Текст книги "Дни волка (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)

Палочки Евгения, они назывались – нунчаки – я отправил утилизатор. Как он на меня кинулся, с такими "настучаками", или это безнаказанность так сильно влияет на умственное развитие?! Видно же было сразу – я на голову выше!

По пути, зашел в парикмахерскую и привел свой ежик в порядок, привычно обкорнав его под четыре миллиметра – и не жарко, и не лысый – очень даже рекомендую!

Увы, взглянув на себя в зеркало, едва не прибил девушку – парикмахера – волны, получились очень даже стильные, не спорю. Только вот комбез, в этом случае... Совершенно лишний! Пару минут стоял и любовался своим отражением, думая – бриться налысо или оставить, как есть.

Победила молодость и блаженное состояние выспавшегося офицера – пилота, способного простить даже врага, если тот даст ему выспаться. А уж отца – командира – на руках носить будет!

От комбинезона избавился, зайдя в первый попавшийся магазин готовой одежды.

Прикупил себе белую рубашку, с коротким рукавом и черными вставками на плечах, белыми джинсами и белыми, летними туфлями – на островах так одевался – так к чему менять стиль? Тем более что армия все равно загонит под расческу.

Документы Женечки из принципа, оставил в гостинице – кто и как поступит с ними – не моё дело.

Для комбинезона, женщина продавец, в униформе с логотипом магазина, протянула мне безразмерный пакет. И оторвала, не замеченную мной, бирку с рубашки, едва заметно улыбнувшись и заговорщицки подмигнув мне при этом.

Часы, над входом в ближайшее кафе показывали 10:02, напоминая, что я не завтракал.

Да и звезды с ним, с завтраком! Никогда не завтракал, а теперь и начинать поздно!

С гордым и независимым видом, прошел мимо кафе.

Пришло время провести время с толком – исследовать город.

Пошатавшись по центральным улицам, сел на первый попавшийся маршрут городского вагона и поехал до конечной.

Ехать пришлось долго. Больше сорока минут вагон, раньше называвшийся автобусом, крутился по улицам города, увозя меня все дальше от центра.

Промелькнули и пропали трех – пяти этажные дома, старой застройки, следом исчезли в пыли одноэтажные, частные коттеджи и вагон вывернул на широкую, свежеуложенную бетонку, с новенькими фонарями освещения, не работающими светофорами и развязками, упирающимися в пустыри.

На холме горделиво выделялось черно-белое здание с надписью: "Центр крови" и эмблемой, знакомой любому, кто попадал на операционный стол и кому хоть раз делали переливание – капля крови, падающая в открытую ладонь.

Перехватив пакет, выскочил из вагона и направился в сторону центра крови.

За мою службу, переливание мне делали раза четыре, а то и пять. Пришло время вернуть долги!

Изучив стоявшую напротив входа информационную стойку, смело шагнул в прохладу вестибюля и сразу попал в ласковые объятия улыбчивых девушек, с шапочками на волосах и в белых халатах.

У одной, судя по виду – на голое тело, честное слово!

– Здравствуйте! – Мне досталась симпатичная брюнетка. – Хотите сдать кровь?

Я в ответ кивнул и улыбнулся.

– Проходите в гардероб. Там Вы оставите свою обувь и получите стерильную. Сами понимаете – стерильность и чистота... Брюнетка, видя, что я замешкался, ища глазами вывеску "гардероб", улыбнулась и добавила: – Можете идти по черным следам, на полу.

Опустив глаза, я увидел черные следы, с надписью "Гардероб".

Восхищенно качая головой – пустяк, а уже приятно! – пошел в сторону гардероба, где сдал свой пакет и обувь, получив взамен белоснежные бахилы, тапочки и гостевой бейдж, с надписью "Донор" и номером 66 .

– А можно, поменьше... – Попросил я гардеробщицу, вертя в руках "безразмерные тапки". – А то у меня 40-й и в эти я провалюсь, бесследно...

Улыбнувшись, гардеробщица протянула тапки моего размера.

Поблагодарив, вернулся к "своей брюнетке", тут же вручившей мне пачку анкет и ручку.

– Пожалуйста, заполните анкеты. – Попросила брюнетка, пододвигая стул к анкетному столику. – Пожалуйста, не скрывайте ничего. От вашей правдивости, будут зависеть здоровье других людей, доверившихся вам и нам. Везде поставьте дату и подпись, что ознакомились.

