Текст книги "Сотерис"

Автор книги: Дмитрий Таланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

8

Андрей ткнул пальцем в строчку на мониторе:

– Давай еще эту посмотрим!

Ребята сидели в Интернет-кафе, куда перед отъездом домой зашли почитать новости о пожаре, случившемся два дня назад. Их поезд уходил лишь вечером, поэтому они забросили сумки в камеру хранения и стали бродить по городу.

Сашка щелкнул на надписи «В Петербурге сгорел цех декораций». Все трое склонились к экрану.

В понедельник в Санкт-Петербурге практически полностью выгорело здание цеха декораций Мариинского театра, которое расположено на улице Писарева.

Информация о пожаре поступила на пульт дежурного в 3:17.

В тушении пожара было задействовано 28 единиц техники, то есть практически все отделения близлежащих районов.

Около 4:00 утра пожару был присвоен высший, пятый номер сложности.

В 4:15 обрушились крыша и межэтажные перекрытия. Возникла угроза распространения огня на соседнее здание.

К 6:00 пожар был локализован.

В настоящее время продолжаются заливка и разборка сгоревших конструкций.

При тушении пострадали пятеро пожарных. Четверо после оказания помощи были отпущены домой, пятый, получивший отравление угарным газом, госпитализирован.

Ребята переглянулись.

– Так, – бросила Маша мрачно, – еще и пожарный пострадал!

– Расслабься, – сказал Андрей. – В конце концов, никто не погиб, никто не покалечен.

– Это неизвестно, – хмуро возразила Маша. – Написано: одного увезли в больницу. Так что еще ничего не кончено.

– Я верю в нашу медицину, – вмешался Сашка. – Ты не переживай. – Он повернулся к Андрею. – Обратил внимание, что этот цех принадлежит Мариинке? Будто мало злодею театра!

– Этот полоумный действует по плану, можешь не сомневаться, – задумчиво проговорил Андрей. – Интересно, что у него на очереди?

Андрей забрал мышку у Сашки и стал щелкать по ссылкам новостей.

– О, кстати! – Он показал на заголовок короткой статьи: «Часть пострадавшего реквизита будет восстановлена». Ниже шел текст:

«В результате сильного хлопка большинство декораций, хранившихся во внешнем диаметре верхнего зала, вылетели на улицу. Как выяснилось, они не очень пострадали и подлежат восстановлению», – сказал сотрудник пресс-службы Мариинки.

– Хлопка, значит? – иронично хмыкнул Сашка. – Я бы сказал, что это было больше похоже на взрыв.

– Как только успели ноги унести, – соглашаясь, кивнула Маша.

– Причем всё напрасно, ведь наш беглец ушел от ответа, – сказал Андрей с сожалением.

– В прямом и переносном смысле, – добавил Сашка.

– А я так хотел перемолвиться с ним словечком! – печально заметил Андрей.

– Что чуть не спалил его живьем, – сказала Маша угрюмо.

Андрей был прав, когда предупреждал, что по ту сторону «двери» они могут оказаться на трехметровой высоте. Так оно и случилось. Ребята растянулись на асфальте под носом пожарного расчета, не обратившего на них, к счастью, большого внимания. Их только обругали и посоветовали убираться домой. И только сейчас, читая новости, они сообразили, что пожарные приняли ребят за жильцов того самого соседнего дома.

Однако на столь внезапное появление троих подростков обратил таки внимание присутствовавший на пожаре высокий городской чин; холёный господин, стоявший рядом со сверкающим лаком лимузином. Показав на них рукой, он вызвал из оцепления двух милиционеров, что-то властно приказал, и те немедленно направились к ребятам.

Спасло их инферно. Так обозвали они то, что произошло в здании, когда лопнули оконные стекла. Свежий, насыщенный кислородом воздух хлынул в здание, и в долю секунды там разразилась огненная буря. Всё, что могло гореть, вспыхнуло разом и если бы ребята в тот момент находились внутри, их бы уже ничто не спасло.

Из проемов высунулись языки пламени, посыпалось стекло. Затем что-то сильно хлопнуло, и в воздух поднялись остатки перекрытий, обломки ящиков и декораций, выброшенные через крышу могучей силой. А снаружи за этим наблюдали остолбеневшие от неожиданности люди.

