Текст книги "Дни волка (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

При слове "жесткие", стало как то не по себе.

Ели они их, что – ли?!

За разговорами, оказались за забором, в поселении.

Ворота, в два бревна толщиной, с шумом захлопнулись за моей спиной, отрезая пути к отступлению.

Теперь – только вперед!

Поселение, выросшее явно на месте зажиточной деревушки, с асфальтированными улочками, яркими домиками, среди которых встречались даже двух-трех этажные, встретило нас настороженной тишиной.

Марисса, сразу как зашла, подняла над головой обе руки и сложила их крестом, давая кому-то сигнал.

"Олухи", очень быстро рассосались по улочкам, коих был целый десяток, оставив рядом со мной и Мариссой, уже знакомого мне голубоглазого здоровяка и молоденького парнишку, лет семнадцати, не больше.

– Это мой муж, Николас и младший сын – Жан-Пьер. – Представила мужчин, Марисса. – Пойдемте в дом. В ногах правды нет. Ее вообще, нигде нет...

Двух этажный домик семьи Мариссы, оказался в самом центре поселка, притаившись за высокими деревьями. Во дворе оказался добротно сделанный колодец, несколько сараев, разной степени дырявости и... Ветряк, бодро вращающий свои лопасти, от легонького ветерка.

– Проходите, Эрик. – Марисса отперла красивую, зеленую дверь, украшенную резьбой – гоняющимися друг за другом, маленькими рыбками, выпрыгивающими из воды.

– Это старшенький вырезал! – Подмигнул мне Николас, увидев, как я изучаю резьбу. – Весь в мать!

Марисса довольно покраснела.

За дверью, выходящей сразу в комнаты, без всяких коридоров и прихожих, начиналась маленькая сказка.

Обычный, деревенский дом.

Впрочем, я лукавлю – далеко не обычный, деревенский дом.

Легкая мебель, на первый взгляд совершенно не прочная. Огромная печь, покрытая голубыми и розовыми изразцами, с здоровенным жерлом заслонки, легкие шторы на окнах и, везде, на стенах, мебели, подоконниках – чудные узоры. Словно у мастера зачесались руки и он, принялся за дело ровно на том месте, где сидел.

Кроме обилия резьбы, в глаза бросалось обилие вышивок.

Всяких. Разных. Простых – одноцветных. И огромной – минимум на сотню разных цветов и больше двух метров в длину, изображавшую дерево с разными плодами.

– Это "родовое дерево" – Николас, в очередной раз проследил за тем, куда смотрят мои глаза. – Каждый плод – члены нашего семейства.

Я посчитал – Одиннадцать детей!

Семь мальчиков и четыре девочки.

– Вы, наверное, хотите принять душ, с дороги? – Марисса протянула мне пушистое полотенце, ярко-желтого, цыплячьего цвета, безо всякого рисунка и подвела к дверям, с которых на меня смотрел хитрый ангелок, поливающий себя из душа. – Вещи можно оставить здесь...

– У меня там – сменка. – Признался я, подхватил свой рюкзак и скрылся за дверью.

Ванная комната, выложенная кафелем и залитая ярким светом, таким ярким, что резал глаза, привела мою мыслительную машину в тупик.

Здоровенное джакузи, мирно соседствовало с душевой кабиной, стиральная машинка, судя по размеру иллюминатора – килограмм на десять – пятнадцать белья, так же мирно соседствовала с волнообразной поверхностью стиральной доски.

Блеск и красота деревенской жизни, во всей красе.

Раздевшись, проскользнул в душевую кабину.

Подумал и вылез из нее, рассмотрев пяток разных насадок, торчащих со всех сторон – не понятно, с какой стороны на тебя польётся. И, ладно если холодная, а ну, как кипяток?! Вволю поэкспериментировав и слегка залив водой пол, со спокойной душой вернулся в душевую кабину.

Вода лилась, откуда надо, какой надо – температуры, а значит – жизнь налаживается.

Осталось только поговорить с хозяевами и убраться отсюда, подальше!

Выбравшись из кабинки, глянул на себя в зеркало и улыбнулся.

Щелкнув свое отражение по носу, вытерся и натянув чистое белье вышел за дверь.

Я сказал – жизнь налаживается?

Опять, поторопился, блин!

