Текст книги "Сотерис"

Автор книги: Дмитрий Таланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глядя пустыми глазами на приборную панель, дед отрицательно покачал головой.

– А как она ушла, вы видели? – опять спросил Сашка.

– Нет, не видел, – совсем тихо ответил дед. – Я предпочел этого не видеть.

– И она ничего не оставила? Ну, на память!

Не говоря ни слова, дед вытащил свой бумажник и достал из его недр обычный, свёрнутый вчетверо, тетрадный листок в клеточку. Бумага давно протерлась на сгибах, потому развернул он ее крайне осторожно и в развернутом виде положил перед Сашкой на лицевую панель.

– Только вот это, – сказал он.

Сгорая от любопытства, Сашка наклонился вперед. На давно выцветшей бумаге изящным легким почерком было написано какое-то стихотворение.

– Что это? – удивился Сашка.

– Читай, – скупо сказал дед. Сашка стал читать про себя:

 
Как зверь затравленный – в нору,
Как птица царственная – в небо,
Как пальцы – к чаше и перу
Находят путь – вот так же слепо
 

 
Здесь, за чертой добра и зла
Ищи следы своей пропажи.
Вода дала – вода взяла,
А значит, снова даст. Когда же
 

 
Осиротевшие стада
Придут с восходом к водопою,
И дожденосная звезда
Нечеловеческой тоскою
 

 
Наполнит вены мертвых рек,
Тогда на пересеченье линий
Во мрак сошедший имярек
Забытое услышит имя.
 

Прочитав до конца, Сашка непонимающе посмотрел на деда.

– Это всё, что она оставила?

– Это путь, – ответил ему дед. – Зашифрованный путь. Она сказала, что для написания этого стихотворения использовала часть какой-то древней легенды. Что-то добавила, что-то убрала. Но это реальный путь.

Дрожа от возбуждения, Сашка выдохнул:

– Куда?!

– Туда, где я могу ее найти.

– А проще объяснить она не могла? – почти закричал Сашка от отчаяния.

– Нет, – помотал головой дед. – Она и так этим стихотворением почти нарушила какой-то закон. Хотя фактически она его просто обошла. Она сказала, что такому историку, как мне, по силам расшифровать текст, там ничего сверхсложного. Видимо, так оно и было… для нее. Потому что сочиняла она его не больше получаса, правда, с совершенно бесстрастным лицом. А оно всегда становилось у нее таким, когда она о чем-то глубоко задумывалась. Еще помню, один раз она воспользовалась географическим атласом. Я пытался подсмотреть, да не тут-то было. Одно точно – это была Евразия. Та часть, что от Рейна до Волги.

Дед замолчал. Сашка невидяще уставился в лежащий перед ним листок. Что же это получается, думал он, вот в этих строчках и зашифрован путь? Но куда? Не в гости же к Джокеру! Да и не похожа девушка, что описал дед, на знакомую Джокера. Значит, не туда это путь. Скорее всего не к нему – так правильнее. Тогда куда? Неужели к тому самому берегу?

– А она вам ничего про место, куда отправляется, не говорила? – спросил Сашка, с трудом отводя взгляд от бумаги. – Хоть на что это похоже?

– Нет, – мрачно произнес дед. – Ни слова от нее не добился. Только сказала, что сам всё увижу, если на самом деле я – ее судьба. Видимо, это оказалось не так.

– Значит, с расшифровкой у вас ничего не вышло? – тихо спросил его Сашка.

– Почему же, – чуть оживился дед. – Я многое расшифровал, практически всё. Да и текст, на самом деле, оказался не такой уж сложный. Но, видимо, я упустил какой-то ключевой элемент, а без него область на карте, где может находиться начало пути, настолько большая, что жизни не хватит обнаружить.

– А вы помните что-нибудь? – быстро спросил Сашка. – Цепь рассуждений расскажите!

Дед повернулся к нему и улыбнулся впервые за последние четверть часа.

– Я помню каждый шаг, а тебе зачем? Никак, хочешь свои силы попробовать? И что ты собрался там делать? – прищурившись, спросил он.

