Текст книги "Нимфоманка"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

14

– Почему ты вернулся? – спросил Север Витьку уже в машине.

– Лида велела, – отозвался тот. – Едва я ей рассказал про вас, она сразу же раскричалась: что же ты, мол, бросил ребят в беде?! Мало ли что с ними там может приключиться?! Ступай вызволяй их! Вот я и приехал… Но, кажется, опоздал.

– Да, несколько опоздал… – печально согласился Север. – Ну да ничего… Прорвемся…

– Что с нами теперь будет? – испуганно спросила Мила. – Если о нашей любви узнает Тенгиз…

– Конечно, Клещ сразу побежит доносить Тенгизу, – подтвердил Чекан. – Этот гад все надеется подсидеть меня. Только Тенгиза он не найдет ни сейчас, ни завтра. А там посмотрим.

Север облегченно вздохнул.

– Куда мы теперь? – поинтересовался он.

– Отвезем домой Милу. А после у нас будет мужской разговор. Кстати, Мила, какой твой адрес?

Девушка назвала. Чекан обернулся к ней – она сидела сзади, кутаясь в обрывки платья.

– Вот еще что, девочка. Ты сегодня услышала имя – Лида. Я прошу тебя никогда не произносить его при посторонних. Поняла? – Витька говорил мягко, но с нажимом.

Мила кивнула.

– Вот и славно. Скажи, Север, ты умеешь стрелять?

– Кажется…

– Что значит «кажется»? Умеешь или нет? Сейчас от этого зависит практически все. Дерешься ты классно, должен и оружием владеть не хуже. По идее. Владеешь?

– Кажется, – повторил Север. – Видишь ли, у меня амнезия.

– Что еще за зверь такой? – удивился Чекан.

– Полная потеря памяти после автомобильной катастрофы. Помню только последние полтора года своей жизни – с тех пор, как очнулся в больнице.

– Ясно… – задумчиво пробормотал Витька. – Плохо…

– Но когда я представляю себя держащим в руках оружие, то чувствую, что обращаться с ним умею, – продолжал Север.

– Ладно, проверим, – подытожил Чекан. – Мила, твой дом. Север, проводи ее до квартиры и сразу возвращайся. Времени нет.

– Север, ты не бросишь меня?! – с ужасом воскликнула Мила, когда они поднялись к ней.

– Да что ты, маленькая? – изумился Белов. – Как же мне без тебя-то? Извини, а сейчас я побегу, Витька ждет… Но я вернусь!

– Север, возвращайся скорее! – взмолилась Мила. – Приходи прямо сюда, ко мне. Теперь уже все равно… Придешь?!

– Конечно. Обязательно! – Север поцеловал ее в губы.

Выйдя на улицу, Белов торопливо сел в машину Чекана – тот даже мотор не глушил.

– Ну а теперь куда? – спросил Север, едва машина тронулась.

– В тир, где тренируется дворцовая стража Тенгиза. Ключи у меня. Посмотрим, что ты умеешь…

Тир был оборудован со знанием дела. Витька достал револьвер, протянул Белову. Тот принял оружие, прикинул в руке и вдруг ощутил необычную уверенность. Он быстро, сноровисто проверил барабан – заряжено.

– Дай глушитель! – потребовал он у Чекана.

– С глушителем прицельность ниже! – предупредил Витька.

– Плевать! Зато в городских условиях он необходим! Здесь не чисто поле!

Чеканов подал и глушитель. Север решительно присоединил его к стволу, прикинул расстояние до мишени.

– Ну а теперь гляди! – Он вскинул револьвер и с пояса, не целясь, мгновенно разрядил обойму.

Витька посмотрел в специальное устройство, напоминающее подзорную трубу.

– Одна – точно в яблочко, в самый центр, – констатировал он. – А вот остальные, кажется, мимо, братан…

– Не может быть! – уверенно заявил Север. – Чепуха! Посмотри еще раз.

Чекан посмотрел еще раз, внимательнее. И вдруг присвистнул.

– Черт! – воскликнул он. – Да ты вбил пулю в пулю! Там семь дырок, слившихся в одну! Вот это да!

