Текст книги "Нимфоманка"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

28

Загородную виллу Столетника обложили со всех сторон. Тенгиз собрал человек пятьдесят вооруженных до зубов парней. Здесь были лучшие бойцы всех бригад, подчинявшихся клану Кунадзе – Шаликашвили. Мужики отлично знали друг друга, умели действовать решительно и слаженно. Сейчас они залегли вокруг особняка и ждали сигнала – красной ракеты, которую должен был выпустить Тенгиз. Это означало начало штурма.

– Не нравится мне что-то… – сказал Север Витьке Чекану. Они вдвоем укрылись за камнями на пригорке, откуда прекрасно просматривался внутренний двор виллы Столетника. Эстафета уже передала – подразделения готовы к бою.

– Что не нравится? – спросил Витька.

– Больно тихо… Охраны не видно. Слишком хорошо все складывается. Похоже, тут ловушка.

– Да-а… – протянул Чекан. – На войне я в такой ситуации сразу отвел бы ребят. Может, засады и нет, но рисковать людьми… Впрочем…

Договорить он не успел. Окрестности словно взорвались автоматными очередями. Север и Витька, будто почуяв опасность, мгновенно откатились друг от друга. Землю в том месте, где они только что лежали, взрыхлил свинец. Север заметил шестерых бойцов Столетника. Он потянул гашетку, кромсая врагов пулями. Слева ударил автомат Чекана. Скошенные двойным огнем, люди Столетника, корчась, посыпались наземь.

– Ч-черт! – бросил Север, вскакивая. – Уходим! Засада!

Они выбрались на гребень пригорка, осмотрелись. Окружающий лес пульсировал вспышками выстрелов, грохотал пальбой. Чекан оглянулся.

– Гляди! – заорал он. – Назад гляди!

Север посмотрел. Двор виллы Столетника наполнялся вооруженными людьми. Они быстро сбивались в группы и, выскочив за ворота, разбегались во всех направлениях.

– Нас подловили, как котят! – горько воскликнул Витька. – Взяли в клещи! Бежим, Север!

Парни кинулись было прочь, но тут навстречу им из кустов высыпало еще человек двадцать автоматчиков. Белов и Чекан как по команде развернулись и устремились обратно, к вилле.

Пригорок прикрыл их от пуль преследователей. Ребята достигли лесополосы, сквозь которую смутно виднелся забор особняка. Продираясь через заросли, Север крикнул:

– Куда теперь? Мы попались!

– Прорвемся! – отозвался Чекан. – Не возьмут, с-суки!

Вдруг впереди среди деревьев замелькали боевики Столетника. Числом не меньше десятка, они приближались матерой, оскаленной оружием стаей. Север рванул с пояса гранату.

– Ложись! – заорал он Чекану. Друзья одновременно упали лицом вниз.

Взрыв расшвырял наступавших бойцов, только вопли и стоны раненых наполняли теперь воздух. Север и Чекан вскочили, снова ринулись к ограде дома Столетника. Но оттуда ударили автоматные очереди. Пули застучали по стволам деревьев. Парни замерли, укрывшись за толстым дубом. Сзади слышался топот ног преследователей.

– Смотри! – Север указал рукой в сторону. Там виднелся небольшой овражек, как бы огороженный с двух сторон упавшими деревьями.

– Туда, быстро! – сразу сообразил Чекан. Пригнувшись, они бросились к спасительной яме. Вокруг визжал свинец.

– Блиндаж, бля! – удовлетворенно ухнул Север, скатившись на дно овражка. – Витька, спина к спине! Ты держишь правый фланг, я – левый!

Пристроившись в ветвях лежащего дерева, Белов поймал прицелом показавшуюся из зарослей фигуру. Трассирующие пули срезали человека, словно лучом лазера. В ответ открылся бешеный огонь, но хорошо укрытый Север не обращал на него внимания. Он бил короткими очередями, неизменно снимая любого, кто отваживался высунуться. За спиной размеренно взревывал «калаш» Витьки.

