Текст книги "Поэты «Искры». Том 2"

Автор книги: Дмитрий Минаев

365. «Честным я прожил певцом…»

 
Честным я прожил певцом,
Жил я для слова родного.
Гроб мой украсьте венком!
Трудным для дела благого
В жизни прошел я путем.
Пел и боролся со злом
Силой я смеха живого…
Гроб мой украсьте венком!
Трудным для дела благого
В жизни прошел я путем.
 

1875 или 1876

366. НЕКРАСОВ

 
«Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ,
И бросить хоть единый луч сознанья
На путь, которым бог тебя ведет!» —
Так о себе в час скорбного волненья
И тягостной борьбы с самим собой
Сказал поэт народного терпенья,
Теперь уже отшедший в мир иной,
Когда просил, сознав, что непогодам
Противиться в нем силы сломлены,
За каплю крови, общую с народом,
Он родину простить его вины.
И – он свершил вполне свое призванье,
Он к страждущим – сочувствие привлек,
Расслушал стон народный и рыданья
И в звуки их могучие облек,
И осветил народа путь тернистый
Сознания лучами… этот свет
В грядущем мрак рассеет ночи мглистой,
Всё сбудется, о чем мечтал поэт!
Недаром с музой мести и печали
Он пережил всю скорбь страны родной,
Недаром песни все его звучали
Такой глубокой правдой и тоской!
Да почиет же в мире!.. Увлеченья
Все музою его искуплены,
И не зачтет, поняв его значенье,
Никто за ним и никакой вины.
 

5 января 1878

ИЗ ПЕРЕВОДОВ

 
И ты, прекрасная, святая,
Подруга Феба молодая,
Меня в объятия взяла
И, с колыбелью разлучая,
Далеко в поле отнесла!
Там на могилу положила,
Туманом сизым обвила…
И на раздольи ворожила
И петь и плакать начала!..
То были чары… чаровницы!
Везде и всюду с этих пор,
Как светлый день, как луч денницы,
Горит на мне твой дружний взор!
 
 
В степи безлюдной, вдалеке
Блистала ты в моей неволе
В моем страдальческом венке,
Как пышный цвет сияет в поле!
В казарме душной… надо мной
Ты легким призраком носилась,
И мысль тревожно за тобой
На волю милую просилась!
Золотокрылой, дорогой
Ты пташкой надо мной парила,
И душу мне – живой водой
Ты благотворно окропила!
 
 
Пока живу я – надо мною
Своей небесною красою
Свети же, зоренька моя!
Моя заступница святая,
Моя отрада неземная,
Не покидай меня! В ночи,
И ясным днем, и вечерами
Ты людям истину учи
Вещать нелживыми устами.
За край любимый, край родной
Мне помоги сложить молитву
И в самый час последний мой,
Как я закончу жизни битву,
Не покидай меня – пока
Последний свет в очах не сгинет,
Поплачь о мне хотя слегка,
И пусть тогда твоя ж рука
И горсть земли на гроб мой кинет!..
 

1860

 
Вот в красе своей всецелой
Допотопный идиот,
Экземпляр окаменелый
Исчезающих пород.
Он в безделье и досуге
Дни проводит напролет
И, вращаясь в светском круге,
Пьет и курит, ест и врет.
 
 
Пуст душой, но сложен плотно,
По подобию быка,
Он десятки лет охотно
Роль играет мотылька.
Вечно с дамами любезно
Светский вздор им городит
И бесплодно, бесполезно
Только землю тяготит.
 
 
Умирая сам от скуки,
Он – стране своей чужой,
Презирает он науки,
Называя их чумой;
Но за это без умолку
По часам толкует он,
Не без чувства, не без толку,
О покрое панталон.
 
 
За любовное свиданье
Он отдать бывает рад
Совесть, честь и состоянье
И идти хоть в самый ад.
Пусть кипит и жизнь и пресса
В вечном шуме вкруг него —
В них нисколько интереса
Он не видит своего.
 
 
Только в лени, только в неге
Да в обжорстве он силен
И в невежества ковчеге
От житейских зол спасен;
Но хотя от древа знанья
Не отведал он плода,
Жизнью разные познанья
Приобрел он без труда.
 
