этих уродливых драгоценных одеяний эгоизма – единственный плюс всего случившегося.
– Не спорю. – Он склонил голову, словно представлял ее в другом месте, в другой одежде. Или же у него просто затекла шея, кто знает. – Я так понимаю, ты мать Хекс.
– Да, я женщина родившая ее.
– Я слышал, Дариус с Тором потом отдали ее на удочерение.
– Верно. Они ухаживали за мной в период моего выздоровления. – Ноу-Уан опустила часть о том, как воткнула в себя кинжал Тора: она и так уже слишком долго говорит с этим мужчиной.
