Текст книги "Единственный принцип - 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Хоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

ЦВЕТЫ

Наверное, нет в мире ничего прекраснее цветов, каким бы этот мир не был. А когда цветы ярким ковром покрывают целую долину, исчезающую за горизонтом, то это зрелище не может оставить равнодушным, будь то человек, волун или арлем. Разве что, Анабель, как женщина, восприняла открывшуюся им со склона горы картину эмоциональнее остальных. Это действительно был тот редкий случай, когда эмоции просто переполняли ее, заставив забыть, ради чего она здесь оказалась. Мужчины же просто любовались открывшимся им видом. Если бы кто–то в этот момент посмотрел на Сита, то не оставил бы без внимания его довольно глупый вид. Эльф просто остолбенел, выпучив и без того большие глаза и открыв рот. Он был потрясен, но отнюдь не красотой Долины. Долина, со всем своим богатством цветов, очень уж сильно напоминала арлему его родной мир Флар, в лучшие времена. Он даже на большом расстоянии мог различить и узнать каждый цветок, когда–то согреваемый лучами Фауто, а сейчас украшающий собой Долину Странников. Вспомнив оставшиеся далеко позади счастливые времена, Сит как будто бы потерял рассудок. За все время пребывания в Долине он не произнес ни слова, сторонился своих спутников и безвылазно просидел среди цветов, уставившись невидящим взглядом куда–то вдаль.

Странники медленно ступали по разноцветному ковру, все время смотря себе под ноги, чтобы не наступить на цветы. А те, как будто играя с ними, ласкались у их ног. Когда же невесть откуда взявшийся легкий ветерок погнал волны по этому прекрасному морю, Анабель подумала, что сейчас просто сойдет с ума. Девушка не удержалась и, присев, протянула ладони навстречу цветам, и тут же миллионы маленьких прекрасных существ со всех концов Долины устремили к ней свои лепестки. Анабель оказалась в эпицентре самого настоящего круговорота, который захватил даже небо, растворив его голубизну в собственных красках. Где–то рядом, наблюдая за этим безумием, тихо посмеивалась река, быстро унося прочь изумленные невиданным зрелищем и пытающиеся подольше задержаться на месте потоки кристально чистой воды. И лишь водопад что–то чисто по–мужски бормотал себе под нос, делая вид, что не одобряет всего происходящего.

Откуда–то со стороны донесся чей–то грустный вздох. Анабель подняла голову и увидела на берегу реки одинокий цветок с темно–синими лепестками. Он стыдливо укрывался среди веток изящного куста и ревниво поглядывал в ее сторону. Девушку как будто магнитом потянуло к нему. Остальные цветы устремились вслед за ней, словно дети, выскакивая друг перед другом и шепотом рассказывая Анабель о своем одиноком сородиче. Приблизившись к кусту, девушка опустилась возле него на колени. Ветки куста, усеянные листьями самых причудливых форм, расступились, открывая ей путь к своему подопечному. Анабель ласково провела рукой по усеянному острыми шипами стеблю цветка, но тот слегка отпрянул, боясь оставить царапины на нежной коже. Изумленная девушка улыбнулась ему в ответ, и несколько слезинок скатилось с лепестков прямо ей на ладонь.

– Я уже видела тебя, – не отводя глаз от цветка, сказала Анабель. – Наверное, мне стоило бы сказать, что я никогда не видела ничего подобного, но это будет, пожалуй, несправедливо по отношению к остальным цветам.

– Его зовут Сэнсо, – услышала она чей–то голос у себя за спиной. Обернувшись, Анабель увидела молодую женщину, наблюдавшую за происходящим.

– Я знаю, – не скрывая своего восхищения, ответила ей девушка и приветливо улыбнулась. – Я даже знаю, что тебя зовут Лалин, и Сэнсо– твой любимец. По–моему, остальные цветы немного ревнуют тебя к нему. По крайней мере, когда они все это мне рассказывали, это было немного похоже на жалобу.

Лалин весело рассмеялась и окинула взглядом, притихшее и прислушивающееся к разговору, красочное цветочное море. Анабель показалось, что некоторые из цветков стыдливо спрятались за своими листьями, а другие укоризненно отвернулись. Но как только разговор двух женщин возобновился, они тут же обо всем позабыли и снова стали жадно ловить каждое слово.

– Меня зовут Анабель, – посчитала уместным представиться девушка, но это оказалось излишним. Лалин была осведомлена даже о цели их визита.