 
В удовольствиях охоты
Зоологию узнал
И, уплачивая счеты,
Математиком он стал;
В ресторанах титул лестный
Гастронома заслужил
И практически-известный
Ряд рецептов изучил…
 
 
Он искусства мир в балете
Изучил со всех сторон;
Королей начтет в пикете
До четырнадцати он.
С географией немало
Он трущоб ночных знаком
И в истории… скандала
Всеми признан знатоком.
 

<1866>

ПЕТР ВЕЙНБЕРГ

Биографическая статья

Петр Исаевич Вейнберг родился 16 июня 1831 г. в Николаеве, в семье нотариуса. В том же году семья переехала в Одессу. Вейнбергу не было и пяти лет, когда его отдали в пансион известного впоследствии педагога В. А. Золотова; затем он учился в гимназии при Ришельевском лицее и на юридическом факультете лицея. В отличие от пансиона, о котором у Вейнберга сохранились прекрасные воспоминания[119]119
  См.: Вейнберг П. Из моих школьных воспоминаний//«Рус. школа». 1890, № 8.


[Закрыть], в лицее господствовали рутина и формализм. В 1850 г. Вейнберг перевелся на историко-филологический факультет Харьковского университета, который и окончил через четыре года.

После окончания университета он попал в Тамбов, где служил чиновником особых поручений при губернаторе К. К. Данзасе и редактировал неофициальную часть «Тамбовских губернских ведомостей». «Здесь пробыл я три года, – писал Вейнберг в автобиографии, – и до сих пор не могу вспомнить без содрогания об этом времени глупого, праздного и бесцельного существования, которое совсем бы засосало меня, если бы я не вырвался из него»[120]120
  «Минувшие годы». 1908, № 8. С. 173.


[Закрыть].

Началом своей литературной деятельности он считал перевод драмы Жорж Санд «Клоди», напечатанной в декабре 1851 г. в журнале «Пантеон и репертуар» без имени переводчика. В 1854 г. в Одессе вышла небольшая книжка «Стихотворения Петра Вейнберга», в которой были собраны переводы из Горация, А. Шенье, Гюго, Байрона и несколько оригинальных стихотворений. Наконец, в 1856 г. Вейнберг впервые выступил в большом столичном журнале; он послал М. Н. Каткову несколько своих стихотворений, а тот, приняв их за переводы, напечатал в «Русском вестнике» под заглавием «Из Гейне».

В 1858 г. Вейнберг переехал в Петербург и быстро сблизился с литературными кругами. Он стал активно сотрудничать в «Библиотеке для чтения» (причем во время редакторства А. В. Дружинина был его помощником), «Современнике», «Сыне отечества», «С.-Петербургских ведомостях», где печатались его стихи, переводы, статьи и фельетоны. Сразу же после переезда в Петербург Вейнберг выступил и как юморист – в журнале «Весельчак» появились его большой стихотворный цикл «Мелодии серого цвета» и серия фельетонов «Жизнь и ее странности».

В 1860 г. в «Колоколе» Герцена (№ 77–78) появилось (разумеется, без указания имени автора) стихотворение Вейнберга «Гибкий человек» – сатира на М. И. Топильского, ближайшего сотрудника одного из столпов реакции, министра юстиции и председателя редакционных комиссий В. Н. Панина[121]121
  См.: Бушканец Е. Г. О двух стихотворениях в «Колоколе» А. И. Герцена//«Известия АН СССР. Отд. литературы и языка». 1959, вып. 1. С. 61–64. До этой статьи считалось, что Вейнберг является автором другого стихотворения, напечатанного в «Колоколе», – «Иакову Ростовцеву в день его юбилея».


[Закрыть].

В 1861 г. Вейнберг редактировал еженедельный журнал «Век», который издавался при участии А. В. Дружинина, К. Д. Кавелина и В. П. Безобразова. Журнал был весьма умеренным по своему политическому направлению, не имел успеха и доставил Вейнбергу немало огорчений. Он напечатал в «Веке» бестактный фельетон о некоей Е. Э. Толмачевой, которая-де, нарушив все правила благопристойности и нравственности, прочитала на литературном вечере в Перми «Египетские ночи» Пушкина. Фельетон этот вызвал резкие нарекания со стороны радикальной журналистики. Уже в старости Вейнберг сделал попытку оправдаться – этому эпизоду посвящены его воспоминания «Безобразный поступок „Века“» [122]122
  «Историч. вестник». 1900, № 5.


