Текст книги "Нимфоманка"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Классный мужик тебе достался, Милка… – прошептала Вера. – Завидую. Хотя ты стоишь… Ох и красива же ты, Алая Роза! Даже на меня, бабу, действует!

– Не родись красивой… – горько усмехнулась Мила. – Да ты и сама дивно хороша.

– Куда мне до тебя!

– Не прибедняйся. И прощай на всякий случай. Но я уверена – еще свидимся!

– Дай Бог! – перекрестилась Вера. – Прощайте!

Север открыл самую мощную из имевшихся на стоянке машин, повозился с зажиганием, завел мотор.

– От ворот до трассы – прямо! – напутствовала их Вера. – А выезжаете на трассу – сворачивайте направо, если хотите попасть в город.

– Спасибо! – хором отозвались Беловы. Машина тронулась. Вдруг Север затормозил.

– Вера! – окликнул он еще не ушедшую в дом девушку. – Последний вопрос. Чей это автомобиль?

– Сашки Хряка. А что?

– Как он выглядит?

– Ну, такой… С оплывшими глазами. Загорелый. На Кипре недавно отдыхал. От трудов праведных…

– Ясно. – Север припомнил лицо парня, его голос, жесты. – Спасибо. Разберемся.

– А что ты хочешь? – повторила свой вопрос Вера.

– Хочу обойтись без крови. Да и нейтрализовать четыре автомата трудновато даже Белову. Что бы там ни плела про меня ваша «братва».

– Удачи! – пожелала Вера.

До ворот они проехали метров триста, причем дорога дважды делала поворот. Перед вторым поворотом Север притормозил и сказал:

– Вот что, Милка! Полезай-ка ты на заднее сиденье, заляг там и прикинься ветошью. Нет тебя здесь, и все!

Девушка кивнула, быстро перебралась назад и затихла там.

Север поехал дальше. Впереди показались ворота. Белов остановился, посигналил. Из будки высунулся пьяный охранник.

– Открывай, бля! – крикнул Север, копируя голос Сашки Хряка.

– Сань, ты, что ль? – воскликнул парень недоуменно.

– А ты не видишь, чья машина?! – издевательским тоном поинтересовался Север. – Или думаешь, на моей машине может разъезжать кто-то еще?!

– Да что ты, Сань, что ты… – парень робко приблизился, не выпуская, впрочем, из рук автомата. – Куда это ты среди ночи?..

– Шеф велел… – начал было Север и вдруг словно взорвался: – Да твое какое дело?! Открывай ворота, да и все! За это тебе деньги платят!

– Конечно, Санек, конечно… – Охранник подошел, заглянул в окошко автомобиля. Север весь напрягся. Он смерил парня холодным взглядом. Правой рукой Белов сжимал эсэсовский клинок, держа его у бедра, готовый при малейшей опасности всадить клинок в горло охранника.

– Не узнал, что ли?! – грубо бросил Север.

– Да все в порядке… – Парень отошел. – Семен, отпирай! – крикнул он. – Сашка Хряк едет баб снимать!

– Много воли себе взял! – рявкнул Север охраннику, проезжая мимо него в распахнутые ворота. – Поменьше язык распускай!

Парень радостно заржал вслед.

– Выбрались. Слава тебе, Господи! – перевел дух Север, когда машина выехала на трассу.

– Куда мы теперь? – спросила Мила, перебираясь с заднего сиденья вперед.

– Сначала на вокзал, в камеру хранения, за нашей главной кладью. Деньги, ствол и боеприпасы забрать надо, никуда не денешься. Шмотки бросим у Сидора – потом новые купим. Туда возвращаться ни к чему. А после в Москву, к Павлу. У нас ведь есть неделька после твоего сегодняшнего секса?

– Есть, – произнесла Мила тихо и виновато. – Даже две есть…

– Вот и отлично. Вдруг Павел уже может заняться твоим лечением? Тогда мы будем свободны, как ветер…

– Ой, перекрестись, – Мила отвернулась, скрывая слезы.

98

Машину Сашки Хряка Север взорвал на обочине пустынной трассы, уже недалеко от Москвы. Взорвал просто: шарахнул разрывной пулей по бензобаку, предварительно густо облив весь автомобиль бензином. Тачка сгорела свечой. Дальше Беловы добирались электричками.