– Можешь не сомневаться, ты обязательно получишь то, что хочешь, – сказала Лалин, переведя взгляд с цветка на Анабель. Потом она помогла девушке подняться и вместе с ней направилась к ее спутникам.

Две красивые молодые женщины в окружении бескрайнего моря цветов, – зрелище, которое не могло оставить равнодушным ни одного мужчину, хоть немного способного ценить красоту. Даже суровый волун не мог оторваться от созерцания этой картины, что уж говорить о Корсе, а тем более о Глебе. То, что женщины при этом были совершенно разными, только усиливало общее впечатление. Миниатюрная, с большими карими глазами, Анабель являла собой идеальное сочетание внешней женской хрупкости и природного женского упрямства и целеустремленности. Лалин же, в которой угадывался не менее сильный характер, умело прикрывала его внешней мягкостью и спокойствием, чему не мало способствовала и ее внешность. Длинные черные волосы обрамляли овальное лицо с немного раскосыми глазами, чувственным ртом и изящным носом с небольшой горбинкой. Она была немного выше ростом и обладала более округлыми и совершенными формами, которые легко угадывались даже под просторной одеждой волунов. Пожалуй, если использовать термины из живописи, то Лалин можно было сравнить с законченным произведением искусства, воплотившим в себе идеал изысканности и утонченности, тогда как Анабель напоминала лишь набросок картины гениального художника, в которую он уже вложил душу, но еще оставил место для множества новых красок. Наблюдая за реакцией своих спутников, девушка даже ощутила легкую зависть к своей новой знакомой, быстро подавленную уже сложившейся симпатией к ней.

– Приветствую вас, мужчины, – обратилась Лалин к странникам мягким грудным голосом и навсегда вошла в их сердца.

КАЖДОМУ СВОЕ

Каждый из путешественников по–своему воспользовался предоставленной ему возможностью побывать в Долине. И если волун и эльф предпочитали одиночество: один – среди цветов, другой – на берегу реки; то люди практически не отходили от Лалин, благо вопросов у них хватало. Пожалуй, лишь Анабель это касалось в меньшей степени, – многое и так было ей доступно, ответы сами по себе появлялись в ее голове. Поэтому она уделяла время, если оно вообще существовало в этом месте, общению со всеми своими спутниками. Если Лалин могла открыть для них что–то новое, то Анабель могла просто выслушать то, что больше всего их волновало. Реакция каждого из них была вполне понятна девушке. Но вот поведение Сита вызывало у нее беспокойство. Когда она спрашивала его о причине замкнутости, он долго отделывался лишь малозначащими отговорками, но, в конце концов, не смог сдержаться.

– Такое впечатление, что я вернулся на Флар, когда в моем мире еще была жизнь, и не было борьбы за обладание спэро, – как–то сказал он и указал Анабель на серый цветок неподалеку. – Вот он – причина всех бед арлемов.

– Не будь спэро, вы нашли бы другую причину для вражды, – грустно заметила девушка, разглядывая роковой цветок.

– Наверное, ты права, – нехотя согласился с ней Сит и умолк, думая о чем–то своем.

Еще немного посидев рядом с арлемом, Анабель встала и собралась уходить.

– Здесь есть и эмос, – неожиданно сказал Сит, не глядя на нее, и добавил то, что заставило девушку серьезно задуматься, – многие арлемы сейчас заняты тем, что пытаются заполучить его в Хаболе. Но, насколько я понял, его там нет.

– Но зачем им это нужно, ведь эмос уже не может повлиять на людей? – удивилась девушка.

– Это идея сатов. Им удалось убедить арлемов в том, что цветок вновь может помочь им, – объяснил Сит и после некоторых размышлений добавил. – Они считают, что эмос – это последний шанс остановить новых людей.

– Но ведь это сплошная глупость, – возмутилась Анабель, но никаких объяснений больше не последовало.

– Глупо, – сказал Сит, когда девушка уже ушла, и снова закрылся в себе.

– Грулэм, ты знал, что сейчас происходит в Хаболе? – с ходу задала вопрос волуну девушка, застав его как обычно на берегу.

– Не уверен, что именно сейчас, – возразил ей волун, не отрывая взгляда от водопада. Потом, все также не оборачиваясь в сторону Анабель, ответил на поставленный вопрос. – Знал.

Та не стала уточнять, почему он ей об этом ничего не сказал, так как догадывалась, каким будет ответ. К тому же были вопросы и поважнее.

