Текст книги "Влияние"

Автор книги: Дуглас Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 12

– Он визгун, – сказал Марк Корсо. – Такой толстый, мягкий, розовый поросенок.

Марджори Люнг рассмеялась, тряхнув длинными черными волосами и откинувшись на спинку стула; поднесла мартини к своим пухлым губкам. Корсо наблюдал, как тонкая обтягивающая блузка скользит по упругому животику и небольшой соблазнительной груди. Они сидели в одном из калифорнийских так называемых тематических баров – с отделкой из бамбука и тикового дерева, с волнистой металлической кровлей и разноцветными фонариками у самого пола, – похожем на пляжное заведение на Ямайке. И почему в Калифорнии все непременно должно быть, как где-то еще? Ему вспомнилось, что по этому поводу сказала Гертруда Стайн: «Сплошное „как“». И она права.

– Фримэн меня о нем предупреждал, – продолжил Корсо. – И такой тип оказался вторым в проекте?!

Поставив бокал, Люнг заговорщически наклонилась к нему стройным гибким телом.

– Знаешь, почему у него всегда закрыта дверь?

– Это меня порой удивляло.

– Порнуху ищет.

– Думаешь?

– Я как-то на днях к нему постучала, и там послышался звук, словно его спугнули. А когда я вошла, он, сидя перед темным монитором, торопливо заправлял рубаху.

– Прятал свой член, не иначе. От одной мысли тошнит.

Люнг вновь тряхнула волосами и откликнулась звонким, точно колокольчик, смехом, прижимаясь коленом к ноге Корсо. Она почти допила мартини.

Покончив со своим напитком, он жестом попросил вновь наполнить бокалы, продолжая чувствовать ее ногу. Люнг была специалистом по метеорологии Марса и работала на проекте вместе с ним, только ее отдел располагался в другом конце здания. Она казалась веселой и несерьезной, выгодно отличаясь от подавляющего большинства так называемых ботаников. Однако была исключительно толкова. Китайская эмигрантка в первом поколении, детство которой прошло на задворках родительской прачечной; те и по-английски толком говорить не умели, а она поступила в Гарвард. Корсо обожал подобные истории: Люнг походила на его деда, который, убежав в четырнадцать лет из родительского дома на Сицилии, самостоятельно добрался до Америки. Корсо ощущал с ней душевное родство.

– Ты читала об убийстве Фримэна? – спросил он.

– Да. – Бармен подал напитки, и она взяла свой бокал. – Так жутко. Мы с ним иногда здесь сидели.

До Корсо доходили слухи, что между Люнг и Фримэном что-то было, но ему не хотелось в это верить.

– Ужасно, что его могли вот так взять и убить. – Она качнула головой, и волосы чутко отозвались на это движение.

Улучив момент, Корсо прижал свою ногу чуть сильнее и почувствовал взаимность. От выпитого мартини его кровь взыграла.

– Ты, наверное, здорово переживал, – сказала она.

– Да. Ведь он был неплохим человеком. Немного не от мира сего.

– А тебе известно, за что его уволили? – поинтересовалась она.

– Да нет, не особо. Так… обострение отношений, разногласия. Возможно, они схлестнулись с Дерквейлером из-за каких-то материалов и данных.

– Материалов и данных?

– Гамма-излучения. – Корсо понимал, что приблизился к опасной черте – обсуждал служебную информацию вне лаборатории с человеком из другого отдела. Он глотнул мартини. А, к черту правила!

– Правда? – удивилась она. – Он мне что-то говорил, но я не совсем поняла. Так что за гамма-излучения?

– Похоже, где-то на Марсе есть некий источник гамма-излучений. Точечный, с определенной периодичностью. По крайней мере я это обнаружил, убирая общие фоновые помехи.

Она подалась вперед.

– Погоди, ты шутишь!

– Нет, не шучу. – «На лету все схватывает», – подумал Корсо. – Интервал составляет около двадцати пяти – тридцати часов, что примерно равно марсианскому дню.

