Текст книги "Все леди делают это"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Третье свидание выпало на 8 Марта. В тот день Аллу поздравляли многие. Она не любила принимать дорогие подарки от мужчин, но тем не менее урожай оказался богатым.

Филипп приехал к ней в пять часов с огромным букетом темно-вишневых роз и вручил свою картину. Судя по вечернему платью модели, он изобразил любовницу такой, какой запомнил в первую встречу.

Алла никогда не получала в подарок собственных портретов и, неожиданно для самой себя, растрогалась, расцеловала и сердечно поблагодарила любовника.

На картине она и в самом деле была чудо как хороша: в платье любимого ею красного цвета, с обнаженной спиной, стоит вполоборота и смотрит через плечо, взгляд одновременно высокомерно-самоуверенный и насмешливый, ярко-алые губы чуть тронуты ироничной улыбкой, а весь облик – умной и сознающей свою привлекательность женщины. И хотя, казалось бы, ни в позе, ни в выражении лица нет нарочитой эротики, художнику удалось передать ее природную чувственность. В итоге Филипп Суворов отобразил сущность прекрасного оригинала.

– Слушай, парень, да ты талантлив! – Алла не скрывала своего восхищения.

– Модель очень хороша, – польстил Филипп.

– Да не скромничай! Получилось здорово! А ведь я тебе не позировала.

– Я тебя такой вижу.

Верная боевая подруга всегда питала слабость к талантливым людям. Будучи весьма самоуверенной особой на словах, она весьма реалистично оценивала свои способности. Единственный талант, которым она обладала, талант общения. Ей не составляло никакого труда обаять кого угодно, если было таковое желание. Она могла договориться с человеком любого социального и интеллектуального уровня и заставить делать то, что нужно ей. Помимо этого, у нее есть деловая хватка, напор, отвага и бесстрашие. Ну и в сексе она ас. Что касается всего остального… Другими дарованиями ее Боженька не наделил. Правда, Алла ничуть по этому поводу не комплексовала, заявляя: „Я и так красива до безобразия!“ – но, встретившись с человеком, кому дано то, чем не обладает она, образно говоря, слегка приседала. Пусть и не пиетет, но все же…

По жизни настроенная к людям лояльно, она частенько повторяла: „У всякого свои недостатки, я и сама не ангел сизокрылый“ – и готова была простить многое. А уж если человек талантлив – то все или почти все.

Потому она так расчувствовалась, глядя на собственный портрет, и причислила любовника к числу людей, чьи недостатки не имеют для нее значения. Нравится ей этот парень, и все тут!

Не так уж много Алла встречала мужчин, о которых можно сказать: „Он гениален!“ Художников в ее окружении раньше не было, и она эту среду совсем не знала. И именно с таких позиций оценивала Филиппа: „Творческому человеку, а тем более такому таланту, все позволено“.

Алла повесила портрет в комнате, именуемой кабинетом, а по сути, своеобразной норке, где она пряталась и отдыхала, отгородившись от окружающего мира не столько стенами, сколько ощущением полной безопасности.

Портрет очень хорош – и сама натура великолепна, и исполнение на уровне. Его можно было бы выставить в гостиной – чтобы все любовались. А хозяйка спрятала картину от посторонних глаз в кабинете, по своему официальному предназначению не подходящему для хранения подобной красоты.

Лариса, увидев портрет, растерянно замерла, а потом спросила:

– Зачем ты его здесь повесила?

– Я эгоистка, сама хочу им любоваться, – отшутилась Алла.

Подруга внимательно посмотрела на нее. Похоже, многое поняла, но не стала лезть в душу и задала индифферентный вопрос:

– А кто его написал?

Почему-то Алле не хотелось говорить правду. Для нее самой это было неожиданно – зачем скрывать имя автора от лучшей подруги? И все же она уклонилась от прямого ответа:

– Да один бродячий художник. Забрел ненадолго в мою жизнь и побрел дальше.

Тактичная Лариса не стала настаивать. Раз Алла не расположена к откровенности, зачем тянуть жилы?..

* * *

– Ну как, Эдик, удалось ее уломать? – спросил назавтра давний приятель и соратник издателя Яша Корн.