– Зачем им это нужно? – повторила она вопрос, который уже задавала эльфу и не получила на него внятный ответ.

– Им это и не нужно. – Грулэм наконец–то посмотрел в глаза девушке. – Там всем заправляют саты. Причин может быть много. Особенно сейчас, когда крэторны проникли в мир людей.

– Но что именно нужно в Хаболе сатам? – не унималась Анабель.

– Еще совсем недавно я был крэторном. Я не могу знать ответы на все вопросы, – ответил волун, но, не желая вслед за арлемом разочаровывать девушку, все же добавил. – Возможно, это как–то связано с кристаллом мироздания, хранителем которого был Флодин. Но это лишь мои предположения, не более того.

– Что случилось? – спросила Лалин Анабель и внимательно ее выслушала. Похоже, то, что она услышала, не стало для нее откровением.

– Множество совпадений, следующих одно за другим, лишь исключают всякую случайность происходящего, – заметила она. – Так или иначе, это связано с тобой и не пройдет мимо. Кристалл не может попасть в случайные руки, – слишком большая сила заложена в нем. Флодин собирался передать его тебе, но не успел. И все же, если он предназначен тебе, значит рано или поздно окажется в твоих руках. Надеюсь, Вэлэвин поможет найти кратчайший путь к нему.

Услышав имя Флодина, Анабель хотела задать Лалин еще один вопрос, уже не связанный с кристаллом и Хаболом, но, пока она решалась, появились Корс и Глеб. Вскоре Анабель оказалась наедине со своим другом и, обменявшись парой фраз, вернулась к своим размышлениям. Глеб тоже был занят своими мыслями и не беспокоил девушку. Первой заговорила именно она.

– Что это с Дим Димычем? – спросила она, наблюдая за разговором Корса и Лалин. Судя по виду Дим Димыча, он находился под сильным впечатлением от чего–то, можно было сказать, что он был чем–то просто потрясен. Похоже, именно об этом он и говорил сейчас с женщиной. Глеб тоже какое–то время наблюдал за ними, прежде чем ответить.

– Он хотел знать, чем вызвано стремление людей к искусству.

– Ну и? – заинтересовалась Анабель.

– Ну, она и приготовила ему какой–то напиток, объяснив, что причину этой уникальной особенности человека следует искать в сущности самого человека. Вот он, похоже, и нашел, – каким–то недовольным тоном заметил парень, а девушка вспомнила свои собственные впечатления от первых уроков Флодина и посочувствовала Дим Димычу. Но, тон ответа тоже не остался ею незамеченным.

– А ты то, чем недоволен? Тебе ведь тоже есть о чем спросить. Я даже догадываюсь, какими были твои первые вопросы, – девушка пристально посмотрела на своего друга, который в этот момент действительно выглядел расстроенным.

– Мне сказали, что ответы на мои вопросы я могу получить только в Хаболе. Вот только где он, этот Хабол, и будет ли у меня возможность побывать там? – сокрушался Глеб, с завистью поглядывая в сторону Корса.

– Я думаю, будет и очень скоро, – успокоила его Анабель.

СНОВА В ПУТЬ

– Но я же видела собственными глазами, как вы умирали в грязной вонючей луже посреди ночной улицы, – сказала Анабель вместо приветствия, во все глаза глядя на Вэлэвина. Она готова была и дальше сообщать подробности их предыдущей встречи, но мужчина мягко прервал ее монолог.

– Всегда хотел тебя увидеть еще раз, может быть поэтому и не умер тогда, – толи всерьез, толи шутя, ответил ей Вэлэвин. – Познакомьтесь с моим другом Моро.

Дромадер вышел из–за его спины и стал пристально изучать людей. Потом он заметил Сита и изобразил нечто вроде презрения. Впрочем, эльф отплатил ему той же монетой и поспешил удалиться. Вскоре его примеру последовали Лалин и Моро, которым всегда было о чем поговорить не в присутствии Вэлэвина. Анабель же продолжала пристально изучать мужчину, которого видела в далеком прошлом, и пришла к выводу, что он практически не изменился, возможно, только в нем чувствовалась еще большая замкнутость. Но, принимая в расчет особенности его нынешнего положения, девушка не нашла в этом ничего странного. Тогда она попыталась пойти дальше и посмотрела ему в глаза. Но проникнуть вглубь его сознания на этот раз не получилось. Холодный взгляд Вэлэвина остановил девушку и заставил смущенно потупиться в землю.

