Текст книги "Все леди делают это"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Ладо – лжец, – уверенно сказала Инна. – У нас с ним был роман на четвертом курсе, с тех пор я не верю ни единому его слову.

– Когда я слушала Сержа, то думала, что напрасно он так казнится, продолжала Алла. – В чем его вина? В том, что женился на нелюбимой? Так ведь Рита знала, что он ее не любит. И тем не менее настойчиво его добивалась и, по сути, встряла между нами. Признаюсь как На, духу – если бы Серега не женился, у нас с ним опять завертелся бы роман. Можно даже сказать, что Рита отняла его у меня… После Серегиной женитьбы я так оскорбилась, что о возобновлении отношений и речи быть не могло. Да и любая женщина на моем месте почувствовала бы себя уязвленной. У меня не было никакого желания терпеть Ритино общество, когда он приводил ее в нашу компанию, я злилась, полагая, что Серж приволок ее намеренно, а она хотела подчеркнуть, что он достался ей, и уесть меня.

– Мне кажется, Сергей не горел желанием брать ее с собой на вечеринки, – подала голос Катя. – Рита сама навязывалась, а он уступал. Что ей с нами делать-то? Никого не знает, ее тоже никто не знает и знать не желает, мы на два курса старше, у нас свои интересы, свои разговоры, мы хохочем, травим байки, а она сидит в углу, как нахохлившаяся сова, и только глядит, как мы веселимся, флиртуем и танцуем.

– Видимо, Сережа ее стыдился, – предположила Нина. – Вспомните, бывало, за весь вечер даже ни разу к ней не подойдет. Он с нами, а Рита в сторонке. Да и не пара она ему по всем статьям – ни ума, ни красоты, ни обаяния.

– Другие наши женатики никогда не приходили со своими половинами, добавила Ольга. – Я к тому времени уже была замужем, но мне бы и в голову не пришло приволочь с собой мужа. С благоверным нужно ходить в гости к родственникам, а не на вечеринки сокурсников. Студенческая компания – это особое сообщество, посторонним там делать нечего.

– Зачем же Рита таскалась на наши междусобойчики?.. Как думаете, девочки? – Катя обвела глазами подруг.

– Говорю же вам – она культивировала у Сергея чувство вины, напомнила Люлю. – Поначалу Ритка еще не нащупала его болевую точку и хотела побольше выяснить о муже. Да и с тебя, Алла, глаз не сводила. Не могла же она отпустить его в компанию, где ее муж окажется в обществе любимой женщины! Потому зорко следила за ним и за тобой. Но подражать тебе ей было не под силу, и она отыскала другой способ удержать мужа – рассказывала о своем детстве, давила на жалость. Могу поклясться собственной головой Рита многое преувеличила, а то и просто приврала. Лживым людям я вообще не верю, а она была насквозь фальшивая. Поняла, что можно сыграть на сострадании Сергея и начала вовсю эксплуатировать это качество. Мол, я и так несчастна и одинока, у меня никого, кроме тебя, нет, мне некуда уйти, но я вдвойне несчастна по твоей милости, потому что ты меня не любишь.

– Ты права, Люлю. – Тамара прониклась антипатией к Рите уже после разговора с Ладо, а теперь и подавно. – Вспомните, какой жалкой она выглядела на наших вечеринках. Да любая женщина, у которой есть хоть капля самоуважения, после первого же раза наотрез отказалась бы ходить с мужем на междусобойчики в его постоянную компанию, потому что она там лишняя! И ему за нее неловко, раз она не вписывается в компанию, да и ей-то что за радость чувствовать себя чужой? Если все тебя игнорируют, зачем же навязываться?!