– Не возьмут, с-суки, не возьмут! – в такт приговаривал Чекан. – Патронов полно да три гранаты! Продержимся до приезда ментов, они всех разгонят, а мы зароемся в землю прямо здесь, отсидимся! Не горюй, Север!

– Да я и не горюю! – хищно усмехнулся Белов, в очередной раз спуская курок. Еще один бандит, попытавшийся атаковать, примял телом траву.

Нападавшие затаились, никто больше не решался вылезти на открытое место. Стрельба утихла. Правда, кто-то из бойцов Столетника метнул гранату, но Витька выстрелом сбил ее в полете, и взрыв лишь покалечил нескольких блатняков. Больше подобных попыток не предпринималось. Бандиты выжидали.

– Если у них есть гранатомет, нас могут накрыть, – сообщил Чекан, подумав. – Интересно, чего они ждут?

– Гранатомет еще надо подготовить к выстрелу, прицелиться, – возразил Север. – Здесь лес слишком густой. Издали не шмальнешь, а вблизи мы снимем гранатометчика раньше, чем он успеет что-либо сделать. Так что смотри внимательно и не дергайся.

– Ладно учить старого волка, – пробормотал Чекан. – Кстати, ты так легко убиваешь людей. Такое впечатление, что раньше тебе приходилось воевать.

– У меня тоже такое впечатление… – вздохнул Север. – Только убиваю я не людей, а врагов. Подонков.

– Согласен, – кивнул Витька. – Я и сам так рассуждаю. Ведь нас бы не пощадили…

– Уж это точно! – фыркнул Белов.

– Эй, ребята! Витя! – раздалось вдруг справа. – Не стреляйте, это мы! Мы идем к вам!

– Черт! Да там Юрка Клещ! – воскликнул Чекан. – Надо ж, живой! Я думал, все наши легли! Мужики! – крикнул он. – Давайте быстрее! И аккуратней! Мы прикроем!

Пять фигур метнулись из ближайших кустов к оврагу. Слепая пальба противника миновала их: Север и Витька не давали врагам высунуться. Спустя несколько секунд Клещ, Дуду, Лысый, Чуча и Игорек попрыгали в укрытие.

– Вся пятерка на месте! – констатировал Чекан. – Теперь продержимся! Точно! На Кавказе и покруче бывало! Когда появится милиция, эти козлы разбегутся, а мы побросаем оружие и попробуем уйти. Прикинемся дурачками. Короче, выкрутимся.

– Выкрутимся, командир, не ссы! – хмыкнул Юрка.

Север внутренне усмехнулся. Он давно приговорил этих пятерых, лишь выжидал удобного момента. Белов не простил ни Милин «субботник», ни погребенную живьем девчонку. Но сейчас некогда было выяснять отношения – каждый боец на счету.

– Разговорчики! – грозно окоротил между тем Витька Клеща. Юрка притих. – Как вы отбились? – продолжал Чекан. – Кто еще жив?

– Отбились… – вздохнул Дуду. – Еле-еле. А кто еще жив, не знаем. Сами едва ушли.

Неожиданно люди Столетника одновременно выступили из-за деревьев, открыв шквальный огонь. Север и Чекан тотчас заняли свои места. Но едва Белов успел прицелиться, как острая боль вдруг пронзила его затылок, обрушив сознание во тьму…

29

Из своего укрытия Тенгиз прекрасно видел поле предстоящего сражения и мог управлять действиями бойцов. Для этого ему не надо было находиться слишком близко к линии огня: слава Богу, существуют специальные приборы, обеспечивающие и идеальный обзор, и надежную связь.

Вроде все было спокойно. Кунадзе приготовился подать сигнал к штурму.

– Ракетницу! – приказал он постоянно сопровождавшему его личному шоферу, троюродному брату Тенгиза. Парень подал ракетницу. Но вдруг какое-то чувство словно толкнуло Тенгиза: вместо того, чтобы выпустить ракету, он вновь припал к окулярам.

…Спустя минуту воздух задрожал от автоматных очередей.