Раньше, чем кто бы то ни было опомнился, ребята поспешили покинуть это место и, лишь садясь в электричку, бросили последний взгляд на далекий столб черного дыма, поднимающийся вертикально вверх в прозрачном розовом утреннем небе.

Сашка первым нарушил молчание:

– Хорош сидеть! Давайте кофе попьем да по городу погуляем.

– Не нагулялся еще? – осведомилась у него Маша.

– При свете дня сподручней рассматривать окрестности, – в тон ей ответил Сашка.

– Что ж, пойдем, – согласилась Маша и стала подниматься со стула, когда Андрей озабоченно почесал в затылке.

– Глядите, что я нашел! – воскликнул он, показав на еще одно сообщение агентства новостей, заголовок которого немедленно приковал к себе внимание всех троих.

Перед пожаром в мастерские Мариинского театра проникли посторонние лица.

Об этом сообщили в Управлении государственной противопожарной службы Санкт-Петербурга и Ленинградской области со ссылкой на свидетелей ЧП.

Наш корреспондент установил, что одним из свидетелей происшедшего является А. В. Стеклянников, обнаруженный рядом с полыхающим зданием прибывшими по тревоге пожарными. С многочисленными ожогами на лице и руках он был немедленно госпитализирован в НИИ скорой помощи им. Джанелидзе. Наш корреспондент встретился с ним и выяснил, что это именно он вызвал пожарных после того, как предпринятая им героическая попытка предотвратить распространение огня не увенчалась успехом.

По информации, полученной из Управления государственной противопожарной службы, находящемуся на лечении в НИИ скорой помощи им. Джанелидзе А. В. Стеклянникову были предъявлены обвинения в умышленном поджоге, но позже сняты по получении новой информации.

Как стало известно нашему корреспонденту, А. В. Стеклянников видел, что незадолго до пожара в здание мастерских проникли трое подростков, выломав стекло в одном из окон первого этажа. Эту информацию подтвердили в мэрии Санкт-Петербурга, после чего обвинение в поджоге с А. В. Стеклянникова было снято. Сегодня утром А. В. Стеклянников был выписан из НИИ скорой помощи в удовлетворительном состоянии.

– Вот скотина! – с чувством прокомментировал Сашка, мгновенно догадавшись, что этот самый А. В. Стеклянников и есть их таинственный поджигатель, который сам едва не сгорел в мастерских.

– Вынуждена признать, что в этом сообщении есть доля правды, – сказала Маша.

Андрей от возмущения не сразу сообразил, что ответить.

– Хочешь сказать, что это мы умышленно подожгли мастерские? – с горячностью бросил он так громко, что на них оглянулись другие посетители кафе.

– Да, мы, – признала Маша. – Только не умышленно, – прервала она следующий поток возмущения, готовый сорваться с языка Андрея. – И не ори, а то нас здесь арестуют! Забыл, что нас видели на пожаре? – вполголоса добавила она.

Андрей обвел беспокойным взглядом зал.

– А давайте-ка его найдем, – произнес Сашка задумчиво, разглядывая на экране текст. – Пока не уехали.

– Кого его? – не сразу сообразила Маша.

Но Андрей уже понял, что Сашка имеет в виду. Красный от праведного гнева, бормоча что-то про себя, он замолотил по клавиатуре, и не прошло минуты, перед ребятами красовался список из восемнадцати человек с именем А. В. Стеклянников.

– М-да, – протянул Сашка разочарованно, взглянув на список, – я почему-то думал, что Питер не такой большой город.

– Ну извини! – Андрей пожал плечами. – Задай дополнительный критерий поиска, список станет меньше.

– Нам их десяток не обойти до вечера, – сказала Маша. – Разве что звонить.

– Звонить не стоит, – сказал Сашка. – Еще вспугнем.

Маша кивнула и прищурилась на экран, словно ей пришла в голову какая-то мысль. Потом повернулась к Андрею.

– Слушай, поищи по именам, – сказала она. – Ищи что-нибудь такое… вычурное. Артистическое. Он же артист, этот поджигатель, – пояснила она в ответ на недоуменные взгляды ребят.