– И откуда же, черт возьми, в Солнечной системе мог взяться источник гамма-излучений? Даже у Солнца недостаточно энергии.

– Космические частицы.

– Да, но космические лучи представляют собой слабый рассеянный свет от любой частицы Солнечной системы. А ты говоришь о периодическом сигнале, что подразумевает существование некоего точечного источника на поверхности планеты.

Корсо не переставал удивляться, насколько быстро она соображает.

– Да, но проблема в том, что комптоновский детектор на орбитальном картографе не направленного действия: нельзя определить, откуда исходят гамма-лучи. Источник может находиться на планете где угодно.

– И у тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? – спросила Люнг.

– Поначалу я предположил, что источником является атомный реактор, оказавшийся в результате аварии на поверхности планеты – возможно, часть какого-то государственного секретного проекта, – однако, обратившись к расчетам, понял, что такой реактор должен быть размером с гору.

– Ну а что же еще?

Корсо вновь глотнул из бокала, чувствуя, как сердце застучало от соприкосновения с ее бедром. Она явно не возражала.

– Да я уже голову сломал от этих мыслей: гамма-излучения с высокой энергией могут появляться в результате мощных астрофизических процессов – сверхновых звезд, черных дыр, нейтронных звезд и тому подобного, – а также в атомном реакторе или атомной бомбе.

– Невероятно. Ты на пути к какому-то открытию.

Он повернулся к ней.

– Возможно, это небольшая черная дыра или очень маленькое нейтронное тело, каким-то образом оказавшееся на поверхности Марса или двигающееся по орбите вокруг него.

– Ты меня разыгрываешь.

Он посмотрел в ее живые черные глаза.

– Вовсе нет. Отбрасывая невозможное…

– …видишь истинное, каким бы невероятным оно ни казалось, – закончила она знакомый афоризм с ослепительной улыбкой на алых губах.

Он понизил голос.

– И небольшая черная дыра, и крохотная нейтронная звезда могут вырасти, уничтожить Марс и своими пагубными излучениями «стерилизовать» Землю, а то и взорваться. И это не наукообразные домыслы, а вполне реальная вещь.

– Боже, – выдохнула Люнг.

Положив руку ей на колено, он слегка сжал его.

– Да, да – совершенно реальная вещь.

Она наклонилась к его лицу, и он ощутил аромат ее шампуня.

– И что ты намерен делать?

– Это станет темой моего выступления. – Его рука скользнула к ней под юбку, чуть задравшуюся от сидения на высоком стуле. Она едва уловимо двинула бедрами ему навстречу, и он почувствовал тепло ее ног.

Наклонившись еще ближе, она еле слышно простонала, слабо дыхнув мятой.

– Выпьем еще? – спросил он.

Почти незаметно поерзав на стуле, она вновь придвинулась бедрами; его пальцы коснулись ее трусиков. Она сжала ногами его руку и прошептала, едва касаясь губами уха:

– Хочешь, пойдем ко мне?

– Да, – ответил он, – да, хочу.

ГЛАВА 13

Сисофон оставался таким же уродливым, каким Форду и запомнился, – побеленные цементные постройки среди куцых пальм и чахлых бенгальских смоковниц. Фасады многих домов, выходящих на улицы, были, как и во время войны, испещрены шрапнелью. Когда Форд с водителем въезжали в город, мимо них целеустремленно проколесил набитый людьми в голубых касках «лендкрузер» с красующейся по бокам эмблемой ООН.

Гостиница высшего класса под названием «Турист» стояла на прежнем месте, правда, казалась еще более обшарпанной, а на улице кишмя кишели продававшие всякую всячину дети. Возведенное из шлакоблоков здание в основном занимали неправительственные организации, и вряд ли в нем когда-либо проживал хоть один настоящий турист. Забронировав комнату, Форд за десять тысяч риелей оставил свой чемодан у портье, пообещав тому еще пятьдесят тысяч, если с багажом ничего не случится.

