Текст книги "Соединенные Штаты России 3 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лим

Соавторы: Полина Ром
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 29

Последующие минуты, а может быть и часы, Рим помнил плохо. Он продолжал сидеть за шахматным столом, тупо хлопая глазами и наблюдая, как король Испании о чём-то разговаривает с Цинком.

Сам Цинк поначалу казался Разумовскому привидением, до того он выглядел исхудалым, и даже каким-то диким. Лишь в движениях и в горячем взгляде чувствовалась тактическая мысль. Находясь в плену на испанском корабле, Рим потерял счет времени и не знал, как долго они сюда плыли. По пути его почти не кормили, и тем тяжелее было понимать, что он не видит остальную команду и не знает, что с ней. Хорошо ли с ребятами обращаются, кормят ли их и всё такое. А мысль, что они сюда попали из-за его, Рима, персональной мании всех на свете помирить – добивала Андрея окончательно.

И он так и сидел, глядя на шахматную доску с половиной сваленных фигур, пока в комнату не ворвались остальные бойцы.

– Рим!!! – заорал Бык, обнимая его за плечи и хорошенько встряхивая. – Живой, чертяка? Как ты тут?

– Рад видеть командир, – выдохнул Марат с другой стороны.

Фифа повернула голову Рима к себе, озадаченно смотря в лицо. Выглядела она столь же исхудавшей, но вроде была в порядке.

– Что? – встрепенулся Рим, встряхивая головой.

Скрип хлопнул его по спине, едва не пересчитав Риму все кости. Мигнул синевой из голубых глаз. И Рим окончательно пробудился.

– Живы? – только и спросил он.

– Живы, командир, – подтвердил Гек. – Всё хорошо. Цинк договорился, нас всех освободят. На вот, попей.

Риму в руки сунули кубок с водой, в которую Чук заботливо капнул вина. Выпив эту смесь, Рим закашлялся.

– Значит вы в порядке, – сказал он, вставая со стула – и тут же снова рухнул на него.

– Эй, полегче, – забеспокоился Бык. – Тебя морили голодом, чтобы сломать. Но сейчас мы хорошенько отожрёмся. Цинк позаботился.

– Цинк позаботился, – пробормотал Рим. – Слушайте, по поводу командования…

– Стоп, – послышался голос Цинка, и Рим заткнулся.

Цинк наклонился перед ним. Выглядел он уже не так, как призрак в черном капюшоне. Цинк успел переодеться, и теперь его испанская броня напоминала снаряжение не то королевских стражников, не то теневых убийц на службе какого-нибудь кардинала.

– Мы уже всё обсудили с бойцами, – спокойно сказал Цинк. – Команда твоя. Теперь уже навсегда. Спасибо, что терпел меня все это время.

Эти слова словно вогнали в Рима стержень. И он внутренне испугался, что, может быть, только что открыл себе до этого неизвестный ему самому комплекс. Неужели ему настолько важно было чувствовать себя главным? Или все не так плохо, и он всего лишь как мог пытался уделить внимание личным тараканам Цинка, в то время как сам их не имел?

– По глазам вижу, много думаешь, – сказал Цинк. – Расслабься, Андрюх. Всё хорошо. Ты победил.

– В смысле «победил»? – спросил Рим с недоумением.

– Ты остановил войны, – спокойно сказал Цинк, – которые ещё даже не начались. Короли Испании, Англии и Франции теперь дружат. Неизвестно сколько это продлится, но, Рим ты сделал невозможное. Добился того, что все мощные геополитические игроки на планете в один момент помирились. Жить то им всем хочется, а вот ощущать себя марионетками заговорщиков – не очень. Они будут вынуждены дружить. Ты установил равновесие сил, хотя мало кто из нас верил, что это получится. Ты был прав. Твоя миссия закончена. Можешь объявлять новую, или уйти на покой. Дело твоё.

Только сейчас Рим нашел в себе силы самостоятельно подняться на ноги. Он схватил кубок со стола, залпом допил его, чувствуя, как туман в голове постепенно рассеивается.

– Всё закончилось? – спросил он.

Массовые кивки были ему ответом. Рим огляделся, словно ожидал подтверждения еще от кого-нибудь. Но в комнате был все такой же камин, постепенно гаснущий, поскольку больше никто не подбрасывал в него книги.

Тело посла уже унесли. Лишь брошенная шахматная партия свидетельствовала о том, что в этом кабинете велись затяжные противостояния.

