Текст книги "Влияние"

Автор книги: Дуглас Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 22

Форд сидел на земле и, глядя на огонь, прислушивался к доносившимся из ночных джунглей звукам. Темный лес вокруг напоминал влажное подземелье. Приподняв крышку висевшего над костром котелка, Хон помешал палочкой еду.

– Ну и что теперь? – скептически осведомился он. – Как ты собираешься уничтожить эту шахту?

Форд вздохнул.

– Я видел, как выстрелом в голову убили моего дядю, – это произошло во времена «Полей смерти», – сказал Хон. – Знаешь, что ему поставили в вину? У него была кастрюлька-котелок.

– А в чем состав преступления?

– Это было при красных кхмерах, а они считали: собственность типа котелка доказывала, что ты не проникся духом коллективизма, коммунистическими идеалами. И то, что у него было пятеро детей, которые просили есть, никого не волновало. Сначала на его глазах убили сына, а затем и его самого. Вот с какими людьми тебе придется иметь дело, Уаймэн.

Форд бросил сломанную палочку в костер.

– Расскажи мне о Брате Номер Шесть.

– Студентом он в пятидесятых учился в Париже в одной группе с Пол Потом. Во времена «Полей смерти» под именем Та Прак стал членом Центрального комитета.

– А происхождение?

– Образованная семья из Пномпеня. Мерзавец приказал их всех убить – братьев, сестер, отца, мать и деда с бабкой. Он представил это как подтверждение чистоты своих идеалов.

– Умница.

– В девяносто восьмом, после смерти Пол Пота, он сбежал на север, занявшись контрабандой наркотиков и драгоценных камней, – «революционные идеалы» благополучно трансформировались в криминал.

– Что им движет сейчас?

– Проше не придумаешь – инстинкт самосохранения.

– Не деньги?

– Деньги необходимы, чтобы выжить. Спросишь, что нужно Брату Номер Шесть, мать его, отвечу: спокойно и безбедно дожить до конца дней своих и умереть собственной смертью. Палач хочет преспокойно почить от старости в окружении детей и внуков. Ему почти восемьдесят, но он цепляется за жизнь с азартом юноши. Ужас, творящийся в этой долине – шахта, рабство, – лишь бы выжать из жизни последние капли. Понимаешь, стоит мерзавцу ослабить хватку хоть на секунду, он покойник, и прекрасно это понимает. Он не может рассчитывать даже на поддержку своих солдат.

– И тут как по заказу астероид.

Хон посмотрел на него сквозь блики пламени.

– Астероид?

Форд кивнул.

– Этот взрыв, о котором говорили монахи, кратер, поваленные деревья, радиоактивные камни – все говорит о падении астероида.

Пожав плечами, Хон бросил в костер ветку.

– Пусть этим займется ваше правительство.

– Ты видел копающихся в камнях детей? Они гибнут. Если мы не уничтожим шахту, они умрут.

Помолчав, Хон порылся в рюкзаке и вытащил из него пинту «Черного Джонни Уокера».

– Вот, – сказал он, кидая бутылку Форду, – прочищает мозги.

Усмехнувшись, тот отвинтил пробку и поднес виски к губам.

– Твое здоровье! – Сделав глоток-другой, он вернул бутылку Хону.

Тот, немного отпив, поставил ее между ними. Затем, приподняв крышку, проверил рис, кивнул, снял котелок с огня и разложил дымящуюся еду на жестяные тарелки.

Форд взял тарелку, и они молча поели, наблюдая, как костер постепенно превращается в тлеющие угли.

«Дожить свои последние дни и умереть естественной смертью». Если это действительно все, что ему нужно, разобраться с Братом Номер Шесть будет не так сложно.

– Хон, у меня тут забрезжила идея.

ГЛАВА 23

Рэндал Уорт пришвартовал свой катер к заброшенному причалу на якорной стоянке Харбор-Айленда и приглушил свет. Девчонки, поспешно покинув «адмиральский» остров, остановились в бухточке Оттер-Айленда и наверняка собирались провести здесь остаток ночи.

Идиотизм – высаживаться на острове, когда там адмирал, тем более после того как старый пердун лишился доброй половины своего антиквариата. Уорт захихикал, представив адмирала, обнаружившего, что его обокрали, да еще и нагадили в доме.

