Текст книги "Крайне аппетитный шотландец (ЛП)"

Автор книги: Донна Алам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Вообще-то я потерялся. Я увидел свет, и, как видите, – говорит он, проводя рукой по своим влажным волосам, почти застенчиво. – Я попал под дождь, поднимаясь на холм.

Я следую взглядом за его опускающейся рукой, слегка касающейся молнии на его джинсах. Я почти уверена, что могу видеть очертания того, чего не должна, и не могу остановить себя, чтобы не задержать там свой взгляд. Настолько ли хороша моя память, как это выглядит?

– О, – повторяет Айви, когда я заставляю себя отвести взгляд, к сожалению, сталкиваюсь с ней взглядом. Она выглядит обеспокоенной. Или разозленной. Трудно сказать, какой. Ее молчание не помогает, а делает момент еще более неловким и затянувшимся. Айви определенно раздражена. Я благодарна лишь тому, что она не знает его, не знает о нем. И я понимаю, что не должна чувствовать себя так легко, но, черт возьми, чувствую.

Нэт, размахивая коробкой фольги для окрашивания волос, спасает наше трио от внезапного молчания.

– Вот. Ты оставила ее на кухне. – Она передает коробку в руки Айви, ни одна из них не делает и шагу от стойки регистрации, и это меня устраивает. Мне не следует оставаться с ним наедине. На самом деле, неплохо будет, если он перестанет так на меня смотреть. Я опускаю голову, позволяя волосам скрыть мое лицо и заставляя себя уткнуться в записную книжку, когда Наташа восклицает,

– Ты насквозь промок! – даже не имея полного обзора, я чувствую, как она осматривает его – сверху-вниз – ничуть не стесняясь. – Совершенно мокрый! – отталкиваясь от стойки, он немного подрагивает от холода.

– Переживу. Есть идеи, где мне найти расписание приливов, чтобы добраться до парома? – спрашивает он, вытаскивая iPhone из своего кармана. Его тон не недружелюбный, но определенно он более резок, чем когда мы были одни. И аппетитный намек на его акцент почти исчез. – Кажется, я не могу нигде поймать сигнал.

– Ты уезжаешь в большой домище? – спрашивает Нэт без намека на флирт, я замечаю, что ее акцент усиливается на слове домище. – Ничем не могу помочь с сигналом. У нас у всех такая же проблема, но расписание приливов должно быть вывешено на дороге. Если только табличку опять не снесло ветром.

Большим домищем местные называют величественный особняк, расположенный в полу миле от материка на маленьком острове, на который попасть можно только на пароме. Дом из песчаника был построен где-то в начале прошлого столетия местной авторитетной семьей, которой уже давно нет. Остались только дом и пара коттеджей. Он милый, но до него трудно добраться.

Нэт продолжает обсуждать расписание приливов и черт знает, что еще, пока Айви раскладывает фольгу на одном из своих передвижных столиков, определенно прислушиваясь к разговору. А я? Я стою, где стою, в основном перекладывая вещи с места на место. Скрепки для бумаг. Талоны на посещение. Но, даже с опущенными вниз глазами, я не могу не заметить, как Рори следует за мной взглядом.

Не должна этого замечать. Не поднимай глаз.

Когда дверной колокольчик снова звенит, я испытываю небольшое разочарование. Мой взгляд прикован к его широкой спине, когда он уходит. Но это к лучшему.

– Он наблюдал за тобой, как кот за вкусным мышонком. – Нэт облокачивается на стойку в том же месте, где только что стоял Рори, и подпирает подбородок кулаком. – Ты заметила?

– Нет. – Отвечаю я, рассматривая свои ухоженные руки.

– Думаю, кому-то нужно забраться на этого лесоруба, – говорит она, театрально хлопая по стойке. – На его ство-о-о-ол!

– Наташа, не могла бы ты показать мне, где нашла фольгу? – перебивает ее Айви, швыряя теперь уже пустую коробку на стол.

– Это в – один взгляд на выражение ее лица и Нэт издает тот самый шотландский глубокий гортанный звук. – Пойдем, – добавляет она. – Я тебе покажу.

