Текст книги "Все леди делают это"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Да я и сама это поняла, мой Санчо Панса, – со вздохом произнесла она. – Самый действенный способ отвести от них подозрение – найти настоящего убийцу.

– Таиска эту паскуду замочила, – уверенно произнес он.

– Может, и она, – не стала спорить Алла.

* * *

Остаток дня верная боевая подруга бесцельно бродила по квартире. Толик, видя, в каком черном дауне обожаемая начальница, сидел в кресле, боясь даже шелохнуться, лишь провожал взглядом, когда она проходила мимо.

Олег тоже к ней не лез, найдя прибежище в спальне. Он знал о сегодняшних похоронах и полагал, что Аллино состояние вызвано болью утраты. Та, как всегда, скрыла от нею, что занимается расследованием.

Даже любимый котенок не развлек ее. Слоняясь из комнаты в комнату, она держала его на сгибе здоровой руки, а сэр Персиваль пытался поймать лапкой качающуюся над его мордочкой прядь ее волос. В другом настроении хозяйка тут же затеяла бы с ним любимую игру, но сейчас она лишь морщилась, когда острые коготки Перса запутывались в ее волосах.

– Алка, давай напишу следаку чистосердечное, будто я эту сучку Ритку в воду скинул, – наконец не выдержал верный оруженосец и мастер деликатных решений всевозможных проблем.

– И что – ляжешь из-за этой дряни на нары?

– Да ну! – скривился ее преданный Санчо Панса. – Посижу полгода в СИЗО, а после пойду в отказ. Когда ее замочили-то?

– Предположительно семнадцатого мая.

– Щас вспомню, где мы тада были.

– Не напрягайся. С утра ты отвез меня в психиатрический центр, а потом мы поехали на нашу дачу.

– Во! – обрадовался он. – И мать твоя тама была, и соседка меня видала. А ты гришь – на нары! Фиг-то!

– А полгода в СИЗО?

– Ха! – беспечно отмахнулся бывалый Толик – все ж два срока отсидел.

– Нет, Толян, это уж слишком. Надо искать настоящего убийцу.

– Да че его искать-то, – пробурчал тот, видимо уже твердо решив, что это одна из сестер. Вздохнул посмотрел на Аллу с непривычным выражением и произнес дрогнувшим голосом:

– Жалко девок-то…

– Жалко, – согласилась Алла, ничуть не удивившись его самопожертвованию. Ее верный оруженосец лишь на первый взгляд груб и примитивен, а на самом деле способен к состраданию и сопереживанию, уже не впервые выступает защитником пострадавших женщин.[40]40
  Диля Еникеева. «Женщин обижать опасно».


[Закрыть] – Потому и мечусь, как тигрица в клетке. Я бы эту сволочугу Ритку собственными руками придушила. Ты гляди, скольким людям она напакостила Нет ни одного человека, у кого нашлось доброе слово в ее адрес, за исключением Сереги, но он-то святая простота…

– Тада командиру скажит. Пускай наши пацаны возьмут эту сучку на себя.

– И тоже в СИЗО на шесть месяцев?

– А че? И в СИЗО люди живут.

– Так в Мироновой команде других судимых нет.

– Ну и че? Не мужики, что ль? Другие вон сидят, и наш парень потерпит. Не срок ведь, фигня. А может, и пораньше свалит. Получит следак чистосердечное, закроет дело, а после наш пацан пойдет в отказ.

– Как крайний случай и это сгодится, – вздохнула Алла. – Но, честно говоря, не хочется мне из-за этой дряни сажать в кутузку ни в чем не повинного парня.

– Дак не из-за Ритки! Чтоб девок отмазать!

– Ты к «самаритянам» не заходил и наши разговоры не слышал. Знал бы ты, сколько народу желало этой мерзавке самой мучительной смерти!

– Во! – тут же воодушевился верный оруженосец. – Дак на них навесь этот мокряк!

Для него не существовало никого, кроме командира – почти отца родного, его боевой подруги, Ларисы, ее сына Алеши и Олега. Теперь он и Таисию с Алисой взял под свою защиту, проникшись их драматической судьбой. За своих Толик готов был собственноручно перегрызть глотку любому, а участь всех остальных людей ему была безразлична.