– Засада! – заорал Тенгиз. – И точно в назначенный час! Ты слышишь, Вано, засада! Наших парней атакуют сзади! Столетник все знал о наших планах! Нас кто-то предал! Но кто?!

– Счастье, что вы не выпустили ракету, шеф! – почтительно отозвался Вано. – Иначе псы Столетника уже были бы здесь!

Тенгиз не ответил, вновь припал к окулярам.

– Наших бьют по всем направлениям! – сообщил он. – Тех, кто еще жив, теснят к ограде особняка. Оттуда тоже бьют! Взяли в клещи!. Столетник, ты подлый пес! – яростно выкрикнул Тенгиз.

– Надо уходить, шеф! – озабоченно сказал Вано.

– Нет, подожди! – рявкнул Тенгиз. – Я сперва схожу туда!

– Не надо, брат! – отчаянно выпалил шофер.

– Руки прочь! Да не бойся, люди Столетника меня не заметят! – Тенгиз хлопнул Вано по плечу и исчез в зарослях.

Он знал, где должны были находиться Север с Чеканом. Судьба Белова сейчас интересовала Кунадзе больше всего. Тенгиз не любил проигрывать. И уж коли он проигрывал очередной раунд войны со Столетником, то хотел хотя бы выиграть Алую Розу. То есть хотел увидеть труп Севера…

Достигнув пригорка, он замедлил шаг, осторожно подобрался поближе. Его взгляду открылись распростертые тела шестерых людей Столетника. Да, Север и Чекан славно поработали, подумал Тенгиз с невольным восхищением. Но где они сами?

Стрельба вокруг почти стихла. Но в одном месте она еще продолжалась, откуда донеслось даже два взрыва. Вскоре прекратили стрелять и там. Тенгиз потихоньку выбрался на пригорок. Укрывшись за камнем, он принялся наблюдать, что происходит во внутреннем дворе дома Столетника.

Вор в законе Федор Ильич Столетов, по кличке Столетник, вышел на крыльцо личного особняка. Федор очень гордился своей кличкой, данной ему когда-то за кошачью живучесть и необычайную изворотливость в драках, из которых он умудрялся выходить не только не порезанным, не покалеченным, но даже без синяков. Умел Столетник находить общий язык и с администрацией лагерей, нимало при том не роняя своего воровского авторитета. Поэтому многочисленные отсидки не подорвали здоровья Федора, не отзывались, как у других воров, тяжелыми болезнями опущенных почек, отбитых легких или печени. «Сто лет проживет!» – говорили про него блатные. Да и сам Столетник не сомневался: он действительно проживет сто лет, а то и больше. В свои шестьдесят с лишним вор оставался сильным, злым мужиком, способным одним ударом кулака отключить придурочного молодого качка или борзого тренированного беспредельщика из «новых» гангстеров. А уж стратегом Федор был непревзойденным. Редкий вор в законе, не говоря уж о туповатых «отмороженных», мог с ним в этом сравниться. Вот и сейчас: партию с Тенгизом Столетник разыграл как по нотам. Результат налицо: элита банды Кунадзе перестала существовать, а двух его лучших бойцов под конвоем вводят во двор виллы Федора их же бывшие товарищи по оружию…

…Увидев группу Юрки Клеща, ведущую под конвоем обезоруженных, связанных Севера и Чекана в ворота вражеского особняка, Тенгиз чуть не зарычал от злости. Вот, оказывается, кто предал! Клещ! Мерзавец! А Тенгиз-то собирался его возвышать! Ух!

Кунадзе продолжал пристально следить за происходящим. Чекан и Север, подталкиваемые стволами автоматов, подошли к Столетнику, стоящему на крыльце и пристально глядящему на них. Вот что-то сказал. Север гордо вскинул голову и ответил за двоих. Так ответил, что Федора аж перекосило. Столетник отдал короткие распоряжения. Парень, стоявший возле него, кивнул и убежал. Вскоре из пристройки появились несколько автоматчиков. Они подошли к пленным и, грубо толкая их, завели за выступающую часть особняка. Теперь Тенгиз не видел Белова и Витьку. Зато он видел, как выстроились в ряд автоматчики, как Столетник картинно махнул рукой. Грохнул оглушительный залп.