Анкета оказалась небольшая, всего 26 вопросов, из которых два – исключительно для женского пола и один, на выявление входящих в "группу риска". Проставив "нет", везде, где надо и даже там, где не надо – по запарке полез в "женские вопросы" – отдал заполненную анкету свое кураторше.

– Вы не указали имя и фамилию! – Пристрожилась девушка.

– А можно, без этого? – Попросил я, понимая, что любая из указанных мной фамилий, может вызвать кучу вопросов.

– Можно. – Быстро кивнула головой, брюнетка. – Только Вам надо выбрать – Кодовое имя, по которому, в дальнейшем, Вас опознают в любом центре донора.

Только сейчас я разглядел имя, на ее бейдже – "Анна".

– Пишите – "Тортик"! – Ляпнул я и покраснел.

– Зато, точно, не будет дубликатов! – Рассмеялась девушка и провела меня к окну регистратуры. – Спасибо огромное, за Ваше решение стать донором!

В регистратуре, меня сфотографировали, взяли образец голоса и пустили по бело-зеленому следу, с надписью "Спасибо, Донор!", в сторону кабинета – лаборатории, где взяли из пальца кровь и долго восхищались количеством ТВ на грамм. В ответ я восхитился легкой рукой лаборантки – обычно кровь из пальца – это очень больно... А тут – раз и – готово!

Из кабинета-лаборатории, в котором главенствовала невысокая, пожилая женщина с бейджем "Исмаиля", меня отправили к терапевту, перед дверями которой, на экране уже горела надпись: "Тортик". Врач-терапевт измерила мне давление и попыталась что-то рассказать о донорстве, но нас прервал высокий и худой мужчина, с повязкой на запястье – видимо уже сдавший кровь:

– Доктор, а скажите, я могу сдать кровь из другой руки?

– Через три месяца. – На автомате ответила доктор и замерла. – А лучше – полгода.

– Нет, вы не поняли! – Мужчина, просунувший голову в дверь, звучно шмыгнул носом. – Сейчас я могу сдать кровь, из другой руки?

Видя мою офигевшую физиомордию, врач поспешила выйти за дверь – иначе, я бы лопнул от хохота!

Когда она вернулась, я уже совладал со смехом и сидел спокойно.

– Все. Пройдите в буфет, выпейте там чашку чая, с печеньем и милости прошу, в 302 кабинет, на донацию. – Доктор протянула мне бумажки, с моими данными по составу крови и улыбнулась.

Заглотив чай с печеньем, оказалось, очень даже кстати, прошел по бело-красным следам, на третий этаж и вошел в кабинет ?302.

В кабинете уже оказалась маленькая очередь – передо мной сидел и играл на телефоне молоденький парнишка, с "козырной" бородкой.

Едва я опустил свое седалище на стул, как очередной женский голос пригласил войти следующего. А через минуту, позвали и меня.

Комната, квадратов сто, на десяток лежачих мест, для доноров, чистая, залитая теплым солнечным светом с улыбающимся персоналом – если у кого-то и возникало чувство страха – здесь оно растворилось бесследно.

Моё кодовое имя – "Тортик", вызывало улыбку у всех, без исключения. И я улыбался в ответ.

Ведь это такая малость – улыбка...

Получив свои, номерные, системы, мы с молодым человеком улеглись в соседние кресла – кушетки, разложенные под удобным, для донора, углом.

На стене, напротив, на двух телевизорах, шел один и тот же, медицинский сериал. "Клиника", если я не ошибаюсь.

Пока я возился, устраиваясь, медсестра обработала сгиб левой руки, закрепила жгут и едва я замер – одним, неуловимым, движением, загнала толстенную иголку в вену.

– Кулачком работать постоянно, пока не услышите сигнал! – Предупредила она и занялась очередным донором – молоденькой девушкой – азиаткой, смешливой и симпатичной.

Вообще, к моему удивлению, в центре крови оказалось очень много молодых, лет 18 – 20, людей – парней и девушек. Но парней, все-таки, больше.

Пока было несколько минут, решил изучить телефон, доставшийся мне так по-глупому. Включив его в режиме без сети, быстро побежал по менюшкам и тут же рассмеялся – его владелец, верх тщеславия, назвал телефон "сладкой мамбой"!