И вот теперь они сидели в кабинете Кузовлева. Павел, не скрывая восхищения, смотрел на Милу. Однако в его взгляде не было похоти – только художественный и отчасти исследовательский интерес.

– Ты, девочка, еще красивей стала! – констатировал наконец врач.

– А она пьет мужскую энергию, как вампир, и подзаряжается! – не смог удержаться Север от горького сарказма.

– Я его люблю, дурака, – пробормотала Мила. – А он все издевается… Убил бы меня, что ли, и покончить на этом… Павел Михайлович, помогите мне! Помогите избавиться от проклятия моего, от нимфомании этой!.. Я с ума сойду! Может, отрезать мне что-нибудь?!

– Ох, девочка… – вздохнул Кузовлев. – Если бы тебе в детстве вырезали яичники, ты бы не стала женщиной. Половое влечение не получило бы развития… Но сейчас ты взрослая. Даже удалив тебе яичники, я не помогу тебе. Ты все равно останешься женщиной… и все равно останешься нимфоманкой.

– Значит, я безнадежна? – спросила Мила с жутким спокойствием.

– Не так все просто… твой случай очень странный, неординарный. Нужен глубокий психоанализ, чтобы разобраться, какие причины гонят тебя в объятия всякой мрази. А я еще не готов провести подобное исследование. Подожди…

– Долго? – обреченно произнесла Мила.

– Еще пару-тройку месяцев. Я уже освоил теорию, сейчас нарабатываю практику. Получается. Но твой случай слишком сложный, а любая неудача может похоронить все надежды. Твое сознание слишком хрупко. Поэтому подожди.

– Что ж, подождем! – ответил за Милу Север. – Подождем, Милка?

Та отрешенно кивнула.

– Пал Михалыч, а где сейчас Витька? – перевел разговор Белов.

– Чеканов? – оживился Павел. – С ним все о’кей! Знаете, где они с Лидой осели? На той самой ферме, на которой я тебе, Север, делал операцию. Точнее, Виктор купил ферму по соседству. Он там развернулся! Мало того что хозяйство поставил, так еще организовал бригаду самообороны фермеров. От городского рэкета, от налоговой инспекции… Такую деятельность развил! Создал сельскохозяйственную артель, вроде колхоза, но без начальников и «негров». Крестьяне на Витю молятся… Лида счастлива!

– Завидую… – прошептала Мила. – Боже мой, как я им завидую!..

– Заткнулась бы ты! – сорвался Север, но тотчас взял себя в руки. – Извини…

– Ничего! – грустно улыбнулась Мила. – Я понимаю тебя…

– Вам есть где остановиться? – спросил Павел.

– Нет… Мы об этом еще не думали. Сразу подались к вам, Павел Михайлович.

– Вот что, Север, говори-ка мне «ты»! – решительно заявил Кузовлев. – В нашем с тобой возрасте десять лет разницы роли не влияют, как выражаются отдельные грамотеи.

– Не влияют! – рассмеялся Север. – Ты прав, Павел, не влияют никакой роли!

– Значит, остановиться вам негде, – продолжал Кузовлев. – Тогда поживите пока в больнице. Я вам выделю отдельную палату «люкс»: с ванной, туалетом, телевизором… Мы с Лизой обязательно придем в гости. Выпьем…

– Спасибо, – смутился Белов.

– Да брось ты! – отмахнулся Павел весело. – Больница реконструирована на твои деньги. Я об этом помню.

– Мы долго здесь не проживем, – сказал Север. – Все равно Милкина болезнь погонит нас дальше. Но хоть недельку спокойно отдохнем.

– Вот-вот, отдохните. Чеканов говорил, вас преследуют по всей стране…

– Да. Столетник. Тот самый, что похищал твою Лизу. Добраться бы до него, да все времени нет. Надо Милку пасти… Она без приключений может прожить не более двух недель. А это слишком мало, чтобы найти и завалить Столетника…

– Завалить… Слова-то у тебя какие, Север… Не медицинские. Где твой гуманизм? – насмешливо спросил Павел.

– Гуманизм… Гуманизм хорош в отношениях между людьми. А когда имеешь дело с волками… хуже того, с грязным шакальем… Какой уж тут гуманизм! Кстати, на тебя наездов больше не было?