Тенгиз снова едва не зарычал – на сей раз от радости. Север убит! Путь к Алой Розе свободен! Надо немедленно ехать к ней! Кунадзе ощутил внизу живота сладкую тяжесть. Только сейчас он понял, насколько соскучился по телу этой девки. Срочно к ней! Оттрахать, излупить и денька через три вернуть в «Приют любви»! И пусть теперь вкалывает на общих основаниях! Никакого права выбора клиентов!

Спустя несколько минут Тенгиз вырос перед своим шофером.

– Едем, Вано! В город! И гони вовсю!

… – Хозяин! Трупа Кунадзе нигде нет! Он, видимо, ушел! – крикнул Столетнику один из его бойцов, входя во двор.

– Ушел? И черт с ним! Ему еще рано умирать! – отозвался вор. – Учись тактике, Ваня. Оружие все собрали?

– Все.

– Тогда прикажи ребятам – пусть поливают бензином дом, ограду, ближайшие деревья! И поджигают! Здесь все должно выгореть! Чтоб никаких следов!

– Не жалко, шеф? – с сомнением спросил Иван.

– Ты что, дурак, Ваня? – прищурился Столетник. – Менты долго запрягают, да быстро ездят! Максимум через полчаса они будут здесь! Следов оставлять нельзя! Или тебе нужны разборки с государством?

– Извините, шеф… – смутился Иван. – Я вас понял. Только вот лес загорится…

– Нам это и надо! Пойми, здесь все должно выгореть! – повторил вор.

…Блатные уезжали. Дорогу освещал пылающий лес. Огонь старательно пожирал следы недавней битвы.

30

Мила сидела у окна своей квартиры, тоскливо дожидаясь мужа. Дурные предчувствия теснились в ее душе. Последние дни ее преследовало ощущение надвигающейся беды. Мила не могла ответить даже себе, кого коснется эта беда – ее ли одну, Севера или их обоих… А может, пронесет? Вряд ли, иначе не болело бы так сердце. Скорее всего пострадают все близкие люди… Господи, за что?! И зачем парни промедлили, ввязались в кровавый хоровод?! Нужно было всем вместе уезжать, бежать, и плевать на воров в законе, пусть творят, что хотят, Бог накажет…

Звонок прозвучал резко, ударом плети. Мила вздрогнула, кинулась открывать. На пороге стоял Тенгиз. Лицо Кунадзе выражало свирепую радость.

– Здравствуй, Розочка, девочка! – осклабился он. – Давно не виделись! Соскучилась?!

Мила попыталась захлопнуть дверь, но Тенгиз успел подставить ногу и силой ворвался в квартиру.

– Ты негостеприимна! – ухмыльнулся он. – А ведь я любить тебя пришел!

– Уходи, Тенгиз! – отчаянно выкрикнула Мила. – Не смей ко мне прикасаться! Север убьет тебя!

– Твой Север давно червей кормит! – расхохотался Тенгиз. – Его расстреляли на моих глазах!

– Ты врешь!.. – голос Милы сорвался.

– Сейчас ты убедишься, вру я или нет! – Тенгиз вынул небольшой хлыст, которым он всегда сек Милу в бытность ее Алой Розой. – Узнаешь эту штучку?

Мила охнула. Если Тенгиз явился истязать ее, значит, Север действительно убит, иначе грузин никогда бы не осмелился… Север убит?! Севера больше нет?.. Но ведь так не может быть, она же жива, а она – всего лишь его часть, меньшая часть… разве возможно, что он умер, а она еще жива? Как, Господи, как…

Между тем Тенгиз одним рывком содрал с застывшей Милы халат и несколько раз хлестнул хлыстом по обнаженному телу. Девушка вскрикнула. Кунадзе зарычал от наслаждения, сгреб ее и потащил в комнату, приговаривая:

– Проститутка! Ты всегда останешься проституткой! Хотела избавиться от меня?! Не выйдет! Ты – моя вещь! Моя собственность! И попробуй только заорать, грязная тварь!