Он порывисто подскочил к Белову, схватил его за плечи.

– Братан! Я такого еще не видел! У тебя снайперская подготовка! Откуда?!

– Я же объяснил – ничего не помню… – Север досадливо поморщился.

– Ах да… Ладно, теперь постреляй на скорость. Знаешь это упражнение?

– Вроде знаю… – усмехнулся Север.

– Возьми! – Чекан выдал ему запасные обоймы. – Иди в середину зала. Я пока выйду.

Свет померк.

…Мишени вспыхивали спереди, сзади, с боков. Поразить их нужно было за считанные секунды. Север прыгал, падал, кувыркался и стрелял, стрелял, стрелял, молниеносно перезаряжая револьвер, когда кончались патроны. Он полностью отдался рефлексам тела, неизвестно когда выработанным, но безотказным. И они ни разу не подвели его.

Наконец вспыхнул свет.

– Пятьдесят из пятидесяти! – восторженно объявил Чекан. – И ни одной стреляной гильзы на полу! Куда ты их девал, Север?

Север тряхнул поясной сумочкой для запасных обойм, выданной ему Витькой перед упражнением.

– Все здесь!

– А почему ты их не бросил? – поинтересовался Чекан. – Ведь бросить легче!

– Сам не пойму, – признался Север. – Какая-то привычка, инстинкт, наитие…

– Я уверен, ты раньше был бандитом! – заявил Витька. – Чисто бандитские замашки – не оставлять следов! Так что не сомневайся, Север, ты – бывший бандит. Но это не важно. Важен факт: один Белов стоит целого взвода. Именно такой человек мне и нужен…

– Нужен? – Север взглянул вопросительно. – Объясни!

– Видишь ли… – Витька прошелся по залу, заговорил, подбирая слова. – Я хочу завязать. Мне моя бандитская карьера уже – поперек глотки. Хочу спокойно жить, любить Лиду… И не бояться каждый день! Надоело!

– Что же тебе мешает? Завязывай.

– Мешает… Кое-что мешает. Я – слишком крупная фигура. Я знаю все о семье Кунадзе – Шаликашвили. Уйти просто так мне не дадут. Будут искать, преследовать, любые деньги потратят, лишь бы ликвидировать…

– Почему?

– То, что мне известно, – мина под всем благосостоянием клана. Если я попаду в милицию или в руки любой конкурирующей группировки, то Кунадзе окажутся практически безоружными. Их раздавят. Я доступно излагаю?

– Вполне. Продолжай.

– Единственный выход – это завалить три центральные фигуры клана: Тенгиза, Дато Кунадзе и Вахтанга Шаликашвили. Тогда, если я исчезну, хватиться меня будет некому. Да и незачем: ведь я владею секретами именно этих троих. После их смерти поднимется такой переполох, что родне Кунадзе станет не до Чекана. Но сделать все надо так, чтобы никто не заподозрил, что эти убийства организовал и осуществил я. Нужен козел отпущения.

– Ага, догадываюсь! – Север усмехнулся. – Ты предлагаешь эту роль мне. Спасибо, родной!

– Нет, Север, ты не понял, – серьезно возразил Чекан. – Я слишком уважаю тебя, слишком благодарен тебе за Лиду, чтобы подставлять. Ведь ты меня от смерти спас. А возможно, и от чего-то худшего, чем смерть. Не останови ты меня тогда, я бы таких дел наворочал… А уж что сейчас живым бы не был, это точно. Зато теперь… Теперь у меня есть цель, есть надежда… Есть Лида! – почти выкрикнул Чекан. – И все это благодаря тебе. Пожалуй, никто за всю мою жизнь не сделал для меня столько, сколько сделал ты. И уж если я тяну тебя в свои заморочки, так только потому, что ты сейчас сам увяз по уши…

– Ладно, понял. – Север пристально оглядел Чекана, помолчал. – Каков твой план?