– Молодой человек! – Услышал я, каюсь, не с первого раза, медсестру. – Уберите телефон, пожалуйста. Здесь запрещено...

Кивнув, выключил мобилу, давая себе зарок – выбросить ее в первую попавшуюся мусорную корзину.

От нечего делать, стал вертеть головой, по сторонам.

Сосед слева, молоденький парнишка, уже отстрелялся, и на его место укладывалась молодая и симпатичная девушка, лет может быть 23-25, одетая в тонкое белое платье на бретельках, свободное, без пояса и чуть ниже середины бедра. На кушетку девушка запрыгнула очень изящно, но не без смущения – платье так и норовило задраться. Короткие русые волосы, в каре и серые глаза – таких девушек наши "осы" называли "Лялями"!

Тут пискнул мой прибор, показывая, что вместо 450 миллилитров, я давлю уже на 500.

Девушка озорно на меня глянула и я покраснел.

Медсестра, покачала головой и, убрав иглу, быстро затянула на сгибе повязку.

Спрыгнув на пол с кушетки, прислушался к своим ощущениям.

Бывало и хуже. Да и организм мой, заявлял, что может и еще миллилитров, триста, скинуть.

– Спасибо! – Медсестра протянула мне четвертинку пластика, на которой было что-то написано и подколот значок, с капелькой крови, падающей в ладошку. – Пройдите в кафе, выпейте чай, а затем, зайдите в кассу...

Мимо кафе я пролетел, так вдруг захотелось выйти под яркий, солнечный свет, что и мимо кассы бы я тоже пролетел, но был остановлен и возвращен невысоким охранником, следившим за всем, по камерам.

Сунув в карман купюру, вышел на палящее солнце и замер, чувствуя, что возможно, впервые в жизни, стал, на один маленький шажок, ближе к Звездам.

– Молодой человек! – Мягкий голосок, словно пушинка, задевшая ухо, заставил развернуться. – Вас подвезти?

Давешняя соседка в белом платье, прятала глаза под зеркальные очки, стоя возле серебристого флаера, с откидным верхом.

– Так как?

– В легкую! – Улыбнулся я, восхищаясь собственной наглости. – Куда хотите!

Улыбка девушки, стала еще привлекательнее, а на щеках заиграл румянец!

Да, представляю, как она краснеет, если даже после сдачи крови, у нее хватает на это сил!

– Тогда – садитесь! – Скомандовала красавица и, дождавшись когда я сяду рядом, протянула руку: – Женя.

– Очень приятно, Женя. А я – Тамир.

– Не смеши меня! Какой из тебя – Тамир?! – Женя приподняла флаер и неторопливо повела его в сторону ворот. – Скорее уж – Тимофей!

– Ну... И так меня тоже, зовут. – Согласился я. – Только мне – не нравится. Тимофеем назвали родители. А Тамиром я назвал себя сам.

Разговаривать с Женей было необыкновенно легко, словно я знал ее, всю жизнь. Хитрая девчонка, она так вовремя задавала вопросы и так удачно молчала, делая вид, что занята дорогой, что я едва не рассказал ей много лишнего.

– Женя... А разве можно, после сдачи крови, сразу, за руль? – Полюбопытствовал я, внезапно почувствовав в поведении девушки какую – то застаревшую усталость и надлом.

– Мне – можно! – Рассеялась сероглазка и ткнула пальцем в наклейку, на просвет которой был виден уже знакомый рисунок – капля крови, падающая в подставленную ладонь. – Мне, много, что можно...

С этими словами, она съехала на обочину и развернулась ко мне:– Как же много мне можно!

Еще не осознавая, что делаю, подхватил Женю за талию, усадил к себе на колени и впился поцелуем в горячие губы.

– И как же много мне – нужно! – Выдохнула она, на миг, оторвавшись от моих губ.

А в следующее мгновение я понял, что ей действительно нужно много.

Мы целовались в кабриолете, невзирая на проезжающие авто, пролетающие флаеры и проходящих мимо людей.

Оторвавшись от меня, Женя, словно заправская вампирша времен Голливуда, облизала губы и одним движением снова очутилась на водительском сидении.

– У тебя что-то хрустнуло. – Подмигнула она, вгоняя меня в краску. – Что-то сломалось?

