Текст книги "Яйцо Пинхоу (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Сбросил подкову, – через плечо крикнул Джосс Коту. – Надо отвести его к кузнецу, прежде чем мы сможем выехать. Так что особо не надейся. Если кузница занята, мы можем провести там несколько часов. Я пошлю кого-нибудь сказать тебе, когда вернусь. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Кот, пытаясь не показывать облегчения и радости, которые испытывал.

Глава 15

Марианне ускользнуть из дома было даже сложнее, чем Коту. Она попала в такую немилость, что мама заставила ее заниматься всей домашней работой, чтобы не выпускать Марианну из поля зрения.

– Мне не улыбается, чтобы ты ходила по округе, рассказывая сказки, – сказала мама. – Если ты убралась в комнате, можешь теперь рассортировать для меня травы и коренья. Выброси все испорченные листья и ягоды. Затем положи коренья в эту миску, а свежие верхушки листьев – в эту. И я хочу, чтобы всё было сделано как следует, Марианна.

«Как будто мне снова четыре года! – подумала Марианна. – Я знаю, как сортировать травы, мама!» Похоже, она никогда не выберется из дома. Единственное, чему сегодня можно было порадоваться: благодаря маминым примочкам синяки и царапины Марианны за ночь почти исчезли. Но какая от того польза, если она пленница? Марианна вздохнула, раскладывая на столе свежие зеленые пучки растений. Чудик запрыгнул к ней и сочувственно потерся об ее руку. Марианна посмотрела на него. А вот это идея. Если она сможет уговорить Чудика опять уйти…

– Сходи навести Лесной Дом, Чудик, – прошептала она ему. – Почему ты не идешь? Тебе же нравится туда ходить. Давай. Как одолжение для меня? Пожалуйста?

Чудик шевельнул ушами, дернул хвостом и остался сидеть на столе. Весь его вид говорил: «Но я теперь живу здесь».

– О, я знаю, но всё равно нанеси визит в Лесной Дом, – сказала Марианна и, открыв боковое окно, выпихнула в него Чудика.

Две минуты спустя Чудик зашел через черную дверь с мамой, когда она занесла охапку растений и сгрузила их в раковину для мытья. Он запрыгнул на сушилку для посуды и одарил Марианну самодовольным взглядом.

Как только мама снова вышла в сад, Марианна взяла Чудика и пронесла его через дом к парадной двери. Открыв дверь, она выбросила его наружу на дорожку.

– Иди в Лесной Дом! – яростно прошептала она.

В ответ Чудик уселся посреди крошечной поляны перед домом, задрал лапу и принялся умываться. Марианна закрыла дверь, надеясь, что он уйдет, когда будет готов.

Пять минут спустя Чудик снова зашел через черную дверь – вместе с мамой и очередной охапкой трав.

«Безнадежно! – подумала Марианна, пока мама наливала в раковину воду. – Придется просто уйти без всякого предлога и навлечь на себя еще больше неприятностей». Существовал ли какой-нибудь способ заманить Чудика в Лесной Дом? Могла ли она создать что-то вроде чар бекона, которыми приманила его в тот раз, когда отдала Коту яйцо? «Но я не могу сделать это отсюда, – подумала Марианна, – с противоположного конца деревни». Или может? Посмотрев на Лесной Дом особым колдовским способом, она почувствовала, что чары бекона по-прежнему там. Их надо было только заново запустить. Но сможет ли она сделать их отсюда настолько сильными, чтобы выманить Чудика из Дрокового Коттеджа? «Нет, я недостаточно сильна», – подумала Марианна.

Но Кот сказал, что она сильна. Он сказал, она обладает магией почти уровня кудесника, просто не доверяет себе. Он разбудил в ней достаточно храбрости, чтобы ввязаться в эти неприятности. Конечно же, она может быть достаточно храброй, чтобы выпутаться из них.

«Хорошо, – сказала она себе. – Я попытаюсь».

Марианна отщипнула в миску последние верхушки свежих листьев и сосредоточилась. И сосредоточилась. И поверила в себя и сосредоточилась еще больше. Это было странно. Возникло ощущение, будто каждый новый толчок, который она давала себе, развертывал ее сознание – шире, и еще шире, пока не начало казаться, будто она зависла рядом с выветрившимися остатками чар бекона в вестибюле Лесного Дома. Она щелкнула их и оживила, а потом щелкнула еще раз, чтобы они стали сильнее – по крайней мере, она на это надеялась. Было так сложно сказать наверняка.