Айви еще раз смотрит в окно, задерживая свой взгляд на холодной, сырой улице.

– Беду не ждут, она сама приходит, – говорит она, ее мрачный взгляд следует за фигурой Рори сквозь дождь.

Глава третья

Фин

Дни проходят в своей обычной манере. Я не слишком часто думаю о Рори, хотя скорее случайно, чем намеренно. Суббота самый загруженный день в течение всей недели с момента открытия салона Айви. Кажется, всем в Охкелде нужно подстричься, покраситься или обработать что-то воском. Или, возможно, они просто кучка ужасно любопытных ублюдков. Какова бы ни была причина, это отличный старт для бизнеса, а это означает, что в течение дня мне особо некогда отвлекаться, хотя к тому времени, когда я забираюсь в кровать, все кардинально меняется.

Я поклялась никогда не возвращаться; достаточно было вырасти тут. Тем не менее, вот она я, и каким-то непостижимым образом ничего не изменилось.

Я по-прежнему завишу от кого-то, просто вместо мамы теперь Айви.

Я продолжаю сторониться местных жителей и их вил.

И я по-прежнему сплю на крохотной односпальной кровати и фантазирую о нем. Хотя, строго говоря, я не мечтаю о нем, я предаюсь воспоминаниям.

Я уехала в колледж, или, как говорят здесь, университет, и через неделю после выпускных экзаменов, моя мать сказала мне, что продает дом. Я была в шоке, и по-видимому, теперь уже достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно. Я еще не начала искать работу, настоящую, взрослую работу. Вместо этого я строила планы о том, как отправлюсь с Айви в туристический поход на полгода. Где-то между окончанием занятий и отъездом, я на пару недель оставила Айви в Лондоне, чтобы она закончила учебу, а сама вернулась домой, разобрать хлам, скопившийся за девять лет в моей комнате. Дальний Восток. Австралия. Новая Зеландия. Таковы были наши планы, и я сгорала от нетерпения. Мы всегда мечтали об этом, или, по крайней мере, я мечтала и вкалывала, как проклятая, посещая занятия и хватаясь за любую оплачиваемую работу, чтобы заплатить за поездку.

Продажи по телефону. Официантка. Домработница. Я делала это все.

Мне был двадцать один год, у меня были голубые волосы, и я была неугомонной. Я оказалась в деревне, которую презирала, одна, без своей закадычной подруги. И, как следствие, согласилась пойти выпить с приятельницей. Мелоди была когда-то нашим с Айви третьим колесом; не совсем подругой, больше кем-то, кто тусовался с нами, когда ей было это удобно. Мелоди, или Болячка, как мы ее назвали из-за многочисленных и разнообразных недугов, в основном выдуманных, тоже была не занята тем вечером, после того как ее парень отменил свидание. Мы выпили уже по три порции сидра, когда она заметила причину своего свободного вечера в другом конце помещения. Своего парня. И ту, с кем у него было свидание. Серьезно? Нужно волноваться о генофонде в таких небольших селениях, потому что парень выглядел сбитым с толку, что его поймали. А потом, когда Мелоди рванула в другой конец паба и ударила его коленом в пах, он на самом деле был сбит на пол. Их попросили решать свои личные дела вне стен паба, и, когда я последовала за ними на улицу, оказалось, они уже обжимались. Они не могли оторваться друг от друга, его пальцы крепко сжимали ее задницу.

Столкнувшись с перспективой дальнейшего сбора вещей дома, я решила вернуться в паб и заказать еще выпивку. Это был акт независимости и прекрасная подготовка к путешествию, рассуждала я. Как оказалось, это также стало отличной возможностью для школьных стерв возобновить свою издевательскую кампанию.

Я могу быть ехидной. Стервозной. Но склонной к конфронтации? Никогда.

– Финола, ты знала, что из-за всей этой учебы твои волосы посинеют? – от волос той девицы сильно несло лаком и дешевыми духами, доказывая, что некоторые вещи никогда не меняются. И хотя я знала, что мы вместе посещали уроки английской литературы в старших классах, я не могла вспомнить ее имя.

