Текст книги "Единственный принцип - 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Хоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

РАССТАВАНИЕ

«Кристалл теперь твой». «Ты можешь делать с ним все, что захочешь». «Можешь попробовать вернуть все на свои места». «Вот только не известно, получится ли, или ты сотворишь еще нечто похуже». «Да и не мешает подумать над тем, стоит ли даже пробовать». Этим набором фраз, если не считать показанной дороги в Хабол, пока и ограничилась вся помощь Вэлэвина. Затем он просто оставил Анабель наедине с кристаллом и самой собой.

Мир перевернулся. Перевернулся для всех: людей, крэторнов, арлемов и даже волунов. В самом Хаболе царило замешательство. Что будет дальше, не знали даже хранители тысячелетних знаний. Они просто ждали, изредка поглядывая в сторону Анабель. Но она не знала, что ей следует предпринять, и не прикоснулась к камню, оставив его на прежнем месте. «Почему именно я?», – этот вопрос не выходил у нее из головы. Девушка еще никогда не находилась в такой растерянности. У нее было такое ощущение, как будто ее вывезли в лодке на середину реки и, выбросив за борт, оставили на произвол судьбы. Даже то, выплывет ли она, интересовало далеко не всех. По крайней мере, ей так казалось.

Время шло, а решения все не было. Не было даже попыток к каким либо действиям вообще. Наверное, единственный, кто был чем–то занят, это Глеб. Казалось, еще немного, и он лопнет от переизбытка информации, к которой получил доступ. Лишь изредка, встретив случайно Анабель, он ненадолго возвращался в действительность. И вот, когда девушка собралась положиться на волю случая и просто повернуть кристалл, умыв, таким образом, руки, рядом с ней оказался Дим Димыч.

– Чудесное место, – сказал он как–то вечером, присаживаясь рядом с Анабель на краю уступа. – Если бы не годы, я, пожалуй, носился бы сейчас по Хаболу, как и Глеб. Но, даже никуда не спеша, я успел многое узнать. Знаешь, даже сами по себе, без учета всего произошедшего, знания, которые я получил за короткое время, перевернули бы для меня мир. Уверен, что с другими людьми произошло бы тоже самое, появись у них такая возможность.

– По–моему, им вполне достаточно и того, что с ними уже произошло, – грустно заметила девушка, уныло наблюдая за тем, как солнце прячется за горными вершинами. Казалось, оно, подобно всем остальным, собирается повернуться к ней спиной. Сидящий рядом с девушкой Корс совершенно по–другому оценивал эту картину, как, пожалуй, и все произошедшее. Но, понимая состояние Анабель, не спешил продолжать беседу.

– Что мне делать? – неуверенно, будто сомневаясь в уместности самого вопроса, спросила его девушка. И снова Дим Димыч не спешил с ответом. И тогда она, возможно впервые в жизни, сорвалась. Слезы покатились по ее щекам. – Почему именно я? Неужели больше некому? Даже здесь полно здоровых умных мужчин. Нет, сначала в моей жизни появляются арлемы, потом Флодин, теперь вот еще и кристалл. Но при этом никто не удосужится ответить на мой простой вопрос: «почему я?». Хорошо, если все–таки кроме меня больше некому таскаться с этим камнем на шее, то почему хотя бы не объяснить, что мне со всем этим делать. Почему Флодин просто не отдал мне кристалл, когда у него была такая возможность, и не дал четкие «инструкции по эксплуатации»? Почему из Грулэма и Вэлэвина нужно чуть ли не щипцами вытягивать каждое слово? Почему волуны, такие умные волуны, ввязались в эту идиотскую драку с арлемами, дав возможность сату перевернуть мир? Неужели они не предвидели подобного развития событий? И вообще, почему они позволили какому–то крэторну убить Флодина, а сату забрать камень?

Корс внимательно, не перебивая, слушал эмоциональную речь девушки. Когда она закончила, он еще некоторое время обдумывал свой ответ, взвешивая каждое слово, которое ему предстояло произнести.