Но посмотрите-ка на Чудика!

Он поднял голову, а потом поднял еще, пока его нос не задрался, принюхиваясь. Марианна наблюдала за ним, почти не смея дышать. Чудик встряхнулся, встал и потянулся – сначала передние лапы, потом задние. Затем, к крайнему изумлению Марианны, Чудик в самом деле прошел сквозь стену кухни. Он спокойно неспеша просеменил к стене, но не остановился, когда его голова коснулась побеленных кирпичей. Он даже не замедлился, продолжая идти. В стене исчезла его голова, потом плечи с воротником, потом большая часть тела, пока не осталась только пара черных шагающих задних лап и хвост. Лапы исчезли из поля зрения, и остался только распушенный помахивающий хвост. Потом только кончик хвоста, который рывком исчез, как будто Чудик дернул его, чтобы вытащить. Марианне оставалось таращиться на кирпичи стены. На том месте, где прошел Чудик, ничто об этом не напоминало. «Ну и ну!» – подумала она.

Она дала Чудику пять минут, чтобы он отошел подальше. Когда мама снова пришла из сада, Марианна спросила:

– Мам, Чудик с тобой?

И сама удивилась, как непринужденно прозвучал вопрос.

– Нет, – ответила мама. – Я думала, он с тобой. Ох, тьфу ты!

Они обыскали дом, как делали всегда, затем – стойло Долли, поскольку Долли с Чудиком завязали дружбу, а потом пошли в папин рабочий сарай и спросили, нет ли там Чудика. Конечно, ни в одном из этих мест Чудика не оказалось.

– Лучше тебе быстренько сбегать за ним, Марианна, – сказала мама. – Если он снова заберется в Лощину и твой дядя Айзек найдет его, будет просто кошмар. Поторопись. Пошевеливайся, девочка!

Марианна в восторге выскочила из Дрокового Коттеджа.

Наверху Дроковой аллеи мужчины, строившие стену почты, ухмыляясь, указали большими пальцами на вершину холма.

– Опять сбежал. Пошел туда.

Какое облегчение, что Чудик не решил внезапно пойти в Лощину. Марианна повернула к вершине холма. Николы не было, чтобы крикнуть ей, куда пошел Чудик, но в дверях стояла мама Николы. Она указала наверх и кивнула Марианне.

Марианна на секунду остановилась, запрыгав на одной ноге.

– Как Никола?

Мать Николы неопределенно помахала рукой.

– Мы надеемся.

– Я тоже! – сказала Марианна и пошла дальше – мимо продуктового магазина, мимо «Герба Пинхоу» и церкви.

Большие ворота в Лесной Дом, когда она подошла к ним, выглядели по-настоящему странно: свежепочиненные, свежепокрашенные и закрытые. С тех пор как умер Дед, Марианна ни разу не видела эти ворота закрытыми. Необходимость открывать одну створку и проскальзывать в щель на подъездную аллею чувствовалась странной. Разросшиеся кусты, похоже, были немного пострижены. Марианна смогла увидеть сквозь них парадную дверь гораздо раньше, чем привыкла. Маленький потрепанный синий автомобиль был припаркован неподалеку.

«О, они здесь!» – подумала Марианна. Она вдруг почувствовала себя правонарушительницей. Этот дом больше не принадлежал семье. Она не имела права назначать Коту встречу здесь. Ей придется постучать в парадную дверь, которая теперь была гладко выкрашена в оливковый цвет, и спросить про Чудика.

Марианна поняла, что не может этого сделать. Она сменила курс, пройдя вокруг дома в сад, надеясь, что Чудик пошел туда погреться на солнышке. Если кто-нибудь спросит, она всегда могла правдиво сказать, что искала Бабкиного кота, и всегда была возможность, что Кот увидит ее из окон – если он здесь, конечно.

Сад преобразился.