Выйдя из гостиницы, Форд направился к полю на краю города, где располагались ремесленные мастерские по изготовлению «древностей». По мере его продвижения картина вокруг менялась: цементные постройки уступили место соломенно-деревянным хижинам на сваях с рисовыми полями вокруг и повозками с запряженными в них буйволами. Раскинувшееся на просторе поделочное предприятие кипело активной деятельностью – в выстроившихся длинными рядами открытых палатках под веселый стук зубил творили каменотесы. В этом наиболее известном в Камбодже месте даровитые ремесленники превращали груды песчаника в якобы ангкорские древности для продажи в Бангкоке и по всему миру.

Прогуливаясь по этому оживленному рабочему цеху под открытым небом, Форд наблюдал, как под перестук зубил каменотесов из уложенных среди мешков с песком булыжников рождаются чудеса одиннадцатого века – танцующие апсары, Будды, фаллосы и наги. Тут же рядом из металлического сарая доносился шум подключенного к генератору современного принтера, печатающего все необходимые «документы», удостоверяющие подлинность происхождения того или иного артефакта. А по другую сторону свежеиспеченные поделки подвергались обработке всевозможными кислотами, грязевым ваннам, окраске чаем, покрытию яичным белком и даже погребению для придания им пущей убедительности.

Окидывая взглядом толпы рабочих, продавцов и покупателей, Форд искал знакомый силуэт своего старого приятеля Хона. И вот наконец тот появился – невозможно было не заметить его пухленькую фигурку с точно отполированной маковкой, мелькающей среди мастеровых, – то и дело заговаривая со всеми, постукивая тростью по изваяниям, громко хохоча и явно получая удовольствие от происходящего.

– Хон! – Устремившись к нему, Форд тепло пожал его руку.

– Уаймэн, друг мой! Как же здорово тебя видеть, мать твою!

– Меня зовут Керк, – подмигнув, поправил тот.

– Керк, дружище! – не моргнув глазом воскликнул Хон и, запрокинув голову, звонко рассмеялся, однако тут же посерьезнел. – Вот уж не думал, что вновь увижу тебя после… – Он замолчал, недоговорив.

– А я вот здесь.

– Ты чертовски похудел, Керк! А волос седых!.. Но есть древняя камбоджийская поговорка: «Снег на крыше не означает, что в камине погас огонь»! – Он вновь рассмеялся.

– Почему-то не верится, что поговорка древняя камбоджийская.

Хон махнул рукой.

– У меня для тебя подарок. – Сунув руку в карман, он вытащил оттуда головку Гаруды – мифического существа в виде птицы. – Подделка, конечно. С возвращением.

К счастью, Форд не забыл о камбоджийском обычае обмениваться подарками.

– А это – тебе.

Сквозь круглые очочки Хон уставился на зеленый камень.

– Только не говори мне, что ты приехал в Бангкок скупать камни!

– Это настоящий изумруд. Качества, надо сказать, паршивого, но мне понравилась резьба. И, могу тебя заверить, меня не обманули.

Хон, сощурившись, осмотрел минерал, снял очки, протер их полами рубашки и вновь надел.

– Не может быть – тоже Гаруда!

– Великие люди одинаково мыслят. – Форд указал в сторону поля, свободную от палаток. – Прогуляемся.

Они немного прошли молча.

– Мне так и не представилась возможность сказать тебе, как я сожалею…

Едва коснувшись плеча, Форд остановил его.

– Не надо.

Хон кивнул, и они пошли дальше.

– Неплохой бизнес, а? – показал он на палатки.

– Отличный, – согласился Форд. – По крайней мере теперь хоть не разбирают храмы на камни – полностью одобряю.

– Добро пожаловать в новую Камбоджу!

Пока они шли, Форд украдкой посматривал на своего старого приятеля – тот ничуть не изменился. Хону по идее было не меньше пятидесяти, однако время, казалось, не властвовало над ним: опрятно одетый в холщовый жакет оливкового цвета, белую сорочку со свободно повязанным галстуком и брюки цвета хаки, с тростью в руке, он походил на персонаж из фильма про Индиану Джонса. Внешность порой обманчива – он был человеком на редкость отважным, спокойным и хладнокровным. «Вот, – думал Форд, – что значит вырасти при режиме красных кхмеров».

