Текст книги "Яйцо Пинхоу (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

– Ничего подобного! – рявкнула Бабка так громко, что битком забитая маленькая гостиная в Лощине вся зазвенела. – Пинхоу есть Пинхоу, и присматривай для меня за Чудиком, Марианна.

– Я не понимаю тебя, Бабка, – дерзко ответила Марианна.

Она подумала, Кот был прав, когда сказал, что ее подавляют, и отныне решила быть храброй.

Бабка, тяжело дыша, пошамкала челюстями и яростно уставилась в пустоту.

Марианна вздохнула. Неделю назад такое поведение Бабки привело бы ее в ужас. Теперь, когда она стала храброй, Марианна испытывала только нетерпение. Ей хотелось пойти домой и заняться своей историей. Со встречи с Айрин история внезапно превратилась в «Приключения принцессы Айрин и ее кошек», что было гораздо интереснее, чем ее первоначальный замысел. Марианна едва могла дождаться узнать, что будет дальше. Но тетя Джой послала кузена Неда в Дроковый Коттедж передать, что Бабка желает видеть Марианну немедленно, а мама сказала:

– Лучше узнать, чего она хочет, милая.

Так что Марианне пришлось отложить сочинение и поспешить в Лощину. Абсолютно бессмысленно, поскольку Бабка не сказала ничего разумного.

– Чудик же у тебя, правильно? – встревоженно спросила Бабка.

– Да, Бабка.

Марианна оставила Чудика сидящим на сушилке для посуды, откуда он наблюдал, как мама нарезает листочки трав и шелушит узловатые корешки. Она могла только надеяться, что там он и останется.

– Но у меня его нет! – сказала Бабка, переходя от беспокойства к гневу. – Это неправда. Ты должна отрицать это каждый раз, как услышишь, понятно?

– Буду, но я не знаю, о чем ты говоришь, – ответила Марианна.

Тут Бабка впала в настоящую ярость.

– Фокум-покум! – завопила она, колотя тростью по полу. – Вы все повернулись против меня! Это ужурпатия, говорю тебе! Они не хотят говорить мне, что с ним сделали. Избавьтесь от него и спустите воду, сказала я им, но сделали ли они это? Они солгали. Все лгут мне!

Марианна попыталась сказать, что никто ей не лжет, но Бабка просто завопила на нее.

– Я не понимаю тебя! – рявкнула Марианна в ответ. – Говори разумно, Бабка! Ты знаешь, что можешь, если постараешься.

– Это оскорбление Пинхоу! – крикнула Бабка.

Шум привлек тетю Дайну, и она бодро прошагала в комнату.

– Ну-ну, Бабка, дорогая. Ты только доведешь себя до изнеможения, если будешь так кричать, – а для Марианны добавила: – Она заснет, а когда проснется, всё забудет.

– Да, но я не знаю, на что она так злится, – сказала Марианна.

– О, сущая ерунда, – ответила тетя Дайна так, будто Бабки здесь не было. – Просто немного раньше сюда заходила твоя тетя Хелен. Ей нравится, когда все твои тети заглядывают, рассказывают ей что-нибудь, подбадривают. Ну, ты знаешь. И Хелен рассказала ей, что новая леди, которая купила Лесной Дом – урожденная Пинхоу…

– Ничего подобного! – обиженно сказала Бабка. – Я единственная Пинхоу в округе.

– В самом деле, дорогая? – жизнерадостно спросила тетя Дайна. – Тогда кто же мы все?

Похоже, это был правильный способ обращаться с Бабкой. У нее стал одновременно удивленный, пристыженный и позабавленный вид, и она принялась делать складки на чистой-чистой юбке, в которую тем утром ее одела тетя Дайна.

– Это не моя одежда, – сказала она.

– А чья же тогда? – засмеялась тетя Дайна и повернулась к Марианне. – Не было никакой нужды вытаскивать тебя сюда ради этого, Марианна. В следующий раз, когда она попытается, просто игнорируй. О, и могу я попросить у твоей мамы еще той мази для нее? От постоянного неподвижного сидения у нее появляется воспаление.

Марианна сказала, что спросит, и пошла прочь среди цыплят и уток, позаботившись запереть за собой ворота. Джо всегда забывал как следует закрыть ворота. В последний раз, когда Джо забыл, козы выбрались наружу и забрались во все сады. Как только тетя Джой не обзывала тогда Джо! Марианна обнаружила, что скучает по Джо гораздо больше, чем ожидала. Интересно, как у него дела?