На мгновение Марианна замерла в изумлении, переводя взгляд с ровно обрезанного квадрата буковой живой изгороди на лужайку, которая снова почти стала лужайкой. Кто-то скосил, а потом собрал в стог высокую траву. Она еще выглядела щетинистой и серой, но зелень прорастала сквозь серость изумрудными полосами и овалами, показывая, где когда-то были цветочные клумбы. Марианна пошла вдоль живой изгороди, делая вид, будто ищет в ней Чудика, и восхищаясь. Кусты крыжовника в конце, где начинался лес, были вычищены и подрезаны, вместе со старой сиренью за ними. Никаких следов Чудика. Оказывается, все эти годы здесь росли кусты смородины, а Марианна и не знала, и прутья малины, на которой еще оставались ягоды. Обойдя вокруг малины – держась с краю, как пошел бы кот, – она увидела, что на длинной цветочной клумбе рядом со стеной, которая закрывала огород, сейчас действительно были цветы: в это время года в основном высокие мальвы, астры, георгины и монбреция, но достаточно, чтобы снова придать ей вид клумбы.

Марианна виновато обогнула край стены и обнаружила, что огород преобразился сильнее всего. Он походил на профессиональный огород дяди Айзека. Всё росло аккуратными рядами во влажной черной земле: бледный салат-латук, кудрявая морковка, остроконечный лук. Большинство грядок представляли собой ровную черную землю с растянутыми вдоль полосами, где семена еще не взошли. И – огляделась Марианна – она не знала, что вдоль стен растут розы. Они всегда казались массой зеленых ползучих растений. Но их убрали, а розы подвязали, и они как раз начинали цвести: красные, персиковые, желтые и белые, как будто стоял июнь, а не почти сентябрь.

Марианна робко прохрустела по недавно посыпанной углем дорожке к дому. «Если кто-нибудь спросит, я ищу моего кота». Дойдя до арки рядом с оранжереей, она осторожно заглянула внутрь.

Энергично копавшийся на травяном пятачке старого Деда маленький мужчина воткнул лопату рядом с высокой полынью и улыбнулся Марианне.

– Произвожу тут небольшие изменения, – заметил он. – Как тебе?

Марианна не могла не вытаращиться на него, даже когда улыбнулась в ответ. Он был таким маленьким, таким кривоногим и таким коричневым. Волосы торчали клочками вокруг проплешины, а на морщинистом лице росли два клочка бороды, прямо под большими ушами. Если бы на свете существовали гномы, Марианна точно решила бы, что он один из них. Но его улыбка была лучезарной, дружелюбной и полной гордости за свое садоводство. Ее собственная улыбка невольно стала шире и лучезарнее.

– Вы так много сделали! Так быстро!

– Я всю жизнь мечтал работать в деревенском саду, – сказал он. – Госпожа Айрин, благослови ее небеса, обещала мне это и, как видишь, сдержала обещание. Я едва начал. Август не лучшее время, чтобы копать и сеять. Но думаю, если я смогу привести всё это в бодрый вид к осени, то с наступлением весны смогу начать по-настоящему. Меня кличут мистер Адамс, кстати. А тебя?

– Марианна Пинхоу.

– О, так значит, ты здесь важная персона, насколько я понимаю.

Марианна скорчила гримасу:

– Не особенно. Я… э… ищу моего кота.

– Чудик, – ответил мистер Адамс. – В доме. Он прошел мимо меня в оранжерею пять минут назад. Прежде чем пойти в дом посмотри, как чувствуют себя травяные грядки твоего дедушки. Мне было не по нутру оставлять их напоследок, когда они так близко к дому, но пришлось подождать, пока приедет мистер Йелдэм и скажет, которые из них сорняки. Ужасно много там странных растений.

Он так властно поманил Марианну, что она нервно вышла из-под арки и обнаружила, что большая делянка стала почти такой, как она помнила со времен Деда: низкие подушки растений по краям, высокие долговязые – ближе к середине, а между ними – среднего размера. Каждое было заботливо расположено на солнце или в тени, соответственно их нужде, и каждое в подходящей ему почве разных цветов. От пряных дуновений у Марианны заболело горло, когда она вспомнила старого Деда.

Она с улыбкой опустила взгляд на мистера Адамса. Она была гораздо выше него.

– Вы сделали их почти такими, какими они должны быть, мистер Адамс. Это чудесно.

– Я делаю это ради собственного удовольствия, – сказал он. – И чтобы быть достойным принцессы Айрин.

В крайнем удивлении Марианна воскликнула:

– Я тоже ее так называю!

Кот медленно ехал вдоль русла реки, и Сиракуз вальсировал и подпрыгивал, желая двигаться быстрее. Даже после скачки по выгону перед выездом Сиракузу было скучно идти шагом.