Сашка вспыхнул как маков цвет.

– Ну… Я это… Так интересно же!

– Ну, если интересно, тогда слушай, – сказал дед, хотя видно было, что он и на мгновение Сашке не поверил. – Гляди сразу в текст, чтоб не путаться.

– Проще всего было с дожденосной звездой, – начал дед. – Ее я вычислил сразу и с нее же начал раскручивать эту головоломку. Дожденосной звездой в древности называли Сириус, чей восход после зимнего перерыва в Древнем Египте совпадал с началом нового года и разливом Нила. Сюда же хорошо подходила нечеловеческая тоска, наполняющая реки, – дело в том, что разлив Нила часто отождествлялся со слезами Исиды, переполнившими, чашу ее скорби по умершему супругу. Отсюда понятно, что придут с восходом к водопою может означать или восход солнца, или восход Сириуса. Дальше я рассуждал так…

Дед поднял глаза к солнцезащитному козырьку, вспоминая.

– Я долго думал над строчкой, где упоминается пересечение линий, так как это могли быть реки или горные хребты или вообще место, где какая-то река впадает в море. И выбрал я реки. Просто потому, что люди предпочитают жить не столько в горах, сколько у берегов рек. М-мм, – коротко глянул он на листок перед Сашкой, – следующим идет во мрак сошедший… Ничего не может быть проще. Буквальный смысл строчки понятен – умерший или считающийся таковым. Однако в переносном смысле это выражение означает нечто другое – «отказавшийся от или лишенный кем-то собственной судьбы». То есть это я, принимая во внимание обстоятельства, при которых сочинялся текст, – усмехнулся дед.

К нему явно вернулось его обычное настроение, как только он занялся привычным делом – жонглированием догадками с целью прийти к какому-нибудь полезному умозаключению.

– Далее идет имярек, – сверился дед с текстом. – Это важно, по крайней мере, для меня. Дело в том, что мифологическому сознанию свойственно понимание имени как некой внутренней сущности, определяющей предназначение и судьбу его носителя. А так как через имя можно оказывать влияние на носителя, то оно нуждается в защите. Чаще всего заменяется дублирующими эпитетами или неречевыми сигналами. Принцип Nomina sunt odioza, – произнес дед и тут же перевел для Сашки, – имена одиозны, не подлежат оглашению, это на латыни. То, что в тексте стоит имярек, показывает, насколько серьезнее, чем я, она относилась к мифам… И последнее, что мне легко далось, это строчка забытое услышит имя. Тут совсем просто – в буквальном смысле это означает воскрес, а в переносном – вернулся к своей судьбе.

– Что еще? А, ищи ты след своей пропажи. Конечно, это можно расценивать как ее призыв для меня, но я предпочитаю рассматривать эту строчку как третий намек на плач Исиды по Осирису. Или у греков – Афродиты по Адонису. Оба этих мотива в любой мифологии сопровождают смену времен года, разлив рек, солнцеворот и прочее. Так что я принял это как прямое указание на время года – и скорее всего именно солнцеворот. То есть самая короткая ночь в году с 21 на 22 июня.

– Что осталось? Здесь, за чертой добра и зла. Видимо, за этой строчкой стоит желание указать на какую-то необычную границу. Вроде границы между царством живых и мертвых. Да ты не пугайся! – с усмешкой произнес дед, заметив выражение лица Сашки. – Это, по-видимому, всего лишь образ для действительно необычной границы. Кстати, со светом у нее в самом деле напряженно, судя по строчке находят путь – вот так же слепо. Причин может быть несколько, я думал над этим. Первая: там элементарно темно, свет туда не попадает. Вторая: там начинают действовать какие-то законы, приводящие к вырождению энергии. Но это мне долго объяснять, – махнул дед рукой. – Фонарики там не действуют, другими словами.

Сашка кивнул – он только недавно читал от скуки научно-фантастический роман, в котором упоминалось вырождение энергии, приводящее к тому же эффекту.

– Интересно, что вместе со строчками как зверь затравленный – в нору и вода дала – вода взяла всё вышесказанное мной про отсутствие света дает образ какой-то пещеры, затопленной водой. Ты сам-то как думаешь? – спросил вдруг дед Сашку. – Здесь я уже ни в чем не уверен, это область чистых догадок.

