Текст книги "Влияние"

Автор книги: Дуглас Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 5

Закрыв за собой дверь своей скромной квартиры, Марк Корсо на мгновение застыл, словно увидел ее в первый раз. За стеной слышался плач ребенка, а в спертом воздухе витал недвусмысленный аромат жареного бекона. Занимавший около трети окна громыхающий и трясущийся кондиционер выдавал едва ощутимую струю воздуха. С улицы доносились сигналы машин. Находившееся прямо перед ним большое смотровое окно выходило на оживленный перекресток с автомойкой, автозакусочной и автостоянкой.

Корсо впервые испытал некое мрачное удовлетворение от убогости этого жилища – картонных стен, пятен на ковре, усохшего фикуса в углу и кошмарного вида из окна. Он снял квартиру год назад по Интернету, польстившись на красочное описание и умело сделанные фотографии. Из бруклинского Гринпойнта она казалась настоящей калифорнийской мечтой – просторная светлая спальня, отдельный палисадник, бассейн, пальмы и, самое привлекательное, собственное место в парковочном гараже.

Теперь он наконец-то мог распрощаться с этой помойкой.

Последние месяцы в Национальной лаборатории реактивного движения казались ему сумасшествием – надвигавшееся увольнение старого наставника и руководителя, профессора Джейсона Фримэна, с его последующим странным убийством, совершенным в результате насильственного проникновения в дом с целью ограбления, стало для Корсо сильнейшим потрясением со смерти отца. Фримэн уже какое-то время катился по наклонной – опаздывал на работу, срывал совещания, огрызался коллегам. До Корсо доходили слухи о многочисленных женщинах и злоупотреблении алкоголем. Это сильно угнетало, поскольку именно Фримэн, бывший его куратором еще в Массачусетсском технологическом институте, пригласил его на работу в Марс-проекте лаборатории.

Тем утром Корсо узнал, что ему предлагают занять место Фримэна. Это был мощный прорыв – новая должность, деньги, престиж. Ему даже не исполнилось тридцати, и большинство коллег были старше его, а он – восходящая звезда. Однако перспектива успешного продвижения, построенного на обломках карьеры учителя, вызывала противоречивые чувства.

Отвернувшись от окна, он попытался отделаться от свербящего ощущения вины. Случившееся с Фримэном было, безусловно, трагедией, но это могло произойти с кем угодно, как удар молнии. И, со своей стороны, Корсо делал для него все возможное – всячески поддерживал в беседах с коллегами, предупреждал о том, что творится. Однако, несмотря на все его усилия, Фримэн словно попал в неуправляемый водоворот, затягивавший его в пучину.

Повышение означало возможность прервать договор аренды и, распрощавшись с залоговым депозитом, подыскать себе что-нибудь получше. Никаких проблем! Пасадена не Бруклин: здесь сдаются тысячи квартир. Прожив тут около года, он уже понял, где следует искать и чего избегать.

Его мысли прервал робкий стук в дверь. Отойдя от окна, Корсо посмотрел в глазок и увидел управляющего. Когда он открыл, толстячок волосатой рукой протянул ему маленькую картонную коробку.

– Посылка.

Он поблагодарил мужчину и закрыл за ним дверь. «Наверное, какой-нибудь „амазон“[10]10
  Крупный интернет-сервис, экспресс-доставка.


[Закрыть] прислал…» Присмотревшись повнимательнее, он почувствовал, как по спине пробежал холодок: коробка была далеко не новой, а отправителем оказался Джейсон Д. Фримэн.

У него мелькнула шальная мысль, что Фримэн вовсе и не умер – возможно, старый развратник отправился куда-нибудь типа Мексики, – но тут он заметил на обычном почтовом штемпеле дату десятидневной давности. Десять дней… Фримэн отправил эту посылку за двое суток до гибели, и она все это время была в пути.

С дико колотящимся сердцем Корсо кухонным ножом вскрыл коробку. Она оказалась набитой скомканными газетами, среди которых он увидел письмо и жесткий диск повышенной плотности с напечатанным на нем логотипом Марс-проекта. Вытащив диск из коробки, он с мгновенно подступившей тошнотой обнаружил на нем гриф секретности.

№ 785А56Н6Т 160Т6

ЗАСЕКРЕЧЕНО. НЕ КОПИРОВАТЬ

Собственность НЛРД

Калифорнийский технологический институт

Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства

Дрожащей рукой Корсо положил диск на журнальный столик и ногтем надорвал конверт – внутри лежало рукописное письмо.