– Тебе нравится в Долине? – тем временем спросил ее давний знакомый, но Анабель, лишь пожав плечами, промолчала. Тогда мужчина, не обращая внимания на ее реакцию, принялся рассуждать вслух, приводя девушку в еще большее смущение. – Я думал, что Сэнсо признает только меня, но, оказывается, ты произвела на него такое сильное впечатление, что он не побоялся впервые открыть свои лепестки лучам Ролэнга. До этого Сэнсо раскрывался лишь при свете Гроола. Да и остальные цветы ведут себя непривычно. Раньше они по большей части сторонились меня, а сейчас вроде как даже не замечают. Наверное, Флодин действительно не ошибся в своем выборе.

Чувствовавшая себя не в своей тарелке Анабель наконец решилась заговорить и видимо от смущения начала с самого главного.

– Мне нужно попасть в Хабол, – сказала она и, решившись снова посмотреть Вэлэвину в глаза, объяснила. – Я хочу отнести арлемам цветы эмоса. Возможно, тогда они поймут всю глупость своей затеи.

– А что дальше? – поинтересовался мужчина.

– Не знаю, – не отводя взгляда, ответила девушка. – Я думала, вы мне поможете.

– Значит, отправляемся в Хабол, – подвел итог разговору Вэлэвин, оставив без внимания скрытую просьбу о помощи, и переключился на спутников девушки. Анабель же все оставшееся до отбытия из Долины время пребывала в растерянности. Она ожидала гораздо большего от этой встречи, но следующей возможности поговорить с Вэлэвином пришлось ждать довольно долго. Вместо этого она пристально наблюдала за ним, пытаясь составить о нем хоть какое–то мнение. Но такая возможность появилась только перед самым выходом, когда все обратили внимание на отсутствие Сита. Люди начали, было, его искать, но Лалин тут же их остановила.

– Не стоит тратить попусту время. Думаю, он уже далеко отсюда.

– И куда же он отправился? – с беспокойством спросил ее Глеб.

– Скорее всего, на Флар, иначе, зачем бы ему понадобилось брать с собой столько цветов.

Люди непроизвольно оглянулись вокруг, но не заметили никаких изменений. Так, ничего толком и не поняв, они, слегка успокоенные Лалин, отправились в путь, постоянно оглядываясь назад, даже тогда, когда Долина давно уже исчезла из виду.

И снова горы встали на пути странников, встретив их как старых знакомых и собирая с них привычную дань в виде потраченных сил. Но на этот раз с ними не было Сита и некому было роптать. Каждый знал, что конечная цель стоит затраченных усилий. Впереди их ждало еще одно необыкновенное место, пускай и не такое прекрасное, как Долина Странников, но не менее значимое для каждого из них. Ведь никто из путников еще не был в Хаболе, хотя и по разным причинам.

Моро ловко карабкался в гору впереди всех. За ним на правах проводника следовал Вэлэвин, рядом с ним держался Грулэм. Не намного отстал от них Глеб, который больше остальных стремился в Хабол, надеясь наконец–то вслед за Анабель и Корсом нащупать свою путеводную нить. Девушка и Дим Димыч замыкали шествие. При этом Корс выглядел так, как будто ему очень хотелось вернуться в Долину. Он все время останавливался, чтобы перевести дух и оглянуться назад. В один из таких моментов он не выдержал и высказал вслух то, что не давало ему покоя.

– Как бы я хотел вернуться туда, чтобы остаться уже навсегда.

– Ни одно желание не дается нам без силы его осуществить, – в свою очередь сказала девушка первое, что пришло ей в голову, но лишь заставила Корса скептически улыбнуться.

– Что вы увидели там в Долине? Что на вас так сильно подействовало? – спросила его Анабель, когда они снова двинулись в путь, и тут же пояснила причину своего интереса, не желая показаться бестактной. – Дело в том, что Флодин научил меня видеть подсознательное в человеке, если это можно так назвать. Я видела потоки зеленого и фиолетового света, как будто борющиеся друг с другом. По тому, какой цвет преобладает, можно составить впечатление о человеке. Точнее, каким–то образом я после этого знаю о человеке если не все, то очень многое. Но за этим кроется еще что–то, более значимое. Только я не смогла двигаться дальше. Может быть, вам удалось увидеть больше, чем мне.

Корс надолго задумался над ее словами, сопоставляя их с какими–то своими впечатлениями. Потом он сказал всего лишь одну фразу, не имевшую прямого отношения к ее вопросам, но оказавшуюся куда более значимой.