– С чего ты это взяла? – придвигая клавиатуру поближе, буркнул Андрей.

– Потому что вы не видели, как он толкал свою речь, – с улыбкой ответила Маша. Судя по ее лицу, у нее должны были остаться о нем самые светлые воспоминания.

– Он артист! – опять сказала она. – Не в смысле профессии, а в смысле мироощущения. Он играет на публику. По другому, видимо, просто не может. Я уверена, что имя у него тоже должно быть не обычное, созвучное фамилии.

– Уж никак не Сашка Петров и не Андрюха Орлов, это ты хочешь сказать? – усмехнулся Сашка.

– Да, именно! – воскликнула Маша. – Какой-нибудь Аркадий, Аполлон…

– Сасипатр Филофьёнович, – пробормотал Андрей, не отрываясь от экрана, – прямо от сохи… О, вот подходящее имечко! – оживленно произнес он. – Альберт Викторович устроит?

Андрей откинулся на стуле и ткнул пальцем в строчку с адресом «Альберт Викторович Стеклянников».

– Устроит, пожалуй, – сказала Маша, переписывая адрес на лист бумаги. – Кстати, и живет недалеко.

– Тогда вперед! – сказал Сашка поднимаясь.

Маша поднялась следом. Свернув листок, она сунула его в карман джинсов. Андрей покачивался на стуле, глядя на обоих скептически.

– Так он вас и ждет! Да и какова вероятность, что это он? А если даже он, с чего вы взяли, что он дома?

– А куда ему деться? – сказала Маша. – Он же должен быть весь в бинтах да пластырях. Ты идешь или нет? – осведомилась она у Андрея. – Пошли, тут есть недалеко кофейня. Там ватрушки вкусные, – добавила она между прочим.

Андрей сразу подскочил со стула.

– О, это дело! Заодно в камеру хранения заглянем, я там забыл кое-что.

С вокзала ребята отправились прямиком по адресу. Было около полудня. День был ясный, но прохладный и ветреный. Они шли по неширокой, обсаженной липами улице и выясняли, кто круче – Андрей или их новый знакомый, которому ребята с легкой руки Маши успели присвоить кличку Артист.

Спор разгорелся после безапелляционной реплики Андрея, что только неспособность ясно мыслить от пребывания под пыльным щитом помешала ему действовать более разумно в ту ночь, когда они вслед за Артистом проникли в мастерские театра.

Андрей стал доказывать, что Артист, конечно, мастер – в конце концов, «дверь» он даже в состоянии стресса создавал уверенно и несколько раз подряд, что свидетельствует о недюжинной способности к концентрации. И трюк с отбрасыванием противника он выполнил просто блестяще. Хотя и не столь совершенно, как это вышло у Джокера…

Эту речь прервала Маша, заметив, что, обладай Артист способностями Джокера, им вообще не пришлось бы выпрыгивать из готового взорваться здания, а они просто полежали бы некоторое время без сознания, давая Артисту возможность спокойно убраться восвояси.

Тут в спор вступил Сашка. Он заявил, что вопрос не так прост, как Маша пытается его изобразить, так как она, повидимому, забыла о свойстве «двери» самовоспламеняться после ее прохождения. Маша ехидно заметила, что самопроизвольное воспламенение – это одно, и совсем другое, когда дверь после воздействия на нее некоторых опытных магов превращается в быстро растущий огненный шар.

В ответ на это Андрей грозно посмотрел на Машу и предложил ей, вместо выдвижения непродуманных обвинений и попыток изобразить его невежественным человеком, читать литературу, в которой черным по белому написано, что воздействие на объект «дверь» с целью его удержать и искусственно закрыть одновременно приводит к неконтролируемому выбросу тепловой энергии. И что если бы Артист дал себе труд подумать, то не стал бы пытаться удержать «дверь» открытой, когда кто-то ее закрывает.

Маша живо возразила, что это дурная черта – обвинять другого в попытке управлять его собственными созданиями так, как он считает нужным. Андрей парировал, что если человек идиот от рождения, то ему, естественно, закон не писан, но тогда и застревание его в горящем проеме полностью лежит на его же совести.