– Крутой ты, Толян, – покачала головой Алла. – А если этот человек невиновен?

– Дак найдем, кто виноват.

– Вот и я о том же. А бездействие для меня – просто нож острый.

* * *

К вечеру приехал Виталий, и верная боевая подруга сразу встрепенулась.

– Ну, рассказывай, – торопила она напарника.

– У супруга Изабеллы Астраловой, в миру Валентины Вениаминовны Бобковой, Семена Гордеевича Бобкова, есть увесистый мотив. Ленька нашел ключик к сердцу их экономки Анны – та работает у них давно. За рюмкой чаю Аннушка поведала ему под страшным секретом, как лет пять назад слышала ссору супругов. Валентина, как всегда, требовала денег, а Семен Гордеевич ворчал, что она совсем потеряла меру и ее транжирство его разорит. Слово за слово, и они стали орать в полный голос. Муж пригрозил разводом, на что жена напомнила, что некие документы все еще целы и напрасно он-де надеется, что все шито-крыто и быльем поросло. А если он будет плохо себя вести и урезать ее в расходах, то сильно пожалеет, – есть человек, которого эти документы очень заинтересуют, и тогда о киллерской пуле благоверному останется лишь мечтать – его похитят, а бравые ребятки так с ним поработают, что он отдаст все денежки, утаенные от дольщика. Мол, в тот раз муженек выскочил из переделки потому, что третий подельщик разбился на машине, а Семену удалось списать махинации на него. Но как же будет удивлен второй из бывших компаньонов, узнав, что документы, обнаруженные в автомобиле погибшего, – отлично сфабрикованная фальшивка, а сама авария подстроена им, Семеном Бобковым, чтобы скрыть собственные грешки прошлого, в частности – что он умело обворовывал своих дольщиков и в итоге присвоил немалую сумму. Коварная супруга поведала мужу, что у нее на него целое досье, она тайком ксерокопировала все документы, которые Семен по недомыслию и беспечности приносил домой и оставлял где попало, и в них отражена вся его деятельность. Услышав об убойном компромате, муженек сразу прекратил орать, пообещал беспрекословно выдавать требуемую сумму, после чего ссора погасла, а экономка убралась подальше.

– Поня-атно… В общем, мадам Бобкова держала супруга за горло, и ему пришлось раскошелиться на ее рекламную кампанию и прочие развлечения. Но неужели она не обезопасилась, к примеру оставив записку: «В моей смерти прошу винить любимого мужа»?

– Да кто ее знает? Может быть, он столь примерно себя вел, что у нее не возникало поводов для беспокойства. Или она была слишком самонадеянной дескать, супруг не посмеет ее тронуть.

– Почему же он ждал столько лет?

– Говорят, последнее время мадам стала совершенно неуправляемой. Во-первых, возомнила себя великой писательницей и творила черт-те что. Во-вторых, пила без меры. Соседи видели, как ее литагент, пыхтя и отдуваясь, таскал в квартиру коробки с водкой. И не только он. Шофер тоже привозил горючее. Бывало, что и литсекретарь Лиза тоже бегала в магазин, но приносила, разумеется, не ящик, а пару бутылок. Да и Даниила не раз командировали в штучный.

– Откуда столь интимные подробности?

– Очертания видны в пакете, да и звон стоит хрустальный, когда бутылки чокаются. Дом у них респектабельный, старушки перед подъездом не сидят, но то один жилец, то другой, ожидая лифта, видели обслугу Астраловой, несшую горячительные напитки. А мои ребята свели все эти сведения воедино, и оказалось, что писательница пила как сапожник.

– Обижаешь представителей этой славной профессии, – хмыкнула Алла.

– Соседка с площадки, Полина, заметила, что домработница Астраловой постоянно выносит к мусоропроводу пустую тару, спускает в шахту, и бутылки летят вниз со страшным грохотом. Полина сделала ей замечание, и та стала оставлять стеклотару возле мусоропровода, а уборщица уносила, когда мыла подъезд. Расспросили и ее, оказалось, что ежедневно мадам Бобкова-Астралова потребяла не менее литра водки.