– Мам, – позвала Марианна, зайдя в пахнущий травой пряный пар на кухне Дрокового Коттеджа. К ее облегчению, Чудик был по-прежнему здесь – теперь он сидел на столе среди кувшинов и бутылок, ожидающих, когда их наполнят бальзамами и лекарствами. – Мам, миссис Йелдэм – урожденная Пинхоу?

– Так говорит твой двоюродный дедушка Лестер, – ответила мама. Ее лицо было ярко-красным и мокрым от пара. Мокрые кудри выбились из-под красно-белой повязки, которую она обмотала вокруг головы. – Марианна, мне не помешала бы здесь твоя помощь.

Марианна знала, как это работает: помоги маме, иначе не получишь больше никакой информации. Она вздохнула по своей незаконченной истории и пошла искать тряпку подвязать волосы.

– Да? – сказала она, когда принялась усердно втирать порезанные травы в теплый гусиный жир. – И?

– Она в самом деле Пинхоу, – ответила мама, аккуратно процеживая другой набор трав через кусок муслина. – Лестер поехал в Лондон и проверил записи, чтобы узнать, не совершил ли он ошибку, продав ей дом. Помнишь истории про Люка Пинхоу, который сотню лет назад отправился попытать счастья в Лондон?

– Тот, который сначала превратил своего Деда в дерево? – спросила Марианна.

– Только на ночь, – ответила мама так, словно это его извиняло. – Думаю, он это сделал, чтобы получить возможность уйти. Там, должно быть, произошла серьезная ссора, когда Люк отказался становиться следующим Дедом, а его отец покалечил ему обе ноги, чтобы ему пришлось остаться. В общем, говорят, Люк увел старую серую кобылу своего отца и ехал всю ночь, пока не добрался до Лондона, а кобыла сама по себе вернулась сюда. И Люк нашел кудесника, который исправил его ноги. И это, должно быть, правда, поскольку Лестер выяснил, что Люк сначала устроился аптекарем, что для калеки было бы сложно. Калека скорее стал бы побираться на улицах. Но он занимался снадобьями, поскольку он, как и я, был искусен в травах. Однако, похоже, скоро Люк выяснил, что и сам является кудесником. Он заработал на этом кучу денег. А после него его сын был кудесником, а после его сын – и так далее до наших дней, когда Уильям Пинхоу, который умер этой весной, оставил только одну дочь. Говорят, он завещал ей все свои деньги и двух слуг, чтобы заботиться о ней, и она и есть миссис Йелдэм, которая купила Лесной Дом.

Пока мама прервалась, чтобы ложкой начерпать в профильтрованную воду точную меру свеженарубленных трав, Марианна вспомнила, что Айрин говорила о женщине по имени Джейн Джеймс, которая, кажется, была ее кухаркой.

– Но почему Бабка так из-за этого злится?

– Ну, – сухо произнесла мама, – я могла бы сказать, потому что она сбрендила. Но строго между нами, Марианна, я бы сказала, это потому что миссис Йелдэм гораздо больше Пинхоу, чем Бабка. Люк был старшим сыном своего Деда. А семья Бабки ведет род от троюродных братьев, которые уехали жить в Хоптон. Понимаешь?

Она накрыла чашу чистым муслином и поставила ее в холодильную камеру для настаивания.

Марианна начала слизывать с пальцев гусиный жир, но вовремя вспомнила, что в нем полно трав, которые нельзя есть, и почувствовала гордость от того, что она Пинхоу по прямой линии… О, нет! Ее семья вела род от второго сына того Деда, Джорджа, который, говорят, был мягким слабовольным человеком и делал всё, что ему велел отец. Так что Айрин была больше Пинхоу, чем Марианна…

– О, какая разница! – вслух сказала она. – Всё это было сто лет назад!

Она осмотрелась в поисках Чудика – как раз вовремя, чтобы успеть схватить его, когда он собирался улизнуть через окно, которое мама открыла в попытке избавиться от пара. Марианна сграбастала его и закрыла окно.

– Нет, тебе нельзя, – сказала она Чудику, ставя его на пол. – Некоторые из них сегодня переезжают в Лесной Дом. Они не захотят видеть тебя.