– План такой. Есть вор в законе, Столетник. Это кличка. Столетник контролирует почти весь секс-бизнес Москвы. Все своднические конторы, девочки по вызову, публичные дома, гостиничные проститутки, ресторанно-театральные проститутки, даже вокзальные и уличные проститутки платят ему. Не платят только заведения, принадлежащие семье Кунадзе – Шаликашвили. Видно, Столетника это не устраивает. На завтра он назначил «стрелку» Дато и Вахтангу. Поедет Дато – Вахтанг не любит острых ситуаций, он за последние годы сильно сдал, только понт на себя напускает. А еще поедет Тенгиз. Ему скоро «короноваться», надо, чтобы его знали. Так вот, я уверен: Столетник, если Кунадзе не примут его условий, попытается их ликвидировать…

– Подожди, подожди, – перебил Север. – Ведь Дато – вор в законе. Разве может один вор убить другого без разрешения «сходняка»?

– Раньше – ни в коем случае, – кивнул Витька. – Но теперь другие времена. Воры почти полностью прибрали к рукам власть в стране. И между ними раскол. Одна их часть – к ней принадлежит большинство блатных грузин – проводит, если так можно выразиться, ревизию воровского кодекса. Сотрудничают с официальной властью, занимаются легальным бизнесом, помимо нелегального, занимают высокие чиновничьи должности и вообще живут шикарно, напоказ, как западная мафия. Другая часть воров требует строгого соблюдения канонических воровских «понятий». Сами-то они тоже сплошь и рядом нарушают эти «понятия», но не так явно. Так вот, Столетник принадлежит ко второй группе, он считается ярым «законником». А среди «законников» теперь существует правило: если безупречный «честный» вор обнаружит в действиях другого вора отступление от «понятий», он имеет право сам принять решение об уничтожении такого отступника. В этом случае «сходняк» всегда оправдает убийцу. Все, что я знаю о Столетнике, свидетельствует: он человек хитрый, изворотливый, но очень решительный. А клан Кунадзе – Шаликашвили ему буквально кость в горле. Я не сомневаюсь: завтра будет кровавая разборка, потому что принимать условия Столетника Дато не собирается.

– А что об этом думает Тенгиз?

– Тенгиз уверен – их семья слишком сильна, чтобы Столетник решился воевать с ними. Тенгиз вообще страдает манией величия.

– А Давид?

– Ему просто не приходит в голову, что вор может просто так убить вора. И конкретно, что Федор Столетник может покуситься на жизнь его, Давида Кунадзе, с которым они вместе сидели и вместе «держали» зону. Дато думает так: в худшем случае, если они не договорятся, Столетник ограничится официальным объявлением войны Кунадзе. А дальше уж пусть подставляются под пули рядовые бойцы. Давид считает: война – дело «пехоты».

– Хорошо, Витя, расклад мне ясен. Но что мы с него имеем?

– Имеем следующее. Помнишь, я сказал твоей Миле: Юрка Клещ не сможет разыскать Тенгиза ни сегодня, ни завтра? Знаешь, почему? Тенгиз сейчас в особняке у Дато и будет там до самой завтрашней «стрелки». Клещ – слишком мелкая сошка, чтобы знать адрес Давида. Оба Кунадзе и Вахтанг Шаликашвили нынче очень заняты – обсуждают различные варианты возможного соглашения со Столетником. Но саму вероятность стрельбы они исключают. Поэтому собираются взять с собой демонстративно мало охраны. Давид берет двух своих постоянных телохранителей, а Тенгиз – меня и еще одного человека по моему выбору. Со мной поедешь ты.

– Но почему?! – удивился Север.

– Завтра мы спасем Кунадзе от пуль столетниковских бойцов. Давид – позер, как и все грузины. Тебя он не знает. За спасение своей жизни он предложит исполнить любое твое желание, все, что в его власти. Ты попросишь себе в жены Милу, сначала не называя ее имени. А когда Дато даст слово, назовешь. Тенгиз, конечно, взбеленится, но против отца пойти не посмеет. И ты заберешь Милу из борделя.

– Не понимаю, зачем нам с тобой вообще ввязываться в эту разборку. Пусть Столетник кончает Кунадзе…

– Ага. А значит, и меня, – усмехнулся Чекан. – Мне-то так и так ехать…

– Все, я врубился, извини. Но объясни еще одно: как спасение Кунадзе сочетается с твоим планом их ликвидации?

