Текст книги "Кольцо (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

А когда взяли письмо, чтобы прочитать – оно рассыпалось в прах – такое было старое. Короче, в итоге ничего кроме кольца не осталось.

Макс замолчал, прищурившись глядя в окно, куда-то за линию горизонта.

Дэн покивал головой:

– Круто. Прям как кино.

Ребята задумчиво молчали. Потом кто-то сказал: «Как-то печально, безнадёга».

– А вы говорите, Эохид, Эохид! А вот если бы вы ещё в оригинале это могли прочитать, на вестроне… Ну а что печально – так что вы хотели? Это же трагедия. Эохид же фактически родоначальник жанра. Не считая неизвестного автора сказания о детях Хурина. Ну ладно, отдохнули – давайте работать! Элле – у тебя сегодня прямой выпад в левой стойке, Дэн – со мной в спарринг, отрабатываешь глухую защиту, Тани – покажи новичкам чего-нибудь, попозже я с тобой займусь. Маур – по плану…

***

Сразу после тренировки, едва переодевшись, Элле подошёл к Максу.

– А скажите – этот Кэрмунд – выдуманный персонаж?

Тренер пожал плечами:

– Кто ж знает! Поэма написана где-то в четырёхсотом до новой эры. Это ж почти три тысячи лет назад. А действие разворачивается в ещё более древние времена. Возможно, при Эохиде была в ходу такая легенда, а может, даже и вправду что-то похожее происходило. Кто сейчас может сказать точно?

– Но ведь если такое было – враги, башня – можно прикинуть: где, когда…

– Погоди, погоди. Чего прикидывать-то. Эохид пишет об известной башне и время вполне определённое – крушение Аттани, гикканское нашествие. Я не сказал что ли?

– Нет…

– Это же Ортанк в Альтемпле – Твердыня. Правда, у Эохида в названии есть второй смысл – верность и стойкость людей, но вообще… Слушай-ка, а чего это тебя так заинтересовал этот Кэрмунд?

– Да… Вообще-то меня кольцо Сарумана интересует.

– А, я и забыл. Ну, и?

– Ну и вот, совпадает: жрец, четыре тысячи лет назад, да и имя чем-то похоже: Саруман – Кэрмунд.

– Есть некоторое созвучие. Только ничего не понятно. Какие жрецы? Какие тысячи лет?

Элле помедлил, не зная как сказать, что это не его секрет… В этот момент на лестнице показалась Тани.

– Ой, сейчас, простите, – он поспешил к девушке, забрал её объёмистую сумку с доспехами и мечом, подвёл к Максу, толкнул локтем: рассказывай.

Тани начала было говорить, но тренер остановил её жестом:

– Слушайте-ка, как-то неудобно тут. Давайте, вы сходите по домам, а через час я жду вас в гости. Попьём чайку, и расскажите затею свою.

***

Они сидели в комнатушке Макса (он снимал этаж в небольшом коттедже здесь же в Академгородке, совсем недалеко от лицейского общежития). Один угол комнаты занимал большой диван, на котором и расположились ребята. К дивану был придвинут невысокий журнальный столик из тёмного дерева; на нём стояли чашки с чаем, приплюснутый фарфоровый чайник и большая ваза с печеньем, которым Макса угощала хозяйка дома, не совсем ещё старая, но уже в годах женщина, жившая вместе с мужем на первом этаже.

Макс внимательно выслушал рассказ Тани и предположение Элле. Он с сомнением покачал головой:

– Даже не знаю. Во-первых, если уж быть точным, то нашествие гиккан на Аттани случилось не четыре, а три с половиной тысячи лет назад. Конечно, что для нас полтысячелетия? – он улыбнулся. – Но всё же. Вот уже нестыковка. Второй момент: а с чего вы взяли, что этот ваш Саруман жил четыре тысячи лет назад? Он мог жить и пять и шесть и десять тысячелетий назад. Если только в каменном веке умели делать кольца… В-третьих, мои возражения, вообще говоря, не опровергают ваших предположений. Пусть жил в древнем Аттани славный жрец Саруман, которого потом «переделали» в Кэрмунда. И пусть нашли древние арнорцы в Ортанке кольцо. Но что это даёт? Древний Арнор тоже ведь не вчера существовал, а задолго до новой эры. Тысячи лет прошли! Ну, подумайте сами. Мне мыслится, мистер Ханди был совершенно прав – надо искать само кольцо. Если оно найдено и где-то хранится, то, скорее всего, его местонахождение вполне можно установить.