– Могу сказать только одно, – тебе придется пройти свой путь до конца. И не только в этом. Потому что даже просто желание остановиться будет означать, что все потеряно, для тебя и для всех.

ГЛУПОСТЬ И ЕЕ ПРИЧИНЫ

О близости Хабола путешественники догадались загодя, как только им на пути стали попадаться группки арлемов, встречавшие их с любопытством и провожающие настороженным взглядом в спину. Поначалу среди них преобладали никуда не торопившиеся каллемы. Они еще не успели добраться к месту событий, но уже рассказывали о своих подвигах и впечатлениях вновь прибывающим арлемам. Наслушавшись героических историй, они спешили поскорее добраться до Хабола за своим кусочком славы. После каллемов стали преобладать гелы, избегающие встреч со своими сородичами и ворчливо переговаривающиеся между собой. Всем своим видом они показывали, что абсолютно не одобряют всю эту затею, но уйти все же не решались, ожидая развязки. В конце концов, если у других все получится, всегда можно изменить свое мнение. Потом все окружающие склоны покрылись скоплениями фей, группировавшихся в зависимости от окраски. При этом реакция на происходящее в ущелье зависела именно от окраса, – светлые феи в основном сокрушенно охали при каждом удобном случае и изображали на своих личиках ужас, тогда как темные преимущественно восхищались каждым удачным выпадом арлемов и ехидно посмеивались над неудачниками. Но тех и других объединяло притворство, которому они отдавались с особым энтузиазмом. Непосредственно же в самом «сражении» принимали участие в основном торки и гномы, что было легко объяснимо. Торки всегда отличались среди остальных арлемов своей глупостью, а гномы – своей ненавистью к волунам. Причем даже они сами не могли бы объяснить ее причины, точно также как торки не смогли бы внятно ответить, что они делают в этом месте, от которого им следовало держаться как можно дальше.

Оказавшись в непосредственной близости от эпицентра событий, путешественники остановились, не зная, что им предпринять дальше. Сложилась забавная ситуация: штурмующие вход в Хабол арлемы их не замечали, полностью отдаваясь своему захватывающему занятию, а группа поддержки практически полностью переключила свое внимание на странную компанию.

Неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы не Глум, скрывавшийся от посторонних взглядов среди огромных валунов и оттуда отдававшего распоряжения гномам. Увидев Анабель и ее спутников, он сразу же понял всю опасность, которую для него лично таило их внезапное появление, и тут же лихорадочно начал искать выход. В экстремальной ситуации ему удалось это сделать практически сразу. Глум даже удивился, как не додумался до подобного раньше. Он тут же подозвал к себе нескольких гномов и отдал им какие–то распоряжения. Вскоре позади атакующих то тут, то там стали раздаваться их громкие голоса, сообщающие о том, что Хабол наконец–то взят и цветы спэро уже в руках арлемов. Этого оказалось достаточно, чтобы решить исход всей кампании. Если с желающими сразиться с волунами были определенные проблемы, то желающих быть хоть немного причастными к столь великой победе арлемов было хоть отбавляй. Огромные массы арлемов со всех ног бросились к входу в ущелье, стараясь как можно скорее оказаться в Хаболе. При этом их мало интересовало о, что в действительности происходило впереди. Мощная волна захлестнула сражающихся арлемов и волунов и просто вынесла их внутрь Хабола. Анабель и ее спутники тут же последовали вслед за остальными. То, что открылось их взорам, можно было назвать апогеем всего этого безумия. Эльфы, гномы, торки, феи и даже каллемы и гелы смешались в общую кучу. Они затаптывали друг друга, видя лишь цель впереди. В самом Хаболе творилось вообще что–то непонятное: никто не знал, что делать дальше. Волуны прижались к входам в пещеры, намереваясь не допустить в них арлемов. Те, в свою очередь, не очень–то и стремились в них попасть. Постепенно они заполонили всю свободную площадь в Хаболе, после чего в растерянности начали оглядываться по сторонам в поисках того, ради чего вся эта кампания и затевалась. В Хаболе хватало зелени, но цветов спэро среди нее не наблюдалось. Осознание того, что ничего они здесь полезного не найдут постепенно охватывало все большее количество арлемов, заставляя их задуматься над тем, что же теперь делать. Но даже уйти они не могли, подпираемые вновь прибывающими сородичами. Постепенно эта глупая растерянность охватила даже наблюдавших со стороны волунов. И тут все услышали голос взобравшейся на ближайшее возвышенное место Анабель.