Сашка повторил про себя строчки и согласился. На что хитрый дед немедленно возразил:

– Замечательно, что я тоже пришел к такому же выводу. Да вот беда – что тогда делать со второй строкой как птица царственная – в небо, а? И с оставшимися тремя заодно. Хотя те три, я почему-то уверен, чистой воды бутафория, только для рифмы. Но может, я и не прав. Всё, поехали! – вдруг совсем другим тоном произнес он. – У меня уже ноги от холода в этой машине отнялись. Что я сказал, повторишь по пути – посмотрим, что ты запомнил.

Дед запустил двигатель и вырулил из переулка. Уже заехав во двор Сашкиного дома, он бросил взгляд на свернутый им обратно вчетверо старый лист бумаги.

– Забирай это, – надтреснутым голосом сказал дед. – Мне шестьдесят пять, у меня дочь с зятем и двое внуков. И жена, с которой я прожил больше тридцати лет. Только сегодня, рассказав тебе всё, я понял – пришло время избавляться от иллюзий. Я ведь до тебя ни одной живой душе этого не рассказывал. Видимо, стоило раньше с кем-нибудь поделиться, чтобы не гоняться столько лет за призраком. Хотя кто бы мне поверил? Ты-то мне веришь? – спросил он Сашку, который уже вышел из машины.

Сашка глянул напоследок в пустое лицо, хотел что-то сказать и не смог. Он лишь молча кивнул и захлопнул за собой дверь. Дед тронул машину. Через минуту во дворе остались только две черные дымящиеся полосы в свежевыпавшем снегу.

14

– Резонанс? – подпрыгнул Андрей на стуле, когда Сашка рассказал им с Машей, что думает Механик по поводу исчезновения Артиста. – Он сказал, резонанс? Чёрт, в этом что-то есть! – Андрей яростно заскреб руками в затылке.

Они заявились, едва Сашка открыл дверь в квартиру. Маша посчитала, что помощь в освоении пропущенной им программы будет нелишней, и притащила с собой Андрея. Однако вместо физики и математики они сидели сейчас на кухне, пили чай с пирогом и, открыв рот, слушали Сашку.

– Ты знаешь, Батон демонстрировал сегодня машину, что мы собирали для изучения звуковой волны, – сказала Маша. – Так вот, это произвело фурор.

– Народ лежал в экстазе, – уточнил Андрей. – Ба-бах! И стакан рассыпается в мелкую пыль. Особенно круто, если попадешь в его собственный резонанс. Прелесть! Ну, ты сам должен это помнить. Э-э, к чему это я? А, вот! Когда я смотрел на это дело, мне пришел в голову вопрос – а резонанс обязательно должен вызываться гармоническими колебаниями или достаточно любых периодических? Ясен пень, я тут же задал этот вопрос Батону.

– И что сказал Батон? – спросил Сашка.

– Как я и подозревал, он ответил, что достаточно любых периодических колебаний. Даже дискретных, как в компьютере. А теперь ты приходишь от Механика с тем же самым!

– Подожди, подожди, – прервал его Сашка, подымаясь снова поставить чайник. – С чем «тем же»? Механик как раз в такие подробности не вдавался.

– Да при чем тут подробности! – разгорячился Андрей. – Я имею в виду, что его предположение наложилось на мои подозрения, и у меня в голове щелкнуло – получается, такого же эффекта можно достичь и с помощью магии!

В азарте Андрей схватил очередной кусок, но, поискав глазами чай и не найдя, с сожалением положил пирог назад.

– Объясни по-человечески, – попросила Маша. – Не ты ли сокрушался, что не представляешь способа, которым можно сотворить то, что проделал ворон с Артистом?

– Ну да, я думал, что это в принципе невозможно, – согласился Андрей. – То есть можно заставить некий объект исчезнуть в одном месте и появиться в другом, но это происходит исключительно скачкообразно. Как паззл, который считается незавершенным, пока не положен последний кусок. Промежуточных состояний нет. Как нет их у мыслеформы, основного магического инструмента – или ее конструкция завершена, или она находится в процессе сборки. Другими словами, природа магии дискретна.

