Текст книги "Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ)"

Автор книги: Диа Мар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Правило № 38. Обуздай свою ревность

Снежная канитель утихла еще ночью. Высокие сугробы прижимаются к домикам, и с крыш весело срываются серебряные капли.

Я знаю, что нужно спешить, но все равно оборачиваюсь на домик тетушки Зарины. Он выделяется своей архитектурой и разве что не подмигивает мне окнами и не машет ставнями, как рукой, вслед. Будто живой. Вот-вот сейчас встанет…

– Роан, нужно спешить, – справа подбирается Евжин. Когда я слегка подскакиваю, он тушуется и отступает. – Тетя перенесла на время наш след на дом, конторщики будут сбиты с толку, нужно уходить.

– Но… – я думаю, что сделают бешеные мужики из своры Виктора, и становится холодно.

– Не переживайте. Дом непростой, они ее не догонят, – он показывает на цоколь, где, будто куриные лапы, вытягиваются медные трубы.

– На снегоходе не медленно будет? – робко говорит Элен и прячет руки в карманах. А я вспоминаю, как тащились вчера сквозь мороз и буран по белоснежным полям и лесам, укрытым серебром, и понимаю: она права. Нужно что-то решить с транспортом.

– Нам еще в архив, Элен, – успокаиваю девушку. – Это недалеко, но без него мы не можем двинуться дальше. Мы просто не знаем, куда.

– Главное, чтобы не догнали, – отвечает Элен. – Сложно будет отбиться от них, если вдруг выйдут на наш след.

– Все будет хорошо, – веду пальцами по ее щеке и стараюсь улыбаться тепло, без лишней тревоги. Не нужно ее пугать понапрасну. – Верь мне.

– Если б я только… – Элен запинается. – Если б я могла создавать иллюзии в чужих головах, да издалека! Я стравила б их друг с другом!

– Такое не под силу даже Сказочнику, – усмехаюсь и подаю ей руку.

– Поехали! – зовет нас Евжин. Снегоход гудит, снежинки стекают по металлической обшивке слезами.

Мы садимся, и два замерзших лезвия вспарывают снег, раскидывая его фейерверками. Мчимся сквозь сугробы и наледи, и город тает в морозном тумане за нашими спинами. Где-то там, в искрящемся мареве, остается тетушка Евжина. Остается наше безумие, что вскружило головы ночью. И Контора. Я не сомневаюсь, что они уже въехали в город и мчатся по нашему следу.

Добираемся до архива примерно через час. Парень на входе бросает на нас вялый взгляд и бормочет:

– Сегодня выходной. Приезжайте завтра.

– Мы от Зарины, – наклоняю голову и приподнимаю бровь. Что теперь он скажет?

– Срочное дело? – он хмурится. Явно не желает нас пускать. – Оно и сверхсрочной оплаты требует.

Молча протягиваю ему дебетовую карту и активирую окошко ввода. Мне эти деньги все равно счастья не приносят, пусть хоть кому-то в радость будут.

– Сколько нужно…

– Тысяча за час, – недовольно бормочет парнишка. – Дешевле – не пропущу. Работай еще по выходным на это отсталое государство! И так зарплату не платят!

– Да хоть три, – перемещаю шестеренки в нужное положение, вбиваю номер счета работника под его диктовку, прикладываю палец и немного нажимаю на диск. Легкая вибрация щекочет кожу, цифры вспыхивают на панели и тут же исчезают. – Готово. Раммоне чай сделаете? С лимоном, пожалуйста, – говорю спокойно, но сталь в голосе прорезается, и работник вздрагивает. Еще в прошлый раз заметил эту надменность архиватора. Терпеть не могу, когда пользуются служебным положением. Но сейчас выбирать не приходится, пусть паренек наслаждается моей добротой.

– Раммо-оне? – вытягивает он, явно обалдев от такого поворота событий, а мне отчего-то хочется засмеяться. – Ну, ничего себе! Не скажу, что не хочу отдохнуть, но сделаю.

Он открывает ворота, пропуская нас в мир, пропахший библиотечной пылью, чернилами и старой бумагой.

А сам уносит ноги быстрее восточного ветра, да и пока мы бродим между стеллажами, чтобы разобраться, откуда начинать, возвращается с подносом.