– Помнишь, ты спрашивала меня, что я увидел в Долине? – начал он тоже с вопроса. Девушка утвердительно мотнула головой. – Меня заинтересовал символ волунов, крест, о котором, кстати, упоминает в своем дневнике Кранц. Пожалуй, это один из самых распространенных символов, используемых людьми. Что касается волунов, то они в основном только его и используют. Он служит для них своеобразным сигналом окружающим их мирам. Так вот, Карл Кранц каким–то образом открыл для себя смысл этого символа, и этот смысл совпадает во многом с тем, который придают кресту обитатели Хабола. Чувства, простые человеческие чувства скрыты в этом символе. Точнее, самые сильные из них: любовь и ненависть, безразличие и безысходность. Все остальные – лишь производные от этих четырех или своеобразная форма их проявления. Жизнь человека определяется этими чувствами, он, сознательно или нет, стремится к ним, как мотылек к пламени. И точно также сгорает, в конце пути, беспомощно оглядываясь назад. Потому что стремиться нужно было не к ним, а от них, так сказать в «нулевую точку», с которой человек и начинает свою жизнь. Эта «точка» и есть ничто иное, как совершенство, самодостаточность. Она по сути своей недостижима, но само стремление к ней наполняет жизнь человека совершенно иным смыслом, делает его сильнее. Но страх ослепляет людей, толкая их в противоположном направлении. Твое преимущество, как и подобных тебе «новых людей» в том, что вы близки к этой «точке» самодостаточности. Можно сказать, что вы – новый, более совершенный вид людей.

– Но вы же сказали, что все люди начинают с этой «точки», – возразила ему, не удержавшись, Анабель.

– Все верно. Новорожденный человек близок к идеалу, но другие люди успевают все это разрушить до того, как у человека появляется выбор. Можно сказать, что сам человек убивает собственную сущность. Вот только у «новых» есть своеобразный иммунитет против этого. Но, увы, мир создан «старыми» людьми и только для них. В нем нет места для «новых». Рано или поздно два вида людей вошли бы в открытое противостояние между собой и без посторонней помощи сатов или кого–либо другого. И не факт, что «новым» удалось бы выстоять в этой борьбе, потому что играть пришлось бы по правилам «старых».

– Неужели они не смогли бы договориться? Ведь есть же что–то общее для всех людей.

– Есть, – улыбаясь, согласился с девушкой Дим Димыч. – в каждом из нас есть человеческое. Только вот проявляется оно по–разному: у кого–то несколько минут за всю жизнь, у других – несколько часов, и лишь у немногих хватает почти на всю жизнь.

– Насколько я поняла, вы советуете мне оставить все как есть. Но ведь это не решит проблему, о которой вы рассказали. По–моему, даже наоборот. Теперь «новым» придется противостоять не только «старым», но и сатам, арлемам, крэторнам и, возможно, еще кому–то. – Попыталась уточнить главную мысль сказанного девушка, вспомнив в этот момент Флодина, который, похоже, подталкивал ее к тому же выводу.

– В этом и состоит парадокс, – ее вопрос лишь еще больше вдохновил собеседника, ничуть не смутив. – Теперь у «новых» людей появляется больше шансов.

Дим Димыч не смог отказать себе в удовольствии сделать паузу, чтобы понаблюдать за реакцией Анабель. На ее лице легко читалось удивление и непонимание.

– Крест – очень универсальный символ, – сказал Корс, не став долго держать девушку в неведении. – Благодаря волунам мне удалось понять еще одно его скрытое значение. Кроме Земли, Эйлефа и Флара существует еще один мир. И, по–моему, именно его жители играют главную роль во всем происходящем.

– Почему вы так решили?

– Если происходит нечто необычное, ищите, кому это выгодно. Ни люди, ни крэтоны, ни арлемы в полной мере не отвечают данному критерию. В той или иной степени для всех них произошедшее стало полной неожиданностью и не принесло ощутимой выгоды. Значит, где–то скрывается еще кто–то, кто несоизмеримо могущественнее остальных. Найди его, и многое станет ясно.