Элле представилось: века и века, бесконечные войны, взлёты и падения цивилизаций, и какое-то кольцо одного из тысяч жрецов какого-то забытого языческого бога…

Макс подлил всем чаю и, откусив печенье, замолчал.

Дэн, в этот день против обыкновения немногословный, добавил:

– И не забывайте ещё – мало ли чего там этот Эохид написал. Может это просто выдумка? И никакого жреца и никакого кольца не было?

– Подожди, ну как не было, а предсказание эльфов…

– Так они про Сарумана говорили, а не про Кэрмунда. Мы ж только думаем, что это один и тот же человек.

Они ещё некоторое время тихо переговаривались. Макс, видя, что ребятами овладевает уныние, напомнил, что сегодня их ждёт учёный-археолог, и может быть, всё как раз гораздо проще и ясней – надо только немного подождать.

Тани благодарно взглянула на Макса:

– А поедемте с нами?

Он, недолго раздумывая, согласился. Эта странная история с древним кольцом его чем-то зацепила, да и очень хотелось как-то помочь девчонке, которой было заметно не по себе. Собственно, и было от чего.

Поразмыслив, он поинтересовался:

– Птичка, а может всё же есть смысл заняться непосредственно этой историей на шахте? Откровенно говоря, затея с кольцами уж чересчур экзотична. Да и кажется малообещающей, ведь вся ваша теория – одни сплошные допущения и предположения. И даже если вы его каким-то чудом найдёте, то – что? У меня есть кое-какие знакомые в правительстве…

Тани помотала головой:

– Раз мама распорядилась держать всё в секрете – значит, так надо. Я думаю, пока она жива… – у неё навернулась слезинка, она, закусив губу, замолчала. Макс вздохнул, но потрепал девушку по плечу.

– Эй-эй, воин-мечник! Не раскисать!

Разговор переключился на предстоящий кубок Лимана, ребята понемногу увлеклись, и даже Тани слегка оживилась. За разговорами незаметно подошло время ехать к археологу.

И тут Макс оказался как нельзя более кстати. Когда зашёл разговор на тему – на чём добираться, он хмыкнул и показал в окно на припаркованный у дома длинный низкий автомобиль.

– Ваш? – восхитился Дэн. – Круто!

– Почти уже мой, – улыбнулся тренер. – Ещё полгода кредита… Ну, поехали.

***

Визит к мистеру Леку оказался неожиданно коротким, хотя и небезрезультатным. У археолога появились какие-то семейные сложности, и он был вынужден срочно уехать в Трой. У него не было возможности связаться с ребятами, но он оставил им довольно большое письмо.*

Они прочитали его тут же, в машине Макса.

К их великому разочарованию, мистер Лек ничего не знал о кольце Сарумана. Он изложил массу археологических фактов, интересных, но сейчас мало полезных, подкинул пару наводящих на размышление идей. Но самое удивительное – в письме вдруг снова всплыл Ортанк и его первый жрец, который, по легенде, и построил эту древнюю башню. И даже вроде бы этого жреца звали как-то похоже на Сарумана!

Поразительное совпадение касательно башни взбудоражило всех. Даже Макс поймал себя на мысли, что начинает увлекаться этим почти детективным поиском.

Дэн безапелляционно заявил:

– Ну и всё ясно. Остаётся собирать всю инфу про храм этот. Не ехать же в Горнбург к Великому Хранителю или в департамент безопасности. А то так нас и ждут там. С колечком на тарелочке.

Все молча согласились. Выбора, собственно, не было.