– А затем, что Рита демонстрировала не нам, а мужу, какая она одинокая и несчастная, – снова заговорила Люлю. – С нами Сергей веселый, поет, танцует, смеется, но, вернувшись с женой домой, ощущает вину – ведь он развлекался, а та скучала в углу. Рита смотрит на него глазами побитой собаки, а ему стыдно, он ощущает себя виноватым. В следующий раз, когда Серега опять собирается на наш сейшн, жена заранее горестно вздыхает, мол, ты пойдешь к друзьям веселиться, а я останусь дома одна… Он капитулирует и берет ее с собой. И все опять повторяется. В конце концов у него сформировалось стойкое убеждение – она одинока и несчастна. Да почему одинока-то! У нее были сокурсники, там тоже собирались компашки, шла бы туда, чего ей к нам-то лезть! Но им унылая Рита Незнамова была не нужна, вот ее никто и не приглашал. Да и злая она была, завистливая и недоброжелательная, грязь собирала, нарочно выпытывала про всех. Таких людей никто не любит, все стараются держаться подальше. Кто ж виноват, что у нее такой противный характер?! Что ж теперь – если сирота, так все должны вокруг нее скакать, что ли? Сироту жалко, когда она еще несмышленыш, а Рита всем жаловалась на свое сиротство и в двадцать лет, и даже в тридцать четыре! С одними она была высокомерной, а другим уже при первом знакомстве выкладывала историю своего детства. И такой скорбный вид примет, – ну просто актриса! А если человек ей ничем не выгоден, – нос дерет, кичится, что у нее богатый муж, хвастает, что зарплата идет на мелочи. Многие журналистки еле-еле концы с концами сводят, а Ритка при них нарочно сорила деньгами, на пустяки прилюдно тратила столько, сколько мы за три месяца зарабатываем. Мне рассказывала приятельница, которая одно время с ней работала, как Ритка при ней купила дорогую зажигалку и говорит: «У меня их целая коллекция, хочешь, подарю, тебе ведь такие вещи не по карману». Представляете? Унизила и довольна. Риту все сторонились, а ее жалостливые истории всех раздражали – ну сколько можно! До пенсии, что ли, она собиралась рассказывать про свое сиротство?! Я вот своего отца вообще не знаю, а мать меня ненавидела и за любой пустяк порола ремнем так, что я неделями сесть не могла, но хоть кому-то я об этом сказала? Первый раз говорю, Бог свидетель. Не считаю, что человек вправе сваливать на других свои проблемы.

– Люлюшечка, бедная… – Жалостливая Олеся чуть не прослезилась, вскочила и, подойдя к сокурснице, обняла ее, но та отмахнулась:

– Да ладно, Леська, это дела прошлых дней. Я просто в тему упомянула. На мой взгляд, непорядочно давить слезу, одарив собеседника душещипательной историей из личной жизни. А Сергея Ритка морально мучила, я точно знаю. Сделала его без вины виноватым и этим привязала к себе крепко-накрепко. Он не мог ее бросить – она же, по его мнению, без него бы пропала! Серега человек порядочный, потому и терпел, как терпят в доме шелудивую собаку, если та нечаянно забрела, даже если она гадит по всем углам. Я частенько виделась с ним по работе, потому знаю, что говорю.

– Невозможно заставить себя полюбить, – вступила в беседу Лена. – Да и Рита не имела морального права требовать от мужа любви. Допускаю, она надеялась, что время лечит, но с тех пор прошло шестнадцать лет. Не верю, что можно страдать так долго. Могу объяснить это только тем, что Рите самой нравилось упиваться своими страданиями, а это называется мазохизмом. Я, между прочим, тоже была мазохисткой, пока наш психиатр Лидия Петровна не разъяснила, что лежит в основе моего поведения. Другая на месте Риты либо смирилась бы и не смотрела на мужа несчастными глазами, всем своим видом демонстрируя, что несчастна по его вине, либо развелась с ним. Она считала себя жертвой, хотя на самом деле жертвой был Сергей.

– Эгоистично удерживать возле себя мужчину, который тебя не любит, спекулируя на своем несчастном детстве, – добавила Зина. – Уж в этом-то он точно не виноват.

– Рита создала у мужа мнение – мол, он ей должен, и все. – Люлю решила довести свою мысль до конца. – Планомерно третировала его тем, что он относится к ней не так, как ей хотелось. Не орала, не скандалила, зато изводила его своим несчастным видом и упреками в неявной форме. Еще раз повторю, притворство – черта ее натуры. Сама в бриллиантах, дорогих туалетах, на машине, все куплено на деньги мужа, но упорно и весьма умело играла роль несчастненькой. Мол, я так тебя люблю и так страдаю, что ты ко мне равнодушен… Серега парень добрый, жалел эту стерву и ощущал вину непонятно за что. А она ни капли его не любила.