– Вы так в этом уверены? – с сомнением спросила Анабель, вспомнив почему–то странного клоуна, которого Флодин называл Улфом.

– Более чем, – без тени сомнения ответил ей Корс. Он поднялся на ноги и подал руку девушке. И лишь после этого сообщил о, возможно, самом главном своем открытии или предположении. – Потому что существует и пятый мир, совершенный и самодостаточный, как и «новые» люди.

– Мы отправляемся искать клоуна. Я хочу сделать с его миром нечто подобное тому, что случилось с Землей, – заявила Анабель, вернувшись в Хабол.

– Ты собираешься отомстить Улфу за то, что сделал сат? – удивился Вэлэвин.

– Я не собираюсь никому мстить. Мы просто пойдем вперед, раз уж оказались на этом пути, – возразила ему Анабель. Потом, подозрительно посмотрев на него, она задала свой вопрос. – Ты знаешь клоуна?

Вместо ответа Вэлэвин лишь пожал неопределенно плечами и пошел собираться в дорогу.

– А еще мне нужен пятый мир, – раздраженно крикнула ему в спину девушка. В ее сторону посмотрели все, кроме Вэлэвина. И Анабель повторила еще громче, уже для всех. – Я хочу увидеть идеальный мир.

Путешественники попрощались с волунами, получив от них обещание помощи при первой же необходимости, и направились к выходу из Хабола. Впереди шли Вэлэвин, Грулэм, Корс и Моро, который не скрывал своей радости по поводу расставания с волунами. Анабель и Глеб держались чуть позади. При этом девушка выглядела расстроенной, а парень все время виновато оправдывался.

– Пойми, Элен, – в очередной раз начал он с одной и той же фразы. – Я должен еще многое для себя открыть в Хаболе. Ведь другой такой возможности у меня не будет. Быть может, мы идем к общей цели, только разными дорогами. Помнишь то, что я тебе рассказывал о пирамидах, шестиконечной звезде и прочем? Так вот, во многом я был близок к истине. И сейчас у меня есть возможность пойти еще дальше.

– Я ни в чем тебя не виню, – остановила его девушка. – Я просто уже привыкла, что ты всегда рядом. Наверное, ты единственный мой друг.

– Им я навсегда и останусь, – каким–то двусмысленным тоном успокоил он Анабель и тут же продолжил оправдываться. – С тобой рядом будут Вэлэвин и Грулэм. Да и о Моро не стоит забывать. С них тебе будет гораздо больше толку, чем с меня.

Прощание состоялось без лишних слов. Все просто пожелали друг другу удачи и высказали надежду, что скоро им снова удастся собраться вместе с хорошими новостями. Вот только особого энтузиазма при этом никто почему–то не испытывал, кроме Моро. Но, Корс все–таки не выдержал и отвел Анабель в сторону. Он также как Глеб начал было оправдываться, объясняя ей, что не может оставить молодого парня в одиночестве и должен ему помочь. Девушка, слушая его, даже улыбнулась, так как мотивация Корса не совсем совпадала с Глебовой. Дим Димыча больше всего заинтересовал грим, материал, который использовали волуны и крэторны. Он считал, что его необычные свойства помогут людям справиться с навалившимися на них проблемами. Потом, как будто осознав всю неуместность подобных рассуждений в такой момент, Корс взял Анабель за руки и посмотрел ей прямо в глаза.

– Все будет хорошо. Ты справишься, – после короткой паузы сказал он ей. Но отсутствие уверенности в глазах девушки и ее грустная улыбка заставили его добавить. – По–другому быть просто не может, раз уж Вэлэвин лично в этом участвует. Поверь мне, в нем заключена сила, не меньшая чем в кристалле.

