Текст книги "Яйцо Пинхоу (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

В ту ночь начало вылупляться яйцо.

Кот в этот момент еще не спал. Он лежал в кровати и думал. Вечером за ужином Джулия рассказала всем о сером сальном лавандовом саше. Крестоманси ничего не сказал, но выглядел необычайно рассеянным. А когда Крестоманси выглядел рассеянным, это всегда означало, что он слушает особенно внимательно. Так что Кот не удивился, когда после ужина Крестоманси увел Джейсона в свой кабинет, чтобы расспросить его. Чары неудачи являлись злоупотреблением магией, и, в конце концов, работа Крестоманси состояла в том, чтобы пресекать подобное. Проблема в том, что Кот знал, он должен бы рассказать Крестоманси и про мистера Фарли, поскольку был уверен, тот мешочек относился к тому, о чем мистер Фарли говорил возле реки.

Кот пытался понять, почему ничего не сказал. Одной из причин было то, что Джосс Каллоу явно был кем-то вроде шпиона, и если он расскажет Крестоманси, то тем самым выдаст Джосса. Джосс нравился Коту. Он не хотел, чтобы Джосс попал в неприятности. А Кот знал, это были бы очень серьезные неприятности. Но настоящая причина состояла в том, что мистер Фарли сказал всё это, когда Кот сидел там на Сиракузе, слыша каждое слово. Словно мистеру Фарли было всё равно. Если он был достаточно могуществен, чтобы самого Крестоманси удерживать за барьером из проволочной сетки, значит, при желании ему могло хватить угрюмой искривленной силы, чтобы избавиться ото всех в Замке. По сути, он так и сказал.

«Посмотрим правде в глаза, – подумал Кот. – Я просто до смерти его боюсь».

И в этот момент Кот услышал глухой стук.

Вначале он подумал, что стук опять идет от окна, но сев и прислушавшись, понял, что звук раздается внутри комнаты. Он щелкнул выключателем. И, конечно же, большое лилово-крапчатое яйцо слегка покачивалось в гнезде из зимнего шарфа. Стук изнутри него становился всё быстрее и быстрее, как если бы тот, кто находился внутри, отчаянно стремился выбраться. Затем стук прекратился, и это была обессиленная тишина.

«Помогите!» – подумал Кот. Он спрыгнул с кровати и быстро убрал чары безопасности, а потом – чары теплого песка, надеясь, что существу станет проще. И встревоженно склонился над яйцом:

– О, не умирай! Пожалуйста!

Но Кот знал, что яйцо не один год пролежало на холодном чердаке. Сейчас оно наверняка было на исходе сил.

К его громадному облегчению, стук возобновился – он стал медленнее, но оставался сильным и настойчивым. Кот чувствовал, что существо внутри сосредоточилось на одном месте, чтобы проделать дыру. Он задумался, стоит ли ему помочь, проделав дыру снаружи. Но почему-то был уверен, что это плохая идея. Он мог случайно ранить существо, или оно могло умереть от потрясения. Он мог только беспомощно нависать над яйцом и слушать.

– Тук, тук, ТУК, – продолжало оно.

И возле верхушки яйца появилась трещина толщиной в волос. После этого наступила еще одна обессиленная тишина.

– Давай! – прошептал Кот. – Ты можешь!

Но оно не могло. Стук возобновился, на этот раз слабее, однако трещина нисколько не увеличивалась. Некоторое время стук был таким быстрым, что почти превратился в жужжание, но по-прежнему ничего не происходило. Кот чувствовал растущую панику существа. Он тоже начал паниковать. Он не знал, что делать и как помочь.

Только один человек в Замке мог помочь. Кот бросился к двери, широко ее распахнул, а потом бросился обратно к яйцу. Он поднял яйцо вместе с шарфом и помчался вниз по винтовой лестнице, чтобы найти Милли. Он чувствовал, как яйцо дрожит от ужаса.