– Разумеется, – кивнул Эдуард Леонидович. – Но попотеть пришлось. Не хотелось использовать последний аргумент, да делать нечего, иначе она никак не шла на компромисс.

Приятели сидели в кабинете генерального директора издательства „Кондор“, обсуждая очень важный на данный момент вопрос.

– С ней придется быть начеку, – предупредил Яков. – Опасная особа.

– Опасная, – согласился Нечаев. – Не стал бы я с ней возиться, но уж очень подходящая кандидатура. Хватка у нее бульдожья, да ведь и я не лыком шит! – похвалил себя издатель. – Она думала, что держит меня за горло, но вышло наоборот.

– Много запросила?

– Порядочно, – вздохнул Эдуард Леонидович.

– Ничего, отработает, – заверил собеседник.

– Надеюсь.

– Договор она подписала?

– Подписала, хотя и кочевряжилась.

– Теперь ей уже никуда не деться. Жребий брошен.

– И все равно на душе у меня неспокойно, Яша. Она убийца и на меня смотрела взглядом убийцы, глаза – как дуло пистолета, я все время ощущал себя будто под прицелом.

– Впечатлительный ты, Эдик, – рассмеялся Яков.

– Тебе хорошо говорить. А я вчера успокоительные и сердечные пил.

– Думаешь, она и тебя убьет не моргнув глазом?

– Эта кого угодно убьет не моргнув глазом.

* * *

– Здравствуй, Алла. Это Филипп.

– Привет, Фил! Не прошло и года…

– Ты предложила звонить. Вот, звоню…

– А если б не напомнила, то не имела бы счастья слышать твой голос?

– За этот год я не раз хотел с тобой встретиться…

– И в частности, вчера, когда вел за мной наружное наблюдение?

– Ты о чем?

– О том, что ты ехал за нами от моего дома до Шереметьева.

– Я? – Изумление в его голосе казалось настолько искренним, что если бы Алла не была уверена в здравомыслии Толика, – а тот не склонен по пустякам драматизировать ситуацию, – то поверила бы экс-любовнику.

– Нет, я, – передразнила она.

– Ты ошибаешься.

– Тебя засек мой верный оруженосец.

– Кто-кто?

– Толик. Он был за рулем.

– Твой телохранитель?

– Вроде того. А ты, видно, в частные детективы переквалифицировался?

– Я?

– Слушай, у нас какой-то непродуктивный диалог. – Алла уже начала сердиться. Какого черта он придуривается! Ведь ясно как белый день – ему что-то от нее нужно. – Хочешь темнить – дело твое. Но, честно говоря, у меня нет никакого желания стирать язык об зубы, раз ты отвечаешь на вопросы: „Я?“ Давай лучше развлечемся светской беседой. Как жил-поживал?

– По-разному.

– А в данный момент?

– В данный момент хреново.

– Что так?

– Это не телефонный разговор.

– Тогда приезжай.

* * *

– Ну, выкладывай свою проблему, – велела верная боевая подруга, усаживаясь напротив гостя.

– Меня подставили, – пригорюнился Филипп, немного переигрывая и утрируя свои душевные страдания.

– Значит, ты обратился точно по адресу. – Алла не купилась на его несчастный вид и говорила деловым тоном. – Я ведь теперь почти миссис Холмс.

„А может быть, ему об этом известно… – подумала она, разглядывая своего визави. – Темнит парнишка. Мог бы просто позвонить и обратиться с просьбой, но он зачем-то изобразил случайную встречу в аэропорту“.

– Да ну? А я и не знал. Просто хотел поделиться, посоветоваться, что делать.

Алла не отметила фальши ни в его голосе, ни в выражении лица. Или же, помимо таланта художника, Филипп обладает и врожденным актерским даром?..

– Делись, – подбодрила она. – И совет не заржавеет. А если нужно действовать, то и это не вопрос.

– Знаешь такую писательницу – Изабеллу Астралову?

– Это та чокнутая, которая будто бы общается с потусторонними мирами, шесть раз умирала и зачем-то опять возрождалась?

– Да.

– А какие у тебя с ней дела?

– У меня с ней давно ничего нет.

– Из этого следует, что раньше что-то было.