– Так что за задание, Керк?

– «Медовое».

– Ты про девочек или про камешки?

– Камешки. Я здесь для того, чтобы выяснить, откуда веревочка вьется.

Резко остановившись, Хон повернулся.

– Ты вернулся в ЦРУ?

Форд покачал головой.

– Я на вольных хлебах.

Сжавшая трость рука Хона несколько расслабилась.

– И на кого же ты работаешь?

– Не важно. Мне необходимо установить Джи-пи-эс-координаты местонахождения, все задокументировать, сфотографировать, снять на видеопленку и передать информацию.

– И что некто будет с ней делать?

– Не знаю, да особо и не интересуюсь.

Хон задумчиво покивал, теребя мочку уха.

– Здесь есть некий посредник, торгующий «медовыми» камнями, по имени Прам Форганг, – сказал Форд. – Знаешь его?

Хон склонил свою кругленькую голову.

– Да, конечно. Он один из основных торговцев в городе: камни, антиквариат и рис – все три кита нашей экономики.

– У него есть семья?

– Сын. Восемнадцать лет. Толковый парень. Учится в университете в Пномпене.

– А Прам живет один?

– Да.

– Надо нам с ним сегодня вечером побеседовать.

У Хона заблестели глаза.

– С применением силы?

– Нет.

Лицо Хона выразило некоторое разочарование.

– А как же ты собираешься добиться того, что тебе нужно?

Прищурившись, Форд посмотрел в сторону металлического сарая на противоположном конце поля, где работал принтер.

– Так, говоришь, его сын – студент? Возможно, понадобится лишь пара листков бумаги.

Он быстрым шагом направился к местной типографии.

ГЛАВА 14

Рэндал Уорт привязал шлюпку к городскому причалу, надел рюкзак и, втянув голову в плечи, направился по пирсу к пристани. Было пять часов: может, повезет – и он никого не встретит. Он ощущал тяжесть упиравшегося ему в бок старого пистолета «РГ» сорок четвертого калибра, обычно хранившегося на катере, а сейчас перекочевавшего за его пояс.

– Эй, Уорт.

«Твою мать». Подняв глаза, Уорт увидел человека, которого хотел бы видеть меньшего всего. Эрни Джура – владелец промыслового коопа, под шесть футов четыре дюйма ростом и за двести двадцать фунтов весом – стоял в штормовой экипировке и резиновых сапожищах. Джура издевался над ним еще в школе, но не оставил этого занятия и потом.

– Мне нужны деньги, которые ты мне задолжал за солярку, – триста двенадцать баксов. Пока я их не получу, тебе у меня солярки не видать.

– Я же сказал, что расплачусь. – Уорта затрясло от злости. Он не сомневался, что Джура и был тем мерзавцем, что срезал его ловушки для лобстеров.

Посмотрев на него в упор, Джура прищурился.

– Надеюсь, так оно и будет.

Проходя мимо, Уорт импульсивно задел его плечом. Джура схватил Уорта за шиворот и, развернув к себе, чуть ли не ткнулся своей толстой ряхой ему в физиономию, обдавая пивными парами.

– Слышь, панк, ты соврал, когда брал у меня солярку: сказал, что можешь расплатиться. Так давай плати, ублюдок, или я повешу твои яйца тебе на шею в виде бабочки и отправлю на школьные танцы. – Он отшвырнул от себя Уорта и бросил через плечо: – Хочу получить свои деньги до полудня завтрашнего дня – понял, Бездарь?

Нащупав «РГ», Уорт сжал рукоятку. Джура, нагнувшись, крутил ручку подъемника.

– Скотина, – ответил Уорт.

Джура будто не расслышал. Уорт уже было вытащил пистолет, но передумал. Он разберется с Джурой позже. Сейчас ему предстоит более выгодное дельце. И еще надо каким-то образом раздобыть солярки.