[Закрыть].

«Век» не принес Вейнбергу ничего, кроме долгов, и для их ликвидации он принужден был поступить на службу в Главное интендантское управление. «Здесь тяжелый литературный труд в разных журналах, – читаем в его автобиографии, – который я должен был нести и для существования и для уплаты долгов, чередовался у меня с докладами о заготовлении фуража для разных пехотных и кавалерийских полков и о тому подобных предметах».

С самого возникновения «Искры», с ее первого номера, вплоть до 1866 г. Вейнберг активно сотрудничал в ней. Он печатал в «Искре» оригинальные стихи – преимущественно юмористические, переводы, обличительные фельетоны против откупщиков, цикл фельетонов «Выдержки из памятной книжки старшего чиновника особых поручений „Искры“» и т. д. и т. д. В первые годы существования «Искры» Вейнберг не только принадлежал к числу ее ближайших сотрудников, но и принимал участие в редакционной работе. О своем сотрудничестве в «Искре» Вейнберг тепло вспоминает в упомянутой выше статье «Безобразный поступок „Века“». Уже одно из первых его стихотворений, появившихся в «Искре», – «На Невском проспекте» – вызвало негодование властей предержащих. И впоследствии его произведения не раз привлекали к себе внимание цензуры.

Кроме указанных выше журналов Вейнберг в 1860-е годы сотрудничал в «Русском слове» (редактировал некоторое время библиографический отдел), в «Гудке» 1862 г., «Иллюстрации» и др.

Большинство своих юмористических стихотворений Вейнберг печатал под псевдонимом «Гейне из Тамбова». В 1863 г. он издал их отдельным сборником «Юмористические стихотворения Гейне из Тамбова».

В 1866–1867 гг., после ухода из «Искры», Вейнберг заведовал литературным отделом другого сатирического журнала – «Будильник». В середине 1860-х годов он предпринял также издание полного собрания сочинений Гейне в переводах русских писателей и такое же издание сочинений Гете.

Хотя и в 1860-е годы демократические взгляды Вейнберга не отличались глубиной и последовательностью и он примыкал к наиболее умеренному крылу искровцев, однако подъем общественного движения оказал на него существенное воздействие. В дальнейшем Вейнберг быстро эволюционировал к либерализму. О нем довольно язвительно сказал И. И. Ясинский: «Как были утопические социалисты, так были и утопические либералы. Петр Исаич был певцом такой утопической свободы»[123]123
  Ясинский И. И. Роман моей жизни. М.; Л., 1926. С. 252.


[Закрыть].

Годы 1868–1874 Вейнберг провел в Варшаве, заведуя кафедрой русской литературы в Варшавской главной школе, а затем, когда она была преобразована в университет, и в университете. В годы своего пребывания в Варшаве он, по-видимому из материальных соображений, редактировал официозный «Варшавский дневник», что вызвало ряд сатирических откликов в «Искре»[124]124
  См.: «Загробное послание Генриха Гейне» (1871, № 5); «Варшавский Конрад Лилиеншвагер» (1871, № 40). См. также резкую «справку» П. А. Ефремова об общественном поведении Вейнберга (Арх. Литературного фонда в ПД, 1875. Л. 376).


[Закрыть]. В Варшаве Вейнберг написал ценное исследование «Исторические песни об Иване Грозном».

Вернувшись в Петербург, Вейнберг продолжал вести и литературную, и педагогическую работу. В течение пятнадцати лет он читал историю русской и всеобщей литературы на женских педагогических курсах, с 1887 г. состоял приват-доцентом Петербургского университета по кафедре всеобщей литературы, преподавал на драматических курсах театрального училища, читал публичные лекции на литературные темы в Петербурге и в провинции.

Вейнберг активно сотрудничал в «Отечественных записках» Некрасова и Щедрина, а также в «Деле», «С.-Петербургских ведомостях» В. Ф. Корша, «Неделе», «Биржевых ведомостях», «Стрекозе» и других журналах и газетах.