Дорогой Марк!

Прости, что вынужден так тебя озадачить, но другого выхода нет. У меня не слишком много времени, и я буду краток. Чодри с Дерквейлером – полные кретины, насквозь гнилые политиканы, не способные понять всей важности того, что я обнаружил. Это грандиозно и невероятно. Я не намерен отдавать плоды своих трудов таким негодяям, тем более после того, как они со мной обошлись. НЛРД превратилась в змеюшник, полный самодовольных засранцев, – сплошное политиканство, и никакой науки. Я не мог больше с этим мириться – работать там невозможно.

Короче говоря, мне все было предначертано, и, прежде чем уйти, я выкрал этот диск.

Когда-нибудь я все расскажу тебе о нем за бокалом мартини, но сейчас мне нужна от тебя помощь несколько иного плана. На последней неделе работы в НЛРД я сделал одну глупость, которая может меня скомпрометировать, поэтому пусть этот диск побудет пока у тебя – недолго, в качестве меры предосторожности, пока страсти не улягутся. Прошу тебя, Марк, сделай это ради меня. Ты – единственный, кому я могу доверять.

Не ищи меня и не звони – просто затаись и жди. Я сам свяжусь с тобой, и, надеюсь, скоро. А пока хотел бы, чтобы ты по возможности составил свое мнение насчет содержащихся здесь данных о гамма-лучах.

Джейсон.

И ниже, будто едва не забытый, был приписан пароль для диска.

Все еще продолжая смотреть на письмо, Корсо не мог ничего сообразить, пока вдруг не понял, что оно с ощутимым шелестом дрожит в его руке.

Произошла катастрофа. Непостижимая чудовищная вещь. Обвинение в нарушении системы безопасности запятнает любого имеющего к этому хоть какое-то отношение. Все полетит к черту. Криминал, заключавшийся не только в нахождении секретного жесткого диска вне стен учреждения, но и в самом факте, что Фримэну как-то удалось его вынести, способен поднять настоящую бурю. Необходимость безопасности засекреченной информации неустанно внушалась им изо дня в день. Никаких издержек. Он вспомнил скандал, разразившийся в девяностых в Лос-Аламосе[11]11
  Лос-Аламосская национальная лаборатория министерства энергетики США, ведущая секретные работы по ядерному оружию.


[Закрыть] в связи с пропажей одного жесткого диска: новости попали на первую полосу «Нью-Йорк таймс»; директора отправили в отставку, а многих ученых уволили – настоящее побоище.

Он сел, обхватив руками голову и вцепившись в волосы. Как Фримэну удалось его вынести? Эти диски каждый вечер пломбируются службой безопасности, регистрируются и запираются в сейфе. Доступ к ним зашифрован и защищен сигнализацией. Любое пользование диском отмечается в постоянной регистрации пользователя. Если диск оказывается дальше определенного расстояния от надлежащего сервера, срабатывает тревога.

Однако Фримэн сумел каким-то образом все это миновать.

Корсо потер глаза ладонями, пытаясь хоть как-то успокоиться. Если он доведет это до сведения НЛРД, то разразится скандал, который бросит тень на весь Марс-проект, всех его участников и в первую очередь на него самого. Они были знакомы с Фримэном долгие годы. Фримэн привел Корсо на проект и являлся его наставником – он известен всем как протеже профессора. В последние месяцы он всячески пытался уберечь Фримэна от «свободного падения».

Конечно же, он должен сделать единственно правильную вещь – обо всем сообщить. Безвариантно. Обязан.

Или?.. Как лучше действовать – правильно или по-умному?

До него дошло, почему Фримэн отправил посылку обычной почтой: никаких следов – ни номера, ни подписи.

Самое мудрое, что можно придумать, – уничтожить диск и сделать вид, будто ничего не получал. В конце концов, если даже обнаружат пропажу и причастность к этому Фримэна, профессор мертв – вот и весь сказ. И связать пропавший диск с Корсо ни за что не удастся.

Корсо начал понемногу успокаиваться. Проблема оказалась решаемой. Именно так, по-умному, он и поступит – уничтожит диск и сделает вид, будто ничего не получал. Завтра же поедет на машине в горы, прогуляется, разобьет диск вдребезги, а осколки сожжет, раскидает и закопает.

У него сразу отлегло от сердца. Было принято единственно правильное решение.