Вытащив из холодильника «Бад», Уорт открыл банку и сделал большой глоток. Чтобы так рисковать, девчонкам надо иметь серьезные основания. Он почувствовал возбуждение при мысли, как разберется с этими сучками: сначала с одной, потом – с другой, – словно настоящий пират, но только предварительно завладеет найденными ими сокровищами.

Он вновь невольно вспомнил свою встречу с Эбби на причале. «Еще, глубже». Вот шлюха – надо же сказать ему такое в присутствии трепушки Джекки Спэнн. Теперь та разнесет это по всему городу. Он ощутил прилив ярости, туманящей мозги, как наркотический дым. Весь город был ему ненавистен. Детишки, донимавшие еще в школе, обзывая бездарью, и ставшие теперь тренерами, страховыми агентами, механиками, рыбаками, бухгалтерами, оставались все теми же мерзавцами, только уже повзрослевшими. Ну ничего – он им всем покажет, начиная с Эбби и Джекки, он с ними расправится. Эбби напоминала ему мать, переспавшую со всеми крутыми парнями в городе, вынуждая его слушать сексуальные стоны, доносившиеся из-за картонной стенки трейлера. Лучшим в его жизни стал день, когда она на своей «япошке» угодила в дерево и потом ее пришлось извлекать по частям.

Выкинув за борт пустую банку, он трясущимися пальцами открыл другую, сделал жадный глоток, затем – еще один, еще и, осушив посудину меньше чем за минуту, тоже выкинул за борт. На очереди была третья, и Уорт, рыгнув, принялся за нее. Он чувствовал, как алкоголь ударил в голову, но это не спасало от чесотки. Вновь появился зуд. К горлу подкатил кисловато-жгучий привкус рвоты; на шее начала пульсировать жилка; закровоточила одна из болячек.

На глаза попался лежавший на панели револьвер. Он взял его и открыл барабан. Пожалуй, неплохо бы пару раз стрельнуть, чтобы убедиться, работает ли. Он осмотрел вынутые патроны – на них были какие-то пятнышки, но в целом они выглядели вполне пригодными. Он вернул их на место, закрыл барабан и вышел на палубу. Сделав несколько глубоких вдохов, Уорт осмотрелся. С вырученными от клада деньгами ему уже не придется иметь дело с такими кретинами, как Дойл, – никаких краж со взломом, никакой угрозы попасть за решетку. Он откроет бар, о котором всегда мечтал, – с большим телевизором, деревянной отделкой, бильярдным столом и разливным английским пивом. В тюрьме он мог часами мысленно представлять себе припорошенный опилками пол, запах пива и картошки фри, закругленную дубовую барную стойку и официанток в мини-юбках с упругими попками.

Пробежавшие по спине мурашки – мерзкий предвестник начинавшегося зуда – испоганили приятные грезы. Нет, он не станет поддаваться всяким там ощущениям. Он может им противостоять. Он не позволит мету возобладать над ним.

Во что бы выстрелить? При свете неполной Луны он увидел футах в семидесяти пяти буй ловушки для лобстеров, плавно покачивавшийся на воде. Когда-то он неплохо стрелял, однако с теперешним барахляным оружием попасть во что-то на расстоянии семидесяти пяти футов представлялось проблематичным.

Форд вытер грязные руки о рубашку, проведя по выпирающим ребрам. Черт, он совсем отощал. Он вновь ощутил зуд – словно под кожей копошились мелкие букашки.

Подняв пистолет двумя руками, он прицелился в буй, взвел большим пальцем курок и выстрелил.

Раздался оглушительный грохот, и оружие произвело отдачу. В трех футах справа от буя взметнулся фонтан воды.

– Твою мать, – выругался Уорт. Он вновь прицелился, пытаясь не напрягаться и справиться с дрожью в руках, и выстрелил. На этот раз брызги разлетелись левее. Выждав, пока пройдет раздражение, он стал целиться в третий раз – сдерживая дыхание, стараясь не шевелиться и медленно нажимая на спусковой крючок. На этот раз послышался хлопок, и одновременно с ним буй подскочил, разбрасывая в стороны куски пенополистирола.