В 1883–1885 гг. он издавал журнал «Изящная литература», посвященный преимущественно переводам лучших произведений иностранной литературы, и в разные годы составил несколько сборников для школы и самообразования: «Европейский театр», «Русские писатели в классе», «Русская история в русской поэзии», «Европейские классики» и пр.

В последние десятилетия своей жизни Вейнберг был широко известен как литературно-общественный деятель: он был председателем Союза взаимопомощи русских писателей вплоть до его закрытия правительством в 1901 г. за протест против разгона студенческой демонстрации на Казанской площади, председателем Литературного фонда, организатором литературных чтений, юбилейных чествований и пр. В 1905 г. он был избран почетным академиком. Умер Вейнберг 3 июля 1908 г.

Вейнберг был одним из лучших и плодовитых переводчиков XIX века. Из немецких писателей он переводил Гейне, Берне, Гете, Шиллера, Шамиссо, Фрейлиграта, Гервега, Гуцкова, Лессинга, Ленау, Фаллерслебена, из французских – Гюго, Барбье, Коппе, из английских – Шекспира, Байрона, Шелли, Шеридана, из американских – Лонгфелло и многих других, способствуя ознакомлению с ними русских читателей. Той же задаче служили и его статьи, собранные в книге «Страницы из истории западной литературы» (1907)[125]125
  Характеристика переводческой деятельности Вейнберга, с ее сильными и слабыми сторонами, дана в книге Ю. Д. Левина «Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода». Л., 1985.


[Закрыть].

Из оригинального творчества Вейнберга наименее интересна и самостоятельна лирика, лишь немногие образцы которой отличаются подлинным поэтическим чувством. Зато остроумные сатирические и юмористические стихотворения пользовались в свое время успехом, а лучшие из них и до сих пор не потеряли известной ценности. Одни из них представляют собою отклики на злободневные факты общественной и литературной жизни, другие затрагивают те или иные общие явления современной русской действительности: социальные контрасты большого города, спекулятивный ажиотаж, верноподданническую проповедь постепенного и медленного развития, фразерство, пресмыкательство и т. д. По преимуществу им свойственна не беспощадная бичующая сатира, а легкая насмешка и ирония. Следует особо сказать о стихотворении «Он был титулярный советник…», которое приобрело большую популярность благодаря романсу А. С. Даргомыжского. Это стихотворение, нередко оценивающееся как чисто юмористическое, написано в духе натуральной школы – гоголевской «Шинели» и «Бедных людей» Достоевского. Многие стихотворения и переводы Вейнберга были также положены на музыку Ц. А. Кюи, А. Т. Гречаниновым, М. М. Ипполитовым-Ивановым и другими композиторами.

369. «Ах ты, плут мальчишка…»

 
Ах ты, плут мальчишка,
Сын мой ненаглядный!
На тебя гляжу я
С нежностию жадной.
 
 
Ты идешь, каналья,
Тоже вслед за веком,
Будешь ты, я вижу,
Дельным человеком!
 
 
Полон я блаженства
И надежды сладкой,
Глядя, как ты часто
Подбежишь украдкой
 
 
К моему комоду,
Ловко ключ приладишь
И оттуда быстро
Гривенник украдешь;
 
 
И потом слежу я
В чистом наслажденьи,
Как ты эти деньги
Пустишь в обращенье,
 
 
Как сестру родную
Ими ты ссужаешь
И потом с нее же
Вдвое получаешь…
 
 
Как не восхищаться,
Глядя, как порою
Ты перед вельможей
Гнешься запятою;
 
 
Как ты понимаешь,
Кто богат и знатен,
Как в делах ты ловок,
Тонок, аккуратен!
 
 
Бестия мальчишка,
Сын мой несравненный,
Ах, какой ты будешь
Рыцарь современный!
 

<1858>

370–371. СОВРЕМЕННЫЕ ПЕСНИ

 
Перед стройною девицей,
Наклонившись к ней красиво,
Долговязый франтик что-то
Шепчет ей красноречиво.
 
 
Страстно девушка внимает,
Будто слышит диво-сказки,
И огнем желаний пылких
Блещут черненькие глазки.
 
 
Что же франтик долговязый
Шепчет этой деве милой?
О любви ли пылкой, вечной,
Неизменной за могилой?
 