Макс заметил:

– Но шансы что-то откопать – очень малы. Эохид всё же поэт, а не учёный. Конечно, скорее всего, он опирался на какие-то факты, но как сейчас узнать – на какие? Уже само то, что его поэмы до нас дошли, можно считать удачей. Сколько утеряно за три тысячи лет… В общем, раньше времени не радуйтесь. А пока, предлагаю разделить усилия: я буду искать всё про Эохида. Может, удастся выйти на его источники. Элле поищет в сети текст легенды об Ортанке и вообще всю информацию по этой теме. Тани с Дэном – дуйте в библиотеку с утра, нужно найти всё, касающееся Изенской истории: археологические находки, всё такое. Завтра после обеда давайте соберёмся у меня.

На том и порешили.

Обратно в Академгородок ехали не спеша. Солнце уже клонилось к закату. Над самым горизонтом в ещё голубом небе ярко засиял Арендель. Элле легонько толкнул Тани, кивнул в сторону звезды.

– Звезда надежды, – тихо сказала Тани.

***

Едва добравшись до дома, Элле сразу кинулся за компьютер. Накидав на диск из сети десятка два страниц, принялся увлечённо читать. Пересказ легенды о создании Ортанка и о мастере Сармуне нашёлся быстро.

Издревле строительным и кузнечным делом занимались гномы, которых обучил отец их, Алу, – бог-кузнец, властитель огня и камня. А люди занимались земледелием да разведением скота.

Но со временем появились и среди людей искусные каменщики и кузнецы. Только никак не было им удачи. Выкованные ими мечи ломались, а выстроенные стены рушились. Потому что не лежало на них благословление Алу.

Собрались человеческие мастера просить отца гномов о милости. Тогда он привёл их в Агларонд, «блистающие своды», где создали гномы чертоги красоты неповторимой. И сказал: «Если вы так же искусны – сделайте что-то столь же поразительное, и если скажу я, увидев, что достойно то творений детей моих, то благословлю я ваши дела».

Собрались люди думать, что же сделать, чтобы не уступало оно делам пещерных мастеров. Долго думали, и вот вышел Сармун – каменщик, кузнец и чародей, и молвил: «Как сможем мы с гномами тягаться в исконных их делах? Давайте же построим башню. Не строят гномы башен». И велико было их стремление. Пришли они в Железную крепость и возвели там твердыню, каких не бывало в Арде.

Настал срок Алу принимать работу. Увидел вознесённый ввысь чёрный столп и сказал: «Высока и стройна башня ваша, но разве сравнится она красотой с делами детей моих? Крепок и камень её, но стоит она открытая дождям и ветрам. Пройдёт век – и останутся от неё лишь развалины. Или враги ваши сокрушат её. Творения же гномов – славны в веках». Но сказал Сармун: «Пусть тогда твои дети её разрушат». Подошли гномы к башне, попытались разбить – но отскакивали от неё гномьи топоры и молоты. Удивился великий бог, ударил по камню своим молотом – преломилась рукоять. Сотряс Алу Арду, рухнули горы, но стояла башня непоколебимо. Поразился он и воскликнул: «Да, поистине это чудо достойно дел детей моих!» И установил с людьми завет: благословляет он каменщиков и кузнецов человеческих, а они станут чтить и славить его. А в знак этого договора повелел воздвигнуть храм вокруг башни Ортанк, чтобы человек, замышляющий дело строительное, либо кузнечное, в храм этот десятину от своих трудов доставлял, для благословения замысла его.

Просидев ещё часа два у монитора, Элле устало откинулся на спинку кресла и досадливо поморщился: полного текста в оригинале найти так и не удалось. И никаких упоминаний о кольце. Больше всего донимало то, что каждая вторая страница из сети содержала бредни дилетантов, а то и вовсе больных на всю голову, с пеной у рта доказывавших, что Ортанк построили инопланетяне или предыдущая цивилизация аталантримов-нуменорцев, или люди-ящеры с синей кровью… И построили-то её миллион лет назад, и вообще башня – это секретный портал в параллельный мир.