– Это ж какое лошадиное здоровье надо иметь! – изумилась напарница.

– Слышали соседи и пьяную ругань писательницы со своим литагентом. Она такое несла! Если б тот не работал по найму, то вполне подходит в качестве заказчика убийства за все издевательства, которые ему приходилось терпеть.

– А может, у него нервы сдали?

– Покопаем в этом направлении. Между прочим, желающих с ней поквитаться предостаточно. Астралова орала и на Лизу, литсекретаря. Похоже, даже поколачивала ее, девушку не раз видели с синяками на лице. Доставалось и Даниилу, и шоферу, в общем, всем. Жуткая была психопатка и истеричка. Пьяная Астралова иногда выходила на лоджию – она у нее застекленная, но граничит с соседней. Видимо, ей хотелось культурно пообщаться, но обычно все кончалось нецензурной бранью и оскорблениями – разумеется, со стороны писательницы.

– В общем, дамочка стала совсем безбашенная, – резюмировала Алла.

– Бобкова и раньше была без тормозов, но, по крайней мере, столько не пила. А ведь по ее имиджу нужно было жить затворницей. Скучно же! Вот она и развлекалась как умела.

– Думаешь, супруг испугался – мол, эта стерва, к тому же алкоголичка, возьмет да сдуру сдаст его кровожадному подельщику, которого он обмишурил?

– Вполне.

– Годится версия, – удовлетворенно кивнула верная боевая подруга. Одно непонятно – при чем здесь Филипп?

– С ним связана еще одна версия. Романы Астраловой выходят в издательстве «Кондор», хозяин которого некто Эдуард Леонидович Нечаев. Раньше никто не слышал об этой конторе, а с тех пор, как Астралова стала звездой, дела фирмы резко пошли в гору. Нечаев, по мнению коллег-издателей, очень тщеславен. Деньгами он тоже не брезгует, но для него главное попасть в первую пятерку, а самая заветная мечта – занять первую строчку в рейтинге. До того, как Астралова стала его автором, ему это только снилось – ни денег, ни популярных писателей, ни престижа. И вот теперь у него есть и первое, и второе, и третье. Нечаев переманивает у конкурентов лучших авторов, у него предостаточно звезд, а чем больше звездных писателей, тем выше тиражи и оборот средств. Как только издательство «Кондор» стало круто набирать обороты, тут же нашлись деловые люди, которые серьезно вложились в него, и теперь оно имеет шанс вырваться в лидеры.

– Так какой же смысл Нечаеву резать курицу, несущую золотые яйца?

– Все хранится в строжайшем секрете, но ведь в издательстве работают обычные люди. Одни приходят, другие уходят, у всех есть глаза и уши, а дураки в этом деле не работают. Мои ребята раскопали многих бывших сотрудников «Кондора», позвенели звонкой монетой, и те разоткровенничались. Так вот, никакой писательницы Астраловой в природе нет. А есть команда «литературных негров», которая лепит романы под этим псевдонимом. Сама мадам Бобкова пять лет с лишним назад написала три романа, но это такая тягомотина, которую никто не хотел печатать. Она обошла немало московских издательств, ее многие помнят. Наши сыщики поговорили и с этими людьми.

– Вот небось конкурентам обидно, что вовремя не сориентировались и упустили Бобкову, ставшую потом звездой со звездным псевдонимом. Если додумался господин Нечаев, то почему не могли сообразить другие? Абыдна, да? – напомнила Алла фразу из известного анекдота.

– Абыдна, – рассмеялся ее напарник. – Сотрудники других издательств охотно поделились информацией, как беспардонно себя вела мадам Бобкова и какие бездарные романы предлагала. Профессионалы утверждают, что эта невежа просто-напросто не в состоянии написать то, что потом выходило под псевдонимом Изабелла Астралова. Она ведь не сразу стала затворницей. Поначалу шлялась там-сям, навещала конторы, которые ее отвергли, и с апломбом заявляла – тиол, говорила я вам, что вы в ногах будете валяться, выпрашивая мои рукописи, так вот накася, выкусите! – и демонстрировала комбинацию из трех пальцев. Над ней все потешались, мол, что взять с этой придурочной! Сложить два и два – графоманка Бобкова стала Астраловой – для профессионалов не проблема, так что многие издатели прекрасно знают изнанку мифа о «звездной писательнице».