 
О блаженстве ли высоком
Жизнь пройти одной дорогой
И любовью упиваться
Вместе в хижине убогой?
 
 
Нет, не эти речи льются
К деве франтом долговязым…
Он ей шепчет, что сегодня
Взял он триста акций разом;
 
 
Что, судя по всем расчетам,
Это чудо, а не дело
И на верных семь процентов
Положиться можно смело.
 
 
Страстно девушка внимает,
Блещут черненькие глазки,
И на франта упадает
Взор участия и ласки.
 
 
«Вот кто послан мне судьбою! —
Шепчет юное созданье…—
Семь процентов, семь процентов!
Это рай, очарованье!»
 
 
На других она не смотрит,
И не слышит комплиментов,
И, забывшись, только шепчет:
«Семь процентов! Семь процентов!»
 

 
Меня зовут Амур… Не тот, что в дни былые
У рыцарей сердца так сладко волновал;
Не тот, во славу чью, за очи голубые
Унылый трубадур песнь томную слагал;
Не тот, кто говорил, что «злато вещь пустая»;
Не тот, кто о чинах не думал никогда
И под окном вздыхал, меж тем как дева рая
Храпела у себя, бесстрастна и горда.
Нет, нет! Другой Амур – серьезный,
                                                   современный,
Холодный, как Сибирь, богатый, как она;
Амур, куда народ бежит, как оглашенный,
Где акции шумят, как бурная волна!
Не вздохи глупые, не сны, не идеалы
Амура прежнего в мечтаниях моих —
Нет, нет, в ушах звучат полуимпериалы,
И сладко я дышу, внимая звону их!
 

<1859>

372. «Он был титулярный советник…»

 
Он был титулярный советник,
Она – генеральская дочь;
Он робко в любви объяснился,
Она прогнала его прочь.
 
 
Пошел титулярный советник
И пьянствовал с горя всю ночь,
И в винном тумане носилась
Пред ним генеральская дочь.
 

<1859>

373. НА НЕВСКОМ ПРОСПЕКТЕ

 
Прочь! пади с дороги!.. мчатся, словно черти,
В щегольских колясках чудо-рысаки;
Эй, посторонитесь – зашибут до смерти…
Прочь вы, пешеходы, горе-бедняки!..
 
 
Вот хватили дышлом в шею старушонку,
Вот мальчишку сшибли быстрым колесом,
Вот перевернули тощую клячонку
С Ванькой-горемыкой, с бедным седоком.
 
 
Ну, куда суетесь?.. что вам за охота
Между экипажей проходить, спеша?
– «Да нужда припала, выгнала забота,
Дети просят хлеба, денег ни гроша.
 
 
Надо ж заработать, надо же разжиться,
Ждать не будут… много нас таких живет…
Тут уж поневоле станешь суетиться;
Страшно – опоздаешь – дело пропадет!»
 
 
Полно! – это горе, эти все тревоги,
Деньги, хлеб насущный – это пустяки!
Место, горемыки, место!.. Прочь с дороги!
А не то раздавят разом рысаки.
 
 
Им вот, этим франтам, выбритым отлично,
Этим щеголихам, пышным, молодым,
Ехать тише, ждать вас вовсе неприлично,
Да и невозможно… много дела им!
 
 
Этот нынче утром должен быть с визитом
У графини Лумпе, у княгини Крак,
У Дюссо котлетку скушать с аппетитом,
Заказать портному самый модный фрак.
 
 
Этот мчит подарки к пышной Вильгельмине,
Цвету всех камелий, с кучею связе́й;
Этих ждут мантильи в модном магазине,
Тех – свиданья тайно от седых мужей…
 
 
Шибче, шибче мчитесь! Щедро раздавайте
Дышлами ушибы, вывихи, толчки…
Место этим барам! Место им давайте
Все вы, пешеходы, горе-бедняки!..
 

<1859>

374. НЕГОРДЫЙ ЧЕЛОВЕК

 
Родитель мой, готовясь кинуть
                           Сей свет,
Мне дал такой благоразумный
                           Совет:
«Мой сын, ничем не брезгай в мире,
                           Смотри
И всё, что только брать возможно,
                           Бери».
 
