Текст книги "Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ)"
Автор книги: Диа Мар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Правило № 9. Везение не вечно
Я понимаю, что мое везение закончилось, едва Аврора подводит меня к очередному клиенту. Нас встречает лысый обрюзгший мужчина в чопорном костюме из дорогих тканей, с резной тростью и крупной серьгой в правом ухе. Он сально щурится и чмокает губами, словно сожрать меня собрался. И смотрит на меня исподлобья и свысока, будто на пуделя или болонку. Да роан Азар был подарком!
Отвращение бьется в горле: неужели мне придется лечь с этим чудовищем?
– Недурна, недурна, – лыбится клиент и хватает бесцеремонно мою руку.
Недовольно вырываюсь. Я готова даже принять наказание, лишь бы не очутиться с ним в одной постели. Нет, не так: в одной комнате!
– Два часа оплачу и танец, – говорит клиент Авроре.
Та кивает и елейно ухмыляется. Видно, кошелек у мужика толстый. Но от этого мне только хуже: никто не станет обращать внимание на то, что богатый клиент обижает девушек.
– И пивка мне с сушеной рыбой в номер, – мужичок щелкает пальцами-сосисками и тянет меня за локоть по коридору.
Представив, что от и без того неприятного посетителя будет еще и рыбой тащить, я окончательно раскисаю. И пока мужчина ведет меня по коридору к комнате, представляю себя половой тряпкой. Сейчас на мне потопчутся, и я должна буду это принять. Или…
Или сопротивляться. Бороться. Кричать. Только есть ли смысл?
Пока иду, все перед глазами плывет. Почему я отпустила Михаэля? Почему?!
Мужчина пропускает меня в комнату первой. Здесь все, как и прежде, разве что, кто-то оперативно вытер остатки вина с пола и поставил новое. А скоро и рыбу с пивом принесут… Тошнота карабкается по ребрам: неужто не знала Элен, на что идет?!
Дверь хлопает, и замок, тихо щелкнув, отрезает нас от коридора. Я вспоминаю о моем секретном оружии, что запрятала под матрацем. Надеюсь, толстяк окажется сговорчив, но если потребуется…
Клиент грузно проходит по комнате и заваливается в кресло в углу.
– Танцуй, – говорит и щелкает языком.
С возмущением и отвращением оглядываю его. Нужно думать о том, что, возможно, он когда-то был красивым и добрым. И не чмокал губами. И не ходил по борделям за поиском утех.
– Ваша жена такое одобряет? – спрашиваю его вместо того, чтобы повиноваться.
– Тебя это касается? – он округляет глаза и ерзает в кресле, пытаясь вместить свой толстый зад.
– Просто не люблю, когда предают женщин, – я дерзко подмигиваю. – Мы ради вас все делаем, а вы вечно чувствуете себя хозяевами жизни.
– Твое дело выплясывать, а не мораль мне читать, – мужик краснеет и сжимает кулаки. – Хочешь отработать два часа бесплатно? Так я устрою, – он откидывается на спинку. – Начинай.
– Может, покажете, как надо? – усмехаюсь я, наблюдая, как сомовья морда клиента наливается закатным багрянцем. – А то я последний раз в школе на выпускном выплясывала!
Он кривит губы и упирается ладонями в подлокотники:
– Ты грубишь клиенту, штраф уже заработала. Танцуй.
– Не буду, – мямлю я уже не так уверенно. Туша клиента, пожалуй, способна раздавать меня наживую, если ему вдруг вздумается на меня грохнуться.
Он сначала смотрит на меня и пыхтит, а затем поднимается из кресла и берет в руки трость. Щелкает резной болванкой по ладони и говорит:
– Аврора обещала мне хорошее развлечение, а ты решила носом покрутить?
– Ну, что ж поделаешь, – развожу руками. – Не все всегда происходит так, как мы того хотим.