«Так, наверное, оно и заканчивается», – подумал Рим. – «Любая игра. Если долго не можешь выиграть шахматы, просто ломай доску и перемешивай фигуры. Или жди, пока кто-то из игроков умрет сам»…

– А как будешь ты, Цинк? – спросил Рим. – Извини, что говорю это про всех, но ты очень хотел командовать. Я не знал, как пойти тебе навстречу. И я не мог.

– Все хорошо, Андрей, – мягко сказал Цинк. – Я выпустил зверя. Считай что самореализовался. Спасибо Скрипу, кстати. Без этой карты на небе я бы хрен что смог.

– Я радист, – смущенно сказал «синеглазка». – Это моя работа. Разведка, шифровка, передача тактических данных…

– Значит, мир? – глухо уточнил Разумовский.

Цинк протянул ему руку, и Рим без колебаний скрепил рукопожатием устный договор.

– Я должен был понять, – сразу сказал Цинку Рим, чувствуя, как колотится сердце. И надеялся, что это от переутомления, а не от избытка чувств. – Всё это время – при Торквемаде, у ацтеков, – тебя посылали убивать. Но ты желал кого-то спасти. В этом твоя сущность. Беречь бойцов. Заботиться о своих, а не убивать чужих. Рад, что ты выпустил зверя. Не будешь загонять обратно?

– Поглядим, – усмехнулся Цинк, разжимая руку. – А сейчас отдыхайте. Король Филька теперь к нам благосклонен. Как восстановим силы – он отправит вас кораблем домой. В русское царство.

Рим ожидал изумленных восклицаний со стороны бойцов. Но команда хранила спокойствие. Похоже, все уже знали о дальнейших планах, кроме него самого. Спокойно ждали, пока он придёт в себя. Прямо здесь, на этом кресле.

– Домой, – медленно произнес Рим. – Долгий путь…

– С навигацией из моей головы гораздо быстрее, – заверил Скрип. – Корабль дадут купеческий, не военный. С королевскими приказами, на все случаи жизни. На испанский корабль никто не рыпнется. Разве что пираты Дрейка. Но их мы и при случае тоже уболтаем. Нам три дня на восстановление сил. Отоспаться, отожраться. Затем корабль будет готов.

– Хватит, Андрюха, отвоевался, – сказал Цинк. – Езжайте-ка домой, забирай остальных. Кот, Марат – поступайте под начало Рима. Считайте, что бывший командир дал вам своё благословение.

– Подожди… – обратился Рим. – Ты что, не плывешь с нами?

– Нет, – ответил Цинк. – Я остаюсь здесь, в Мадриде.

– Зачем?

– Буду присматривать за порядком тут, – спокойно сказал командир второй группы. – А также за внутренним зверем. Уж больно непредсказуемая оказалась животинка. Глаз да глаз за ней нужен.

– То есть ты при короле Испании? – спросил Рим. – Как Дзю и Задрот?

– Я буду сам по себе, – заверил Цинк. – Мне как-то так проще. Найду, чему заняться и как передвигаться. Тем более что у меня теперь вот это.

И он вытащил оружие.

– Пистолет Орка, – сразу понял Рим. – Так вот в чём дело… И твой доступ к нему. Да, я должен был сообразить.

– Я тоже, – сказал Цинк. – Надеюсь, этот хрен теперь не будет мне мерещиться по ночам.

– Да Цинк справится, всё нормуль! – выразил убеждение Бык, глядя с уважением на Цинка. – Только вот, конечно, патронов у него теперь не густо. Да и мы свои потеряли.

– С патронами разберусь, – сказал Цинк. – При здешних технологиях я смогу клепать их самостоятельно. Займет время, конечно, но времени у меня теперь – вся жизнь. Зато будете знать, что в Испанском королевстве у вас отныне свой человек.

– Свой, – сказал Бык, слегка толкая Константина в плечо кулаком. Цинк пошатнулся. – Конечно свой, чувак! Спасибо тебе.

– Ну что тогда? – спросил Кот, как ни чем не бывало. – Может, пожрём?

От последующего хохота у Рима закружилась голова, и он отвернулся, скрывая рвущуюся улыбку. Надо же, теперь веселье команды затрагивает и его самого.

* * *

Корабль отплыл через три дня, точно по плану. Капитан сразу понравился Риму. Это был весёлый купец по имени Сантьяго, который говорил, что его фамилия слишком известна, чтобы её называть. Он действительно по повадкам был скорее торгаш, чем мореход. Но дело своё знал, команды отдавал чётко и уверенно, и матросы его слушались.