– Нет, слава Богу.

– Действительно, слава Богу. Значит, они считают, что мы с тобой потеряли друг друга из виду. Что ж… Мы с Милкой тогда можем недельку спокойно отдохнуть.

99

– Как ты мог, урод?! – Столетник не кричал, но его тихий голос казался страшнее любого вопля. – Он был у тебя в руках! В руках, понимаешь ты это?! И ты упустил его! Ну как, как он умудрился уйти?!

– Не знаю, шеф… – промямлил Демид. – Колдун он, вот и все…

– Колдун!.. – Столетник раздраженно скривился, щелкнул пальцами. – Колдун… – повторил он. – Да не колдун! Просто вы все – трусливая сволочь! Почему ты сразу не убил их обоих?!

– Хотел дождаться вашего решения…

– Врешь! Крутость свою демонстрировал местной «братве». Ах какие мы крутые, не боимся самого Белова! Старый дурак Столетник боится, а мы не боимся! Ну?! Так рассуждал?! Говори, так?!

– Что вы, шеф, как можно… – испуганно залопотал Демид. Он чувствовал: дело пахнет керосином. В таком состоянии Федор способен просто пристрелить его на месте.

Парня выручил присутствовавший при разговоре Иван.

– Зря вы так, шеф, – сказал он. – Север способен на многое. Думаю, он просто внушил Стасику состояние беспечности. Он запросто может.

– Тебя послушать, он все может… – проворчал Столетник. – Дьявол какой-то, а не человек. Почему ты оставил их одних, без охраны?! – заорал Федор Демиду.

– Из той комнаты, где они находились, даже не связанному человеку выйти невозможно… – виновато пояснил Стас. – А они оба были скованы по рукам и ногам наручниками…

– Кто надевал наручники?

– Мои ребята.

– Значит, плохо надели.

– Вот это вполне возможно! – вмешался Иван. – Им только показалось, что они надели.

– Ой, Ваня, ты еще… – раздраженно отмахнулся от него Федор и опять обернулся к Демиду.

– Как они вышли на улицу?! Ты все время хвастался, что твой особняк – лабиринт! Как?!

– Не знаю…

– Среди твоих людей у Белова есть сообщник! – объявил Столетник. – Иначе не понимаю!..

– Федор Ильич! Ну зачем вы так? – опять встрял Иван. – Зачем напрасно травите хорошего парня? Север не нуждается в сообщниках, уверяю вас…

– Кто был в доме? – продолжал Столетник допрашивать Демида.

– Трое моих ребят, я сам, моя жена, – перечислил Стас.

– Жена! Кто она, твоя жена?

– Федор Ильич, она честнейшая женщина… Художник-модельер. Я помог ей салон купить, создать фирму…

– А в прошлом она кто?

– Портниха… Да она весь вечер просидела с нами! Мы и заснули за столом, все пятеро… Никто не выходил из банкетного зала!

– А прислуга?

– Прислуга была на кухне. Я разрешил выпить и прислуге в честь поимки Белова. Они тоже все перепились.

– Сдается мне, что к этому делу приложила руку твоя девка, – сказал Столетник угрожающе.

Демид перепугался не на шутку. Вопреки мнению самой Веры, он любил ее. Любил всерьез. Последнее время и в ее покорной отчужденности стали проскальзывать искорки искреннего чувства. Теперь Стас всеми силами стремился завоевать не только тело девушки, но и сердце. К тому же Демид был уверен: не могла Ника освободить Белова. С какой стати? Кто он ей? Бандит из группировки тех самых Кунадзе, один из которых, Тенгиз, зверски изнасиловал и чуть не убил Веру. Нет, она должна ненавидеть Белова. Да и за столом Верка сидела все время рядом с ним, с Демидом. И пила наравне… И уснула рядом, уткнувшись лицом в его плечо.

«Если мне сейчас удастся ее отмазать, – лихорадочно подумал Стас, – завтра же сделаю ей официальное предложение. Хватит нам жить на два дома. Пора солидными людьми становиться!»