Он швырнул отбивающуюся Милу на диван, с размаху влепил ей несколько пощечин, почти оглушив. Затем для собственного возбуждения принялся работать хлыстом. И когда рубцы на теле Милы набухли кровью, Кунадзе навалился сверху, расстегивая штаны…

Мила стонала навзрыд, но не от наслаждения, а от боли и отвращения. И вдруг ее нимфомания проснулась в ней. Содрогаясь от омерзения к самой себе, она почувствовала кайф от происходящего…

…Когда Тенгиз ушел, Мила, едва двигаясь, набросила халат, подошла к окну. Садившийся в машину Кунадзе приветственно посигналил ей. Ее передернуло. Тенгиз помахал рукой. Мила почувствовала приступ тошноты…

Она отошла от окна. «Подонок Тенгиз… Грязная тварь… – подумала она будто сквозь туман. – Север… Единственный, родной… Это из-за меня он погиб! – вдруг резанула мозг Милы нестерпимая мысль. – Из-за меня, из-за шлюхи, из-за Алой Розы, мерзкой, подлой нимфоманки! Чего я стою после этого?! Чего заслуживаю?! Голгофы! Распятия живьем! Ты, девка, думала, что очистилась, что любимый очистил тебя? Но грехи твои неподъемным грузом висели на его шее! Они и увлекли его в омут! И теперь ты рассчитываешь просто умереть, успокоиться?! Ну нет! Твое место на дне, в самой смрадной выгребной яме! Похлебай-ка сначала дерьма, как раньше хлебала, наслаждаясь этим дерьмом, прими позор, унижение, боль, казни свою душу! И только потом Бог дарует тебе смерть! А пока – ступай обратно в грязь, проститутка!»

Мила уронила голову на руки. Самобичевание обессилило ее. Но решение было принято. Она встала, подошла к трюмо, вытащила косметический набор, которым не пользовалась со времен работы в «Приюте любви». Накрасилась – ярко, небрежно, грубо. Достала из шкафа самое вызывающее свое платье, надела его, мельком, равнодушно осмотрела себя в зеркале… И, словно зомби, двинулась вон.

…Увидев Алую Розу, Олег вскочил из-за стола.

– Ты что, девочка? Зачем пришла?!

– Найди мне клиентов, Олег… – механическим голосом произнесла Мила. – Не меньше трех… А лучше – пять… Или семь… Желательно садистов… Вся выручка – твоя.

– А что скажет Север? – испугался Лизунов.

– Север… – тут Мила всхлипнула. – Север уже ничего не скажет…

31

Глядя на стволы наведенных автоматов, Север не чувствовал страха. Только горечь. Было очень больно сознавать, что больше он никогда не увидит Милу.

– Споем, что ли? – сказал Север Витьке. – Славяне перед смертью поют…

– Споем! – согласился Чекан. – Запевай!

– «Вставай, проклятьем заклейменный!..» – неожиданно для себя начал Север. Он осекся было, но Витька тут же охотно, решительно подхватил:

– «Весь мир голодных и рабов!..»

Блатные сначала захихикали, но страстное, яростное пение под дулами нацеленных «калашей» впечатляло. Уголовники притихли.

– «Это есть наш последний!..» – с ненавистью ревели две могучие глотки.

– Огонь! – махнул рукой Столетник.

Грохнули очереди. Север почувствовал резкую боль – он даже не понял, откуда она исходила. Сознание заволокло тьмой…

Очнулся Белов в странной комнате без окон. Руки за спиной были скованы наручниками, ноги связаны. Рядом валялся бесчувственный Витька Чекан. Он был жив – об этом свидетельствовало его шумное прерывистое дыхание.

Север осмотрелся. У одной из стен он заметил невысокую скамейку. Извиваясь всем телом, Белов добрался до нее, сел и принялся ногами расталкивать Чекана.

– Просыпайся, Витя! – теребил он друга. – Посмотри, где это мы? На том свете, что ли?

