Текст книги "Нимфоманка"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

19

Парни опять подсели к столу.

– Ну вот, девочки, – начал Витька, – поесть мы поели, выпить – выпили, потанцевать – потанцевали, о высоких материях потрепались. Теперь пришла пора рассказывать страшилки. Нет возражений?

– Вот только страшилок нам не хватало! – заявила Лида, все еще возбужденная разговором с Севером. – У Милки, по-моему, вся прошлая жизнь сплошная страшилка. Чего это на тебя нашло, Вить?

– И все же послушайте, – настойчиво предложил Чекан. – Я такую историю припас… Вполне в духе Диккенса, только конец плохой… А главное – почти все герои этой пьесы вам хорошо известны.

Витька говорил так серьезно, что охота возражать пропала. Лида внимательно взглянула на Чекана.

– Ты хочешь рассказать что-то важное? – спросила она.

– Да нет, просто сказочку. Страшненькую сказочку. И такую, в которой все – правда.

– Ладно, не томи! – произнесла Лида настороженно.

– Что ж, начинаю! – усмехнулся Витька. – Жила-была на свете девочка, звали ее Инна. Жила Инна в прекрасной стране России, да вот не повезло девчоночке: ее юность совпала с воцарением на ее родине идеалов демократии, рыночной свободы и прав человека. А у Инны, как назло, тяжело заболела мама. Маму по старой тоталитарной привычке госпитализировали бесплатно, но лечить даром не стали – в полном соответствии с правами человека, ведь никто не обязан работать даром. А женщине требовались дорогие импортные лекарства. Главврач больницы, некая Мария Филипповна Лизунова, популярно объяснила Инне: плати, иначе мать умрет. А когда сказала, сколько надо платить, восхитительные пышные волосы Инны стали еще пышнее, ибо встали дыбом. Такие деньги нашей девчоночке даже не снились. И где их достать, она не представляла…

Но добрая Мария Филипповна подсказала выход. Оказалось, ее родной сын владеет рестораном «Приют любви». И сердобольная врачиха может устроить красавицу Инну туда работать. Обслуживать богатых клиентов. «Ну, ты понимаешь, девочка, что тебе придется делать, не маленькая…»

Надо сказать, Инна очень любила свою маму. Выросла девчоночка без отца, была мечтательным ребенком, домоседкой, и бедная мама жизнь клала на то, чтобы единственная дочка ни в коем случае не столкнулась со свинцовыми мерзостями окружающей действительности. Профессию шлюхи Инна представляла себе по прекрасному, очень реалистичному и правдивому фильму «Интердевочка».

– Витя, хватит ерничать! – вдруг выкрикнула Лида. – Что вы сделали с этой девчонкой?! Уложили в психушку?!

– Во-первых, не надо говорить «вы», – отрезал Чекан. – Лично я узнал первую часть истории Инны от Олега – он занимался ее предварительным обучением секретам ремесла. Вторую часть данной печальной повести мне поведал Тенгиз – по дружбе, за бутылкой… Психушка? Да, девчонка была близка к психушке после того, как ее «прописали» [1]1
  Прописка» проститутки – групповое изнасилование ее бойцами «крыши» за право работать на их территории. (Здесь и далее прим. автора).


[Закрыть]. Она не подозревала об этой процедуре, ведь в «Интердевочке» ничего подобного не показывают… Но однако Инночка выкарабкалась и, видимо, решила: раз уж ТАКОЕ пережила, дальше будут семечки, самое страшное уже позади. О том, что ей придется регулярно отрабатывать «субботники», наша девчоночка, вероятно, не догадывалась…

– Кто ее «прописывал»? – спросил Север.

– Лично Тенгиз. А с ним еще Клещ, Лысый, Дуду, Чуча и Игорек. Всего шесть человек. Мелочь для профессионалки…

– Витька, да оставь ты свой цинизм! – щеки Лиды пылали. – Что случилось с девчонкой?