– Федор Ильич! – затянул Демид плаксиво. – Ну при чем тут жена? Она и заснула-то за столом раньше всех! Ребят спросите, они подтвердят! Да вы вспомните: охранник мой у ворот, когда Белов выезжал, принял его за Сашку Хряка, на чьей машине этот гад бежал! Вы представляете?! Охранник клянется: заглянул в окошко, а оттуда злобная морда Сашки! Сашка злой, когда выпьет! А уж этому ли парню Хряка не знать: они в одном дворе выросли, можно сказать, друзья детства! Колдун он просто, ваш Север!

– Одного я только не понимаю, – произнес Столетник раздумчиво. – Как такой крутой колдун позволил себя облапошить тупой дворовой гопоте, бакланью? Объясните это мне, юные друзья мои!

– А это я вам могу объяснить, шеф, – сказал Иван. – Все на самом деле очень просто. Север – никакой не дьявол, а человек. И когда гопники трахали его жену, он сильно переживал. Принимал это как неизбежное зло, но переживал страшно, я уверен. Поэтому потерял бдительность, ну и схлопотал по башке кастетом. А потом, когда очухался, мобилизовался. И выбрал самый удачный момент для бегства. Я уверен: это именно он внушил демидовским ребятам мысль ужраться до чертиков. Наведенный гипноз. Я вам много раз говорил, шеф: Зубцов – крайне опасный противник.

– Ладно, убедил, Ваня, – произнес Столетник устало. Он махнул рукой Демиду. – Ты вали. За ротозейство сумма доли, выплачиваемая тобой в общий котел, удваивается. Все, свободен.

– Как удваивается?! – опешил Стас. – Да, шеф…

– Вали, сказал! – прикрикнул Столетник. – Не понял?!

Демид понял и мгновенно исчез.

– Знаешь, Ваня, – сказал Столетник, – а я всерьез начинаю бояться этого Белова. Сроду никого не боялся, и вдруг… неуютно как-то стало. Этот побег – сквозь закрытые двери, сбросив наручники… Похоже, в тухлое дело мы ввязались. Оно пахнет смертью. Мистика…

Если б Федор знал, кем на самом деле раньше была жена Демида! Конечно, вор сразу бы все сопоставил и понял – никакой мистики здесь нет. Но Столетник давно знал Демида, верил ему и неоднократно убеждался в честности парня в отношениях с хозяином. А прошлое Веры Стас тщательно скрывал ото всех. И в первую очередь – от Столетника. Демидов никогда не показывал свою Нику шефу. Понимал – тот может ее вспомнить. И залетным людям из Москвы Стас тоже не показывал жену – мало ли что… По этим же причинам, кстати, Демид противился развитию карьеры Ники как художника-модельера. Еще станет знаменитой, и в ней опознают бывшую проститутку, то-то Столетник Демиду задаст…

– Север – человек загадочный, – поддержал шефа Иван. – Может, нам имеет смысл отказаться от его преследования? Объявить по стране, что Белов нами амнистирован…

– Брось, Ваня, – устало махнул рукой Столетник. – Это не только восстановит против меня Нодара Кунадзе и всех воров-грузин, но и полностью уничтожит мой авторитет! Скажут: Столетник испугался какого-то «отморозка», который даже зону ни разу не топтал! Нет, не годится. Белов должен умереть.

– Простите шеф, но выслушайте. Север пока только защищается. А если он начнет нападать? Я вас предупреждал: тогда первой его целью станете вы. И стреляет Север без промаха, учтите.

– Я об этом думал. Знаешь, Ваня, я купил небольшой остров в Океании. Бананово-кокосовый рай. Климат – вечное лето. Мягкое, ласковое лето. Уеду я туда, пожалуй. Возьму Машку и уеду. А тебя оставлю здесь своим представителем. Будешь укреплять нашу империю для моих будущих детей… И охотиться на Белова.

– Остров не спасет, если Север действительно решит мстить. Помните Рината Хайруллаева? Зубцов нашел его аж в Катманду. Застал, когда тот трахал местную девку. Прямо на девке и пристрелил…