Чекан наконец очнулся, недоуменно взглянул по сторонам.

– Ой, Север… – произнес он обалдело. – Нас же вроде расстреляли…

– Ага! – откликнулся Белов. – Да, видать, не по-настоящему…

В этот момент стальная дверь, которую парни сначала не заметили, открылась. Вошел Столетник, сопровождаемый шестерками, несущими кресло.

– Ставьте сюда! – распорядился вор, указывая на место у стены, противоположной той, возле которой сидел Север. – И оставьте нас. Закройте дверь с другой стороны!

– Витька, ползи сюда! – сказал Север. – Негоже нам валяться перед всяким жлобьем.

Чекан подполз, взгромоздился на скамейку. Глаза двух друзей скрестились с глазами вора, словно рапиры.

Первым не выдержал Столетник.

– Что, струхнули, мальчики? – с холодной насмешкой бросил он. – Думали, смерть ваша пришла? Ошиблись, вы еще поживете.

– Чего тебе надо? – презрительно спросил Витька.

– Чего надо? Да как тебе сказать… Интересно. Любопытные вы ребята.

– Где мы находимся? – поинтересовался Север сквозь зубы.

– У меня. Где конкретно – неважно. Или тебе адресок назвать?

– Ты завалил Тенгиза? – продолжал Север, игнорируя убогую колкость.

– От меня Кунадзе пока ушел. То есть еще жив. Но он последний из клана Кунадзе – Шаликашвили, кто еще жив! – усмехнулся Столетник.

– Лихо… – Север повел плечами. – Крутой ты парень, дедуся! – Витька невольно хмыкнул, сдерживая смех.

– Шутишь? Шутник! – сказал Федор жестко. – Гляди, не дошутись.

– Ой, только не надо угрожать! – брезгливо скривился Север. – Не таких видали… Объясни лучше, почему мы живы.

– Живы потому, что я так захотел. А конкретно… В вас стреляли холостыми.

– Это я без тебя понял, умник, – перебил Белов. – Почему мы отключились?

– Интересно? Объясню. Вы стояли спиной к стене. А в стене были окна. Не заметили? Естественно, они замаскированы. Когда я дал команду стрелять, окна открылись и вам саданули по вашим бычьим загривкам хорошими такими дубинками, обшитыми ватой, чтоб не покалечить…

– Клоун! – скривился Север. – Устроил представление… Может, еще спляшешь тут нам?

– Ты меня дразнишь? Зря. Очень зря. Впрочем, я не обидчив. Ты мне нужен, парень, и твой друг – тоже. Вы будете на меня работать.

Белов и Чекан откровенно, зло расхохотались.

– Смеетесь? – улыбнулся Столетник. – Напрасно. Хотите, я объясню вам, чем настоящий вор отличается от фраера? У вора нет семьи, нет привязанностей, нет близких людей. Поэтому он свободен, его невозможно шантажировать. У вора нет даже родины, ибо его родина – весь мир. Истинный деловой, – Столетник пользовался жаргоном сорокалетней давности, согласно которому слово «деловой» являлось синонимом слова «блатной»; Федор намеренно пользовался этим жаргоном, дабы подчеркнуть свою приверженность старым блатным «понятиям», – истинный деловой лишен любых патриотических чувств, он не распускает сопли, когда ему светит фарт. Все это составляет сущность воровских законов. Благодаря им вор неуязвим, его можно только посадить или убить. А вы, конечно, парни крутые, но, извините, фраера. Лохи. Ведь вы оба безумно любите своих телок. Назвать адреса, по которым они проживают? – Столетник тут же назвал с точностью до запятой. – Знаете, что с ними будет, если вы откажетесь на меня работать? Знаете. У меня здесь человек двадцать бойцов. Хотите – девок прямо сейчас привезут? Твою Лидку, Витя, после скормят собакам – она будет уже ни на что не годна. А твою, Север, Алую Розу определим в самый дешевый бордель. Она будет там работать в стиле нон-стоп. Видите, как я современен, даже некоторые иносраные слова знаю! – ухмыльнулся Федор. – Так вот, Милочка будет работать круглосуточно, с краткими перерывами для еды и сна. Тебя, Север, прикуем рядом, за занавесочкой. Смотри, наслаждайся, пока твоя возлюбленная не утрахается до смерти. Красивая перспектива, правда?