Впрочем, поиск не был совсем безрезультатным – нашлось несколько настоящих научных трудов по Альтемпле, а также пара любопытных замечаний. Самое интересное касалось времени строительства Ортанка. Удивительно, но исследователи расходились в датировке в сотни и даже тысячи лет, при этом единственное, с чем все были согласны, что к 2300–2400 г. до н. э., когда были высечены плиты с легендой, Альтемпле уже давно существовал как вполне сложившийся храмовый комплекс, включавший и башню, и стены, и катакомбы. Значит, Сармун из легенды – строитель Ортанка – жил (если конечно вообще существовал) не четыре, а пять тысяч лет назад, а может и ещё раньше! То есть он точно не мог участвовать в сражениях с гикканами.

Но всё равно, это было круто! Саруман – Сармун – Кэрмунд. Это не могло быть просто совпадением! И они это нарыли!

Элле послонялся по комнате, налил чаю.

Дэна не было. Когда вернулись домой, он сразу ушёл гулять куда-то по общежитию – наверное, опять играть в кости.

Ужасно захотелось позвонить Тани, но он сердито остановил себя, засунув руки в карманы – не хватало ещё надоедать ей, как какой-нибудь малолетний кавалер. Или как Дэн. Решив, что утро вечера мудреней, Элле отправился спать.

Всю ночь ему снились какие-то тревожные неясные сны, которые невозможно было запомнить, но которые оставляли после себя неприятное тягостное ощущение.

***

Подходил к концу третий день после поездки в Форлин. Ребята и Макс сидели в беседке на берегу озера и подводили итоги поисков. Вечер был прохладнее, чем обычно, от воды тянуло свежестью. Тани зябко поёжилась. Тренер заботливо накинул ей на плечи свою спортивную куртку, она благодарно и чуть смущённо улыбнулась. Дэн сбегал до бара, расположенного неподалёку, принёс печенье и чай в одноразовых тонких стаканчиках с наговором.

Элле взял стаканчик, снял пластиковую крышку – стаканчик разогрелся, потянулся душистый парок. Здесь хорошо заговаривали: чай или пирог всегда горячие точно в меру, не как в кафе, которое слева, у дороги. Там вечно всё греется до кипения. А здесь – как надо.

Всё что можно было, вроде уже обсудили. По всему выходило, что необходимо ехать в Изен.

Полный оригинальный текст легенды найти так и не удалось. Выяснилось, что несколько плит с текстом попросту отсутствовали. То ли не были до сих пор найдены, то ли были непоправимо испорчены уже в древние времена. Вроде бы, существовали какие-то ещё отдельные фрагменты текстов, но разобраться в этом можно было только на месте, поговорив с людьми, которые непосредственно с этими текстами работают. И даже если в легенде ничего о кольце нет, то была возможность наткнуться там ещё на что-нибудь интересное. Всё-таки Альтемпле – старейший музей в северо-западном Союзе, если не на всей Арде.

А любая информация всё равно будет полезна, ведь даже если кольцо найдётся – не очень ясно, что дальше с ним делать. Вернее – совсем неясно.

Можно было никуда и не ездить, есть же интернет, электронка, почта, в конце концов. Но переписка заняла бы слишком много времени.

Однако одним ребятам отправляться в такую поездку было как-то боязно. Из всех троих только Тани бывала за границей: года четыре назад ездила на юг, в Бифлас, отдыхать. Дэн всю жизнь по приютам-интернатам, дальше Форноста не бывал. Элле тоже – в лесу большую часть жизни провёл, несколько поездок в Мидланд, да здесь, в Ануминасе последние годы – вот и весь опыт путешествий.

Самая же существенная проблема заключалась в том, что ребята формально – несовершеннолетние и без взрослых путешествовать не должны. Да и не формально. Факт – малы ещё. В семнадцать лет это особенно обидно.

Макс был совсем не против того, чтобы прокатиться с ребятами, проветриться. Но нужна была пара дней, чтобы он смог распутаться со своими текущими делами.

Глава 3. Во тьме

Рик неподвижно лежал в своём «отсеке», обозначенном с одной стороны ящиком из-под НЗ, а с другой – небольшим штабелем из аккумуляторных батарей. Ничего не хотелось.