– Надо же… – Алла до сих пор не участвовала в беседе, слушая подруг и поражаясь услышанному. – А Серега уверен, что Рита была ему верной подругой, да и мне казалось, что он для нее – свет в окошке.

– Все фальшь! – уверенно заявила Люся. – Такой врушки и притворщицы свет не видывал. Когда ей надо – глазки опустит, вся из себя скромница, а в другие моменты – взгляд как у акулы, и сразу видно, что хищница, проглотит и не поперхнется.

* * *

…За эти годы финансовое положение семьи Якова Борисовича заметно поправилось. Обожаемая дочка Сонечка вышла замуж, любящий папа приобрел молодым однокомнатную квартиру, но, став вскоре дедом, озаботился покупкой двухкомнатной. Сонечка не работала, сидела дома с двухлетней дочкой, и Яков Борисович ежемесячно подбрасывал ей на молочишко. Зять попался непутевый, о пропитании семьи не заботился, мало того, постоянно клянчил у жены, так что теперь на иждивении Якова Борисовича, помимо Сонечки, оказались еще две души.

Сказав приятелю Эдику Нечаеву: «Ради Сонечки я готов терпеть десяток Бобковых», – он ничуть не преувеличил. И терпел. А что делать? На что станет жить дочка, если папа прекратит ей помогать? На оболтуса-мужа никакой надежды, а у нее ребенок.

Помимо тысячи долларов в качестве литагента Астраловой, Корн получал немалый кус от Нечаева – ведь романы Астраловой стали успешными во многом благодаря терпеливому литагенту. Его основной задачей было удерживать экс-мадам Бобкову от эксцентричных выходок, которые могли отрицательно сказаться на ее популярности, а следовательно, на тиражах и доходах издательства.

* * *

– Мне казалось, что мужчина предпочитает общество женщины, с которой ему психологически комфортно, – вступила в беседу Катя.

– Так-то оно так, но это на этапе, когда он выбирает подругу жизни. Будучи невестой, она ласковая кошечка, а коготки показывает лишь потом, просвещала подруг по-житейски мудрая Люся. – И вот оказывается, что мужчина связал жизнь со стервой, но уже пошли дети, общее хозяйство, то да се. Некоторые женщины весьма ловко умеют отравить мужу жизнь. Почует такая его слабину и зудит с утра до ночи: «Я тебе отдала свою молодость, надеялась, что получу человеческое отношение, а ты…» И многие мужчины уступают, лишь бы жена отстала. А она раз добилась уступки, два, потом еще и еще, и вот он уже у нее под каблуком. Но супруга продолжает его пилить – чтобы, не дай бог, не расслаблялся и по-прежнему делал все, что ей желательно. Таких семей я насмотрелась немало. Иногда хочется сказать: «Ну что ты его совсем затуркала-то?! Отличный мужик, все тащит в дом, чего ты к нему все время придираешься и требуешь-требуешь-требуешь, как жадная старуха из пушкинской сказки про золотую рыбку?! На себя-то посмотри – кто ты есть, чтобы позволять себе столь завышенные притязания?» Потом я поняла, что некоторые просто клинические дуры, не сознающие ни своего ничтожества и алчности, ни того, что им сказочно повезло с мужем – другой бы бросил ее в одночасье. А иные женщины проводят такую тактику сознательно, создавая у супруга впечатление, будто он ни на что не годен, и она оказывает ему великое благодеяние, оставаясь его женой. Тем самым вырабатывает у него стойкий комплекс неполноценности – мужчина думает, что он и в самом деле никчемный неудачник, ни одна приличная женщина не станет с ним жить, так что нужно держаться обеими руками за супругу. А та рада-радешенька – и к другой не уйдет, и пляшет под ее дудку.

– О Сергее не скажешь, что он никчемный, – возразила Алла.

