Текст книги "Дни волка (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

– Ну, все... – Печально махнул рукой прадед. – Яблоки появились – мозги отключились!

Да. Сложноцветные. Мой "отключатель" интеллекта.

Расправившись с апортом, снял с шеи цепочку с монеткой и вернул хозяину – Сразу ведь не поверил в такое чудо, что песо сменит владельца.

– Быстро ты... – Поднял бровь прадед и улыбнулся. – Рассказывай. А лучше – показывай.

Сосредоточившись, я принялся "показывать".

Получалось криво и косо – сказывался переход на уровень вверх, по пси способностям.

Пару раз, прадед кривился и морщился, но не перебивал.

Из всей семьи, только мы с прадедом, осилили этот хитрый инопланетный фокус, с прямой передачей информации. Только от деда ко мне картинка шла яркая и четкая, только с очень плохим звуком, а от меня к деду – шел очень хороший звук, но картинка – подкачала.

В последних номерах земного медицинского альманаха, промелькнула информация, что пситехнологию Камаллы уже адаптируют под наши мозги, только вот до масштабного применения, я так думаю, дойдет не скоро.

– Да уж... – Удостоился я от удивленного прадеда и снова потянулся за яблоком – антоновкой. Апорт хорош для "разогрева". – Влетел ты, правнучек... То, что девушку хорошую встретил – дело доброе. Дурное, что... Засветился, по полной. Так что, не обессудь, но придется твою Женьку в разработку брать. Парочка из вас получится... Та еще... Ферну я руки укорочу, а вот тебе, правнучек, придется теперь отрабатывать... Дары инопланетные... Сам понимаешь – оставить тебя на попечение даже контрразведки, я не могу. Будешь, теперь, со мной работать.

– Деда... А ты – кто? – Замер я, прерывая его монолог.

– Ну, ты и спать! – Расхохотался Прадед Камилл Горен. – Тебе бы этот вопрос, лет двадцать, назад, задать!

– Очень мне было нужно его задавать! – Фыркнул я. – У меня, тогда, другие гормоны в энном месте играли!

Антоновка быстро приказала долго жить, превратившись в десяток семечек и сухой хвостик.

– Никогда не мог понять, как ты умудряешься пожирать яблоки, без огрызков! – Попытался сменить тему разговора, Прадед.

– Деда... – Угрожающе протянул я. – Не надо! Сказал "а"...

– Вот тебе и "Б"! – Прадед перекинул мне в руку коробочку с часами. – Бери, пользуйся, правнучек.

"Бойтесь данайцев, дары приносящих..." – Помнит ли, кто-нибудь, сейчас, Гомера?

Сомневаюсь.

Вот и я – забыл.

Часы, по виду нечто среднее между апеллой и лонжини, в меру тяжелые и не золотые, как я и люблю.

На запястье сели – идеально!

Перевернув, по привычке, циферблатом вниз, встряхнул, прицениваясь к весу.

И взвыл от острой боли, пронизывающей левую руку от запястья и до самой... пятой точки!

– Не сопротивляйся. – Потребовал прадед. – Расслабься...

Очень легко говорить "расслабься"...

"Настройка пользователя завершена" – Серый, безэмоциональный, голос молотком стукнул в голове и сменился на нормальный, мужской. – "Настройка отдельных элементов будет доступна позднее".

– Добро пожаловать, в "триколор". – Усмехнулся прадед. – Долго, ты... Добирался...

– И еще столько же... Не отказался бы... – Прохрипел я и замер по стойке смирно. – "Триколор"?! Деда, это что, не шутка?!

– Ой, какой ты... Тупой, внучек! – Камилл Горен счастливо улыбался. – Тормоз – одним словом!

– Деда, я ведь часики могу и об стеночку, грохнуть! – Предупредил я, как можно более доброжелательно.

– Рискни. – Ширина улыбки прадеда стала совершенно невообразимою.

Пришлось снимать часы и бросать в стенку.

Голос в голове мыкнул и оборвался.

– Дурак, ты, внучек... И шутки у тебя – дурацкие! – Прадед потрясенно смотрел на остатки часов, валяющиеся у стены, по которым бегали крупные сиреневые искры. – Сила есть – мозгА не надо!