Все в Улверскоте каким-то образом знали – хотя никому конкретно об этом не говорили, – что двое слуг Айрин приезжают тем утром. Они прибыли в нагруженном лондонском фургоне, который тянули две ломовые лошади, привезя для дома самую необходимую мебель. Хорошая мебель должна была прибыть позже, когда въедут Йелдэмы. Дядя Саймон и дядя Чарльз после обеда поднялись туда посмотреть, какие могут потребоваться переделки.

Вернулись они присмиревшими.

– Гигантская работа, – в своей лаконичной манере сообщил дядя Саймон, когда они пришли в Дроковый Коттедж, чтобы отчитаться папе и выпить тонизирующего чая. – И прежде чем мы сможем начать, из Хоптона должны прибыть новая плита и водяной бак.

– Эта Джейн Джеймс! – с чувством воскликнул дядя Чарльз. – И одного неверного движения нельзя сделать. Настоящая служанка, как в старые времена. Я всего лишь подумал, что они двое женаты, и… О-о-о! А потом пришел он – низенький, будто притоптанный, парень, но к нему следует обращаться мистер Адамс, говорит она, и демонстрировать должное почтение. Тогда я называю ее мисс Джеймс, демонстрируя должное почтение, как она мне сказала, так она распахивается и складывается, как зонтик, и говорит: «Я Джейн Джеймс, и буду вам благодарна, если вы запомните это!» После этого мы просто уползли.

– Однако придется вернуться, – сказал дядя Саймон. – Йелдэмы придут завтра посмотреть, что нужно, и она хочет, чтобы ты начал с побелки, Чарльз.

На следующий день Джейсон и Айрин действительно собирались в Лесной Дом на переговоры со «Строительной компанией Пинхоу». Айрин глубоко вдохнула и пригласила Дженет и Джулию поехать с ними.

– Поедемте, – сказала она. – Что бы Джейн Джеймс там ни сотворила, я знаю, это будет выглядеть как унылый бардак. Мне нужен кто-нибудь, кто подскажет, как сделать дом пригодным для жилья.

Дженет посмотрела на Джулию, а Джулия посмотрела на Дженет. Хотя скорее это было скользящее движение глаз, чем настоящий взгляд. Айрин, кажется, задержала дыхание. Кот видел, Айрин знает, что девочки почему-то не любят ее, и это явно ее беспокоит. Наконец, Джулия не вполне вежливо ответила:

– Да. Пожалуйста. Спасибо, миссис Йелдэм.

И Дженет кивнула.

Не слишком дружелюбно, но Айрин с облегчением улыбнулась и повернулась к Коту:

– Не хочешь тоже поехать, Кот?

Кот знал, она надеется, что он поможет сделать девочек более дружелюбными, но его ждал Сиракуз. Кот улыбнулся, покачал головой и объяснил, что через полчаса Джосс берет его на верховую прогулку вдоль реки. Роджера невозможно было найти. Айрин стала немного растерянной, и в Улверскот с ними отправились только Дженет и Джулия.

В обычное время весь Улверскот вышел бы поглазеть на них. Но в тот день только несколько людей – которым хватило соображения наведаться к преподобному Пинхоу, чтобы поглазеть поверх церковной стены – видели, как они четверо выходили из машины Джейсона. Они сказали друг другу, что светловолосая девочка выглядит такой же угрюмой, как тетя Джой, и какая жалость, и это только показывает, какие они в Том Замке, но миссис Йелдэм делает честь семье Пинхоу. Настоящая леди. Она урожденная Пинхоу, знаете.

Остальную деревню охватила таинственная волна неудач. В Лощине лиса проникла в куриный загон и съела большинство цыплят, которых не успел съесть Чудик. Мыши проникли в продуктовый магазин и в кладовую «Герба Пинхоу». На починку стены почты доставили неправильные кирпичи.

– У меня не будет никаких ярко-желтых кирпичей! – орала тетя Джой на грузчиков. – Это почта, а не песочный замок на пляже! – и она заставила грузчиков увезти кирпичи обратно.

– Раньше, чем я успел на них глянуть! – пожаловался дядя Саймон.

Когда доставили кирпичи, он был в приемной доктора Каллоу с вывихнутой щиколоткой. На совещание с Йелдэмами ему пришлось послать вместо себя своего мастера, Поджа Каллоу. В приемной было полно народу и помимо дяди Саймона: растяжения, вывихи, серьезные ушибы – все у Пинхоу, и все получены этим утром. Там был упавший с сеновала дядя Седрик, и защемивший большой палец дверью машины двоюродный дедушка Лестер. Почти со всеми кузенами Марианны произошли похожие несчастные случаи, а двоюродная бабушка Сью опрокинула на ногу кипящую воду. Доктор Каллоу вынужден был согласиться с ней, что этот внезапный наплыв травм не естественен.

