Текст книги "Дни волка (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

– Складывая все, вместе, могу сделать предположение, что искин "Морской осы" был инфицирован и или имела место диверсия. – Летунец хмыкнул. – А наш дражайший лейтенант Коржик – просто "козел отпущения". Впрочем, все эти несостыковки, заметил не я один. "Кто-то", так усердно топил лейтенанта, что совершенно забыл или не знал, что он – майор контрразведки.

– Осталось узнать, кто этот "кто-то"... – Лииттах с легкой усмешкой посмотрел на меня. – Варианты есть, господин Матти – Горен?

– Учитывая то, что здесь сказали... – Я принялся перебирать людей и их личные дела, в голове. – Есть только трое, подходящие под варианты... Магу Хаванн. Но он – резерв-пилот и совершить ошибку с расчетами времени и координатами выхода, не мог даже на уровне "совершенно спящий". Вальтер Гюнце – штатный программист и специалист "тренажерник". Однако, доступ к искину "Морской осы", имел только опосредованный и внести исправления или вирус...

– Вы сказали – трое. – Мягко напомнил адариец. – Кто, по-вашему, третий?

– Гермеша. Гермеша Тианетай. – Я принялся еще раз крутить в голове кубик, не понимая, почему именно ее имя выпало третьим. – Самый высокий психотип. Общительность.

Я принялся стучать пальцами по столу, еще и еще раз, проигрывая бой и ругаясь на себя, что не уберег Перчика.

Все трое, названных мной, получили повреждения в самом начале нашей самоубийственной атаки и вышли из боя, точнее – их выбили из боя, при атаке на разные корабли. Или нет?

"Гермеша Тианетай, Магу Хаванн и Вальтер Гюнце получили повреждения при атаке на одно и тоже судно". – Оповестил меня Зараза, недовольный за то, что я вспомнил Перчика.

– По отдельности, каждый из них, не мог написать вирус, сделать расчет прыжка и, совместив все это, вложить в искин. – Твердо закончил я, свои размышления. – Теперь осталось понять, чем так насолила "Морская оса", что ради ее уничтожения отправили аж десяток "глиссеров"!

Адариец, керранец и лииттах одобрительно хлопнули в ладони, а капитан Летунец ворчливо заметил: – Ищи, кому выгодно!

– Понятия не имею. – Признался я и потянулся за минералкой. – Тут моя фантазия блекнет. А информации – нет.

– Пожалуй, я предоставлю вам информацию, господин Матти-Горен. – Летунец ехидно улыбнулся. – Вам не кажется странным, что за этим столом не хватает одного, очень хорошо знакомого Вам, человека? А ведь именно она, принимала самое живейшее участие в вашей судьбе!

– Тетка?! – Я всхрюкнул. – Не смешите! О моем существовании, семья вспомнила уже после боя над "Рашпилем", когда дед Ферн, застукал меня среди выживших! А тетка, та вообще – после прибытия...

– Ага. – Тан замер, что-то изучая у себя на планшете. – Вот, это передали мне, из разведки, перед вылетом. Узнаете, кого-нибудь?

На экране планшета, с чуть не привычными мне цветами отображения, красовалось фото, с которого на меня лыбилось целых пять, знакомых лиц.

Тетка, в окружении моей первой жены и ее нынешней семьи.

Судя по дате, снимку было больше шести лет.

"Сдается, меня снова продали!"

***

– ... Если в доме нету денег, привяжите к жопе веник! Будем жопою вилять, будем деньги собирать! – Продекламировал я, наблюдая, как моя четверка, точнее, без меня – тройка, отрабатывает на тренажерах.

"Гавана", судно маленькое, а спрятаться на нем – "дырок", "норок" и "уголков" – вполне хватает.

Вот и впихнули меня, в "уголок" – наблюдать за тренировками и чистить капсулы.

Из всего, что было сказано на обеде в капитанской каюте, я вынес только одно – хуже родни – только бывшие любовницы и не состоявшиеся, жены!

Не будь у меня родни и бывших – работал бы и в ус не дул!

А теперь, поправившись на два десятка килограмм, подросши на восемь сантиметров и став голубоглазым блондином, с патлами ниже плеч и повязкой нонкомбатанта – тьфу, пропади, они, пропадом! – на левой руке, занимаюсь обслуживание тренажеров полного погружения, присматриваясь и присматривая, сразу за всеми.