Он встал, сходил на кухню за пивом, сделал большой глоток и вернулся в гостиную. Присаживаясь на журнальный столик, он взглянул на диск. Фримэн был заводным, немного сумасшедшим, но выдающимся человеком. Что же это за сенсационная штука с гамма-излучениями? Корсо почувствовал просыпающееся любопытство.

Прежде чем избавиться от диска, надо все же краем глаза взглянуть, о чем это там говорил Фримэн.

ГЛАВА 6

Стоя за штурвалом, Эбби направила рыбацкую лодку к плавучему доку и, выбросив кранец, плавно причалила. «Вот видишь, пап, как я отлично управляюсь с катером», – мысленно сказала она. Отец был в Калифорнии – он каждый год навещал там свою овдовевшую старшую сестру – и собирался вернуться через неделю. Она пообещала ему регулярно следить за судном, ежедневно проверять трюм и днище.

И действительно намеревалась это делать… на воде.

Эбби вспомнила, как лет в тринадцать-четырнадцать, еще при жизни мамы, они с отцом летними утрами отправлялись на лодке за лобстерами. Она была его кормчим, заправляла приманкой ловушки, отбирала и сортировала лобстеров, выкидывая мелочь в море. Ее задевало, что отец категорически не подпускал ее к штурвалу. Потом, после смерти мамы, она уехала учиться в колледж, а он нанял себе нового кормчего и, когда Эбби вернулась, уже не взял ее на лодку.

– Это нечестно по отношению к Джейку, – объяснил отец. – Он зарабатывает себе на жизнь, а ты учишься в колледже.

Она прогнала эти мысли. Предрассветный океан напоминал зеркало: поскольку по воскресным дням рыбалка запрещалась, в заливе не было ни одного рыбацкого судна. В гавани стояла тишина, город безмолвствовал.

Она кинула Джекки швартовый трос, и та привязала катер. Весь их груз лежал на причале: переносные холодильники, баллончик с пропаном, пара бутылок «Джим Бим», пара рюкзаков, коробки с едой, спецэкипировка на случай плохой погоды, спальные мешки и подушки. Пока они грузили вещи на борт, из-за горизонта над океаном появилось солнце, и его свет золотым слитком лег на водную гладь.

Выходя из рубки, Эбби услышала на пирсе визг тормозов. Через минуту на причале появилась фигура.

– Только его и не хватало, – буркнула Джекки.

По пирсу шел Рэндал Уорт. Несмотря на прохладу, он был в одной лишь майке-безрукавке, обнажавшей уродские тюремные наколки.

– Смотрите-ка – прямо Тельма и Луиза.[12]12
  Авантюрные героини известного одноименного голливудского фильма.


[Закрыть]

Длинный и жилистый, с сальными волосами до плеч, болячками на физиономии и щетиной на подбородке, он носил кожаные мотоциклетные сапожищи с болтавшимися на них цепями, хотя толком никогда в жизни не сидел на мотоцикле. Улыбнувшись, Уорт обнажил два ряда бурых гнилых зубов.

Не обращая на него внимания, Эбби продолжала грузить вещи. Она знала его почти всю жизнь и не могла постичь колоссальную силу саморазрушения, воздействовавшую на этого неунывавшего бестолкового веснушчатого парня, неизменно считавшегося худшим игроком Малой бейсбольной лиги, но не оставлявшего надежд на прорыв. Возможно, во всем виновата производная от его фамилии кличка, которую постоянно скандировали на всех играх с его участием: «Бездарь, Бездарь».[13]13
  При помощи суффикса от фамилии Worth (русск. Уорт) образуется слово worthless – никудышный, бесполезный, никчемный и т. п.


[Закрыть]

– Собрались отдохнуть? – поинтересовался Уорт.

Эбби перекинула через борт лодки вещмешок, и Джекки отволокла его в угол каюты.

– Ты даже ни разу не навестила меня, с тех пор как я вышел. Обидно.

Эбби закинула в катер второй рюкзак. Они были почти готовы, и ей хотелось побыстрее от него отделаться.

– Я, между прочим, с тобой разговариваю.

– Джекки, – окликнула Эбби, – помоги мне с холодильником.

– Сейчас, конечно.

Они за ручки подняли холодильный контейнер и уже собирались переставить его через борт, но тут на пути возник Уорт.

– Я, кажется, с тобой разговариваю. – Для пущей убедительности он попытался поиграть мускулами, однако с его потасканной наружностью это выглядело удручающе.