– А случилось с девчонкой ничего хорошего, как говорят в Одессе. Но я должен упомянуть еще одну подробность: «прописывали» Инночку без презервативов, поскольку знали, что она чистая. И здесь мы переходим ко второй части нашей истории, ибо в действие вступает некая Нино Кунадзе, в девичестве Шаликашвили, дочь вора в законе, невестка вора в законе и жена будущего вора в законе…

20

…Нино, жена Тенгиза, имела обыкновение каждые две недели проходить гинекологический осмотр – благо имела личного врача. Обычно это не занимало много времени, но на сей раз доктор долго и как-то недоуменно изучал ее внутренние органы, хмыкал, пожимал плечами, снова и снова разглядывая то, что отражали его специальные зеркала.

– Что там еще? – спросила Нино раздраженно. – Эрозия?

– Видите ли, Нина Вахтанговна… – смущенно начал врач. – Вставайте! – вдруг спохватился он. – Вставайте, вставайте, уже можно!

Нино встала.

– Так что там? – повторила она напористо.

– Видите ли, Нина Вахтанговна, – опять заюлил врач. – Мне даже говорить неудобно…

– Да говорите же! – сердито воскликнула Нино.

– Похоже, у вас сифилис… – брякнул врач удрученно.

– Что?! Да как вы смеете?! – Нино влепила ему пощечину. – Сифилис?! Да как повернулся ваш грязный язык?!

Борух Абрамович был человек циничный, жадный и терпеливый. За те деньги, которые платила ему Нино, он мог снести десятки пощечин и сотни плевков в лицо. Лишь бы клиентка осталась довольна.

– Извините, – пожал плечами он. – Конечно, стопроцентной гарантии не даю, нужно сделать анализ, но, знаете… Твердый шанкр есть твердый шанкр. И паховые лимфоузлы у вас воспалены… Сдайте кровь.

Когда исчезли все сомнения, Нино взбеленилась. Ладно болезнь, в ранней стадии она достаточно легко лечится. Но Тенгиз… Каков ублюдок! Нино никогда не изменяла мужу – нет, не из-за великой любви, а просто по лености. К тому же интересоваться мужчинами ей мешала другая всепоглощающая страсть – страсть сверхмодно, сверхбогато и сверхдорого одеваться, поражая знакомых сногсшибательными безвкусными нарядами. Свою портниху Нино обычно доводила до истерик постоянными злыми придирками. Голова ее вечно была занята продумыванием очередного убойного туалета, а обильный досуг – изучением модных журналов. Какие уж тут мужчины?

Нино догадывалась, что Тенгиз, мягко говоря, ходит налево, но, признаться, ее это мало волновало. Таскает домой деньги, и ладно. А если Нино хотелось секса, она, отловив мужа, просто волокла его в постель утихомиривать надоедливый, мешавший ей жить инстинкт. Большего не требовала и не желала.

Однако на сей раз Нино почувствовала себя глубоко оскорбленной. Этот похотливый кобель подцепил мерзкую болезнь от своих вонючих сучек, а она страдай? Ну нет! Грузинка гордо вскинула голову, вспомнив собственную безупречную супружескую верность. Теперь Нино ставила ее себе в заслугу, хотя раньше даже не задумывалась о ней – зачем задумываться о том, что тебе безразлично? Зато сейчас… Неблагодарный подонок! Она отомстит ему, жестоко отомстит!

Первым ее порывом было пожаловаться отцу. Но потом Нино представила, как оскорбится за дочь спесивый Вахтанг Шаликашвили, какие претензии предъявит старинному другу Дато… Все может кончиться очень плохо, развалом семейной империи и войной кланов. А значит, тысячи вожделенных, обожаемых до дрожи в прямой кишке долларов будут потеряны… Ну нет, себе дороже! Сделаем по-другому. И Нино отправилась к свекру…

– Когда она явилась к Дато, тот сразу вызвал Тенгиза, – продолжал Витька свой рассказ. – Тенгиз, что называется, ни уха ни рыла… А едва узнал, что сам заражен, буквально взбесился.

– Почему он раньше не заметил, что болен? – спросила Мила. – Мужчине ведь легче заметить…

– Ну ты что, не знаешь Тенгиза? – усмехнулся Чекан. – Более самовлюбленного индюка мне встречать не приходилось. Он считает, что никакая зараза ему не страшна. Болезни – это для быдла, для серой массы, для тупых совков. А божества вроде Кунадзе не болеют…

– Ясно, продолжай, – кивнула Мила.