***

Говорят, что параноики живут дольше.

Это – правда.

Говорят, что склероз нельзя вылечить.

Зато – каждый день свежие новости.

Говорят, правда, всегда одна.

Зато, каждый пьяный, сам себе истина.

Говорят, дети – подобие их родителей.

Это – враньё!

Николас, долил в чашку свежего чая и покачал головой.

– Прости, Эрик, что мы, так... – Марисса, подперев рукой подбородок уставилась в окно, за которым сквозь листву деревьев, виднелась здоровенная луна. – Сам, посуди – свалился – как снег на голову. Наговорил, чего попало. Ты, в следующий раз, ври да не завирайся! Или, если врешь... То, не пугай, людей!

Ну, что тут скажешь – во всем права женщина!

Не зря, даже супруг признает её главенство, а деревня – за свою Мариссу – может и порвать, нечаянно.

Моё вранье, по поводу базы, имело один положительный факт – проснулось любопытство!

Потому и дали мне помыться и расслабиться, чтобы чуть позже, навалиться с расспросами.

– Ну, о базе все понятно... – Николас сыто цыкнул зубом и, покраснев, извинился.

– Какое, там, понятно! – Всплеснула руками Марисса. – Еще не понятнее стало! Эрик, попытайтесь вспомнить... Сейчас, любая мелочь может оказаться важной!

Интерес к базе, у супругов Орли, был не шуточный – за последние два месяца, до базы никто не смог добраться.

Ходили кругами, выходили на обратную сторону, но на саму базу – как на заколдованное место – прохода не было!

Началось все, по словам Николаса, уже после смены жителей, базы.

Дважды, после переезда, над территорией базы, вспыхивали разноцветные огни. Несколько раз – земля не на шутку дрожала.

Ходоки, отправленные на базу "просто так"– "просто так", ни с чем и вернулись.

Дорога – есть.

А базы, с ее развалинами – нет!

Не мудрено, что меня, с моим рассказом, жутко испугались.

Хорошо, хоть не прибили, спасибо любопытству.

Интерес не шуточный и очень шкурный – между базой и деревней Мариссы, шел прямой обмен, в котором были заинтересованы оба сообщества – так, для меня стало понятно, откуда на базе появляются звериные шкуры и свежее мясо на столах верхних ярусов.

В обмен, база делилась с деревней удобрениями и запчастями для пятка стареньких тракторишек, переделанных под электродвигатели.

И, назвав англичан "жесткими", Марисса имела ввиду не вкусовые качества, а скорее – деловые.

Туманный остров, сохранил некоторые технологии, а "британские ученые", смогли скрестить ежа и ужа, получив весьма удачный гибрид самолета и корабля.

Судя по описаниям, самолеты, вполне себе ничего, могли преодолевать даже высокие волны и нести внушительный груз.

Увы, описание на словах, вызвало в голове только странную аббревиатуру – "КМ", без малейшего намека на нечто большее.

Уверен, что работай доступ, полученный Мариссой к серверу базы, я бы в два счета нашел, искомые буквы.

Приложив пакет со льдом, к шишке на затылке, вяло зашипел от боли.

Младшенький, угостил меня от всей души, по голове, резиновым демократизатором, поймав на выходе из ванны.

Обшарив мои карманы и попытавшись открыть вещмешок, который угостил их сильнейшим разрядом, после которого, старшенькому – который потянул свои длинные руки куда не следует – пришлось заводить сердце, Марисса, занялась со мной.

К ее несчастью, роба, оказалась... С сюрпризом.

Едва Николас, схватил меня за грудки и встряхнул, роба угостила и его, разрядом, от которого не маленький, в общем-то, мужчина, отлетел метра на полтора, снося все на своем пути.

Подарок Эрика, за пару минут, что на меня не обращали внимания, возясь со старшеньким, успел накачать меня лекарствами под "крышечку" и выпустив отростки, почти перерезал веревки, которыми мне связали руки и ноги.

Конечно, это сейчас я такой, умный, спокойный и тихий. Точнее – все МЫ, такие.

А еще час назад, ой, что творилось...

– Больно? – Марисса улыбнулась. – Ну, терпи...

– Можно подумать, у меня есть вариант... – Отмахнулся я и потянулся за чашкой. – Ладно, проехали... Живой и то – песня...