Опустив контейнер, Эбби посмотрела на него, и ее внезапно охватила щемящая тоска.

– Что, мешаю пройти? – глупо улыбаясь, не унимался Уорт.

Скрестив руки на груди, Эбби с демонстративно-выжидательным видом стала смотреть в сторону.

Он наклонился к ее лицу, обдав тошнотворным запахом своего тела, и его потрескавшиеся губы растянулись в кривой улыбке.

– Ты что, меня бросаешь?

– Во-первых, я не могу тебя бросить, поскольку между нами ничего не было, – сказала Эбби.

– Неужели? А как же… – Тут он, изображая половой акт, задвигал тазом взад-вперед и запищал мерзким фальцетом: «Давай, еще, глубже».

– Знала бы, что потом огребу такое счастье, молчала бы стиснув зубы.

Джекки прыснула.

Повисла пауза.

– Что, значит…

– Ничего. Просто уйди с дороги, – отвернувшись, ответила Эбби; от ее сочувствия не осталось и следа.

– Те, с кем я трахаюсь, принадлежат мне – понятно, негритоска?

– Эй, заткни свой поганый рот, расист вонючий, – вступила Джекки.

«Ну как можно быть такой дурой, чтобы с ним связаться?» Взявшись за ручку, Эбби подняла термоконтейнер.

– Так ты уберешься, или мне вызвать полицию? Рискуешь вернуться за решетку.

Уорт не двинулся с места.

– Джекки, включи рацию и вызови полицию. Шестнадцатый канал.

Джекки запрыгнула в лодку и исчезла в рубке.

– Твою мать. – Уорт посторонился. – Хорош там, обойдемся без полиции. Мотай, я тебя не держу. Только запомни: не тебе меня бросать. – Он поднял руку и, свирепо тыча пальцем, добавил: – Ты тот самый черный хлеб, на который тянет, когда надоедает белый.

– Катись. – С пылающим от негодования лицом Эбби рывком перенесла последний термоконтейнер через борт и уволокла в каюту. Подойдя к штурвалу, она положила руку на рычаг переключения скоростей.

– Отчаливаем, Джекки.

Закинув в катер концы троса, Джекки запрыгнула на борт. Эбби завела мотор и, оттолкнувшись от пристани, плавно отшвартовалась на заднем ходу.

Уорт все еще стоял на пирсе – жалкий и тощий, как пугало, пытавшееся казаться грозным.

– Я знаю, куда вы намылились, – крикнул он. – Опять взялись искать клад старого пирата. Всем все известно.

Как только «Мареа» миновала напоминающий перечницу буй у выхода из гавани, Эбби повернула на правый борт и, дав полный газ, направила катер в открытое море.

– Какое же дерьмо, – возмутилась Джекки. – Ты видела, что стало с его физиономией от амфетаминной чесотки?

Эбби молчала.

– Мерзавец, расист. Как он посмел обозвать тебя негритоской! Вот же белый ублюдок.

– Жаль, что я… не та самая «негритоска».

– Чё ты несешь?

– Сама не знаю. Я… не чувствую себя черной.

– А ты и не черная. Ты же не умеешь плясать, как они. – Джекки неловко засмеялась.

Эбби закатила глаза.

– Нет, серьезно – в тебе нет ничего от чернокожих: и говоришь ты иначе, и прошлое у тебя не такое, и друзья… Нет, я не хочу тебя обидеть, но просто… – Она замолчала.

– В том-то и дело, – ответила Эбби. – Во мне словно и нет ничего моего. Я черная лишь по фенотипу, а во всем остальном – белая.

– Да кого это волнует? Ты такая, какая есть, и плевать, кто там что думает. – Последовала неловкая пауза, затем Джекки спросила: – А ты и вправду с ним спала?

– Лучше не напоминай.

– А когда?

– Два года назад, на прощальной вечеринке у Лолеров, еще до того как он подсел на наркотики.

– Зачем?

– Я напилась.

– Да, но с ним-то как тебя угораздило?

Эбби пожала плечами.

– Он первый мальчишка, которого я поцеловала, – это было еще в шестом классе… – Она заметила кривую усмешку Джекки. – Да-да, я дура.

– Нe-а, просто у тебя в плане мужчин со вкусом что-то не то. Я бы даже сказала, совсем плохо со вкусом.