– А «литературных негров» вы раскопали?

– «Негры» тоже люди. У них есть семья, родители, братья, сестры, а те видят, чем занимается глава семьи. Члены команды, работавшие под Астралову, разумеется, были заинтересованы в том, чтобы эти сведения не всплыли, иначе потеряют работу и, соответственно, неплохой заработок, – но от своих близких не очень таились. А жена «негра», к примеру, по великому секрету поделилась с подругой, та – еще с кем-то и так далее. Мои ребята нашли многих осведомленных людей, и картинка сложилась. Разыскали и редакторшу, которая правила первые романы. Та недоумевала – почему нельзя пообщаться с самой писательницей, чтобы снять вопросы. Так принято в издательствах если редактору что-то режет глаз, он обсуждает это с автором.

– Зачем же еще и редактор, если трудится коллективный разум?

– Во-первых, нужен свежий глаз. У тех, кто сам что-то создает, глаз обычно замыливается – это профессиональный сленг. А со стороны все огрехи виднее. Во-вторых, первые романы были пробным камнем – команда «негров» искала оптимальную форму, стиль, подачу и прочее. Трудности были и в том, что в команде мужчины, но нужно было писать от лица женщины, а мужской и женский стиль значительно различаются. Потом отработали шаблон, и следующие книги уже лепились по определенному образу и подобию. У произведений Астраловой появился постоянный редактор. А предыдущая редакторша ушла в другое издательство и поведала моим ребятам, что снимать вопросы по первому роману пришел молодой человек, назвавшийся представителем Астраловой, и шустро со всем разобрался. Ее поразило, насколько он в теме, как досконально знает текст. Она решила, что юноша помогает Астраловой, – такое делается повсеместно: если автор уже не тянет, исписался или какое-то из произведений известного писателя слабовато, тому помогают вытянуть роман, чтобы не разочаровать читателя. Бывает и так, что некогда популярный автор вообще уже сам не пишет, а за него творят «негры», книги выходят под уже раскрученным именем, хорошо раскупаются, а ему тоже неплохо – получает гонорар всего лишь за использование имени.

– В общих чертах я поняла – команда «негров» может работать и без мадам Бобковой. Она требовалась лишь для имиджа, чтобы было у кого брать интервью и про кого говорить «неземная», «великая русская писательница» и прочее. Но поскольку дамочка стала неуправляемой, то возникла угроза для созданной стройной системы, – а вдруг эта бестормозная алкоголичка взбрыкнет, так?

– Именно так, – подтвердил Виталий. – Бобкова-Астралова выкинула фортель, согласившись на участие в презентации. До этого ее держали взаперти, позволяя лишь гулять в парковой зоне в гордом одиночестве, а поскольку ее лица читатели-почитатели никогда не видели, то никто не бежал с криком: «Это же знаменитая писательница Астралова! Дайте, пожалуйста, автограф!»

– А почему ей нельзя было показываться на презентации? Надела бы для оригинальности на голову помесь кастрюли с тюрбаном, в которой обычно являлась журналистам, занавесила морду тряпкой, и вперед. И так-то у нее имидж чокнутой, а после публикации столь эффектных фотографий ни у кого не останется сомнений, что дамочка с головой не дружит.

– Сейчас покажу ее снимки. – Сыщик достал из кармана пакет и пояснил:

– Ребята аккуратно навестили жилище господина Бобкова и пересняли.

Просмотрев фото, Алла скривилась:

– Ну и кикимора! Надо сказать, Филипп своим портретом сделал ей преогромный комплимент. Страшна как смертный грех, а взгляд! Вострый ножик, а не взгляд! Посмотрит – как по сердцу полоснет.

– И это на снимках, где она позировала. А представь ее живьем, да еще с учетом, что эти фотографии сделаны пять – десять лет назад, а за последние годы Бобкова вылакала цистерну водки.