– Полагаю, в целом Ритина тактика была примерно такой же, лишь тематика иная. Есть женщины, умеющие все перевернуть с ног на голову, напрочь забыв, что явилось первопричиной, и способные насмерть стоять на своей версии. Рита была такая же твердолобая. Не сомневаюсь, она уже давно вытеснила из памяти, что сама отчаянно добивалась Сергея, и уверовала, что он женился, оценив ее немыслимые достоинства. И тогда лейтмотив: «Ты мне должен, и все!» Должен обеспечивать материально, должен уделять много внимания, чтобы она ощущала себя любимой женой. А поскольку последнего быть не могло, Рита намеренно внушала мужу чувство вины за то, что он не может дать ей то, на что она, по ее мнению, имеет полное право. Сергей попросту откупался, а Рите только этого и надо было.

– Ну и стервь… – не сдержалась верная боевая подруга.

– Не то слово! – воскликнула Люся. – Махровая эгоистка, циничная дрянь, урвавшая хороший куш и убежденная, что получила его заслуженно. Одна из сотрудниц их редакции рассказывала мне о возмутительном случае. Как-то раз она пожаловалась на свои семейные проблемы, а Рита пренебрежительно заявила: «Каждая женщина заслуживает своего мужа». Все, кто присутствовал при этом, просто рты разинули. Каково самомнение, а?

– А мы-то считали ее серой мышкой, я называла ее тенью и не замечала в упор…

– По многим высказываниям было ясно, что она взяла реванш за прошлое и убеждена, что это ее заслуга.

– С определенными оговорками с этим можно согласиться – ее «заслуга» в том, что она заставила Сергея ощущать себя виноватым – непонятно в чем. Он ее насильно замуж не тащил, на продолжении семейной жизни не настаивал и был бы рад, если бы женушка сама убралась подобру-поздорову, но заговорить о разводе не осмеливался – боялся нанести ей душевную рану.

– Какую рану?! – вскричала Люлю. – Да таких, как она, ничем не прошибешь! Хоть оплеуху ей дай или в морду плюнь – утрется и продолжит тянуть одеяло на себя. Если ей что-то не нравилось в их браке – какие проблемы?! Сбегала в загс, подала заявление и через месяц свободна, ищи себе другого лоха. Не больная, не калечная, какая-никакая работа имеется, а детей нет. Но нет, эта барракуда поедом ела мужа и делала вид, будто несчастна, а он – виновник ее горестей и потому должен расплачиваться за ее загубленную молодость.

Алле было ужасно жалко Сергея и вместе с тем непонятно – как же он всего этого не сознавал? Не слепой же. Умный мужик. Или все дело в том, что он неисправимый идеалист?

– Рита чрезвычайно гордилась собой, – уверенно произнесла Люся. – Ведь дело не только в том, что она стала Сережиной женой, хотя по всем параметрам ему не пара, но и в том, что их брак продолжался так долго. Женить мужика на себе непросто, но можно, а вот удерживать столько лет это уже нечто…

– Знаете, девицы, ничуть не удивлюсь, если выяснится, что терпение Сержа лопнуло, и он в сердцах спихнул ненавистную женушку в Москву-реку, задумчиво проговорила верная боевая подруга. – И если это так, мы – могила.

* * *

…Помимо несносного характера, у экс-мадам Бобковой, а ныне известной писательницы Изабеллы Астраловой была еще одна черта, не на шутку тревожившая Эдуарда Леонидовича и Якова Борисовича, – она любила выпить. Корн и раньше подмечал, как работодательница нередко являлась домой навеселе, а ее литсекретарь Лиза жаловалась ему, что та частенько посылает ее в магазин за горячительным.

– Продавщица винного отдела, наверное, думает, что я алкоголичка, плакалась девушка на свою нелегкую участь. – Постоянно меняю магазины, и все равно каждый раз неудобно, ведь мадам предпочитает водку и требует, чтобы я приносила сразу несколько бутылок. Яков Борисович, повлияйте на нее.

– Ну как я могу на нее повлиять, – разводил тот руками. – Ты же знаешь, что наша курица делает только то, что хочет. А уж теперь, возомнив: себя известной писательницей, и подавно.