Николас фыркнул в чашку.

– Что опять не так?! – Не выдержал я.

– Ложку, вытащи... Глаз выбьешь! – Николас рассматривал меня, как не виданную зверушку.

Захотелось, сделать что-нибудь, такое...

– И, куда ты, теперь? – Вернулась Марисса к теме нашего разговора. – До ближайшего города – нормального, города – почти три сотни километров. Оставайся, у нас. Работу – найдем. Со временем, обживешься, дом поможем построить. А там, может и понравится, кто... Чего, в одиночестве, жизнь коротать...

Я от души пожал плечами.

Как мне объяснить, не плохим людям, что не вижу я себя, в роли "винтика", в их налаженном механизме сельского хозяйства! Да и собственное тело, еще разобраться надо – может ли мне кто-то понравится и что из этого получится?!

Усмехнувшись про себя, вновь пожал плечами.

– Значит, все же пойдешь?! – Николас предупреждающе поднял руку, останавливая Мариссу, порывающуюся, что-то сказать. – Тогда – колесом дорога!

"Колесом дорога" – пожелание вернуться...

На душе стало тепло.

– Давайте, спать, ложиться. – Подмигнула мне Марисса. – Утром, на свежую голову – все еще раз, обсудим. Не может быть, чтобы взрослые люди, не смогли договориться!

– Хех! – Расплылся в улыбке Николас, – ну ты, Солнышко моё, пошутила! Вся история человеческая, это история о том, как взрослые люди, договориться не смогли!

– То – политики. А я, о людях, говорю... – Марисса сладко зевнула. – Эрик, Ваша комната, на втором этаже, младшенький проводит...

Младшенький, орясина, приложившая меня демократизатором, глянул исподлобья и расплылся в широкой улыбке.

Помнит, кошка, чье сало съело!

И, мое обещание, сделанное сгоряча, тоже – помнит...

Поднявшись по лестнице, следуя за широкой спиной Жан-Пьера, прошел по коридору и остановился перед легкой фанерной дверцей, также украшенной резьбой.

Батальная сцена, с танками, взрывами и летящими в небесах самолетами, заинтересовала меня, заставив замереть на пороге, изучая внимательнее.

– Это, Саймон вырезал, когда историей увлекся. – Пояснил младшенький, все ожидая, когда я от слов, перейду к делу. – Он назвал эту картину 12 июля 43 года...

– Ждешь, что драться начну? – Поинтересовался я, глядя в голубые глаза паренька. – Не начну. Во-первых, сорвалось сгоряча. Во-вторых, сыновья почтительность, дело такое, хитрое... Главное, чтобы почтительность, в слабоумие, не переросла.

Жан-Пьер улыбнулся, давая понять, что – не перерастет.

– Мир? – Протянул я руку, младшенькому.

– Мир! – Довольно пожал мою руку, своей немаленькой грабаркой, паренек. – Вы, Эрик, на ночь окно не открывайте – комаров у нас – уйма. Съедят.

С улыбкой проскользнув мимо меня, Жан-Пьер стрелой промчался по коридору и слетел по лестнице, почти не касаясь ступеней.

Хлопнула входная дверь и девичий голос тихо пискнул.

"Молодежь"! – Расплылся я в улыбке и приступил к осмотру комнаты.

Вышивки присутствовали и здесь, в "огроменном" количестве "цельных" семи штук, пряча за собой чисто беленые стены. Окно, с поднимающейся рамой. На полу – ворсистый ковер, с цветочным узором, приятно щекочущий босые ноги. Двуспальная кровать, с никелированными шишечками, по углам подголовников, накрытая ярко-красным, лоскутным одеялом, так и манила завалиться на нее. Гора подушек, украшенных вышивкой, разного размера и формы, на любой вкус – пирамидой возвышалась на кровати.

Рассматривая все это великолепие, стало не по себе – даже имея "нормальное" тело – головой то я – киборг...

Сложив вещи на небольшом столике, стоящем у окна, попробовал устроиться на кровати.

Мягко!

Сбросив на пол одно одеяло – подстелить, подушку, пожестче, и накрывшись вторым одеялом, принялся раскладывать события сегодняшнего дня, по полочкам.

Не могу сказать, что меня все устраивало.