Троица моя, без меня, летает из рук вон хреново: Ми-Ко так и норовит "пробросить" тренировку, а Мэгги и Регон ей в этом усиленно помогают, заразы!

А Зараза, кстати, теперь сидит молчком – программных ограничений ему столько "насували" – левая рука стала тяжелее правой, раза в два!

– Зерн Фад-Тажал! – Окликнул меня громкоговоритель, на стене. – Просьба приступить к своим обязанностям. При нарушении распорядка рабочего времени, сумма штрафов будет вычтена из вашего должностного оклада!

Меня такими угрозами не возьмешь – забивал, забиваю и буду забивать на постылую работу, как это делают мои соплеменники. И пусть волос белый, а глаз – голубой, нам, не пристало работать – это привилегия женщин!

Сделав недовольную мину, подхожу к капсуле, над которой горит мой личный номер, который я запоминаю вот уже год – согласно легенде – и все никак не могу запомнить, постоянно путая первые и последние цифры, а также – право и лево!

С последним у меня не было никаких проблем – право и лево я и сам, по жизни, путаю. Приводя в замешательство не только своих напарников, но и неприятно поражая – противников!

На этот раз капсула оказалась не только пропотевшей, но и смачно проблеванной – один из "Игольщиков", решил влезть в шкуру "Снежка", без предварительных подготовок и проигнорировав предупреждение – перед тренировкой – не Жрать!

Вызвав, положенного мне по должности, крыса – уборщика, натравил его на капсулу и сел рядом – дожидаясь конца операции.

На нашей "Осе", подобных "техников по уюту" не было – крысами управляли сами, помогая техникам – ремонтникам. Итак, на каждую "Иглу", полагалось четверо техников – двигателист, приборист, оружейник и программист.

Только оказавшись в шкуре и обществе подобных Фад-Тажалу, понял – это мы так кормили, снабжали и обували – земные нации!

Капитану и старпому удалось избавиться от балласта и на "Осе", слава Звездам, нонкомбатантов, не было, а вот "Гаване", прошедшей обязательное пополнение из числа земных, хм, вояк, просто не повезло – за сутки, избавиться от двух сотен белоповязочников – нереально! Просто не успели они еще накосячить так, чтобы их было можно списать или поставить к стенке.

"Крыса", прыснув из "пасти" освежителем воздуха, покинула капсулу и мигнула зелеными глазками, мол, хозяин, давай работу!

Украдкой оглянувшись по сторонам – вдруг кто увидит – дал крысе пинка и, сунув руки в карманы, вернулся на свое место, жуя бесконечную жвачку.

– Глюпый, ты, Зэрн! – Старший нашего ангара, Федор ибн Вальх аль Мас, приблизился ко мне и постучал своим, словно деревянным пальцем, по голове. – Зачэм, кирису, пинаэшь? Штраф, захотэл? А-а-а-а, шайтан минэ вас послал, дэты малиэ! Зачэм, служит пошэл, а?

Я втянул голову в плечи и затравленно посмотрел по сторонам, усердно даваясь жвачкой.

– У-у-у-у! – Федор отвернулся, оставляя меня в покое.

"Гаване" досталось пополнение...

С одной стороны, с другой и третьей, наблюдая за ними, я нашел пару, нормальных, вменяемых и понятливых. Из толпы, обслуживающей наш тренажерный блок, в сорок три человека – всего двоих!

Остальное...

Может быть, не так уж был и не прав наш гость, называя Землю "рассадником генетических отклонений" и "яслями дебилов"?!

Нигде, кроме Земли, не было столько словесного мусора, восхваляющего больных и убогих. Одно только "Блаженны убогие, ибо их есть царствие небесное!" или нечто вроде, чего стоит.

– Зерн Фад – Тажал! – Динамик сегодня решил оставить меня заикой, не давая сосредоточится на своих мыслях. – Явиться к старшему по тренажерному комплексу, Фазылу аль Урей. Две минуты на выполнение приказа. Время пошло.

Вот этому вызову я был несказанно рад!

Фазыл – наш человек! И водку пьет, занюхивая рукавом и не закусывая, после первой. А чаще всего и после второй – третьей. Так что, разжиться корочкой черного хлеба у Фазыла, никогда не было проблемой, ибо чтил сей святой человек первое правило студенческой пьянки: "Не делай из закуски – хавчика!"