– Слышала, ты уехала в универ. – Из уст второй дурищи это было больше похоже на насмешку, нежели на искренний интерес, не то, чтобы я ее узнала. Она не присутствовала со мной ни на одном уроке, следовательно, была одной из серой массы. – Стоило сэкономить деньги и сделать себе сиськи. Разве не так твоя мама купила тот дом? Лежа на спине?

Не знаю, как позволила этому случиться. Может их провокация выбила почву у меня из-под ног, отчего я не смогла придумать ответ. Меня не было три года, я получала образование и, как позже оказалось, диплом с отличием. Я сделала свою собственную жизнь и выползла из-под репутации своей матери. Я была новым человеком, у меня были голубые волосы, ради всего святого! Но, в этом задрипанном пабе моя богемная внешность не защитила меня. Она лишь сделала меня легкой добычей.

– Не-а, сиськи не помогут. Думаю, она все равно лесби.

А потом случилось кое-что необычное – такое же удивительное, как пришельцы, приземлившиеся в деревне, или королева, заскочившая в паб выпить пинту эля – на мои плечи опустились мужские руки и развернули меня. Я почувствовала его губы до того как увидела их, потому что он прижал меня к себе и поцеловал. Поцелуй был невероятным. Не знаю, откуда он взялся, или, что конкретно он слышал, все, что я знала, что он стоял передо мной, повернув мое лицо к своему, его губы встретились с моими, а огромные руки зарылись в мои волосы. Его тело было настолько твердым, насколько мягкими были его губы, и, хотя я и раньше целовалась, но меня никогда не целовали так невероятно. Ни разу, поэтому, когда его губы отстранились, я привстала на цыпочки.

– Привет, синевласка. – его акцент, определенно шотландский, совершенно не был похож на тех, кто окружал меня. Он потерся носом о мой нос, его глаза сияли озорством и весельем. – Прости, что опоздал, – сказал он, проведя руками вниз по моему лицу и заправляя пряди моих голубых волос за уши. – Хочешь представить меня своим друзьям?

Его голос был с хрипотцой, он скользнул взглядом по этим ошарашенным сучкам, затем снова посмотрел на меня. Искры еще не угасшего желания пронзили мои руки и ноги. Я была потрясена – буквально – и не понимала, что говорю, пока не услышала свой собственный хриплый ответ.

– Не особенно.

И, о, Господи, его хриплый смешок прошелся по моему позвоночнику, словно он провел по нему кончиками пальцев.

Если хотите узнать о мужчине, посмотрите на него, когда он смеется.

В прошлом году я читала Достоевского по классу русской литературы и, мама дорогая, что я сейчас видела. И чувствовала. Я испытывала много чувств, особенно, когда он схватил меня за бедра и притянул к себе.

– Тогда, давай свалим отсюда.

Глава четвертая

Рори

– Что значит, они забастовали?

– Бросили инструменты. Убрались со стройки. Все до единого. Что из этого тебе не понятно? – раздражение Кита слышно по телефону. – Надеюсь, ты счастлив.

– Я? Я не виноват, что она превратилась в гребанный кошмар с тех пор, как стала руководить компанией. – Я осматриваю комнату, которая должна уже походить на элитный коктейль-бар. Она больше похожа на руины. – Она так ведет дела, что я удивляюсь, почему ее отец еще не восстал из мертвых.

– Я тоже. Чтобы надрать тебе задницу.

– Не, он был разумным человеком. Сейчас он бы больше злился по поводу своего бизнеса.

– Думаешь?

– Ты не видишь того, что вижу я. – Я касаюсь царапин на поверхности закругленной колонны винтовой лестницы. Это долбаное богохульство. Похоже, ее катали по полу, как футбольный мяч. – Не знай я ее, то сказал бы, что она наняла кучку ковбоев.

– В качестве наказания, может быть. Разве ты не мог бросить ее в другое время? Когда-нибудь, когда эти чертовы сроки не поджимали бы нас?

– Так теперь я жиголо?

– Конечно же ты должен был, не знаю, почувствовать хоть какой-то намек, что она слетит с катушек?

– Слетит с катушек? Кит, эта женщина – чокнутая.

