Текст книги "Нимфоманка"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

23

Четыре легковых автомобиля, набитых бойцами, подъехали к особняку с разных сторон. Пряча под одеждой автоматы, дом окружили мускулистые смуглые парни. Возглавлял их сам начальник охраны Давида Кунадзе, Ираклий, которого вызвал по пейджеру командир дежурной боевой бригады – уж больно важное предстояло дело.

– Там точно только один налетчик? – спросил Ираклий командира, когда они, укрываясь за спинами бойцов, приблизились к дому.

– Так сказал Мераб… – пожал плечами парень.

– Дай Бог… – пробормотал начальник охраны.

У дверей особняка бандиты остановились.

Ожидаемых выстрелов не было. Ираклий прошел вперед, достал ключ.

– Осторожней, парни! – предупредил он, отпирая дверь.

Бойцы медленно, по одному, держа автоматы на изготовку, двинулись внутрь дома. Их встречала тревожная тишина.

– Куда он мог деться? – пробормотал Ираклий недоуменно. – Спущусь в гараж, гляну. Эй, трое со мной! Остальным обыскать здание!

…Север, успевший разбить все кнопки вызова лифта на надземных этажах, теперь возился с бензином. Еле-еле удалось открыть одну из бочек, полную горючего. Он набрал опасную жидкость жестяной банкой, найденной тут же, и теперь лил бензин узкой струей на пол, отступая к лифту. Сами бочки, которых было не меньше десятка, Север подкатил вплотную друг к другу, чтобы огонь легко охватил их все и рвануло бы как следует…

Вдруг со стороны двери, ведущей наверх, в дом, отчетливо раздался звук вставляемого ключа. Север тихо выматерился, бросил банку, рванул с шеи автомат. Длинная очередь прошила дубовую дверь насквозь. Раздались отчаянные крики, затем злая грузинская брань. Предусмотрительный Ираклий, пустивший бойцов вперед и теперь потерявший двоих, громко ругался в бессильной ярости, спрятавшись за выступом стены.

Услыхав знакомый голос, Света встрепенулась.

– Ираклий, я здесь! – вдруг воскликнула она.

– Свэта! – взревел начальник охраны. – Кто с тобой?

Север отшвырнул опустошенный автомат, одним прыжком оказался возле девки и жестокой пощечиной свалил ее.

– У него кончились патроны! – успела крикнуть Света.

– Погань! – зло усмехнулся Белов, доставая револьвер. – Однако сработала на меня, дура! Но поори мне еще! Завалю!

Тем временем Ираклий кивнул своему бойцу, притаившемуся напротив, за другим выступом стены. Тот понял, развернулся и струей свинца вышибив замок двери гаража, пинком растворил ее. Север тотчас выстрелил. Приняв пулю грудью, бандит упал. Оставшись один, Ираклий кинулся наверх по лестнице. Он знал: никто из находящихся там парней не слышит пальбы, стены особняка слишком толстые. Надо звать подмогу самому…

Север вытащил коробок, чиркнул, бросил спичку в лужу бензина. Схватил за руку полуживую от ужаса Свету, поволок к лифту. Ткнул нижнюю кнопку. Лифт, урча, спустил их еще глубже под землю. Взгляду открылась голая железобетонная коробка. Белов втолкнул туда девку, вошел сам. Сзади раздался механический шум. Толстая стальная панель автоматически опустилась, прикрыв собой проем шахты лифта, и словно слилась со стеной.

– Замурованы! – скривился Север.

Сверху послышались взрывы. Их звук доносился глухо, будто издалека. Света дрожала.

– Вот и околели твои друзья! – Белов перекрестился. – Впрочем, кто-нибудь мог выжить. Если вышел во двор. Ну, что с тобой делать, телка? Придется кончать. Не хотелось, а придется. – Он поднял ствол.

– Не убивай! – Она рухнула на колени. – Ну пожалуйста, пожалуйста, не убивай! Я… что хочешь…

– Говорил же: дорогие привычки дорого обходятся. Плати! – пожал плечами Север.