Флаер уже соскочил на крайний левый ряд и стремительно разгонялся, приближаясь к мосту, словно висящему на тонких струнах, над широкой рекой.

Похлопав себя по карманам, облегченно вздохнул – сломался телефон.

– Ну и ... – Телефон полетел из машины в реку, удачно разминувшись с флаером справа, и проскочив, мимо ограждения.

– Хм. Впечатлил. – Призналась девушка, прибавляя газу. – И, не только меня!

Флер справа, чей владелец, пылая праведным гневом, попытался нас догнать, сделав рывок – повис на "хвосте" мигая фарами и сигналя.

Женя, закусив губу, перебросила флаер в правый ряд, затем еще и еще – и при съезде с моста ушла вправо, на объезд, под мост.

Проехав под мостом, она вывернула на стоянку и встала, закрывая верх кабриолета, одновременно снова перебираясь ко мне на колени.

Мое сиденье, повинуясь нажатию на кнопку, приняло горизонтальное положение и меня "придавили".

До квартиры Жени мы добирались больше трех часов, то останавливаясь в укромных местечках, которых сероглазка знала, наверное, не меньше сотни.

Заехали мы и пообедать, в небольшой придорожный ресторанчик, хозяин которого, высокий и худой грузин, седой, но не потерявший чувства юмора, устроил нас в отдельном кабинете, украшенном очень даже фривольными рисунками, на стенах.

– Слушай... – Поинтересовался я, когда Евгения Андреевна, в очередной раз, вывернула из очередного укромного уголка и с сожалением голодной кошки, вздохнула. – А почему, автопилот не включить?!

Отповедь, услышанная мной, потрясла до глубины души: не я один страдал от заговора всяческих автоматизированных агрегатов, призванных доставить меня из точки А, в точку Б, в автоматическом режиме!

Отсмеявшись, попросился за джойстики управления – захотелось посмотреть на этот город, с высоты птичьего полета.

Джойстики Женя не передала, в верхний эшелон уходить не стала – просто не было его – город оказался всего на поллимона жителей и открывать трех-, четырех-, ярусное движение, власти города не спешили, надеясь на вековечное "Авось".

Вместо всего этого, сероглазка проскочила длинную набережную, украшенную аляповатыми скульптурами и выскочила за город, забираясь в горы, все выше и выше.

Смотровая площадка, огороженная лишь смешным пластиковым барьером, мне по колено и без единого следа упорядоченного хозяйствования властей города, выходила точно над городом.

Усевшись на курносый капот флаера, всматривался в город, весь в серой пелене, словно накрытый грязным стеклом.

В квартиру Женьки, мы приехали по самому пеклу.

Завалились дружно в душ, сделали набег на кухню – замотанные в полотенца и в спальне, рухнули спать, уставшие и довольные друг другом.

Проснулся я от стука капель по жестяному подоконнику, размеренному и действующему на нервы не хуже пытки водой.

Осторожно выбравшись из кровати, чтобы не разбудить прижавшуюся ко мне Женю, отправился искать источник звука.

Дневное пекло и духота, притянули – таки в город грозу, смывшую все следы пыли, размазав ее по тротуарам и машинам, ровным слоем.

Открыв окно, недолго думая, оторвал жестянку – на большее мозгов не хватило, признаюсь.

– Тортик... – Мурлыкнула мне в плечо девушка, когда я вернулся в постель. – Сладенький...

– Млин. Вот, прилипло же! – Ругнулся я в сердцах, признавая собственное бессилие, перед собственным прозвищем. – Хуже натуры...

В наказание, прижал девушку к себе покрепче и вдохнул запах ее волос.

Сероглазка тяжело вздохнула, попыталась вывернуться. Поняв, что не получается – закинула на меня ногу и сама прижалась всем своим горчим телом.

Утром меня разбудил тихий плач.

Женька, отвернувшись лицом к стене, кусала подушку и ревела.

От неожиданности, на душе стало совсем гадко.

Положив ей руку на плечо, попытался развернуть к себе, обнять, утешить.

Извернувшись, как кошка, Женька спрятала лицо у меня на плече и разревелась, уже в голос.

Вначале я лежал и гладил ее по голове, нес какую-то чушь, успокаивая.

А потом, слова как то стали не нужны...