– Могу чем-то помочь? – он ставит на стол для чтения несколько чашек с горячим чаем.

Нарезанный лимон разносит по помещению острый запах, щекочущий нос. Во рту собирается слюна от одного взгляда на дольки, а когда Элен тянется и несет одну к губам, у меня замирает сердце. Издевается, так красиво есть кислятину?

– Да, – сипловато говорю, поворачиваясь к пареньку. – Вот, – протягиваю ему листок с загадкой Вольпия и жду, пока утихомирится жар в животе. Даже отступаю немного и иду вдоль полок. «Механика», «Математика», «Мистика», «Магия». Замираю у последнего и всматриваюсь в ровно стоящие разноцветные корешки книг. Хочется зарычать, потому что в десятый раз прочитываю название и не соображу, что там написано. Да потому, что хочу выгнать этих двоих хлыщей и прижать девушку к себе. Элен разбудила во мне вечный огонь, я теперь не знаю, как без нее жить.

Оборачиваюсь. Она тихо беседует с Евжином и архиватором, улыбается обоим, а у меня скулы сводит. Совсем с ума сошел, было бы к кому ревновать. Я должен научиться ей доверять.

– Это просто какой-то капитан очевидность писал, – выкрикивает, в конце концов, архивариус, и я, оторвавшись от книг, подхожу ближе. – Действительно, дар – это заслуга крови! Магический дар всегда передается по наследству, как ни крути!

– А бывают ли исключения? – молвит Элен, и я вижу, как бледность накатывает на ее лицо.

– Нет, – отрезает парень. – Любой дар по крови.

– И что тогда имелось в виду? – спрашиваю у парня, а сам на Элен смотрю. Любуюсь, как она смущенно кусает губу и маленькими глотками пьет чай.

Евжин дожевывает булку и со скучным видом уходит в сторону картотек населения.

– Спросите у себя – что не имелось. Здесь нет подтекста и быть не может, – бубнит архиватор. – А вот эта карта, – он рассматривает наскоро перерисованную на бумагу гравировку с коробки Вольпия, – уже интереснее!

– Где-то такое выдели? – интересуюсь, осторожно подходя ближе. Стараюсь не думать о губах Элен, а всмотреться в карту. Пытаюсь не слышать ее запах, но он заползает в ноздри и меняет зрение на волчье. Та-а-ак, надо воды попить и проветрится.

– Ну, здесь же и так все очевидно, – парень водит пальцем по карте. – Цифры – это последовательность действий, а знаки рядом с ними – точки икс. Все начинается у какого-то завода. Видите шестеренку?

– А заканчивается?

Архивариус смотрит на карту и знаки, отображенные на ней.

– Холм. Какой-то холм.

– Это многое объясняет, – прищуриваюсь. – Холм же в округе один, остальные – так, горки для санок.

– Видите молнию над холмом, – парень показывает на значок. – И камень. Видно, там сосредоточена специфическая магическая сила. Возможно, ключ для особого таланта.

Элен разрумянилась, голубые глаза горят интересом, а я не вижу никаких молний и холмов на карте, кроме ее пальцев, что скользят по бумаге, и губ, что раскраснелись от моих ночных поцелуев и горячего чая. Я готов вытолкать обоих парней и…

Девушка однозначно раздразнила мой аппетит, да так, что я едва сдерживаюсь. Отхожу к полкам, находящимся в тени, и делаю вид, что задумался.

– А место можно, – прочищаю охрипшее горло, откашливаясь в кулак, – узнать поточнее? Какие там еще опознавательные знаки? Борис, думаете, этот холм во Владимирграде? Или в Московии?

– Полагаю, что не так все просто, – Борис ведет пальцем от первого пункта к четвертому. – Каждая загадка для чего-то нужна и имеет смысл. Подсказка на одном из пунктов.

– То есть перепрыгнуть не получится? – когда жар чуть стихает, стараюсь не цеплять Элен взглядом, а вникнуть в беседу. – Каждый пункт последовательный, правильно?

– Здесь стрелки и номера, – комментирует Элен. – Двойное указание на последовательность. Чтобы точно не ошиблись, наверное.