– Да уж, показывать людям такое страшилище нельзя, – согласилась верная боевая подруга. – Всех читателей-почитателей распугает.

– Это бы еще полбеды – у нее и так имидж весьма эксцентричной особы. Но что касается разговорной речи – так с этим вообще атас. Ребята поговорили с ее приятельницами – те и не подозревают, что Валентина Бобкова стала Изабеллой Астраловой. По официальной версии, для друзей этой четы они с мужем просто разъехались. Знакомые удивлялись, куда подевалась Валентина, – не звонит, не появляется, – но не сильно горевали по этому поводу. А ее супруг говорил, всем, мол, жена лечится то на одном курорте, то на другом. Все, кто знал мадам Бобкову, считают – лучше бы она родилась глухонемой. Так что выпускать ее на публику, а уж тем более к журналистской братии, было категорически противопоказано.

– И создатели мифа под названием «Изабелла Астралова» сочли за благо ее пристрелить. Баба с возу – кобылой меньше, – на ходу переврала она пословицу, не испытывая ни капли сочувствия к погибшей. – А романы по-прежнему продолжат кропать «литературные негры» – мол, она так много написала впрок, что ее литературного наследия хватит на десяток лет. Так?

– Похоже, что так.

– А ее муженек? Он же бизнесмен, следовательно, своего не упустит. Теперь Семен Гордеевич правообладатель убиенной женушки, через шесть месяцев вступит в права наследства и потребует свою долю.

– Ничего он не получит. Нечаев хитрый жук, обезопасился. Пять лет назад мадам Бобкова так жаждала, чтобы ее романы поскорее издались, что не глядя подписала договор. Псевдоним Изабелла Астралова принадлежит «Кондору», а она не имела права печататься под этой фамилией в каком-либо другом издательстве. Напротив, «Кондор» может использовать этот псевдоним и без мадам Бобковой. Так что Нечаеву живая Бобкова-Астралова уже не нужна свое дело она сделала. В будущем «негры» напишут новые книги, а Нечаев сэкономит на авторском гонораре, «негритянский» труд ценится недорого. Допустим, господин Бобков придет к издателю и скажет: «Желаю получить деньги, причитающиеся за литературное наследство моей жены», на что Нечаев ответит: «Знать не знаю вашей жены». Как Семен Гордеевич докажет, что Бобкова и Астралова – одно лицо?

– В любом документе обычно указывают паспортные данные.

– Оказывается, у автора при составлении договора никто паспорт не требует – он сам диктует свои данные. Какие укажет – такие и впишут. Мадам Бобкова в составлении договора не участвовала, это обязанности ее литагента. Тот дал документ ей на подпись, она подмахнула.

– А там все липа? – догадалась верная боевая подруга.

– Верно, – кивнул напарник. – Подписанные авторами документы Нечаев хранит в своем сейфе, однако в компьютере его секретарши есть набранный стандартный текст. А уж попросить ее распечатать для наших ребят – дело техники.

– Лихо! – восхитилась Алла. – Отлично поработали.

– Бригаду лучших сыщиков задействовал. По частям за эти две недели они много чего накопали, но мне хотелось получить целостную картину. А когда я сегодня увидел договор и выяснил, что по такому адресу значится другая женщина и паспортные данные тоже ее, а не Бобковой, то все встало на свои места. Издатели обезопасились – не стали брать эти сведения с потолка, а вписали координаты реально существующей женщины, очевидно заранее договорившись с ней.

– Виталь, ты говорил, что договор составляет литагент. Что ж он не отстоял интересы клиентки?

– Полагаю, Корн в доле с Нечаевым.

– Есть факты или всего лишь предположение?

– Фактов пока нет, но найдем. Покойная мадам Бобкова была дура дурой, но Корн-то не дурак, его на мякине не проведешь. Он бы такой договор ни за что не пропустил, не будь там его интереса. А заказчица в этом деле вообще ничего не смыслила, так что обвести ее вокруг пальца проще простого.

– Ясно. Как думаешь, Филиппа убили потому, что он мог разрушить имидж Астраловой?