– Всё хорошо! – выдохнул он ему. – Не паникуй! Всё будет хорошо!

На следующем этаже у Милли была собственная гостиная. Она сидела там с Айрин, болтая за чашкой какао перед сном. Большая серая кошка Милли Мопса сидела у нее на коленях, полностью заняв их, а у Айрин, устроившейся в кресле рядом, сидели еще две замковые кошки – Скромняга и Поттс. Когда Кот распахнул дверь и ворвался внутрь, все три кошки вскочили и вихрем унеслись в безопасное место повыше.

– Кот! – воскликнула Милли. – Что случилось?

– Оно не разбивается! Не может выбраться! – выдохнул Кот, уже едва не плача.

Милли не стала тратить время на вопросы.

– Давай его мне, сюда на пол. Аккуратно, – велела она и быстро опустилась на колени на пушистый коврик перед камином.

Кот, дрожа, задыхаясь и сопя, немедленно передал ей яйцо. Милли осторожно опустила его на коврик и осторожно развернула шарф.

– Понятно, – сказала она, пробежав пальцами вдоль тонкой почти невидимой трещины. – Бедняжка, – она обхватила яйцо ладонями, насколько их хватало. – Теперь всё хорошо, – пробормотала она. – Мы поможем тебе.

Кот чувствовал, как в яйцо вливается спокойствие вместе с надеждой и силой. Он всё время забывал, что Милли, после Крестоманси и его самого, самая сильная кудесница здесь. Говорили, когда-то она была богиней.

Айрин тоже опустилась на колени на коврик перед камином.

– Скорлупа кажется ужасно толстой, – сказала она.

– Не думаю, что проблема только в этом, – пробормотала Милли.

Ее ладони переместились и легли по обе стороны трещины, попытавшись осторожно-осторожно расширить ее. Мопса незаметно пробралась под локтем Милли и уставилась на яйцо так, словно пыталась помочь. Вероятно, она и пыталась, понял Кот. Все замковые кошки вели род от кошек из храма Ашет и обладали собственной магией. Скромняга и Поттс тоже напряженно смотрели с камина.

– Ага! – произнесла Милли.

– Что? – встревоженно спросил Кот.

– Внутри по всей скорлупе разлиты чары стасиса, – ответила Милли. – Полагаю, тот, кто их наложил, пытался защитить яйцо, но они сильно усложняют задачу. Посмотрим. Кот, вы с Айрин кладите ладони туда, где были мои, а я попытаюсь избавиться от чар. Удерживайте трещину такой широкой, как сможете, но очень осторожно – чтобы не треснула дальше.

Кот и Айрин стояли на коленях, соприкасаясь головами и растягивая трещину, – Айрин довольно неуверенно, – пока Милли ковырялась в созданном ими крошечном пространстве. Мгновение спустя Милли издала раздраженный звук и на дюйм увеличила ногти на большом и указательном пальцах. Затем она снова поковырялась новыми длинными ногтями, пока ей не удалось вытащить оттуда крошечный белесый кусочек чего-то.

– Ага! – воскликнули они хором.

Милли продолжала тянуть – медленно, неуклонно, мягко, – и тончайшее белое нечто выходило всё больше и больше, пока, наконец, со слабым свистом не вышло полностью. Едва освободившись, оно исчезло.

– Тьфу ты! – сказала Милли. – Хотелось бы знать, чьи это были чары. Ну да ладно, – она наклонилась к яйцу. – Теперь можешь приступать к работе, солнышко.

Существо внутри старалось изо всех сил. Оно стучало и молотило, но теперь так слабо, что было почти невыносимо слушать.

– Оно очень слабое, – прошептала Айрин. – Может, просто разобьем скорлупу?

Милли покачала головой, и ее волосы перемешались с волосами Айрин и Кота.

– Нет. Гораздо лучше подпитать его силы. Положите свои ладони на мои.