Удивляюсь своей смелости. Когда я ныла и жаловалась на жизнь, мне не могло и в голову прийти, что я могу взять бразды правления в свои руки! Досада всего моего существования в том, что я додумалась до этого лишь когда потеряла все.
Навершие трости поворачивается в мою сторону.
– Ложись, – и тыкается мне в грудь. – Я купил тебя, мне все равно, что ты там хочешь.
Мотаю головой:
– Одно вы не учли. Если я не хочу, то и не буду. Давайте разойдемся с вами по-хорошему, господин…
Он открывает рот и давится словами.
– Роан, простушка! Да я же тебя… – толкает меня тростью в плечо, заставляя почти упасть на кровать.
– Спокойно, уважаемый роан, – я выставляю вперед ладонь и морщусь от боли. Надо отдать мужичку должное: под слоем жира и дряблой кожи у него точно есть слой мышц. Да как бы там ни было, я не позволю ему сделать из себя подстилку! – Единственный компромисс, на который я готова пойти, спеть вам.
– Э, нет, – наглая рожа двигается ближе, и меня обдает неприятным запахом изо рта. – Ты меня удовлетворишь, а потом танцевать будешь, как я захочу. Мои деньги – мои желания. Запретного я не требую.
– Так вот беда, – потихоньку скатываю покрывало и двигаюсь к окну. – Не нравитесь вы мне. К диетологу бы вам сходить, на бамию и беби-шпинат пересесть, пиколинат хрома и кору муравьиного дерева на айхербе заказать, на двухразовое питание перейти. Вон как организм вразнос пошел, даже изо рта воняет. Фу-у!
– Острая на язычок, – скалится мужик. – Да только зубы мне не заговаривай, – он расправляет плечи и снова бьет тростью по ладони. – Будешь сидеть со мной, пока не выполнишь оплаченное. Аврора, видно, с ума сошла, когда тебя предложила! – он идет ко мне с уверенностью во взгляде. Сейчас сцапает, и потом пиши пропало!
Вскакиваю и отхожу в маленькую нишу между стеклянным столиком и подоконником:
– Ладно, посидим. Только если дело затянется до ночи, – поглядываю на смятую кровать, – спать будем валетом и одетые. Хорошо?
Он краснеет пуще прежнего.
– А ну, сюда иди! Я сейчас покажу, кто с кем и как спать будет!
– Так показывайте, – невозмутимо пожимаю плечами, – а я тут постою, посмотрю.
Клиент крутит головой и, кажется, собирается уйти, но потом буром идет на меня, как настоящий разъяренный бык.
Вздрагиваю от страха, но тут же беру себя в руки. Меня парализует, но лишь на мгновение. А потом, подчиняясь инстинкту самосохранения, я отталкиваюсь от стены и опрокидываю на незнакомца стеклянный стол.
Хрупкий материал звенит, сея по полу осколки. Вино брызжет на паркет густой, сладкой кровью. И воздух впитывает такой знакомый аромат перезрелой черной вишни…
Клиент отскакивает назад и верещит, как свинья:
– Да ты совсем, что ли?!
А я выхватываю острый осколок – попрочнее, чем тот, что лежит у меня под матрацем – и выставляю перед собой:
– Аврора немного ошиблась. Все, что я могу вам предложить – острые ощущения. И песня.
– Смотри, девка, я уйду, но ты будешь жестоко наказана! – он тычет в меня пухлым пальцем. – И я все равно тебя…
– Передавайте супруге привет, – машу в ответ рукой.
– Ты пожалеешь о том, что отшила меня! Я бригаду приведу, будешь обслуживать, как миленькая. Дай только Авроре расскажу, как ты себя вызывающе ведешь! – он идет к двери и зло распахивает ее.