Он подошел к своему припаркованному на стоянке грузовичку и нащупал в кармане ключи. В Нью-Харборе и Мусконгусе его уже не заправят – оставалось гнать катер в Бут-Бей, но и там кредит под большим вопросом. Нет, если он хочет осуществить свой план, заправляться надо здесь и сейчас.

Уорт вставил ключ в зажигание и повернул – двигатель засвистел, заскрежетал, но все же завелся. Он проверил топливо – до Уолдоборо хватит.

Он тронулся с места и, переключая скорость, услышал лязг в коробке передач. Выехав со стоянки, он свернул направо – на шоссе 32 в сторону Уолдоборо.

Белый дощатый дом с просевшим крыльцом выходил на главную дорогу; краска на стенах облупилась, а на лужайке перед домом красовалась «убитая» машина. Наступали сумерки, и в пристроенном сарае горел свет. Уорт заехал на подъездную дорожку, вышел из грузовичка и, подойдя к боковой двери сарая, дважды постучал. Покурив в дороге «дури», он почувствовал себя намного лучше. Дрожь в ногах пропала, в голове прояснилось, и настроен он был решительно.

– Кто там? – раздался голос.

– Уорт.

Послышался звук открываемого замка. Дверь отворилась, и показался Девин Дойл. В малярном комбинезоне, с пивом и сигаретой в руках, лохматый и небритый – один из тех, кто в свои тридцать выглядел на восемнадцать. И вел себя соответствующе.

– Эй, Рэнди, обезьяна хренова, ты чё здесь?

Уорт вошел, и Дойл закрыл за ним дверь на все запоры. В глубине сарая, прикрытая обрывками грязного брезента, высилась гора краденой мебели.

– Пиво?

Уорт взял «Бад лайт», плюхнулся на заплеванный диван и одним глотком осушил полбанки. Затем, поставив ее на стол, закрыл глаза.

Дойл уселся в кресло.

– Эй, Рэнди, а ты видел последние фотки Бритни с бритой киской? У меня в компьютере есть…

– Я пришел за своей долей, – заявил Уорт.

– Что за хрень, старик? За какой такой долей?

– Ты плохо слышишь? – Он медленно открыл глаза и пристально посмотрел на Дойла.

– Я же говорил тебе: как только – так сразу. – Сделав последнюю затяжку, Дойл выдохнул дым и затушил сигарету в стоявшей рядом ракушке. Нащупав рукой пиво, он поднял банку.

– Я приволок все это добро с Рипп-Айленда неделю назад, – начал Уорт. – Я рисковал, но свою работу выполнил. И теперь хочу получить свою долю. – Он почувствовал, как на шее задрожала жилка.

– Да мы даже не знаем, что там за доля, пока я не сплавлю все это барахло. Антиквариат не плоские мониторы. Я же предупреждал тебя, что придется подождать, и ты согласился.

Уорт вновь прикрыл глаза, изображая из себя крутого.

– Извини. Нет времени ждать. Я притащил тебе антиквариата на сотню тысяч долларов и теперь хочу получить свои деньги. – Резко открыв глаза, он грохнул ногой об пол. – Capisce?[21]21
  От итал. гл. саріге – понимать, схватывать; здесь – «усек?», «въехал?», «усвоил?» и т. п.


[Закрыть]

– Эй, Рэнди, не надо этого дерьма. Я сочту за удачу, если срублю хотя бы десятку, и ты, соответственно, получишь половину, как мы и договаривались. Но это когда мне удастся толкнуть товар, лады?

– Не «лады», засранец. – Дойл умолк. Рэнди допил пиво, смял рукой банку и запустил ею в приятеля. Банка попала тому в плечо. – Ты меня слушаешь?

Жилка на шее прыгала, как кенгуру.

– Послушай, Рэнди, – начал Дойл, – у нас был уговор. Я делаю все возможное. К понедельнику для тебя что-нибудь будет.