В Дроковом Коттедже мама пыталась справиться с еще большим количеством порезов, царапин и синяков, работая в тяжелейших условиях, как она сказала Марианне. Половина ее новых настоек за ночь покрылась плесенью. Марианне пришлось вытащить испортившиеся кувшины, пока они не заразили остальные. Тем временем у дяди Ричарда, старательно вырезавшего розу на новом шкафу, каким-то образом соскользнуло долото и процарапало глубокую кровавую борозду в ладони. Маме пришлось снова покинуть кладовку и разобраться с ним с помощью кусочка паутины и зачарованной на исцеление примочкой.

– Не думаю, что это естественное явление, Сесили, – сказал дядя Ричард, пока мама бинтовала его руку. – Джой не должна была так проклинать Бабку.

– Не говори ерунды, – сказал папа, который пришел убедиться, что с его братом всё хорошо. – Я остановил Джой раньше, чем она начала. Это что-то другое.

Папа был единственным человеком, который в это верил. Когда невезение распространилось на людей, которые только отдаленно были связаны с Пинхоу, а потом – на людей, которые вовсе не обладали магией, большинство жителей Улверскота начали винить тетю Джой. Как сказала мама, от лица тети Джой молоко кисло с расстояния в сотню ярдов.

Невезение простерлось и до Лесного Дома. Там, к досаде Джейн Джеймс, человек, устанавливавший новую плиту, уронил ее себе на ногу, а потом озадачил Джейн Джеймс, ухромав в деревню со словами:

– Матушка Сесили меня подправит. Не трогайте котел, пока я не вернусь.

Пока мама разбиралась с, как она предполагала, сломанной костью в ноге этого человека, Марианна обнаружила – в основном благодаря кошмарному запаху, – что вся верхняя полка с кувшинами в кладовой поросла пушистой красной плесенью. А Чудик снова пропал.

Чудик появился немного позже в прихожей Лесного Дома как раз вовремя, чтобы попасть под ноги дяде Чарльзу, когда тот со стремянкой и ведром побелки шел через прихожую. Пытаясь удержаться, дядя Чарльз ударился затылком о стремянку и опрокинул ведро побелки на Чудика.

На лязг и грохот из кухни прибежали Джейн Джеймс и Айрин, а из будущей столовой – Дженет, Джулия и Джейсон. Все сочувственно вскрикнули при виде лежавшего под стремянкой в озере побелки маляра и в отчаянии торчавшей рядом с ним из-под перевернутого ведра белой кошачьей головы.

Заметив выражение лица Джейн Джеймс, дядя Чарльз перестал ругаться, но продолжил рассказывать всем присутствующим, что он хотел бы сделать с Чудиком. Как он сказал позже Марианне, таким становишься после удара по голове. А те две девочки смеялись.

– Но вы целы? – спросил его Джейсон.

– Мне бы полегчало, если бы этот кот помер, – ответил дядя Чарльз. – Мне ведь не удалось его убить, да?

Дженет с Джулией, безуспешно пытаясь не смеяться слишком сильно, перевернули ведро и освободили Чудика. Чудик был тощим, царапающимся и практически целиком белым. Пока он отбивался, побелкой забрызгало всех. Дженет держала его на вытянутых руках, отвернув лицо в сторону, пока Айрин и Джейсон кинулись помочь дяде Чарльзу.

– О, это черный кот! – воскликнула Джулия, когда стало видно живот Чудика.

Нога Джейсона поскользнулась в побелке. Он попытался удержаться, схватив Айрин за руку. В результате Джейсон плашмя упал на живот в побелку, а Айрин в нее села. Мнение Дженет об Айрин полностью изменилось, когда, сидя на полу, та просто рассмеялась.

– Все их хорошие одежды испорчены, – говорил дядя Чарльз Марианне, когда, чувствуя легкое головокружение, пришел в Дроковый Коттедж с Чудиком подмышкой. – Это только доказывает, что даже кудесник не может избежать чар невезения. Если тот парень не самый настоящий кудесник, то я наемный китаец. Не говори об этом Бабке. У нее будет истерика. Он поднял меня, когда сам еще лежал лицом в циновке. Забирай своего кота. Помой его. Утопи его, если хочешь.