Сашка догадался:

– Ага, значит, если воздействовать мыслеформой на объект с определенной частотой, то можно заставить его рассыпаться на части?

– Именно! – радостно подтвердил Андрей. – Только у людей неслабая энергетика, так что внешне это должно выглядеть как в замедленной съемке. Что мы и наблюдали у Артиста в квартире – его распылили. Так что никто его потом не собирал – нечего было собирать!

– Чему ты радуешься? – мрачно заметила Маша. – На твоих глазах человека, можно сказать, уничтожили, а ты веселишься!

– Да не радуюсь я гибели Артиста! – вспыхнул Андрей. – Мне просто активно не нравится, когда кто-то пользуется потенциально опасными для меня магическими приемами, а я не понимаю их принципа.

– А теперь понял? – спросила Маша.

– Понял, – с вызовом произнес Андрей.

– Ну, если понял, – сказала Маша ехидно, – скажи мне тогда, что за птичка тот ворон?

Андрей растерялся.

– Блин, об этой твари я и забыл, – пробормотал он.

Засвистел чайник. Пока Сашка возился с заваркой, Андрей сидел, погруженный в раздумья. Но когда у него перед носом возникла чашка с ароматным чаем, он встрепенулся.

– Значит так, – вонзая зубы в пирог, сказал он. – Всё просто и тривиально. Могли сами давно догадаться.

– Вот нахал! – фыркнула Маша. – Ну, ты и задница…

Андрей ухмыльнулся:

– Надо же как-то стимулировать ваше косное мышление.

Маша нехорошо прищурилась и взялась за тарелку с пирогом.

– Ладно, ладно! – замахал руками Андрей. – Вечно ты шуток не понимаешь.

Маша невинно протянула ему тарелку.

– Спасибо, – беря очередной кусок, сказал Андрей. – Короче, птичка эта не демон, судя по тому, что на удар металлическим шариком она и клювом не повела. Каким бы демоном ты ни был, но если в тебя угодит пушечное ядро, ты хотя бы вздрогнешь, нет?

Соглашаясь, Сашка кивнул. Маша навострила уши.

– Поэтому я считаю, что ворон – это самонаводящаяся машина, – заключил Андрей. – Типа того робота, что сделал Сашка в прошлом году с Батоном. У них он тоже бегал на сигнал как собачка.

– И кто же из нас генерирует этот сигнал? – тихо спросила Маша.

Андрей пожал плечами.

– В электрические сигналы я не верю, чушь это. Однако один из нас или все вместе, но кто-то точно обладает избыточной энергетикой. Сильнее обычного искривляет пространство, так скажем.

– А почему ты считаешь, что ворон не демон? – спросил Сашка.

Андрей опять пожал плечами.

– Не бывает таких демонов. Да и маловат он для демона. А вот в то, что у него имеется некий блок с кодовыми словами, я верю. И как только Артист произнес одно из них, его прикончили.

Маша с Сашкой переглянулись.

– Всё, я держу рот на замке, – заявила Маша серьезно. – А передвигаться буду перебежками – от школы до дома. Причем разными с вами маршрутами.

– Ерунда, не поможет, – столь же серьезно парировал Андрей. – Видела, как этот ворон пробился сквозь двойное остекление? Так что надо искать оружие, а не придумывать защиту.

– И что ты предлагаешь в качестве оружия? – угрюмо спросила его Маша.

– Пока не знаю. Но рогатка с этого лета всегда при мне.

– Умник, – бросила Маша сердито. – А нам сидеть у тебя под крылышком?

– Да ладно, чего ты разволновалась! – сказал ей Сашка. – Ну, ворон. Ну, пусть даже весьма опасная машина. Придумаем что-нибудь, не впервой.

– Думаю, она просто боится в один прекрасный день распасться на составляющие, – пошутил Андрей.

– Идиот! – вспыхнула Маша. – Тебе легко рассуждать с твоими магическими способностями!