Уорт заметил, что Дойл вспотел; он был напуган.

– Говоришь, десять тысяч? Отлично. Мне нужна моя половина. Сейчас. В качестве аванса.

Дойл развел руками.

– Да нет у меня сейчас пяти тысяч, мать твою.

Произведенный на Дойла эффект придал Уорту уверенности; он не спеша поднялся с дивана. Пульсирующая жилка на его шее напугала Дойла до смерти. Уорт видел, как у того забегали глаза в поисках хоть какого-нибудь оружия.

– Даже не думай, – упредил его Уорт, надвигаясь с угрожающим видом.

– Давай до понедельника.

– Я хочу свои пять штук. Сейчас. – Уорт вплотную приблизился к сидящему Дойлу, практически упираясь членом тому в лицо.

– Нет у меня. – Вдавившись в кресло, Дойл попытался отпрянуть.

Уорт звонко треснул его по макушке – раз, другой.

– Твою мать! Рэнди, ты охренел?! – Он дернулся, стараясь подняться, но Уорт удержал его – он стоял над ним, широко расставив ноги, будто оседлав Дойла. Охренеть – он чувствовал себя словно Тони Сопрано! Сунув руку за пояс, он выдернул пистолет и ткнул дулом Дойлу в ухо.

– Давай гребаные деньги.

– Рэнди, ты спятил? У тебя от мета[22]22
  Сокр. жарг. от «метамфетамин» – белое кристаллическое вещество, использующееся как наркотик.


[Закрыть] совсем уже крышу снесло…

Уорт продолжал награждать его оплеухами теперь уже по физиономии – справа, слева, справа, слева.

– Хватит! – Дойл тщетно пытался хоть как-то защититься, вскидывая тощие ручонки и по возможности уворачиваясь. – Пожалуйста!

– Где твой бумажник? Давай сюда. – Он отвесил ему очередную пощечину.

Дрожащей рукой, прикрывая другой голову, Дойл полез в комбинезон и чуть не плача нащупал бумажник. Раскрыв его, Уорт вытащил стопку денег – все сплошь полтинники. Бросив кошелек на пол, он пересчитал купюры.

– Гляди-ка – восемьсот баксов.

Он снова замахнулся, и Дойл, сжавшись, взметнул руки вверх. Уорт расхохотался.

– Сосунок! – Свернув деньги, он сунул их себе в задний карман. Затем слегка ткнул дулом пистолета Дойлу в лоб. – Слушай, педик, я вернусь в понедельник и хочу, чтобы меня здесь ждали мои четыре тысячи двести долларов и карточка.

– У нас же уговор, – жалобно проскулил Дойл. Его физиономия покрылась разводами, как у сопливого мальчишки.

– А теперь – договор.

ГЛАВА 15

Форд дождался пока Хон выйдет из бара и, поравнявшись с ним, пошел рядом по грязной улице.

– Прам никогда не изменяет своим привычкам, – сказал Хон. – Ровно в час он покинет бар, сядет в свой новый «мерседес», проедет триста ярдов и будет дома в час ноль пять.

– Он из числа трудных клиентов?

– В определенном смысле.

– Есть вероятность, что он будет пьян?

– Нет. Его норма – два пива за вечер, ни больше ни меньше.

Они пришли к жилищу Прама Форганга. Новый дом из побеленных шлакоблоков соседствовал с тем, что, очевидно, являлось его прежним обиталищем, – традиционной камбоджийской хижиной на сваях, dnmak, – с мирно дремлющим под ней буйволом, окруженным с трех сторон рисовыми полями и палисадником с кокосовыми пальмами.

– Зайдем сзади, – предложил Форд. Сойдя с дороги, они пошли по тропинке вдоль ирригационной канавы между посадками. Вечер был теплый и ясный; на востоке поднималась полная кроваво-красная луна. Форд глубоко вдохнул камбоджийский воздух – смесь грязи, зеленой поросли и влаги.

– Прекрасный вечер для прогулки, – сказал Хон, тоже делая глубокий вдох и потягиваясь.