И, отплывая от берегов Испанского порта на север, Рим стоял на корме, глядя на удаляющийся берег. На пристани, словно изваяние стража, стоял Цинк в развевающемся плаще, демонстрирующем элитную броню испанского типа. В изготовленной на совесть новенькой кобуре на плече виднелся пистолет Орка, а грудь Цинка наискосок пересекал патронташ с рядом вручную изготовленных патронов.

Цинк поднял руку в знак прощания, и Рим помахал ему в ответ, как и остальные бойцы.

– Красиво, – изрекла Фифа. – Плывем домой. Кстати, а куда плывем?

– Я набросал маршрут на карте, – ответил Скрип, сам становясь рядом и тоже глядя на берег. – Если с погодой повезет, доберёмся за две недели. Если нет, то месяц.

– Из Испании – прямиком в Русь? – усомнился Рим. – Туда вообще прямой путь по воде есть? Скрип, ты уверен насчет своей карты? И насчет погоды?

– С картой – да, с погодой нет, – сказал Скрип. – Собственно о погоде мы с тобой позже поговорим. Есть пара интересных замечаний по этому поводу… Ну, и маршрут извилистый, тут согласен. Штурман у них прикольный дядька. Сказал, доберёмся без проблем. А вот Сантьяго танцевал тарантеллу с этой картой. Говорит, что если она окажется верной, и мы в самом деле так доплывем до русского царства, то он нам по мешку золота отвалит.

– На родине нам не понадобится золото, – сказал Рим. – Только больше проблем огребём.

– Да, я знаю, – пожал плечами Скрип. – Конечно, хрена с два нам хотя бы по медяку выпишут. Но в этих местах бесплатный билет на корабль, да ещё и в чужую страну – это такой братский подгон, за который не просто в матросы нанимаешься. Люди почку продадут, лишь бы цельным куском свою задницу до места дотащить.

Как показали последующие дни, и даже недели – Скрип оказался прав. Маршрут оказался извилистым. Корабль, согласно карте, пересёк Северное море, затем вплыл в Баренцево, и миновал при этом едва ли не десяток различных крепостей, то и дело мерцавших огоньками маяков в непроглядные ночи или поблескивавших светом факелов в утреннем тумане.

Рим, сколько себя помнил в этом путешествии, постоянно сидел на корме рядом с рулевым, монотонно всматриваясь в уходящие вдаль волны. Они так и не встретили флотилию Дрейка, миновали берег Англии, протиснулись в узкий канал между датским королевством и Швецией, чудом не встретив врагов.

Иногда им попадались местные рыбаки, которые, спешно выбирая сети, предпочитали ретироваться с курса испанского корабля. Ещё один раз к ним пристала шлюпка, но Сантьяго, показав её экипажу внушительную бумагу с нужной печатью, добился того, что на шлюпке предпочли погрести прочь, вслед за рыбаками.

Словом, до самого берега их ничто не остановило. Единственное, что погода действительно стала портиться. По ощущениям, начинались холода. Следовало скорее достичь русской земли и найти там себе место, в котором можно было бы спокойно досидеть до весны – желательно без приключений.

И лишь когда корабль бросил якорь у берега Русского царства – Рим наконец понял, что у них всё получилось. Его ждал новый жизненный этап. Возможно, короткий, возможно и долгий, но определённо – последний.

Глава 30

Стоял непроглядный туман. Рим напряг слух, пытаясь услышать звуки с земли, в чём бы они ни выражались. Может, шелест дубовой листвы, или воющий волк. Ничего этого не было.

Зато Рим услышал свист крыльев. Из тумана показался крупный сокол, который, сделав круг над кораблем, уселся на мачту и начал пристально разглядывать собравшихся внизу людей.

– О, здравствуй! – заулыбался Сантьяго, вытягивая руку. – Давай сюда, халькон!

Птица тут же спикировала ему на руку, сев на локоть. Сантьяго живо подсунул ему миску с мясом. Сокол начал отрывать большие куски, а Сантьяго тем временем аккуратно вытащил из-под него притороченный шнурком листок бумаги. Развернул его, прочитал, для чего ему пришлось пересадить сокола на жёрдочку у мачты. Затем удовлетворительно хмыкнул, быстро написал ответное письмо и тем же шнурком привязал к соколу.

– Лети, халькон! – сказал он. И птица тут же взмыла в воздух и отправилась в сторону леса. Рим с любопытством смотрел на всё это и, наконец, спросил:

– Куда полетел этот сокол, Сантьяго?