А еще, Фазыл Маулетдинович – новый глава контрразведки.

– Входи, Зерн! – Мрачный "Старшой", не дожидаясь, пока дверь закроется, прямо с порога, открыл рот. – Опять, дронов, пинаешь? Думаешь – совсем слепой? Смирно стоять, порождение...

Дверь за мной закрылась и Фазыл, подмигнув, включил запись дальнейшего разноса.

Красивого, разноса. С ругательствами, божбой и стучанием по столу и дальнейшим изгнанием из кабинета, с солидным штрафом.

Не забыть бы, голову в плечи втянуть и стиснув зубы, метать во все стороны озлобленные взгляды, при выходе из кабинета. Иначе – насмарку все мои пинания дрона и широкие плечи. Не те это, "товарищи", чтобы не пнуть, ближнего своего. Особенно такого, как я – блондина.

– Что скажешь? – Фазыл провел меня вглубь своего кабинета и, открыв маленькую дверь, впустил в комнату, напичканную оборудованием по самый потолок. – Давай, что есть?

– А нету, ничего, Фазыл Маулетдинович! – Радостно улыбнулся я, скидывая, хоть на минутку, маску слабоумного нонкомбатанта. – У нас – двое. Остальным и этого – не хватило. Представляете, на "Гавану" отправили этих...

Я пощелкал пальцами, вспоминая название.

– Христос, у которых... Которые его жрут и пьют, каннибалы, которые... – Название вероисповедания, вылетело из головы наглухо. – Идолопоклонники, которые своим...

– Да понял, понял! – Хохот Фазыла Маулетдиновича, сползающего со стула, наполнил комнатку, заставляя некоторые из приборов, особо чувствительные, возмущенно пропищать и помигать красными, предупредительными, огоньками. – Ох, "Викинг", ну ты – клоун, без трусов... Христиане, это... Между прочим, известно ли тебе, "Викинг", мозговистый, с чего началось возрождение народа?

Я плюхнулся на стул напротив и принялся внимательно слушать.

Фазыл Маулетдинович, не смотря на свой внешний вид, относился к тому типу людей, о которых говорят, что они имеют энциклопедический склад ума.

И пусть, он не знал, кто я такой, от этого общаться с ним только интересней!

– Первый шаг, к выходу из "религиозной слепоты", человечество сделало году эдак в 2020 – 2025, когда отринуло одну из догм. А именно: "О мертвых либо хорошо, либо – молча!" То, что вначале приняли за акты вандализма, переросло в истину: "О мертвом – правду!" Так и появились могилы, с короткими надписями на венках: "Жил, как скот"; "Подох и – слава богу!"; "Здесь похоронен убийца" и прочая, прочая, прочая. Церковь отчаянно сопротивлялась, призывая покаяться, но сама предпочитала ездить на блестящих машинах и вкусно кушать, так что люди, кто поумнее, занялись собой, а не своими костылями – подпорками, что всучивала религия, под видом веры.

Фазыл Маулетдинович, когда вот так начинал рассказывать, превращался в совершенно другого человека.

Высокий, статный, с благородной сединой на висках и бороде, он больше напоминал не офицера, со стажем в сорок лет, а мудрого преподавателя школы, способного своим энтузиазмом зажечь огонь в глазах не у одного десятка детей.

– Развитие информационных технологий, поправка Ксорера, его выступление и самоубийство, на глазах у миллиарда сидящих, перед мониторами – только первые, шаги человека, давшего понять, что самоубийство – это не только бегство, не только слабость, но и право! Право – сделать выбор. Право – привлечь внимание. В одной из веток, обсуждающих и осуждающих, действия Ксорера, некто, с ником "Светозарный", принялся всячески обращать внимание на то, что Ксорер – экзот. – Аль Урей коротко хохотнул. – Ему ткнули в нос, еще одну замшелую догму – "Не суди, да не судим, будешь!". Ответ "Светозарного" стал лозунгом многих, молодых... "Если я не буду Вас судить – Вы уйдете безнаказанным! А меня пусть судят – Мне всегда есть что показать!"

В академии, нам рассказывали этот случай.