Уорт удовлетворенно опустил револьвер. Это стоило отметить. Он порылся в кладовке среди рыбацких снастей в поисках своей трубки и трясущимися руками приготовил себе снадобье. Затем, словно жаждущий глотка воздуха утопающий, порывисто затянулся, заполняя легкие горячим дымом.

Прислонившись спиной к штурвалу, он обмяк, ощущая, как кайф из легких по-змеиному устремился по стволу головного мозга к высшему мозговому центру, и застонал от невероятного удовольствия – почти блаженства: мир будто таял и растворялся, растекаясь озером безмятежной благодати.

Эбби раскинулась в парусиновом кресле и, подняв ноги на планширь, посмотрела в небо. Была полночь. «Мареа» стояла на якоре в глубине бухты на юге Оттер-Айленда. На небе сверкали звезды, впереди светился Млечный Путь. Тихо плескалась вода, на гриле с шипением готовились стейки.

– Чё будем делать-то? – спросила Джекки. – Мы же не полностью осмотрели остров: а вдруг там кратер.

– Я больше туда не ходок. – Эбби глотнула вина из единственной взятой с собой бутылки – «Брунелло» из Иль-Марронето, урожая 2000-го. Вино было восхитительное. Она не решилась сказать Джекки, что потратила на него около ста долларов.

– Дай глотну. – Джекки продолжила говорить, периодически отрываясь от бутылки: – Ну вот это сухое мне нравится. Ничего, если я сделаю себе коктейль?

– Да ради Бога. – Эбби улыбнулась и вновь устремила взгляд в ночное небо. Всякий раз, глядя на звезды, она ощущала необъяснимый восторг, некое чувство сродни религиозному благоговению.

– Какое же оно огромное, – сказала она.

– Что?

Эбби показала вверх.

– Не могу представить.

– Человеческий мозг не способен на это – слишком большие величины. Диаметр Вселенной составляет сто пятьдесят шесть миллиардов световых лет – и это только с нашей стороны. Та часть, что мы видим.

– Гм.

– Несколько лет назад космический телескоп «Хаббл» в течение одиннадцати дней был направлен в ночное небо, в одну точку размером не больше пылинки. Он еженощно фиксировал в этой точке любой свет. Эксперимент проводился с целью узнать, что такого там может быть. Знаешь, что увидели?

– Левую ноздрю Господа Бога?

Эбби рассмеялась.

– Десять тысяч галактик – галактик, которых никогда раньше не видели; в каждой – по пятьсот миллиардов звезд. И это лишь одна выбранная наугад точка в небе.

– Ты действительно считаешь, что где-то там есть жизнь, разумные существа?

– По законам математики.

– А Бог?

– Если он там и есть – я имею в виду настоящего Бога, – то совсем не похож на убогого Иегову, придуманного какими-то пастухами с овцами. Бог – создатель всего этого – должен быть великолепен, вне пределов нашего понимания. – Эбби сделала еще глоток – вино раскрывало ей свои прелести. Да, она могла бы пристраститься к хорошему вину. Может, стоит вернуться в колледж и стать доктором? Эта мысль несколько подпортила ее настроение.

– Так что будем делать с метеоритом, если найдем?

– Продадим через ибэй. Не пережарь мясо.

Джекки переложила стейки на разовые тарелочки и протянула одну Эбби. Они молча поели.

– Ладно, Эбби, хватит себя обманывать. Ты думаешь, мы действительно его найдем? Это же бредовая идея. Вспомни, как мы искали сокровища Дикси Булла.

– А что тебе не так – не любишь приключения?

Джекки глотнула свой коктейль.

– Пока мы только зады по лесам обдираем. А на Рипп-Айленде я из-за этой погони чуть в штаны не наложила от страха. Я себе все представляла несколько по-другому.

– Сейчас уже нельзя идти на попятную.

Джекки потрясла головой.

– Отец тебе еще задаст за то, что лодку украла.

– Позаимствовала.

– Он тебя из дому выставит, не говоря уже про учебу в колледже.

– А с чего ты взяла, что я хочу вернуться в колледж? – раздраженно спросила Эбби.

– Ладно тебе, Эбби, – разумеется, ты должна учиться. Ты умнее всех, кого я знаю.

– Мне уже осточертело выслушивать все это от отца, а теперь еще ты.