– Лет десять назад у нас была мимолетная интрижка, и ее личный имиджмейкер Даниил Фаргин об этом знал. Накануне того дня, когда Астралову убили, он разыскал меня, попросил ей позвонить и договориться о встрече. Она выгнала всю обслугу, заявила, что хочет весь день быть одна и никому дверь не откроет. А мне бы открыла.

– То есть ты поработал отмычкой?

– Нет, я у нее не был. Моей задачей было лишь позвонить и договориться, что я приду в десять утра, за два часа до начала презентации, мы немного поболтаем, а потом вместе поедем на встречу с журналистами.

– Следовательно, вместо тебя в десять часов пришел киллер и шлепнул мадам Астралову.

– Получается, что так.

– А чего ты боишься, раз не был у нее?

– Наш телефонный разговор слышал Данила Фаргин.

– Но ведь ты можешь сказать, что это он подговорил тебя ей позвонить.

– Свидетелей нет.

– Ну, тогда его показания для тебя не опасны. Его слово – против твоего. Тверди, что не звонил ей, и все.

– На ее автоответчике зафиксирован мой звонок.

– Следов лучше не оставлять, – назидательно произнесла Алла. Особенно если предстоит убийство.

– Я же тогда не знал, что ее убьют!

– Да пошутила я, успокойся. А почему ты согласился ей позвонить, если не собирался приходить?

– Данила очень просил. Мы с ним учились в Суриковском в одной группе и до сих пор дружим.

– Неужели тебя не удивила его просьба?

– Странности Астраловой всем известны. Данька сказал, что она заперлась дома и никого не впускает. Звучало вполне правдоподобно, и я ничего не заподозрил.

– Думаешь, Даниил наведет следствие на тебя?

– Их всех трясут.

– Ну и?

– Со страху он может сделать меня крайним.

Алла внимательно посмотрела на парня, отметив, что Филипп непривычно бледен, отводит взгляд, тонкие пальцы чуть подрагивают.

„Видно, Филя не все мне выложил. Похоже, есть еще что-то, он явно не в своей тарелке“.

Но верная боевая подруга – не любительница лезть в душу, если человек не расположен откровенничать. Раз бывший любовник что-то скрывает – это его личное дело. Сочтет нужным – расскажет. Не сочтет – значит, так тому и быть.

– Слушай, Фил, а может, Даниил нанял киллера?

– А ему-то зачем? Теперь Данька потерял высокооплачиваемую работу.

– Ну, без места он не останется.

– Данила был заинтересован в работодательнице. Не было ему резона ее убивать.

– Как знать… Может, госпожа Астралова его уже так достала, что он решил избавить от нее мир.

– Не станет Данька мараться грязным делом.

– Да брось ты! Я не очень высокого мнения о прислужниках стервозных знаменитостей. Нравственностью такие типы не обременены, можешь мне поверить.

– А откуда ты знаешь, что Астралова стерва?

– А разве нет?

– Да я об этом, честно говоря, не задумывался, – пожал плечами Филипп. – На мой взгляд – типичная „тетка“, но с претензиями непонятно на что. Она и десять лет назад была весьма потрепанной, выглядела значительно старше своих двадцати восьми, но пыталась играть под молоденькую. А со стороны это выглядело нелепо – тетенька явно прошла огни, воды и медные трубы, но зачем-то крутится среди восемнадцати-двадцатилетних и без особого успеха старается им уподобляться.

– Понятно зачем – молодость уходит, хочется ее удержать.

– Сейчас мне самому двадцать восемь, и я знаю многих женщин и своего возраста, и постарше, но они ведут себя иначе. Вот ты, к примеру.

– Ну, я-то штучный экземпляр, – рассмеялась Алла.

– Кто бы спорил? – подыграл Филипп – Мне тридцать шесть, и я своего возраста не скрываю. Как раз наоборот, в теперешнем статусе мне гораздо интереснее, чем, скажем, в двадцатилетнем, – вижу многое, о чем тогда не имела понятия. Уверена, что дальше мне дет еще интереснее жить.

– Все же ты в душе идеалистка, хоть и рядишься под циничную оторву Ни фига себе – присвистнула она.

– А что – ты с этим не согласна?

– Говоря» «В принципе я согласна», – я обычно подразумеваю, что отнюдь не намерена этого допустить, – отшутилась Алла.