А потомка "Светозарного", я знал лично.

"Фаркурениа" и человек, с 42 – мя пожизненными сроками, словно продолжатель дела своего прадеда, с легкостью и изяществом, умудрялся одинаково легко отбрехиваться и от обычного, убогого тролля, и от "глубоко верующего" недоумка, и от прокурора.

Его так и не поймали!

Вот кому, всегда было что показать!

– "Викинг"? Что задумался? – Мой начальник замер, видя, что я "отсутствую".

– Почему? – Задал я вопрос, который мучил меня вот уже вторую неделю, после беседы с капитаном. – Почему, человек – такая дрянь? Почему, Ксорер, дал так много – человеку? Почему, окружающие нас – настолько беспечны, что видя горе – проходят мимо? Почему, люди так легко предают? Почему, человек, теряясь в собственных заблуждениях, топит в них – других? Что движет женщиной, которая уже сама придумала ответы, на свои вопросы?! Что движет мужчиной, который сидит на диване, перед экраном?!

– Эк тебя, угораздило... – Начальник встал из-за стола и подойдя ко мне, положил руку на лоб. – Вроде, не горячий... Может, не выспался? Нет у меня на это ответов, "Викинг". И не будет. Пока в крови у человека есть хоть малейшая капля желания пожить за чужой счет – все так и останется... Человеческая сущность, меняется исподволь, не с горяча. Ксорер, только первая, очень страшная и неправильная, "ласточка", вылетевшая и разрушившая упорядоченный быт человека. Показавшая, грязь и кровь... В прямом эфире.

Некоторое время мы молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.

Это очень тяжело – смотреть в глаза.

Это завораживающее зрелище чужого мира, в сетчатке.

Так легко стать его частью, если позволить стать частью мира своего!

– Двое из сорока. – Вздох моего начальника, полный скорби и вселенской любви, разбился о реальность моей ухмылки. – Это уже – Целых Двое! Два человека, что смогут изменить свой мир...

– И стать в нем изгоями, побиваемыми камнями и палками.

Фазыл Маулетдинович посмотрел на меня с удивлением, возмущением и жалостью.

– Нельзя побить мир, молодой человек. Можно дать пинка и зашипеть от боли, в разбитых пальцах! Тот, кто увидел мир – его уже не отдаст...

– Чушь. – Сжал я зубы. – Не отдаст мир тот, кто нашел его через пыль, кровь и грязь. А эти... Им не привыкать – предавать, для "удобства". Увидели они мир, который им открыли мы. Только придут ли они в него? Не знаю...

– Злой ты, "Викинг". Циничный и оскорбленный. Уж и не знаю – кем, но поговорить с этим человеком очень бы хотелось!

Я чуть не ляпнул: "Скоро будете", но прикусил язык.

– Дроида больше не пинай! – Строго пожурило меня начальство. – Твои – то, видя, что делаешь ты, пытаются повторить...

– А их бьет током, в "ответку"! – Моя маленькая месть, за угнетенного Заразу.

– Твоя работа! – Фазыл Маулетдинович глубоко вдохнул и сладко потянулся. – Ох, "Викинг", скотина ты, злопамятная...

В первый же вечер, когда меня подселили к "техникам по уюту", стоило мне прилечь на кровать, в изголовье возник высокий, смуглый мужчина и принялся меня стращать и призывать к порядку.

Пришлось встать и сломать ему нос.

Поспешивших ему на помощь, ждал сюрприз – оказывается, они не самые быстрые, сильные или умные!

На шум драки нарисовались МП и всю комнату, за исключением меня "трусливо" спрятавшегося под кроватью, отправили, строем, драить коридоры.

Вручную.

После уборки, их дополнительно прогнали через медчасть, поставив клизму.

Методы, у Фазыла Маулетдиновича, оказались простыми и очень действенными.

С одной стороны – через жопу доходит быстрее, а с другой, вроде, как и о здоровье подчиненных, позаботился!

Мне на "Осе" было на порядок проще – "мои" шпионы, после беседы с капитаном Матвеевым, сами приходили сдаваться. И работали мы дальше – душа в душу, как нормальные, взрослые люди, специалисты и профессионалы своего дела.

Работали. Пока нас всех не списали.

А потом появилась тетка, с ее обидой и натравила на нас самую что ни наесть, отвратительную силу.