Про остров Иван знал. И про связанные с этим планы Столетника тоже знал. Они его очень устраивали, эти планы. Но, прежде чем остаться заместителем Столетника в России, Иван хотел добиться двух целей: во-первых, «короноваться», а во-вторых, заслужить беспредельное уважение и безграничное доверие вора. Тогда и только тогда Столетник сделает Ивана не просто исполнителем своей воли, а полноправным воеводой блатного войска, вершащим самочинную власть от имени «царя» Федора. Иван знал: даже находясь на другом конце света, Столетник будет контролировать дела своей империи. И степень этого контроля, и доля Ивана в доходах преступной корпорации будут зависеть от того, какие властные полномочия предоставит ему Столетник, уехав. Поэтому Иван очень старался показать себя не просто преданнейшим Федору человеком, а еще и незаменимым. Он всячески поддерживал страшные байки про Белова, рассчитывая, что, когда ситуация накалится до предела, когда Федору в любом блеснувшем вдали стеклышке будет видеться прицел убийцы, он, Иван, ликвидирует Севера сам. Тогда шеф возвеличит его настолько, насколько возможно, и спокойно отбудет на свой остров с новоиспеченной женой – мастерить наследника. А Иван сможет развернуться в России и довести уровень собственного капитала до уровня капитала шефа.

– Не надо уезжать, Федор Ильич, – сказал Иван. – Рано. И бесполезно. Мы должны сжимать кольцо вокруг Белова. Помните – у него на руках жена-нимфоманка. Рано или поздно она попадет в нашу сеть. А с ней и он.

– Ладно, уговорил, – согласился Столетник. – А теперь пошли людей вниз, пусть ко мне поднимется Маша. Устал я от дел.

100

– Надо что-то решать, Милка! – Север крепко потер пальцами виски. – Еще день-два – и тебя опять прихватит, я вижу. Что будем делать?

– Не знаю… – Мила по-лошадиному помотала головой, опустив лицо. – Не знаю, не знаю, не знаю…

– Есть у меня одна идея, – Север говорил почти спокойно, умело маскируя душевную боль, которая, как ему казалось, вот-вот задушит его. Однако он держался. «Держаться, держаться, держаться!» – повторял он мысленно, словно заклинание. Но Мила остро чувствовала состояние мужа.

– Совсем мы измучили друг друга… – безнадежно произнесла она. – Может, мне лечь в больницу, пусть меня закалывают наркотиками, пусть я сплю все время? Пока Павел не придумает, как меня вылечить.

– Во-первых, наркотики на тебя не действуют, знаешь же! – Север крутанул головой, будто отгоняя муху. – А во-вторых, если довести тебя чуть ли не до коматозного состояния, нимфомания попросту убьет тебя. Так считает Павел. Твой мозг, не получая определенного рода импульсов, саморазрушится. Поэтому давай лучше, не мудрствуя лукаво, решать, как жить дальше.

– Ты говорил, у тебя есть идея… – через силу сказала Мила.

– Да, есть. Давай прикинем нашу ситуацию. Обложили нас со всех сторон. Даже уличным гопникам подкладывать тебя теперь опасно. Сечешь?

Север не смягчал своей речи, но делал это не для того, чтобы обидеть Милу или как-то воздействовать на нее. Просто сама тема слишком коробила его, поэтому он невольно употреблял слова погрубее, пытаясь внешним цинизмом снять внутренний накал ситуации.

Не дождавшись ответа, Север продолжал.

– Итак, ты сейчас не можешь якшаться даже с самой грязной приблатненной шпаной – слишком опасно. Что остается? Только секс-фирмы.

– Там меня сразу опознают… по пристрастиям, – возразила Мила.

– Почти в каждой секс-фирме, в любом отеле, в любом кабаке, где работают проститутки, существует система «прописки». План мой прост: ты являешься устраиваться на горизонтальную службу, проходишь «прописку» и исчезаешь. После чего мы переезжаем в другой город. Если город большой, можно «устраиваться» несколько раз в разных фирмах. Потом опять уезжать. Так мы сумеем продержаться довольно долго.

– Что ж… – Мила устало пожала плечами. – Выбора у меня нет… Давай так.

– Хорошо. Тогда сиди здесь, смотри телевизор, отдыхай. Если зайдет Павел, скажи, что мы скоро уезжаем. Начнет возражать, уверять, что мы здесь в безопасности, – объясни ему: я не хочу снова его подставлять. А сейчас мне надо уйти по делу.

– Куда ты? Третий день без меня гуляешь…

– Милка! – Север грустно улыбнулся. – Я ведь должен обеспечить твою безопасность, хотя мне и обдумывать-то все это больно. Но, видишь, обдумал. Нашел выход. А теперь надо кое-что купить.