Сон не шел, а ноги подрагивали, словно пытались унести меня из-под теплого крова.

Ворочаясь с боку на бок, раскладывал кубик событий и так и эдак.

Все едино получалось – черти что!

По отдельности, все факты – на своих местах. А вот вместе...

Не выдержал и, подойдя к окну, поднял фрамугу.

Ночная жизнь поселка, уже давно крепко дрыхла, в своих кроватках, глядючи седьмой, если не одиннадцатый, сон. Живность, разбросанная по сараюшкам, тоже сонно ворочалась на своих насестах, стойлах и денниках. Ночные пичуги, не тревожили сон, облетая деревушку стороной. Ровная, размеренная, как дыханье спящего человека уставшего от повседневных дел, нега разливалась в округе.

"Входящее сообщение – абонент неизвестен – Принять?"

"Принять"

"Беги!"

– Вот и верь в идиллию! – Сорвалось у меня с языка. – Чем тише пруд, тем дурнее в нем черти! А, радиомодуль, батенька, надо было выключить! Идиот!

Ругая себя последними словами, деактивировал модуль связи, собрал вещички и застелил за собой койку – как было.

Уходить не хотелось.

Хотелось, впервые в жизни, остаться и дать бой, непонятно чему. Чтобы это самое "непонятно что", больше за мной не гонялось, как охотничья свора, за волком.

Я не волк!

Я ведь могу и под флажки, поднырнуть!

Приоткрыв дверь в комнату, прислушался.

Тихо в доме.

Почесав затылок, высунулся в окно и присвистнул – прыгать вниз, значит оставлять следы на роскошной клумбе, с непонятными по ночи, цветами.

– Раз нельзя вниз... Проверим – верх! – Я покрутил головой, рассматривая уходящую вверх стену.

Если встать на подоконник, протянуть правую руку и зацепиться за вон ту, толстую лозу дикого винограда, то... У меня все шансы, оказаться на крыше, почти без шума!

Засунув обувь в вещмешок, выполз на подоконник и, уняв дрожь в коленях, исполнил задуманное.

На мое счастье, на крыше дома оказалась маленькая площадка, вся увитая диким виноградом напополам с колючей, розой. Судя по тому, что на площадке лежал надувной матрац, кто-то здесь ночевал, прячась в интимной тени, от нескромных взоров. Или, наоборот – за кем-то наблюдая.

Накинув капюшон штормовки, устроился на матрасике и с чувством выполненного долга – отрубился, как младенец, напитонившийся маминого молочка.

" Петух, как будильник, это очень круто – согласен. Но, как наполнитель для лапши, он мне нравится намного больше!" – Признался я самому себе, когда этот изверг исторг из своей глотки третье "ку-ка-ре-ку"!

А ведь спалось мне так сладко! Даже в клинике, мне не удавалось так спать – соседи, хоть и тишайшие по ночи, люди, тем не менее, все равно издавали звуки.

А здесь, кроме шелеста листьев винограда, звона комаров – ничего!

Повалявшись на матрасике еще с полчаса, решил, что все же, хватит – пора и честь знать.

Отряхнув налипшие на одежду листья винограда и пыль, сменил в пистолетике синюю обойму на красную и сделал шаг к увиденной после пробуждения, лесенке.

– Утро доброе в окошко! – Поприветствовал я, сидящих за столом.

Мариссу, Николаса и Жан-Пьера, я знал, а вот существо, сидящее во главе стола и замотанное в серый плащ – видел впервые.

Безволосый череп, с татуировкой в виде перекрещенных факела и кинжала, на фоне звездных врат, не способствовал его красоте.

А визглявый фальцет – прочно ассоциировался с кастратом. Или, говоря по-восточному – евнухом.

В тишине кухни, пролетела муха и, испугавшись издаваемого звука – поспешила пойти на посадку, на первое попавшееся ровное место – череп евнуха. Точно между рукоятью факела и лезвием кинжала.

– А-а-а-а... – Евнух хлопнул себе по черепу, правой рукой.

Отчетливый гул металла, соприкоснувшегося с металлом, дал мне понять, что существо не только кастрат, но еще и – механоид.

Отличие киборга от механоида – опупенно простое: киборг – кибернетический организм, существо, максимально повторяющее человека. Механоид, это человек, по тем или иным причинам решивший сменить свои органы и, в первую очередь – конечности, на механические.