– Очень просто. Завтра мы их спасем. А после уничтожим по одному, включая Вахтанга. И свалим все на Столетника. У Давида есть родной брат Нодар. Тоже вор в законе, но живет в Грузии. Нодар обязательно приедет разбираться, кто пришил его родню. Поэтому мы должны быть вне подозрений. Если хотим жить спокойно… и вообще жить.

– Зачем тебе я?

– Одному мне не справиться. А у тебя нет выбора, Север… если ты действительно любишь свою Милу. Да и потом… Ты мне очень помог. Я хочу помочь тебе. Я считаю тебя своим другом. Последним другом, который у меня остался. Кроме Лиды, конечно.

– Ладно, Витя, понял. Но у меня еще один вопрос. Что мы будем делать, если Столетник завтра все же не нападет?

Чекан пожал плечами.

– Это – худший из вариантов. Тогда нам придется после окончания переговоров на месте положить Тенгиза, Дато и его охранников. И попробовать свалить все на Столетника. Но повторяю: я почти уверен – Федор нападет. Все расклады свидетельствуют в пользу этого.

– Что ж, тогда по рукам. Как пишут в дешевых пиратских романах, спина к спине у мачты.

– По рукам! – Чекан протянул руку, Север крепко пожал ее.

– Поеду я… Мила ждет. – Белов грустно улыбнулся.

– Ее трахнули на «субботнике»? – спросил Витька сочувственно.

– Трахнули… – с трудом произнес Север. – Буквально истрахали всю… Скоты… И я ничего не смог сделать… А главное – она наслаждалась этим скотством…

– Мерзко тебе теперь?

– Мерзко… но не она мне мерзка, нет… Очень боюсь за нее, боюсь, что опять пойдет по рукам… Не знаю, как я смогу это вынести…

– Если любишь – вынесешь. Да и не пойдет она по рукам… если, конечно, любит тебя.

– Все равно страшно…

– Представляю… Если б Лидку трахали на моих глазах, я бы, наверно, сразу сдох. Сердце бы лопнуло… Понимаю тебя, Север. Впрочем, раз ты выдержал сегодня, значит, ты сильный. И сможешь удержать Милку.

– Сильный… Говоришь, ты понимаешь меня… Трудно такое понять. У тебя-то небось с Лидой все хорошо…

– В каждом дому по кому, Север…

– А у вас-то какие проблемы? – удивился Белов.

– Каждому свое. Лидка, например, до сих пор держит меня на расстоянии. Но все равно она – сокровище…

…Едва Север позвонил, Мила тотчас открыла дверь и бросилась ему на шею.

– Пришел, пришел… – горячо шептала она. – Господи, как я боялась!..

Вдруг девушка резко отпустила его и, потупив взгляд, отступила в глубь квартиры. Белов последовал за ней.

– Что с тобой? – спросил он тревожно. – Что-то случилось?

Мила подняла полные слез глаза.

– Ты презираешь меня?.. За сегодняшнее?..

– Н-нет, – через силу произнес Север, вспоминая пережитый ужас. – Я… Мне было очень больно… Очень! Но не за себя – за тебя… Мне хотелось растерзать их… А ты… Это была не ты…

– Это была я, не обольщайся, – горько усмехнулась Мила. – Я ведь все понимала, отдавала себе отчет… Но поделать с собой ничего не могла. Вот так, малыш… Вот так.

– Бедный ты мой ребенок… – прошептал Север смутно знакомую им обоим, пришедшую откуда-то из прошлой жизни фразу.

– Что?! Что?.. – вздрогнула Мила. – Ты готов меня принять… с этим?!

– Глупенькая… – тихо сказал Север. – Я же не выбираю. Бог давно все решил. А нынче еще и судьба вмешалась… Витька предложил мне такое дело!.. Если мы его сделаем, ты будешь уже не проститутка! Ты будешь моя жена!

– Жена?..

– Жена, любовница, наложница – как угодно! Моя женщина, неприкосновенная для кого бы то ни было, кроме меня!