«Проклятая темень… Десятый день ни лучика нормального света! Тьма выматывает больше всего, даже больше, чем теснота и этот придурок Даллас…»

Мужики по обыкновению играли в новую, гномскую, разновидность костей, в другой стороне снова травили байки. Пожалуй, это было интересно, особенно ему нравились рассказы гномов. Но не сегодня. Навалилась апатия: и уснуть бы, да и сон не идёт.

Как наяву вспомнился тот день, когда всё началось. 22 июня. Вряд ли забудешь! Он тогда с ночи пришёл, а уже через несколько часов, едва проснувшегося, его вызвали на сверхурочку. Дело уже шло к вечеру…

Он хмуро натягивал толстый серый свитер. Проклятье! Только утром сменился, а вместо законного отдыха – снова в шахту. Ладно хоть – поспать дали. Леон – сосед по комнате – совсем молодой парнишка, стажёр, сочувственно смотрел на него.

– А что случилось-то?

– Да кто их знает. Изредка бывает, когда сразу несколько аварий и смена не справляется… Ты готов? Сейчас на планёрке всё скажут.

Они вышли из комнаты и зашагали по ярко освещённому коридору к офису. Леон уже освоился на жилом горизонте – обучение шло пятый день: курсы ускоренной подготовки для вновь принятых на работу. Вчера сдавали экзамены по технике безопасности, а сегодня он должен был изучать свои должностные обязанности. Но тут случился этот аврал, и парень попросился в группу. Да и то верно, пусть осмотрится. Настоящая работа в сто раз полезнее кучи бумажек.

На инструктаже ситуация немного прояснилась. Произошла аварийная остановка на семьдесят второй скважине. Собственно, ничего из ряда вон выходящего: изредка случаются поломки буров, неполадки с охлаждением, электроснабжением и всё такое. Автоматика останавливает бурение, приезжают ремонтники, устраняют неисправность.

Буровая отключилась в шестнадцать тридцать две. Туда сразу отправили одну из двух ремонтных бригад. Другая с самого утра работала на четвёртом радиусе – демонтировали установку, закончившую бурение, и готовили её к транспортировке на седьмой.

В шахте ещё работали бригады гномов, но все они сутками пропадали на проходке последнего штрека, где работы серьёзно отстали от графика из-за прорыва метана.

Ремонтники прибыли на место через сорок минут после поступления сигнала об остановке (расстояние от центральной шахты, где стояли транспортёры, до второй буровой, одной из самых дальних на радиусе, около тринадцати километров).*Старший рембригады доложил диспетчеру, что почти закончили подъём бура и вскоре приступят к его замене.

После этого бригада на связь больше не выходила.

Из-за экранирования тоннелей связь была устроена сложно: сначала по рации с транспортёра до ретранслятора, который был установлен внизу в центральной шахте, а оттуда наверх, в диспетчерскую, тянулись провода. Со связью уже возникали несколько раз заморочки, поэтому диспетчер, сначала не предпринимала никаких действий. Через час, когда прошёл последний допустимый по инструкции срок, она поставила в известность службу безопасности и руководство. И вот теперь нужно было отправить на семьдесят вторую ещё одну группу ремонтников и – на всякий случай – спасателей. Датчики не показывали наличия дыма или метана, так что вряд-ли что-то серьёзное, но всё-таки. Правила.

Лифт – здоровенная грузовая клеть – опускался плавно и неспешно. Шахта была слабо освещена, и можно было не обратить внимания, что ствол проложен вовсе не в скальной породе, а во льду. Но Леон смотрел во все глаза: геолог всё-таки.

– Слушай, тут сотни метров льда… Мы где вообще? Говорили – на одном из северных островов, но на островах не может быть таких ледников!

Рик недовольно поморщился:

– Слушай, парень… Ты лучше молча смотри. Потом поговорим.

Начальство, наверное, наивно полагало, что у них работают совсем обделённые интеллектом работяги, которые, не моргнув, скушают сказку об островах. Но практически все были уверены, что работы ведутся где-то под ледником. Вон, пацан в первые же пять минут дело просёк. А с другой стороны, что оно, начальство, может сказать? Разработки недр и даже геологоразведка под Великим северным ледником запрещены международными конвенциями. А тут ещё и реактор – тоже наверняка нелегальный… В общем, все делали вид, что ничего не понимают: меньше знаешь – крепче спишь.