Снова и снова, Женька, словно пыталась раствориться во мне, прогоняя нечто, о чем хотела забыть, прогнать из памяти и собственной жизни.

В жизни я не испытывал ничего, даже близко напоминающего...

Словно два сумасшедших, мы засыпали и просыпались, откидывали одеяло и подушки, мешающие нам, и снова стаскивали их на кровать – засыпая, крепко прижимаясь, друг к другу.

Время, этот самый злой волшебник, то растягивался, бесконечной лентой, то сжимался, становясь точкой, в которой билось два сердца.

– Женька! Женька! Стерва небитая! – В спальню влетела блондинистая девица, вырвав нас из цепких объятий полудремы. – Я скорую вызвала, не... Вот Ты... Я... А она...

Женька, испуганной птицей попыталась ретироваться с кровати, но запуталась в простыне и проехалась коленом совсем не там, где ему бы проехаться...

Через минуту, хохотали все трое.

А еще через минуту, стало совсем не смешно – приехала "скорая".

Хотя...

С другой стороны – скорая ведь могла приехать раньше, чем подружка Женьки...

Оплатив ложный вызов, и клятвенно пообещав, что больше так делать не будем, мы, все трое, собрались на кухоньке.

В холодильнике Евгении Андреевны – для нормального мужчины – еды не нашлось. Пришлось заказывать, из ближайшего ресторана.

К моему везению, кофе у сероглазки был. И очень даже хороший.

– ...Вчера вечером, дура крашеная, забыла телефон на работе! – Призналась честно, блондинистая Ирина, делая аккуратный глоток свежесваренного, кофе. – С утра, выяснилось – телефон, за ночь сел, а зарядка – дома. Так и моталась, идиотка... Поставила на зарядку – вызвали на операцию. Привезли очередного... чина запойного... Пока симптомы сняли – глянь, а уже и вечер. Телефон включаю, а там твое сообщение. Ну, я и рванула – на звонки ты не отвечала, так что я, из аэропорта, сразу к тебе скорую и вызвала!

Женька, посверкивая глазами, прижалась ко мне.

– Приезжаю – хорошо, знаю, где ты ключ держишь. Ору-ору – тишина в ответ! Думала – не успела... А ты... Подруга, называется... Неужто на телефон нельзя было ответить!

– Занята я была... – Огрызнулась Женька.

– Вижу, уже... – Ирина облегченно рассмеялась. – Все хорошо, что хорошо... Только, ты так больше не делай, подруга... А то я не посмотрю, что ты, такая хорошая... Возьму ремень...

– Есть уже кому, ремень взять... – Обреченно вздохнула Женя, понимая, что если она мне не расскажет всего – за ремень я точно возьмусь.

– Ладно, голубочки – белочки... – Ирина, наметанным глазом врача, хорошо заметила наше переглядывание. – Вы, поговорите, пока... А я – в душ. Без меня, мясо не жрать! Женька, если что – кричи громче.

– Неужто, так было плохо? – Задал я, один единственный, вопрос.

– Да. – Женька тяжело вздохнула и, отобрав у меня чашку с кофе, сделала солидный глоток. – Ты... Из древних, до космических авторов, Булгакова, знаешь?

Я кивнул в ответ.

– "Мастера и Маргариту", читал?

Я снова кивнул головой, уже понимая, к чему она клонит и продекламировал навскидку, по памяти: "...Так вот она говорила, что с желтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец ее нашел, и что если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь ее пуста..."

Судя по расширившимся зрачкам девушки – попал я точно в цель.

Больше на эту тему мы с ней и не разговаривали.

Талант Булгакова, разыгравший эту карту один раз, в книге, сумел найти нас и в жизни.

Так что и слов трепать нечего.

Звонок в дверь, оповестивший, что прибыл заказ, заставил нас через силу улыбнуться друг другу.

Реальный мир, как ты от него не запирайся, все равно стучит в дверь. Иногда – выносит ее напрочь. Нам еще повезло, что ураганом "Ирина", не снесло весь дом. А "скорая" и "доставка", это так, всего лишь дополнительные эпизоды, оттеняющие самое главное – вдвоем молчать намного приятнее, чем бесконечный монолог со стеной.

– Так... Влюбленные, ау! – Ирина пощелкала пальцами, отрывая нас от самого увлекательного занятия. – Хватит, целоваться! Между прочим, как пострадавшая сторона, я требую компенсации. И празднования! Я хочу в ресторан, Женька! Так что, собирайтесь!