Тут в их спор опять влез Сашка, предложив Андрею для разнообразия представить себя на месте такого невежды, у которого под носом захлопывают единственную возможность к побегу. Андрей вспыхнул и сказал, что невежды его занимают мало, но у него имеется ответ и на этот вопрос, а именно окон в здании имелось достаточно, и только собственная глупость помешала Артисту выбраться через одно из них.

Сашка хотел было напомнить Андрею его собственные слова о высоко расположенных окнах, но тут вмешалась Маша. Она сказала, что Андрей просто крутит, не желая соглашаться с объективной истиной, а именно что думать надо до, а не после. Андрей вступил с ней в пререкания. Сашка слушал их некоторое время и потом ни с того ни с сего заявил, что магия – это, конечно, впечатляюще, но против лома точно нет приема, и им стоит рассмотреть возможность самозащиты более известными и не такими опасными способами.

– Правильно! – воскликнул Андрей, обрадованный переменой темы. – В крайнем случае, просто заедем в лоб из рогатки. – Он достал из кармана обрезиненный шарик и продемонстрировал его Маше. – Если я этим воспользуюсь, выступать будешь?

Маша с сомнением взвесила шарик на ладони.

– Лучше стреляй по коленям, если приспичит, – серьезно сказала она. – В лоб из мощной рогатки таким убить можно.

– Вы прямо как в гнездо разбоя собрались, – заметил иронично Сашка. – Нешуточно решаете вопросы, чем да куда стрелять.

Они шли мимо сквера, засаженного огромными раскидистыми деревьями, когда Андрей вдруг обеими руками нырнул в задние карманы джинсов и остановился, пропуская друзей. Сашка с Машей недоуменно обернулись на ходу.

Расставив ноги пошире, Андрей застыл с рогаткой в руке. Один глаз его был прищурен, другим он смотрел на ветви деревьев. Не успели друзья сообразить, в кого он целится, как резина рогатки щелкнула. А вслед за этим сверху, из гущи листвы стоявшего неподалеку дерева, выпорхнула и стала быстро удаляться крупная черная птица.

– Что ты делаешь, негодяй! – раздался поблизости чей-то голос. От неожиданности ребята вздрогнули. – Зачем ты, паразит, птиц стреляешь? – гневно вскричала невысокая сухая старушка, обращаясь к Андрею. – Я сейчас милицию позову, чтоб неповадно было голубей убивать!

Старушка бесстрашно надвигалась на оторопевшего Андрея, рука которого всё еще сжимала рогатку.

– Это был ворон, а не голубь, – возразил Андрей.

В следующую секунду он уже вовсю отбивался от не на шутку разошедшейся бабушки.

– А что он, собственно, сделал? – прервал ее Сашка, изобразив на лице полнейшее недоумение. – Он же всё равно не попал!

– Так что теперь, по птицам стрелять? – воскликнула возмущенная старушка. Она еще что-то пробормотала и сурово посмотрела на Андрея, решившего сменить тактику и изображавшего теперь не очень достоверное раскаяние. – Вам повезло, молодой человек! – погрозила она ему пальцем. – Не вздумайте такое повторить, а то я сообщу кому следует! – И она отправилась дальше по своим делам.

– А ведь совсем чуть-чуть не попал, – произнес Андрей расстроенно, дождавшись, пока старушка отойдет подальше. Он посмотрел на место, откуда вылетела птица. – Ну ничего, в следующий раз точно не промахнусь! Пусть даже это и ворона, – подмигнул он Сашке, когда ребята снова тронулись в путь.

Сашка лишь пожал плечами. Ему только что пришло в голову, что знакомый враг куда лучше того, которого еще не знаешь. А что им следует ждать эту птичку назад, Сашка не сомневался. Но в каком виде она явится им снова, если ее сейчас уничтожить, он совершенно не был уверен. Размышляя об этом, он рассеянно слушал оживленный разговор друзей и очнулся только перед дверью квартиры, где, по их предположению, мог жить Артист.

Маша позвонила, они стали ждать. Но ждать пришлось недолго – совсем скоро за дверью послышались шаги, и знакомый голос требовательно спросил:

– Кто вам нужен?