Остановились. «Нулевой горизонт», – буркнул Рик.

Выйдя из клети, они попали в просторный, хорошо освещённый куполообразный зал. Ледяной свод зала затянут плёнкой, пол – ровный, каменный, вроде бы известняк. Затянутые металлической сеткой шахты лифтов поднимались на десятиметровую высоту и скрывались в ледниковой толще. По периметру зала громоздились контейнеры, ящики, трубы, какие-то агрегаты, лишь посредине оставалась довольно большая пустая площадка.

На противоположной стороне виднелись балки стальных решётчатых каркасов – лифты вниз, под землю. Туда и направились бригады.

Снова в клети: вниз, вглубь, вглубь. Казалось, спуску нет конца…

Леону было заметно не по себе (почему-то Рику очень запомнился этот стажёр, хотя и знакомы они были всего несколько дней). Кирк, невысокий, мощного вида, седой уже гном, стоявший рядом, похлопал парнишку по плечу.

– Первый раз в горе?

– Ага… Неуютно как-то.

– Привыкнешь. Главное понять: это не какая-то там дикая пещера, а построенная руками – твоими и твоих товарищей – шахта. Сделанная добросовестно и правильно. Здесь не опаснее, чем на самолёте или корабле. Я Кирк. Проходчиком здесь.

– Леон. После университета вот. Стажировка.

– Инженер, геолог?

– Геолог.

– Понятно. Насчёт твоего вопроса… Знаешь, парень, какие стоят очереди желающих попасть на работу именно сюда? И почему?

– Ну… Платят хорошо.

– Потому что тут платят в пять раз больше, чем «хорошо»! А ЧП тут случаются в десять раз реже. И когда даже самый распоследний чернорабочий приходит к начальству с дельным предложением – его слушают, с ним разговаривают и его уважают. А взамен требуют немного: знать своё дело и не спрашивать лишнего. Почему лёд, откуда столько электроэнергии, чего ищем… Ясно?

– Ясно…

Наконец клеть остановилась. Из небольшой круглой пещеры во все стороны уходили штреки – коридоры. В простенках между ними стояли ящики, лежали штабеля труб. Площадка перед лифтами была освещена прожекторами, но в тоннелях стояла непроглядная тьма. Их было восемь, вход в нужный находился на противоположной от лифтов стороне зала.

Почти в центре пещеры, ярко освещённый, стоял готовый к выезду транспортёр (шахтёры называли их попросту – ТП), оставалось только отсоединить зарядный кабель.

Бригада быстро и деловито погрузилась, Рик отключил машину от сети, доложил диспетчеру о выезде. Не прошло и пяти минут, как лифтовая площадка растаяла в темноте. Мимо поплыли бесконечные стены тоннеля. Через каждые полтора километра ровный прямой коридор прерывался пустыми круглыми залами – площадками, где потом установят буровые. Шум транспортёра в залах гулко отражался эхом и стихал, когда они снова ныряли в очередной тоннель.

Машинка не спеша двигалась вдоль коридора, негромко жужжа электромоторами всех своих шести колёс, изредка мягко покачиваясь на неровностях. Фары светили широким пучком, из-за чего тоннель освещался не очень далеко, зато вблизи вся его трёхметровая ширина и округлые своды были залиты ярким желтоватым светом. Блики бежали по гладкой буровато-зелёной, местами с синеватым отливом стекловидной поверхности, в матовой глубине которой мерцали искорки каких-то минеральных вкраплений.

Пятно света ускользало всё дальше вперёд, и кормовую часть транспортёра окутывала тьма, лишь чуть-чуть прорезаемая красными отблесками габаритных огней. Свод позади ещё какое-то время продолжал искриться, создавая иллюзию бескрайнего звёздного небосвода.

Рику ещё не приелась эта красота, и он крутил головой по сторонам, благо, что штрек был абсолютно прямой и рулить особо не требовалось.

Леон, сидевший неподалёку, тоже зачаровано смотрел на потолок, переводя взгляд с мерцающей темноты позади на перламутровые переливы освещённого фарами свода и обратно.