Выигрывал механоид во многом: тут и выносливость, сила, скорость, более острые слух и зрение. Увы, по сравнению с киборгом, даже совершенный механоид – все равно, что звезда, от луны...

– Простите, хозяева, проспал! – Подмигнул я Мариссе. – Снов много было!

– А-а-а-а-а! – Евнуха заклинило на этой букве.

– А-а-а-а меня зовут Эрик. – Представился я, усаживаясь рядом с младшеньким. – А-а-а-а вас?

Нет ничего приятнее, чем троллить, вот таких существ. Со слабоумными не интересно, право слово, а вот такие... Это же высший писк. Особенно, если в кармане лежит пистолет.

– Токэо Тисоро. – Вырвался из зависания, евнух. – Мастер "Хранящих".

– Очень приятно. – Кивнул я, протягивая Мариссе пустую тарелку. – Какими ветрами? То Вашего племени, не дозовешься, то сами на свет божий вылазиете?! Или, что-то случилось?

Токэо, побледнел.

По рассказам и записям, что я листал и на базе, и позже – у экзотов, получалось, что "хранящие" – еще те, говнюки.

Живут, как собаки на сене – сами не едят и другим не дают.

Самое главное отличие от "Ходящих" – эти не брезгуют ничем.

Один из лозунгов древности, "Ходящие" просто присвоили себе.

"Цель оправдывает средства!"

– Горошек или картошку? – Поинтересовалась Марисса, с занесенной над моей тарелкой, пустой ложкой.

– Горошек, пожалуйста! – Получив свою тарелку с жареной рыбой и зеленым горошком, навалился на еду.

– Ты поедешь со мной! – Наконец разродился Тисоро и довольно улыбнулся.

– Кто сказал? – Поинтересовался я, наслаждаясь нежной форелькой. – Или, мы на брудершафт, пили?

Токэо снова завис, пытаясь переварить услышанное.

Пока он собирал свои механические мозги в кучку, активировал радиомодуль и принялся сканить пространство.

В числе первых двух, откликнувшихся, устройств оказался диагностический узел привода движения. Попросту говоря – ноги механоида. Вторым отозвался роутер DWS – в просторечии – "говорилка".

От греха подальше, заблокировал и то и другое, забив порты потоком мусора.

Тисоро выпрямился, словно проглотил палку и замер, вращая глазами и открывая, беззвучно, рот.

– Он все слышит, только двигаться не может. И – говорить. – Объяснил я хозяевам, происходящее. – Как та собака, в общем...

По кивку головы, Николаса, младшенький, не особо утруждая себя, подхватил евнуха под мышки и выволок из кухни.

– Ну, и что это значит? – Напустилась на меня Марисса. – Сказано было – беги! В чем проблема? Читать не умеешь?

– Надоело, бегать. – Со вздохом признался я и вдруг почувствовал, как слева кольнуло, словно в сердце вонзили тоненькую, такую, иголку.

– Бегать ему надоело... – Проворчал Николас. – А нам, что теперь делать? В расход, это чудовище не пустишь. Здесь – не оставишь.

– Могу разобрать... – Предложил я, отодвигая тарелку. – Спасибо, Хозяюшка, очень вкусно!

– Зубы не заговаривай! – Марисса протянула мне стакан с компотом. – Он здесь не один! Уже второй год, как...

– Не один, это – сколько? Пятеро? Пятьдесят? Пятьсот? – Не выдержал я. – Что вы с ними, цацкаетесь? Кто, меня сдал, нашли?

Николас мгновенно вымелся из комнаты.

Через пять минут, в кухню внесли молодую женщину, с добротными тенями под обоими глазами.

– Шустро у вас... – Замер я в восхищении. – Точно – она?

Николас только кивнул.

За стеной, что-то грохнуло и потянуло паленым.

Опрокидывая стулья, кинулись на звук.

Такэо горел!

Хорошо горел, я бы даже сказал – изумительно, с огоньком, горел!

Сработала система самоликвидации.

– Ну. Что делать, будем? – Марисса уставилась на догорающего евнуха. – Если он не вернется – они приедут сюда.

В этот момент, голова механоида, отвалилась от плеч и кубарем покатилась под ноги Мариссе.