– Мы принесли вам то, что вы столько лет искали, – чуть помедлив, звонко проговорил Андрей.

9

Представляться им нужды не было. В черных концертных брюках, которые, судя по виду, использовались как домашние, и светлой поношенной рубашке в сумраке прихожей стоял Артист. На бледном лице его, как Маша предсказывала, красовалась парочка пластырей. Левая рука Артиста была забинтована до локтя, на правой были забинтованы кисть и большой палец.

Окинув ребят холодным взглядом, Артист молча повернулся и ушел в глубь квартиры. Друзья переглянулись и, закрыв за собой дверь, пошли следом.

Квартира была просторная, но изрядно запущенная. По узкому, выстланному скрипучими досками коридору они прошли в большую гостиную, где сквозь давно немытые окна едва пробивался свет, а выцветшие от старости обои отставали от стен. В углах серого потолка виднелась паутина. У дальней стены, рядом со свернутым на полу матрасом, стоял потертый кожаный диван, застеленный ветхим, продранным посередине пледом.

Ближе к окну находился широкий, обшарпанный стол красного дерева с наваленными на нем нотами, музыкальными журналами и компакт-дисками. Там же, на толстом нераспечатанном фотоальбоме возвышался захватанный пальцами компьютерный монитор. Сам компьютер приютился на подоконнике.

Один из трех находившихся в комнате продавленных стульев был занят звуковым усилителем, подключенным к занимавшему почти половину стола дорогому синтезатору.

Завершали картину высокий книжный шкаф, висящая на стене фотография дирижирующего оркестром человека во фраке да располагавшиеся по углам комнаты черные, матовые, под два метра высотой акустические колонки. У той, что была ближе к окну, сцепив руки за спиной, стоял Артист.

– Ну и обстановочка, – заметил Андрей, озираясь вокруг.

Услышав его, Артист, не оборачиваясь, произнес сквозь зубы:

– Сначала вы меня едва не убили, теперь пришли осчастливить. Так оставьте, что принесли, и убирайтесь.

Голос его заметно дрогнул к концу. Ребята переглянулись. Андрей не считал нужным в самом начале разговора отдавать Артисту обломки кларнета и вопросительно посмотрел на Машу. Маша отрицательно покачала головой.

– Мы хотим с вами поговорить, – мягко сказала она.

– Вот как? – Артист медленно повернулся, тонкие губы его тронула надменная усмешка. – О чём же? Ну, как бы то ни было… – Он устремил на них свое длинное бледное лицо, вдохновенное и в то же время отталкивающее высокомерием. – Сидеть здесь особенно негде, поэтому говорить будем стоя. Что вы хотите?

– У нас есть к вам вопросы, – с вызовом произнес Андрей.

На лице Артиста отразилось множество разнообразных эмоций.

– Если я с вами сейчас разговариваю, – отозвался он после некоторой паузы, – то лишь потому, что родители воспитали во мне множество прекрасных, достойных качеств. Таких, например, как стремление словесно объяснить хаму, что не стоит со мной так себя вести, – процедил Артист, откинув надменно голову. – У меня имеется определенный лимит на количество слов и внимания, которые могут быть уделены таким индивидуумам как вы. Еще немного пренебрежительного тона с вашей стороны, и вы его исчерпаете, после чего перестанете для меня существовать.

Сашка с Андреем переглянулись опять. Он не знали, что ответить на прозвучавшую сентенцию. С их точки зрения, в ней не было смысла. Вместо них ответила Маша – видимо, ее хитросплетение произнесенных слов не смутило.

– Но пока мы не выбрали еще тот самый лимит, я считаю, вам стоит нас выслушать.

Губы Артиста скривились в презрительной усмешке.

– Это совет? – произнес он негромко. – В таком случае, милая девушка, я, как воспитанный человек, советую вам отправиться туда, откуда вы появились, пока я не отправил вас по другому маршруту.

Сашка тряхнул головой, силясь разобраться в смысле сказанного. Он впервые встретил человека, реагирующего столь странно на самые простые фразы и изъясняющегося так витиевато.