– Нет никакого метеорита, – назло ей задиристо сказала Джекки.

Перевернув вверх дном бутылку, Эбби допила вино и, набрав полный рот осадка, выплюнула его за борт.

– Метеорит есть, и мы его найдем.

До них донеслось эхо трех размеренных выстрелов, и вновь все стихло.

– Похоже, злые силы разгулялись в ночи, – сказала Эбби.

ГЛАВА 24

По мере приближения к краю долины Форд обратил внимание на странную тишину в джунглях. Лес на подступах к зоне поваленных деревьев выглядел безжизненным. Среди стволов витала легкая дымка с запахом бензина, динамита и гниющей человеческой плоти. Чем ближе они подходили к открытому пространству, тем сильнее ощущалась жара. До Форда уже доносились звуки пока еще невидимой жизнедеятельности: стук железа о камень, крики солдат, отдельные выстрелы и вопли.

Лес поредел и стал просвечивать. Они дошли до открытого места, где на земле лежали сотни деревьев – поваленные взрывом, лишенные листвы, вырванные из земли и искореженные. Шахта напоминала один из кругов ада – некий чудовищный улей.

Повернувшись к Хону, Форд в последний раз окинул его взглядом. Камбоджиец стал похож на одного из «шахтеров» – грязная физиономия, изодранная одежда, раны и болячки на руках, имитированные с помощью грязи и красного древесного сока. Он был пухловат, но теперь это скорее можно было принять за результат болезни.

– Хорошо выглядишь, – нарочито весело сказал Форд. Мрачная физиономия Хона посветлела, и они обменялись рукопожатиями. – Поосторожнее там. И… спасибо тебе.

– Мне же удалось как-то выжить при красных кхмерах, – бодро произнес Хон. – Придется проделать это еще разок.

Маленький пухлый человечек пробрался через лесные завалы и, достигнув открытого места, заковылял к веренице «шахтеров». Один из солдат что-то крикнул ему и, грозно потрясая оружием, затолкал в общую колонну. Пошатнувшись, словно одурманенный, Хон смешался с шаркающей толпой.

У Форда оставалось еще шесть часов.

Форд долго кружил поблизости, следя за происходящим. Ближе к полудню он, старательно избегая патрулей, переместился к краю долины и с небольшого холма принялся наблюдать за белым домом, где находился Брат Номер Шесть. Тот все утро провел на веранде в кресле-качалке, покуривая трубку и с удовлетворением глядя на происходящее в его владениях, будто дедушка на играющих во дворе внуков. То и дело приходили солдаты с докладами, получали приказы и вновь отправлялись нести службу. Внимание Форда привлек тощий мрачный человек с мешками под глазами и угрюмым лицом, неотступно находившийся возле Номера Шесть. Он являлся кем-то вроде личного секретаря – услужливо наклоняясь, говорил что-то на ухо своему патрону, слушал и записывал.

В полдень из дома вышел одетый в белое слуга-официант и предложил напитки. Форд наблюдал за двумя мужчинами: Номером Шесть и его «советником», – они о чем-то болтали, попивая из бокалов, словно гости на светском приеме в саду. Время тянулось медленно. На шахте настал час обеда, и вереницы изможденных людей потянулись к кострам с едой, где каждый получал рисовый шарик на банановом листе. Пять минут спустя они вновь приступили к работе.

Наблюдая за происходящим, Форд заметил, что некая «элитная» группа солдат в наглаженной форме следила за остальными вояками. Их было примерно два десятка; они патрулировали по периметру лагеря и были вооружены «АК-47» китайского производства, ручными гранатометами, «М-16» и легкими 60-миллиметровыми минометами времен вьетнамской войны. Охранники охраняли охранников. «Возможно, – подумал Форд, – здесь как в „Волшебнике страны Оз“: одного-двух убрать, и остальные построятся».

Ровно в час Форд покинул свое укромное место и, демонстративно посвистывая, направился по тропинке в сторону долины. За несколько сот ярдов до белого дома шквал огня буквально измочалил листву над его головой, а самого Форда заставил припасть к земле. Через мгновение с криками появились трое солдат. Один грубо приставил к его голове оружие, а другие начали бесцеремонно обыскивать. Убедившись, что он безоружен, они приказали ему встать и толчками погнали вперед. Несколько минут спустя он уже стоял на веранде перед Братом Номер Шесть.