– Продолжаю. Последний раз без резинки Тенгиз трахал только Инну. Естественно, он сразу ее вычислил. Нино потребовала примерно наказать девчонку. Мне довелось лично присутствовать на третьем, заключительном акте этой драмы…

…Кунадзе-младший позвонил Чекану вечером.

– Я сейчас за тобой заеду. Съездим, развлечемся.

– Куда? – спросил Витька.

– Есть одно местечко… Жди!

Звучало это приказом, а приказы Чекан обсуждать не привык. Вскоре он уже сидел в машине Тенгиза. Спереди и сзади ехало еще несколько машин. Выехали за город и наконец добрались до места – обширной лесной поляны. Автомобили оставили на дороге.

Дальнейшее напоминало кадры из дрянного фильма ужасов. Толпа мрачных мужчин, сжимавших фонари, встала полукругом возле свежевырытой ямы. Юрка Клещ и четверо его постоянных спутников, приехавшие сюда раньше остальных, как раз складывали лопаты.

Напротив, по другую сторону ямы, Чекан заметил Инну, которую раньше видел мельком, когда заходил к Олегу в «Приют любви». Девушка была связана и так бледна, что, казалось, светится. Витька удивился: чем провинилась новенькая шлюха? Работает недавно, говорят, старается… За какие грехи ее связали? И зачем привезли сюда?

Рядом с юной проституткой стояла Нино Кунадзе. Глаза грузинки хищно блестели.

– Отец! Пора начинать! – сказал Тенгиз Давиду.

– Может, передумаешь, сын? – спросил Дато. – Девка вылечится и сможет работать… Жаль губить такой товар. Что скажешь, Нино?

– Решать Тенгизу, – отозвалась грузинка. – Он напакостил, пусть он и искупает свой грех передо мной…

– Ладно! – решительно произнес Дато. – В конце концов, девок много… Приступай, Тенгиз!

Кунадзе-сын, мрачно ухмыляясь, приблизился к Инне и положил свою огромную лапу на плечо девушки.

– Не надо! – всхлипнула Инна.

– Иди-иди, сука! – резким толчком Тенгиз швырнул ее в могилу.

Девчонка упала неловко, боком, но тотчас перевернулась, устремив затравленный взгляд вверх.

– Закапывайте! – приказал Дато Клещу и его дружкам. Те схватили лопаты.

– Не-ет! – закричала Инна, почувствовав падающие комья земли. – Мальчики, не надо! Мальчики, пощадите! У меня мама больная! Она умрет без меня! Мальчики, пожалейте! Мальчики!..

Нино счастливо улыбалась. Тенгиз гордо смотрел на жену.

– Фашисты! – закричала Инна из ямы. – Подонки черножопые! Мразь! Будьте вы прокляты! И дети ваши, и ваши русские шестерки! Будьте прокляты!

Брошенная земля упала девушке на лицо, забила рот. Инна захрипела, отплевываясь, но все новые и новые комья покрывали ее, погребали заживо. Вскоре все было кончено…

– Ты довольна, дочь? – спросил Дато Нино, когда могилу затоптали и забросали ветками. – Ты прощаешь Тенгиза и обещаешь ничего не говорить уважаемому Вахтангу?

– Я удовлетворена, отец, – кивнула Нино. – Одной шлюхой в мире стало меньше. По-моему, мы сделали благое дело…

21

Витька закончил рассказ, оглядел лица притихших друзей.

– Как Инна заразилась? – спросил Север, помолчав.

– Да во время «прописки». Я потом выяснил: Клещ незадолго спьяну трахнул уличную проститутку, приблудную бродяжку. Трахнул без гондона: у него не было, а у нее кончились. Та девка благополучно заработала свои деньги и уехала, а Инку закопали…

– Ясно… – произнес Север тихо. – Значит, уличную проститутку… А Инку закопали… Сами заразили и сами закопали… – Белов сжал кулаки.

– Витя, почему ты допустил это?! – запальчиво воскликнула Лида. – Почему не остановил?!

– Что я мог один? – пожал плечами Чекан. – Я даже не сразу понял, что происходит. У воров вообще-то нет обычая закапывать живьем в землю. Это обычай шоферов-дальнобойщиков, они так поступают с плечевыми проститутками, если те разносят заразу. Воры режут. Не знаю, зачем Тенгиз устроил такой спектакль. Видимо, для Нино. Только ведь Инка ни в чем не была виновата! Ни в чем абсолютно! Наоборот! Это она могла предъявить претензии Клещу и остальным! А стала крайней… И так страшно погибла!