Двигаясь вдоль ирригационных траншей, они обогнули дом, призрачно возвышавшийся в темноте, и подошли к задней двери. Форд без труда открыл простенький замок, и они шагнули внутрь.

У Прама в доме пахло сандалом. Не зажигая свет, они прошли в гостиную. Форд занял стратегическую позицию в мягком кресле слева от двери, а Хон расположился на диване справа.

– Двенадцать сорок, – прошептал Форд, достал из кармана свой «Вальтер ппк» тридцать второго калибра и положил себе на колени.

В указанное время – ровно в час ноль пять ночи – по оконным занавескам скользнул свет фар нового «мерседеса» Прама, а через пару мгновений Форд услышал скрежет ключа в замке. Дверь открылась, вспыхнула спичка – в ночное время в домах не было электричества, – и Прам оказался лицом к лицу с ними.

Он тут же попытался улизнуть, но Форд, стремительно метнувшись к двери, словно пригвоздил ее ударом ботинка, не давая вновь распахнуться. Он приставил пистолет к голове торговца и прижал палец к губам:

– Тсс.

Прам молча смотрел на него.

Форд мягко закрыл дверь.

– Suorsdei, мистер Прам. – Он указал пистолетом в глубь комнаты. – Присядем?

Прам словно застыл на месте. Появившийся из темноты Хон зажег единственный светильник, и помещение залил тусклый желтый свет.

– Я сказал, присядем.

Прам опасливо опустился на стул, словно испуганный зверек, готовый в любой момент дать стрекача.

– Что вам надо?

– Мы решили нанести вам дружеский визит с отличным деловым предложением.

– Разве с дружеским визитом вламываются в чужой дом?

– Мы проникли в дом через заднюю дверь, чтобы обезопасить вас, а не себя.

Прам нервно поерзал. Форд внимательно оглядел мужчину – тот оказался средних лет, маленький и тощий, но с животиком, и довольно суетливый. На нем была гавайская рубаха навыпуск, свободные брюки и шлепанцы; от него слегка пахло пивом и дешевой парфюмерией. Большие влажные глаза смотрели настороженно. Он ничего не ответил.

– Мистер Прам, мы пришли узнать у вас, где находится месторождение «медовых» камней, – улыбнулся Форд.

Прам продолжал молчать.

– Мы готовы хорошо заплатить вам за эту информацию.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Не хотите послушать наше предложение?

– Вам вряд ли удастся предложить мне нечто такое – включая деньги и женщин, – что могло бы заставить меня изменить уже сказанное, – усмехнулся Прам. – Взгляните, я все имею: хорошую машину, красивый дом, плоский телевизор, компьютер – полный набор. И мне не известно ни о каком месторождении.

– Никто не узнает, что вы рассказали нам.

– А я и не в курсе.

– Неужели вам ни капельки не любопытно, что у нас за предложение?

Прам не ответил.

Форд встал, подошел к нему и, ловко перевернув пистолет, протянул его рукояткой торговцу.

– Возьмите.

Секунду помедлив, Прам выхватил оружие, проверил магазин и убрал его на место.

– Заряжен, – сказал он, направляя пистолет на Форда. – Я мог бы вас убить на месте, но предлагаю уйти из моего дома.

– Это не самая хорошая идея.

Прам расплылся в улыбке. Именно на это Форд и рассчитывал: с оружием в руках тот чувствовал себя в безопасности. Откуда же ему было знать, что Форд, предварительно вытащив патроны и высыпав оттуда порох, потом вновь вставил их обратно.

– А предложение вот какое. – Форд медленно сунул руку в карман и, достав небольшой документ, положил его поближе к свету. Это была студенческая виза для поездки на учебу в американском университете.

Прам хмыкнул.

– Мне это ни к чему. Мне же пятьдесят лет! Я богатый и уважаемый человек. У меня свое дело, и я занимаюсь легальным бизнесом. Не нарушаю законы и ничего не ворую.

– А виза и не для вас.