Ей не хотелось заострять эту тему. Фил – темная лошадка. Их роман был столь скоротечным, что она не успела разобраться в любовнике. Да и не хотела, честно говоря. В то время мужчины в личностном плане ее совсем не интересовали. Встретились, провели энное количество часов в постели, и до свидания. Быть может, увидятся еще, если у нее будет подходящее настроение, а возможно, и нет, если так сложатся обстоятельства. Если очередной партнер устраивал ее по постельным качествам, Алла даже не задавалась вопросом что он за человек.

Верная боевая подруга уже решила, что обязательно поможет художнику а почему бы и нет? Кем бы Филипп ни был, но они некоторое время были близки. Раз она пустила его в свою постель, это что-то значит И хотя Алла раньше частенько бравировала, что в мужчинах ее интересует лишь то, что ниже пояса, все же это было не так. Спать с подонком она бы не стала, будь тот хоть гигантом секса.

Филипп Суворов, на ее взгляд, ни то ни се. Вроде бы не проявлял задатков мерзавца, но и не ангел во плоти, это точно.

Быть может, скоротечность их романа объясняется именно тем, что у нее было внутреннее неприятие?..

* * *

– Привет, дорогая! – заулыбалась Алла, когда подруга открыла дверь. Таких тут ждут?

– Еще как! – в тон ей ответила Лариса. – Таких тут ждут всегда!

Скинув туфли, гостья в одних колготках пошлепала по длинному коридору. Тапочки она терпеть не могла, а сабо подруги ей не налезут и на полступни.

По старой привычке они предпочитали общаться на кухне. Опять же холодильник, кофейник, тостер, микроволновка и прочие нужные агрегаты под рукой. Удобство это? – как говорил герой Аркадия Райкина. Конечно, удобство!

– Могла бы прикупить приличную обувку на случай моего нежданного появления, – попеняла Алла. – Сама щеголяешь в модных сабошках на шпильке, а я по твоей милости должна утюжить грязный пол дорогими колготками. Вот дождешься – зацеплюсь за что-то, поедет стрелка, тогда тебе придется меня переодевать, а это непростая задача, моя дорогая.

Лариса оставила без внимания несправедливый упрек – о чистоте в квартире неустанно заботится экономка Таня – и поинтересовалась:

– А кто помогает тебе одеваться?

– Зося Павловна. Моя экономка обладает ангельским терпением – натянуть колготки на эту толстую жопу, – верная боевая подруга похлопала себя здоровой рукой по бедру, – даже мне проблемно, а уж другому человеку и подавно.

– А если ее нет?

– Хожу голая! – Алла приостановилась и обернулась, изобразив сердитый вид. – Ты давай мне зубы не заговаривай. Быстро отвечай – когда купишь приличные домашние сабо сорок первого размера?

– Сегодня! – с готовностью подыграла хозяйка.

– То-то же, – погрозила пальцем гостья и двинулась дальше, ворча:

– Ежкина мать, да когда же мы дойдем до места назначения! И зачем только мы, две дурынды, прикупили такие идиотские квартиры с длинными коридорами, а самое важное помещение – кухня – находится в самой жопе этого гребаного сарая! Уф, наконец-то добрались, – перевела она дух, приземлившись на удобный кухонный диван. – Мать, угости-ка любимую подругу кофейком. Столько сил потеряла, пока доползла, нужно немедленно подкрепить организм.

– А есть будешь? – спросила Дара, включив кофеварку.

– Не-а.

– Что это с тобой? – удивилась хозяйка. – Неужели ты села на диету?

– Вот еще! – фыркнула гостья, любительница поесть много и вкусно. Дурость уморить себя голодом в напрасной надежде прожить чуть-чуть дольше! Есть отличный способ сбросить лишний вес – массаж; моя массажистка после каждого сеанса теряет не менее двух килограммов.

Лариса расхохоталась, села поближе и обняла Аллу:

– Мать, как же я по тебе соскучилась! Не представляешь, как мне не хватало и тебя, и твоих хохмочек!

– А чего больше? – сварливым тоном поинтересовалась верная боевая подруга.

– Да одно от другого не отделить.