С проклятием, француженка отпрыгнула с дороги.

"Попытка передачи данных"

"Предотвращено"

"Попытка передачи данных"

"Запись передачи для исследования-Предотвращено"

"Попытка передачи данных"

"Имитация приема данных"

"Обмен данными завершен"

Голова, улыбнулась нам обгорелыми губами и развалилась на мелкие куски.

– Нет тела – нет дела! – Подмигнул своей супруге, Николас. – Делов то!

– Простой, какой... А, машину, куда денем? На запчасти, пустим?! – Марисса начала заводиться. – Или, тоже – сожжем?

Николас заткнулся.

– Что не так с машиной? – Осторожно поинтересовался я у Жан-Пьера.

Младшенький, видя, что мама с папой заняты надолго, вывел меня из дома и ткнул пальцем в металлическую коробку, стоящую во дворе, под навесом.

Без окон и без дверей, как огурец...

Дважды обойдя машину "хранящих", по периметру, нашел-таки место, которое с натяжкой можно было назвать дверью.

Стукнув костяшками пальцев, убедился в том, что толщина металла, ну ни как не меньше чем пять, а то и семь, миллиметров.

Прикинув вес этого авто, присвистнул и оглянулся, в надежде увидеть хоть какие-нибудь следы, тянущиеся за ним.

Пусто.

Ни гусениц, ни – колес.

"Входящее сообщение-Принять?"

"Принять"

"Смена пользователя-Разрешить?"

"Разрешить"

"Введите логин и пароль-Повторите пароль"

Офигеваю, но ввожу.

С шипением открывается дверца, падая на землю, в виде пандуса.

С противоположной стороны, зараза!

Пока я торопливо обегал машину, младшенький успел-таки, сунуть туда свой длинный нос.

Думаете, хоть что-то похожее на руль и педали?

Дудки!

Знакомая мне до боли, диагностическая капсула!

Не моя, конечно, но – той же серии.

Ну а раз серия одна и та же – сервисные пароли – одинаковые.

Нет, как говорил Влад – "От Судьбы, да Молвы – не сбежишь!"

Что же мне за судьба такая, что постоянно тыкает носом в моё железное прошлое.

Выставив Жан-Пьера за дверь, залез в капсулу.

И вылетел оттуда, как ошпаренный!

Этот, засранец, за все время пользования – НИ РАЗУ! – не использовал функцию очистки!

Вонь внутри капсулы стояла такая, что хоть святых выноси.

Ногами вперед, чтобы не мучились!

Активировав очистку, удаленно, принялся изучать данные диагностики.

– Токэо Тисоро, мало того что ты – засранец и евнух, так еще и идиот! – Вырвалось у меня, через десять минут изучения данных. – Марисса! Николас!

Чертыхнувшись, выбрался наружу и пошел в дом, качая головой.

– Ты открыл машину? – Николас подозрительно принюхался ко мне и протянул широкое полотенце, сорвав его с сушилки. – Прикройся!

Снова чертыхнувшись, замотал бедра в полотенце и начал рассказывать:

– Токэо Тисоро, отъявленный интриган и эгоист. Получив сообщение, он вместо того, что бы оповестить начальство, рванул к вам в деревню, даже не соизволив предупредить, куда едет и когда – вернется. Ага, спасибо, – поблагодарил я Мариссу, протягивающую мне, кружку с морсом – смочить горло. – А еще, он отключил маячок!

Николас и Марисса потрясенно переглянулись.

Из их рассказа я точно знал, что в деревне, за такие дела, на первый раз, о задницу провинившегося, расколашматят пару палок!

А тут – "Хранящие!"

О "Хранящих", я тоже кое-что почерпнул, не скрою.

Например, что на их нынешней базе, на данный момент всего одиннадцать особей, ибо людьми, этих тварей, не повернется назвать язык ни у кого.

А сам орден "Хранящих", вот уже два года как стремительно прекращает свое существование, ибо достал всех – безмерно!

Вот и устроили за ними охоту, все, маломальские, объединившиеся силы.

И, за оставшихся 11 жрецов этого культа, а иначе и не назовешь, объявлена совсем не маленькая награда, по нынешним, совсем не простым временам: три трактора, семенное зерно и пять пар разной живности, от овец и до лошадей, очень щедрое предложение!