– Но как же мне быть? Я журналистка, а не прислуга! Меня взяли литсекретарем, а не девчонкой на побегушках, тем более за водкой.

– А у тебя есть возможность заработать такие деньги где-то еще? задал литагент риторический вопрос.

Он сам устроил Лизу на это место, когда ее уволили из еженедельника «Все обо всем» за компиляцию эксклюзивного материала из солидного издания. Судебное разбирательство длилось долго, процесс освещался в прессе, и теперь на Лизиной профессиональной карьере можно было ставить крест.

Когда Яков Борисович составил ей протекцию, девушка была несказанно рада. До этого она полгода обивала пороги редакций газет-журналов и везде получила отказ. О недавнем скандале все знали, да и самой Лизе нечем было похвастаться, таланта в ее статьях не ощущалось. Ничего особенного, всего лишь рядовая пчелка из малотиражного еженедельника, к тому же так глупо подставилась, беззастенчиво украв чужой материал, что не делает ей чести.

Оставшись не у дел, девушка лишилась заработка, пусть и небольшого, но все же раньше ей не приходилось просить у матери на колготки и сигареты, а теперь та ее поедом ела: «Тебе двадцать шесть лет, а зарабатывать так и не научилась, дармоедка чертова, зачем рвалась на журфак, какая из тебя журналистка, шла бы в продавщицы. Пока училась в институте, сидела у меня на шее, да и теперь с нее никак не слезешь» – и прочее в том же духе. И вдруг такая удача! – пятьсот долларов ежемесячно, да и работа литсекретаря близка ее профессии.

Но она, бедная, даже не предполагала, что ее ожидает. Лизе приходилось общаться с истеричной работодательницей больше всех, а та обращалась с девушкой как с прислугой, всячески третировала, а если была не в духе или пьяна, могла кинуть в нее чем попало.

Однажды Корн увидел, что вся левая половина лица литсекретаря заплыла синяком.

– Она, когда выпьет, совершенно ненормальная, – всхлипывая, поведала Лиза. – Вчера я один раз сходила за водкой, а потом наша стерва снова меня послала. Я отказалась, а она стукнула меня бронзовым подсвечником, чуть глаз не выбила. Я еле сдержалась – так хотелось схватить другой подсвечник и шарахнуть ее со всей силы. Когда-нибудь я все же не выдержу. Кому нужна эта тварь?! Зачем она коптит небо?! Вы сделали из нее знаменитую писательницу, но это же обман!

– Я поговорю насчет тебя в редакции одной газеты, она недавно открылась, – пообещал Корн. – Правда, оклад там мизерный, раз в пять меньше теперешнего.

Он выполнил свое обещание, но Лизу не взяли, и ей пришлось остаться в качестве девочки на побегушках.

Девушка жила с матерью, отчимом и сводной сестрой Машей в небольшой двухкомнатной квартире и мечтала о собственном жилье. С Машей они были в контрах – той хотелось слушать забойную попсу, приводить к себе бойфренда и одноклассников, но приходилось делить комнату с Лизой, а та, по мнению младшей сестры, жуткая зануда и придира. Отчим ее презирал и называл «захребетницей», мать не чаяла сбыть старшую дочку с рук, но уже потеряла надежду. «Кому ты нужна со своей прыщавой мордой! – злилась она. – Никто на тебя не польстится, а ты еще нос дерешь! Вышла бы за Витьку, у него однокомнатная квартира, так тебе ж подавай с высшим образованием, простой парень тебя не устраивает!»

Теперь приличный заработок позволил Лизе решить многие проблемы. Девушка отдавала полторы тысячи рублей матери, сестре тоже кое-что перепадало, и они стали гораздо лояльнее, отчиму с зарплаты преподносилась бутылка дорогого виски, в будни падчерица частенько баловала его парой бутылок пива, и теперь тот поглядывал на нее более благосклонно. Так что отношения с домашними более-менее упорядочились лишь благодаря тому, что Лиза оставалась в прислужницах у Астраловой и имела высокий оклад.