– Ну, тогда наслаждайся моим приятным обществом. Настоящая подруга та, что знает о тебе все и тем не менее тебя любит, – блеснула эрудицией любительница афоризмов и перефраз. – Кстати, дорогая, я прикупила загородный домишко для мамы, а ей милее наша старая дача. Я решила продать новый особняк за ненадобностью, а недавно прокатилась туда и раздумала. Пусть пока будет. Как говорится, каши не просит. Не хочешь как-нибудь заглянуть?

– С удовольствием!

– Вообще-то положено справить новоселье, чтоб я там прижилась. Кот, согласно примете, у меня уже имеется, так что самый важный компонент для будущего действа в наличии. Осталась самая малость – собрать там всю нашу команду.

– Отличная идея! – воодушевилась Лариса, – Честно говоря, мне эта Италия осточертела, соскучилась я и по друзьям, и по родной природе.

– У богатых свои причуды, а у нищих – свои привычки, – хмыкнула Алла.

Лариса подперла щеку ладонью и смотрела на нее в раздумье, колеблясь, сказать или нет?..

– А чего ты вдруг пригорюнилась? – насторожилась верная боевая подруга.

– Да как-то мне тревожно…

– Кончай темнить, подружка! Выкладывай.

– Филипп тебе звонил?

– Звонил.

Подруга помолчала, а Алла посмотрела на нее испытующе:

– Твои тревоги связаны с ним?

– Да…

– Я уже почти догадалась, в чем дело… У тебя когда-то была интрижка с парнем, и ты о нем не очень симпатичного мнения, так?

– Так, – призналась Лара.

– Тоже считаешь его темной лошадкой?

– Гораздо хуже – он корыстный, расчетливый.

– Альфонс?

– Похоже…

– Как давно у тебя с ним было?

– Года три назад.

– И что – тогда он счел тебя недостаточно богатой для роли дойной коровы? – иронично поинтересовалась Алла.

– Да в том-то и дело, что я вела себя по-дурацки…

– То есть стали дойной коровой? – уточнила верная боевая подруга.

– До сих пор противно вспоминать… – вздохнула Лариса. – Неужели все молодые парни – непременно альфонсы?

– Ну, обобщать не буду – всяко бывает. Три года назад тебе было тридцать три, Филу – двадцать пять, разница в возрасте невелика. С точки зрения классического альфонса, ты слишком молода, обычно они выбирают в качестве жертвы баб на пятом десятке. Хотя… Тут вряд ли есть система. Главное – чтобы материал был податливый. А ты, с удя по твоему самобичеванию, проявила слабину?

– Глупостей натворила, – покаялась Лариса.

– Давай-ка излагай свои грешки в подробностях. И не темни, старушка, погрозила Алла пальцем, – а то, не дай боже, опять влипнешь в хреновую ситуевину с отягчающим антуражем. По закону всемирной подлости неприятности случаются в самое неподходящее время, причем в очереди не стоят, а вваливаются все сразу.;, ^ – Познакомились мы на какой-то деловой тусовке. Филипп сказал, что знакомый журналист отдал ему свое приглашение.

– А разве Фил журналист? – перебила ее Алла.

– Вначале он представился свободным художником, потом обмолвился, что иногда сотрудничает с редакциями газет и издательствами, но специализируется по портретам.

– Помнишь, ты спрашивала, чей портрет висит в моем кабинете?

– Я знаю – это его работа. У меня ведь есть точно такой же.

– Как – совсем такой же? – изумилась верная боевая подруга – все же они с Ларисой внешне очень разные.

– Пойдем, покажу.

Лара встала с дивана и направилась в комнату, которую называла «этюд в багровых тонах» – и стены, и вся обстановка там были красно-коричневого оттенка, а потому непроизвольно возникали мрачные мысли.

Этой комнатой не пользовались, и она превратилась в склад ненужных вещей. Подойдя к письменному столу, хозяйка наклонилась и извлекла стоявшую возле стены изрядно запыленную картину.

С первого взгляда Алла поняла, что имела в виду подруга: та же поза, тот же уверенный взгляд через плечо, весь облик очень привлекательной и сексапильной женщины, – в общем, комплимент на холсте… Только туалеты моделей разные: Лариса в изумрудно-зеленом вечернем: платье – видимо, в нем она была в день знакомства с художником. Но различие внешности и одежды не имело значения; самое главное – взгляд женщины, безмолвно говорящий: «Я чертовски хороша и прекрасно это знаю!»