– Купить? – переспросила Мила.

– Да ты что, ревнуешь? – понял вдруг Север.

– Куда уж мне… – без всякой иронии, печально сказала Мила, опустив глаза. – Сама вся в дерьме…

– Вот дурочка, – покачал головой Север. – Да разве вынес бы я то, что выношу сейчас, если б не любил тебя?

101

– Итак, Ваня, они как в воду канули! – констатировал Столетник, зло глядя на Ивана. – «Братва» по всей стране ловит каких-то извращенок, проституток, блядей разных категорий, пытает, убивает, мне тоннами их фотографии шлют, а Алой Розы среди них нет! И вообще ее нигде нет! Что скажешь?!

– Федор Ильич… Да слава Богу, что Розу пока не убили! Иначе Белов давно бы начал охоту за вами! Кстати, убивать пойманных блядей я теперь категорически запретил. Только ловить, фотографировать и слать фотографии нам. Север вот-вот попадется, надо только ждать…

– Сколько еще можно ждать? – буркнул Столетник. – Ну объясни мне, куда подевались эти чертовы Беловы? Выздороветь Милка не могла. Как она обходится?

– Не знаю…

– То-то, не знаю… Хоть бы они за границу сбежали, что ли… – сквозь зубы проворчал Федор.

– А вдруг и впрямь сбежали? С их-то деньгами? – обеспокоился Иван.

– Да не может Север! – почти выкрикнул Столетник. – Из-за Милки не может! Алая Роза не выносит жизни за границей! Физически не выносит! Мне Мария рассказала. Ее сын, сутенер этот, Олег, как-то вывозил стриптиз-шоу «Приюта любви» в Париж. Так Роза чуть не сдохла там! Ее срочно отправили обратно, и только здесь она очухалась! Чертова девка! Шизофреничка!

– Похоже, вам, шеф, даже хотелось бы, чтобы Север отвалил из страны?

– Да уж было бы спокойнее…

– А Мария Филипповна, я смотрю, все глубже вникает в наши дела? – сказал Иван, едва сдерживая иронию.

Столетник молча, долгим взглядом посмотрел на Ивана. Иван чувствовал, как медленно холодеют руки и ноги, как противный липкий пот ползет по спине. Иван понял: он сунулся туда, куда вход воспрещен даже ему. И покорно ждал решения своей судьбы, мысленно бормоча: зарвался, дурак… зарвался… что, что теперь?.. сразу пуля?.. медленная, мучительная смерть в подвале?.. свидание с собственными костоломами, которые, прежде чем убить, превратят его тело в жидкий вопящий студень?.. что?.. что?..

Молчание длилось минуты три. Все это время Столетник не сводил глаз с лица Ивана и видел, как оно меняется, какая гамма чувств отражается на нем. Наконец Федор усмехнулся.

– Ладно, Ваня, ты меня понял. Отпускаю твою душу на покаяние. Каяться тебе три дня. Усвоил?

– Нет, шеф! – гаркнул Иван.

– Дурак. Дурак, а против хозяина покатил. Эх ты, Ваня…

– Да что вы, шеф! Я только!.. Я только!..

– Ладно, дурак и есть дурак. Мальчик вообразил себя взрослым. Бывает. Короче, даю тебе три дня. За три дня ты должен узнать, где Беловы, или хотя бы как их искать. Если же не узнаешь…

– Не надо, шеф! Не продолжайте! Не говорите слов! Ради Бога, не говорите слов, которые потом нужно будет выполнять! То есть воплощать! То есть… ой, я совсем запутался, шеф, заболтался!.. Ой!.. То есть!.. Через три дня узнаю все! – наконец справившись с собой, выпалил Иван.

– Ладно, иди, дурилка картонная, – ласково, как кот мышке, мурлыкнул Столетник.

Федор сидел за столом в собственном запущенном саду. Именно такие сады он любил: чтобы крапива в три метра высотой, чтобы спутанные ветви малины и крыжовника, чтобы буйно разросшиеся яблони с яблочками в горошину величиной, чтобы ощущение необитаемого острова… Стол был неструганый, грубый, лавка около него точно такая же. Иван вскочил с лавки и, нелепо козырнув, бросился прочь. Из зарослей появилась Лизунова. Она тихо присела рядом со Столетником.