Кирк, наверху всегда казавшийся немногословным и даже суровым, под землёй словно оттаивал. Он дружески толкнул Леона локтём:

– Скажи?! – кивнул на светящийся свод.

– Да… Прямо сказка…

Несколько минут ехали молча. Под землёй стояла такая невообразимая тишина, что жужжание двигателей и зубастых протекторов, негромкие разговоры рабочих словно повисали по отдельности в воздухе, не заглушая друг друга и не сливаясь в обычный шум, как это бывает наверху.

Леон спросил:

– Слушай, я вот понять не могу. Это же всё разведочные штреки, временные. И этот и остальные… Пробурили десяток скважин – и забросили. А тут ведь – пожалуй, больше сотни километров. Эта вот… красота. Это ж какой труд, расходы огромные! Неужели компании не жалко сил и денег?

Кирк хмыкнул, помолчал.

– Красота красоте – рознь… Чтобы увидеть в груде породы сказочный Наугламир*или в куске мрамора – белокрылую Эльвинг*и открыть их другим… Да, для этого необходим огромный труд, почти подвиг. Время, мастерство. А иную красоту нужно только увидеть – чуть осветить, пыль смахнуть… Иной раз – просто приглядеться. Когда Махал*, отец наш, создавал Арду, он вкладывал в своё творение любовь, умение, а значит – и красоту. Она разлита везде. Это – гном показал на потолок – красота Арды, природная. Мы её просто проявили.

Парень, услышав от седобородого гнома-работяги с широченными плечами и могучими заскорузлыми руками такую возвышенную речь, немного опешил.

– Как это?

Кирк объяснил, что при применяемом способе прокладки штреков проходческая машина заполняет свежепробитые участки специальной газовой смесью, которая даёт при сгорании сверхвысокую температуру, в результате чего стены оплавляются, превращаясь в стекловидную массу. Так можно обойтись без крепи в рыхлых породах; стены становятся герметичными, очень прочными и одновременно – красивыми. А что касается…

Рик резко остановил машину.

Впереди, в ярком свете фар стоял, загораживая проезд, другой транспортёр – такой же, как и тот, на котором ехали спасатели, но совершенно пустой – низкая шестиколёсная тележка с длинными сиденьями вдоль бортов и неширокой рифлёной металлической площадкой для груза посередине.

Что-то в нём было не так. Рик сначала не уловил потом понял: фары были разбиты, и основные, и верхняя фара-искатель. Больше никаких повреждений он не заметил.

Сидевший рядом с Риком гном, Далин, направил луч вдоль штрека, поверх брошенной тележки. Мощный прожектор пронзил тьму метров на сто: ничего. Пустой коридор и посередине брошенный транспортёр без фар.

Решили прижать его к стене, чтобы освободить проход: две машины едва разъезжались по ширине тоннеля. Начальник группы связался с диспетчером, доложил обстановку.

Рик запрыгнул на водительское сиденье, двинул рычаги вперёд. Ничего не произошло. Подёргал рычаги вперёд-назад, пощёлкал кнопками. Снова спустившись, откинул крышку батарейного отсека. Изумлённо присвистнул. Оглянулся на подошедших.

– Аккумуляторы на нуле. Как такое может быть?

Бригадир почесал в затылке. Действительно. Батареи без подзарядки должно хватать минимум на пару дней непрерывного катания… Даже если допустить, что вчера забыли (что само по себе невозможно!) подключить транспортёр к сети, она не может разрядиться полностью: при сильном разряде автоматически включается режим экономии, в котором функционируют только связь и аварийное освещение. А потом оно ещё неделю может работать…

Посовещались. До буровой оставался один перегон (недавно миновали очередной зал), и поскольку навстречу никто не попался, оставалось заключить, что бригада после поломки транспортёра вернулась назад на буровую.

Всем стало как-то неуютно. Маг-медик из группы спасателей негромко сказал:

– Странно. Никого впереди не чувствую… А тут ведь не так далеко…

Ситуация становилась напряжённой. Начальник группы на всякий случай проверил работу приборов, скомандовал привести в готовность дыхательные аппараты.