– Правильно мыслите, раммона, – говорит Борис и расплывается в такой улыбке, что жар ревности начинает танцевать в животе.

Правило № 39. Не верь в сказки

– Евжин, что ты там бродишь? – рявкаю, когда за спиной что-то падает. Рыжая голова парня выглядывает из-за полок.

– Простите, я случайно. Здесь есть родословная Вольпия… Но она неполная, будто кто-то вырвал страницы.

– Дай-ка взглянуть, – я вырываю у него большой том, и клочки желтой бумаги взмывают в воздух.

Борис шипит что-то невнятное и перехватывает талмуд.

– Да мало ли, что скрывал Сказочник. Он с причудами. Поговаривают, что жена у него погибла, и он после этого с ума сошел. А вообще это было очень давно, переврали сто раз, да и даты смерти нет – он, скорее всего, давно уже в мир неживых ушел. Вы откройте любой учебник истории, – архиватор быстро перемещается по ряду и ловко находит еще одну книгу. – Здесь же о Сказочнике три абзаца. Вот, – ведет пальцем по тексту, – Мастер иллюзий, взломщик пространства и механик душ. Глупость, правда? Да и винными заводами точно какой-нибудь жирный наследник руководит. Такие средства не валяются на дороге без дела.

– То есть, – перехватывает Элен, – Вы ни разу не видели Вольпия?

– Нет, – обрывает Борис. – Я думаю, Контора уже давно его поработила, если на тот свет еще не отправила.

Хмыкает, ехидно улыбается, и добавляет:

– Покажите мне человека, кто видел Сказочника. В здравом уме.

– Мы похожи на сумасшедших? – спрашивает Элен, и в ее голосе прорезается тревога. А мое сердце камнем падает в пятки. Зачем? Зачем она это сказала? Теперь не оберешься проблем.

Борис встряхивает головой и хмурится.

– Вы встречались с Вольпием?

Я выступаю вперед и перекрываю собой Элен.

– Раммона имела в виду, что ее семья, одна из самых влиятельных в Московии, все еще верит, что Сказочник существует и живет среди нас. Знаете, как там в элитных школах учат?

– Я думаю, что Сказочник – это часть фольклора, которая скоро себя изживет, – Борис смеется и машет рукой. – Субъединица, созданная для контроля над стадом. Чтобы было, кого бояться.

– И почему же его боятся? – спрашивает Элен.

Он непонимающе смотрит на нее, а потом разражается хохотом. Смеется так, что полки с книгами трясутся, и пыль ореолом вьется в воздухе вокруг его головы.

– Ну вы даете, раммона! Вас что, не пугали в детстве? Или у костра со сверстниками песен не пели? У вас раммонов, видно, мир другой какой-то. Сказочник в детских страшилках тащит непослушных ребят в другие миры: где знакомые люди становятся чужими, а прежние жизненные устои – непонятными. У меня даже любимая пугалка была: про то, как мальчик не уступил в поезде место старику, а старик Сказочником оказался. И проснулся мальчик на следующий день в детском приюте, где было много бездомных и голодных детей. Московия звалась Москвой, и все в городе оказалось совсем иным. Повозки там, например, ездили на какой-то жидкости, которую можно поджечь, извлекая из нее энергию! И дома были башнями под самое небо. И однажды в городе мальчик встретил маму, которая его знать не знала, в глаза не видела и вообще оказалась совершенно другим человеком.

Я вижу, как Элен бледнеет и отступает ко мне. Ловлю ее за локоть.

– Все хорошо, – успокаиваю. – Это просто сказка! Может, на воздух выйдешь – ты побледнела.

– Кто написал эту книгу? – шепчет она и хватает Бориса за рукав. А у меня все внутри от ревности переворачивается. – И как она называется?

– Ну, имени автора не вспомню уже, он неизвестный, – Борис чешет подбородок. – Кроме этой книги у него ничего и не издавалось, вроде. А называлась история «Где найти Сказочника?»

– Покажите эту книгу!