 
С тех пор храню я свято мудрый
                           Приказ,
На всё глядит с участьем теплым
                           Мой глаз.
Не мучась в гордой, бесполезной
                           Борьбе,
Я всё, что можно, прибираю
                           К себе.
Увижу ль где галоши лучше
                           Моих —
Беру без спеси безрассудной
                           И их.
Платок увижу ли хороший —
                           Возьму.
Кто может денег дать – нет спуска
                           Тому.
Мне дали раз отличный перстень —
                           Чужой,
Чтоб передать его особе
                           Другой;
Я рассудил, что буду глупый
                           Педант,
Когда отдам такой отличный
                           Брильянт.
Другой бы брезгать стал, стыдиться,
                           А я
Не знаю спеси, и вещица —
                           Моя.
Как птица божия, не сею,
                           Но жну,
И помню заповедь благую
                           Одну:
«Мой сын, ничем не брезгай в мире,
                           Смотри
И всё, что только брать возможно,
                           Бери!»
 

<1859>

375. ТРОСТНИК И СПИНА
Басня для детей

 
             «Как гибок я! как гнусь я превосходно! —
Сказал младой тростник, с тщеславьем на челе.—
                   Когда ни захочу, свободно
                         Склоняюся к земле.
Кто в гибкости со мной осмелится сравниться?
                  Кто обогнать меня решится?»
                       – «Я!» – вдруг раздался крик,
                  И видит наш тростник —
            Чудовище глазам его явилось.
«Кто ты? – тростник спросил, тряхнувши головой.—
            Какое существо решилось
                          Померяться со мной
            И в гибкости со мною потягаться?»
           – «Я, – говорит чудовище, – спина,
                      Которая затем лишь создана,
           Чтоб кланяться и до полу сгибаться;
                           Затем что знаю я,
                           Что, чем моя порода
           Способнее к сгибанью, тем у ней
                 Почету более, дохода,
                        И силы, и связе́й…
                           Конечно, и меж нами
                           Такие спины есть,
Которые стоять какими-то шестами
            Считают за большую честь;
                                 Но эти спины —
                          Какие-то дубины,
       И им за то на свете нет житья.
            Перед такими же, как я,
Ты, о тростник, ничто; в способности согнуться
И думать нечего со мною потянуться.
                         Притом сгибание твое
                         Тебе копейки не приносит,
                                        Ну, а мое
                        Обогащает и возносит!»
 
 
              Тут понял истину тростник
И головой в смущении поник…
 
 
               Мораль сей басни такова:
Нам гибкая спина нужней, чем голова.
 

<1859>

376. <ПЕСНЯ СУМАСШЕДШЕГО АКЦИОНЕРА>

Моего вы знали ль друга?..

Офелия

 
Вы знавали ль Колиньона?
Он был бравый кавалер,
Горделивый, важный барин
И французский инженер!
 
 
Там, далеко, за морями,
В пышной он сидит квартире,
Перед ним – сундук тяжелый,
В нем – всё русские рубли.
 
 
Колиньон! Назад три года
Мы пришли к тебе толпой:
«Потрудись-ка для народа
И дороги нам построй.
 
 
Мы с тобою разных наций,
Но у нас найдешь ты рай,
А уж русских ассигнаций
Сколько хочешь забирай!»
 
 
Он поспешно снаряжался,
Все контракты заключил,
Всё построить страшно клялся…
Обманул – и укатил!
 
 
Колиньону мы сказали:
«Ты контракты позабыл:
Твой карман мы наполняли,
Ты до дна наш осушил!»
 
 
Он с усмешкой отвечает:
«Я контрактов не забыл;
Разве Общество не знает?
Я шутил! ведь я шутил!»
 
 
Отпустили его мы с тугим кошельком,
Проводили с смиренным поклоном,
И горючие слезы струились ручьем,
Как прощалися мы с Колиньоном!
 
 
Он не придет! он не придет!
Сей славный гость земли российской,
И на чужбине не вздохнет
О линии феодосийской!
 
 
Он не придет! он не придет!
И там, среди французских граций,
Во славу русских ассигнаций
Рассказ заманчивый пойдет…
Он не придет, он не придет!
 

<1862>