Сломанную тележку вручную откатили к стене, вновь уселись по местам и двинулись дальше.

Теперь ехали молча, внимательно прислушиваясь и поглядывая на газоанализаторы. Тревога нарастала. В группе кроме Кирка было ещё трое гномов: их лица помрачнели, они перекинулись несколькими репликами на морийском.

Проехали минут пять, до буровой оставалось уже недалеко. Один из гномов похлопал Рика по плечу. Жужжание шин и моторов затихло.

– Слушайте, что. Надо бы нам поаккуратнее…

Далин – довольно худощавый (если это слово можно отнести к гному), средних лет, с короткой, аккуратно остриженной широким прямоугольником бородой. На плече комбинезона вышиты золотом два треугольника – инженер, специалист по буровым установкам. Он, немного смущаясь, сказал:

– Может показаться смешным… Есть старинные байки про чёрный мох. По правде сказать, это детские страшилки, но… Как говорится, в чужой горе – чужие камни. В смысле, всё может случиться, и лишних предосторожностей не бывает.

– Чёрный мох?

– Рассказывают, есть такое растение. Не настоящий мох, а нечто похожее, растущее в глубинах. И вроде может оно прорастать хоть на камне, хоть на металле, хоть на живом гноме. И не взять его ничем, даже огня не боится. Сказка сказкой, но в глубинах всякое встречается. Мох – ерунда конечно, да и не видели мы на ТП ничего подозрительного. Но что-то же опустошило аккумуляторы! Следов замыкания не видно, а просто так их посадить за несколько часов – невозможно. И, главное, что с бригадой? В общем, мы предлагаем не соваться туда всем скопом. Развернуть транспортёр, и подождать здесь. До буровой ходу – пара минут. Пойдём, разведаем, а в случае чего – у остальных будет время сориентироваться.

Бригадир покачал головой.

– Ну да… Мох! Так диспетчеру и рассказать? Засмеют же! Чертовщина. Что у тебя? – он повернулся к магу.

Тот сидел, закрыв глаза рукой, другой рукой перебирая гирлянду талисманов, нанизанных как чётки на одну нить. Через полминуты он покачал головой:

– Нет. Поблизости нет людей кроме нас. Сюда бы хорошего спеца; я же медик, моё дело – болячки да примочки…

На самом деле он был отличный лекарь и сильный маг. Его словам доверяли.

– Может, они наверху, в сервисном штреке? Хотя чего им там делать… Бред.

– Тут восемнадцать метров всего, я бы почувствовал.

Поразмыслив ещё пару секунд, бригадир решил:

– Хорошо. Разворачивайтесь, всем сидеть по местам. Мы втроём сходим и посмотрим. Проверить шлемофоны: на связи быть постоянно. Пока свяжитесь с дисом.

Подключив переговорные устройства, которые обеспечивали связь на небольшом расстоянии, взяв фонари, начальник, маг и Далин двинулись вдоль тоннеля. Три фигуры не спеша удалялись вдоль бившего им в спину луча фары-искателя.

Оставшиеся негромко переговаривались. Бодрились, хотя всем было не по себе. Произошло что-то непонятное и поэтому пугающее. Казалось, уж пусть бы обвал, пожар – опасность знакомая, когда ясно чего бояться и как действовать, но тут… Тоннель длинный, но без ответвлений и закоулков; выходов, кроме того, которым они приехали, – нет. Куда исчезла рембригада? Конечно, они могли уйти дальше, в сторону 71-й, но зачем?

Работа в шахте – дело опасное, старые горняки всякого навидались, но все отгоняли мрачные мысли о том, что товарищей уже нет в живых. Ведь не заметно никаких признаков обрушения, взрыва, дыма или прорыва ядовитых газов… Ничего! Неизвестность вообще томительна. А тут ещё этот брошенный транспортёр с разбитыми зачем-то фарами и какой-то трудновообразимой неисправностью. И гномы со своим чёрным мхом…

В шлемофонах было слышно, как переговариваются ушедшие на разведку. Они уже приближались к буровой.