Архиватор чешет затылок и крутит губами, а потом кивает и убегает в другой конец стеллажей, где долго шуршит ботинками и перекладывает книги. Смешной такой, но все равно не хочу, чтобы подходил к моей женщине. По-хозяйски тяну ее на себя и переплетаю наши пальцы. Элен наклоняется и, краснея, говорит на ушко:

– Мне нужно выйти. Ты не знаешь, где здесь туалет?

– Я знаю, – оживляется Евжин и отрывается от чашки с чаем, который наверняка уже остыл. – И проведу, – мнется, – мне тоже нужно.

Хочу возразить, что сам могу, но Борис идет назад и несет перед собой большую и красочную книгу. А вдруг там есть ответы на наши вопросы? На несколько минут могу же я дать девушке свободу?

Сердце жмет, когда Евжин и Элен идут к выходу. Странное предчувствие взрывает голову, и я зажимаю виски пальцами. Нет. Я просто накрутил себя. Все будет хорошо! Что же мне, и по отхожим местам теперь за Элен ходить?! Разве я безумец?

– Антон Давыдофф, – кричит Борис, протягивая мне книгу. – Вот кто автор!

Поворачиваю к себе ветхие листы:

«– Мама! – кричал Тенька и дергал ее за одежду. – Я нашел тебя! – растирал слезы и грязь по лицу и тянул к ней худые руки.

– Мальчик, ты обознался, – она улыбнулась и потрепала его за щеку. – Потерялся?

Он бросился в ее объятия и долго дрожал от январского холода, но женщина оторвала его от себя и, мягко улыбнувшись, исчезла в толпе».

Я переворачиваю несколько страниц. Идет красочное описание Москвы – города моей Элен. Необычайной и другой, совсем не похожей на наполненную паром Московию.

Дальше… Дальше… Приключения мальчика, его поиски и… встреча со Сказочником.

Читаю, впитывая в себя буквы, слова и смысл.

Мальчик работал на старика десять лет. Отрабатывал, якобы, долг за провинность, за это Сказочник обещал вернуть его домой. И когда настал срок, и одним зимним утром Теня очнулся в Московии, он понял, что привык к новому миру, где у него осталась беременная любимая. Но было слишком поздно: условие Сказочника было выполнено. И тогда Теня пять лет искал путь обратно.

Пожалуй, для детей эта книга оказалась слишком страшной и жестокой. Неудивительно, что все вокруг – от мала до велика – Сказочника боятся. Неудивительно, что Контора хочет его завербовать, да не получается. Неужели моя Элен обладает такой властью над пространством и человечеством? Становится страшно оттого, как сильно я должен ее оберегать, и каким несокрушимым должен быть сам.

Листаю ветхие странички дальше. Путь назад Тенька не нашел, но встретился с девушкой-копией своей любимой, которая оказалась совсем не похожей на нее, а дальше…

– Что-то долго они, – мямлит Борис, и я вздрагиваю.

Совсем чувство времени потерял. Сколько я читаю? Когда успел сесть? Кажется, Борис принес новую порцию горячего чая.

Отдаю книгу архиватору и без слов выныриваю из пыльного помещения с затемненный коридор. Сердце колотится под горлом, пальцы дрожат. Немыслимо так переживать, не могу на ногах стоять, в сторону ведет и бросает на стены.

Выхожу в холл с широкой лестницей. Туалет на первом этаже, возле входа, недалеко. Почему они так долго?

Слышу приглушенные голоса: мужской и женский. Это они! Элен узнаю из миллионов тембров. Спускаюсь быстро по винтовой лестнице и замираю на промежуточной площадке.

Моя Элен обнимается с другим. Они целуются. Он приподнимает ее волосы и за затылок притягивает мою женщину к себе. На миг в глазах темнеет, наваливаюсь на широкие деревянные перила. Моргаю, не веря. Это же Олег! Сукин сын!

Я будто погряз в трясину. Передвигаю ноги, а они каменные, непослушные. Я не уйду, как в прошлый раз. Убью его! Убью тварь!

Волк проснулся с щелчка, зубы зачесались и царапнули кожу губ.

Моя Элен… Как она могла?…

Срываюсь со ступенек, в полете превращаясь в зверя, и сбиваю обоих с ног.