– Видать, наш общий экс-любовник Филя штампует женские лики и каждую бабу изображает столь привлекательно, что ее сердце тут же тает, ироничным тоном прокомментировала Алла.

– Это произошло и со мной, – грустно призналась Лара.

– Со мной тоже, – расщедрилась на ответное признание верная боевая подруга, не любительница лирических излияний. – Увидев свой портрет, я расчувствовалась аж до соплей. Отъявленные циники всегда очень сентиментальны, – порадовала она собеседницу свежепридуманным афоризмом.

– Филипп сказал, что зарабатывает этим, и попросил меня познакомить с дамами, способными хорошо заплатить.

– А он специализируется только на женских портретах?

– Скорее – на богатых женщинах.

– Видимо, у него узкая специализация – предпочитает бизнесвумен, скривилась Алла и обогатила интеллект подруги еще одним афоризмом:

– В богатых женщинах ему больше всего нравятся их деньги. Кстати, я тоже подцепила его на светском рауте.

– Когда мы расстались, я несколько раз видела его на тусовках, но он, завидев меня издали, спешил скрыться.

– Видно, угрызения совести замучили, – съехидничала Алла и снова блеснула интеллектом:

– Совесть тревожит, лишь когда человеку плохо, и спокойно спит, когда ему хорошо.

– Вряд ли Филипп способен переживать из-за своих поступков…

– И сколько ты ему отстегнула?

– Картину он мне подарил.

– Для затравки, – съязвила верная боевая подруга. – И ты заглотила крючок.

– Заглотила, – покаянно вздохнула Лариса. – Влюбилась так, что голову потеряла.

– О, как он красив, проклятый, – процитировала Алла всеми любимую поэтессу.

– Красив… К тому же изображал такие чувства… Ты же знаешь, какая я падкая на красивые слова.

– Как я понимаю, его ухаживания дорого тебе обошлись – и в прямом, и в переносном смысле.

– Да, – грустно кивнула Лариса. – Три недели у нас был бурный роман, а потом Филипп упомянул, что мечтает сделать собственную выставку…

– Но у него, бедненького, нет на это денег, – ехидным тоном продолжила верная боевая подруга. – И ты выложила кругленькую сумму на организацию мнимой выставки. А он взял денежки и смылся.

– Нет, он не скрывался, потом мы еще несколько раз встречались. Филипп сказал, что ему нужны заказчицы, и я познакомила его с Олей Дубровиной. Он поддерживал близкие отношения с нами обеими, но ни я, ни она об этом не подозревали. Ей Филипп говорил, что со мной у него чисто деловые отношения, а мне – что ему всего лишь нужно заработать.

– Ага, а Ольга познакомила его еще с кем-то и так далее. В итоге круг ублажаемых Филей богатых дамочек ширился и множился.

– Скорее всего, так. Как-то раз я случайно встретила его в ресторане с дамой за сорок. По их поведению сразу чувствовалось, что они любовники. Меня это не сильно задело – наши отношения шли на спад, Филипп стал неискренним, все время отговаривался занятостью, да и я поостыла. Увидев его с этой женщиной, я испытала облегчение – не придется объясняться. Он потом звонил, пытался оправдываться, но я не стала его слушать. Фил попросил сохранить наш роман в тайне – тогда я не задумалась, почему, и согласилась. Мне и в голову не пришло, что он предпочитает состоятельных дам.

– Н-да… – Верная боевая подруга помолчала, по привычке почесывая нос, а потом пояснила причину своей задумчивости:

– Надо же – даже я попалась на его удочку… Не могу сыскать своему разнузданному поведению иного объяснения, кроме алкогольного опьянения.

Ее привычная дурашливость немного успокоила Ларису. Раз уж перед чарами Филиппа не устояла Алка, большой знаток мужского пола, что уж говорить о ней… Верная боевая подруга всегда пеняла ей за излишнюю доверчивость, наивность и чувствительность, да и их общий психиатр Лидия Петровна Карелина не раз повторяла: «Лариса, пора бы и повзрослеть, нельзя культивировать собственный инфантилизм». Лишь Казанова просил: «Оставайся самой собой, малышка, я тебя такой люблю». Но три года назад Игоря в ее жизни еще не было…

– Ларка, а ведь я вас с Филей познакомила год назад на презентации в «Орниксе», и вы оба держались как ни в чем не бывало, – напомнила Алла.