– Ну не убивай! – зарыдала девчонка. – За что?! Что я сделала?!

– Зачем орала в гараже?

– Боялась… тебя боялась… думала, они спасут…

– Теперь Ираклий знает, что ты можешь меня опознать. Если он выжил, то найдет тебя. Ты все ему скажешь. Тогда мне смерть, и не только мне. Сама пойми… где выход?

– Я не скажу… Никому ничего не скажу… Пощади… за что?! – надрывалась плачем Света.

– За что? – усмехнулся Север. – А кто тебя принуждал становиться подстилкой вора в законе? Или ты не знала, кто такой Дато?

– Знала… Но деньги… Мне только двадцать один… Так хотелось пожить… А девичья честь – кому она сейчас нужна? По телевизору вон… Шлюхи все в золоте… А чем я хуже?..

– Не хуже, не хуже, – успокоил Белов. – Только за все платить приходится.

– Неужели жизнью?! Я и так расплатилась с этим старым бессильным вонючим кобелем!.. Телом своим расплатилась!.. Думаешь, здорово? Он не подмывался никогда, а заставлял в рот брать… И теперь ты меня убьешь. Господи! За что?!

Север подумал.

– Деньги у тебя есть? – спросил он.

– Есть! – торопливо кивнула девчонка. – Сколько нужно? Все бери, только не убивай!

– Да не нужны мне твои деньги! – брезгливо сплюнул Белов. – Тебе самой они понадобятся… Ладно, живи. – Север опустил ствол. – Только впредь будь умнее.

Света не смела поверить своей удаче. За месяцы службы у Дато она хорошо изучила нравы бандитской среды. И сейчас мысленно уже похоронила себя. Этого безжалостного монстра она умоляла пощадить ее только от страха, не веря в душе, что он способен на добрые чувства. Хорошо еще, если сразу прикончит, не станет издеваться, насиловать, жилы живьем тянуть, думала Света. И вдруг…

– Ты правда не убьешь меня? – робко переспросила она.

– Нет. – Север подошел к стальной двери, о которой говорил Чекан, пятью выстрелами перебил мощный металлический язык замка.

– Пошли! – махнул рукой девчонке.

24

Они выбрались из канализационного люка и оказались в темном глухом переулке, находившемся за несколько кварталов от особняка Кунадзе. Неясная тень, маячившая у стены ближайшего здания, приблизилась.

– Север?! – радостно воскликнул Чекан. – Живой? Слава Богу! А я, как увидел, что дом горит, сразу на машину – и сюда!

– Чекан! – невольно охнула Света, узнав частого гостя своего покойного хозяина.

– Это еще кто?! – возмутился Витька. – Светка? Давидова блядь? Зачем ты ее притащил, Север?! Почему там не пристрелил?

– Легче, старик, легче! – Белов слегка обнял Свету. – Едем, по дороге объясню.

– Зачем ты волок ее сюда?! – возмущался Чекан в машине. – Пулю меж глаз – и вся недолга! Ведь она нас заложит!

Девчонка сидела ни жива ни мертва.

– Стоп, родной! Давай разберемся. Кто кончал Дато?

– Ну ты, – согласился Чекан.

– По чьей просьбе?

– Ну по моей. – Витька, сдерживаясь, скрипнул зубами.

– Особняк сгорел?

– Еще нет, но скорее всего сгорит дотла.

– Хорошо. А теперь ответь: кто из грузинов поверит, что я сохранил жизнь этой инфантильной дуре?

– Никто, – кивнул Витька.

– Так зачем лишняя кровь? Да и посмотри на нее! Не жалко? Ведь дура дурой, глазами хлопает, ни черта не понимает, вот-вот разревется! Если поднимется рука – убивай, не возражаю. Только прежде вспомни Инну. И подумай, что скажет Лида.

Чекан сник, весь его пыл испарился.

– Ладно, ты прав. Но куда мы ее денем? Она будет болтать…

– Не будет. Не будешь ведь? – Север обернулся к Свете.

– Мальчики… – пробормотала она. – Я что угодно, мальчики… Никому ничего… Клянусь…

– Где у тебя деньги? – перебил Белов.