– Еще больше оснований задуматься об ее ответной реакции. Ты ведь не ожидал поцелуя в щеку и дружеского рукопожатия, когда решил, о, не знаю, разбить ее чертово сердце!

Я отодвигаю телефон подальше от уха – гневные слова моего брата отдаются грохотом в моих барабанных перепонках – но у меня нет ответа кроме гримасы, которую он не может увидеть. Как я мог предвидеть, что она привлечет свою строительную компанию для оказания услуг? Если бы я знал, что она психопатка, я бы не засунул в нее член Кита, не говоря уже о своем собственном.

– Во-первых, – говорю я, стараясь оставаться спокойным, – расставание подразумевает некоторую степень предшествующих обязательств. Которых не было – мы договорились об этом с самого начала. – Слишком заняты для любовных отношений, говорила она. – А насчет ее разбитого сердца, я не совсем уверен, что у Бет оно есть. – Не то, чтобы я провел много времени, выясняя это. Все, что меня интересовало, было припрятано в небольшом опрятном местечке между ее ног.

– Да ладно, ты же не такой неопытный. Ты ведь знаешь, что они всегда в тайне надеются, что добьются чего-то большего, чем обычных дружеских потрахушек.

– Ты это сейчас говоришь исходя из собственного опыта?

– Да пошел ты.

– Сексуально озабоченная баба – это порода, а не половая принадлежность, ты чертов тупица. – Как обычно, чем больше я волновался, тем сильнее становился мой акцент.

– Суть в том, что она прекратила работы на обоих строительных объектах.

На мгновение я представляю его в его кабинете, он сердито проводит рукой по волосам. Моя раздражительность сразу же проходит; я старше его – на четверть часа – тем не менее, именно он всегда вытаскивает меня из дерьма. У него и так много хлопот, чтобы еще разбираться с последствиями моей сексуальной жизни. Снова.

– Оба?

– Бригады рабочих бросили инструменты и ушли со строительной площадки, не сказав ни слова о своем возвращении.

– Разве она может так поступить? Наверняка у нас в контракте сказано что-то на этот случай, какие-то санкции? Что насчет суда?

– Рори, ты трахнул не ту женщину. Ты хочешь, чтобы об этом знали не только мы втроем? Надеюсь, до этого не дойдет.

– То есть? – в животе у меня начинает холодеть, когда он медленно вздыхает

– Позвони девушке. Поговори с ней.

– Я не стану продаваться ради этого, – говорю я, полушутя, даже несмотря на то, что уязвлен намеком.

– Да ладно, старик. Её, кажется, негативные последствия не волнуют. Тогда как мы каждый день учитываем возможные последствия.

– Это какое-то долбаное бизнес-мышление, – ворчу я. – Мы едва ли были парой. Всего лишь несколько недель веселья.

– Сделай мне одолжение, когда позвонишь ей, чтобы все уладить, оставь этот небольшой мыслительный анализ при себе.

– Я не собираюсь звонить этой психопатке, – отвечаю я тоном, полным скептицизма.

– Вот из-за чего этот приступ гнева – она говорит, что ты не станешь с ней разговаривать

– Ты не хочешь, чтобы я разговаривал с ней, поверь мне. Наша последняя беседа закончилась не очень хорошо. Я уверен, что жители соседнего района слышали ее оскорбления.

– Ты часто доводишь меня до желания закричать.

– Да, но я не трахаю тебя.

– Приятно слышать, потому что оттуда, где я нахожусь, выглядит так, будто ты трахнешь любого.

– Не правда. Я не большой фанат того, чтобы щетина терлась о мои шары.

– И откуда ты это знаешь? – звучит его сардонический ответ.

– Это секрет, – поддразниваю я, неся полную чушь.

– Перестань валять дурака. Суть в том, что ты не трахаешь Бет, и в этом заключается наша проблема. Почему ты не мог позависать с ней чуть дольше?

– Конечно, я просто позволю ей пригнать меня к алтарю, пока она рядом.