Они шли тем же путем, что текла река, и Кот твердо держал это в памяти. Вода уже дважды пыталась обмануть его, делая вид, будто течет в другую сторону. Прошлой весной, когда мистер Сондерс учил его, как пользоваться колдовским зрением, Коту было скучно. Это казалось таким очевидным. Теперь он был рад этим урокам. Уроки состояли не столько в том, как видеть вещи настоящими, когда они зачарованы – Кот мог это сделать, стоя на голове, – сколько в том, как продолжать их видеть, когда другие чары пытаются тебя отвлечь. Мистер Сондерс, будучи проницательным и суровым учителем, придумывал дюжину жестоких способов отвлечь Кота, когда тот смотрел. Кот ненавидел эти уроки. Но теперь они окупались.

Кот твердо держал реку колдовским зрением, ни разу не позволив ей отклониться, и совсем не смотрел на окружающую лощину. Теперь, будучи предупрежден, он чувствовал, как она кружится водоворотом, пытаясь внушить, будто он едет не туда.

Благодаря Сиракузу он мог уделять внимание лощине, обоняя ее, вместо того чтобы смотреть. Запахи воды, камышей, ив, и высокие луга сильно изменились за короткое время, что прошло с тех пор, когда он в последний раз был здесь с Джоссом. Пряность стала более влажной, грустной и дымной и пахла летом, уступающим место осени. Кот сам удивился своей мысли, что год – очень короткое время. Вещи менялись так быстро. «Глупо, – подумал он, почти отвлекшись, – ведь за год можно так много сделать».

Внезапно прямо перед ними на тропе возник мистер Фарли.

Он появился так резко и неожиданно – и так солидно, – что Сиракуз, испугавшись, попытался встать на дыбы. Последовало несколько напряженных секунд, когда Кот чуть не упал, а задние копыта Сиракуза сошли с тропы и захлюпали в камышах. Кот сумел удержать себя в седле, а Сиракуза – на прямой дороге, но только с помощью неистовой магии и таких чар, о которых он даже не подозревал, что знает их. Мистер Фарли саркастично наблюдал за его усилиями.

– Я велел тебе не приходить сюда, – сказал он, как только передние копыта Сиракуза снова оказались на земле.

Кот разозлился. Для него это был необычный опыт. До сих пор, когда случалось что-то, что разозлило бы других людей, Кот чувствовал себя только сбитым с толку. Но теперь он смотрел прямо в бледные глаза мистера Фарли и с удивлением обнаружил, что его переполняет настоящая ярость. Этот человек мог навредить Сиракузу.

– Это общественная ездовая дорога, – заметил он. – Вы не имеете права приказывать мне не пользоваться ею.

– Тогда воспользуйся ею, чтобы отправиться домой, – велел мистер Фарли, – и я не стану разворачивать тебя.

– Но я не хочу возвращаться, – стиснув зубы, ответил Кот. – Как вы собираетесь остановить меня?

– С помощью веса всего графства, – заявил мистер Фарли. – Я ношу его с собой, мальчик.

Кот понял, это действительно так – каким-то странным образом. Хотя Сиракуз бил копытами и заворачивал вбок, крайне встревоженный магией, которую использовал Кот, Коту удалось толкнуть немного силы в сторону мистера Фарли. Он встретил сопротивление, которое чувствовалось старым, как гранит, и узловатым и нечеловеческим, как оцепеневшее и превратившееся в камень дерево. Каменистые корни мистера Фарли, казалось, закручивались и впивались в землю на мили вокруг.

Кот откинулся в седле, думая, что делать. Он не собирался покорно возвращаться в Замок только потому, что ему велел пытающийся запугать его глава магии с ружьем.

– Почему вы не хотите, чтобы я ездил этим путем? – спросил он.

Странные бледные глаза мистера Фарли сверкнули на него из-под кустистых бровей.

– Потому что ты портишь мои приготовления. У тебя нет истинной веры. Ты посягаешь, топчешь и снимаешь покрывало с того, что должно быть скрыто. Ты пытаешься освободить то, что должно быть надежно заключено.

Звучало, как нечто религиозное. Кот наклонился вперед, чтобы похлопать Сиракуза по вскинутой голове, и задумался, как сказать, что он ничего такого не делал. Что касается приготовлений мистера Фарли, следовало организовать их как-нибудь иначе! Люди должны иметь возможность ездить, где хотят.