– Вот именно! – Согласился я. – Не люблю, когда меня в тёмную, юзают.

– Какие, мы... Свободолюбивые... – Кажется, мне удалось прадеда зацепить. – Между прочим, часики эти... Впрочем...

Дед махнул рукой удрученно.

– Деда... А в нашей семье, простые смертные, есть, вообще?! – Задал я вопрос, который мучил меня с момента появления адмирала Матти, на базе "Золушка". – Ну, которые к разведке отношения не имеют, в тайных обществах не состоят и науку вперед не двигают?

– Есть. Котька. – Улыбнулся прадед.

– Я людей имел ввиду, а не кошака! – Начал заводиться я.

– А, ты ж не в курсе... – Прадед почесал наморщенный лоб. – Котька, это сын твоего младшего брата...

– И, сколько, ему? Года три? – Зря дед завел меня, ох зря...

– Полтора. Кажется... – Прадед развел руками.

– Понятно. – Я внезапно успокоился и занялся яблоками.

"Триколор", в который меня так настойчиво пригласили – сосватали, очень простая, по сути своей, организация. Занимается обучением молодежи, патриотическими играми и прочими культурно – развлекательно – массовыми – программами.

Например, совсем не давно, на Тарии, прошел многодневный фестиваль молодежи и студентов.

"Фестивалили", почти месяц!

За это время, успели перетянуть на свою сторону, целый пакет, новейшего ПО; пару десятков – прототипов вооружения, вместе с их изобретателями и так, по мелочи.

В кругорядь, даже учитывая вложения, сделанные для бесплатных перелетов участников фестиваля с планеты на планету, Федерация Земли осталась в наваре.

А "триколор" – пользуется бешеной популярностью у молодежи, ведь попасть в поле зрения активистов "трехцветика", значит обеспечить себе надежное будущее.

Откуда все это, знаю я?

Очень просто – все данные лежат на поверхности, надо только суметь сложить два и два.

Женька, например, смогла.

И меня, носом ткнула.

– Хватит жрать эти сложноцветные... – Прадед вздохнул. – Ждешь, что извинятся, начну?

– Не мешало бы. – Нагло хрустнул я яблоком. – Как минимум. А потом – и объяснения, потребую!

– А "хи-хи" не "хо-хо", требовать объяснения, с руководителя организации?! – Опешил прадед. – Наглости, по – убавь, внучек!

– Ни за что. И это – не наглость. Это – разумное требование.

Хрустя яблоками, я раздражал деда и наслаждался этим состоянием.

Я очень любил своего прадеда.

Однако ключевым здесь стало прошедшее время.

Только перегибать палку, тоже не стоило и с яблоками пришлось завязывать.

– Интересно... – Прадед как – то странно подался вперед, разглядывая меня, будто впервые увидел. – В кого же ты, такой наглый, уродился? Матти в тебе и на грамм нету! Горенского – тоже сущие копейки. Словно подкидыш... Хотя... Так повернешься – вроде родной. А рот откроешь – совсем чужой!

– В зеркало давно смотрелся? – Раздался голос над нашими головами, и мы оба втянули голову в плечи. – Хватит, лясы точить. Обедать.

С прабабулей, спорить не желал никто.

И рука у нее – тяжелая, и язык – острый, и вообще... За ней не заржавеет... Их, на пару с Женькой, оставить на сутки... А потом, я даже боюсь представить, что может быть. Ладно, если передерутся. А если – договорятся?! Это ж моя жизнь станет кошмаром! Ну, уж дудки! Буду до последнего, держать их друг от друга, как можно дальше.

Прадед, сердито зыркнув на динамик, встал со своего места и стена, за его спиной расступилась, открывая чудеснейший вид на зеленый сад.

Ох, сколько нахлынуло, разом...

Пришлось мотать головой, отгоняя воспоминания и вытирая слюни – в этом самом саду росли медовые сливы, размером в половину моего кулака, золотые и сладкие, аж в варенье – без сахара.

Обед, бабуля Антонина Леонидовна, накрыла на столе под навесом, на улице.

Судя по количеству приборов, гостей ожидалось порядочно – не меньше десятка. И я очень хотел надеяться, что из членов семьи, больше никого не будет.