Она взяла яйцо, и ее ногти снова стали нормальной длины. Кот положил ладони поверх рук Милли, и Айрин с сомнением сделала то же самое. Кот видел, Айрин понятия не имеет, как делиться с кем-то силой, так что он вместо нее подтолкнул ее силу внутрь яйца, вместе со своей и Милли.

Теперь существо внутри усердно заколотило. Тук, тук, туктуктук, туктуктук, БАМ, ХРУСТЬ. И из лиловатой скорлупы высунулось нечто вроде клюва – во всяком случае, оно было желтоватым и тупым. Тут оно остановилось, похоже, жадно дыша. Оно выглядело таким нежным и мягким, что у Кота сочувственно заныли нос и рот. «Попробуй-ка разбить этим толстую скорлупу!» – подумал он. В следующую секунду к клюву присоединилась маленькая тонкая лапа с длинными розовыми когтями. Затем наружу выбралась вторая лапа – как и первая, слабая и крошечная.

Все кошки были наготове. Мопса почти сунула нос в расширяющуюся темную трещину.

– Это дракон? – спросила Айрин.

– Я… не уверена, – ответила Милли.

Пока она говорила, слабые когти нашли края трещины, царапнули и толкнули. Яйцо разлетелось на две половинки с белой внутренней стороной, и существо выкатилось на свободу. Оно было гораздо больше, чем ожидал Кот – по меньшей мере, в два раза крупнее Мопсы, – и отчаянно худым, костлявым, немного влажным и покрытым бледным грязным пухом. Оно открыло два круглых желтых глаза над клювом и умоляюще посмотрело на Кота.

– Хнык, хнык, хнык! – заявило оно.

Кот взял его на руки, чего оно, по-видимому, хотело. С обессиленным вздохом оно уютно прижалось к нему, обхватив клювом и передними лапами правую руку, а задние когти довольно болезненно вонзились в левый рукав его пижамы. На колено Коту свисал хвост, похожий на кусок бечевки.

– Хнык!

При его размерах, оно было гораздо легче, чем ожидал Кот. Он как раз собирался спросить Милли, что это за существо, когда дверь гостиной открылась, и поспешно вошел выглядевший встревоженным Крестоманси, а следом за ним – Джейсон.

– У нас какой-то кризис? – спросил Крестоманси.

– Не совсем, – ответила Милли, указав на существо в объятиях Кота.

Крестоманси перевел взгляд с двух половинок разбитой скорлупы на коврике на существо, которое держал Кот.

– Ну, ничего себе! – сказал он и подошел посмотреть.

Он провел пальцем по спине существа – от мягкого клюва до веревочного хвоста – и взял хвост, чтобы посмотреть на кисточку на конце. Затем он подошел с другой стороны и изучил длинные розовые передние когти. Под конец он растянул одну из двух забавных маленьких треугольных штуковин, которые росли на плечах существа.

– Ничего себе! – повторил он. – Это в самом деле грифон. Вот его крылья. Смотрите.

По мнению Кота, они не слишком походили на крылья. На них не было перьев, и они были покрыты тем же бледным пухом, что и всё остальное, но он полагал, что Крестоманси лучше знать.

– Что они едят? – спросил он.

– Провалиться мне, если я знаю, – ответил Крестоманси и посмотрел на Джейсона.

– Я тоже не знаю, – сказал тот.

Словно поняв, о чем речь, малыш грифон тут же обнаружил, что умирает от голода. Его клюв открылся, точно у неоперившегося птенца, оказавшись внутри розово-оранжевым.

– Хнык! – сказал он. – Хнык, хнык, хнык, хнык! Хнык. ХНЫК, ХНЫК, ХНЫК!

Он принялся так болезненно вырываться из рук Кота, что тот вынужден был опустить его на коврик, где он и лежал, распластавшись и жалко хныкая. Мопса бросилась к нему и принялась вылизывать. Грифону это, похоже, понравилось. Он выгнулся к Мопсе, но это не остановило его пронзительные, несчастные:

– Хнык, хнык, хнык!