– Скорее всего, он стал их шантажировать и вымогать отступного за молчание. Или же его убрали на всякий случай.

– Но ведь его втравил в это дело Даниил. Получается, он тоже в доле?

– Они с Яковом скорешились – обоим приходилось держать оборону против вздорной работодательницы. А на этой почве могли и сговориться.

– А я-то удивлялась – зачем эти мужики прислужничают отъявленной стерве. А оказывается, они не столько прислуживали, сколько приглядывали. Ее же нужно было держать в рамках, иначе стройная система порушится. Так что Яша Корн отрабатывал не только свою зарплату, но и долю у Нечаева.

– Думаю, так и есть. Астралову создала целая команда – и кормилась тоже вся команда.

* * *

Через пару дней газеты опубликовали сенсационную новость писательница Изабелла Астралова жива.

Алла в полном обалдении таращилась в телевизионный экран. Шел повтор вчерашней пресс-конференции, на которой Яков Борисович Корн, высокий худой мужчина лет сорока, в тяжелых очках с бифокальными линзами, сообщил журналистам, что, по-видимому, какой-то маньяк по одному ему известной причине вознамерился убить знаменитую писательницу Изабеллу Астралову. В тот момент звезда готовилась к презентации, а в квартире находилась ее давняя приятельница Валентина Вениаминовна Бобкова, тоже писательница, романы которой еще не опубликованы. Когда прозвучал сигнал домофона, гостья знаменитости спросила, кто это, и услышала: «Мне назначена встреча на десять часов». Бобкова спросила у Астраловой, ждет ли она кого-то. Та ответила утвердительно, Валентина Вениаминовна открыла дверь и сразу же получила пулю в лоб. Убийца тут же скрылся, а Астралова лишилась чувств. В это время явился ее водитель Владимир Тищенко. Он быстро сориентировался, вынес хозяйку из квартиры и отвез в клинику. Врачи констатировали психологический шок и рекомендовали эмоциональный покой. Поэтому, чтобы оградить больную писательницу от журналистов, было решено не оповещать прессу, что маньяк ошибся и убил ни в чем не повинную Валентину Вениаминовну Бобкову. Сейчас Изабелла Астралова поправилась, но пока врачи запретили ей встречаться с представителями прессы.

Позвонив сыщику, Алла сказала:

– Виталь, я ничего не понимаю. Приезжай, давай в две головы думать.

* * *

Через час сыщик приехал с ворохом свежих газет. Во всех было примерно то же, что говорил на пресс-конференции Корн. Одному из рейтинговых изданий литагент звезды дал эксклюзивное интервью. В нем он сообщил, что после пережитой трагедии писательница ведет еще более уединенный образ жизни и боится пускать в свою квартиру посторонних. Врачи рекомендовали ей свежий воздух и побольше движений, а потому она каждый день гуляет в парке – в каком именно, не упоминалось. Заботясь о ее безопасности, близкие люди настояли, что теперь во время прогулок Астралову будут сопровождать два охранника. В трех газетах были опубликованы фотографии – одинокая фигура в длинном черном платье и черной шляпе с густой вуалью бредет вдоль небольшого пруда, во всем ее облике ощущается печаль и психический надлом смотрит себе под ноги, плечи опущены, голова склонена.

– Напарник, как думаешь, этот снимок и в самом деле сделан на днях или тиснули старые фотки, желая уверить общественность, будто Астралова жива, хотя на самом деле ее застрелили?

Виталий долго рассматривал фотографии. Они были сняты с разных ракурсов, но общее впечатление было одинаковым – женщина в черном выглядела как человек, который поставил крест на своей жизни и не видит впереди никакого просвета.

– Думаю, снимки сделаны на днях. И даже знаю где – в Кузьминском парке.

– Почему ты так решил?

– Бывал в этом месте недавно.

– Слушай, а давай-ка туда прокатимся! – оживилась Алла. – Сейчас девять утра, а Астралова, как пишут в газетах, гуляет ежедневно. Когда-нибудь она туда приедет. После полудня уже солнцепек, а она вся в черном – жарко. Так что есть немалая вероятность, что писательница совершает променад в первой половине дня.