Впервые в жизни, мои мольбы были услышаны!

Первыми, из дверей летней кухни вывалилось трое совершенно безбашенного вида, парней.

Я сразу же почувствовал жуткую зависть – все трое оказались одеты по последней молодежной моде – драные джинсы, разбитые кеды и крашеные во все цвета радуги, волосы.

Расцеловав бабулю, один из них тут же умчался на кухню, второй занялся самоваром, а третий, принялся усаживаться на каждый стул, по очереди, словно примеряя их к своему заду.

Гости все прибывали и прибывали, наполняя сад дружным гомоном и рокотом молодых голосов.

От, все возникающих, новых и новых, лиц у меня пошла кругом голова: тарийцы, камальцы, шакти и ол'лари, словно пчелы над медовыми цветами, танцевали вокруг стола.

Бабуля куда-то отлучилась и народ принялся тягать со стола нарезанные продукты, кто-то прихватил тарелку с колбасой, прадед завладел тарелкой с сотами, полными янтарного меда, я успел отвоевать в неравном бою тарелку с мясной нарезкой.

Глумление над столом, сервированным заботливой, бабулиной, рукой стало приобретать воистину, вселенский размах – и было жестоко пресечено видом двух женщин – бабули и...

Моей Женьки...

Хорошо еще, что нарезку я успел благородно спитонить, иначе – были бы невосполнимые потери – тарелка, от удивления, у меня из рук выскользнула, зараза фарфоровая!

Всех, нарушивших святой закон – "Сперва – горячее"! – Ждало страшное наказание.

Горячее пришлось есть!

Обиженных, в принципе, не было – готовит бабуля изумительно.

Даже малоежка – Женька, с удовольствием "прошлась по голубцам", втянула в себя тарелочку окрошки и заполировала все чаем, со сдобой.

Сдобу, кстати, хитрая бабуля, держала на кухне – в духовке!

Так что, через два часа, народ с округлившимися животами, перешел из состояния "сидя", в состояние – "лежа", оккупировав все свободные участки сада.

Прадед – испарился, оставляя за собой право, устранится от уборки праздничного стола.

Женька и прабабушка, в четыре руки, заставили взрослых парней утащить грязную посуду на кухню – в мойку.

Чую я, чуйкой своей пятоточечной – быть мне женатому.

Надеюсь – не посмертно...

– Сидишь, любуешься? – Прадед подкрался незаметно. – Пошли. Поговорим. На чистоту.

За раскидистой ивой, опустившей свои ветви до земли, притаилась чудесная беседка, войдя в которую я почувствовал знакомое ощущение...

Прадед коварно улыбался.

Повернувшись лицом к входу, понял – верить, в моей семье, можно только тараканам. Они, по крайней мере – честно несут свой груз соседства с людьми. Да и то, насколько я знаю, в моей семье, тараканов отродясь не было, в домах. В отличие от голов. Тут уже полный простор для измышлений и фантазий...

Беседка оказалась еще одним артефактом переноса, с конечной точкой, снова – "не понятно где".

– Не верти головой. – Прадед растянул губы в подобии улыбки, больше похожей на оскал.– Это Шамбала – 13... Полигон министерства безопасности. 28 световых лет, от ближайшего человеческого жилья.

– Ничего себе, артефактик... – Вырвалось у меня.

– Не артефакт, внучок. Наука. Наша, наука. Че-ло-ве-чес-кая! – Прадед вышел из беседки и пошел по открывшемуся, по его команде, коридору. – Не сломал бы часики – был бы в курсе...

Следуя за ним по коридору, невольно сравнивал нас. И сравнение получалось не в мою пользу. Разве что рост у меня не подкачал, бгм, после "переборки" Троле.

Аппендикс коридора распустился диафрагмой, выпуская нас на центральную улицу Шамбалы-13.

Шамбала, к моему удивлению, оказалась не база и даже не каменюка – целая планета! Правда, очень даже аномальная – при диаметре в семь раз меньшем, чем у Земли, сила тяжести у планеты Шамбала -13 оказалась 1.2 же. До царства животных дело еще не дошло, а вот растения, свое царство уже заполучили, заполонив обочины улицы.

Из земных, сразу бросалась в глаза береза и рябина, да кусты смородины, густо увешанные здоровенными, иссиня-черными, гроздьями ягод.