Наклонившись, замечаю в стопке прозрачных осколков зеленоватый камушек. Похоже, богатый буратинка серьгу свою обронил. Поднимаю ее и протягиваю ему с милой улыбкой на лице:
– Да чтоб вас черти всю ночь драли! И вдоль, и поперек! Чтобы вы поняли, на что вынуждены идти девушки, которые работают здесь!
Он замахивается, но тут же опускает стиснутый кулак.
– Я еще вернусь, – зло цедит сквозь зубы, разворачивается и уходит прочь.
Когда тишина съедает его шаги, я приваливаюсь к запотевшему стеклу окна. Снаружи валит снег. Белые мошки роятся в воздухе и оседают на голых ветвях и промерзшей земле. И кажется, что вся моя жизнь такая же: опустошенная и замерзшая.
Быстрые шаги громыхают по коридору и как будто вбивают меня в пол. Я знаю, кто спешит ко мне. На всякий случай сдергиваю с кровати покрывало и занавешиваюсь им. Словно это поможет мне избежать нотаций и наказания.
– Ах, ты неблагодарная! – нападает с порога Аврора. Ее лицо пламенеет от возмущения. Она подходит ближе и забирает покрывало. – Это моим клиентам запрещено вас бить! – и большая ладонь влипает в щеку, отчего кожа превращается в очаг яркой боли. – А я могу убить, и никто о вас не вспомнит, как о потопленных котятах. – Женщина бьет не один раз, я пытаюсь оттолкнуться, но получаю по косточкам рук. Кольцо с камнем рассекает кожу, и кровь переплетает пальцы. Большая лапища сгребает мои волосы и тащит на себя. Не получается кричать, боль затмевает рассудок. Я просто бреду куда-то и не понимаю, что делать дальше.
Коридор заканчивается лестницей. Мы долго спускаемся, и Аврора еще несколько раз бьет меня по лицу. И когда за мной замыкается глухая и темная дверь, я уже ничего не чувствую.
– Через сутки-двое будешь смирная, – бросает из-за двери хозяйка.
Спасительная темнота пахнет землей и шуршит лапками крыс. Она окутывает меня с ног до головы, такая густая, что мне кажется я ослепла. Руки, перемазанные кровью, упираются в земляной пол. Комнатушка крохотная: распрямиться в полный рост не выйдет, размяться – тоже.
Пару дней она сказала? Пару дней?! Здесь? Да она сумасшедшая!
Правило № 10. Не медли
В архиве не нахожу никаких ответов. Все, что связано с Московией, упорядочено на огромном стеллаже и забирает у меня несколько часов. История, история, история… Ничего особенного и ни одного упоминания о Москве.
Где я видел это название? Где о нем читал? Или слышал.
Работник архива через несколько часов уже поглядывает на меня косо и сонно потирает глаза, а я все ищу и не могу избавиться от неприятного предчувствия. Волчий дух бунтует, заставляя меня стискивать хлипкую столешницу. Когда дерево начинает трещать под пальцами, я поднимаюсь и бросаю архиватору:
– Подскажите мне, где самые старые записи о столице.
Он подтягивает к полке механическую стремянку, опускает на глаз пузатый монокль и задумчиво вглядывается в вязь фолиантов на самой верхней полке.
– Не понимаю, что вы ищете. История основания города есть даже в школьных учебниках.
– Мне нужно найти упоминание другого названия, – говорю отрешенно, прислушиваясь к стуку сердца. Оно колотится под ребрами, как свихнувшееся, а почему – не понимаю.
– Какое? – работник перекатывается на стеллаже по металлической ложбине и замирает напротив меня.
– Москва.
Редкая бровь выгибается, а губы вздрагивают.
– Не слышал никогда, – отрезает паренек и почти улетает в другой коней помещения, утаскивая за собой шлейф древней пыли. – Долго вам еще?
Я гляжу на стопку книг и понимаю, что бессмысленно потратил время, но я не сдамся.
– Да, я еще посижу.
Бедный работник чуть не слетает с перекладины, а затем собирается и выдает:
– В столичном архиве больше истории. Вы там искали?