Силу денег.

Связавшись, с одной из давно обиженных корпораций "Уг-Ломми", пользуясь связями своей семьи, тетка устроила кровавую баню.

А если бы "Оса" вышла из прыжка вовремя и по координатам – то тетушка вполне себе могла избавиться не только от корабля, но и от всех своих засланных "казачков" – одним залпом.

По ее планам, "Морская оса", уничтоженная с легкостью, прямо перед десятками тысяч и миллионами, заинтересованных глаз, направляла наших "союзничков", прямо в руки корпорации, выпускающей новейшие системы оборонительных станций.

Безумно дорогие и скомплектованные, из запчастей, выпускающихся исключительно на Земле, Марсе и Меркурии.

Сорвалось.

Наемники, не застав ожидаемого корабля, "выпустили пар", на системе, отстреляв тех, кого должны были впечатлить.

А тут и "Оса" – подоспела.

Так что, не было, никакого корабля – маскировщика или "странных" глиссеров.

Было десять подобных, глиссерам, кораблей и корабль – наблюдатель, сдриснувший технично, когда понял, что наемники наделали.

Жаль, очень жаль, что не досталось тогда тетушке, тяжелой торпеды или ПКР – сколько проблем, можно было избежать!

Оттого и не сработали маяки, которые мы подсадили, на лже-маскировщика – "свои" знали и частоты и коды, деактивации.

– Что, "Викинг", тяжело, с людьми, в большинстве своем, безграмотными, общаться?

Фазыл Маулетдинович бил не в бровь, а вглаз!

Из сорока человек, читать – писать, не печатными буквами, могло всего семеро.

Пятеро, не умели ни читать, ни писать – вообще!

Курсы "техников по уюту", вбили в их голубиные мозги самую мельчайшую толику информации, только– только, чтобы смогли найти свои койки и расписаться в бланках ДВД – денежно-вещевого довольствия.

Аюб Енкара и Балы Изгвалли – две моих находки, которыми я горжусь и за которых буду "кусаться до последнего патрона", как писал писатель-фантаст Кир Булычев – ждали меня, прохаживаясь по коридору.

– Помни, Зерн. Еще один твой – пинок и пинать ты будешь камни, на рудниках! – Выпроводил меня дружеским хлопком по плечу, Фазыл Маулетдинович.

Сделав вид, что дружеский хлопок, далеко не дружеский, финишировал в стену, напротив закрывшейся двери.

– Сильно ругал?! – Аюб, старше меня на пятнадцать лет, принялся, как всегда, отечески качать головой и укоризненно ццокать языком. – Что ты за неслух, такой, Зерн?! Просил я тебя, не делать так больше?

– Железок им жалко! – Вступился за меня, Балы. – Сами, небось, "спускают пар", как хотят!

Замечание молодого, заставило сделать зарубку, в мозгах – досуг наших "ТЮ-пов", был совершенно не рассчитан, на их представления о досуге!

Шагая слева и справа от меня, мужчина и молодой паренек переговаривались на своем резком и гортанном наречии, заставляя идущих навстречу, прижиматься к стенам и морщиться от громких голосов.

– Что с того, что мы на корабле?! – Махал руками Балы. – Кто мы? Зачем мы? Вот идут люди, нам на встречу, что я сделал им плохого, что они смотрят на меня, как на дикаря?!

– Ты и ведешь себя, как дикарь! – Усмехнулся Аюб. – Кричишь, руками машешь... Зачем? Привлечь к себе внимание? Хорошо, привлек. Дальше, что делать будешь? Танцевать?

Балы замолк, переваривая услышанное.

– Балы... – Начал я, осторожно подыскивая слова. – Чем громче человек кричит, тем хуже он слышит. Помни, мы молимся шёпотом и его хватает... Когда вокруг кричат сотни людей...

– Их голоса становятся подобны селю, сметающему все, на своем пути! – Хвастливо вставил свое сравнение Балы.

– Вот именно, что – селю! – Вздохнул Аюб. – Селю, понимаешь, селю!

До паренька дошло его собственное сравнение, и он замер, застыв у стены.

– Зерн Фад-Тажал! – Спереди и сзади, взяв нас в клещи, словно грибы из-под земли выросли, нарисовались бравые ребята из МП.