– Так, привезли уже... – Растерялась сероглазая дивчина, от напора подруги.

– Это – Вам. На завтра. А сегодня – я хочу погулять. Может быть – напиться. И проснуться в номере гостиницы, с кем-нибудь, очень горячим, под боком! А не у тебя на диванчике – одной! – Ирина демонстративно облизнулась. – Dixi!

– Собираемся. – Подмигнула мне Женька и потащила в комнату, уцепив за ремень на джинсах.

– Да... – Щелкнула языком моя нежданная встреча, разглядывая меня. – Рубашку – только выбросить.

– Платье, между прочим – тоже! – Отпарировал я, разглядывая отпечатки своих лап и оторванную бретельку, на так впечатлившем меня, белоснежном платье. – Жаль. Мне нравилось...

– Боюсь даже поинтересоваться, что именно Тебе нравилось? – Женька озорно прищурилась.

– Вытряхивать из него девушку! – Довольно таки грубо, ответил я. – Раз, и – готово!

– Ах так! – Моя рубашка украсилась еще одним отпечатком помады. – И, вот так!

Женька старательно вцепилась мне в шею, оставляя засос.

Выставив меня за дверь, к нетерпеливо дизелящей Ирине, Женька принялась собираться на выход в свет.

– Если ты... – Ирина тяжело вздохнула. – Я тебя найду и кастрирую. Сперва. Потом уложу в ванну, отращу хозяйство и кастрирую еще раз... И так до тех пор, пока твой организм не потеряет ресурс регенерации. Потом прижгу каленым железом и оставлю посреди пустыни. Голым.

– Тамир... – Из спальни вышла Женька, с моим комбезом в руках. – Это что?!

– Комбинезон. – Приготовился к неприятностям, я. – Мой, комбинезон. Пилотский.

– Ты, пилот – чего? – Ирина уставилась на меня как на прокаженного.

– Истребителя "Игла".

– Судя по споротым нашивкам... Списали? – Женька смотрела на меня таким взглядом, что обещание кастрировать, от ее лучшей подруги, казалось воздушным поцелуем.

– Еще не знаю...

Мой ответ поверг обеих подружек в состояние ступора.

– Ты, кто такой, звезды тебя... – Ирина сделала шаг назад. – Тамир? Тамир? Тамир Коржик?! "Оса"?!

Я восхитился памяти Ирины Валерьевны. В их клинике, я провел всего пару суток – на нас откатывали новые дозы "коктейля" и мне жутко не поздоровилось. Госпожа Фай, И. В. – одна из лучших специалистов, по доставанию с того света. Особенно – при медикаментозе. Вот и вытащила меня, грешного.

– Доброй ночи, товарищ Фай! – Поприветствовал я, лучшего врача, на пяти, известных мне, своими врачами, населенных системах. – Лейтенант Коржик благодарит за проведенную чистку организма и сохраненную жизнь!

– Убью. – Тихо сказала Женька, и мне стало очень страшно.

В следующее мгновение она и вправду попыталась меня убить, всеми возможными ей, способами.

Все, что было в комнате, полетело в меня.

Следом, словно разъяренная фурия, налетела хозяйка комнаты, повалив на пол и пытаясь меня придушить.

Свежее тело, отреагировало прежде головы, и Евгения Андреевна замерла между небом и землей, то есть полом и потолком, в горизонтальном положении, прижатая ко мне изо всех моих дурных сил.

Отцепив руки от горла, прижал их к груди и поцеловал взбешенную Женьку в губы. Потом еще и еще.

Девушка, сперва сопротивлялась, потом – заплакала, потом сдалась и расслабилась.

– Да... Чувствую, в ресторан я отправлюсь – одна. – Многозначительно хмыкнула Ирина.

– Ну, уж нет! – Решил я, отпуская расслабившуюся Женьку. – Я, между прочим, тоже, жрать хочу! А на йогуртах и бананах, долго не протяну...

***

– Майор Коржик, Тамир. 34 года. Рост 189 сантиметров, вес – 75 килограмм. – Сидящий напротив меня полкан, простите полковник Мишелл, почесал бровь. Разбитую мной, лет пять назад в дружеском спарринге, на ринге Марсвилля. – Вот, по морде, вижу – Тот. А по описанию – ни фига, не тот!