Качаю головой и утыкаюсь в черную вязь букв. Везде Московия, от самого основания города. Может, мне почудилось, и на самом деле нет никакой Москвы? Просто девушка симпатичная сказала, вот я и проникся. Как проникся и тогда, много лет назад. А потом застукал жену с соседом. Как же долго пришлось от ее обмана отмываться!
Покинув архив, мы летим в Московию. Я приказываю Евжину поторопиться и выжать из аэростата все возможное. Он весело подпрыгивает и приподнимает кепку.
– Сделаем, хожаин! – и берется за работу. Через время шипение и щелчки нарушают покой города, и дирижабль отчаливает от пристани.
Метель кружит над ночным городом и зализывает грязные улицы снежинками. Пытаюсь уснуть в дороге, но не получается. Перекатываюсь на постели, как волчок, а затем подбираюсь к круглому окошку и гляжу на небосвод, усеянный звездами.
Губы все еще помнят ее поцелуи. Почему? Даже с Варварой такого не было. Как же больно будет, если она окажется предательницей. Не хочу этого снова, но все равно возвращаюсь. Мне нужно утолить жажду и любопытство. И последнее оказывается крепче возбуждения.
На самом рассвете я сваливаюсь в кресло и проваливаюсь в сон, наполненный ее голосом.
«Не сейчас».
– Хожаин, мы прилетели, – сквозь приятную негу пробивается голос помощника. – Вы просили ражбудить вас!
– К Авроре поворачивай.
– Дык, мы ужо тут.
Переодеваюсь быстро и выскакиваю на лестницу. На улице крепкий мороз с утра. Снега намело выше цокольных этажей, пристань едва различима среди крыш. Дворники уже вытаскивают свои механические метлы и берутся за работу. Снежинки окружают мужиков белыми облаками и просыпаются на землю.
Издали слышится гудок паровоза. Протяжный, вымученный. Уже больше восьми. Первый поезд почти как будильник.
Я застегиваю борт дирижабля и вцепляюсь в поручень лестницы. Проворачиваю шестеренку на часах и ставлю в то же положение шестеренку на перилах. Лестница с тихим шелестом начинает спускаться.
– Евжин, можешь отдохнуть пока меня не будет. Сходи в ближайший бар, но только не пей крепкого. Ты мне еще нужен будешь сегодня.
– Слушаюсь, роан! – кричит сверху механик и трясет рыжими кудрями.
Спрыгиваю в снег и быстро добираюсь до знакомого здрания.
Дверь в бордель со скрипом отворяется, а веселое лицо Авроры внезапно искажает гримаса. Хозяйка машет девице, что увлеченно рассказывала ей утренние новости, и последняя быстро улепетывает, вытирая длинным платьем коридор.
– Роан Азар? – она рисует на своем лице широкую улыбку, но в глазах ее тревога. Злую сущность не скроешь, как ни старайся. – Вы рановато на этот раз.
– Рановато? – прищуриваюсь и слышу, как хаотично грохочет в груди женщины сердце. – Я к вам не обещался.
Оглядываю зал и замечаю в углу Алессу. Она краснеет и быстро убегает. С ней не сложилось, я не люблю, когда мне в душу лезут, а она слишком привязалась. Влюбчивая натура.
– Я хочу купить на несколько часов Элен, – говорю строго и ловлю перемены в мимике хозяйки.
– Элен? – Аврора теряется и бледнеет. И сердце начинает громыхать, как отбойный молот. – Это невозможно. Роан Азар, возможно, выберете кого-то другого?
– Вы меня обмануть решили?
– Я не обманываю. Это невозможно.
Наклоняю голову и смотрю на свои руки. Сжимаю перчатки до хруста ткани. Мокрый снег срывается на пол мелкими каплями.