– Так, хватит! – Сашке надоело выслушивать эту ругань. – Поели? – осведомился он.

Маша сидела надувшись. Андрей обвел взглядом стол с пустой тарелкой, заглянул в свою чашку и сказал:

– Поели. Ну что, займемся математикой? – Он покосился на Машу.

– Посуду сначала помоем, – охладил его пыл Сашка. – А уж потом за математику.

Андрей сгрузил в раковину чашки и ложки с блюдцами и стал наблюдать, как Маша с Сашкой моют в четыре руки посуду.

– Да, недавно вернулся Игорь из больницы, – сообщил он. – Ходит теперь со своими шрамами как Франкенштейн.

– А Лилия? – спросил Сашка, не оборачиваясь.

– У Лилии я шрамов не заметил. Хотя, судя по тому, как она скачет каждый вечер с рапирой, ждать осталось недолго.

– А кто еще с ней скачет? – как бы между прочим спросил Сашка.

– Роман и Мишка Сыромятников, – ответила вместо Андрея Маша. – Тебя ждут, кстати, передавали привет.

– Кто именно передавал?

– Да твоя любовь, кто еще, – сказал Андрей.

Маша, подавшись назад, наступила ему на ногу.

– Ты что, обалдела? – возмутился Андрей. – Словами нельзя сказать? И вообще, что за методы? Чуть что – сразу угрозы физического воздействия. Уйду я от вас!

– Сначала закончим с математикой, – напомнила Маша. – Кстати, – вытирая руки, сказала она, – в это воскресенье все вышеупомянутые и еще несколько ребят во главе с Сергей Сергеичем собираются в Сокольниках бегать на лыжах. Около десяти часов утра, если я правильно помню, – добавила она невинно.

– А мы с Машей едем кататься на выходные на лошадях, – возбужденно доложил Андрей. – Туда, где были летом. Не хочешь с нами? – спросил он Сашку.

– Нет, – сказал тот, – что-то неохота.

Удостоверившись, что Сашка время даром не терял и понял материал, который был вынужден учить в одиночестве, Андрей засел с ним за последний раздел. Маша послонялась в гостиной у книжных полок, а потом, спросив разрешения, стащила с антресолей коробку с раковиной и села на тахту ее разглядывать.

– Значит, вот это и есть Открывающий Путь, – задумчиво вертя в руках невзрачную раковину, сказала Маша.

– Так это еще в прошлом году стало известно, – сказал Сашка, оборачиваясь через плечо.

– Ты не отвлекайся, – вернул Андрей его к делу. – Куда влепил дискриминант, олух?

– И теперь известно, на что это похоже, когда открывается путь, – не обращая на них внимания, пробормотала Маша. – Дело за малым – узнать, как раковина это делает.

– Маша, не мешай! – не выдержал Андрей. – Вообще из-за этой раковины у Сашки пока одни неприятности. Так что ты поаккуратней, мало ли, – заметил он зловеще.

Маша положила раковину обратно в коробку и вернула ее на антресоли. Минут десять она сидела молча, глядя в спины ребят, затем вздохнула.

– Деда жалко… Надо же, какая бывает жизнь!

Сашка вспомнил выражение лица деда, когда тот отдал ему лист со стихотворением, и непроизвольно прибавил пару нулей к результату вычислений. Андрей с силой захлопнул учебник и бросил на Машу сердитый взгляд.

– Нет, я так не могу! Так что с остальным, думаю, ты сам справишься, – сказал он Сашке. Они оба посмотрели на Машу, уставившуюся куда-то в пространство.

– А ведь понятно теперь, – тихо сказала она, – почему дед переживал из-за утери железной книги. Он, видимо, до последнего надеялся найти в ней путь к своей потерянной любви.

– И почему-то мне кажется, что нашел бы, будь у него полный «словарь», – буркнул Сашка, убирая со стола тетради. Только заметив потрясенный взгляд Андрея, он понял, что сказал.

– Намекаешь, что книга и раковина, а также прочие Джокеры с собаками – все они из одного мира? – возбужденно прошептал Андрей, вскакивая со стула и меряя шагами комнату.