– Значит, не уезжаем… – выговорила Мила отрешенно.

– Пока нет. Надо обеспечить свою дальнейшую безопасность. Завтра мы с Чеканом едем на разборку…

– На разборку?! И это ты называешь безопасностью?! Тебя убьют за чужие деньги! Не хочу!

– Милка… Я видел, что бывает с тобой, когда накатывает твоя нимфомания. Теперь уже я боюсь. Ты должна в будущем жить спокойно. Чтобы выздороветь окончательно. Кстати, ты пробовала лечиться?

– Пробовала. Меллерил глотала лошадиными дозами. Оглушишь себя… а сны все равно эротические… и все равно хочется… Болен мозг. Я пробовала даже гипноз, но он вообще на меня не действует. Единственное мое лекарство – ты. Но я не хочу, чтобы ты ради меня рисковал жизнью!

– Лучше уж я один, чем ты или мы оба.

– Погибнешь, мне тоже не жить… Север! – Мила вскинула глаза. – Скажи, зачем я тебе? Столько баб кругом… Станешь богатым – любая девка твоя… Зачем тебе шлюха, да еще такая грязная?

– Идиотка… – мотнул головой Север. – Вот идиотка! Люблю я тебя, пойми, люблю!

– Наконец-то произнес! – выдохнула Мила восторженно. – Наконец-то ты это произнес, дорогой мой, любимый мальчик, солнце мое! Наконец-то признался в любви – мне, проститутке, нимфоманке, гадине, твари! После всего, что видел! Господи! Теперь мне ничего не страшно! Слышите, ничего! – выкрикнула она куда-то в сторону окна. – Я одолею болезнь! С тобой – одолею! Теперь мне легче умереть, чем изменить тебе! Боже, Боже, помоги нам, слабым грешным детям твоим! – Она истово перекрестилась и тут же бросилась к Северу. – Возьми меня, я твоя, навсегда теперь только твоя, навсегда!..

…Если б Мила знала, как она ошибается!..

15

Уже было далеко за полдень. Север с Милой лежали, курили и разговаривали.

– Оказывается, Чекан совсем другой, чем казался… – задумчиво сказала Мила. – Не знала…

– Думаю, мы подружимся, – Север встал, оделся. Он уже спешил.

…Кафе, где была назначена «стрелка», находилось в стороне от жилых корпусов и снаружи выглядело совершенно пустым. Но несколько шикарных лимузинов, припаркованных рядом, опровергали это впечатление.

Первым в двери, предупредительно распахнутые двумя швейцарами, вошел Давид Кунадзе. За ним следовала его личная охрана – два огромных грузина, бывшие борцы-вольники. Следом шел Тенгиз, сопровождаемый Севером и Чеканом.

Зал кафе был почти пуст, лишь посередине стоял стол, за которым восседал пожилой худощавый мужик, явно русский, но лицом напоминавший чеченца. Это и был Столетник. Сзади маячили шесть мордоворотов.

– Здравствуй, брат Дато! – Столетник поднялся и двинулся навстречу Кунадзе. – Сколько лет, сколько зим!

Воры обнялись.

– Проходи к столу, брат! – продолжал Столетник. – Мы люди скромные, но водка и «Беломор» всегда найдутся для старого друга!

Эта фраза произносилась недаром. Ею Столетник хотел подчеркнуть свою верность традиционным воровским законам, предписывавшим вору жить скромно, обходиться простой пищей, курить дешевый табак, пить дешевую водку. Эти же законы запрещали вору иметь дом, семью, детей, работать. Подобные законы не устраивали «лаврушников» – так русские блатняки величали грузинских коллег – и постоянно ими нарушались. Своей фразой Столетник умышленно унижал Давида. Но Кунадзе мудро пропустил ее мимо ушей.

Воры сели друг против друга, как и положено на переговорах. Тенгиз и остальные встали за Давидом, внимательно изучая мордоворотов Столетника.

– Зачем звал, брат? – спросил Кунадзе-старший.

– Почему ты один? Где Вахтанг? – отозвался Столетник.