Милли встала и быстро сотворила призывающие чары. Снова опустившись на колени, она уже держала в руках кувшин теплого молока и большую пипетку.

– Вот, – сказала она. – Мой опыт говорит, что большинство младенцев любят молоко.

Она набрала молока в пипетку и аккуратно капнула немного в уголок раскрытого клюва.

Малыш грифон захлебнулся, и большая часть молока вылилась на коврик. Кот не думал, что ему нравится молоко. Но когда он сказал об этом, Милли ответила:

– Да, но он должен что-нибудь съесть, иначе он умрет. Давай пока зальем в него немного молока – вреда не будет, – а утром отвезем к ветеринару мистеру Вастиону и посмотрим, что он сможет предложить.

– Хнык, хнык, хнык, – сказал грифон и снова захлебнулся, когда Милли выдавила в него еще молока.

Следующие три часа все пятеро усердно трудились, пытаясь накормить малыша грифона, и только частично преуспели. У Айрин получалось лучше всех. Как сказал Джейсон, она умела обращаться с животными. Следующим по успешности был Кот, но он подумал, что к тому моменту, когда настала его очередь, малыш грифон просто освоился с кормлением из пипетки. Кот влил в него почти весь кувшин, однако пользы от этого было мало. Едва он успел положить довольного грифона, как тот поднял клюв и снова начал:

– Хнык, хнык, хнык!

То же самое было с остальными четырьмя. Кот так вымотался, что не спал только потому, что отчаянно жалел малыша грифона. Ему нужен был родитель.

Крестоманси зевнул так, что хрустнула челюсть.

– Кот, извини за нескромный вопрос, где ты раздобыл это ненасытное чудовище?

– Он вылупился, – объяснил Кот, – из яйца, которое лежало на чердаке Джейсона. Девочка по имени Марианна Пинхоу сказала, что я могу взять его. Дом принадлежал ее отцу.

– А, – произнес Крестоманси. – Пинхоу. Хм.

– Он был под чарами стасиса, – сказала Милли. – Должно быть, он лежал в том доме годами.

– Но Коту как-то удалось сделать так, чтобы он вылупился. Понятно, – вздохнул Крестоманси.

Настала его очередь кормить малыша грифона. Он сел на коврик у камина, ужасно странно выглядя в фартуке с оборками, который для него наколдовала Милли, поверх темно-бордового бархатного смокинга, и нацелил пипетку на открытый клюв грифона. Грифон снова захлебнулся, и большая часть молока вылилась.

– Думаю, единственное, что мы можем сделать для этого несчастного создания, – со смирившимся видом сказал Крестоманси, – наложить на него четырехчасовые сонные чары и доставить к ветеринару, как только он проснется.

Все устало согласились.

– Я наколдую ему корзинку для собак, – сказала Милли.

– Нет, – ответил Кот. – Я возьму его с собой в кровать. Ему нужен родитель.

Он вернулся в свою комнату с обернувшимся вокруг его руки, спавшим зачарованным сном грифоном. Милли пошла с ними, чтобы убедиться, что они доберутся в целости и сохранности, а Мопса последовала за ними. Мопса, похоже, решила стать для грифона матерью. И это неплохо, как сказала Милли. Кот заснул с прижавшимся к нему, тихонько похрапывающим малышом грифоном и прижавшейся к грифону Мопсой. К утру они вдвоем почти вытолкнули Кота с кровати.

Проснувшись, он обнаружил, что грифон намочил его кровать. Неудивительно после всего выпитого им молока, подумал Кот. И бедняжка снова начал свои:

– Хнык, хнык.

Милли появилась на третьем «Хнык!», такая же встревоженная, как Кот.