Правило № 40. Люди не меняются

Я выхожу из уборной первой. Пустой коридор встречает меня гулкой тишиной и запахом архивной пыли. С ужасом ловлю себя на мысли, что не представляю, как возвращаться. Лазы здесь – как ходы в муравейнике: извитые, путанные, сплетающиеся клубками и вновь разбегающиеся в пространстве. Плутая по таким, чувствуешь себя мухой, застрявшей в паутине.

Я расхаживаю по коридору туда-сюда, ожидая Евжина, минут пять. А потом понимаю: он вышел раньше и успел удрать. Должно быть, сейчас вместе с Михаэлем уже ищет следы Вольпия, и напрочь обо мне забыл!

Вдоволь посмеявшись над собственной глупостью, я двинулась к лестнице. Авось, найду дорогу. Не так много здесь ходов и выходов, в конце-то концов!

У лестницы пахнет сыростью и подгнившим деревом. Паркет и ступеньки натужно скрипят под ногами, будто сейчас обрушатся. И отчего-то становится страшно. Дурное предчувствие наваливается сзади и сжимает грудь, не давая вдохнуть. А вместе с ним прилетает и знакомый голос: тот, что я хочу слышать меньше всего на свете:

– Элен?

Резко оборачиваюсь, и локоны наотмашь лупят по щекам. Из полутьмы коридора выплывает знакомая щуплая фигурка. Олег. Тот, что здесь, за завесой пространства, получил весьма подходящую фамилию – Офрен. Тот, что в моем мире был хитровымаханным брачным аферистом Олегом Ефремовым.

– Элен, постой! – срывается с его губ. Жалобно, почти трагически. Таким голосом он оправдывался передо мной после того, как ему приспичило выпить лишнего. Или когда ему нужны были деньги…

Ладно. Прочь сопливые воспоминания! Сейчас его появление значит куда больше. Контора рядом.

Контора здесь…

Вскрикнув, я мчусь вниз по ступенькам вверх. Но, будто бы назло, не пробежав и половины, спотыкаюсь и сползаю вниз, прямо на пол. Коленки больно ударяются о старое дерево, а изодранные ладони собирают с паркета пыль. Успеваю подставить руки, чтобы не разбить нос об углы.

– Не убегай, Элен! Прошу!

За спиной слышатся неторопливые шаги. Подтягиваюсь дрожащими руками за перила. И вот он, Олег Офрен, с издевательски-слащавой усмешкой на губах встает передо мной, отрезая путь и заставляет отступить назад, в холл.

– Я не от Конторы, – отрезает он, едва поднимаю на него испуганный взгляд. – Я сам по себе.

И смотрит на меня, вытаращившись, как рыба. Будто ждет, что похвалю. Как бы не так!

– В любом случае, видеть я тебя не желаю, – дерзко говорю. – Убирайся прочь!

– Я хочу предложить тебе сделку, – почти обиженно бубнит Олег. – Полезную и для меня, и для тебя.

– Дуру нашел? – возмущаюсь я, отряхивая одежду. – Думаешь, меня твои красивые глазки подкупят?! Без Конторы ты бы за нами не погнался и не потратил бы столько сил на поиски!

– Поиски?! – Олег начинает громко хохотать. – Да ты и вправду с луны свалилась, Элен! Забыла, что я – поисковик? Оттого Виктор так за мной и гонялся.

– Никаких сделок в любом случае! – рычу я и пытаюсь пройти наверх. Однако, Олег ловко вихляется передо мной, не давая убежать. – Ни до чего хорошего меня еще сделки с тобой не доводили!

– А кто сказал, что у тебя есть выбор? – смеется Олег.

– Выбор есть всегда! И выход – тоже! А ну, пропусти!

– Вольпий мертв, Элен, – неожиданно говорит Олег, и я столбенею.

Холод раскатывается под кожей и кажется, что даже кровь превращается в лед. Часть души словно уходит вместе с последними звуками. Не об этом ли говорила Зарина утром? Сказочник всего один…

– Что-то ты побледнела, – Олег усмехается. – Не иначе, из-за того, что он передал свой дар тебе. Остается только гадать, как вы были с ним связаны.

– Не твое дело!