– Просто позвони девочке —

– Ни за что. Плевать мне, что она глава строительной компании, являющейся нашим партнером, или лучший дизайнер интерьеров в Лондоне. – Я смотрю на комнату передо мной. Это чертова свалка. Бет лично заинтересована в этой собственности, особенно, когда я коснулся своей истории, связанной с этим местом, и, честно говоря, ее планы были потрясающими. – У нее были планы, касающиеся не только моего тела, – ворчу я. Планы, которые случайно дошли до обращения к ювелирам, воркования над обручальными кольцами, намекая о размере эго Канье. – Во всяком случае, я полагал, что здесь все работает по расписанию. С того места, где я стою, это помещение похоже на настоящую чёртову свалку.

– А я думал, что ты больше никогда не будешь спать там, где работаешь?

– Ах, Кит.

– Это твоя вина. Если бы ты не трахнул ту девушку.

– Слушай, не обращай внимания, но твой акцент проявляется.

Кит красочно матерится по телефону; можно вывезти парня из Шотландии...не то, чтобы он ценил сантименты. Он ненавидит, когда его считают кем-то кроме интеллигентного шотландца, обычно его акцент довольно хорошо сглажен после долгих лет жизни в Лондоне. Мы оба любим Шотландию, но в маленьких количествах, ну, вы понимаете.

– Просто разберись с этой проблемой, – слышится его окончательное сердитое требование.

– Нет.

– Нет?

– Знаешь, у тебя отличный слух. Ты прав, я сказал нет. Не в твоей жизни. – Когда он делает вдох, я упорно продолжаю. – У нее не хватает винтиков в голове, и ты даже не захочешь знать, какую хрень она сделала в прошлом месяце. Ты не можешь заставить кого-то полюбить тебя независимо от того, сколько обнаженных селфи они посылают.

– У меня сердце кровью обливается за тебя, – говорит он невозмутимо. – Прямо не знаю, куда деться от переживаний.

– Селфи – это еще полбеды. Как насчет отслеживающего устройства у меня в телефоне?

– Теперь ты говоришь полную чушь.

– Какое совпадение, – я повышаю тон, пытаясь притворно улыбнуться в телефон. Это довольно точная пародия на саму женщину, с которой я столкнулся в третий раз после того, как мы расстались. – Мы так похожи, Рори, разве ты не видишь? Мы даже одинаково проводим свободное время. Три раза, – говорю я теперь уже своим голосом. – Три разных паба по всей стране, Кит. Не только в Лондоне – в магазине спорттоваров, когда я покупал новые кроссовки Nike. Затем, в новом, черт возьми, спортзале, куда я записался, чтобы избежать встречи с ней. Я в тот раз чуть с беговой дорожки не свалился.

Кит старается не засмеяться. Но не сдерживается.

– Ага, очень смешно, – соглашаюсь я. – Я отреагировал почти также, когда нашел отслеживающее приложение на своем телефоне. – Смех Кита все еще слышен в телефоне. – Было почти также смешно, как когда я обнаружил, что она не только установила, но также создала анкету для меня в паундер. Знаешь, приложение для гей-знакомств?

– Я знаю, что это, – говорит он, теперь уже серьезно.

– Уверен, что знаешь, но становится еще хуже, брателла. Она загрузила, скажем, очень интимный снимок в мой профиль.

– Да ладно, – говорит он, звуча так же шокировано, как наша бабушка, когда она поймала меня, показывающим свою задницу из окна спальни. Мне было двенадцать. Она до сих пор вспоминает тот случай.

– Да. Моего члена. Ты должен понять, что я не могу звонить ей. Единственный способ удовлетворить эту женщину, подарить ей букет с моими шарами в придачу.

– Ладно. – Соглашается Кит, тихо вздыхая. – Оставь это мне. Ты ведь уехал в Северную Шотландию? Сколько объектов ты должен посмотреть?

– Еще два, севернее Абердина.

– И где ты сейчас остановился?

– В коттедже.

На секунду Кит замолкает, несомненно переваривая.

– Ты остановился в доме, который наш никчемный отец оставил нам —

– Я предпочитаю называть его донором спермы.

– В том, порог которого, ты говорил, никогда не переступишь снова.

Я хмыкаю.

– Так случилось, что в данный момент я стою в доме, порог которого, я говорил, никогда не переступлю. В том доме, который он оставил на благотворительные нужды. И если быть честным, выбор был остановиться в коттедже или в местной гостинице B & B (гостиница типа «постель и завтрак». Прим.пер.). Не похоже, что я смогу спать здесь, это место – полнейшая свалка.