– Есть – не советую! – Предупредил прадед, перехватывая мой взгляд. – Только после варки.

Заткнувшись, отвел глаза от ягод и принялся глядеть по сторонам.

От обочины, до обочины – метров тридцать бетонной дороги, с нанесенными пластиковыми полосами. Тротуары – метров по семь ширины, с отдельной дорожкой для велосипедистов и прочих скейтеров. А вот дома – максимум двух этажные, с окнами – бойницами. И обычных дверей – глаз не увидел. Только диафрагмы.

Народ, шагающий прогулочным шагом, здоровался с прадедом, кивал мне и важно шествовал далее, до следующего знакомца.

Все просто, размеренно и ... Дико!

Нырнув в подземный переход, прадед не стал переходить дорогу, а подошел к стене и приложил ладонь на одну из кафельных плиток, сразу же подмигнувшей ему зеленым огоньком сканера.

Протаял вход в узкую кабину лифта, которая, едва мы устроились, ухнула вниз, заставив желудок постучаться в зубы.

Дед следил за мной краешком глаза, делая вид, что ему и вовсе не интересно.

Весь спуск занял почти две минуты.

По ленивым прикидкам – более пяти километров.

И тут, вдруг, по нервам резануло тонкое лезвие – сильно не хватало Перчика, с его аналитикой... Все мои глупости, и нервы – закономерный итог привычки человека, доверять анализ машине, самоустранившись от такого важного дела.

Коридор, открывшийся в проеме двери лифта, ставил все на свои места.

Люди, в серой и синей форме, спешили по своим делам, здоровались на ходу и расходились в стороны, пропуская более торопливых или торопящихся. Идеальная людская мешанина любой армейской базы, уже не одно десятилетие функционирующей по всем правилам устава и общежития.

– Камилл Францевич! С прибытием! – Козырнул двигающийся на встречу мужчина, в форме, с погонами майора и с петлицами, мною ранее не виданными – атомиум, с треугольным щитом.

– Спасибо, Анжей Строганович! – Тепло откликнулся прадед, разведя руками – к пустой голове руку не прикладывают. – Как тут?

– Снежинки привезли! – Анжей Строганович, судя по всему, от привоза неведомых мне снежинок, находился в парописательном состоянии.

– Давно пора... – Прадед довольно размял плечи.

Разойдясь с майором, прадед завернул за угол, проскакивая между двумя, параллельными улицами и остановился напротив массивного строения, на фронтоне которого плескался триколор.

Не Российский, и даже не Французский, просто – триколор.

Три цвета – зеленый, синий и желтый.

Земля, Тара и Камала.

Три первые планеты Федерации, открытые еще в 21-м веке, экзотами и заселенные людьми, отринувшими всяческую нетерпимость и дрязги, между собой.

Поднявшись на пять ступенек, прадед распахнул передо мной дверь и сделал повелительный жест рукой – входи, мол, чего уставился...

Ну, я и вошел.

Обычное офисное здание, которые я знаю не хуже собственного кармана – учили нас такие брать штурмом и оборонять...

Прадед, снова обогнал меня и, поднявшись по лестнице на второй этаж, открыл дверь. Обычную, дверь. Без таблички. Без силовой защиты, брони или ловушек. Просто открыл, нажав на дверную ручку.

И вошел.

А за дверью...

Звезды мои игрушки...

За столом секретаря – не миловидная девица, с ногами от ушей и улыбкой в тридцать шесть и шесть десятых, зубов, а немолодая и строгая женщина, в идеальном брючном костюме серого цвета, с бордовой искоркой, короткой стрижкой и лукавыми серо-голубыми глазами, глянувшими на меня так, что я сразу почувствовал – зря я бельё, летом, не ношу...

– Камилл Францевич. – Секретарь удивленно вскинула бровь. – Режим, нарушаем?

– Аленочка! Ну, что вы, право слово... – От заискивающего поведения прадеда я чуть челюсть не потерял. – Сама понимаете – работа, она проклятая, такая, в лес не убежит, сколько ты ее не корми...

– Кофе, бутерброды и минералку... – Перечислила Алена, и прадед кивнул, принимая выбор своего секретаря.