– Дома…

– А, черт! Там родители?

– Только мама… Отец умер год назад… Замерз пьяный…

– Мама твоя – надежный человек? Жизнью твоей дорожит?

– Она и живет-то ради меня… Одна я у нее…

– Хорошо. Заедешь домой, скажешь маме, что отваливаешь в длительную командировку. Запретишь ей искать тебя. Если кто будет спрашивать, пусть говорит – не видела, мол, дочку с сегодняшнего утра, ушла девка на работу и пропала. Да, прихвати все свои деньги… Витька! Ты должен отвезти эту дуру подальше от Москвы, в любой город. Сними ей там квартиру или комнату, пусть устраивается служить куда-нибудь. И минимум год – сюда ни ногой! Усекла, шалашовка?

– Усекла! – Света оживилась.

– Витя, сделаешь? – спросил Белов.

– Сделаю! – усмехнулся Чекан.

– Прельстилась деньгами, идиотка… Шлюха… – пробормотал он, помолчав.

– Она больше не будет. – Север смерил взглядом Свету. – Не будешь?

– Никогда! – горячо воскликнула девчонка.

– Вот и славно. А искать ее никто не станет. Решат, что мертвая. Но ты учти, Светик, если хоть раз попадешься нам на глаза – точно убьем. Без вопросов. Ясно?

– Ясно… – вздохнула Света и вдруг одними губами жарко прошептала: – Спасибо тебе, Север…

25

– Итак, братец, надо что-то решать, – в тихом голосе Вахтанга таилась угроза. – Первый вопрос: кто? Имеешь ответ?

Шаликашвили говорил на грузинском. Тенгиз поморщился.

– Переведи. Ведь знаешь, я плохо понимаю по-нашему.

– Сопляк! Язык предков забыл! – раздраженно бросил Вахтанг Шаликашвили.

– Не надо, дядя Вахтанг! Не надо! Грубости оставь супруге! У меня десятки бойцов, и девяносто процентов из них – русские! Я сам знаю, на каком языке мне говорить! Так что не надо, дядя Вахтанг!

– Тенгиз сверкнул глазами.

– Угрожаешь?! – взорвался Шаликашвили. – Войны хочешь?!

– Успокойся, дядя Вахтанг! – резко прикрикнул Тенгиз. – Мы не ругаться собрались. Лучше давайте выясним: кто убил отца? Я уверен – Столетник!

Воры сидели на втором этаже «Приюта любви», в роскошном номере «люкс», предназначенном для подобных совещаний. А посовещаться было необходимо – смерть Дато Кунадзе нанесла страшный удар клану. Если она останется неотомщенной, само существование семейной империи Кунадзе – Шаликашвили окажется под угрозой. Конкурирующие банды, почувствовав слабость преступного треста, набросятся волчьей стаей, начнут рвать самые лакомые куски… Только сила и страх могут удержать их.

– Столетник? – ехидно произнес Вахтанг. – Сомневаюсь. Знаю я его методы. Он всегда бьет исподтишка и только наверняка. А тут – открытый отчаянный налет. Нет, это не Столетник.

– А кто?! – прямо-таки взлаял Тенгиз.

– Сдается мне, ты, Тенгизик!

Кунадзе вскочил, выхватил револьвер, но тотчас одумался.

– Выбирай слова, дядя Вахтанг! – жестко сказал он, садясь.

– Я выбираю, – с деланным спокойствием откликнулся Вахтанг. – Давай зададимся классическим ментовским вопросом: кому выгодно? Ведь дело почтенного Дато полностью перешло к тебе: и территория, и фирмы, и связи, и бойцы, не говоря уж о валютных счетах в различных банках. Самый влиятельный приближенный Давида, Ираклий, который поавторитетней тебя и мог бы предъявить какие-то права на часть власти в нашей корпорации, словно нарочно сгорел живьем. Итак, повторяю: кому выгодно, Тенгизик?

– А Столетнику не выгодно?! – выкрикнул Тенгиз.