Я почти слышу, как его передергивает при упоминании его самой нелюбимой аббревиатуры. Я тоже не фанатею от нее.

Мы говорим о делах, каждый из нас более чем рад уйти от темы прошлого. Отдых других – это наш бизнес; мы происходим из древнего рода отельеров, со времен нашего прадеда, хотя в настоящее время мы с Китом занимаемся кое-чем своим. Эксклюзивными бутиками-отелями; сельскими домами, переделанными в отели, которые отличаются дизайном и удобствами и могут конкурировать повсеместно. Место небольшого отпуска для элитных клиентов.

К этому времени я поднялся по когда-то парадной лестнице нашего нынешнего проекта в одну из комнат, которая якобы предназначалась для люкса. Медная ванна, покрытая синей защитной пленкой, стоит в эркере. В полу вырезано отверстие, предположительно для водопровода. Роскошный отдых? Прямо сейчас я сомневаюсь, что нам удастся найти бомжей, которые согласятся остановиться здесь.

– Нам стоило оставить этот дом в покое. – Жуткие слова Кита заставляют меня замереть на месте. Мы никогда это не обсуждали, тактично решив оставить прошлое там, где ему и место. – Если бы он хотел, чтобы мы унаследовали это место, он оставил бы его нам по завещанию. Старый ублюдок вероятно проклял его.

– Может, тебе стоило высказать свое мнение до аукциона. – Не то, чтобы это имело какое-то значение. Я мог бы сказать, что мне наплевать на то, что наш донор ДНК недостаточно любил нас, чтобы оставить нам дом, в котором я сейчас стою. Но, как его старший сын, я был обижен. Я хотел заполучить этот дом, как сказала бы моя старенькая бабуля, всеми правдами и неправдами. Это моя бабушка со стороны моих нормальных предков, в отличие от старого мудилы, который умер, оставив этот дом престарелой борзой в качестве благотворительности. – Неважно, – я заставляю свой голос звучать более непринужденно вопреки своим мыслям. – Единственные ублюдки вокруг – это мы.

– Будто это когда-то волновало кого-то из нас. Просто сделай мне одолжение и оставайся за пределами города какое-то время. Позволь мне разобраться с Бет.

– Конечно, – говорю я, смеясь, потому что он на самом деле не имеет понятия. Я могу находиться за пределами Лондона какое-то время, но это женщина невменяемая. Он не добьется от нее никакого толку.

– Меня не интересуют твои бывшие, – говорит он, неправильно расценив мой тон.

– Я думаю, из-за того, что у нее нет бороды. В любом случае, это твои похороны.

– Они будут и твоими, если я не заставлю ее играть честно.

Ненавижу, что ему приходится разгребать мое дерьмо.

– Мы сейчас не в школе. – Бог знает, он довольно много сил потратил, вытаскивая меня из неприятностей в то время. И обычно причиной служили девочки.

– Это ведь не только твоя проблема, правда? Особенно, когда это угрожает нашему графику.

Я расстроенно вздыхаю.

– Я был с ней честен, старик. Она согласилась – да у нас даже не было ничего особенного.

– Не будь идиотом. Для женщин всегда есть что-то особенное.

Глава пятая.

Фин.

Субботним утром я встала очень рано и оделась, чтобы смело встретиться с клиентами, чьи волосы требуют укладки, хотя была не в лучшей форме, благодаря бутылочке красного, которую приговорила вчера вечером после того, как Айви отправилась на боковую. Все еще чувствуя последствия своей тусовки в одиночестве с сыром и вином, но без сыра, я возвращаюсь из кухни, долив вторую кружку кофе стаканом воды, и останавливаюсь у книжной полки, взяв в руки фотографию в черной рамке. Айви выставила на полку целый ряд фотографий, в основном это снимки ее семьи на протяжении многих лет, хотя, странно, что нет ни одной из ее путешествий. Эта фотография только нас двоих на барбекю; нам должно быть около шестнадцати или семнадцати лет, с ужасно нанесенным макияжем и сомнительными волосами, каждая из нас держит по стакану сидра. Употребление алкоголя несовершеннолетними, но с согласия родителей.