– А компот?! – Из вредности, шмыгнул носом я.

– И компот. – Подмигнула мне женщина.

Дед затуркал меня в кабинет и зашипел: – Тебе, кто рот разрешил открывать? Внучек...

Кабинет у прадеда оказался из тех, о которых говорят – "царский".

Здоровый, словно растянутый на половину здания. Вместо окон – фальшпанели голоустановки, на потолке – вместо люстры – россыпь тарийских кристаллов. Стол – взлетное поле метров десяти длиной.

Пока я щелкал клювом, изучая обстановку, дед уже обошел "аэродром" по периметру и занял свое начальственное место.

Пришлось искать место приземления, поближе.

И вот ведь прадед, противный, как все Горен – были ведь два кресла, друг напротив друга, нет же – отделился от народа двумя метрами дерева...

– Устроился? – Прадед перещелкнул не видимыми мне выключателями и кабинет погрузился в полумрак, а на фальшпанелях понеслись вихрем обрывки моих воспоминаний.

Да... Умеет прадед впечатлять, не скрою...

– Прокрутили мои орлы и орлицы, твои воспоминания... – Начал прадед, и кадры замерли, оставив лицо альбиноса. – И пришли к выводу – происходящее сейчас, с Федерацией и нашими союзниками... Есть очень хорошо разработанный и исполняемый план по уничтожению как Земли, так и наших союзников... Вобщем, все по пословице: "Кому война, а кому и мать родна!".

– Это за три часа, успели?! – Насторожился я. – Шустренько...

– Шустренько?! – Взвился прадед. – Им, в клювике всё принесли! Точки над ё расставь... У нас ведь и среди "хабарши", и среди прапорщиков – везде свои, нормальные люди, есть... Только искать надо было не среди нормальных – то! С чем на общий совет приду – боюсь навтыкают так, что не унесу... Прапорщика, твоего, сейчас уже расспрашивают. И полковника, "Росомаху", раскрутим... Как только найдем. Парочку твою, он уже успел заныкать так, что теперь и с волками и с детекторами – не найдешь... Как мои его прозыркали – ума не приложу... Видать давно не порол... За Женьку – спасибо отдельное. Такой аналитик, чуть руки на себя не наложила... Вобщем, внучек... Хоть ты везде и вляпался... Пусть и не по своей воле... Но работать тебе придется. Женьку, будешь видеть по выходным и великим праздникам – учится, будете – глаз не смыкая, рук не покладая и жоп, от стульев – не отрывая!

В приоткрытую дверь вплыла Алена, сопровождая сервировочный столик, заваленный посудой и бутербродами.

При виде всего этого богатства, в желудке призывно заурчало, будто я не только что из-за стола.

– Приятного аппетита, Камилл Францевич, Тамир. – Секретарь ловко поставила на стол перед прадедом кофейник, а мне – целый кувшин почти фиолетового, компота. С плавающими ягодками!

Отхлебнув напитка прямо из кувшина, замер, прислушиваясь, как пойдет.

Пошло хорошо.

Сделав еще глоточек, эдак грамм на двести, поставил кувшин на стол и потянулся за бутербродами, сразу откладывая в сторону те, что с рыбой – для деда.

– Тамир... – Алена осторожно смотрела на меня и переводила взгляд на прадеда. – С вами все хорошо? Компот не слишком... Сладкий?

– Не-а... – Проглотив откусанное и пережеванное, снова приложился к кувшину, запивая жирный привкус копченой колбасы. – Кисленький... Смородиновый?

– Так не честно! – Алена отвернулась и деревянной походкой скрылась за дверью.

– Есть! – Прадед смачно хлопнул в ладоши и потянулся, словно кот. – Попалась, "молодуха"!

– Я всё слышу! – Раздалось в ответ, из системного телефона, стоящего на столе.

– Так для того и сказано! – Прадед словно помолодел, лет так на пятьдесят. – Всё, Аленочка! Слово держать придется... Пакуй вещички, молодайка и шагом марш, на нолёвый уровень!

– Вечером... – Вздохнула Алена и добавила. – А вас, Коржик... Я попрошу задержаться, после беседы с Камиллом Францевичем!