Тот, если и был удивлен, вида не подал. Поднявшись с кресла-качалки, он подошел и принялся оглядывать Форда, словно некую необычную скульптуру, по-птичьи двигая головой вверх-вниз. Форд, в свою очередь, тоже рассматривал «захватчика» – так обычно одевались чиновники во французских колониях: белая шелковая сорочка с вышивкой, шорты цвета хаки, черные носки до колен и ботинки. Он курил дорогую английскую трубку «Комой» с латакией,[27]27
  Турецкий (или ориентальный) табак со стойким пряным ароматом.


[Закрыть] выпуская синеватые клубы ароматного дыма. У него были тонкие, почти женские, черты лица и зарубцевавшийся шрам над левой бровью. Кружа вокруг Форда, он причмокивал своими алыми девичьими губками; седые волосы были зализаны назад «виталисом».[28]28
  Фирменное название спрея для волос.


[Закрыть]

Закончив осмотр, Номер Шесть подошел к столбу веранды, выбил из трубки остатки табака, почистил ее, вновь набил табаком и, прислонившись к столбу, прикурил. Процедура продолжалась долгие пять минут.

– Tu paries francais?[29]29
  Говоришь по-французски? (фр.).


[Закрыть] – неожиданно сладко пропел он наконец с хорошим французским произношением.

– Oui, mais je prefere[30]30
  Да, но лучше бы…


[Закрыть] по-английски.

Он улыбнулся.

– Ты не носишь удостоверение личность. – По-английски он говорил гораздо хуже, да еще и с гнусавым кхмерским акцентом.

Форд ничего не ответил. В дверях дома показалась сутулая фигура «советника», как для себя определил его Форд. Тот был в свободного покроя хаки, на лоб ниспадали редеющие волосы, под глазами залегли темные круги, на вид он казался лет пятидесяти.

Номер Шесть обратился к пришедшему по-кхмерски:

– Мы нашли некоего американца, Так.

Тот сонно посмотрел на Форда своими тусклыми глазами.

– Твое имя? – спросил Номер Шесть.

– Уаймэн Форд.

– Что ты здесь делаешь, Уаймэн Форд?

– Тебя ищу.

– Зачем?

– Поговорить.

Номер Шесть вытащил из кармана нож.

– Сейчас я тебе яйцо отрежу… и поговорим, – тихо прошипел он.

Так остановил его жестом и, повернувшись к Форду, заговорил с ним на неплохом английском с британским акцентом.

– Откуда конкретно из Америки? – Его глаза с нависающими веками закрылись и вновь открылись лишь мгновения спустя.

– Вашингтон, округ Колумбия.

Взмахнув ножом в сторону Така, Номер Шесть опять заговорил по-кхмерски:

– Ты теряешь время. Дай я поработаю с ним ножом.

Пропустив это мимо ушей, Так вновь обратился к Форду:

– Значит, вы как-то связаны с правительством?

– Угадали.

– И с кем вы собирались здесь поговорить?

– С ним – Братом Номер Шесть.

Наступила мертвая тишина. Но в следующее мгновение Номер Шесть взмахнул ножом у него перед лицом.

– А зачем ты хочешь меня встречать?

– Чтобы принять твои условии капитуляции.

– Капитуляции? – Его физиономия оказалась так близко, словно он хотел укусить. – Кому?

Форд поднял голову и посмотрел в небо.

– Им.

Они оба взглянули в пустое небо.

– У тебя, – улыбнувшись, Форд показан на часы, – осталось примерно сто двадцать минут до прилета БПЛА[31]31
  Беспилотный летательный аппарат.


[Закрыть] «Хищник» и крылатых ракет.

Номер Шесть молча уставился на него.

– Так что, изложить условия? – спросил Форд.

Номер Шесть прижат лезвие ножа плоской стороной к горлу Форда и слегка надавил. Форд почувствовал острие.

– Я перережу тебе горло!

Так остановил его легким прикосновением к плечу и спокойно сказал:

– Да, мы хотим послушать условия.

Давление ножа ослабло, и Номер Шесть отступил.