– Да. Это – я! – Отойдя от своих спутников на пару шагов и делая знак, чтобы меня не ждали, я замер перед невысоким русым мужчиной, в чине капитана. – Чем-то могу быть?

– Зерн Фад-Тажал! Вы арестованы по обвинению в убийстве генерала Роллингза. – Кодовая фраза, отмены моего "изгнания", благодатным дождем пролилась на мою душу. Даже Зараза, удвоил усилия по своему освобождению, от ограничивающих директив.

Спокойно протянув руки перед собой, позволил одеть себе наручники и, не опуская головы, последовал за капитаном.

В лифте, капитан с улыбкой снял с меня наручники и почесал затылок.

– Ну, Тортик, ты даешь!

Удержавшись от пошлой шутки, в тему и на тему, размял запястья и потребовал, от камеры над головой: – Заразу, на свободу, выпустите!

Подумал и добавил: – Пожалуйста!

От тепла, хлынувшего от искина в мою сторону, можно было всю оставшуюся жизнь спать в снегу, не боясь замерзнуть.

Лифт открыл свои двери на третьем, из пяти, технических, этажей.

Отсюда, до каюты капитана – пятнадцать метров.

Всего – 15!

Но – Каких! – метров!

При включении тревоги, эти 15 метров превращаются в кошмар любого нападающего.

Участок коридора, может оказаться под силой тяжести в 27 же – участками, как шахматное поле – приблизительно. Стационарные излучатели, лазерные лучи и, как венец, шедевр – заключительный аккорд – даже если вы пробились к двери, то это не значит, что она ведет в каюту капитана!

Мини портал, сработал, как его и настраивали – меня за стол, капитана с охраной – в караулку...

– Всем – Здравствуйте! – Поприветствовал я "честную компанию". – С чего это, гнев на милость, поменяли?!

– Балабол. – Вздохнул Летунец. – Отработали, мы. И "тройку", твою и тетку – твою... Тоже – отработали. Через сорок часов, первых выход – для коррекции курса. Вот тогда и устроим, большое шоу...

– Но перед этим, придется вернуть лейтенанта Коржика, в "исходное" состояние! – Лииттах, довольно скривился. – Надеюсь, наш адарийский коллега уже готов?

Адариец, пожал плечами и жестом пригласил меня занять легкую кушетку, рядом с которой уже стоял на маленьком столике чудо-прибор "Суххамелль".

Устроившись на кушетке, дождался, когда адариец сделает укол и благополучно ушел в сон – "Суххамелль", пока еще прототип и на хомо сапиенсах, тестируется впервые.

По ТТХ, образ, навешанный на меня, без поддержки, может просуществовать не более трех месяцев. День задержки и результат не предсказуем.

Адариец, на мой прямой вопрос, чем мне может грозить, "опоздание", светло и чисто улыбнулся и провел большим пальцем себе по шее.

Даже сквозь сон, я чувствовал, как с неохотой тело меняется.

Потеря 20 килограмм веса, проходила с дикой болью и ломотой, во всем теле. Не взирая, на все обезболивающее, что адариец в меня залил.

Из состояние "Тортик", в состояние "Викинг", меня переделывали девять часов.

Бедная капитанская каюта!

– Тамир! Просыпайтесь! Просыпайтесь! – Услышал я сквозь сон, наполненный кошмарами и скрежетом моих собственных, зубов. – Подъем, лейтенант! Смирно!

Командный голос капитана, своё предназначение выполнил – поставил меня из горизонтали – в вертикаль.

Мозги вяло бухали в черепной коробке, глаза слепило яркое освещение и взволнованные лица окружающих меня существ, носили следы усталости и недоумения.

– Как самочувствие, лейтенант? – Лииттах неведомо как оказался за моей спиной, толи в ожидании моего падения, толи... Чего-то совсем другого!

– Неплохо... – Сказал я и поразился собственному голосу – сиплому и дрожащему. – Что случилось?

– Аппарат дал сбой. – Адариец смотрел на меня так потрясенно, что становилось очень страшно. За себя. – Процедура заняла больше времени, чем мы рассчитывали!

– В три раза больше, чем... в первый раз. – Ответил на мой не заданный вопрос, будущий Император Керраны.