– Витя, а зачем ты мне вообще все рассказал? – глухо спросила Лида. – Чтобы я никогда не выходила за тебя замуж?

– Нет, девочка. Просто мы, я и Север, должны сообщить вам кое-что важное. А вы должны решить – с нами вы или нет. Речь идет о жизни и смерти, вы имеете право выбрать.

– Говори! – велела Лида.

– Мы решили уничтожить обоих Кунадзе и Вахтанга. А ответственность свалить на вора в законе по кличке Столетник – он сейчас воюет с кланом Кунадзе. После чего мы все четверо смотаемся из Москвы. Пусть блатные сами между собой разбираются. Решайте – с нами вы или нет?

– Я всегда с Севером, – сказала Мила просто. – Что бы ни случилось, до гробовой доски…

– А ты, Лида? – напряженно спросил Чекан.

– Одно скажу тебе, Витя… – задумчиво произнесла девушка. – Если ты сможешь прикончить этих подонков, я твоя и телом, и душой…

22

Север снял трубку уличного телефона-автомата, набрал заученный наизусть номер.

– Алло? – раздался сочный, сексуальный девичий голос.

– Здравствуйте. Давида Нукзаровича, будьте добры.

– Кто его спрашивает?

– Белов моя фамилия. Скажите, срочно.

Через пару минут – видно, посоветовавшись с хозяином секретарша соединила. Секретарши Дато вообще были отлично вышколены. Жена Кунадзе-старшего, пожилая московская грузинка, мать Тенгиза, давно жила отдельно от мужа. Он содержал ее шикарно, но для сексуальных отправлений предпочитал молоденьких русских шлюх – благо за последние годы таких девочек расплодилось во множестве. Давид отбирал самых красивых, дрессировал и рассовывал по своим многочисленным офисам. Особо приглянувшихся месяцами держал при себе, заставляя совмещать обязанности секретарши, горничной и любовницы. Надоевшую или закапризничавшую телку выгонял сразу. Кем она становилась потом – торговкой, уборщицей или проституткой – Дато не волновало. Впрочем, выбор у девиц был небогатый…

– Слушаю! – отозвалась наконец трубка солидным голосом Кунадзе.

– Батоно Давид? Добрый день, это Север.

– Север? Здравствуй, дорогой. Что случилось? Откуда знаешь мой номер?

– Чекан дал, давно, на случай крайней нужды… Батоно Давид, беда! Вы можете погибнуть…

– Как?! Как ты сказал?! Почему?!

– Это не телефонный разговор. Можно, я приеду?

Дато секунду подумал.

– Ну, приезжай. Адрес есть?

– Есть и адрес.

– Жду. Охрану предупрежу. Все. – Кунадзе повесил трубку.

Накануне Север и Чекан тщательно обсудили детали предстоящей операции. Теперь Белов должен был сработать – приближенные Дато не знали Севера в лицо…

Войдя во дворик особняка Дато, Север огляделся. Мощные кованые решетки на окнах дома смотрелись красиво: мастера-кузнецы умудрились сделать грубые функциональные железяки настоящим произведением искусства. Толстую стальную дверь, монументальностью напоминавшую дверь банковского сейфа, обрамлял сложный декоративный узор, скрадывавший тревожное впечатление, производимое ею. Белов позвонил.

Едва дверь открылась, Север увидел два наведенных на него автоматных ствола.

– Кто такой? Зачем пришел? – спросил голос с сильным кавказским акцентом.

– Север я. Белов. Батоно Давид ждет меня.

– Проходи! – разрешили охранники. – Стой! Подними руки!

Север подчинился. Его быстро обыскали.

– Через металлоискатель! – приказали грузины. Белов подчинился. Раздался звон.

– Гдэ мэталл?! – выкрикнул старший охранник.

Север недоуменно пожал плечами. Вдруг догадался, показал висящую на шее цепочку.

– Крестик крестильный.

– Сными! – распорядился грузин.

– Грех вообще-то. Ну ладно, – Север снял крест, отдал стражу. Снова шагнул в прямоугольник металлоискателя. Теперь звона не было.