– У нее кто-то есть? – связки дрожат, но мне удается держать себя в руках и не показать волнения. Нашел же увлечение! Нельзя забывать, что Элен – путана. И убеждаю себя, что развернусь и уйду, если хозяйка скажет «да».
– Ей нездоровится, – отрезает Аврора. – Но здесь есть много девушек, которые отдадут все за ночь с вами, роан.
А это уже интересно.
– Нет. Только Элен. Я бы заплатил больше, чем в прошлый раз, но раз она больна… – разворачиваю плечи и делаю вид, что ухожу.
– Может, передумаете? – начинает заискивать Аврора. – Алесса очень вас ждала.
– До свиданья, – припечатываю и иду уверено к выходу. Щелкаю ручкой, и холодный воздух толкается мне навстречу. Собираюсь сделать шаг, но хозяйка вдруг останавливает:
– Я приведу ее. Только, роан, прошу понять правильно. Элен неудачно упала и нервничает из-за болезни. Она может вести себя агрессивно.
– Она разве не у себя? – я знаю, что в публичном доме Авроры у каждой девушки своя комната.
– Элен наказана, – холодно комментирует Аврора. – Она отказалась обслуживать почтенного роана и едва не обрезала его стеклом.
Не удержал уголок губ, но вовремя спрятал улыбку. И почему я не удивлен? Но странная злость закипает во мне молниеносно, и мне приходиться отвернуться к стене, чтобы Аврора не увидела клыки. Неужели клиент посмел бить Элен? Неужели ее губы прикасались…
– Я жду, – отрезаю грубо и, пока женщина спешит в сторону лестницы, медленно вдыхаю и выдыхаю, чтобы усмирить эмоции.
Я не имею права вмешиваться в их внутренние разборки, не имею права считать Элен своей – это немыслимо. Я видел девушку лишь раз и совсем ее не знаю.
Бордели защищены властью Конторы, потому бессмысленно что-то менять. Хоть и противно, но несколько раз и мне приходилось прибегать к помощи доступных женщин. Я когда-то решил, что не впущу ни одну в свою душу, и обрек себя на одиночество и заточение. Путешествовал, читал и тратил заработанные деньги. Было неплохо, мне даже удавалось сдерживать себя. Но тело и волчий дух были против затворничества, и я срывался. Хищник должен был сыт, иначе в опасности будет не только его репутация, но и жизнь окружающих.
Стою напряженно, как статуя на площади Верности, и слышу в отдалении хлопки дверей и женские голоса. Становится жарко. От ненужных мыслей о мужчинах в постели Элен, о ее возможном вранье. Ведь просто так сюда не попадают, не ложатся под…
Наваливаюсь плечом на стену, потому что не чувствую ног. Усталость берет свое или эмоции?
Я прежний никогда бы не ступил на порог борделя, но я настоящий – уже другой. Да и сейчас во мне бурлит странное любопытство и щемящее чувство важности. Хотя так страшно оступиться вновь, что меня едва не выносит вместе с мыслями прочь из холла. В мороз и холод, чтобы избежать очередной ловушки. Но меня внезапно окликают:
– Роан Азар, вы можете подняться и подождать Элен в ее комнате. Она сейчас подойдет, – девушка-помощница крупного и пышного телосложения краснеет и удаляется.
В коридоре тесно, дорожка сминается под ногами и норовит завалить меня вперед лицом. Я должен все выяснить, даже если это просто игра жестокой женщины. Лучше сделать все сейчас, чем потом, в будущем, я буду мучиться и терзать себя сомнениями, что не помог утопающему.
В комнате пахнет вишневым вином и кровью, постель застелена свежим покрывалом. Морщусь от неприятного отвращения, но заставляю себя пройти дальше. Я хотел как-то иначе?
Стеклянный столик, что стоял в углу, заменили на деревянный. Я долго гляжу на кожаное кресло и хочу сесть, но в последний миг передумываю и иду к окну. Прохладное стекло касается ладони, и мне становится немного легче, пока дверь не отворяется, и я слышу, как в комнату кто-то заходит.