– Случилось чего, Федя? – нежно спросила женщина.

– Все нормально, Маша. Парень несколько забыл свое место. Пришлось напомнить.

– Ты у меня такой отчаянный… – улыбнулась Мария. – Я иногда боюсь за тебя…

– Вообще-то зря. Столетник на то и Столетник, чтобы прожить сто лет. Но сейчас ты права. Прямо как чувствуешь… Мне действительно не по себе.

– Из-за этого молокососа? – удивилась Мария.

– Нет. Из-за другого. Отнюдь не молокососа, хоть и молодого.

– Север? – тревожно спросила Лизунова.

– Да, – кивнул Федор удрученно. – Никак не поймаем… Хорошо, он пока не взялся за меня вплотную.

– Неужели ты трусишь?

– Да не трушу, Маша! Но подыхать от пули «отмороженного» придурка, мужа проститутки… Согласись, противно. Тем более сейчас, на взлете…

– Давай уедем! У тебя миллионы в западных банках!

– Миллионы, Маша, следует превращать в сотни миллионов – таков закон бизнеса. Если я уеду сейчас, то это погубит мой всероссийский авторитет. А он нужен мне для увеличения капитала и… для наших будущих детей.

– Ты… – опешила Лизунова. – Ты мне предложение делаешь?

– Если вылезу живым из этой передряги с Беловым – обязательно поженимся, Маша. И уедем на далекий красивый остров…

– Чертов Север! – вскричала Мария. – Знала бы – отравила его тогда!

– Не надо про «тогда»! – резко перебил ее Столетник. И добавил, успокаиваясь: – А Север от меня не уйдет. Если только Милка не выздоровела, конечно, – он искоса, вопросительно посмотрел на Марию.

– Не выздоровела! – уверенно заявила Лизунова. – Это я тебе как врач говорю. У нее был шанс выздороветь, когда она встретила Белова. Теперь этот шанс упущен. Болезнь может только прогрессировать.

…На третий день, к вечеру, в кабинет Федора постучали.

– Войди! – велел хозяин.

Появился запыхавшийся Иван.

– Я очень спешил, шеф! Боялся, вы спать ляжете.

– Узнал что-нибудь?

– Объехал чуть ли не всю Россию! Проинспектировал десятки наших секс-фирм, говорил с сутенерами, с бандершами, даже с девочками… – зачастил Иван.

– Результаты есть? – грубо перебил Столетник.

– Есть одна догадка…

– Ну? Да не канючь! – прикрикнул вор.

– Бывает, девочка приходит устраиваться на работу. Сперва ее, естественно, «прописывают». А пройдя эту процедуру, она после уже не является. Обычное дело: пугаются телки, «прописка» – это тебе не в номер с гостем. Никто и внимания не обращает, особенно если устраиваться приходит дилетантка. Но зато какая лазейка для Алой Розы…

– А ты соображаешь, Ваня, – усмехнулся Столетник. – Что ж, считай, я простил твое хамство.

– Спасибо, шеф! – воскликнул Иван прочувственно.

– Но чтоб больше…

– Да пусть отсохнет мой язык! Больше никогда…

– Не в языке дело, Ваня. Ты заставил меня усомниться в твоей верности.

– Понимаю… – Иван повесил голову. – Но, Федор Ильич, вы же сами всегда учили меня никогда и ни в чем не доверять женщинам. Вот и сорвалось у меня…

– Есть женщины и Женщины, Ваня, – наставительно заметил Столетник. – Кроме того, Маша знает не больше того, что ей полагается знать. А по Алой Розе она мой консультант. И ценный консультант, заметь!

– Понял, шеф.

– Теперь о деле. Ты сохранил фотографии Беловых, которые сделал Демид?

– Конечно!

– Размножь их. Разошли во все наши подразделения. Отправь крупнейшим ворам. Разошли по тем секс-фирмам, которые пока контролируем не мы. Разошли везде и всюду, куда только можно! Тактика такая: приходит девка устраиваться проституткой – ее сразу фотографируют «полароидом» и сравнивают снимок – заметь, снимок, а не саму девку – с той карточкой, что прислали мы. Но Алую Розу не убивать! Только вычислить, взять и под строжайшим конвоем доставить ко мне. Север обязательно притащится следом. А там видно будет…