– Столетнику выгодно, – согласился Шаликашвили. – Да только есть во всей этой истории одна маленькая деталь, которую ты должен объяснить. Помнишь, как налетчик или налетчики ушли из дома уважаемого Дато? Помнишь? Мы вместе осматривали остов особняка! Не говори, что не помнишь!

– Да помню, конечно. Через подвальный бункер. Прострелив замок. Ну и что?

– А то, Тенгизик, что знали про этот бункер, знали, как туда попасть, только мы трое: я, ты и сам Давид! Больше никто! Или ты кому-то рассказывал?!

– Никому… – смутился Тенгиз. Он страдал похмельными провалами памяти и действительно начисто забыл, что рассказывал про бункер Витьке.

– Вот так-то! – подытожил Вахтанг. – И что мне прикажешь думать?!

– Дядя Вахтанг, неужели ты всерьез считаешь меня способным убить отца?! – спросил Тенгиз с едва сдерживаемой яростью.

– Не знаю, не знаю… – протянул Шаликашвили. – Ты же зверь, Тенгизик. Еще мальчишкой кошкам лапы отрубал. Ты все можешь.

– Вон! – вдруг заорал Тенгиз. – Вон с моей территории, дядя Вахтанг! Такого я даже тебе не прощу!

– Но учти, Тенгиз! – сказал Шаликашвили, вставая. – Даже не пытайся убить меня! После моей смерти мои владения отойдут внукам – твоим сыновьям Отару и Георгию. Но до их совершеннолетия управлять территориями будут взрослые сыновья моих двоюродных братьев! Ты ничего не получишь! Только нарвешься на месть, если дело откроется!

– Убирайся, дядя Вахтанг, я за себя не ручаюсь! – навзрыд зарычал Тенгиз. Шаликашвили величественно удалился.

…По дороге домой Вахтанг успокоился. Конечно, Тенгиз не убивал отца, хотя история с бункером достаточно подозрительна. Но про бункер мог прознать и Столетник. Например, подсунув одну из своих проституток в секретарши сентиментальному Дато. Как там звали последнюю фаворитку Давида? Света, кажется? Между прочим, женских останков на пепелище не нашли… Ох, Федор и змей!

А с Тенгизом надо мириться. Так спокойнее. «Ведь я старею, – подумал Вахтанг. – Желаний все меньше. Женщины давно не интересуют, вино вызывает головную боль – и больше ничего. Даже аппетит пропал. Лишь будущее внуков по-настоящему волнует. Остальное ушло безвозвратно…»

Машина остановилась. Телохранители предусмотрительно выскочили, открыли перед хозяином дверь подъезда. Вахтанг занимал целый этаж многоквартирного дома. Поднявшись на лифте, Шаликашвили кивнул охранникам, ощетинившимся было автоматами, но тотчас узнавшим босса и почтительно склонившимся. Отпирая квартиру, Вахтанг беззаботно насвистывал. Его настроение улучшилось – решение принято, шок, вызванный убийством Дато, прошел. Чего еще надо?

Собственная гостиная вдруг обожгла душу Шаликашвили смутной тревогой. Не включая света, он осмотрелся. Его любимое кресло занимал вальяжно развалившийся мужчина.

– Включай свет, Буба! – произнес посетитель. – Проходи, садись, будь как дома, не забывай, что мы у тебя в гостях. Смелее, Буба!

Узнав по голосу незваного визитера, Вахтанг похолодел. Это был Столетник.

26

Вахтанга подтолкнули сзади. Вспыхнул свет.

– Привет, Буба! – Столетник закурил «Беломор». – Не ждал?

– Здравствуй, Федор. – Шаликашвили оглянулся. Дверные косяки подпирали два плечистых, густо татуированных парня. Их рысьи глаза словно пронизывали Вахтанга.

– Как ты вошел сюда? – спросил грузин Столетника.

– Обижаешь! – жестко ответил Федор, затягиваясь. – Я настоящий вор, не то что ты, «лаврушник». Мои ребята – мастера квартирных краж. Сквозь стены проходят. Твои тупые «быки» – дерьмо перед ними. Мясники, быдло.