Оборачиваюсь, напустив на лицо маску холодности.
Элен в другом платье, легком и светло-голубом, как летнее небо. Ее золотые волосы распущены, и с них стекает вода, руки висят вдоль тела, а глаза смотрят в пол. Куда делись ее прыть и упорство?
Правило № 11. Используй последний шанс
Я сижу на земляном полу, оглушенная холодом, удушающей клаустрофобией и болью. Даже крысы разбегаются и затихают, чуя мою панику. На втором часу, когда ужас отступает, взгляд выхватывает крохотное окошко под потолком: узкое и задрапированное густой металлической сеткой. Через три часа меня уже мало интересует кто, что, когда, где и зачем. Я просто хочу есть.
Еще через час голод набирает обороты, и мне приходится поджимать под себя ноги, чтобы в животе не урчало. Я тихо постанываю, но он – зверюга – лишь сильнее скручивает желудок. Так и крыс жрать начнешь… В одном уверена: если дело продолжится в том же духе, через двое суток Аврора найдет здесь мой закоченевший трупик.
Еще спустя какое-то время, я слышу за дверью осторожные шаги. Затвор скрипит, и приглушенный свет коридора почти ослепляет меня. Заслоняю глаза ладонями. В темноте между пальцами прорисовывается щуплая фигура Олега с большой тарелкой в руках, а в воздух врезается запах курицы и отварного картофеля.
– Дай-ка сюда! – не церемонясь, выпрыгиваю из темноты и выхватываю у Олега провиант. Тот не успевает даже опомниться, лишь пятится к лестнице.
– Элен, тише! Если они узнают, могут нас обоих наказать!
– Да плевала я, – выхожу за порог и усаживаюсь на ступеньки. Вытираю грязным подолом лицо и руки и принимаюсь уплетать курицу. И кажется, что от аппетитного запаха зажаренной кожицы и лука вот-вот галлюцинации начнутся. – Рассказывай.
– Аврора в ярости, – верещит Олег. – Мол, умоляла принять на работу, а сама устроила концерт в первый же день. Да не кого-то там за грибами послала, а самого роана Фато, жреца культа механических машин!
– Это я и без тебя знаю, Ефремов. Я о другом. Что приперся? Ты всегда заискиваешь только если тебе что-то нужно.
– Как странно ты произносишь мою фамилию, – хмурится Олег. – Вроде, проще некуда, а все вечно ее коверкают. Офрен я. Олег Офрен!
– Да мне хоть имбецил! – я уплетаю трапезу за обе щеки. Никогда не ела ничего вкуснее! – Не уходи от темы. Что от меня надо?
– Кто прислал? – быстро рубит Олег и присаживается рядышком, свесив со ступеней тощие ноги в смешных гольфах.
– Это ты меня едой подкупить решил? Да не дождешься!
– Элен, – мягко говорит Олег. – У тебя нет выбора. Чую же, что не простолюдинка, а роанна. Таким в борделях не место. Так что отвечай: с кем связана и кто копает под меня и Виктора?
– Да кому этот твой Виктор нужен! – смеюсь ему в лицо, дожевывая сочное поджаристое мясо. Картофель, пропитанный куриным золотистым жирком, так и просится в рот! – И никакая я не роанна, обычная бордельная работница.
– Откуда ж ты тогда мое имя знаешь? И мои заслуги? – Олег скалится. – Кто тебе всю подноготную выдал?
– Сказала же – не дождешься!
– Я вот что хотел, – Олег склоняется ближе, и меня обдает его дыхание. – Может, у тебя и на Виктора есть подноготная? Мне она очень пригодилась бы, и ты знаешь, почему. Я мог бы купить у тебя информацию.