Девушка приоделась, прошла курс лечения у косметолога, и теперь ее кожа стала чистой. Да и на квартиру удавалось откладывать. Она скопила уже семь тысяч долларов, еще немного потерпеть, и можно купить однокомнатную, пусть в отдаленном районе, но все же свое жилье.

Недавно Лиза познакомилась со студентом Суриковского института Сашей Марчуком. Парень на четыре года младше, но какое это имеет значение! Правда, с появлением в ее жизни бойфренда процесс накопления денег на будущую квартиру резко снизился – у Саши всего лишь стипендия, а ему нужна своя мастерская. Хорошие краски нынче стоят дорого, да и все остальное требует немалых расходов. Он талантлив, и Лиза Сайкина в своих мечтах видела себя Елизаветой Марчук, супругой известного художника Александра Марчука.

В арендованной под мастерскую квартире влюбленные устраивали свидания, периодически там собиралась компания его приятелей-художников, Лиза частенько оставалась ночевать и мечтала со временем переселиться насовсем.

Все это позволяло ей терпеть приступы дурного настроения работодательницы. Поплакавшись Якову Борисовичу на очередную безобразную выходку «неземного существа» и бормоча про себя: «Чтоб ты сдохла, паскуда, алкоголичка проклятая!» – девушка отправлялась в очередной рейд по винным отделам.

* * *

– Рита двуличная и подлая, – добавила еще штрихов к портрету Люся. Любительница ударить исподтишка, очернить, причем преподнесет так, что ей верят. В нашей редакции работает журналистка. Маша Кравченко, она пришла к нам из еженедельника «Все обо всем». Маша рассказывала, как Рита планомерно ее выжила, чтобы занять место, хотя у нее не было диплома журфака. У меня его тоже нет, но я уже наловчилась. А Рита была вообще необучаема. Глупа невероятно и очень самонадеянна. Никого не слушала, будучи убеждена в собственной непогрешимости, а если кто-то делал ей обоснованные замечания, ни за что не признавала, что не права, а потом так обмазывала, что ее коллеги просто диву давались. Первые годы ей доверяли лишь простейшую работу – на большее она не способна. Рита всех исподтишка поливала грязью, а в глаза улыбалась и любезничала. Если выяснялось, что она кого-то чернила, Рита без зазрения совести лгала – мол, это не я так говорила, а тот, кто вам это передал, я же, напротив, выразила ему свое неодобрение необоснованными обвинениями, а этот человек затаил на меня злобу и так некрасиво отомстил. И была так убедительна в своем наглом вранье, что ей верили. Но это поначалу. Потом-то ее уже раскусили. В итоге интригами и клеветой она подсидела Машу. И так поступала всегда.

– А Серж так проникновенно о ней говорил… – вздохнула Алла. – У меня сложилось впечатление, что он совсем не знал свою половину и идеализировал ее.

– Она расчетливо завлекала его! – вмешалась Тамара. – Изображала эдакую стеснительную скромницу, стояла в сторонке с букетом роз, не сливаясь с толпой поклонниц, будучи уверена, что Сергей обратит на нее внимание.

– Да, ставка на его характер оказалась верна, – согласилась верная боевая подруга. – Бедный Серж… Попался на крючок примитивной хабалки. Да к тому же романтизировал ее.

– А с ее стороны был тонкий расчет, а вовсе не беззаветная преданность, как он представлял.

– И тут я невольно разрушила ее план. Серж перестал концертировать и надумал выучиться на журналиста. Она-то полагала, что он будет зарабатывать концертами, прославится, а Серега пять лет учился, потом завоевывал себе имя. Он говорил, что Ритка меня терпеть не могла, и решил, что это ревность. А она возненавидела меня за то, что я невольно лишила ее лакомого куска.

– И ревность тоже, – вмешалась Марина. – Ведь все эти годы Сергей тебя любил.

– А я об этом даже не подозревала.

– Зато теперь расцвела.

– А что – это так заметно?

– Заметно, – рассмеялась «самаритянка».

– Н-да… А я-то надеялась сохранить наш реанимированный роман в тайне…

– Да нас-то чего опасаться?