ФЛАР

Сит, спотыкаясь о камни и раздавив случайно попавший ему под ноги цветок спэро, шел по серой пустыне. Огромная охапка цветов из Долины Странников, нежно прижимаемая к груди, мешала ему смотреть за дорогой. Но арлема это мало беспокоило. Сейчас для него главным было доставить цветы в укромное место, пока они не завяли, и высадить их в угрюмую почву Флара. Все остальное от него уже не зависело.

Лишь стремление закончить задуманное помогало Ситу двигаться вперед. Если бы не это, он уже давно не выдержал бы давящей пустоты, которая окружала его со всех сторон. Впрочем, арлем вообще не оказался бы здесь ни под каким предлогом. Ни одному нормальному представителю его рода не пришло бы в голову по доброй воле вернуться на Флар. Это могло произойти только в одном случае, – если человек арлема умирал, и тому не удавалось сразу найти ему замену. Тогда волей не волей приходилось дожидаться следующего случая вернуться на Землю в этом покинутом мире, полупрозрачной тенью тоскливо шатаясь по долинам и горам, изредка встречая таких же неудачников. А еще можно было встретить тени тех, у кого уже не было будущего, тех, кто вынужден был покинуть своего человека при жизни. Их ужасающий вид приводил арлемов, у которых была надежда, в паническое состояние, заставляя бросаться прочь и долго метаться по безжизненному миру, прежде чем удавалось избавиться от навязчивого страха повторить их незавидную судьбу.

Случай помог Ситу добраться до выбранного места никем не замеченным. Он оказался в укромной долине, окруженной со всех сторон горами. Ее особенность состояла в том, что здесь росло необычайно много цветов спэро, с некоторых пор ненавистных для любого арлема. Именно поэтому тени старались не заглядывать сюда. Сит же, бережно положив свою ношу на камни, начал с сосредоточенным видом вырывать цветы спэро и, не глядя, выбрасывать подальше от себя. Вскоре он освободил достаточно места для новых жителей этой долины и начал тщательно высаживать их, стараясь не разлучать растения одного вида. Закончив работу, арлем поднял голову вверх, пытаясь разглядеть за мертвой пеленой Фауто. Но увидел лишь слабое и размытое свечение высоко в небе. Лучи Фауто уже давно признали свое бессилие в борьбе с мглой и, достигнув ее, отдавали никому не нужное тепло, даже не пытаясь достичь поверхности Флара. Да и кому они были там нужны? «Ничего, – думал Сит, глядя в небо, – если цветы приживутся, они вместе с лучами Фауто изменят эту мрачную картину и вернут жизнь в мир арлемов». Сит искренне надеялся, что именно так все и произойдет. Если спэро может существовать в этой среде, то почему то же самое не сделать и другим растениям. Внимательно осмотревшись вокруг, не забыл ли какой–то цветок, эльф с чувством выполненного долга двинулся в обратный путь. Уже почти преодолев горный склон, Сит остановился и оглянулся назад. Необычное для теперешнего Флара зрелище предстало перед его взором, – яркий разноцветный островок среди серого моря спэро. Арлем долго не мог оторвать от него взгляда и продолжить свой путь. Внезапно он бегом бросился вниз. Снова оказавшись в долине, эльф с остервенением стал вырывать серые цветы и остановился лишь тогда, когда уничтожил последний из них. После этого он ушел, больше не останавливаясь и не оглядываясь. Единственное, чего ему теперь хотелось – это поскорее покинуть Флар и вернуться к своим друзьям. Но то, что Сит вскоре случайно увидел, привело его в состояние оцепенения. Потрясенный и не на шутку перепугавшийся эльф едва успел спрятаться за камнями и уберечься от огромных неприятностей, по крайней мере, на время.

Сат по имени Крум и какой–то человек стояли посреди пустыни. При этом Крум со знанием дела что–то растолковывал мужчине, усердно, хотя и не совсем удачно, старающегося сохранять непроницаемое выражение лица, как будто это могло помешать сату следить за испытываемыми им чувствами. Спустя какое–то время, человек склонился над серым цветком и под пристальным взглядом Крума протянул к нему свою руку. Несколько капель влаги тут же скатились с лепестков ему в ладонь. Показалось, что сам спэро поспешил сделать то, что от него не требовалось с незапамятных времен. Когда мужчина выпрямился, сат приветственно похлопал его по плечу и что–то сказал. Вскоре они покинули Флар, но ошарашенный Сит еще долго не мог покинуть свое убежище, переваривая увиденное. Лишь осознав всю значимость только что произошедшего на его глазах события, он наконец со всей возможной прытью продолжил свой путь.