– Я принесла вам спэро, – что есть мочи крикнула она и, дождавшись пока тысячи маленьких существ найдут ее взглядом, достала из рюкзака охапку цветов и выставила на всеобщее обозрение. Когда оцепенение среди арлемов прошло, к ней потянулись тысячи рук, в надежде получить вожделенный цветок, чтобы потом мучиться вопросом, что же с ним делать. Спутники девушки также открыли свои сумки и теперь бережно вкладывали в тянущиеся к ним руки по одному цветку. Никто не обратил внимания на отсутствие Вэлэвина. Даже Моро настолько увлекся происходящим, что ничего не заметил.

Глум и Вэлэвин были единственными, кто точно знал, что им нужно в Хаболе. В тот момент, когда Вэлэвин заметил в толпе сата, тот отдавал какие–то распоряжения одному из гномов. Пока Вэлэвин пробирался к нему сквозь плотную толпу, гном со всей возможной для него прытью бросился к выходу из Хабола, а Глум, никем не замеченный, проскользнул в одну из пещер. Пока его преследователь разбирался с ничего не понимающими волунами, он, перепрыгивая через несколько ступенек, спустился в отделанный светящимся гримом зал и бросился к одиноко возвышающемуся в центре алтарю, выполненному в виде шестиконечной звезды из того же тускло отсвечивающего материала. Сат тщательно осмотрел его, на ходу трясущимися от возбуждения руками снимая с шеи камень Флодина. Кристалл идеально вошел в предназначенное специально для него отверстие в центре алтаря. На какое–то время Глум застыл, положив на него обе руки. Потом он медленно повернул его вокруг оси. Два правильных треугольника, составляющих таинственную конструкцию, стали медленно и бесшумно вращаться в противоположные стороны, сначала слившись в один треугольник, а потом восстановив первоначальную шестиконечную форму. Только теперь каждая из вершин поменяла свое первоначальное местоположение. Когда движение прекратилось, Глум издал торжествующий вопль и потянулся за выполнившим свое предназначение кристаллом. Вдруг могучий удар сзади отбросил его к стене. Оглушенному сату понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя и увидеть нападавшего. Вэлэвин стоял между ним и кристаллом, внимательно наблюдая за Глумом. Когда тот резко бросился на него, пытаясь пробраться к кристаллу, это не стало для Вэлэвина неожиданностью. Но сат с остервенением совершал один бросок за другим, пытаясь обмануть своего врага. Наконец ему удалось кончиками пальцев зацепиться за камень. Вэлэвину не оставалось ничего другого, как ударом меча отсечь ему руку. Глум снова взвыл, но на этот раз от непривычной для него боли. Позабыв обо всем на свете, он, извергая всевозможные проклятия, бросился прочь. Отшвырнув его отсеченную кисть подальше, Вэлэвин стал дожидаться появления своих спутников, не cводя задумчивого взгляда с кристалла.

Глум тем временем уходил все дальше от Хабола, с ужасом поглядывая на свою изувеченную руку и сожалея о потерянном кристалле. Но чем дальше он уходил от злосчастного пристанища волунов, тем спокойнее становился. В конце концов, он успел сделать то, что ему было нужно, и не был уверен в том, что камень пригодился бы ему и в будущем. Скоро и нанесенное ему увечье перестало казаться чем–то ужасным. Вскоре сат решил сделать привал. Прислонившись к каменной стене, он закрыл глаза, пытаясь окончательно прийти в себя, но тут ему был нанесен новый удар.

– Привет, Глум, – услышал он знакомый голос и, открыв глаза, увидел перед собой Йорна. Тот, ехидно скалясь, наслаждался созерцанием потрясенного его неожиданным появлением Глума.

Йорн хотел было еще что–то сказать своему злейшему врагу, но передумал. Неожиданно для Глума он метнул в него дротик, перешедший к нему по наследству от Моро довольно оригинальным способом, который был сейчас с успехом повторен.

Пригвожденный к скале Глум, как когда–то сам Йорн, долго не хотел сдаваться. До последнего момента он не терял надежду на чудесное спасение, строя планы отмщения на будущее. Но оказался не таким везучим, как его сородич и злейший враг. Не суждено было Глуму увидеть творение своих рук, насладиться результатами своего кропотливого труда. Единственным существом, которое он еще увидел, стал клоун Улф. По–собачьи склонив голову на бок, он с любопытством наблюдал, как исчезает сат, не забывая время от времени корчить рожицы.