– А я и не опасаюсь. Просто констатирую, что теряю форму, – раньше умела сохранять свои интрижки в тайне, а теперь разучилась.

– Так то были интрижки, а тут любовь, – резонно возразила Марина.

– И то верно, дорогая, – согласилась верная боевая подруга. Вообще-то я темнила не из склонности к конспирации, а чтобы меня не обвинили в пристрастности.

– Никто не собирается тебя обвинять! – возмутилась «самаритянка». – Я, между прочим, только что тихо удивлялась, какая ты стала воздержанная. По отношению к любому другому человеку, услышав про его подлые деяния, ты бы давно уже разразилась матерной тирадой, а сейчас ведешь себя корректно. Но я думала, что тут сыграло роль облагораживающее влияние Сергея.

– И это тоже, старушка, – кивнула Алла. – Серж повлиял на меня резко положительно. Но есть и другая причина – мне казалось неэтичным матюгать покойную жену любовника.

– Да Рита это заслужила!

– Ну, раз я получила индульгенцию, то не буду отказывать себе ни в чем, – рассмеялась верная боевая подруга.

* * *

…Личный имиджмейкер непишущей «писательнице Астраловой» в общем-то не требовался, но капризная дамочка пожелала иметь такового в штате своей обслуги.

Даниил Фаргин, как и Лиза, стал мальчиком на побегушках, ему тоже приходилось бегать за водкой, если никого под рукой не оказывалось. Помимо этого, он заботился о туалетах работодательницы, привозил ей модные наряды из дорогих бутиков, а если они ей не нравились, менял на другие.

Став затворницей, Валентина Вениаминовна потребовала, чтобы в доме постоянно пополнялся запас, спиртного. Эту обязанность возложили на шофера, но истеричная пьянчужка порой опустошала припасы быстрее, чем тот успевал их подвозить, и тогда Якову Борисовичу, Лизе или Даниилу опять приходилось брать эти функции на себя.

Спустя пару месяцев Валентине Вениаминовне надоело надираться в одиночку, и она потребовала, чтобы литагент составил ей компанию – ей хотелось поговорить о себе и своих достижениях, а для этого нужен слушатель. Корну ничего иного не оставалось, как внимать ее пьяному бахвальству. Памятуя о том, что печень – орган не парный и жизнь дается только один раз, в результате определенной тренировки Яков Борисович научился незаметно для собутыльницы выливать содержимое своей рюмки в один из горшков с экзотическими растениями, в обилии расставленными по всей квартире, и тем самым успокаивал себя, что продлил собственное существование еще на несколько дней.

Правда, капризным растениям почему-то не нравилась продукция отечественной водочной продукции, и спустя некоторое время они желтели и засыхали.

Даниил, проникшийся сочувствием к коллеге по несчастью, – хозяйка заставляла пить и своего имиджмейкера, – регулярно обновлял зеленые насаждения, а работодательнице объяснял, что тропические растения не переносят табачного дыма – она много курила, а уж подвыпив, вдвое-втрое больше обычного.

* * *

– Люлю, а как на твой взгляд, мог Ладо спихнуть Риту в воду? поинтересовалась Алла.

Сокурсница ненадолго задумалась, а потом уверенно заявила:

– Мог.

– Поясни.

– Несмотря на имидж рубахи-парня. Ладо человек с комплексами. Сергея он не простил, я это точно знаю, мы часто встречались на журналистских тусовках. Мартов обошел его по всем статьям. Рита бегала за Ладо, а потом стала поклонницей Сережи, ты тоже предпочла Сергея. Мне кажется, что Владимир Кохадзе пошел в журналистику только ради того, чтобы утереть нос сопернику. Полагаю, Ладо постоянно держал Сережу в поле зрения и ревниво следил за его успехами. Когда тот отказался от карьеры барда и занялся журналистикой, Владимир обрадовался. Раньше он не имел возможности с ним соперничать – петь не умеет, – а в иной области у него появился шанс. Мартов поступил на журфак, но Кохадзе лентяй, мотылек. Он решил, что второе образование ему ни к чему. Словом парень владеет, пишет складно, вот и ринулся в журналистику, надеясь обскакать соперника, ан не вышло. Теперь Серега – известный журналист, а Владимир Кохадзе – рядовой писака, каких многие тысячи.