Я не успеваю среагировать, когда щуплая рука Олега тянется к моей и поднимает ладонь. Вырываюсь лишь когда он успевает рассмотреть мои ногти. Ядовитая ухмылка на его лице становится еще шире:

– Раммона, – шепчет он. – Вот почему Виктор так одержим тобою. Я знаю обо всех его планах, Элен, и готов ими делиться. И я прекрасно вижу его местоположение. Как и твое.

– Да так я тебе и поверила!

– Сейчас Виктор уже в городе, – Олег закрывает рыбьи глаза и усмехается. – Ищет вас в каком-то доме-конструкторе. Именно туда привел ваш след.

Удушье подступает к горлу. Он не мог этого знать! Не мог! Мышцы дрожат, будто на холоде. Нас ищут. Нет – нас нашли!

– Я буду сообщать тебе о его планах и телодвижениях, Элен, – елейно шепчет Олег. – Взамен тебе нужно просто быть рядом. Давай уйдем отсюда, пока тебя не хватились. Я смогу тебя спасти от них. Просто верь мне.

Он смотрит мне в глаза взглядом кота из «Шрека». Нет, никак его не изменил чужой мир. Как был аферистом, так и остался. Дерьмо и в Африке зовется дерьмом.

– И отдашь меня Конторе в счет собственных долгов? – я тоже начинаю ухмыляться, несмотря на страх, сковавший по рукам и ногам. – Разумно, Олег! Браво!

– Я хочу спасти тебя, потому что влюблен, Элен! – не растерявшись, отвечает Олег.

Я обескуражена так, что не могу даже сделать шаг назад. Хотя, он мог бы меня спасти… Воспользовавшись замешательством, Олег запускает руку в мои волосы и пытается обнять меня. С силой отталкиваю его, однако щуплая хватка оказывается на редкость крепкой. Я дергаюсь, как рыба, попавшаяся на крючок, а Олег подходит все ближе. И когда его губы касаются моих, я лишь беспомощно сжимаю зубы и молочу его кулаками в грудь.

Правило № 41. Отличай истину от обмана

Когда они разлетаются в разные стороны, я поворачиваюсь и, скалясь, наступаю на Олега. Сожру и не подавлюсь. В глазах кровавые огни пляшут, а сердце жмет в груди и еще сильнее лупит в ребра.

Элен приподнимается и, бросая в меня шарф, кричит:

– Ты спокоен! Ты совершенно спокоен!

Встряхнув головой, припадаю на передние лапы. Душа трещит изнутри, а зверь затихает так резко, что я внезапно оказываюсь обнаженным на полу в раскоряченной позе.

– Приятно унижать меня? – говорю сквозь зубы и прожигаю Элен взглядом. – Одного не пойму. Зачем тебе драный волчара, если свой поисковик имеется? И спасаться проще! Так ведь? На кой ты меня за нос водила?!

– Потому что ты… – заикается было Олег, но Элен перебивает его:

– Я ни в чем не виновата, – спокойно говорит она. – Ты и вправду думаешь, что я стала бы его обнимать и целовать у тебя за спиной? Правда, Михаэль?! Неужели ты настолько мне не доверяешь?

– Знаешь, чему я доверяю? Своим глазам!

– Я не целовала его! – бормочет Элен. – Он пристал ко мне сам!

– Не нужно оправдываться, – напираю, прикрываясь ладонями. Хотя не чувствую стыда, мне все равно. Олег улыбается, как довольный кот. – Ах, ты мразь! – минуя испуганную Элен, нападаю на него.

В кулаках горит справедливость, она чвакает по его кривому носу и разрывает кожу подлого рта.

Олег подсекает ногой, и мы заваливаемся на паркет. Рык вырывается из глотки, когда в висок прилетает хук слева. Бешусь и не могу успокоиться. Начиняю тварь ударами, как курицу рисом. За Элен, за жену, за все, что мне пришлось пережить.

Краем глаза замечаю, как Элен хватает то, что осталось от моей одежды. Рваные тряпки, которые уже не сшить и не починить… Нашептывает что-то на них и кидает в нас:

– Никакой агрессии нет! Вы не злитесь друг на друга!

Это глупо, но мы откидываемся на пол и оба смотрим в потолок.