Он как раз решил, что не существует способа сказать это вежливо, и открыл рот, чтобы нагрубить, когда его перебили необычайные звуки, доносившиеся откуда-то из-за правого плеча. Там слышались голоса, болтовня, пение и бормотание, как будто по лугам наверху шла большущая толпа людей. Этот шум смешивался со странным пронзительным шепотом, который соединялся со скрипом, дребезжанием и деревянным стуком. Кот повернул голову посмотреть, что там такое.

Это оказался летательный аппарат. Он медленно пересекал вершину луга примерно в ста ярдах от них на высоте в двадцать футов. И это было самое чудное сооружение, что Кот видел в своей жизни. По обоим бокам медленно хлопали наборы сломанных столов. Что-то похожее на трехногий стул яростно крутилось на носу. Остальное выглядело, как путаница сломанных кресел, свободно сцепленных вместе, и каждая их частичка шевелилась, взмахивала и совершала короткие движения внутрь и наружу. Вместо хвоста у него была длинная перьевая метелка для пыли. В центре Кот едва мог различить разобранные каркасы двух велосипедов и двух людей на них, бешено жмущих на педали. И каждая частичка этого странного сооружения, приближаясь, кричала:

– Я принадлежу Замку Крестоманси, я принадлежу Замку Крестоманси! – высокими, низкими, пронзительными и ровными голосами.

– Даже воздух не защищен от них! – почти простонал мистер Фарли.

Голова Кота дернулась обратно, и он увидел, что мистер Фарли уставился на аппарат с ужасом. В тот момент, когда Кот посмотрел на него, мистер Фарли потянул что-то на своем ружье и поднял его.

Ствол ружья двигался, следуя за летательным аппаратом. Кот успел только выбросить вперед руку и крикнуть:

– Нет!

Как мистер Фарли выстрелил.

Коту показалось, что от машины раздался вскрик. Но «бум-бах!» выстрела поверг Сиракуза в панику. Он взвизгнул и встал на дыбы. Кот обнаружил, что цепляется за вертикально стоящего коня и изо всех сил старается удержать топчущиеся задние копыта Сиракуза от сдвижения в реку. Он видел всё урывками – между разлетающейся гривой и комками грязи и травы, шлепавшимися в воду, но он видел, как мистер Фарли захлопнул в ружьё еще один патрон, и видел, как летательный аппарат над холмом накренился так, что один набор хлопающих столов почти коснулся травы.

Потом Сиракуз, дрожа от ужаса, опустился. Кот увидел, как летательный аппарат с шлепком и стуком выпрямился и с поразительной скоростью улетел, хлопая столами, размахивая перьевой метелкой и мелькая кружащимися ногами мальчиков. Он перевалил через вершину холма и исчез из виду, прежде чем мистер Фарли успел снова поднять ружье.

Пока мистер Фарли опускал ружье, выглядя угрюмым и разочарованным, Кот похлопал Сиракуза и потянул его ухо, чтобы успокоить.

– Это было бы убийством, – заметил он мистеру Фарли, с удивлением отметив, что голос звучит твердо, сердито и совсем не испуганно.

Мистер Фарли бросил на него пренебрежительный взгляд:

– Это была мерзость.

– Нет, это был летательный аппарат. В нем находились два человека.

Мистер Фарли не удостоил его внимания. Он посмотрел Коту за спину и, кажется, снова пришел в ужас.

– Еще одна мерзость! – воскликнул он.

Он еще больше опустил ружье и нацелил его на тропу позади Кота.

Кот быстро глянул назад. К своему ужасу, он обнаружил, что за ними последовал Кларч. Кларч стоял на траве, открыв клюв и подняв маленькие треугольные крылья, явно парализованный страхом. Даже не задумываясь, Кот вытянул левую руку и закрутил ствол ружья мистера Фарли, как свисток-язычок или ягодный рулет.

– Если вы выстрелите сейчас, вам разнесет лицо! – сказал он.

Теперь он всерьез разозлился.

Мистер Фарли опустил угрюмый взгляд на скрученное ружье. Подняв кустистые брови, он посмотрел на Кота и саркастично уставился на него. Ружье начало медленно разворачиваться.