– Пустой! – буркнул охранник, возвращая цепочку. – Сейчас тебя проводят! – Он нажал незаметную кнопку возле двери.

По лестнице второго этажа спустилась шикарная платиновая блондинка лет двадцати. Белова она даже не удостоила взглядом, вперив свои надменные небесно-синие пустые глаза в старшего.

– Что, Гиви?

– Свэта, проводи! – кивнул Гиви на Севера.

– Идемте! – девчонка качнула изящной головкой.

– Нравится вам здесь работать? – спросил Белов дорогой. Света величаво кивнула.

– Нравится. Работа легкая, а платят, как вам и не снилось, – девушка говорила чуть презрительно, видимо, ее обманул скромный наряд посетителя. В красивой глупой голове Светы не укладывалось, что значительная личность может так одеваться. – А зачем вы спрашиваете?

– Меня беспокоит ваша судьба! – саркастически усмехнулся Север. – Дорогие привычки дорого обходятся.

– Беспокойтесь лучше о себе! – возмутилась девушка.

– На этом и порешим… – смиренно согласился Север.

Они прошли через приемную к кабинету Кунадзе. Прямо как в советском учреждении, подумал Белов. Предбанник-накопитель, стол секретарши, вожделенная дубовая дверь святилища – апартаментов большого начальника. Да, все мы родом из развитого социализма. Кроме, пожалуй, этой расфуфыренной шалашовки. Тогда столь чванливых шлюх не водилось. Тогда леди были леди, а бляди были бляди…

– Давид Нукзарович, к вам! – заглянула между тем Света в кабинет.

– Зови! – отозвался Дато.

Север вошел, плотно прикрыв дверь.

– Проходи, дорогой, садись, – вор указал на стул напротив своего стола. – Что случилось?

Север должен был отвлечь его внимание, чтобы выбрать удобный момент для нападения. Поэтому он начал:

– Тенгиз очень обижен на вас, батоно Давид. Из-за моей жены.

– Он все еще не успокоился?! – спросил Дато грозно.

– Нет. Затаил зло.

– Затаил зло на отца?! Из-за девки?! И это мой сын?! – Дато вскочил, забегал по комнате.

– Тенгиз приходил ко мне, – продолжал Север. – Предлагал сделку. Он хотел получить Милу себе в любовницы, а за это обещал мне свое покровительство.

– Ты так ее любишь? – спросил вор подозрительно.

– Да, батоно Давид. Больше жизни.

– Советую тебе принять предложение Тенгиза. Тогда ты станешь как бы нашим младшим родственником. Мы возвысим тебя. А женщин много… Свет клином на твоей жене не сошелся, поверь. Так ты согласен? Я сейчас же позвоню Тенгизу, обрадую его… – Дато схватил телефонную трубку.

– Не спешите звонить, батоно Давид! – остановил его Север. – Я еще не все сказал вам. Дело в том, что Тенгиз собирается убить вас сразу после того, как «коронуется»…

– Что-о?! – Дато замер. – Ты врешь!

– Мне Чекан сказал. Тенгиз собирается убить вас и меня. Исполнять должен Витька. А он не хочет. Поэтому послал меня к вам.

– Тенгиз – мой сын! – зашипел Дато, приближая свое лицо к лицу Белова. – И если ты соврал… Ты плохо умрешь, если соврал! Не посмотрю, что ты спас мне жизнь!

Он нависал над Севером, выпучив глаза, и тряс указательным пальцем. Лучшего момента дождаться трудно, подумал Белов.

Стремительно вскинув обе руки, Север схватил Давида за подбородок и за макушку, резким движением скрутил голову. Раздался жуткий хруст шейных позвонков. Придержав мгновенно обмякшее тело вора, Белов осторожно опустил его на пол.

Та-ак. Теперь оружие. В ящике стола он обнаружил револьвер и пару запасных обойм к нему. Отлично! Белов засунул ствол под ремень, укрыв свитером. Покинув кабинет, Север старательно затворил дверь, улыбнулся секретарше, подошел и вдруг, выбросив вперед левую ладонь, ухватил ее за волосы, выдернул из-за стола, зажал рот, крепко вдавив в стену.

– Ша, телка! – свистящим шепотом выдохнул он. – Сейчас ты мне скажешь все, что спрошу! Заорешь – пристрелю! – Белов достал револьвер, ткнул дулом в щеку девушки. – Будешь орать?