Марианна отнесла Чудика в раковину и открыла оба крана. Чудик громко протестовал.

– Ты сам виноват. Заткнись, – велела ему Марианна.

Папа сидел за столом, собирая цветы и листья кукушкиного цвета в аккуратный двойной узор отражающего амулета, и Марианна пыталась послушать, что он говорит дяде Чарльзу насчет чар невезения.

– Это неудача. Точно, – говорил дядя Чарльз. – Я понял, как только та проклятая стремянка ударила меня по голове. Но я не знаю чьи, или…

Его перебила мама: она крикнула из гостиной, где лечила маленького мальчика от внезапного тяжелого кашля, есть ли у дяди Чарльза сотрясение.

– Просто небольшое головокружение. С ним всё хорошо, – крикнул папа в ответ и продолжил говорить дяде Чарльзу: – По мне, так чувствуется, как подталкивающие чары. Из тех, которые поджидают, пока что-нибудь пойдет почти наперекосяк. Вроде как ты почти споткнулся и почти уронил ведро с побелкой, и они подталкивают так, что ты в самом деле это делаешь. Им не надо быть сильными, чтобы вызывать большие последствия.

– Это не объясняет лису, – возразил дядя Чарльз. – Или, говорят, множество малышей подхватили коклюш. Этого они не объясняют.

– Может, есть отдельные чары, – сказал папа. – Если одни чары делают и то, и другое, то я должен буду признать, что они сильнее подталкивания. А никто еще не умер.

Тем временем заляпанный побелкой отряд Джейсона покидал Лесной Дом, чтобы переодеться в чистую одежду. Джейсон выглядел особенно эффектно, поскольку белыми у него были не только грудь и живот, но и кончик носа, и челка. Когда его машина отказалась заводиться, он разозлился так, что в ярости закричал. Он осыпал машину большим количеством ругательств, чем дядя Чарльз – кота. У Дженет была теория, что в итоге машина завелась исключительно от стыда. Но Джулия сказала, что Джейсон использовал магию – много магии.

Когда машина, наконец, заурчала, они выехали на дорогу и за последние маленькие дома деревни. Там Джейсон затормозил так, что тормоза завизжали, а машину дернуло. Он выпрыгнул из машины и встал посреди дороги, свирепо оглядывая живую изгородь.

– Что он делает? – спросила Дженет.

Они все встревоженно смотрели на шутовскую фигуру Джейсона.

– Магию, – ответила Джулия и тоже выбралась наружу.

Дженет и Айрин последовали за Джулией как раз в тот момент, когда Джейсон нырнул к пучку растущих на обочине трав.

– И прямо посреди полыни, чтобы придать силу! – услышали они его слова.

Он ударил в пучок каблуком ботинка.

– Выходи, давай!

Из травы появился маленький черный комок с тянущимися за ним нитями. Он походил на грязное лавандовое саше, которое не завязали как следует. Джейсон выковырял его из травы на дорожную насыпь.

– Попался! – сказал он.

Айрин бросила на штуку один взгляд и отошла обратно к машине с бледным больным видом. Джулия почувствовала тошноту. Дженет озадачилась, что с ними обеими такое. Это был всего лишь сальный серый мешочек с травами.

– Отойди, – велел ей Джейсон.

Он пнул мешочек в центр дороги и осторожно склонился над ним.

– Кто-то здесь поступил ужасно подло. Зверские чары порчи. Они, вероятно, уже заразили всю деревню. Залезайте в машину, пока я избавляюсь от этой штуки.

К этому моменту даже Дженет чувствовала, что с мешочком что-то неправильно. Она споткнулась и чуть не упала, когда Джулия потянула ее обратно в машину.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – сказала Джулия.

Они наблюдали из машины, как Джейсон левитацией поднял мешочек в воздух на пятнадцать футов и заставил его вспыхнуть огнем. Он горел и горел в неправдоподобно длинных малиновых языках пламени, испуская вихрь густого черного дыма. Джейсон постоянно собирал дым и отправлял его обратно в пламя. У всех, даже у Дженет, возникло ощущение, что мешочек пытается наброситься на Джейсона и сжечь и его тоже. Но Джейсон заставлял его оставаться в воздухе отбивающими движениями левой руки – примерно как поддерживают в воздухе воздушный шарик, снова и снова ударяя по нему. А его правая рука продолжала собирать дым и скармливать его пламени, пока от него, наконец, ничего не осталось – ни малейшей пылинки пепла. Когда Джейсон вернулся в машину, сквозь побелку у него проступил пот.