Вдохнув выпущенный Столетником едкий дым «Беломора», Вахтанг закашлялся.

– Да сядь же ты! – приказал Столетник. – Чмо. Отвык от настоящего табака? Небось «Мальборо» садишь? Забыл воровские понятия? Фраер. Все вы, грузины, такие. Какие из вас воры?

– Ответишь за оскорбления! – взъярился Вахтанг.

– Кому?! – усмехнулся Столетник. – Тебе, что ли? Бывшему наемному мокрушнику, шестерке? Оставь, Буба! Ты недостоин носить «корону». Я жалею, что когда-то «короновал» тебя.

– Заткнись! – выкрикнул Шаликашвили, собрав остатки мужества. – Мои парни тебя на куски постругают, урка протухшая! Вали ты со своими «понятиями»! «Законник», твою мать! Забыл, какой нынче год?!

– Ты еще и истерик… – удрученно покачал головой Столетник. – А год у вора всегда один и тот же. Запомни, Буба.

– Да я!..

– Ты чмо. Я вор, а ты чмо. Запомни это раз и навсегда. Ты кончился, Буба. Да что ты все давишь эту дурную кнопку под столом? Сигнализация отключена. Я давно пасу тебя, Буба. Вы с Дато больно много воли взяли.

– Давида ты завалил? – спросил Вахтанг.

– Нет. Но догадываюсь кто.

– Тенгиз?

– Дурак ты, Буба. Всегда был дураком. Удивляюсь, как ты умудрился создать такую крупную империю.

Столетник лукавил. Дураком Вахтанг не был, и Федор отлично знал это. Просто Шаликашвили действительно постарел. Исчез прежний азарт, толкавший его на авантюрные головокружительные преступные операции, исчезла прежняя жадность до денег и удовольствий. Захотелось тихой обеспеченной жизни, покоя. А позволить себе покой Вахтанг не мог. Не имел права. Но позволял. За что теперь и расплачивался…

Столетник встал, прошелся по комнате.

– Итак, Буба, ты даже не знаешь, что творится в твоей империи. Не знаешь, что Витя Чеканов, главный постельничий твоего драгоценного зятя Тенгиза, завел себе девку из порядочных, сдувает с нее пылинки и, похоже, собрался завязать с вашей семейкой. Не знаешь, что у того же Вити появился друг, да не простой друг, а легендарный убийца, профессионал. Не знаешь, что влюбился этот профессионал в проститутку из вашего же борделя, что имел из-за нее конфликт с Тенгизом и, вероятно, сговорился с Чеканом уничтожить всех вас… Ничего не знаешь.

– Чекан? – пробормотал Вахтанг изумленно. – Но он не первый год верой и правдой служит Тенгизу… Несколько раз от смерти его спасал…

– Спасал!.. – усмехнулся Столетник. – Пока человеком его считал. Пока не узнал поближе.

– Невероятно… – прошептал Шаликашвили.

– Вот я и говорю – дурак ты, Буба! – продолжал Столетник жестко. – Отработанный шлак. Ты с бабой когда последний раз был? Правильно, год назад. И ничего не смог, только измордовал телку. Хотя она не виновата. Ты импотент, Буба. Во всех смыслах.

– При чем здесь это?! – вспылил Вахтанг.

– При том. Я бы тебя сейчас опетушил, да ты уже даже в петухи не годишься. Из твоей задницы песок сыплется. А ведь я старше тебя, Буба. Чего же ты так сдал?

Шаликашвили подавленно молчал.

– Ладно! – сказал Столетник решительно. – Хочешь спокойной старости? Знаю, хочешь. Отправляйся на свою загородную виллу, живи, разводи розы. Дела передашь мне. Всех своих предупредишь – я теперь вместо тебя. Еще одно. Вызовешь к себе Тенгиза. Его придется кончить. Согласен?

– Нет! – отчаянно выкрикнул Вахтанг, вспомнив внуков.

– Дайте ему, ребята, – устало произнес Столетник. Сам отошел, закурил еще одну папиросу и встал у окна, изучая ночной пейзаж.