Перемены, произошедшие в мире людей за время его отсутствия, заставили эльфа снова застыть на месте. Он так и не смог полностью понять причины и суть всего произошедшего, но главный смысл открывшейся перед ним картины он осознал довольно быстро. Мир, который он знал, в котором довольно неплохо уживался, рухнул и уже никогда не восстановится.

Сит медленно двигался вперед, все время оглядываясь по сторонам. И то, что он видел, было куда страшнее знакомства человека с Фларом и спэро. «Хаос в золотой оправе» никого и ничто не обошел стороной. Он постучался в каждую дверь и навсегда вошел в каждую жизнь, если к тому времени еще не успел ее отнять. Разрушения и паника царили во всем мире, а там, где уже успели объявиться крэторны, балом правила смерть, не знающая пощады. Крэторны, пожалуй, были в тот момент единственной силой в мире, которая имела четко определенную направленность. Все остальные пребывали в бессмысленном, если не сказать безумном, движении или полной прострации, облегчая и без того не очень сложную задачу пришельцев, которая и состояла то лишь в том, чтобы убивать и разрушать. Даже арлемы, повстречавшиеся на пути Сита, выглядели ничуть не лучше людей. Казалось, они заново переживают ощущения, которые испытали при падении их собственного мира.

Когда эльф наконец–то добрался до Хабола, он сам уже почти лишился рассудка. Он долго стоял напротив Корса и Глеба, будучи не в силах произнести ни единого слова.

– А где Анабель? – все, что смог выдавить из себя окончательно растерявшийся арлем.

ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРИНЦИП

– Единственный принцип, которым мы должны и имеем полное право руководствоваться в принятии решений, – это благополучие Алэнта. Все остальное не имеет значения, будь то Флар, Земля или Эйлеф. Представьте, что обитатели одного из этих миров превзошли аголов в могуществе и уже сам Алэнт представляет для них какую–то угрозу. Какой принцип поставили бы они во главу угла? Я думаю, ответ на этот вопрос однозначен. Некоторые из присутствующих на этом совете могут возразить мне, что в данном случае мы решаем судьбу аголов, покинувших Алэнт и поселившихся на Земле. И я отвечу, – мы должны исходить из принципа благополучия всего нашего мира, а не отдельных аголов, к тому же добровольно сделавших свой выбор и ставших волунами. Теперь же они своей деятельностью на Земле представляют серьезную угрозу нашему существованию. Если им удастся повести за собой людей, нам очень скоро придется искать новый источник энергии. Вы скажете мне, что есть еще Эйлеф. Но тогда ответьте на вопрос, что произойдет с нами, если и там нас будет ожидать нечто подобное? Что тогда, я вас спрашиваю? Новый Алэнт, как они называют свое прибежище, должен быть разрушен. В противном случае, рухнет Алэнт старый, и тогда все мы превратимся в волунов – изгнанников.

Когда Улф закончил свою речь, наступила полная тишина. Никто из аголов не решался первым поддержать его и таким образом разделить с ним ответственность. Но никто из них не сомневался в том, что предложение Улфа будет принято. Алэнт – превыше всего.

– Кто и как это осуществит? – не выдержал, наконец, один из присутствующих.