Причина такой ненависти очень проста – Жадность.

Нахапав, в период неуравновешенного качания, большие ценности, служители заявили о своей уникальности и неповторимости, повторяя ошибки христианства, уверенного в своей исключительности.

Человечеству, уставшему от "церковного дракона", именно такого противника и не хватало.

Демонстрируя технологии и возможности, доставшиеся им, "хранящие" подняли волну, остановить которую не смогли.

Так же, как католики, узнав, что Ватикан знал о начале "конца света", еще за несколько месяцев и не соизволил никого – предупредить, снесли его за несколько часов, оставив только клочья окровавленной биомассы и растерзанные святыни, так и оставшееся человечество, быстренько объединилось и устроило хранителям, грандиозные похороны.

С танцами, шумом и дракой.

От былого могущества, остались только такие, как Токэо Тисоро – быстрые, смекнувшие, что надо рвать когти.

Будь у Токэо, кроме скорости – мозги, нам бы не поздоровилось!

Выслушав мой рассказ, Марисса, не задумываясь, потребовала оповестить заинтересованные стороны.

– Заодно и техники, поднаберем, да и животина – лишней не бывает! – Согласился с супругой Николас и скрылся в доме.

Диагностическая капсула, подала сигнал проведенной очистки.

Вернув кружку Мариссе, вернулся в машину и, сдернув с бедер полотенце, завалился в капсулу.

При всей "продвинутости", "Хранящие", оказались... Тормозами!

Диагностическую капсулу, способную превратить механоида, во вполне нормального – киборга, использовали...

Как центр управления авто!

Мощного, правда, авто...

"Содовых батареек", стояло общим числом полсотни. Запитанных, на странный агрегат, растянувшийся под полом, в виде толстой, полуметровой плиты – больше половины.

По моему разумению, плита эта, словно подошва с отрицательной силой тяжести – приподнимала авто над землей, стоило подать на нее напряжение.

Экспериментируя и так, и эдак, все больше влюблялся в этот громоздкий гроб без колесиков.

Сменить бы, АКБ на генераторы и цены машине не будет!

А так – подзарядка каждые тысяча семьсот километров, это не езда, это – извращение!

Так я и заявил хозяевам деревеньки, выбравшись из капсулы, одевшись и теперь сидя на крылечке.

Забыл я, сущеглупый, что для раздолья Старушки-Европы, 1700 км, это пару стран, пересечь – от границы, до границы.

О чем мне не преминул напомнить, Николас.

Теперь пришла моя очередь чесать затылок.

Получалось, все не так и плохо.

В голове завертелась мыслишка, одна...

Заполучить этот чертов танк, в свое пользование!

Крутил и вертел эту мысль, минут пять.

– Марисса, отдайте мне эту машину. – Просто попросил я, понимая, что, сколько не растекайся мыслью по древу, за прямой вопрос, по кумполу не получу.

– Забирай. – Легкомысленно отмахнулась хозяйка поселения. – Глаза, чтоб мои, ее не видели!

У Николаса, так же отвисла челюсть, как и у меня.

– Один черт, – предупреждая вопрос супруга, поспешила объяснить свое решение, Марисса. – Управлять этим гробом, простой человек не сможет – раз! Разбирать его – себе дороже – два! А переделывать – ни специалистов, ни инструментов, нет – три!

– Из чего следует, что наш гость, либо не простой человек, либо не человек – вообще... – Задумчиво уставился на меня Николас.

– Тугодум... – Вздохнула женщина.

– Ну... Ты меня не за скорость мысли, полюбила... – Вывернулся, Николас. – У меня – другие, таланты...

Спор между супругами, по всей видимости, длился уже довольно долго и с переменным успехом, так что...

Через пару минут они перестали обращать на меня внимание, и я поспешил к авто, пока не передумали.

Танк "Хранителей", не радовал своим состоянием – внутри было грязно, не хватало сидений, а капсулу, Токэо, скотина эдакий, смонтировал с нарушениями техпроцесса и теперь, чтобы добраться до люка сброса мусора, ее пришлось поднимать с помощью домкрата.

Поднял и офигел – люк сброса мусора, насмерть заварен!

Жан-Пьер, видя мои квадратные глаза, при выходе из авто, сразу поспешил на помощь.