– По крайней мере, он еще жив, бедный малыш, – сказала она. – Я позвонила мистеру Вастиону, и он говорит, что сегодня утром сможет его посмотреть, только если мы подъедем в приемную прямо сейчас. Потом ему надо будет уехать к очень больной корове. Одевайся, Кот, а я посмотрю, не выпьет ли он еще молока.

Кот перебрался через грифона с Мопсой и избавился от немного вонючей пижамы, пока Милли снова нацеливала пипетку на отчаянный клюв грифона. Он выплюнул молоко.

– Ох, ладно, – сказала Милли. – Твою постель всё равно придется менять. Я сказала мисс Бессемер. Хорошо, что я подумала принести ему чистое одеяло. Ты готов?

Кот как раз завязывал ботинки. Он оделся в то, что подвернулось под руку: брюки от старого костюма и красный свитер, который надевал, когда ездил верхом. Милли поступила примерно так же. Она была в поношенной твидовой юбке и дорогой кружевной блузке, и слишком беспокоилась о грифоне, чтобы заметить это. Она разложила пушистое белое одеяло, которое принесла с собой, и Кот нежно перенес грифона. Он дрожал. И продолжал дрожать, даже когда его завернули в одеяло.

Они оставили Мопсу допивать молоко, которое принесла Милли, и поспешили к парадной двери Замка. Милли не стала будить шофера, а перед тем, как прийти к Коту, подогнала длинную черную машину к фасаду Замка. Грифон всё еще дрожал, когда Кот забрался с ним на пассажирское сиденье, и продолжал дрожать, пока Милли вела машину до Хелм Сент-Мэри и к приемной ветеринара на окраине деревни.

Мистер Вастион сразу понравился Коту. Он носил спущенные на кончик носа очки, похожие на маленькие полумесяцы, и весело смотрел поверх них на Кота и Милли.

– И что у нас тут такое? – спросил он.

Его голос походил на угрюмый стон с каплей ворчания.

– Заносите, заносите его, – велел он, махнув на свой кабинет, – и положите здесь, – он указал толстым пальцем на высокий блестящий диагностический стол.

Когда Кот аккуратно сложил на стол сверток из одеяла, мистер Вастион с покорным видом размотал его и простонал:

– Что за тюк! Это необходимо? Что у нас тут?

К удивлению Кота, грифону мистер Вастион, похоже, тоже понравился. Он перестал дрожать и посмотрел на него громадными золотыми глазами.

– Хнык?

– И тебе хнык, – проворчал мистер Вастион, разворачивая. – Не следовало его закутывать, знаете. Неполезно ни одному животному. А теперь… О, да. У вас здесь чудесный мальчик грифон. Еще маленький, но знаете, они быстро растут. У него уже есть имя?

– Не думаю, – ответил Кот.

– Правильно, – простонал мистер Вастион. – Они всегда сами себя называют. Факт. До вашего прихода я специально изучил про грифонов. На случай, если это не розыгрыш. Очень редко встречаются в этом мире. Вообще-то, я грифона вижу впервые в жизни. Минутку.

Он прервался, умело удерживая грифона растопыренной ладонью, тогда как другой рукой взял лягушку, которая каким-то образом появилась на столе, и выкинул ее в окно.

– Чертовски надоели эти лягушки, – простонал он, вертя грифона во все стороны, прощупывая его живот, ребра и ноги и изучая когти. – У них тут нашествие лягушек, – объяснил он. – Пришли ко мне и попросили избавиться от них. Я спросил, что я, по их мнению, должен сделать – отравить утиный пруд? Велел им самим избавляться от них. Они же Фарли. Должны знать как. Но слишком много лягушек – это без сомнения бич. Они забираются повсюду. В любом случае, они представляются мне наполовину ненастоящими. Какая-то магическая шутка, я бы сказал, – он открыл грифону клюв и заглянул ему в горло. – Хороший там голос, судя по всему. А теперь давай закончим с тобой, сынок.