– Да тот, я тот, Артур. Не кукла и не клон. Хочешь, расскажу, из-за чего наш спарринг, случился?

– Давай! – Довольно откинулся на спинку своего кресла, полковник. – Любопытно, даже...

– А не из-за чего! Мы же "синие" с тобой были! В дребезгу! Обмывали твоего майора и моего – капитана! – Рассмеялся я.

– Блин... – Мишелл снова почесал бровь. – Если честно... Я до сих пор не помню, даже то, как мы в Марсвилле, оказались!

Пришла очередь чесать затылок мне: начинали мы "обмывание" на Земле. Это я помнил точно. А вот как попали на Марс... Пришлось расписаться в собственном неведении.

– Ага. Теперь вижу – точно, ты! – Обрадовался полковник. – Нас, моя сестра в Марсвилль отвезла... Вредина...

– Слушай, Артур... А какого хрена, ты тут сидишь и пилишь мне извилины, воспоминаниями, вместо того, чтобы засунуть под ментосканер?! – Не выдержал я, хлопнув в сердцах по подлокотнику кресла. – Что, устав совсем, по звездам пустили?! Тут, понимаешь, дезертир! Сам пришел, с повинной, а ты – вечер воспоминаний – устроил!

– А смысл? – Артур вновь почесал бровь. – Минут через десять, здесь появится адмирал Матти и заберет тебя. Для внутренних, нужд. Ты же, теперь – Звезда!

– Ты чего буровишь?! – Замер я. – Совсем, уже...

– На. Любуйся. – Мишелл перебросил мне через стол глянцевый журнал. – 23-я, страница.

23-я страница оказалась густо пересыпана фотографиями, на которых я с удивлением узнал себя и Женьку. Углубившись в текст, понял – жопа, это не когда жизнь дала трещину. Жопа, это когда из трещины хлынуло дерьмо!

А оно хлынуло, грозя утопить Женьку.

Ух, сколько эпитетов употребил маститый писака, раскатывая мою Женечку, аж зависть берет. Уж и такая она, и сякая, и эдакая и вон такая! Досталось и мне – так, за то, что с краю, стоял.

Ничего не поделаешь – пра-пра-пра-правнучка, самого Семена Волчика!

Звезды с ним, с писакой...

Мне то, что делать?!

Выбираться из кресла, возвращаться к Женьке и тащить ее в ЗАГС?!

Или – забить на все?!

Эх, монетку бы кинуть, да не правильно поймет друг – полковник.

– Артур, позвонить дашь?

Хмыкнув, полковник Мишелл толкнул по столу, в мою сторону, телефонную трубку.

– Две минуты. – Предупредил меня одногруппник. – "Твои" уже в здании.

– Такие же "мои", как и "твои"! – Огрызнулся я, набирая номер сероглазой.

Из двух минут, минута ушла на дозвон.

Услышав родной, уже родной, голос, не выдержал: – Как Тебе?

– Ты о журналах? – Моя Женька всегда была на редкость понятливой. – Забей. Делаем, как договорились!

С облегчением, отключил трубу и вернул хозяину.

– Спасибо. С меня причитается.

– Отработаешь... Если расскажешь всё, честь по чести... – Пожал плечами полкан. – Везучий ты, Тортик. И девушку встретил. И облизывают Тебя... И сам ты – Тортик!

Едва Артур спрятал телефон в карман, в помещение ввалилась целая толпа: дед – адмирал и сопровождающие его лица, общим числом в семь рыл.

В комнатке три на четыре метра, из которых – метр на метр занимал прикрученный к полу стол, сразу стало тесно.

Уставившись на меня так, словно впервые видел, дед поморщился – кто-то сказал ему, что у него Такой проницательный взгляд, который трудно выдержать! Ни фига подобного. Видал я взгляды и покруче. На одном, таком, я даже был женат. Целых два года. Пусть и не официально, но силы взгляда Натальи, это ничуть не умоляет.

Выдержав взгляд деда, едва не хихикнув при этом, попытался встать и представиться по уставу.

Не получилось – шесть рыл не зря ели свой хлеб и на первое же движение ответили вполне предсказуемо – четверо окружили меня, сбивая с ног, а двое подстраховали деда.