– Фух! – сказал он. – Кто-то тут в окрестностях очень нехороший. Эта штука была устроена так, чтобы ухудшаться с каждым часом.

Всё это время Кот блаженно скакал на Сиракузе вдоль берега реки, следуя за Джоссом на большом гнедом коне. Сиракуз привлекал внимание Кота к запахам речной долины: к мягко бурлящей с одной стороны реке с сильными водными запахами и влажной травянистостью от растений на ее берегах, и к запахам позднего лета от остальной долины. Кот вдохнул сухие благоухающие запахи с полей и подумал, что узнал бы, что стоит конец августа, даже если бы внезапно ослеп. Сиракуз, который был счастлив, не меньше Кота, помог ему почувствовать мириады вязких существ в реке, проживавших свои болотистые жизни, все сотни созданий, шуршавших на ее берегах, и по-настоящему кишащую жизнь птиц и животных на поляне наверху.

Кот наложил отгоняющие мошек и слепней чары. Они тоже кишели. Они тучами вылетали из кустов. Пока он накладывал чары, у него возникло ощущение, которое теперь всегда у него возникало, когда он выезжал – то ощущение, которое впервые возникло у него в Домовом Лесу: что, несмотря на толпы живых существ, здесь должно быть что-то еще. За суетой созданий, за порханием и парением птиц, была явная пустота, которая должна бы быть заполненной.

Кот в очередной раз пытался отследить пустоту, когда всё остановилось.

Птицы перестали петь. Создания перестали шуршать в камышах. Даже река потеряла голос и текла молчаливо, как молоко. Джосс тоже остановился – так резко, что Сиракуз едва не сбросил Кота в реку, свернув в сторону, чтобы не столкнуться с крупом коня Джосса.

Из ивовых зарослей выступил мистер Фарли, зажав подмышкой длинное ружье.

– Доброе утро, мистер Фарли, – почтительно поздоровался Джосс.

Мистер Фарли проигнорировал вежливость – как и Кота, остановившегося наискось поперек тропы позади Джосса. Его мрачные глаза обвиняюще уставились на Джосса.

– Передай Пинхоу, чтобы они прекратили, – сказал он.

Джосс явно не больше Кота понимал, о чем он говорит.

– Прошу прощения? – произнес он.

– Ты слышал меня. Передай им, чтобы прекратили, – сказал мистер Фарли, – иначе на них обрушится куда больше, чем капля невезения. Скажи им, что я сказал тебе.

– Конечно, – сказал Джосс. – Как вам угодно.

– Мне угодно, – мистер Фарли немного переместился так, что теперь игнорировал Кота больше, чем прежде – многозначительно и умышленно игнорировал. – И нечего тебе позволять людям из Замка бродить здесь повсюду. Не давай Большому Человеку совать нос в наши дела, слышишь? На днях мне самому пришлось принять меры на этот счет. Выполняй свою работу, парень.

Джосс впереди Кота беспомощно поерзал. Кот чувствовал, как Сиракуз под ним двигается, давая понять, что хорошим планом было бы протолкнуться мимо мистера Фарли и сбросить его в реку. Кот был полностью согласен, но знал, что это неразумно. Он ответил Сиракузу движениями, велящими не делать этого.

– Моя работа не в том, чтобы что-то останавливать, мистер Фарли, – извиняющимся тоном ответил Джосс. – Я только докладываю.

– В таком случае, докладывай, иначе я не знаю, чем всё это закончится. Прими меры, пока мне не пришлось избавиться от них всех.

Мистер Фарли развернулся на каблуках больших сапог и побрел прочь по тропе вдоль реки.

Когда мистер Фарли исчез за ивами впереди, Джосс повернулся к Коту.

– Придется теперь подняться через луга. Не стоит сталкивать мистера Фарли с тропы.

Коту страшно хотелось спросить Джосса, что здесь происходит, но он видел: Джосс надеется, что Кот не понял ни слова из их разговора. Поэтому он ничего не сказал и позволил Сиракузу следовать за Джоссом через поля рядом с долиной. Вокруг них летали птицы и шуршали создания, а река позади снова зажурчала.