– Я все равно тебя убью, – говорю спокойно. – Хладнокровно. Такие твари не должны ходить по земле.

– Не убьешь, – хохочет Олег. – Ты всегда был слишком слабым для волчьей крови. И никогда не мог отстоять свое.

– Сучонок, – выжимаю сквозь зубы. – Интересно, почему ты вечно разеваешь роток на мое? Или я не тех женщин выбираю? Тварь! – гляжу в потолок и тошно от того, что не могу выплеснуть эмоции и почесать кулаки о морду бывшего друга. – Хороша же ты, Элен: умертвила не только мое сердце, но и сломала силу воли. Боишься, что любовника убью? Идите вы, куда хотите. Я не стану держать.

Тяжело поднимаюсь, хватаю тряпки и оборачиваю рваные лохмотья вокруг бедер. Игнорирую смешок Олега, даже хмыкаю ему в ответ. Избегаю взгляда Элен, будто он сожжет меня заживо.

Найду Евжина, и больше не хочу ее видеть. Сбегаю снова? Да, пусть так. Не хочу слышать никаких оправданий и понимать, зачем она меня соблазняла. Поиграться, видимо, хотела. Ехидно использовала.

Делаю шаг в сторону, не удерживаюсь и поднимаю голову. Девушка смотрит на меня исподлобья, в глазах горят слезы. А если она правду говорит, а я ничего не вижу за пеленой ревности?

Кровавой картинкой возвращается память, где Олег прикасается к ее губам, приподнимает волосы, а она молча стоит и ничего не делает.

И я не могу совладать с собой: опускаю плечи и не иду, а ползу на лестницу, едва переставляя ноги. Доберусь до ближайшего бара, надерусь, как последний пьяница, и вычеркну еще одну предательницу из своего сердца. Хватит с меня попыток построить семейную жизнь. Я настоящий дурак! Баран, что вечно упирается лбом в одни и те же ворота.

– Олег, – проговаривает Элен шепотом, и меня почти разрывает изнутри от интонаций ее голоса: умоляющих, робких. – Прошу тебя. Скажи, как все было. Не очерняй меня.

– С удовольствием, – Олег снова усмехается и поднимает свою истерзанную тушку на ноги. – Мы разговаривали о планах Михаэля, а потом нас окутала и окрылила внезапная страсть! И толкнула в объятия друг к другу!

– О каких таких… планах… Хватит лгать! – Элен неожиданно делает рывок и с кулаками бросается на Олега. – Ты не подставишь меня, потому что Михаэль верит мне! Верит!

Верю? Мне хочется разломаться на куски, потому что хочу верить и доверять. Разве можно так красиво лгать? Разве так выглядит предательство? Я ведь знаю его в глаза, пробовал на вкус, слышал и чувствовал горечь на губах. Разве сейчас то же самое?

Олег шутливо отбивается от Элен, а потом прижимает к себе. Девушка сопротивляется отчаянно, пытается вырваться, кричит глухо ему в грудь, а он комкает ее волосы. Бесцеремонно и пошло. И я понимаю, что если этот жилистый мудак захотел бы силой взять, она бы не смогла защититься. Я – идиот!

Подлетаю, отодвигаю любимую от шакала и говорю, бросая в Элен яростный взгляд:

– Только посмей меня остановить. Поняла?

Она испуганно кивает и отходит к стене, прижав кулак к губам.

– А теперь поговорим, – обращаюсь к притихшему Олегу. Он, раскрасневшись, пытается вырваться из моих рук.

– О чем говорить? – визжит он и вжимается в стенку. Приподнимает подбородок, и из уголка его рта сбегает струйка слюны. – О том, как твоя баба по койкам скачет?!

– Ты врешь! – кричит Элен и в ярости бросается к нам.

Делаю жест рукой и заставляю ее отступить к стене.

– Я же не виноват, что ты женщин выбирать не умеешь, – канючит Олег так убедительно, что мне хочется провалиться сквозь землю. – Все при первом же намеке готовы с себя одежду скинуть.

Он просто бьет по больному. Просто пытается меня вывести из себя. Неужели я не смогу разобраться? Бросаю взгляд на Элен. Она смотрит открыто, в синий глазах плещется море отчаяния. Не вина и не страх за то, что сейчас Олега размажу по стенке, а надежда, что я доверюсь ей.