– Козел. Чмо. Петух топтаный, – раздельно произнес Север, пронизывая Столетника холодным брезгливым взглядом.

– Хочешь оскорбить меня? – усмехнулся Федор. – Оставь это для сявок! Столетника словами не проймешь, дружок. Мы тут одни. Конечно, если ты скажешь что-то подобное в присутствии моих ребят, я тебя сразу замочу. А так… болтай! Только не рассчитывай, что, если ты вынудишь меня прикончить тебя, твою шалашовку минует та судьба, которую я ей уготовил. Не минует. Клянусь честью вора.

– Мразь… – прошептал Север.

– Как ты склонил моих ребят к предательству? Юрку Клеща и остальных? – вкрадчиво спросил Федора Чекан.

– Да очень просто! – фыркнул Столетник. – Пообещал каждому бригадирство. А Юрке Клещу – твое место, Север. Клещ давно его добивался. Когда назначили тебя, Юра счел себя несправедливо обиженным.

– Зачем тебе мы? – поинтересовался Север, почти не размыкая губ.

– Объясню. Чтобы узнать это, не обязательно подписывать договор кровью! – Федор рассмеялся. – Я не дьявол, я хуже. Дьяволу понадобилось бы ваше согласие. Мне оно ни к чему. Вы либо выйдете отсюда моими, либо не выйдете вообще. Поэтому слушайте. Я – вор в законе. Но не я один – вор в законе. Нас довольно много. И у каждого своя империя. Чем она больше, тем вор сильнее. Это, по-моему, ясно. Мне надо расширяться, отбирать территории и сферы деятельности других воров. Однако вести кровопролитные войны, как с семьей Кунадзе, мне скучно. Да и дорого больно. Вы оба – профессиональные убийцы, умеющие работать парой. Я восхищен, как ловко вы сделали Дато. Ведь Тенгиз однозначно подумал на меня! И Вахтанг покойный тоже был в этом уверен. Правда, я сумел обратить ситуацию в свою пользу. Ну ладно… Вы должны будете убирать тех, кого укажу, а уж я буду прибирать к рукам бизнес почивших. Помаленьку, тихо, мягко, без лишней крови. Хотите спросить, почему для такой роли я выбрал именно вас? Объясню. В блатном мире вы известны как люди Кунадзе. Кроме того, вы не сидели, а все знают, что мои ребята поголовно судимые, другим я не доверяю. Поэтому, если вы проколетесь, никто из деловых не поверит, что вы работаете на меня, решат – просто два «отморозка» сводят какие-то личные счеты. Да вы меня и не выдадите никогда – бабы-то ваши всегда будут моими заложницами. Ясно?

– Ясно… – скривились парни.

– Вот и хорошо. Ваша верность, таким образом, мне гарантирована. Жить переедете туда, куда скажу.

– Это еще зачем? – процедил сквозь зубы Север.

– А затем. Я ведь не зря разыграл спектакль с вашим расстрелом. Я уверен, что Тенгиз, который прятался поблизости, его видел. Он пустит слух о вашей смерти, и слух этот будет выглядеть достоверно. Кстати, Тенгиз станет первым, кого вы убьете. Сегодня же. До ночи просидите у меня, а ночью отправитесь.

– Сколько мы провалялись без сознания? – спросил Витька.

– «Расстреливали» вас вчера. Сейчас утро. У вас все готово для ликвидации Тенгиза, не так ли?

– Готово, – усмехнулся Чекан. – Только придется прежде зайти ко мне на квартиру. Зачем нам весь день сидеть у тебя?

– Чтобы вас никто не видел. И еще: Тенгиз должен быть убит как угодно, только не ножом. Север! Ведь кончать его пойдешь ты, да? Витя на подхвате? Так учти – только не ножом.