– Ладно тебе, это я брякнул не подумав, – сделал Сашка попытку успокоить его.

– Да нет, ты подумал, – взволнованно воскликнул Андрей. – Ты как раз таки очень хорошо подумал. Ах я идиот! – хлопнул он себя по лбу. – Конечно, теперь всё складывается! В частности, что та башня, – Андрей остановился, глядя на друзей, – это не что иное, как место обитания. Живет там Джокер, – торжествующе произнес он.

– А Джокер ведь демон, так? – начал он рассуждать сам с собой. – А чему радуются больше всего на свете демоны? Когда им открывают дорогу, так как сами они это сделать не могут. Тогда скорее всего Артист Джокеру дорогу и открыл, вызвав его. Артист в качестве благодарности получил полезный совет, а потом оказался достаточно туп, чтобы спустить Джокера с крючка. Именно это имел он в виду, когда сказал: «Я ведь сам его отпустил». Мама родная, ну дела!

– Ты говорил, что Джокер – начальник над всей нечистью, – вспомнил вдруг Сашка. – Зачем тогда ему было допускать, чтобы Артиста распылили? Или это произошло по его команде?

– А за последним поворотом друзей не бывает! – воскликнул Андрей. – У меня отец занимается наладкой навигационного оборудования по всему миру, он рассказывал, что когда пилот подходит к аэропорту с любого направления в любую погоду, то делает от двух до четырех поворотов под прямым углом, руководствуясь определенными маркерами. Это позволяет выйти точно на полосу. Так вот, у них есть такая поговорка – «за последним поворотом друзей не бывает». Уступить кому-то дорогу – значит сильно рисковать. Потому что под тобой уже полоса. И так почти семьдесят процентов всех аварий происходят во время посадки. Другими словами, Джокер получил то, о чем мечтал, но его чувство благодарности иссякло, как только возникла угроза ему самому.

– И мы опять возвращаемся к словам Артиста, – негромко заметила Маша. – Он что-то сказал нам тогда, что приговорило его. Но вот что это было? – Она вопросительно взглянула на друзей. – Кто помнит?

– Ходячий диктофон у нас ты, – сказал Андрей. – Тебе и вспоминать. Лично я помню только ужасный звук из его колонок. И, кажется, прямо перед этим Сашка спросил его о тете Зине. Так ведь? – Андрей повернулся к Сашке.

– Именно тогда на карниз сел ворон, – кивнул тот. – Только вот кинулся он на Артиста не сразу, хотя мгновенно испугал того до коликов.

Маша вздернула руку, прося молчания. Лицо у нее стало отсутствующее.

– Артист испугался, – медленно произнесла она. – Он шарахнулся от окна. И стал обвинять нас в том, что мы – демоны. Нет, не так, – поправилась Маша, – он сказал, что мы такие же, как ворон за окном. Потом упомянул какой-то компас и бросился к шкафу. Он бросился к шкафу, словно у него лежал там заряженный пистолет. Вот! – очнувшись, уже нормально сказала Маша. – Всё, что я запомнила. Это дает тебе что-нибудь? – спросила она у Андрея.

– Ни фига не дает, – поморщился тот. – Не за Арпонисом же он туда бросался? Да и зачем тогда уничтожать Артиста? Будто мы уже не знаем об Арпонисе! М-да, сложно всё это, непонятно. Может, деда спросим? – сказал Андрей, глядя с надеждой на Сашку.

– Не думаю, что дед нам поможет, – вместо Сашки ответила Маша. – Я практически дословно помню, что сказал Артист, и не нахожу в его словах ничего особенного. И вообще, – добавила Маша значительно, – давайте не беспокоить деда некоторое время. Мы олицетворяем сейчас его жизненный провал.

– С чего бы это? – попробовал возмутиться Андрей.

– Потому что мы молоды, а он стар. Потому что у нас всё впереди, а у него позади. Потому что у нас всё пока получается, а его преследуют неудачи – что с ребусом, что с железной книгой. Ведь пробиться к той девушке сделалось для него смыслом всей жизни, иначе он не ушел бы из школы в библиотеку. С его мозгами он мог стать крупным ученым, а предпочел – книжным червём.