Раздобыть горелку и ацетилен, оказалось не проблемой.

Проблемой оказалось мое неумение всем этим добром – пользоваться.

Пришлось вновь смотреть младшенькому в глаза, взывая к милосердию.

Понимая, что проще раз показать, чем десять раз – объяснять, парнишка напялил очки и за считанные минуты, очистил люк от наплывов металла.

Заодно и я научился пользоваться, столь необходимым устройством.

Согласно задумке создателей капсулы, весь мусор прессуется и выводится в виде брусочков 100х150х450 мм.

Вот убейте меня, брусочки, что я держал сейчас – отношения к мусору не имели.

Больше всего они походили на... Платину!

Десять брусков, с клеймом в виде пирамиды, с глазом на вершине.

Вытащив платину, засунул руку глубже, проверяя, нет ли чего еще.

Было.

Два десятка миниатюрных, генераторов.

Судя по маркировке – одна из первых серий, платиновых.

Самых дорогих и самых мощных и долгоиграющих.

У нас на базе, два платиновых генератора, держали на своих "плечах", девять уровней, относящихся к производственным.

Мои были поменьше, но...

Жан-Пьер, наблюдал за мной с открытым ртом.

– Зови родителей. – Решил я, пряча сожаление, что полез убирать мусор, предварительно не выгнав "гостей".

Придется, делиться.

Честно разделив найденное на две кучки – поровну – осмотрел капсулу еще раз и запустил очистку.

К приходу Мариссы и Николаса, капсула старательно очистила свое нутро и выдавила из себя, брусок мусора.

Потом – еще два и успокоилась.

Три бруска мусора, это почти девять лет использования, в идеальных условиях, подсчитал я мысленно, Судя по вони, что я почувствовал в первый раз, ее не чистили, не меньше года...

Две кучки добра, моих хозяев, впечатлили.

10 грамм платины, используемые в генераторе, вырабатывались за полных 25 лет. Используя слитки, судя по тяжести – полукилограммовые, в качестве сменки...

Получалось более чем – довольно.

– Никто не должен знать... – Вздохнула Марисса, осознав масштаб проблемы.

– Не идиоты, мам... – Жан-Пьер распихал по карманам слитки и упаковки с генераторами. – Я, в подвале, спрячу... Рядом со станцией...

Судя по быстрому взгляду, брошенному на меня, Николасом, знать о существовании некоей станции, мне, тоже не следовало.

– Не жалко? – Улыбнулся Николас, проводив сына взглядом.

– Жалко. – Признался я. – Только, будем считать, что это – выкуп за технику. Не стоит с судьбой играть – она, между прочим, дама злопамятная.

– Что есть, то есть... – Хмуро буркнула сквозь зубы, Марисса. – Обедать, пошли...

За обедом, состоящим из свежеиспеченного хлеба, с наваристым грибным супом и добрым заливным поросенком, вся семья молчала.

Старшенький, пришел на обед со своей женой – высокой блондинкой, месяце на седьмом – восьмом, беременности. Младшенький, привел свою избранницу – брюнетку, миниатюрную, до состояния куклы Барби.

Марисса, от Барби, была не в восторге, но мужественно держалась.

На мой взгляд, красота француженок, считается уж чересчур – "красотой".

Обычные, женщины.

Каждая со своими тараканами и миленькими, невинными, хитростями.

Если женщину искренне любишь – их не замечаешь.

Замер, изучая собственные, только что возникшие, мысли.

Откуда, киборг, может знать такие вещи?!

Вот уж не от Терезы – однозначно!

Та вообще, предпочитала делить женщин на две категории: "Дура – с – мозгами" и "Дура – безмозглая". Честно причисляя себя, к последним, а любимая ее фраза, звучала не иначе, как: "Ну почему, все дуры – такие женщины?!"

Так что, ветер дул не отсюда.

Не обращая внимание на усиливающуюся напряженную тишину за столом, я ковырялся в супе, пытаясь разобраться в своих ощущениях и впечатлениях.

Пока, все происходящее со мной, числилось по разряду: "шел-шел, гляжу – рояль!"

И плевать, окружающим, что этот самый рояль, вполне мог отправить меня на тот свет. Или – я мог пройти мимо него.