– Ну спасибо. – Эбби открыла окошко, и в лицо повеял морской воздух. Катер разрезал носом зеркальную гладь океана. Вскоре она почувствовала, как настроение улучшается – это приключение сделает их богатыми. – Эй, старпом, дай пять!

Они с задорным криком хлопнули ладонью о ладонь.

– Потанцуем? – Эбби подсоединила свой айпод к отцовской стереосистеме «Боуз» и, прибавив громкость, поставила «Полет валькирий». Катер несся по заливу Мусконгус с гремевшей над водой музыкой Вагнера.

– Старпом? – крикнула она. – Отметь в судовом журнале: «Мареа», пятнадцатое мая, шесть двадцать пять утра, топливо, вода, бурбон и курево – сто процентов, количество отработанных двигателем часов – девять тысяч сто четырнадцать и четыре десятых; ветер – незначительный; состояние моря – один; все системы работают нормально; в поисках метеорита в заливе Мусконгус идем курсом шестьдесят со скоростью двенадцать узлов на Лаудз-Айленд!

– Есть, капитан. Может, сначала скрутить «косячок», сэр?

– Отличная идея, старпом! – радостно отозвалась Эбби; от мыслей об Уорте не осталось и следа. – Лучше и быть не может.

ГЛАВА 7

Расплатившись с таксистом, Форд пошел дальше пешком. Место, где в Бангкоке торговали драгоценными камнями, находилось в хитросплетении многочисленных улочек и переулков в районе Силом-роуд, недалеко от реки. Огромные склады оптовиков перемежались с уродливыми торговыми точками, где заключались сомнительные сделки. Тротуары крайне оживленной улицы были сплошь и рядом заставлены машинами, припаркованными вопреки всяким правилам впритык к дешевым и безвкусным фасадам современных зданий. Бангкок не входил в число любимых Фордом городов.

На углу Бамрунмыанг-роуд он увидел приземистое темно-серое кирпичное строение. Подошел к двери с вывеской «Пийамани лимитед» и посмотрел на свое отражение в тусклом стекле.

Быстро проведя рукой по голове, Форд пригладил волосы и одернул шелковый пиджак. Он выглядел как наркоторговец – расстегнутая до середины груди мягкая сорочка, золотые цепочки, темные очки-болле и трехдневная щетина. Сунув руки в карманы, он вальяжно зашел внутрь и осмотрелся. В помещении царил полумрак, не позволявший разглядеть камни слишком внимательно, и слегка пахло хлороксом.[14]14
  Чистящее, дезинфицирующее средство.


[Закрыть] Тускло освещенный прилавок с витринами образовывал громадный квадрат. Парочка молодых американцев, явно приехавшая на медовый месяц, изучала россыпь звездчатых сапфиров на черном бархате.

К нему тут же бросились две девушки-продавщицы – на вид не старше шестнадцати.

– Савасди! Добро пожаловать, вы наш уважаемый покупатель! – Одна из них протянула ему манговый напиток, украшенный цветочком с зонтиком. – Вы попали на последний день специальной распродажи драгоценных камней, сэр.

Форд проигнорировал их.

– Сэр?

– Мне нужен хозяин. – Не вынимая рук из карманов и не снимая темных очков, он произнес это в пустоту, дюймов на тридцать выше их голов.

– Может быть, джентльмен желает бесплатный прохладительный напиток?

– Джентльмен не желает бесплатного прохладительного напитка.

Девчушки разочарованно удалились, и через минуту из подсобного помещения появился мужчина в однотонном черном костюме с белой сорочкой и серым галстуком; угодливо кланяясь на ходу, он направился к Форду.

– Приветствую, приветствую вас, дорогой друг! Добро пожаловать! Откуда вы – из Америки?

Форд в упор посмотрел на него.

– Я сказал, мне нужен владелец.

– Таксин, меня зовут Таксин, я к вашим услугам, сэр!

– Я пришел не для того, чтобы разговаривать с прислугой, вашу мать. – Повернувшись, Форд сделал вид, что уходит.

– Одну минуту, сэр. – Прошло еще немного времени, и из подсобного помещения вышел щупленький усталый человечек в тренировочном костюме, сутулый, с мешками под глазами. Он подошел к Форду без свойственной остальным суетливости и спокойно окинул его взглядом с ног до головы.

– Могу я узнать ваше имя?

Не отвечая на вопрос, Форд вынул из кармана оранжевый камень и протянул мужчине.

Тот слегка отпрянул.