Сам по себе вопрос был совершенно бессмысленным. Так как с некоторых пор Улф взял на себя решение всех проблем, возникавших у аголов, и большинство из них были этому только рады. Что касается старейшин, то поначалу они довольно ревниво восприняли рост влияния Улфа, но так как тот особо не злоупотреблял своими возможностями непосредственно на Алэнте, предпочитая проводить большую часть своего времени на Земле, постепенно они успокоились. В конце концов, в случае какой–то неудачи, всегда можно было свалить всю вину на него и призвать к ответу. В общем, сложившееся положение вещей устраивало абсолютно всех. Вот и сейчас без особого интереса выслушав план действий Улфа. Участники совета разошлись по своим делам и вскоре забыли о волунах, судьбу которых они передали в руки Улфа. Никто не сомневался, что у него, как и всегда все получится.

Сам Улф не стал терять времени зря и сразу же отправился на Землю осуществлять задуманное. В первый и последний раз он оказался в непосредственной близости от Нового Алэнта и с привычной ухмылкой наблюдал за тем, как все, созданное огромными усилиями волунов, рушится под напором стихии, навсегда исчезая с лица Земли. Глядя на то, как подавленные произошедшим крушением волуны покидают свое пристанище, Улф впервые с благодарностью вспомнил старика из Морока, сделавшего ему такой чудесный подарок. Власть, которой наделил его старик, стала смыслом его существования. Каждый раз, когда Улфу выпадала возможность ее применить, он испытывал ни с чем не сравнимое блаженство. И единственным, кто не давал ему спокойно наслаждаться своим могуществом, был Вэлэвин. С тех пор, как Нэбэлит, лишившись кристалла и возможности вернуться на Алэнт, затерялась среди людей, желание сделать то же самое с Вэлэвином стало для Улфа навязчивой идеей, первопричиной большинства его поступков. Агол не мог или не хотел объяснить причину своей ненависти к тем, с кем он вместе появился на Алэнте. Улф просто знал, что ради поставленной цели он готов пожертвовать всем, кроме своего колпака. Если будет нужно, даже Алэнт станет для него всего лишь разменной монетой в этой безумной игре. И никто из соплеменников Улфа даже представить себе не мог, что лежит в основе его поступков. Никто, кроме Вэлэвина, которого старик наделил способностью проникать в самые темные уголки чужого сознания и находить там ответы на самые невероятные вопросы.

Когда земля стала уходить из под ног, когда огромные волны накатывались одна за другой, когда величественные строения, казавшиеся незыблемыми, рушились словно песочные замки, Вэлэвин уже знал причину катастрофы, постигшей волунов. Он знал, что где бы теперь не оказался, подобное будет повторяться снова и снова до тех пор, пока Улф не добьется своего. Вождь волунов не знал только одного, – как всему этому противостоять.

– Вэлэвин, нам нечего больше здесь делать. Аголы не оставят нас в покое, пока мы не уйдем из мира людей, – спокойным голосом сказал ему Флодин, все это время державшийся рядом с ним.

– Я знаю, – ответил ему Вэлэвин и протянул кристалл Нэбэлит. – Возьми. Когда придет время, ты будешь знать, что с ним делать.

– Что ты задумал? – удивился Флодин, но его ученик не стал ему отвечать. Он молча ждал, когда волун возьмет у него кристалл и покинет вместе с остальными павшую твердыню, на которую они возлагали столько надежд.

Вскоре Вэлэвин остался один на один со стихией и спокойно смотрел на неумолимо приближающуюся величественную и беспощадную волну. Когда она накрыла собой руины Нового Алэнта, закрылась и последняя страница его прежней жизни, полной устремлений и надежд. После всего пережитого осталось только ощущение абсолютного одиночества и бессилия. Каждый обитатель этого мира пошел определенной ему дорогой, и только Вэлэвин застыл на обочине, не зная, к чему теперь стремиться. Каждый получил свое: аголы, арлемы, люди и даже волуны, которые могли теперь со спокойной совестью уединиться где–то на окраине миров и свысока наблюдать за копошащимися ничтожными существами, которым уже никогда не стать равными им. И только Флодин все никак не мог угомониться, долго выискивая место для нового пристанища. Лишь найдя алтарь мироздания, он нашел и новое место пребывания для волунов. При этом Флодин впервые испытал чувство, сильно смахивающее на месть.