– И когда ты успела это сообразить? – спросил ее потрясенный Андрей.

– Пока слушала Сашку, – ответила Маша.

Андрей обошел сидящего на стуле Сашку, подошел к окну и поскрёб его пальцем.

– Что ж, тогда будем сами думать, – сказал он, обращаясь к оконному стеклу. – Зато теперь ясно, что Сашка был прав – существует по меньшей мере еще один мир. Если башню с Джокером можно упрятать в каких-то складках пространства, – Андрей иронично усмехнулся, – то книга, раковина, девушка, всадники, собаки, Джокер и Пал Палыч с Арпонисом – это уже слишком много. Слишком сложные получаются между ними взаимосвязи. Такие, что могут вписаться только в целый мир. А вот интересно, какие там законы? – обернулся Андрей к друзьям. – Ускорение свободного падения, гравитация? Сколько часов составляет день? Ни фига ведь не знаем!

– Один закон мы знаем, – сказал Сашка. – Его упоминал дед: никто родом оттуда не может взять с собой никого родом отсюда.

– Какой-то однобокий получается закон, – возмутился Андрей. Он подошел к Маше и уселся рядом на тахту, подсунув под себя ладони. – Они-то шляются здесь как и куда захотят!

Сашка возразил:

– Та девушка даже любимого своего не смогла взять с собой, только если сам дорогу найдет. Так что факт налицо.

– Тем хуже для фактов, – бросил Андрей недовольно. – Потому что это несправедливо.

– А у меня другой вопрос, – сказала Маша. – Чего понадобилось им здесь?

– Подозреваю, что узнать ответ ты сможешь, только если отловишь выходца оттуда, – сказал Сашка.

– Но ведь мы никого из них здесь не знаем, – сказала Маша. – Кроме Пал Палыча, который исчез.

– Тогда логично будет самим отправиться туда, – сказал Андрей. – И там найти ответ на этот вопрос.

Когда друзья ушли, Сашка снова открыл учебник, но понял, что не в состоянии сосредоточиться. Тысячи мыслей бродили у него в голове. Он прислонился лбом к окну и стал смотреть вниз, на протоптанную в снегу дорожку. Две темные фигурки удалялись по ней – это были Андрей с Машей. Она попросила проводить ее, заявив, что после сегодняшних разговоров у нее нет желания возвращаться домой в одиночку.

«Интересно, как два таких разных человека умудряются находить общий язык?» – подумал Сашка, наблюдая за тем, как жестикулирует Андрей, объясняя что-то размеренно шагающей Маше.

Фигурки медленно удалялись. Они были уже с трудом различимы, когда остановились вдруг напротив друг друга. Сашка ткнулся носом в стекло. «Кажется, у кого-то из них сейчас закружится голова!» – улыбнулся он, глядя с восьмого этажа на стоявших внизу друзей. Потом он оторвался от окна и тяжело вздохнул.

Позже, перелистывая какую-то бредятину под видом фантастики, что сдуру купил у метро пару дней назад, Сашка решил отправиться в воскресенье в Сокольники. Откинув в сторону книжку, с обложки которой на него смотрела длинноногая блондинка, палившая из огромного черного пистолета, он уставился в потолок, размышляя как всё-таки разгадать загадку стихотворения. Но мысли о Лилии не выходили у него из головы. Его раздумья прервал телефонный звонок.

Звонил Андрей, который сразу перешел к делу:

– Я сейчас у Маши. Пока мы к ней шли, я рассказывал, чем занимается мой отец. И тут она вспомнила: Артист упомянул Навигатор. Что это такое, фиг знает. Но он сказал именно Навигатор, не компас. И сразу после этого ворон разбил окно. Мысли по поводу имеются?

– Нет, – ответил Сашка. – Так сразу ничего полезного не скажу. Если что появится, дам знать.

– Ага, понятно. Ну, тогда пока. Не скучай!

Андрей повесил трубку. Сашка послонялся еще по квартире, немного посмотрел телевизор и раньше обычного отправился спать, так и не дождавшись матери с работы.