– Всё, сдаюсь! – Поднял я вверх руки, не желая отгрести чем-нибудь тяжелым. – Не шевелюсь, дышу в сторону...

Одно из рыл, видимо не потерявшее чувство юмора – улыбнулось в ответ и протянуло руку, помогая встать.

– Кто учил тебя плавать? – Задал дед вопрос и замер, сунув руку в карман.

– Обстоятельства. – Усмехнулся я, вспоминая, эти самые обстоятельства, в лице пьяного водителя.

Дед облегчено вздохнул и вытащил руку из кармана, продолжая сжимать в ней монетку на цепочке, достоинством в одно песо.

– Держи. – Протянул он мне цепочку. – Прадед передал.

Что же, если прадед расстался со своим счастливым песо, значит – рыльце в пушку, у старого пройдохи.

Хорошая у меня семья, не правда ли?

Вот потому и сбежал – надоело жить среди гениев.

– Как "Осы"? – Поинтересовался я, накидывая цепочку. – Гермеша, как?

– Жива, твоя... Гермеша. – Дед улыбнулся. – Перелом запястья, два выбитых зуба, переломанные ребра...

– Досталось, девчонке... – Покачал я головой, представляя, сколько ей предстояло проваляться в регенераторе.

– Не у нее. – Дед откровенно издевался. – У безопасников, что пытались ее к кабине "Рогатины", не подпустить! Так что, можешь ее поздравить, Гермеша Тианетай – снова лейтенант... А тебя, лейтенант Коржик, уже отпели. Так что... Прости, но к "Осам" я тебя не подпущу. И вообще – к простым смертным – не подпущу. А в свете всех событий, готовься долго – долго писать рапорты и давать показания. Так что, полковник Мишелл, благодарю Вас за службу и милости прошу, поставить автограф, под подписку о неразглашении.

Рыло сопровождения изящно выхватило станнер и Артур безвольно обмяк в кресле.

Дед щелкнул пальцами и второе рыло, проверив пульс и зрачок, довольно кивнуло и отошло в сторону.

– Поехали, лейтенант майористый... Или майор лейтенантистый?! – Адмирал демонстрировал хорошее настроение. – Тебя ждут великие дела.

– Ох... Лучше бы меня ждала мягкая постелька и горячая девушка! – Продемонстрировал я свое настроение, но к выходу, следом за дедом, направился без малейших понуканий. Крутилась у меня в голове одна мыслишка...

Когда до мощного, армейского флаера, окутанного силовой броней, оставалось всего два шага, мыслишка оформилась полностью и я замер, кляня собственную глупость.

– Ты чего? – Насторожился дед, уже из нутра флаера. – Испугался?

– С детства нравилось, как песо крутиться на цепочке... – Признался я и достал монетку из-за ворота летней рубашки.

"Волшебный песо" прадеда, поймал лучик солнца и игриво выстрелил им в сторону зеркального окна, в здании напротив.

Улыбаясь, изо всех сил сжал песо в кулаке.

Мир завертелся и ударил меня сперва под дых, затем наподдал по ребрам, сжав их не хуже страшной анаконды и, на финиш, в качестве более полного понимания происходящего – добавил по голове.

Блин. И приземлился я – мимо стула.

Прадед, встречающий меня в каком-то из своих "укрывищ", что разбросаны у него, на мой взгляд, по всему исследованному, а может и частично – по не исследованному, космосу, громко хрюкнул, видя, как я промахнулся.

– Теперь вижу – точно ты! – Отсмеявшись, прадед протянул руку. – Монетку, верни... Снайпер... Читал я, в твоем деле, что у тебя с Этим проблемы... Не верил, старый...

– Деда... – Я со стоном перебрался в мягкий стул и откинулся на спинку. – Ты почто меня сдал, Ирод старый!

– Эк, ты заговорил, правнучек! – Прадед мгновенно превратился в ежа. Остро-колючего и очень зубастого, ежа. – Не сдал, а проверил. И проверку, ты, не прошел!

– А деду Матти, зачем настроение портишь? – На столе, перед прадедом стояло целое блюдо яблок и это лучше любого другого факта говорило о том, что прадед, не смотря на всю его... Раненность на всю голову, ждал именно меня. Дотянувшись, выхватил из блюда здоровенный апорт и с наслаждением запустил в него зубы, давясь одновременно его ароматом и соком.