На лице Прама появилось недоумение.

– Да вы взгляните.

После некоторого колебания Прам все же решился. Раскрыв документ, он посмотрел на фотографию.

Форд достал из кармана конверт и положил его рядом с визой. На конверте был малинового цвета логотип с единственным словом «Veritas» и обратный кембриджский адрес в штате Массачусетс.

– Прочтите письмо.

Положив паспорт, Прам взял конверт, вытащил оттуда плотную кремовую бумагу и, сощурившись при тусклом свете, стал читать письмо; листок слегка подрагивал в его руке.

– Это свидетельство о приеме вашего сына в Гарвардский университет, подписанное деканом приемного отделения.

Последовала длительная пауза. Прам медленно положил письмо; по глазам трудно было понять, какие мысли роились у него в голове.

– Насколько я понимаю, это пряник. Каков же кнут?

– Дойдем и до этого.

– Я не могу полагаться на ваши обещания. Это просто листочки бумаги, которые кто угодно мог напечатать.

– Что правда, то правда. Сейчас вам придется положиться лишь на мое слово. Упустите возможность – больше такого шанса не будет.

– Зачем вам это месторождение?

– Ну вот мы дошли и до кнута. Как вы думаете, где заканчивают свой путь эти камешки, мистер Прам? На дамских шейках.

– Ну и что?

– Один из камешков весьма внушительного размера оказался на шее весьма важной особы – супруги влиятельного американского сенатора. Пока она не облысела, ею восхищался весь Джорджтаун. А теперь, как следствие радиационного облучения, у нее вдобавок ко всему еще и жуткие раны на груди. След привел к вам.

Последовала некоторая заминка.

– Mhn sruel kluen tee! – выпалил Прам.

Форд узнал кхмерское ругательство.

– Да-да, как говорится, по уши в дерьме.

Прам вытер лицо носовым платком.

– Я этого не знал. Даже не мог представить себе. Я бизнесмен.

– Вам известно, что камни радиоактивны.

Молчание.

– Так вот, в качестве кнута выступает сенатор, которому сообщили, что его супруга облысела из-за вас. Ну и как, вы думаете, он с вами поступит?

– Если я расскажу вам про месторождение, меня убьют.

– А если нет, это сделает ЦРУ.

– Не поступайте так со мной, прошу вас.

– Послушайте, владельцы шахты не узнают, что вы нам все рассказали. С этой целью мы и проникли к вам в дом через заднюю дверь ночью.

Прам отчаянно потряс головой. Он уже и забыл про пистолет, по-прежнему остававшийся в его теперь уже безвольно повисшей руке.

– Мне надо подумать.

– Простите, мистер Прам, но другого времени нет.

Он снова вытер лицо.

– Это же является для меня источником существования.

– Вы уже неплохо заработали.

– Кроме Гарварда для сына мне нужны деньги.

– Это уже чересчур.

– Сто тысяч долларов.

Форд переглянулся с Хоном. Его не переставала удивлять привычка камбоджийцев торговаться. Поднявшись, он небрежно подхватил со стола визу с письмом и сделал вид, что уходит.

– Вами займется ЦРУ.

– Погодите – пятьдесят тысяч!

Форд, не замедляя шага, направился к двери.

– Десять тысяч.

Форд был уже возле двери.

– Пять тысяч.

Помедлив, Форд повернулся.

– Получите деньги в случае успешного обнаружения месторождения. Возвратите мне оружие.

Прам протянул пистолет. Неуверенно поднявшись на ноги, он подошел к деревянному комоду и, достав оттуда карту, развернул ее на столе и поставил в центре масляную лампу.

– Это карта Камбоджи, – пояснил он. – Мы находимся здесь, а месторождение – здесь. – Он ткнул своим маленьким пальчиком в бугорок среди дикой гористой местности далеко на северо-западе страны. Повернувшись, камбоджиец посмотрел на Форда своими влажными глазами. – Но скажу вам ради вашего же блага: пойдете туда – живым не вернетесь.