– Я его не сразу узнала. За эти годы Фил очень изменился. Раньше имел богемный вид, а на той тусовке выглядел солидным мэном. У меня мелькнула мысль, что он из деловых, но в тот момент мне было не до него. Честно говоря, почти не смотрела на твоего спутника.

– Немудрено. Ты была вся в любви, и никого вокруг не замечала, кроме своего Казановы.

– Лишь несколько месяцев спустя что-то всплыло в памяти, и я поняла, что в «Орниксе» с тобой был Фил. Примчалась к тебе, а ты сказала, что вы давно расстались, и я решила промолчать. Стыдно было… – Лара опустила голову и тяжело вздохнула. – Боялась, ты на меня напустишься… Я и в самом деле вела себя как идиотка…

– Да ладно, мать, не кручинься по ерунде. – Верная боевая подруга не видела поводов для печали, ведь все грехи в прошлом. – Ну дали мы с тобой маху, то бишь художнику по имени Филипп, да и хрен с ним – и в буквальном, и в переносном смысле! От нас не убыло, правда, у него слегка прибыло: на сумму, на которую он тебя облегчил. Но ты у нас дамочка небедная, а хорошая наука дорогого стоит.

– Я потом долго не могла прийти в себя, терзалась и плакала. Не из-за того, что Филипп променял меня на другую, вернее, на многих женщин, а из-за подоплеки его интереса. Неужели я сама по себе ничего не стою?

– Стоишь, стоишь, – заверила исповедница. И тут же сменила тон на дурашливый:

– Ровно столько, сколько на твоем банковском счете.

Лариса и не подумала обижаться на ее ерничанье – уж такова Алка.

– Когда мужчина красиво ухаживает, признается в любви, а потом вдруг остывает, брошенной женщине тоже больно, но, по крайней мере, это не так унизительно, – грустно продолжала она. – Но если единственная цель мужчины – что-то от тебя получить…

Но верная боевая подруга не позволила ей драматизировать прошлое:

– Мать, кончай открывать велосипед и впадать в меланхолию на основе собственных наивных выводов! Чрезмерное самолюбие свойственно тем, кто себя не любит, – поделилась она житейской мудростью, которой обогатилась в беседах со своим психиатром. – И нечего рефлексировать на пустом месте, со скорбным видом изрекая банальности. Печалишься и жалишься, как малолетка, которая отправилась поглядеть на звезды, а ее трахнули в кустах. Но недоумие пацанки еще более-менее простительно, – может быть, мама ее не предупредила, что нельзя шляться с плохими дядями где попало, – а в твоем возрасте – непозволительно. Судя по тому, что ты уклонилась от ответа на вопрос, сколько отвалила альфонсу Фильке, сумма немалая. В моем понимании, мужик, который просит бабки у женщины, – полное дерьмо, чем бы он ни мотивировал свою просьбу. Гусары у дам денег не берут! – напомнила Алла фразу из известного анекдота. – Именно об этом ты должна была задуматься в первую очередь. Сама позволила вытирать об себя ноги, – ведь, по сути, заплатила за Филькины секс-услуги и красивые слова, – а теперь вся исстрадалась. Так не надо было позволять! С чего это ты вдруг стала меценатствовать, а, Савва Морозова доморощенная! Ты хоть другие картины Фила видела? Тянет он на персональную выставку? – По понурому виду подруги она и так все поняла. – Ясен перец, и на выставку малец тебя не пригласил… – И опять ей стало все понятно по выражению лица Ларисы. – Ты догадывалась, что Филя не собирался организовывать выставку, а просто выцыганил у тебя денежек, но тем не менее продолжала с ним встречаться. На помойке, что ль, себя нашла, старуха? С какой стати ты стала платить любовнику? Неужели до тебя не доперло, что он ведет себя как типичный жиголо?

– Филипп не похож на альфонса, – прошептала Лариса.