– Не надо нам хамить, – решительно заметила Маша.

Артист не успел открыть рта, как Андрей очнулся от своеобразного словесного гипноза.

– Что уж точно не очень воспитанно, так это устраивать поджоги, – с сарказмом произнес он. – А еще на вашем месте, дабы избежать несчастных случаев в будущем, я внимательней читал бы инструкции о том, как пользоваться… – Андрей произнес какой-то непонятный термин, обозначающий, видимо, ту самую «дверь».

Артиста как громом ударило.

– Молчать! – отшатнувшись от ребят, рявкнул он. – Не здесь! – затрясся он, тыча пальцем в сторону книжного шкафа. – Не в ИХ присутствии!

Маша с Сашкой от неожиданности попятились. Андрей бросил заинтересованный взгляд в сторону стоявших в шкафу книг.

– Простите, пожалуйста! – издевательски произнес он. – Мы не имели понятия, что следует соблюдать осторожность в назывании вещей своими именами. – Он подметил в глазах Артиста опасный огонек и живо проговорил: – Не советую! Я быстро учусь, и еще один финт с воздушным ударом у вас не выйдет.

Артист зашипел и передернулся, будто злясь сам на себя за то, что его намерения легко распознали.

– Вы не уполномочены указывать, что мне делать! – ожесточенно проговорил он.

Сашка почувствовал, как между ним и Андреем протянулись невидимые нити будто они молча выясняли, кто чего стоит.

– Талантливый мальчик, – сказал Артист. Его слова впервые прозвучали естественно, без рисовки. – Но подожди, ты тоже узнаешь горечь поражения!

Он злорадно рассмеялся, словно увидел что-то, подтверждающее его слова. Андрей стоял как ни в чем не бывало.

– Отдавай кларнет и пойдем, – прошептала Маша ему на ухо. – У него явно с головой не в порядке…

Андрей же сказал:

– К слову, о поражении – вы что, завидуете? А может, в вашем лице мир лишился великого мага? И что же помешало им стать – желание получить всё сразу? – хмыкнул он насмешливо.

Артист отреагировал странно. Прикрыв рот ладонью, словно сдерживая рыдания, он некоторое время смотрел на ребят и вдруг от души расхохотался. Хохотал он так, что из глаз его полились слезы, а рот свела судорога, но перестать не мог.

Несколько раз ему вроде удавалось успокоиться, но как только он натыкался взглядом на Андрея, всё начиналось сначала. Стало ясно, что сам собой он уже не сможет остановиться, и тогда Андрей перевернул пакет, который забрал незадолго до этого из камеры хранения. Обломки эбонита, чёрного дерева, блестящие кусочки металла, какие-то трубочки и клапана со звоном разлетелись по комнате, подпрыгивая и звеня.

Артист перестал смеяться в ту самую секунду, когда содержимое пакета рассыпалось по полу. Он уставился на пол как завороженный.

– Как символично, – пробормотал он, едва последний осколок нашел покой. – Я видел уже раз эти обломки, и вот они снова передо мной. Обломки моей судьбы…

– Ты перепутал, юноша, – вскинув голову, обратился Артист к Андрею без какой-либо враждебности в голосе, – мне глубоко плевать на магию. Мир лишился вовсе не великого мага, но великого композитора, – с горькой улыбкой произнес он. – Дешевые трюки не интересуют меня. Я в первую очередь человек, способный ценить красоту, защищающий ее, создающий ее сам. Я композитор! – выдохнул он. – И я гениален.

Голос Артиста сделался торжественным, в нём зазвучала неподдельная искренность.

– Но люди этого не видят! Не замечают, потому что мне не хватает напора, внутренней силы. Как огранки, оправы для моего таланта, чтобы блистать. В поисках этой огранки, этой силы я и обратился к магии, а совсем не ради ее как таковой.

Артист глубоко вздохнул, голос его стал размеренным.

– У меня украли симфонию, над которой я работал долгое время и ради завершения которой был вынужден продать всё, что имел. У меня было много друзей и я обратился к ним с просьбой дать оценку моему произведению, а они его раскритиковали. Смешно! Они просто позавидовали…

Голос его на секунду сорвался. Губы задрожали, он с трудом совладал со своим лицом.