Мистер Вастион поставил грифона на ноги, расправил маленькие треугольные огрызки крыльев и прощупал их основание.

– Достаточно прекрасных летательных мышц здесь, – проворчал он. – Просто надо немного вырасти и опериться. Перья появятся, как и настоящая шерсть сзади. Увидите, пушок будет выпадать по мере того, как он растет. А что вас беспокоит?

– Мы не знаем, чем его кормить, – объяснил Кот. – Ему не нравится молоко.

– Ну так и правильно, – простонал мистер Вастион. – У него передняя половина – птица. Смотрите.

Он проворно перевернул грифона на бок, и тот спокойно остался лежать. Кот видел, ему нравится, когда с ним так твердо обращаются. Ладонь мистера Вастиона скользнула по клюву, а потом наверх – так, что придавила ушки, похожие на клочки шерсти.

– Что ж, смотрите, какой профиль, – проворчал он. – Больше всего напоминает мне скопу. Хотя еще больше – морского орла. Великолепные птицы. Громадный размах крыльев. Возьмите это за ориентир. Но крошите еду помельче, иначе он подавится. Морские орлы едят рыбу, но чаще – кроликов. Проще поймать. Думаю, этот парень будет рад фаршу из говядины. Но в него надо покрошить также сырые овощи – для здоровья. Лучше я покажу вам. Подержите его минутку, леди Чант.

Милли положила обе ладони на мирно лежавшего грифона.

– Он такой худой и слабый!

Мистер Вастион испустил протяжный стон:

– Ну, конечно! Только что вылупился. Все новорожденные такие. Тощие. Хилые. Мешки под глазами. Извините меня на минутку. Я принесу ему щенячьего корма.

Он вышел из комнаты шаркающей походкой – похоже, он всегда так ходил.

Пока они ждали, на стол приземлилась еще одна лягушка. Кот взял ее, как мистер Вастион, и выбросил в окно. Ощущение шлепка по ногам обратило его внимание на еще двух лягушек, которые каким-то образом приземлились ему на ботинки. Внизу было темновато, и лягушки местами светились прозрачным зеленым с вкраплениями красного. Кот понял, что мистер Вастион прав. Они были только отчасти настоящими. Он наклонился и взял обеих лягушек левой рукой как раз в тот момент, когда мистер Вастион прошаркал обратно в комнату. Малыш грифон вскочил из-под рук Милли, широко раскрыв клюв:

– Хнык, хнык, хнык!

Так возбужденно, что, казалось, он того и гляди спрыгнет со стола. Кот быстро отправил лягушек туда, откуда они появились, и бросился поймать грифона.

– Правильно, – проворчал мистер Вастион.

Он держал большую горсть сырого фарша, смешанного с тертой морковью. Они наблюдали, как он сложил пальцы руки, в которой было мясо так, что она приняла форму как бы клюва.

– Вот так, видите? – простонал он и умело засунул горсть в горло грифона. – Думаете, справитесь?

Грифон проглотил, хлопнул клювом и одухотворенно посмотрел на мистера Вастиона.

– Хнык?

– Чуть позже, парень. Леди Чант отвезет тебя домой и сытно тебя там накормит, – простонал мистер Вастион. – Привозите его снова, если возникнут беспокойства. С вас десять шиллингов шесть пенсов, леди Чант.

Они снова забрались в машину, Кот – неся грифона без одеяла. Милли забросила одеяло на заднее сиденье со словами:

– Думаю, мы излишне беспокоились, Кот. Сырое мясо! Хорошо, что он сказал нам!

Она поехала вдоль выгона и по подъездной аллее к Замку, где не остановилась у парадного входа, а объехала вокруг и остановилась возле кухонной двери.

Кот удивился, сколько народу столпилось на кухне встретить их. Дворецкий мистер Фрейзер открыл им кухонную дверь. Когда они вошли, их встретил окруженный подмастерьями шеф-повар мистер Стаббс и встревоженно спросил, что едят грифоны.