Странно, как меняются вкусы, и я имею в виду не только волосы. Прошли годы с тех пор, как сидр был моим выбором. В настоящее время я, конечно, больше предпочитаю вино или время от времени коктейли. Наверно потому, что, когда я училась в колледже, сидр был самым дешевым способом напиться. На самом деле, думаю, последний раз я заказывала пинту сидра в тот вечер, когда потеряла девственность.

И мгновенно мой разум возвращается в то время...

– Оставь свою выпивку, синевласка. Не могу дождаться, когда останусь с тобой наедине.

Школьные стервы из паба пялились, открыв рты, когда он потянул меня за руку. Удивленная или опьяненная поцелуем, я смотрела на своего рыцаря в темных джинсах и кедах. Мне тяжело было поверить, что этот сексуальный, но все же случайный парень не мог оторваться от меня – его поцелуй был охренительным, возбудив и сделав меня чувствительной в таких местах, в которых ему и не положено было быть.

Я раздумывала в нерешительности, брать ли мне пинту сидра, за которую я только что заплатила.

– Д-да. Хорошо.

– Попрощайся со своими подружками, потому что у нас есть планы.

Ага, но это уж точно не звучало бы сексуально. И у меня между ног не началась бешеная пульсация. Я почти уверена, что не смогла бы и двух слов связать в тот момент; я только вяло махнула рукой тем ошарашенным, пускавшим слюни сучкам, когда он повел меня к двери.

Выйдя на прохладный вечерний воздух, Рори рассмеялся. Прислонившись плечом к стене паба, он сложил руки на груди. Даже при своем ограниченном опыте я могла сказать, что это была хорошо продуманная поза; она заставляла его выглядеть невероятно сексуально. Я старалась не смотреть, как футболка обтягивала его плечи и руки. Попыталась, но потерпела неудачу.

– Надеюсь, ты была не против, там. – Он кивнул головой в сторону двери паба.

– Поце-поцелуй, ты имеешь в виду? – мои слова были нежными; почти такими же нежными, какими я обнаружила свои губы, внезапно осознав, что прикасаюсь к ним пальцами. Он проследовал взглядом за моим движением, и мое сердце буквально остановилось, когда я представила, как он снова меня целует. Когда он не пошевелился, стало ясно, что он ждал моего ответа. В отсутствие слов, я покачала головой.

– Я чертовски ненавижу задир. – Он протянул руку, погладив меня по щеке, и, либо его рука была обжигающей, либо я густо покраснела. По правде говоря, все мое тело горело, и именно в тот момент мне хотелось, чтобы он продолжал прикасаться ко мне. Чтобы его рука касалась меня везде.

Как показывает опыт, это было так чудесно и пугающе одновременно.

– Хочешь пойти куда-нибудь? Со мной, я имею в виду?

– Куда?

Я ответила практически шепотом. Будь то горячий парень или нет – мой так называемый спаситель – это все равно заставило меня задуматься. Я всегда была хорошей девочкой. Разумной. Осторожной настолько, что это граничило с занудством. Разве я не хотела избавиться от этой версии себя? Я собиралась путешествовать, и на тот момент это выглядело так, словно мои приключения уже начались.

Словно прочитав мой внутренний диалог, он ответил,

– Не волнуйся. С тобой все будет в порядке.

– Ух ты, – ответила я, засмеявшись над его заверением. Перспектива остаться с ним наедине не казалась такой уж страшной. – А ты не слишком ли на него полагаешься?

– Ты про акцент? – спросил он с ложным удивлением. – Обычно это срабатывает с иностранными лапочками.

– Прочь все сомнения! – может я и не росла исключительно в Шотландии, но этот парень был не единственным, кто знаком с языком.

Язык. Он словно прочитал мои мысли, потому что, когда он засмеялся, вдруг показался его язык, розовый и влажный. И демонстрирующий серебряный пирсинг. Я бы солгала, если бы сказала, что эта мысль не вызывает у меня по-прежнему легкие приятные ощущения между ног.