– И это противно! Мне такая психология чужда! Человек не должен смотреть, что у кого есть и мучиться от этого. Человек должен быть свободным от других людей! Меня же предали лучшие друзья… Вот тогда я обратился к силе, силе в глобальном смысле. Задохнитесь в своей бездарности, решил я. Я создам еще одну симфонию, лучше предыдущей! Правда, для этого необходимо что-то новое, чего нет ни у кого. Только тогда люди поймут, только тогда оценят. Но есть ведь всего семь нот, ничего нового не придумано. И тут я стал искать и нашел способ призвать того, кто был в силах помочь. Он появился, когда я почти полностью погрузился в бездну отчаяния, совсем не такой, каким я его представлял, – мелкий, невзрачный, один из многих. Но он сразу понял, что мне нужно.

– Кто «он»? – спросил Андрей заинтересованно, но Артист не обратил на вопрос внимания.

– Он сказал: «То, что ты ищешь, у тебя под носом». А потом добавил: «Другие пожелания будут?» Я ответил «нет» и он сказал: «В таком случае я смею считать себя свободным». Снисходительно сказал, но он имел на это право!

Артист повернул к окну острый, словно изглоданный болезнью, профиль.

– Тогда я жил не здесь, – показал он на слепой колодец, в который выходили окна комнаты. – И тогда я был слеп. О, как я был слеп! С места, где стоял демон, – как бы между прочим произнес Артист, и ребята затаили дыхание, чтобы не пропустить ни слова, – открывался вид на театр, а я не догадался. Я потратил уйму драгоценного времени на бесплодные поиски того, что действительно всё время было у меня под носом. И уже отчаялся, потому что не мог вторично обратиться к тому, кто открыл мне истину – ведь я сам его отпустил! Пока на одном из бездарных спектаклей не услышал этот звук…

– Что именно услышали? – живо спросил его Сашка. – Кларнет?

Артист едва удостоил его коротким кивком.

– Звук схожий, – как бы нехотя подтвердил он. – Его в самом деле можно спутать с кларнетом. Но это был не кларнет.

– А как вы узнали, что это то, что вам нужно? – опять спросил Сашка.

Артист сочувственно посмотрел на него.

– Молодой человек, вам не дано понять, насколько чарующий звук рождал тот инструмент! – воскликнул он страстно. – Так же, как те люди в театре не знали, что у них в руках. Они не представляли, чем владеют. Звук ошеломил меня. Сразу исчезло наваждение, этот дурной сон, от которого я столько страдал. Я снова стал хозяином своей судьбы! Я каждый день садился в зале, едва дожидаясь второго акта. Меня интересовал лишь второй акт. Только на протяжении его звучал тот инструмент, ведь он не принадлежал оркестру, он являлся частью реквизита. Какой-то кривляка в самом начале брал его в руки и начинал играть что-то убогое, якобы изображая пастушка. Я видел, что он недостоин этого чуда, однако ничего не мог сделать, зачарованный звуком. Но однажды не выдержал…

– И вы выскочили на сцену, надеясь схватить инструмент до того, как вас остановят, – прервав Артиста, произнес Андрей сердито.

– Я всего лишь хотел взглянуть на него! – ломая руки, простонал Артист. – Но эти мелкие людишки не позволили мне этого, – голос Артиста стал холоден, в глазах сверкнула злоба. – Они бросились на меня, как на дикого зверя. Мне пришлось спасаться, я едва от них вырвался!

– А что же кларнет? – негромко спросила Маша. – Или как вы его называете… Это он? – Маша показала на лежащие на полу обломки. Андрей с сомнением покачал головой.

– Нет, конечно! – скривился Артист. – Вот это, – указал он на пол, – самый банальный кларнет. А тот инструмент я предпочитаю называть флейтой. В тот день перед вторым актом ее заменили, – хрипло выдохнул он, – как я узнал потом. Что-то там сломалось, мундштук, что ли. Хотя много лет я считал, что она погибла тогда, когда грубые люди схватили меня и я выпустил кларнет из рук, а рабочие сцены в погоне растоптали его своими грязными сапогами. Как растоптали и мой навигатор, – закончил он чуть слышно.