– Сырой фарш, – ответила Милли, – с тертой морковью. И, думаю, стоит покрошить петрушку – для свежести дыхания.

– Я в общем-то так и думал, – сказал мистер Стаббс. – Эдди, достань того фаршированного кролика. Джоан и Лори, натрите моркови. Джимми, ты крошишь петрушку. И, наверное, вы и сами хотите позавтракать, пока кормите его. Берт, кофе и тосты.

Экономка мисс Бессемер тоже была здесь. Она поспешно расстелила на столе газету, чтобы Кот положил туда грифона.

– Корзину в твою комнату? – спросила она Кота. – Я нашла одну замечательную, вместительную. И, если не возражаешь, дорогой, мы зачаруем подкладку, пока он не научится ходить в туалет.

Когда принесли фарш, малыш грифон поднялся на шатающихся ногах, замахал похожим на веревку хвостом и снова начал хныкать. Целая толпа окружила стол, чтобы посмотреть. Кот видел коридорного Джо, Мэри, Юфимию и двух других горничных, нескольких лакеев, весь кухонный персонал, мистера Фрейзера, мисс Бессемер, почти всех волшебников Замка, Роджера, Дженет, Джулию, Айрин, Джейсона и Мопсу, смотревшую на грифона с видом собственницы. Он даже мельком заметил позади толпы наблюдавшего поверх голов Крестоманси в пурпурном шлафроке.

– Не каждый день у нас появляется грифон, – сказала Милли. – Корми его, милый. В конце концов, он пришел к тебе.

Кот взял пригоршню мяса, сделал пальцами клюв и отправил комок в поджидающую пасть грифона.

– О, слава Богу! – пробормотал кто-то, когда грифон с довольным видом проглотил и поднял взгляд, прося еще.

– Хнык?

Тарелка опустела в одно мгновение. Кот успел ухватить только кусочек тоста, прежде чем раздалось еще более громкое:

– Хнык, хнык!

И мистеру Стаббсу пришлось принести еще мяса. Малыш грифон съел всего кролика, а потом еще фунт рубленого бифштекса и опять начал:

– Хнык!

Мистер Стаббс достал копченого лосося. Грифон съел его. К этому моменту его тощий живот стал круглым и натянутым, как барабан.

– Думаю, достаточно, – сказала Милли. – Мы же не хотим, чтобы ему стало плохо. Но ему явно нужно много.

– Я отправил заказ мяснику, мэм, – сказал мистер Стаббс. – Вижу, еды понадобится немало. И если он хоть немного похож на человеческого младенца, кормить придется каждые четыре часа, если хотите знать мое мнение.

– Помогите! – воскликнул Кот. – Правда?

– Наверняка, – сказал мистер Фрейзер, неожиданно показывая себя как знатока птиц. – Неоперившиеся птенцы за день съедают столько, сколько весят сами, а частенько и больше. Лучше взвесить его, мистер Стаббс. Возможно, вам придется увеличить заказ.

Так что принесли кухонные весы, и оказалось, что грифон уже весит целый стоун[2]2
  Британская единица измерения массы, равная 14 фунтам, или чуть больше 6 килограмм.


[Закрыть] – а точнее, шестнадцать фунтов. Он не хотел взвешиваться. Он хотел спать, предпочтительно у Кота на руках. Пока Кот нес его наверх, удовлетворенно положившего клюв ему на плечо, с зорко следовавшей за ними Мопсой, мистер Стаббс делал расчеты на обратной стороне старого векселя. Итог оказался таким большим, что он послал Джо к мяснику удвоить первоначальный заказ.

Уходя, Джо остановился, обменявшись с Роджером пристальным взглядом.

– Я подожду, – сказал Роджер. – Обещаю.

– Иди уже, Джо Пинхоу! – прикрикнул мистер Стаббс. – Ты, ленивый бездельник!