– Ах, так вот ты зачем! – прекращаю жевать и, громко стукнув, ставлю пустую тарелку на каменную ступень. Обглоданные косточки скачут по фарфору и слетают на пол. Пожалуй, Олег мог бы мне пригодиться. И его ресурсы тоже. Мало ли что… – Не твое это дело, понял?!
– Элен, – Олег начинает мямлить, как девчонка. – Ну, я же по-хорошему.
– А я по-плохому, – отрезаю я. – И попробуй ляпни Виктору хоть что-то. Вмиг узнает, чем ты в Оле промышлял!
Олег замолкает. С неохотой забирает опустевшее блюдо с жирными разводами.
– Что нужно, Элен? – повторяет он мрачно.
Я не могу сдержать улыбку, но боль в разбитой щеке вмиг отрезвляет меня. Сейчас я знаю, что у него спрошу.
– Где продается вино «Страшная сказка»? – слетает с языка.
Олег смотрит на меня, как на умалишенную, и его глаза лихорадочно сияют в мышиной тьме. Впрочем, я привыкла: здесь все на меня так смотрят.
– Так у Вольпия в лавке же, – говорит он осторожно. – Скупает пойло на винодельне, заговаривает и этикетки лепит… Или тебе нервный срыв мозги отъел?
– Немного есть, – признаюсь я с неохотой. – Но не надейся: твоих похождений не забуду! А как эту лавку найти?
– Боги из машины! Да все эту лавку знают! За сорок лет прохиндей Вольпий так развил дело своего деда, что вся Империя в Московию съезжается за вином!
– Прохиндей?
– Хитрый очень, – подмигивает Олег и стучит пяткой о ступень, словно нервничает. – Единственный сказочник Империи, а Контора все его никак не завербует. Помнишь, как легко Арсена твоего схватили, молодого, умного да крепкого? А меня? А его – хиляка старого, артритного – не могут!
– Вот же как? – слово «сказочник» бьет промеж лопаток, как клинок. В мыслях всплывают слова старика из магазина: «Сказочница ты», и я вспоминаю его пальцы, вывороченные артритом… Неожиданно меня начинает колотить озноб. Кутаюсь в подол грязного платья, как в покрывало.
– А что ему? – продолжает Олег. – Наговорит на песок, да в морду бросит, а конторщика видения сразу одолевают.
– Это и есть его дар? – спрашиваю робко.
– Поговаривают, – Олег склоняется еще ближе, и я отдергиваюсь, – что он и в других параллелях своим пойлом приторговывает. Я, правда, в параллели не верю, но говорят об этом очень убедительно.
Я вздрагиваю и едва не скатываюсь по ступеням опять в подвал. Задыхаюсь от тревоги и волнения. Параллели… Пойло… Вольпий… Кажется, я знаю, у кого купила вино. Значит, ему известно, как найти дорогу обратно? Господи!..
Когда я возвращаюсь в каморку, и Олег закрывает за мной дверь, в голове крутится одно. Найти Вольпия. Во что бы то ни стало.
Через три часа темноты и клаустрофобии затвор снова скрипит, и дверца отворяется. Вместе с потоком свежего воздуха в лицо летит запах духов: слишком знакомых, чтобы не узнать. Аврора…
– Поднимайся, – говорит она строго. – Работать пора.
От одного упоминания о моей новой «работе» начинает тошнить. Я нехотя иду следом за мучительницей, а ноги подкашиваются, не желая меня нести. Неужели моя судьба сдаться и остаться тут сальным господам на потеху?! Наверное… Ибо бороться дальше нет сил.
Аврора передает меня двум прислужницам, и они моют и переодевают меня. Девушки не слишком красивы, но весьма языкасты. Интересно, обслуживают ли они мужчин?
Когда меня ведут в мою спальню, и мокрые волосы противно хлопают по шее, я вспоминаю о припрятанном осколке. Что ж, если совсем туго будет, у меня хотя бы найдется способ покончить с этим враждебным миром.