– Ни один корабль не может пристать к этому берегу, если не обозначил себя, – ответил купец. – Сокольничий с башни присылает птиц, которые садятся на корабли купцов. Если я не дам нужного ответа – нам не дадут высадиться. Расстреляют из пушек, а выживших добьют всадники.

Рим почувствовал растущее уважение к местным жителям, и даже некоторую гордость за страну. Похоже, на необъятной Руси без надзора не оставался ни один клочок берега. Ему стало любопытно, куда они приплыли. Им удалось втиснуться незамеченными в Финский залив. И значит, где-то рядом, должно быть, будущий Петербург.

– А что за крепость? – спросил он. – Как называется?

– Ладога, – сказал Сантьяго.

– Ладога! – воскликнула Анжела, тут же вылетая из каюты. – Бык, давай сюда! Мы на Ладоге!

– Главное, не называйте ее Старой Ладогой, – предупредил Скрип, разодетый почему-то в рваные лохмотья. – А вы чего ещё не переоделись народ? Давайте скорее!

– В смысле? – не понял Рим. – Что происходит?

В ответ купец отдал приказ, и матрос быстро притащил кандалы на цепях.

– Какого черта? – спросил Рим. – Что вы делаете?

– Мне бы тоже хотелось знать, – сказал подошедший Марат, с подозрением глядя на одеяние «синеглазки».

Сантьяго укоризненно посмотрел на Скрипа и промолвил:

– А я думал, вы уже сообщили своим друзьям.

– Не успел, – виновато сказал Скрип. – Короче, братва, смотрите. Высадиться просто так нам здесь не дадут. Купеческое судно или нет, но купец имеет право лишь на торговлю. Не могут восемь каких-то мутных ребят спортивного телосложения, даже если среди них женщина, просто так ступить на русскую землю. Даже если они на местном языке худо-бедно говорят. Да и речь у нас, сами понимаете, сильно отличается. Короче, от вопросов не отвертимся.

– И как мы тогда попадем домой? – спросил Гек.

– Как рабы, – ответил Скрип. – Или, если хотите, невольники.

– Чего-о? – вытаращился Бык. – Да я ни в жизни!…

– Вася, хватит, – остановила его Фифа. – Скрип дело говорит. Мы не продумали легенду насчёт наших прав здесь.

– Напишем всякие подорожные да грамоты, – продолжал настаивать Бык. – Придумаем, что мы донские казаки, или что-то вроде. Да здесь даже читать никто не будет, потому что не умеют.

– Скорее, мы не умеем, – сказал Рим, принимая у матроса кандалы. Он понимал, что нужно первым дать знак действовать, как предложил Скрип. – Невольники – значит, невольники. Будем считать, что Сантьяго привёз рабов из Испании и обменял их на что-нибудь ценное. Сантьяго, на сколько золота мы потянем?

– Ты там ещё за карту обещал! – напомнил Скрип.

– Амигос, к чему вам золото на этой земле⁈ Я с радостью снабдил бы вас монетами, но… Откуда у рабов может быть золото? – спросил купец так, словно впервые слышал про карту.

Долго спорить никому не пришлось: в трюме судна споро работал один из матросов, заковывая пассажиров. И вскоре вся команда Рима в полном составе уже стояла на прибрежных песках – в кандалах и в рубище.

«Вот, значит, как пришлось встретить русскую землю», – подумал Рим, понимая, что, в принципе, не испытывает никакого сожаления по этому поводу. – «В цепях. В чужих странах, значит, с порога двери ногой открывали, творили что хотели. А здесь вот так начали. Со смирения. Что ж может, и к лучшему…»

Возвращения сокола не последовало. Вместо него из тумана на берег выступила конница. Всадников было не меньше двадцати. Все, как на подбор, крупные ребята в лёгких доспехах и круглых шлемах, закрывающих переносицы.

Сантьяго встретил их без малейшего смущения. Предводитель всадников, нисколько не беспокоясь, что копыта коня увязали в песке, внимательно осмотрел пленников, глядя каждому в глаза.

– Русские люди? – спросил он.

У Рима чуть кольнуло на сердце, когда он услышал родную речь. Слова звучали несколько непривычно, но понять вполне было можно.

– Русские, – сказал он.

– Кто главный?

– Я, – ответил Рим.

– Как тебя зовут, человече?

– Андрей, – ответил Рим, и словно перестал дышать. Надо же, как просто оказалось в этих краях назваться настоящим именем.

– Вы воины?

– Да, – твёрдо ответил Разумовский.