Отпускаю Офрена, оттолкнув от себя брезгливо.

– Пошел прочь, – не говорю – рычу. – Еще раз попадешься на глаза – убью без сожаления. Усек? – замахиваюсь, но притормаживаю кулак у его щеки. Олег дергается и вжимается в стену. Трус. Бессовестный подлый трус. Кивает, как будто на болванчике лопнула пружина.

– Вот ты какой, Азар, – шипит Олег. – Бабам веришь больше, чем старому другу. Вспомни, сколько лет мы вместе? С самого детства ведь дружим!

Рука срабатывает быстрее, чем мои мысли. Кулак врезается снизу и впечатывается точно в подбородок. Олег замирает на секунду, а потом плашмя падает на пол, как срубленное бревно.

Медленно поворачиваюсь и впиваюсь гневным взглядом в притихшую Элен. Подхожу ближе, а она трясется и вжимается в стену. Боится. Как в то утро, когда чуть не сломал ей шею и оставил шрам на всю жизнь. В глазах тот же ужас стоит.

– Все правильно, – говорю вслух и вздрагиваю от собственного рокочущего голоса. – Я ведь всего лишь зверь… Ревнивый. Сумасшедший. И яростный. Но я, – ближе ступаю и тянусь к ее скулам. Сглатываю, когда она чуть поворачивает голову, будто подставляет щеку для удара. Сжимаю кулак и опускаю голову. Какой дурак. – Я люблю тебя, Элен. Невыносимо люблю…

– Михаэль, – шепчет она и тянет ко мне руки. – Я ни в чем не виновата. Я просто возвращалась из уборной, и он нагнал меня и стал заговаривать зубы. А потом – схватил и не давал вырваться.

– Прости меня. Я думал схожу с ума, когда увидел. Прости, – обнимаю ее и целую. Горячо, до жадного вдоха, запускаю пальцы в ее волосы и прижимаю к себе. – Моя Элен, только моя…

– Хозяин, я за одеждой – говорит Евжин, медленно выходя из темного коридора и потирая затылок. Злобно смотрит на распластанного Олега. – Он меня вырубил!

– Что здесь происхо… – внезапно по ступенькам сбегает архиватор и замирает у ног Офрена. – Знал же, что от вас одни неприятности будут! – смотрит на поверженного и качает головой. – Уходите! Немедленно!

– Одну минуту, Борис! – кричу я, забыв о том, что стою перед парнем без одежды, и прохладный воздух гладит мою разгоряченную кожу. Более нелепую ситуацию сложно выдумать. – Одна просьба, и мы уйдем!

– Немедленно! – кричит Борис. – И этого, – поддевает ногой тельце Офрена, – забирайте! Я ж работы лишусь из-за вас!

– Даю еще три тысячи, – лепечу я, – за адрес Антона Давыдофф. И мы уйдем.

– Кого-кого? – Элен непонимающе поднимает бровь.

Борис мнется. Бросает сердитые взгляды то на меня, то на распластанного Олега. Каждый ранит, как кинжал.

– Пять, – говорит он и прикусывает нижнюю губу.

– Договорились! – нахожу в горе тряпок свой блокнот с кредитами, и, пока отщелкиваю нужную сумму, рыжий помощник убегает на улицу. Он всегда понимает, что нужно делать. Чувствует, когда времени в обрез и когда я на грани. Будто сын, что слушает отца беспрекословно и прощает даже самые бредовые поступки.

Евжин залетает с клубком одежды, встревоженный и румяный.

– Михаэль, нужно спешить! Контора на подходе. Их моторы слышны в северной части города.

– А с этим что делать? – Элен с презрением косится на валяющегося в кровавой лужице Олега.

– А этим телом Борис откупится от Конторы, – усмехаюсь. – Поверьте, они будут рады его найти.

Быстро одеваюсь, и мы покидаем архив через черный ход. В кармане прячу продиктованный архиватором адрес и знаю наверняка, куда нам бежать дальше. Одно меня пугает, что это место слишком рядом с тем человеком, с которым мне встречаться не хотелось бы.