Обращаясь к мальчикам, Маша вполголоса проговорила:

– Мама, я уже дура… Я ничего уже не понимаю! Где флейта тогда? И зачем было поджигать театр? – громче спросила она.

С брезгливым недоумением, Артист бросил взгляд сначала на нее, потом на застывших в ожидании Андрея с Сашкой.

– Так вы что, ничего не знаете? – прошептал он. – Странно, я почему-то думал, что вы знаете, о чем говорите, – пробормотал растерянно Артист. – Вы так уверенно действовали, когда пытались сжечь меня тогда ночью, и сейчас заявились без приглашения. А, оказывается, вы…

Он вдруг захохотал.

– Идите! – махнул он им рукой в направлении двери. – Идите, дети, идите! Я больше ничего вам не скажу, не вашего ума это дело.

Артист еще раз махнул ладонью, на лице его появилось крайне неприятное выражение. Андрей покусал губу.

– Вы ошибаетесь, – сказал он глухо. – Тот грубый рабочий сцены, что пытался вас задержать и из-за которого вы разбили кларнет, была моя бабушка, помощник режиссера.

Артист побледнел. Он хотел было что-то ответить, но Андрей не дал произнести ему ни слова.

– И ее попытка остановить вас так разозлила, что вы решили ее убить! – выкрикнул он. – Вам следовало лучше смотреть под ноги, когда вы удирали от бабули, – добавил Андрей голосом, полным злого сарказма.

Удар угодил точно в цель.

– Ты щенок! – взорвался Артист. – Ты не имеешь ни малейшего права указывать мне, что делать! – бескровные губы Артиста тряслись. – Что ты можешь понимать в чувствах человека, узнавшего, что его предали лучшие друзья? – завопил он. – Да, я обратился к тёмной силе, направив ее на эту женщину! Но я не хотел ей зла! – воскликнул он, словно заклиная сам себя. – Это вышло случайно, когда я встретил ее после прослушивания моей симфонии, где узнал, что дело всей моей жизни брошено в урну, втоптано в грязь! И вдруг она тут, передо мной, виновница всех моих бед… Я не сдержался. Я выплеснул на нее всё, что было самое тёмное у меня на душе. Я не знал, чем это закончится! – в отчаянии воскликнул он. – Можете судить меня, я всё равно вас не боюсь!

– На кой черт вы сдались, – тихо проговорил Андрей. – Бабушку это не вернет.

Он хмуро смотрел на застывшего перед ним белого как мел Артиста. Сашка переминался с ноги на ногу с видом человека, которому не дается какая-то мысль.

– А где сейчас флейта? – спросила Маша. – Настоящая флейта где?

Губы Артиста шевельнулись в вымученной улыбке.

– Не знаю. Но пламя вылечило меня от этой страсти, так что хотя бы за это я вам благодарен.

В комнате повисла тишина. Сашке стало нестерпимо жаль этого человека, которому так досталось от жизни. Да еще они добавили – вон, весь в бинтах да пластырях! Поди и лекарствами кололи, подумал Сашка, который панически боялся уколов.

– А почему вы решили снова заняться ее поисками? – мягко спросила Маша.

Лицо Артиста исказила гримаса. Когда он заговорил, голос его был хриплым.

– Я долго лечился… от безумия. Оно посетило меня вскоре после той несчастной встречи, – бросил он взгляд на Андрея, имея в виду роковую встречу на аллее. – Но мне попался гениальный врач, который буквально спас меня, за что я ему бесконечно благодарен. Я вышел из больницы другим человеком. Снова нашел работу, стал заниматься аранжировкой, играл сопровождение. А недавно мне встретилась статья о бешеном успехе одного проекта, антрепризы. Я сделал ошибку, прослушав тот спектакль, потому что безумие вновь овладело мной. Это была та самая флейта… Только я был способен понять истинную магию этой сцены, разгадать секрет успеха. Остальное вы знаете. Я больше не хочу об этом говорить, – внезапно закончил он. – Уходите! Я и так сказал больше того, что вы заслуживаете. Оставьте меня наедине с моей судьбой!