Та отрицательно покачала головой. Ее еще недавно пустые кукольные глаза теперь наполнял ужас.

Север убрал руку, накрывавшую ее губы.

– Сколько человек здесь охраны? – спросил он.

– С-семь… – пробормотала девчонка дрожащим голосом. – С автоматами… А Дато?

– Мертв… – коротко бросил Белов. Неожиданно он насторожился, прислушался. Издалека доносился звук торопливых шагов.

– Сюда идут! – Север сильно тряхнул секретаршу. – Заложила, сука?

– У входа слышно все, что происходит в приемной! – простонала она. – Репродуктор… Прямая трансляция… Они сейчас нас обоих посекут очередями! Как быть?!

Не отвечая, Север втащил ее в кабинет.

– Что это за дверь?! – рявкнул он, указывая на небольшую дверцу слева.

– Гардероб… Зимнюю одежду вешать… – всхлипнула Света.

– А ну, давай! – Север открыл шкаф, затолкал туда девчонку, запер снаружи. Он сообразил – о том, что хозяин погиб, телохранители еще точно не знают, не слышали, слишком быстро бросились наверх. Поэтому стрелять станут не раньше, чем убедятся наверняка – убит Дато или нет.

Север поднял труп, усадил за стол, встал сзади, повернув голову Давида так, чтобы входящим не было видно его лица, и приставил револьвер к виску.

Двое охранников ворвались, сжимая взведенные автоматы, готовые мгновенно раскромсать пулями непрошеного гостя.

– Стоя-а-ать! – страшно заорал Белов. – Я убью его!

Увидев, что «крестный отец» может быть мгновенно убит, бандиты застыли.

– Опустить стволы! – жутко взревел Север, не давая им опомниться. Парни машинально подчинились. Тотчас Белов бросил покойного Дато лицом вперед, резко присел за его стул. Два выстрела сотрясли воздух комнаты. Охранники рухнули.

Север метнулся к шкафу, растворил его.

– Где остальные?!

– По коридору из приемной налево… – прокашляла полузадохшаяся девчонка.

– Ясно! Посиди еще! – Он снова захлопнул и запер дверь гардероба, схватил автомат.

Едва выскочив из приемной, Север сразу качнулся назад: по коридору бежали услышавшие стрельбу телохранители Кунадзе. Снова высунувшись, Белов дал короткую очередь. Передний упал, обливаясь кровью, остальные вжались в стену. Четыре ствола плюнули огнем, но Север уже успел спрятаться.

Повисла напряженная, словно натянутая струна, тишина. Никто из противников не решался первым предпринять какие-то шаги, опасаясь схватить пулю. Грузины начали тихо переговариваться между собой.

«Они могут вызвать подмогу, – подумал Север. – Позвонят и вызовут. А если они знают, кто я, если назовут мое имя, все пропало. Убьют. Не сейчас, так потом. И меня, и Витьку, и девчонок… Главное – девчонок…»

Будто отвечая его мыслям, раздался отчетливый звук удаляющихся шагов. Один ушел, понял Белов. Значит, надо срочно действовать. Неслышно двигаясь, он вернулся в кабинет Давида. Повесив автомат на шею, взял под мышку трупы двух охранников, так же беззвучно возвратился обратно. Приготовился…

…Когда из дверей приемной вывалился человек, все трое охранников рванули спусковые крючки. Свинцовые струи подбросили безвольное тело, подхватили его, протащив метра полтора. Горячие горцы почти полностью опустошили рожки автоматов, прежде чем сообразили, что расстреливают своего. Но сделать ничего не успели: прикрываясь вторым трупом, в коридор выскочил Север, левой рукой поддерживая мертвеца, а правой сжимая оружие. Тотчас длинная очередь словно метлой смела изумленных бандитов. Ответные слепые пули задели лишь импровизированный щит Белова. Миг спустя все было кончено…

Север помчался по коридору. Он не знал, куда бежать, поэтому пытался на слух определить, где находится единственный оставшийся в живых охранник. За одной из дверей послышалась грузинская речь. Белов приостановился, подкрался к комнате, откуда доносился голос, осторожно заглянул. Высокий смуглый парень что-то кричал в трубку, отложив автомат. Дурень, самоуверенный дурень, подумал Север. Он, не таясь, шагнул внутрь. Грузин обернулся, дернулся за оружием, но ревущий свинец выбил «Калашников» из-под его ладони, разнес телефонный аппарат. Охранник отшатнулся.