– Хнык, хнык, хнык! – начал Кларч позади Кота; Сиракуз дрожал с ног до головы.

«Что делать?» – подумал Кот. Он знал, так же ясно, как если бы мистер Фарли сам это сказал, что, застрелив Кларча, мистер Фарли застрелит Сиракуза, а потом – Кота, потому что Кот был свидетелем, а Сиракуз стоял на пути. Он должен был что-то сделать.

Он надавил на мистера Фарли вытянутой левой рукой и натолкнулся на твердую узловатую силу, похожую на превращенный в камень дуб. Кот не мог сдвинуть ее. А ружье неуклонно разворачивалось. Мистер Фарли пристально смотрел на Кота поверх него – недвижимый и презрительный. Казалось, он говорит: «Ты ничего не можешь сделать».

«Нет, могу! – подумал Кот. – Я должен, и сделаю! Иначе Кларч и Сиракуз умрут. У меня, по крайней мере, осталось еще три жизни». Мысль об этих трех жизнях укрепила его. Когда мистер Фарли выстрелит в него, Кот по-прежнему будет жив своей восьмой жизнью, совсем как Крестоманси, и сможет что-нибудь сделать. Всё, чему учил его Крестоманси, хлынуло в голову. Должно быть что-то, что говорил Крестоманси… Да, было! После того, как Кот поднял Джо к потолку, Крестоманси сказал: «Даже самого сильного кудесника можно победить, используя против него его собственную силу». Так вместо того, чтобы толкать против тяжелой каменной силы мистера Фарли, не толкнуть ли Коту вместе с ней? И быстро, поскольку ружье почти распрямилось.

И стало совсем просто. Левой рукой Кот сильно толкнул наружу и превратил мистера Фарли в окаменевший дуб.

Это было чудно. Он стоял девяти футов высотой – согнутый и скрученный камень, – и у него были громадные узловатые корни, которые каким-то образом зарылись и вдолбились в землю тропы. Наверху у него имелся разбитый бугор, который, возможно, был головой мистера Фарли, и три бугорчатые искривленные ветки. Одна ветка, видимо, являлась ружьем, поскольку к двум другим цеплялись каменные дубовые листья, и на каждом листе блестела слюда.

Сиракузу крайне не нравился этот дуб. Его передние ноги танцевали в одну и в другую сторону, пытаясь отодвинуться от дерева. Кларч испустил еще одно испуганное:

– Хнык, хнык!

– Всё хорошо, – сказал Кот обоим. – Больше он вам не навредит. Честно.

Он спустился с Сиракуза и обнаружил, что дрожит так же сильно, как конь. Кларч подкрался к нему, тоже дрожа.

– Лучше бы ты не ходил за мной, – сказал ему Кот. – Тебя чуть не убили.

– Тоже надо пойти, – сказал Кларч.

Кот почти решил отвести их обратно в Замок. Но он обещал встретиться с Марианной, и они уже прошли больше половины пути. И судя по звуку реки и ощущению луга, мистер Фарли был центром, скреплявшим сбивающие с пути чары. Сейчас они стали такими слабыми, что почти пропали. До Лесного Дома будет просто добраться, если не считать… Кот поднял взгляд на уродливый каменный дуб, маячивший над ними. Он знал, что не сможет провести Сиракуза мимо этой штуки. Кроме того, она стояла прямо на тропе и представляла собой ужасную помеху для любого, кто попытается пройти этим путем.

Кот заставил свои колени перестать дрожать и отправил каменный дуб куда-нибудь в другое место, которому он будет лучше соответствовать, где бы оно ни находилось. Дуб переместился с тихим грохотом, похожим на далекий гром, за которым последовал легкий ветерок, наполненный пылью с тропы, запахом реки и шумом птиц. Ивы зашуршали листьями. На мгновение в тропе появились глубокие рытвины там, где были каменные корни, но начали наполняться почти немедленно. Песок и земля заливались в дыры, будто вода, а потом затвердевали.

Кот подождал, пока тропа не вернулась к своему прежнему виду, и отлевитировал Кларча в седло Сиракуза. Кларч с удивленным ахом плюхнулся поперек него. С каждой стороны седла беспомощно свесилась пара ног. Сиракуз вытянул шею назад и уставился на него.

– Я сделал всё, что мог, – сказал им Кот. – Давайте. Пойдем.