– Нас к ней не подпустят. У нее же двое охранников.

– А мы изобразим ее поклонников. Сейчас купим по пути цветы, захватим с собой ее книги, а ты подойдешь и попросишь автограф. Не станут же охранники набрасываться на тебя! К почитателям все относятся уважительно, хотя порой они весьма назойливы. Телохранители будут настороже, но ты веди себя естественно, улыбайся, говори комплименты, восхищайся ее талантом, и бодигарды расслабятся. А потом и я потихоньку подтянусь, тоже под видом почитательницы. И Толяна возьмем за компашку, он любит ходить со мной на дело, мы с ним немало веселеньких проказ провернули.[41]41
  Диля Еникеева. «Женщин обижать опасно».


[Закрыть]

Троица выбрала удобный наблюдательный пункт за густым кустом боярышника и приготовилась ждать. Поразмыслив, напарники решили отказаться от букета – это будет выглядеть как заранее запланированная встреча с писательницей. Да и охранники насторожатся – не прячут ли они в цветах оружие.

Виталий держал в руках сорванную ветку и книгу Астраловой, Алла тоже зажала под мышкой ее роман. Толик, с его свирепой физиономией, на любителя чтива совсем не тянул, а потому изображал Аллиного телохранителя – этой роли его внешность соответствовала.

Примерно через час вдалеке появилась фигура в черном, медленно бредущая по тропинке, опоясывающей пруд, за ней на расстоянии метров десяти шли охранники, не очень умело изображая праздношатающихся.

– Приготовиться, – зловещим шепотом произнесла верная боевая подруга. – Виталь, улыбочку! Выйди заранее, чтобы они увидели тебя издалека и не встревожились, а когда она подойдет поближе к нашему укрытию, начинай.

Сыщик вышел на тропинку, некоторое время постоял вполоборота к писательнице и ее охранникам, делая вид, будто любуется водной гладью, помахал веткой, отгоняя комаров, при этом будто бы нечаянно выронил книгу, наклонился, поднял ее, бережно отряхнул, потом стал озабоченно рассматривать и, углядев какое-то пятнышко, протер обложку рукавом. Писательница была уже близко и наверняка разглядела хорошо знакомую ей яркую обложку, на которой золотом сверкали огромные буквы «Изабелла Астралова».

«Ну, артист! – восхитилась Алла, наблюдая за своим напарником. – Кто бы мог подумать, что в ней вдруг откроется талант перевоплощения…»

Наконец Виталий медленно повернулся, увидел; писательницу, расплылся в улыбке, но не двинулся с места, будто превратился в соляной столб от переполнявших его чувств. Ветку он выронил, а книгу титулом вперед прижал к груди обеими руками, чтобы Астраловой было хорошо видно название.

Свернуть та уже не могла – кругом кусты. Но, судя по всему, не испытывала страха и не собиралась спасаться бегством. Спокойно шла вперед, и расстояние между ними все больше сокращалось.

Наконец Виталий «обрел» дар речи и, откашлявшись, произнес с идиотской улыбкой:

– Не верю своему счастью… Даже и не мечтал… Я давний поклонник вашего таланта, госпожа Астралова, с вашими книгами не расстаюсь. Это гениально!

Женщина уже совсем приблизилась и остановилась напротив. Ее лицо скрывала густая черная вуаль, и было непонятно – нравятся ли ей восторженные излияния поклонника, или она просто ждет, когда тот выговорится и уступит ей дорогу – тропинка узкая, не разминуться.

Охранники тоже приостановились, сохраняя дистанцию и настороженно поглядывая на незнакомца.

– Пожалуйста, госпожа Астралова, можно авто граф? – блеющим голосом попросил сыщик, протягивая книгу.

Его визави достала из висящей на плече черной лакированной сумочки ручку, раскрыла книгу и спросила чуть хрипловатым голосом:

– Что вам написать?

– Что хотите! – Сыщик опять расплылся в восторженной улыбке, поедая знаменитость глазами. – Как вас зовут?