– Давайте пройдем ко мне.

Пропахшее сигаретным дымом помещение оказалось довольно тесным, со стенами, обитыми панелями «под дерево», многие из которых от влажности покоробились и начали отваливаться. Форд уже имел представление о некоторых особенностях бизнеса в Юго-Восточной Азии и хорошо знал, что обшарпанный офис и скромное одеяние его владельца ничего не говорят об истинном положении вещей – самая убогая комнатенка могла оказаться кабинетом миллиардера.

– Я Адирак Бунми. – Мужчина протянул маленькую ручонку.

– Керк Мэндрейк.

Они обменялись легкими рукопожатиями.

– Можно еще раз взглянуть на ваш камень, мистер Мэндрейк?

Форд вынул камень, но мужчина его не взял.

– Положите, пожалуйста, на стол.

Бунми внимательно осмотрел оставленный Фордом на столе камень, затем схватил его и поднес к яркому лучу света.

– Это подделка, – сказал он. – Облагороженный топаз.

Форд сделал вид, будто старается скрыть мимолетное смущение.

– Разумеется, я знал об этом.

– Разумеется. – Бунми положил камень на сукно стола. – Чем могу быть полезен?

– Один из моих серьезных клиентов хотел бы приобрести много таких камней – «медовых», не подделок. И готов к самым высоким расценкам. Золотом.

– А с чего вы решили, будто мы торгуем такими камнями?

Сунув руку в карман, Форд достал пригоршню золотых монет и начал одну за другой методично ронять на столешницу – «американские орлы» с тихим звяканьем падали на сукно. Бунми, казалось, даже не взглянул на них, однако Форд обратил внимание на быстро забившуюся жилку на его шее. Любопытно, как люди меняются при виде золота.

– Это для начала беседы.

Бунми расплылся в улыбке – маленькое личико засияло удивительной невинностью и безмятежностью, а сгребшая монеты рука мигом перенесла их в карман. Он откинулся на спинку кресла.

– Надеюсь, мистер Мэндрейк, наша беседа будет приятной.

– Мой клиент торгует в Штатах, и ему нужно не меньше десяти тысяч карат необработанных камней для продажи огранки. Сам-то я камнями не занимаюсь и вряд ли отличу бриллиант от стекляшки. Я, скажем так, выступаю в роли координатора при необходимости договориться с американской таможней, – позволил себе Форд легкую браваду.

– Понимаю. Только вот десять тысяч карат – по крайней мере сразу – не получится.

– А в чем дело?

– Камни редкие, поступают в небольших количествах И я не единственный торговец в Бангкоке. Для начала могу предложить вам несколько сотен карат, дальше – больше.

Поерзав в кресле, Форд нахмурился.

– Никаких «для начала», мистер Бунми. Это разовая сделка: либо десять тысяч, либо я пошел дальше.

– Какова ваша цена, мистер Мэндрейк?

– На двадцать процентов выше обычной – шестьсот американских долларов за карат. Выходит шесть миллионов – на случай если вы не дружите с математикой. – Форд подкрепил свои слова адекватно-глуповатой улыбкой.

– Я уточню. У вас есть визитка, мистер Мэндрейк?

Форд достал впечатляющую по азиатским понятиям карточку – с броским золотым тиснением, напечатанную по-английски с одной стороны и по-тайски с другой – и с напускной важностью протянул ее Бунми.

– У вас – час, мистер Бунми.

В ответ тот слегка склонил голову.

После рукопожатия Форд вышел из магазина и попытался на углу поймать такси, отмахиваясь от тук-туков.[15]15
  Трехколесные моторикши.


[Закрыть] Два «бомбилы» предложили свои транспортные услуги, но он отказался и от них.

После десяти минут бездарного ожидания он вытащил бумажник и, проверив содержимое, вернулся в магазин.

К нему вновь подлетели те же девчушки. Он прошел мимо них за прилавок в глубь магазина и постучал в уже знакомую дверь. Через мгновение ее открыл щупленький владелец.

– Мистер Бунми?

Тот удивленно посмотрел на него.

– Проблема?

Форд смущенно улыбнулся.

– Я дал вам не ту карточку – старую. Можно я?..

Бунми взял со стола визитку и протянул Форду.

– Прошу прощения. – Убрав ее в нагрудный карман рубашки, Форд протянул ему другую и, покинув магазин, вновь оказался под палящим солнцем.

На этот раз он тут же поймал такси.