– Вахтанг приехать не смог, болен, – вздохнул Давид. – Но его интересы представляю я. Моего авторитета вполне достаточно! – отрезал Кунадзе, ставя Столетника на место.

– Что ж, тогда начнем, брат, – с деланной грустью произнес тот. – Ты знаешь, уважаемый Дато, что все московские шалавы ходят подо мной. Знаешь?

– Знаю, – кивнул Давид.

– Итак, проституция – моя сфера влияния. Ты согласен, брат?

– Согласен, – снова кивнул Давид.

– Но в районах, контролируемых тобой и Вахтангом, работают девочки, которые не платят мне ни гроша. Нехорошо, – словно бы огорченно покачал головой Столетник.

Белову очень не нравилась дверь, находившаяся за спиной Столетника и его мордоворотов. Север незаметно толкнул Витьку Чекана и указал на нее глазами. Витька понял, напрягся.

– Пойми, Федор, – говорил между тем Давид. – Эти девочки работают на нашей с Вахтангом территории. И платят они нам. При чем здесь ты?

– Но ведь ты признал, что проституция – моя сфера влияния? – вкрадчиво спросил Столетник.

– Признал, – согласился Давид.

– Ну вот! Значит, я отвечаю за всех московских девочек! А вдруг кто-нибудь из людей – «людьми» воры называли своих, блатных – заразится дурной болезнью на вашей территории? Спросят ведь с меня! А что я скажу?!

– Мы внимательно следим за своими девочками. Но если кто-нибудь все же заразится, направляй людей к нам. Мы ответим.

– Нет, брат, так не пойдет! Любой бизнес требует одного хозяина.

– Что ты предлагаешь? – раздраженно спросил Давид.

– Отдайте мне все свои бордели, всех ваших шлюшек. Так будет честно.

– А что мы получим взамен?

– Взамен гарантирую крупный государственный кредит.

– Нет, Федор, сделка неравная. Кредит придется отдавать. Не отдадим – подставим фирмы, от чьего имени он будет взят. С государством лучше не связываться. РУОП – контора серьезная, а ФСК – еще серьезнее. Мы больше потеряем, чем приобретем. А проституция – дело верное и прибыльное. Так что я не согласен.

– Это твое последнее слово? – равнодушно произнес Столетник.

– Последнее.

– Что ж, тогда разговор окончен. Ша! – Он хлопнул ладонью по столу.

Тотчас мордовороты и сам Столетник одновременно бросились на пол. Дверь, примеченная Беловым, растворилась, в ее проеме возникли трое автоматчиков. Стволы плюнули огнем…

Но Север оказался проворнее. За секунду до выстрелов он одним прыжком достиг стола, сбил Давида со стула, сам упал сверху, выхватив револьвер. Точно так же Витька Чекан сбил Тенгиза. Автоматные очереди располосовали только двух грузин – телохранителей Кунадзе-старшего.

Север трижды спустил курок. Автоматчики повалились мешками. Белов вскочил, выстрелил еще трижды, уложив на месте троих мордоворотов. Остальных пристрелил Витька.

Но самого Столетника в зале уже не было. Он успел откатиться к стойке бара, пролез под ней и ушел через кухню. Север слышал, как где-то с той стороны взревел автомобильный мотор…

Давид медленно поднялся.

– Ты спас мне жизнь, парень! – сказал он Белову. – Я таких вещей не забываю. Ты теперь будешь мне как сын. Проси чего хочешь!

– Ничего мне не надо; батоно Давид! – покачал головой Север. – Все у меня есть, спасибо. Хочу только одного – жениться.

– Что же тебе мешает? – удивился Дато. – Или невесту найти не можешь? Или твоя избранница не любит тебя, не идет за тебя замуж? Или нет денег на свадьбу? Что?

– Невеста есть, она любит меня и только и мечтает стать моей женой. А денег на свадьбу нам много не надо. Проблема другая: моя возлюбленная работает в одном из ваших борделей…

– Шлюха? – скривился Дато.