– Не убивай! – взвизгнул он, словно зачарованный уставившись на наведенный ствол.

– Что ты им сказал?! – проорал Север. – Что успел сказать?! Отвечай, паскуда!

– Сказал, что налет… Что с Давидом беда… – пробормотал перепуганный охранник.

– Сказал, кто я?!

– А кто ты? – вякнул парень.

– Не знаешь?! Не знаешь?! – Север яростно врезал ему прикладом. Грузин упал.

– Я правда не знаю, кто ты! – хлюпнул он, вытирая окровавленное лицо.

– Вот тебе тест, чувак! – Белов попытался успокоиться. – Назовешь мое имя – будешь жить! – Север вскинул ствол. – Считаю до четырех. Раз…

– Но я правда не знаю твоего имени, правда, правда! – истерично завизжал охранник.

– Думаешь, я поверю?! Дато сказал, что предупредит охрану о моем приходе!

– Он предупреждал только тех, кто сидел на дверях, не нас! Да и то в крайних случаях!

– А кому ты сейчас звонил?

– Вызывал дежурную бригаду поддержки. Не убивай!

Значит, бойцы с минуты на минуту будут здесь, подумал Север. Этого козла пора кончать. И решать, как выкручиваться…

– Так мое имя ты не назовешь? – процедил он угрожающе.

– Ну не знаю я, мамой клянусь! – отчаянно крикнул грузин.

– Что ж, вини себя… – Север выстрелил. Тело парня дернулось и застыло.

Белов кинулся обратно в кабинет Кунадзе. Надо срочно позвонить Чекану…

Света яростно лупила в дверь шкафа. Выматерившись, Север открыл.

– Ты что, дура, хочешь пулю схватить?! – рявкнул он. – Сейчас здесь будут убийцы! Хочешь отведать свинца?!

– Я там… задыхаюсь… – прошептала девчонка. Ее лицо действительно стало свекольно-красным, как у Билла Клинтона.

– Ладно, отдышись… – остыл Белов. – Только быстро! Пока я звоню!

Он набрал номер квартиры, где сейчас находился Чекан. Эту квартиру Лида сняла пару дней назад по поручению Витьки, даже заплатила за месяц вперед, хотя они вовсе не собирались жить там. Квартира находилась в доме напротив особняка Дато.

– Алло, Ваня? – сказал Север, услышав измененный голос Чекана, произнесший условленное «Внимаю!». – Пескари в судке. Но мартышка метнула банан, растревожила гадючье гнездо. Требуются мангусты.

Сказанное означало, что Давид и его люди убиты, однако успели вызвать подкрепление. Нужна помощь.

– Уходи! – распорядился Чекан. – Гадюки далеко!

– Боюсь, не успею.

– Тогда будут мангусты. Рикки-Тикки-Тави, – так Витька назвал себя, – ждет. Но вот что – дуй в подвал. Там гараж и бочки с бензином. Под гаражом – железобетонный бункер. Потайной. О нем знали только трое – догадываешься кто. Туда можно попасть, вторично нажав самую нижнюю кнопку лифта. Нажимаешь один раз – спускаешься в гараж, нажимаешь второй раз – в бункер. Он закрывается автоматически. Снаружи незаметно. Подожги бензин. Дом разнесет. Сам отсидись внизу.

– Окрестные дома пострадают…

– Нет. Двор вокруг особняка широкий. Огонь не прорвется. Ты отсидишься внизу, – повторил Чекан.

– Как оттуда выбраться?

– Там стальная дверь. Ключ не знаю где, но прострели замок. Выход в канализационную сеть. Пройдешь шахтой до первого люка. Буду ждать наверху.

– Почему раньше не сказал про бункер?

– Сам только что вспомнил. Мне про него царевич, – так Витька назвал Тенгиза, – как-то по-пьяни проболтался. А с утра забыл, что проболтался…

– Ясно. Все?

– Уничтожь телефонный аппарат. И помни – Рикки на стреме! Если что – выручу!

– Лады! – Север повесил трубку, обернулся к Свете.

– Где здесь лифт, девка?