Всадник перевел взгляд на Сантьяго и спросил:

– Откуда эти будут захвачены?

– У датского королевства, – соврал купец на максимально ломаном русском, не моргнув глазом. – Не знаем, что с ними делать. Вот, решили привезти. Забирайте.

– Забираем, – сказал всадник. И, повернувшись к своим людям, трижды махнул копьём.

Из тумана послышался цокот новых копыт и скрип колес. На берег медленно выехала телега, гружёная людьми. Они торопливо сокакивали оттуда, и их толпой повели на корабль.

Рим с любопытством осмотрел свою смену: люди с телеги не были похожи на пленников. Одеты одинаково просто, хотя у каждого при себе была котомка или узелок. Похоже, не получит Сантьяго здесь золота. Вместо этого он обменял одних невольников на других.

На корабле пришедшим начали задавать какие-то вопросы. Но в этом бормотании Рим не смог разобрать ни слова. Ему стало дико любопытно, что же это за люди такие. Если и рабы, то явно не простые. Получается, русские с испанцами ведут работорговлю в обе стороны? И они готовы принять незнакомцев типа Рима и остальных просто за русскую речь? Либо чтобы освободить, либо для использования на других работах.

Последнее вряд ли, потому что никто не знает, на что способны пленники с корабля. Хотя за них не глядя, отдают своих людей. Это всё было очень странно. И Рим пообещал себе, что как можно скорее в этом разберётся.

– Благодарю вас! – слащаво сказал Сантьяго, отвешивая поклон до земли. – Король Испании приносит свои глубочайшие…

– Скройся с глаз моих! – гневно потребовал всадник, и Сантьяго с поклонами попятился на борт.

Корабль отчалил быстрее, чем пришёл. Никто не озаботился возобновить запасы воды и провианта. Или хотя бы размяться на берегу. А ведь плыли сюда долго. То ли Сантьяго найдёт себе еще какую-нибудь пристань, более дружелюбную, то ли он действительно получил то, зачем сюда плыл. А именно – людей с телеги.

Бык озадаченно посмотрел на Рима. Действительно, необычный обмен. Похоже, у русских с испанцами была налажена какая-то странная контрабанда, о которой не писали в учебниках. А если вспомнить, что до помощи Скрипа испанский купец вообще понятия не имел, как напрямую приплыть из Испании через несколько морей в Русь, при этом не заходя ни в какие порты – то ситуация выглядела ну просто нереальной.

– В телегу, – скомандовал всадник. – Не бойся, Андрей, вы теперь дома. Кандалы снимем по приезду в крепость.

Рим попробовал забраться в телегу – мешали скованные ноги. Им помогли, и даже вполне бережно, подставляя колени и руки. Смятение в душе Рима всё нарастало от каждой мелочи. Или от того, с каким уважением на них смотрели хмурые витязи. Или от того, как любезно ему на скамью в телеге подсунули какую-то подушку из гусиных перьев. Возможно, будь в крепости карета, прислали бы и её – перевозить гостей.

Предводитель всадников медленно вёл коня рядом с телегой, с заботой осматривая гостей.

– Меня зовут Степан, – сказал он. – На башне замка я главный. Скажи, Андрей, ты и твои люди – точно воины?

– Да, – кивнул Рим. – Но мы долго были на чужбине. Мы вспомним, как держать копьё и меч, если дать нам потренироваться.

Степан кивнул так, словно это был лучший ответ, на который он надеялся.

Анжела сидела тихо и смотрела во все глаза вокруг, казалось, она скрывает внутреннее ликование. Долго же девчонка рвалась на родину. Пусть даже родина пока выглядит максимально странной и загадочной.

До крепости, похоже, путь был не близкий. Рим понятия не имел, где начиналась Ладога в эту временную эпоху. И как они вообще сюда доплыли? С Финского залива есть морской путь в Ладожское озеро? Тогда это как бы и вовсе не озеро никакое.

Рим посмотрел на «синеглазку». Скрип сидел, зажмурившись, словно внутренне рисовал карту местности. Чук и Гек лежали на дне телеги, совершенно расслабившись. Словно были сельскими парнями, которых местный дядя Стёпа подбросил с утра домой после ночи на дискотеке.

Кот и Марат, два оставшихся бойца из отряда Цинка, демонстрировали восторг не меньший, чем Фифа. Бык молча смотрел вверх, на небо в тумане, словно изображал ёжика из мультика. Похоже, в его могучей голове вертятся мысли о том, как он для Анжелы поставит дом, заведёт гусей и будет долго-долго, не спеша, выдалбливать из полена колыбельку для их первенца.