– Да понял, понял! – раздраженно бросил Север.

– Кстати, ты, Север, знаменитая личность, хотя, как я выяснил, сам об этом не догадываешься. Твоя настоящая фамилия – Зубцов. А Зубцов – легендарный бандит, наворотивший таких дел пару лет назад… Дураки думают, что ты убит. Но ты – вот он.

– Как ты это узнал, если я сам ничего не помню? – удивился Север.

– Навел справки. Кое-что сопоставил. Потряс лечившего тебя врача – как, бишь, его зовут? Павел Михайлович, ага.

– Он жив? – быстро спросил Север.

– Кто? – не понял Столетник.

– Да врач, врач! Павел Михайлович!

– A-а… Жив. Мы просто прихватили его девку, Лизку, медсестру. Пару часов подержали на конспиративной хазе. Он и раскололся, лишь бы с шалашовкой ничего не случилось. Фраер…

– И чего он тебе рассказал?

– Все, что надо. Что ты – Зубцов. Что твой организм практически не дряхлеет, что ты не оставляешь отпечатков пальцев, что тобой интересовались некие люди из провинции… Потом я лично интересовался тобой в разных местах. Ты, например, умеешь делать так, что тебя не могут опознать даже те, кто видел вплотную. Не знал?

– Не знал, – жестко усмехнулся Север.

– Так знай. Короче, ты – идеальный убийца. Мне очень подходишь. А Витя станет страховать тебя. Он – парень расторопный, никаких мелочей не забывает. Одно слово – прапорщик. Итак, договорились?

– У меня есть условие, – сказал Витька. – Отдай нам предателей!

– На здоровье! – рассмеялся Столетник. – Мне они больше не нужны. Я их вызову вечером, безоружных. А вам дам автоматы… Так мы заключили наше маленькое соглашение? Вы работаете на меня?

– У нас нет выбора, – ответил Север за двоих.

Весь день парни провели в камере. Шестерки носили им туда еду, притащили видеомагнитофон и кучу кассет. Между собой Север и Чекан почти не разговаривали и никаких дел не обсуждали – боялись подслушивания.

Столетник появился вечером. С собой он принес два коротких автомата.

– Вы сейчас выйдете из камеры, пройдете коридором и попадете в зал. Там сидят ваши друзья. Действуйте, – сказал он, передавая парням оружие.

Север и Чекан приняли автоматы, проверили их и двинулись по коридору. Юрка Клещ, Чуча, Дуду, Лысый и Игорек действительно сидели в зале.

– Привет, мужики! – мрачно улыбнулся Север, поднимая ствол. – Говорил я вам: убью каждого, кто прикоснется к моей жене. Вы не вняли. Пеняйте на себя.

Пятеро подонков ошарашенно вскочили, но две длинные автоматные очереди скосили их за секунду.

– Вижу, вы работаете быстро! – раздался от дверей зала голос Столетника. – А теперь мои парни отвезут вас в ваш район. Вот пластырь, заклейте себе глаза. Вы не должны знать расположения этого дома.

…Их высадили у «Приюта любви». Север и Чекан содрали с глаз пластыри. Машина бойцов Столетника отъехала.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Север Витьку.

– Столетник элементарно подставляет нас, – медленно произнес Чекан. – Чтобы не схватываться насмерть с Нодаром Кунадзе и всей его горской родней. Федор хочет, чтобы ответственность за истребление Кунадзе легла на нас. Поэтому и велел ни в коем случае не использовать нож. Чтобы не по воровскому обычаю.

– А мы сделаем по-другому, – подхватил Север. – Как раз ножом-то я Тенгиза и завалю. А после вчетвером слиняем из Москвы. Думаю, у Столетника скоро будет столько забот с Нодаром, что он про нас не вспомнит.

…Взяв из Витькиной квартиры все необходимое, парни позвонили Тенгизу, воспользовавшись телефоном-автоматом. Кунадзе дома не было.

– Так даже лучше, – сказал Север. – Я дождусь его.