– Слушай, мать, завязывай с мелодрамой, – одернула ее верная боевая подруга. Видя, что Лара вот-вот расплачется от ее гневных речей, Алла решила немного снизить накал беседы и сменила тон на иронический:

– Надо признать, Филя играет свою роль весьма правдоподобно – любая купилась бы на его сладкие речи. Споет дифирамбы так, что трудно не поверить, ведь очень хочется этому верить. И ведь умен, подлец! Не шаблонно обольщает, заезженных штампов не практикует, у него свой, оригинальный способ. Вначале, эксплуатируя божий дар, делает классный комплимент на холсте, и у бабы от счастья в зобу дыхание спирает, а потом проникновенно смотрит ей в глаза и с придыханием, очень убедительно произносит положенные фразы. «Я тебя такой вижу», – передразнила она художника. – И малюет всех баб одинаково, и говорит одни и те же слова, зная, что все это в совокупности растопит женское сердце. И ведь прав, стервец! – рассмеялась неунывающая Алла. – Честно признаюсь – эта фраза меня подкупила. Я и так высокого мнения о собственной персоне, и это мнение заслуженно, поделилась она с подругой еще одним свежесочиненным ироничным афоризмом и на ходу придумала еще парочку:

– Люблю правду, как бы она мне ни льстила. Комплиментов, как и денег, не бывает чересчур. И все же приятно греет женское тщеславие, когда твои прелести оценят не только вербально, но и увековечат на холсте. Да и на Филькин талант я купилась – всегда благоговела перед теми, кого Боженька наградил сверх положенного.

– До чего же противно…

– Не бери в голову, мать, – беспечно отмахнулась верная подруга. – У тебя с ним было аж три года назад. Прошлое – оно и есть прошлое. Не нужно омрачать настоящее грехами прошлого.

Лариса молчала, опустив голову.

– Что тебя так тревожит, старушка? – Алла приподняла ее подбородок и посмотрела подруге в глаза. – А ну-ка, быстро колись – что еще было, помимо безрадостного романа трехлетней давности?

– Вдруг Филипп начнет меня шантажировать…

– А ты дала повод для шантажа?

– Я тогда совсем голову потеряла…

– Ну и?..

– У него есть мои фотографии – он сказал, что хочет написать меня обнаженной.

– На фига художнику писать с фоток, когда есть живая натура? изумилась верная боевая подруга.

– Филипп предупредил, что позировать очень утомительно…

– Ах, какой же наш малец заботливый! – кривляясь, прокомментировала Алла. – И ты решила, что его беспокоит, как бы ты не перетрудилась, лежа перед ним голышом?

– Но ведь многие художники пишут своих возлюбленных, – вяло оправдывалась Лариса.

– Вот именно – пишут. А с фоток копируют только покойников. Зачем ты позволила ему себя снимать, балда?

До этого момента Алла многое говорила подруге преимущественно с воспитательной целью, на будущее. Но сейчас встревожилась. Это ж надо так подставиться! Была 6 Лара наивной дурочкой лет восемнадцати – тогда какой спрос! – опыта никакого, в голове бродят романтические бредни. Но в ее возрасте некоторые уже умудряются стать бабушкой, а Ларка все еще никак не вырастет из гимназического платьица, которое напяливала на нее бабушка, гордившаяся дворянским происхождением. В итоге подружка с завидным постоянством совершает одну глупость за другой.

При их теперешнем статусе нужно быть вдвойне осмотрительными – они все время на виду. Желающих урвать с них куш немало. Хватает и завистников, мечтающих напакостить, – обе бизнес-леди, по мнению недоброжелателей, слишком быстро достигли успеха. Пять лет пахали не разгибаясь, заработали не только капиталы, но и хорошую репутацию, и вот на тебе! Ее подруга, Лариса Николаевна Ивлева, считавшаяся порядочной женщиной и даже заслужившая своей неприступностью прозвище Снежная Королева, – с людьми своего круга ни-ни, никаких вольностей, только вежливая любезность, проявила вопиющую беспечность! Позволить такую глупость только потому, что влюблена? Да мало ли в кого Лара была влюблена! Но ведь сохраняла голову на плечах, а с этим позорным альфонсом расслабилась и утратила бдительность.