– У тебя два варианта. Вариант первый: ты не сдаешься. Через два часа крылатые ракеты с БПЛА сровняют твою шахту с землей. Затем придет ЦРУ, чтобы замести следы. Может, ты умрешь, а может, сумеешь сбежать. Но, как бы там ни было, ЦРУ не оставит тебя в покое и будет преследовать до конца твоих дней – никакой безмятежной старости.

Молчание.

– Вариант второй: ты сдаешься мне, оставляешь шахту и уходишь. Через пару часов ее сровняют с землей американскими бомбами. ЦРУ платит тебе миллион долларов за сотрудничество. И ты, будучи другом ЦРУ, продолжаешь жить дальше – спокойная, безмятежная и финансово обеспеченная старость.

– Почему ЦРУ нет нравятся эта шахта? – спросил Номер Шесть. – Все законно.

– А ты разве не знаешь, кто покупает твои камешки?

– Я продаю камень Таиланд, все законно.

Будто в подтверждение этих слов Так медленно кивнул, прикрыв глаза.

– Верно. Все вроде бы законно. Ты продаешь «медовые» камни скупщикам типа «Пийамани лимитед».

– Все законно! – повторил Номер Шесть.

– А тебе известно, кому их продают бангкокские торговцы?

– А почему мне знать? Я не нарушу закон.

– Пусть так, но нас разозлило другое.

Номер Шесть умолк.

– Я объясню, – продолжал Форд. – Бангкокские торговцы перепродают камни в страны Ближнего Востока; те, в свою очередь, – каким-нибудь саудовцам, которые поставляют их пакистанским оптовикам в Кетте, а отгула камешки на мулах отправляются в Южный Вазиристан к Аль-Каиде. А знаешь, что делает с ними Аль-Каида?

Номер Шесть молча смотрел. Это оказалось для него новым поворотом событий.

– Аль-Каида эти камешки измельчает, концентрирует в них радиоактивность и использует для изготовления так называемых грязных бомб.

– Я ничего не знаю. Ничего! – негодующе взвизгнул Номер Шесть.

Форд улыбнулся:

– Да-да, прямо как сержант Шульц.[32]32
  Один из героев популярного американского телесериала, часто употребляемая фраза которого стала расхожей.


[Закрыть]

– Кто такой сержант Шульц?

Форд подождал, пока стихнет шум.

– Итак, первый или второй вариант?

– Ты человек, который приходит сюда и рассказал какую-то дурацкую историю, вот и все. – Номер Шесть яростно сплюнул.

– Подумай-ка, Брат Номер Шесть: стал бы я появляться здесь без прикрытия?

– Ты не принес ни свидетельства, ни доказательства… даже ни документа!

– Хочешь доказательств?

Глазки Номера Шесть сузились.

– Я предоставлю тебе подтверждение своих слов. – Форд кивнул в сторону гор. – Отдам приказ «Хищнику» нанести ракетный удар по одной из тех вершин. Тебя устроит?

Номер Шесть не ответил – лишь сглотнул, дернув большим уродливым кадыком. Так продолжал стоять, прикрыв глаза.

– Освободи меня, – сказан Форд.

Номер Шесть что-то буркнул, и Форду развязали руки.

– Убери нож.

Камбоджиец спрятал лезвие в ножны.

– Видишь ту дальнюю вершину с двойной макушкой? – Форд указал на запад. – Мы нанесем по ней удар небольшой ракетой.

– Как ты отдаешь приказ?

Форд улыбнулся. Он знал, что многие старые камбоджийцы испытывают панический страх при упоминании о ЦРУ, и надеялся сыграть на этом.

– У нас имеются разные способы.

Номер Шесть уже вспотел.

– Ты убедишься в достоверности моих слов в течение получаса. А пока мне бы хотелось присутствовать здесь в качестве почетного гостя, а не преступника. – С этими словами он показал на вооруженных людей.

Номер Шесть отдал какой-то приказ, и те опустили оружие.

– Там над нами сейчас много чего летает – просто тебе не видно. Если со мной что-нибудь случится, смерть настигнет тебя так быстро, что ты даже помочиться не успеешь.

Физиономия Номера Шесть оставалась безучастной. Подавшись вперед, он сплюнул на веранду.

– Ты имеешь свои полчаса. Потом умрешь. – Он поплелся к качалке и, усевшись, принялся раскачиваться.