Я постоял, качаясь, еще пару минут и на подгибающихся ногах, добрел до стула, на спинке которого лежал красно-коричневый теплый плед.

– Вот так и разрешай, над собой экспериментировать... – Шмыгнул носом я. – Мало того, так еще и с голоду, подохнешь!

Стол, стоящий в центре каюты, был завален всевозможными пакетами, пакетиками и пакетушками – все, с дивными названиями и чудными шрифтами. Вот только еды, среди этого великолепия – не было.

– Анжелика! Обед в каюту! – Потребовал капитан Летунец у корабельного искина. – На всех, пожалуйста!

– Я – сильно буянил? – Голос начинал походить на мой, уже без скрежещущего акцента моих "соплеменников".

Адариец, побросав все на кушетку, накрыл ее пледом и сел напротив меня.

– Буянили? Нет! – Тан сел рядом со мной. – Кричали, Тамир, очень громко.

– Отключение болевых ощущений прервалось на третьем часу морфинга. – Адариец посмотрел на меня и поежился от воспоминаний. – Если бы не таланты многоуважаемого Таррэля Грранаха...

Лииттах отмахнулся.

Открывшаяся дверь, пропустила кухонного дроида, толкающего перед собой пятиярусную тележку, заставленную едой так тесно, что колесики жалобно поскрипывали и норовили отвалиться на ходу.

Дроид мгновенно протер стол и принялся составлять кушанья, по видовому признаку – каждому свое.

Закончив, дроид скользнул за дверь, оставляя нас наедине с едой и самими собой.

Летунец, заглянув мне в глаза, хмыкнул и пошел к бару – за выпивкой.

Если об этом узнают на флагмане – "пасодют"!

– Коньяк армянский. – Продемонстрировал простенькую бутылку, без всяких украшений, капитан. – Выдержка, хм, со мной летает уже 24 года. А подарили ее, еще моему отцу... Думаю, самое время, выпить!

Коньячных бокалов капитан не нашел. Пришлось пить из стаканов, что совсем не испортило вкус коньяка – хваленный армянский коньяк оказался подделкой!

Однако, его солидный градус, в моем случае оказался решающим фактом – после горяченького, спиртное заняло свое место в животике и надавило на сонную кнопку!

Минут двадцать, я тщетно боролся с дремой, отгоняя то яблоком – краснобоким и хрустким, то чашечкой кофе – сперва сладкого, а следом и с солью.

Сдавшись, положил руки на стол и опустил на них тяжеленую, как целая планета, голову, давая себе слово, что вот сейчас, я прикрою глазки, на минуточку...

В себя пришел в момент открывания медицинской ванны.

И если присутствие корабельного врача, еще можно было объяснить, присутствие Ми-Ко – с трудом, то вот лыбящихся Мэгги и Регона – нет.

– Поздравляю с завершением полного цикла оздоровительных процедур! – Подмигнул мне врач. – Ваша форма, лежит в шкафчике, на стене.

– С-с-с-с... Собака, синяя... – Вырвалось у меня.

По умолчанию, в ванну кладут голышом.

Впрочем, мне ли быть в печали – сколько раз мы уже видели друг другв в неглиже и голышом, не счесть!

Выбравшись из ванны, протопал к шкафчику и достал свою форму.

С майорскими погонами и щитами контрразведки!

– Давно бы так! – Ми-Ко провела по погонам ладошкой, словно сметая пыль. – А то все лейтенант, да лейтенант!

– Так и майором, он долго не пробудет. – Голос старпома, вошедшего в медотсек, заставил всех вскинуться по стойке смирно. – Вольно. Через два часа – выход из прыжка, для корректировки курса. В "реале" проведем 12 часов. Готовьтесь к большим маневрам!

Откозыряв, старпом покинул помещение, оставляя нас в недоумении – что именно вот это было? Предупреждение? Скрытая угроза? Или с меня снова снимут звездочку?

– Давайте скорее, на тренажеры! – Потребовал Пистон. – Ми-Ко, нацелуешься потом! Мартиго, ну, что, в самом-то деле!

Поймав затылком ладошку Мэгги, Регон успокоился, хотя... Ворчать так и не перестал.

Шагая по коридору, так и чувствовал на затылке настороженные глаза Маргариты – вот не поверила она, в мое "тяжелое" ранение. А значит – либо был опыт, либо – тоже знает намного больше, чем говорит!