– Вне всякого сомнения, он стал любовником Риты, чтобы увесить соперника рогами, – уверенно произнесла Алла.

– И попал в капкан – Рита отыгралась за прошлое. У нее была склонность обо всех людях собирать сведения, особенно то, что их чернит. С ней могла доверительно поделиться мать Ладо, Рита любила выпытывать подробности, вызвав человека на откровенность. Бросить оскорбление в лицо – не ее тактика, она предпочитала действовать исподтишка. А потому на всякий случай приберегла информацию и не сделала ответный выпад шестнадцать лет назад, когда Ладо ее послал. Но позже Рита наверняка с ним поквиталась, ударив по самому больному.

– Ладо не стерпел, врезал ей, и она утопла, – азартно продолжила верная боевая подруга. – Туда ей и дорога, то бишь на дно.

– Рите могла быть известна и его сокровенная тайна, которую она берегла до поры до времени.

– Тоже мне тайна, – фыркнула Алла. – То, что у него плохо стояло, явилось важной причиной, по которой наш роман был столь скоротечен.

– Но ты никому об этом раньше не говорила, да и его тоже не унизила, а Рита могла оскорбить Ладо, когда они стали любовниками.

– С нее станется и шантажировать его, мол, если ты меня бросишь, я поведаю в журналистском кругу, что у тебя сексуальные проблемы, да и вообще ты пшик, а не мужчина, – добавила Зина.

– У Ладо мог быть еще один мотив – намерение подставить Сергея, выдвинула новую версию Зоя. – Ведь на Владимира никто не подумает, а Сережа ее муж, и их супружеские отношения были далеко не безоблачны.

– Или комплекс причин: стремление избавиться от шантажистки, обида, оскорбленное самолюбие плюс желание свалить убийство на Сергея.

– Неужели наш Ладо такой подлый? – усомнилась Олеся, до сих пор остающаяся идеалисткой, не желавшей видеть чужих недостатков.

– Есть, есть в нем второе дно, – заверила Алла.

– Да и мне показалось, что он частенько напрягался, когда я затрагивала опасную тему, – подтвердила Тамара.

– Люлю, тебе известен еще кто-либо, люто ненавидевший Риту? – спросила верная боевая подруга.

– Все, – убежденно ответила сокурсница.

– Так не бывает, – усомнилась Алла.

– Ну, может быть, это слишком сильно сказано, но то, что все имевшие возможность общаться с Ритой относились к ней крайне неприязненно, а некоторые и в самом деле ненавидели, – бесспорный факт.

– Значит, подозреваемых море…

* * *

…Поначалу имидж «затворницы» был нужен только для раскрутки Астраловой, дабы подчеркнуть оригинальность будущей знаменитости, но Эдик с Яшей предполагали, что потом она будет вести образ жизни, положенный известной писательнице, – участвовать в светских мероприятиях, телевизионных передачах, встречах с журналистами, презентациях новых книг. Все это работает на популярность. Сколько можно эксплуатировать имидж «чудачки» и «оригиналки»! Все приедается, то, что было необычно пять лет назад, сейчас воспринимается уже без особого интереса, значит, нужно двигаться дальше. Застывать в стереотипном образе нельзя, все ушлые звезды время от времени капитально меняют имидж, чтобы привлечь к себе еще больше внимания. Слава изнашивается.

Но вышло так, что создатели «писательницы Астраловой» сами себя загнали в капкан – вначале уговорили ее не выходить из дому, а та со скуки налегала на спиртное, да к тому же стала требовать, чтобы ей приводили смазливых молодых людей для сексуальных утех.

Яков Борисович категорически отказался от роли сутенера, и эти функции пришлось взять на себя Даниилу. Веселое времяпрепровождение в обществе бутылки и резвых юношей так понравилось бывшей мадам Бобковой, что теперь она уже не рвалась на публику – развлечений ей хватало и в собственном жилище.