Вскоре мы бежали через ворота соседнего коттеджа, виной тому внезапное ненастье, заставшее нас врасплох. Летними вечерами солнце в Шотландии садится поздно, и мы прогуливались по деревне в сгущавшихся сумерках, обменявшись именами и болтая, когда небеса над нами разверзлись, и неожиданно хлынул дождь. Рори, промокший и смеющийся, прижал меня к своей груди под черепичной крышей старого крыльца. Сад благоухал ароматами летних цветов, и, хотя я дрожала, я была согласна оставаться здесь, размышляя о его языке с пирсингом и о том, поцелует ли он меня снова. Согласна, точнее, пока он не достал ключ.

– Ты можешь доверять мне. – Его глаза, обрамленные мокрыми, слипшимися ресницами, были серьезными.

– А довериться тебе в чем? – прошептала я, не в состоянии отвести от него взгляд.

– В чем угодно.

И что угодно обернулось большим, чем я ожидала.

– Никого нет дома. – Взяв меня за руку, он повел меня внутрь, пройдя по темному, пахнущему воском для полировки коридору на кухню, отделанную в деревенском стиле. Оглядываясь назад, я часто задавалась вопросом, был ли коттедж предполагаемой целью с самого начала.

– Вот, держи, вытрись. – Он протянул мне полотенце из сушилки. – А то простудишься.

– Ты ведь не отсюда. – Я вытерла свои обнаженные руки, холод не единственная причина моей дрожи.

Он на секунду нахмурился и покачал головой.

– В отпуске.

Мы по-прежнему сушили свои волосы, когда я заметила, что его взгляд прикован к моей груди, я посмотрела вниз, где мои соски стояли торчком, выделяясь под мокрой тканью платья. Я притянула концы полотенца ближе к груди, испытывая вспышку неловкости, но не из-за того, что он смотрел на меня, а из-за того, что показывать то особо было нечего.

– Не делай этого. – Я открыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни звука. – Не прячься. – Его голос был нежным, хотя выражал он совсем не доброту, если пульсирующая жилка на его горле служила каким-то знаком.

Мгновение я не двигалась – не решалась. Все, что я знала, что мне необходимо было, чтобы он прикоснулся ко мне, иначе, я бы взорвалась. Мне было уже за двадцать, и я никогда не испытывала такого страстного желания до этого момента. Приятные ощущения между ног, когда кто-то симпатичный заигрывал со мной? Конечно. Но это? Это было больше похоже на лавину.

Сделав глубокий вдох, я перекинула полотенце через руку, прежде чем швырнуть его на кухонный стул, его голос стал грубее, когда он произнес,

– Иди сюда.

Совершенно банально, но, найдя мужество, чтобы сдвинуться с места, я словно делала шаг с обрыва, не зная о том, что там найду. Но он не бросил меня, когда я была так заведена; нет, решительно обняв, он толкнул меня с того обрыва. Целуя и лаская – я так сильно возбудилась от его серебряного украшения – и, в считанные секунды, он прижал меня к столешнице, его рука скользнула под резинку моих трусиков. Словно мартовская кошка, я терлась об него. Я думала, что умру, когда он присел на корточки, скользя пальцами по моим бедрам. Дрожащая и обезумевшая от желания, я медленно выдохнула, когда он спустил простые белые хлопковые трусики вниз по моим ногам.

– Не голубые.

Несмотря на то, что его глаза находились на уровне моих бедер, в его словах явно была слышна улыбка, и когда его взгляд прошелся вверх по моему телу, я заметила вспышку озорства в его глазах.

Его мягкие губы раскрылись, подув теплым воздухом на мои влажные завитки, отчего огонь пронесся по моим венам, подобно лесному пожару по сухой траве. Я горела как никогда раньше. Боже, я жаждала его прикосновений снова, и когда он скользнул своими пальцами внутрь меня, мой прерывистый стон прозвучал, как что-то непристойное. Я ухватилась за край столешницы, внезапно испугавшись, что ноги перестали держать меня, пока его пальцы медленно работали надо мной, создавая возбуждающий ритм. Своей второй рукой он собрал подол моего платья гармошкой у меня на бедре.