В другое время при таких обстоятельствах подобная картина, натянутая на образ Быка, заставила бы Рима рассмеяться от души. Сейчас же ему казалось стыдно, что он сам никаких таких возвышенных мыслей не имеет.

Телега мирно покачивалась по дороге. Колёса подскакивали при каждом ухабе, но Рим всё равно почувствовал, как его накрывает: сильно хотелось спать.

Прикрыв глаза, он думал. Из головы все не выходил образ своего дома. Бревенчатый сруб заботливо проконопачен паклей… Из трубы весело валит дым… Где-то довольно тявкает собака…

– Эй, проснись! – послышался голос.

Рим открыл глаза. Кот озадаченно смотрел на него, сидя напротив.

– Ну ты и соня, – говорил Кот. – Тебя даже вчерашний шторм не разбудил. Говорят, мы уже приехали в Ладогу. Нас выпустят, это точно.

Гек еле слышно прыснул в кулак. Рим обалдел и уставился по сторонам, не понимая, что происходит. Кот захохотал.

А туман уже немного рассеялся. Теперь были видны суровые башни Ладожского замка. Именно суровые, а не мрачные. Они предупредительно сверлили небо, словно намекая, что чужакам здесь не рады.

Открылись ворота по приказу Степана. Лошади завезли телегу внутрь. И даже при промозглой погоде у Рима захватило дух от открывающегося великолепия.

Ладога оказалась необъятной деревней со множеством домиков. Скорее даже, это были настоящие теремки, как из старых, ещё бумажных сказок: расписными или резными ставнями, аккуратными огородами и курочками, неторопливо гребущими землю во дворах.

По улице пробежала стайка детей в длинных рубахах, толкаясь и догоняя друг друга. На мгновение застыли, разглядывая людей в телеге и убежали по своим делам. Женщина несла от колодца воду, закрепив ведра на ярко разрисованном коромысле. Широкий свободный сарафан, льняная блуза с закатанными рукавами. Молодая, крепкая, здоровая; толстая коса у нее – мало не до пояса.

К телеге подходили взволнованные горожане. Мужики в простых рубашках и штанах, подпоясанные ремнями. Женщины в платьях и ярких платках. Они смотрели на людей, которых привезли в телеге. И, похоже, пали духом – до того ясно читалось в глазах огорчение. Словно они до последнего рассчитывали, что телега обратно привезет тех, кого увезла. Но никак не новых, незнакомых людей.

– Мир вам! – зачем-то сказал Бык.

Одна из женщин принялась плакать. Но, как показалось, Риму не от горя, а, скорее, от досады и бессилия. Так могла плакать жена, от которой муж ушел к другой.

– Выходите! – торопливо сказал Степан, помогая спускаться с телеги. – Кузнец! Где кузнец⁈ Матвейка!

Он поймал одного сорванца за ухо.

– Дуй за кузнецом, и пусть инструменты возьмет!

– Степан, что случилось? – не утерпел Рим. – Скажи, кто ехал на этой телеге до нас? Кого вы отдали на корабль?

– Дрожко, ответь ему! – потребовал Степан у одного из мужиков.

– Писарь уехал! – ответил Дрожко, гладя по спине плачущую женщину. – Один был, на Ладогу и на все деревни на сотню вёрст вокруг. Теперь нет его. Оба бондаря уехали. Медник. И еще Милослав, который на все руки мастер. Кирпичи делал так, как никто не может.

– Самых грамотных людей забрал испанец, – сказал Степан с досадой. – Велел привезти лучших молодцев. Сказал, что взамен отдаст восемь русских воинов. Ты ведь не соврал, Андрей? Скажи от сердца! Вы все воины?

– Да, мы воины! – сказал Рим и огляделся на деревню. К ним подходило всё больше людей. – Степан, вы отдали самых важных людей? Взамен за нас? Пленников, которых даже не знали?

– Не могли мы братьев в беде оставить, – сказал Степан горько. – Даже тех, кого глаза наши не видывали ни разу. Ты уж не подведи, Андрей. Нам сейчас, быть может, воины важнее, чем писари. Пусть и без мастеров Ладога захиреет… Эй, где там кузнец, дьявол его возьми⁈

Новоиспечённое подкрепление Ладожской крепости, все восемь человек, принялись переглядываться.

– Сантьяго… – пробормотал Рим. – Чтоб тебя, тварь поганую, свиньи в луже затоптали…