Татуированные парни били так, как умеют бить менты – не оставляя синяков. Вахтанг не кричал, только глухо стонал. Кричать все равно было бесполезно – Шаликашвили надежно звукоизолировал свое жилье еще до вселения сюда. Как он теперь проклинал себя за это!

Минут через пятнадцать один из бойцов окликнул Столетника.

– Хозяин! Он потерял сознание!

– Облейте ему морду водкой! – распорядился вор.

Вахтанг постепенно очухался. Два уголовника подхватили его под руки, подняли.

– Итак, Буба, ты согласен? – спросил Федор.

– Нет!.. – прохрипел Шаликашвили.

– Жаль. Я не хотел лишней крови. Не хотел валить всю твою родню, расставленную тобой на ключевых постах ваших структур. Теперь придется. Жаль, – повторил Столетник.

Он достал из бара финку Вахтанга, собственноручно выточенную тем когда-то в лагере и хранимую как реликвия. Федор взял оружие на изготовку, приблизился к Шаликашвили.

– Кончаю тебя традиционно, ножом. Гордись, чмо! Эх, Буба! Дураком жил, дураком и умрешь. Прощай!

Коротким ударом он вогнал клинок под сердце Вахтангу. Тот захрипел, начал оседать. Державшие его уголовники опустили тело на пол.

– Валера! Уничтожь здесь все отпечатки пальцев! – приказал Столетник. – Илья! Восстанови сигнализацию. И сразу уходим. Дел много.

27

Витька примчался к Беловым без звонка.

– Север! – начал он с порога. – Ты знаешь, что Вахтанг Шаликашвили убит?!

– Спокойно, Витя, спокойно! Проходи в комнату, – Север сделал приглашающий жест рукой. – Слышал, убит. Так и хорошо. Нам меньше работы.

– Ты не понимаешь! – Чекан досадливо щелкнул пальцами. – Вахтанга нашли зарезанным в собственной квартире. Финкой, по воровскому обычаю. Это сделал Столетник!

– Ну Столетник! Молодец дедушка. Не понимаю, чего ты так возбудился. Или пожалел старого грузинского упыря?

– Ты действительно не понимаешь! Тенгиз рвет и мечет. Он собирается брать штурмом загородный особняк Столетника. А это безумие! Федор словно нарочно провоцирует на это Тенгиза после убийства Дато!

– Ну, Дато-то сделали мы, – возразил Север.

– А Столетник использует наше дело в своих интересах! Говорю же, он провоцирует Тенгиза устроить штурм! И Тенгиз устроит! Мы все можем там полечь! Или нас похватают менты!

– Так пусть Тенгиз штурмует. А мы с тобой давай тихо исчезнем. То ли убили нас там, то ли нет, кто разберется? И концы в воду.

– Ага! А вместе с нами из Москвы неожиданно исчезнут наши девчонки! Шито белыми нитками, Север! Неужели ты все еще надеешься, что Кунадзе просто так отдаст тебе Алую Розу? Особенно теперь, после смерти Дато? Да и про мою Лиду Тенгиз знает, я уверен, недаром слежку чувствую… Бегства он мне не простит.

– А Тенгиз может погибнуть при штурме?

– Вот это вряд ли. Сам-то он под пули не полезет. Будет руководить издали.

– Может, прикончить Тенгиза до штурма?

– Сейчас его нет в городе – повез жену и детей на виллу, а где она находится, даже я не знаю. А штурм состоится завтра.

– Понял. Что ж, нам придется в нем участвовать и постараться выжить. А после кончим Тенгиза. Ножом, по воровскому обычаю. И пусть Столетник потом объясняется с Нодаром Кунадзе. Кстати, у тебя все готово для ликвидации «царевича»?

– Все… Только вот еще что… Завтра держись рядом со мной. Боюсь, Кунадзе приказал кому-нибудь пристрелить тебя в спину.

– Все может быть… Но надеюсь, нет. Ему невыгодно на боевой операции уничтожать своего отличного бойца. Теперь, когда Дато умер, Тенгиз и так может пришить меня в любой момент, позже…