– Виталий. – Он судорожно вздохнул и выдохнул:

– Ох, даже не верится…

Астралова склонилась над книгой и сосредоточенно начала писать. Тут из-за куста медленно выплыла Алла, рассеянно поглядывая по сторонам. Толик, как ему было ведено, пока не высовывался. Подойдя почти вплотную, верная боевая подруга постояла с таким же обалделым видом, как и ее напарник, и вдруг одним быстрым движением сбила с женщины шляпу и воскликнула:

– Ба! Ожившая покойница Рита Мартова! А мы тебя на днях похоронили!

Та отступила на шаг, переводя испуганный взгляд с Виталия на Аллу. Телохранители не успели сделать и пары шагов, как из кустов с диким ревом вылетел верный оруженосец, схватил Риту в охапку и со всей силы швырнул ее в воду.

Первого охранника встретил сыщик, ловко сделав подсечку, и тот отлетел в кусты, а на второго напрыгнул разъяренный Толик. Силища у него богатырская, а уж когда он зол – и вовсе утраивается. Крепко досталось и противнику, и окружающей растительности.

– Дернисся – убью, – пообещал Аллин Санчо Панса, пнув напоследок поверженного охранника и выбираясь из кустов.

Все трое стояли на тропинке, наблюдая, как Рита барахтается в воде. Длинное платье намокло и тянуло вниз, к тому же аферистка нахлебалась воды.

– Может, по башке ей дать? – мрачно поинтересовался Толик. – Раз тада не утопла, пускай щас сдохнет.

– Не надо, пусть поплавает, – без тени сочувствия произнесла Алла.

* * *

Во второй половине дня «великолепная тройка» появилась в офисе «Самаритянина». Встревоженная Тамара тут же вскочила с места:

– Алла, где вы были?

– В ментовке, – лаконично ответила та, проходя в кабинет Матвея.

«Самаритянок» было всего трое, остальные – на задании.

– Что случилось? Почему вы попали в милицию? – не унималась Тамара.

Алла в красках поведала о случившемся и завершила свой рассказ:

– Мы довольно долго наслаждались приятным зрелищем, как Ритка барахтается в воде. Дно там илистое, коряги и всякая дрянь, и ей никак не удавалось встать на ноги. Да еще она нас боялась, а потому хотела выбраться на берег с другой стороны пруда, а как плыть в длинном платье и туфлях? Там сравнительно мелко только возле берега, а посередине пруда глубоко. Намучилась Ритуля, грязной водички нахлебалась, вся вывозилась, как паршивый щенок. Охранники после соответствующего воспитательного воздействия уползли в кусты, а потом потихоньку смылись, поняв, что работы так и так лишились, лучше убраться подобру-поздорову. Пока Ритка изображала из себя пловчиху, кто-то из гуляющих по другую сторону пруда увидел живописную картинку и призвал на помощь стража порядка. Тот бежит к нам, поднимая пыль форменными ботинками, а в это время дрожащая от страха и холода Ритка на карачках пытается выкарабкаться на берег. А мы втроем стоим и любуемся на перемазанную в тине и глине мерзавку. Мент употребил власть, вызвал подмогу, и нас-, всех повезли в ментовку. Наша лихая троица не возражала, напротив, охотно подчинилась. В тамошнем отделении мы сообщили, что сия мокрая дама нечаянно поскользнулась и упала в воду, а мы стояли в: сомнениях, что предпринять, – вода холодная, а рис-, ковать своим здоровьем не хочется. Показали свои документы, а у Ритки таковых, ясен перец, не оказалось. Когда менты попросили ее назваться, эта мразь смотрела на меня затравленным взглядом, вся тряслась и стучала зубами с перепугу – ух, я и покайфовала, от души насладившись ее перекошенной физиономией! Я оповестила служивых, кто она такая, и попросила связаться со следователем, который ведет дело Маргариты Петровны Мартовой, утонувшей семнадцатого мая сего года. Менты слегка прибалдели, но просьбу выполнили. Следователь велел доставить задержанную к нему, мы поглядели, как Ритку погрузили в ментовскую тачку с решетками на окнах, сделали ей на прощанье «козу» и отбыли, чрезвычайно довольные собой.