– Не по своей воле стала она шлюхой, батоно Давид, а по вине обстоятельств. И теперь рада бы уйти из борделя, да боится разборок. Подарите мне эту девушку, батоно Давид! Мы любим друг друга больше жизни…

Тенгиз слушал разговор вполуха. Он был уверен, что речь идет не об Алой Розе. Ведь нимфоманка Роза не способна и дня прожить без борделя, если ее не заставит сам Тенгиз. А другие проститутки Кунадзе-сына персонально не интересовали. Уйдет с панели одна – появится другая, не хуже. Баб много, особенно русских…

– Любовь – чувство святое! – провозгласил между тем Дато величественно. – Я не могу мешать любви! Как тебя зовут, парень?

– Север.

– Я дарю тебе твою девушку, Север! Она будет отныне принадлежать тебе и только тебе! Клянусь честным словом Кунадзе! Я сам буду посаженным отцом на вашей свадьбе! Как зовут невесту?

– Мила.

– Какое красивое имя! Я благословляю ваш брак, Север! Пусть Мила будет счастлива с тобой! А я сделаю так, чтобы ты смог создать основу материального благополучия вашей семьи. Слово Кунадзе!

– Какая Мила? – вдруг встрепенулся Тенгиз.

Север взглянул на Витьку. Тот ободряюще кивнул. Белов понял: главное уже произнесено, бояться больше нечего.

– Мила известна в своем кругу под именем Алая Роза, – объяснил Север.

– Что-о?! – взревел Тенгиз. – Отец, Алая Роза принадлежит мне!

– Что значит – принадлежит тебе?! – повысил голос Дато. – Разве она твоя постоянная наложница, ты ее содержишь?

– Нет, она живет проституцией. Но Роза – лучшая жемчужина моей коллекции извращенок! Я не могу потерять ее! Она должна остаться в борделе!

– Раз не содержишь, значит, не твоя! – отрезал Дато. – Я дал слово, сын!

– Отец, возьми назад свое слово! – отчаянно закричал Тенгиз. – Алая Роза нужна мне, она – моя собственность!

Тут Давид вышел из себя.

– Что ты мелешь, Тенгиз?! Опозорить меня хочешь?! Как я могу взять назад свое слово?! Ты одурел, сын! Тебе же скоро «короноваться»! Ни один вор не нарушает своих обещаний, запомни это! Иначе не быть тебе вором!

– Отец! Но я не могу без Алой Розы!

Тут уж Дато взъярился всерьез.

– Мальчишка, сопляк! – зашипел он. – Мне стыдно даже слушать тебя! Тенгиз! Мне стыдно перед людьми! Ты мужчина или баба?! Не может он обходиться без какой-то юбки! Послушай себя сам! Позор! Ты женат на дочери моего уважаемого друга, моего брата Вахтанга Шаликашвили, на несравненной Нино, первой красавице Грузии! У тебя двое сыновей! И ты из-за проститутки требуешь, чтобы я взял назад данное мною слово?! Как ты будешь смотреть в глаза сыновьям после этого?! Как будешь их воспитывать?! Никогда Кунадзе не нарушали своих обещаний! И не нарушат, клянусь! Север любит девчонку, пусть берет ее! А ты, Тенгиз, имей в виду: можешь валяться с любыми блядями, но не смей оскорблять Нино! Это ее ты должен бояться потерять, а не какую-то там шлюху!

– Но этот парень врет! – закричал Тенгиз. – Алая Роза – нимфоманка, она не способна не блядовать, не способна хотеть замуж и любить только одного мужика!

– Он правду говорит, Север? – строго спросил Дато.

– Он не врет, батоно Давид. Просто ошибается. Так, как он говорит, было раньше. Но едва появился я, все изменилось. Тенгиз дал Розе право выбора клиентов. Она выбрала меня. И с этого момента у нее не было никого, кроме меня. Нам приходилось оплачивать нашу любовь из сбережений Милы…

– Он врет! – зло выпалил Тенгиз.

– А это очень легко выяснить! – заявил Дато. – Спросим саму девушку. И если Север говорит правду, они поженятся.

– Кто ты такой есть?! – сквозь зубы прорычал Тенгиз в лицо Северу.