Что-то вокруг меня слишком много людей, с "тайнами". Уже стало напрягать, прям-таки – жестко, напрягать.

Решив, что Маргарите сегодня быть битой, предложил разделиться два на два: "Мальчики против Девочек"!

Как выяснилось – зря.

Первое поражение мы получили на четвертой секунде боя.

Дальше – больше.

Наши "девочки", разошлись не на шутку, гоняясь за нами по всему имитационному пространству, отстреливая нас, как слепых щенков.

Не зря бытует мнение, что женщина – самый лучший солдат – быстрый, жестокий и бескомпромиссный.

Тренинг-капсулы, установленные на "Гаване", были последнего, девятого поколения, то есть с эффектом перегрузок и частично – болевых ощущений.

После одного из разворотов, тренажер отыграл похоронный марш и сообщил об отключении компенсатора.

На "Снежинках" – верная смерть пилота.

Однако Ми-Ко так удачно подставилась под удар коррект-аннигилятора, что просто грех было не воспользоваться!

"Отпилив" пилотскую кабину, я расслабился – Пистон гонялся за Мэгги, Ми-Ко пошла на рестарт а я, пока, болтался без дела. Если Регон прикончит Мэгги – наша победа. Ну, а если нет... На нет и суда нет, как говорится!

Два этих придурка, заставили меня неслабо так поволноваться – не придумав ничего более мудрого, они пошли в лобовую!

И не один не отвернул!

Едва обе "Снежинки" ушли на рестарт, я стал волноваться еще сильнее – по правилам, мне уже тоже пора на рестарт, но система зависла.

– Система! Рестарт! – Приказал я.

Ноль внимания.

"Почесав затылок", призвал Заразу – две железки всегда и всяко, договорятся быстрее, чем такой, как я – ни разу не программист!

Зараза, довольный разблокированными мощностями, "засучил рукава" и обиженно ойкнул. Потом еще и еще раз.

– Система не реагирует на программные коды... – В голосе искина звучало почти человеческое потрясение. – Висит, зараза! Хотя... Какие-то процессы – шевелятся!

– Да на ср...! – Разозлился я. – Открывай, аварийно!

Я потянулся, ожидая, что вот сейчас появится тоненькая щель, в которую хлынет свет, и я смогу выйти и поругаться с техниками, эту самую капсулу, обслуживающими.

Потом, с ужасом вспомнил, кто именно, обслуживает эти капсулы, лица своих, еще недавно – Тюпиков и приготовился к самому худшему.

На моей памяти, капсула-девятка, повисла всего один раз.

Пока до Леши Хаесса дошло, что надо вызвать специалиста, прошло почти тридцать минут!

Приготовившись ждать, тяжело вздохнул и ругнулся в полголоса.

Ответом мне стал тихий смешок в наушниках.

Похолодев от ужаса, задал самый дурацкий вопрос в своей жизни: "Кто здесь?"

– Привет, "племянничек"! Не ждал? А я – приперлась! – Алена Иоганновна, точнее, ее голос, торжествующе лился мне в уши. – Попался, засранец! Всегда знала, что поймать пилота можно только в кабине!

– Поймала. И что дальше? – Ух, как же я ненавижу эти "злодейские" разборки. Хочешь убить – убивай, только молча, молча и быстро. Нет, обязательно надо повыеживаться!

– Судя по тому, что ты в кабине, а я не отзываюсь на вызов... Меня повязали. – Тетка легко и спокойно констатировала факт, отдаю должное ее уму и смекалке. – А значит, дражайший мой племянник, у тебя пять часов, чтобы Меня отпустили. Иначе...

– Иначе – что? Пукнешь? – Принялся издеваться я. – Не надсадишься, тетенька?! Ты на корабле. Корабль – в прыжке. Выйдешь ты, летишь, а тут БАХ! И вышел линкор, размазывая твой кораблик по броне! И всех проблем – то будет – поцарапанная краска!

– Вирус, племянничек, вирус! Вот моя страховка, от всяческих случайностей. Так что... Сообщай командованию, что "Гавана" инфицирована и у них есть пять часов, чтобы меня отпустить. Не захотят – подорву, ко всем Звездам. Поставлю реакторы в рассинхрон и собирайте элементарные частицы!