– Моя фамилия Белов, – спокойно ответил Север. – Я работаю начальником охраны ресторана «Приют любви».

– Так это ты нейтрализовал бригаду Рашида? – заинтересовался Дато. – Слышал… Молодец! Понимаю, почему Виктор взял с собой сегодня именно тебя… Он, как всегда, сделал правильный выбор. А еще я слышал, что ты наладил в «Приюте» независимую систему экстренной связи, чтобы история, подобная рашидовской, не могла повториться. Тенгиз! Вот, смотри, каких людей надо ценить и возвышать! Это тебе не тупой «бык»! Мало того, что он спас нас сегодня, он еще и работник отличный! Тенгиз! Ты говорил мне, у тебя нет человека, который координировал бы действия трех бригад в районах, прилегающих к «Приюту любви». Я считаю, Север более чем достоин этой должности. А свою верность нам он сегодня доказал.

– Я хотел назначить другого… Одного бригадира, Юрку Клеща… Уже намекал ему…

– Намекал – еще не обещал. Работать на этом месте будет Север. Я сказал, а ты слышал.

– Понял, отец, – смирился Тенгиз, но глаза его сверкнули яростной злобой.

– Теперь остается только спросить девушку, хочет ли она стать женой Севера! – продолжал Дато. – Виктор! Езжай за девушкой. Знаешь, как ее найти?

– Знаю, – кивнул Чекан.

– Привози ее прямо ко мне, я сам с ней поговорю. Остальные…

Тут Давида прервал громкий стон одного из лежавших на полу грузин.

– Рамаз! – воскликнул Дато, склоняясь над парнем. – Ты жив, дорогой?

– Жив, батоно Давид… – прохрипел Рамаз. – Ранен вот…

– Север, запоминай адрес! – приказал Дато. – Это частная клиника. Спросишь доктора Петрова. Бери машину и вези Рамаза. Он должен выжить, ты понял?! А я пока выясню, что думает о вашем браке твоя Роза. Тенгиз! Возьми несчастного Надира, отнеси в машину. Он погиб за наше общее дело и будет похоронен с честью!

– А остальные трупы? – спросил Север.

– О них позаботятся шестерки Столетника! – ответил Дато жестко. – Эх, жаль, сам Столетник ушел! Поганый предатель, пес! Поднять руку на брата-вора!.. Но хитер, змей, всегда был хитер! Теперь война…

– Может, потрясти хозяина этого кабака? – зло предложил Тенгиз. – Ведь подставил, сука!

– Хозяин ни при чем! – наставительно сказал Дато. – Территория принадлежит Глебу Рваному, он просто предоставил нам ее для переговоров. Тронем хозяина кабака – придется разбираться еще и с Глебом. Так что хватит болтать. Едем!

…Далеко за полночь, после окончания всех дел этого нелегкого дня, Север и Чекан сидели на кухне у Милы.

– Тенгиз тебе Розу не простит, учти, – говорил Витька. – Сейчас и сам ты, и ваши с ней отношения – под защитой авторитета Дато. Но Тенгиз сделает все, чтобы втихаря избавиться от тебя и вернуть Розу в бордель. Для него теперь это дело чести, я его знаю. Так что берегись.

– Когда мы начнем осуществлять твой план? – мрачно спросил Север.

– Нужно выждать. После сегодняшней неудачи Столетник затаится. Кунадзе это знают и, если кто-то из них погибнет, заподозрят неладное. Нужно выждать, – повторил Витька.

– Значит, будем беречься… – пробормотал Север.

– Тебе еще повезло, что Тенгиз туговато соображает, – продолжал Чекан. – Пойми он сразу, что ты ведешь речь об Алой Розе, – пристрелил бы на месте, до того, как Дато дал слово.

– Еще неизвестно, кто кого пристрелил бы! – бросил Север сквозь зубы. – Смотри!

Револьвер возник в руке у Белова столь молниеносно, что Чекан не успел даже вздрогнуть.

– Ого! – восхитился Витька. – Не хотел бы я с тобой встретиться на кривой дорожке… Только сам понимаешь, просто убить Тенгиза – это не выход…

– Не выход… – грустно согласился Север.