– Кто сказал – Коржик – Алена Иоганновна? – Прадед, совершенно бесцеремонно развалился в кресле и попытался закинуть ноги на стол. Не получилось.

– Камилл Францевич... – Уставился я на своего родственничка, которых, как все знают, мы не выбираем. – Вот это сейчас, что было? Прабабушке, можно будет, рассказать?

– Это был старый спор... – Алена Иоганновна вернулась в кабинет, с еще одним кувшином компота и, между прочим, очень даже вовремя. Компот закончился, а бутерброды – еще нет... – Антонина Леонидовна, в курсе...

– Больше она за тебя заступаться не будет! – Отрезал прадед. – Ей, новую невестку, уму -разуму, учить... Знакомься, кстати... Правнучек мой, Тимур...

– Тимофей, деда... – Поправил, едва не подавившись колбасой.

– Тимофей Горен.

– Матти – Горен, деда. – Пошел я на принцип.

– Да какой ты – Матти! Ты себя в зеркало – видел? Один только шнобель твой, горбатый, чего стоит! Сказано – Горен! Значит – Горен!

– Ах так! – Начал частить я. – Значит, как спор, так Горен... Тамир Коржик, я!

– Старый и малый... – Усмехнулась Алена. – Сп...

– Что? – В один голос рявкнули мы с прадедом, разворачиваясь к ней.

– Еще бутербродов? – Невозмутимо поинтересовалась Алена. – Или, делами займетесь?

– Бутербродов... – Вздохнул прадед. – А то, прикормил тут, троглодита...

– И компот! – Снова потребовал я.

– Да, куда в тебя лезет?! – Возмутился прадед.

– Тимофей... – Алена уставилась на меня. – Вы впервые, порталом, прошли?

Я кивнул, приканчивая компот.

– А... Ну, да... Тогда – все верно... Пусть ест... – Прадед почесал затылок. – Он же без часов...

– А часы – где? – Алена насторожилась.

– Представляешь... Снял! – Дед восторженно улыбнулся. – Сразу после настройки – взял и снял. И об стенку – шваркнул. Только запчасти, в разные стороны, брызнули!

– Как снял?! – Удивлению Алены Иоганновны не было конца. – Как снял?! Там – же... Фемтоника! Какие запчасти?! Вы что несете?!

– Руками снял. – Прадед гордо посмотрел на меня. – И в стенку – кинул! Вот, "век воли не видать"!

– Ну... Раз снял... Значит – полетит... – Улыбнулась Алена и мне стало очень сильно жаль... Себя...

– Полетит... – Прадед поддакнул. – Хорошо, полетит. Без вариантов. Кстати, ты слышала – "Снежинки", прибыли!

– Всю, первую партию, забрали? – Алена вытянулась, как гончая, в ожидании ответа.

– Всю. И вторую – уже зарезервировали. – Камилл Францевич широко улыбался. – И инструкторов – набрали. Представляешь?!

– Неужто – Шакти?! – Алена уселась на стуле, рядом со мной. – Согласились?!

– Согласились?! Попросились! – Прадед торжествовал. – Не зря, "снежинку" на фестиваль пригнали...

– А теперь, пожалуйста, для отстающих. И не только – умственно... – Вклинился я в разговор, который грозил перерасти в "охи-ахи", без единого грана конкретики. – Что за "снежинка" и с чем ее едят?

– "Снежинка"... Внучек... – Прадед хлопнул в ладоши, и в кабинете стало темно. – Это, внучек, "Снежинка"!

Тарийские кристаллы, под потолком, стали постепенно оживать, перемигиваться, набираясь сил. Несколько секунд потребовалось им, для выхода на полный предел и, сверкнув сиреневой молнией, в моей голове развернулся экран, на котором крутился изящный, дисковидный летательный аппарат, издалека, действительно похожий на снежинку. Особенно – снизу, где силовое поле играло, переливаясь разноцветными сполохами.

"Магнитно-гравитациооный конвертер Баума – Лева..." – Потянулись четкие строчки ТТХ у меня перед глазами. – "Максимальное ускорение – 35, внутренняя компенсация – 56, радиус разворота – 0, время разворота – 0,2, реакция Гефсиманского – 71, энергоносители – 4 плазменных генератора класса А1; 6 импульсных генераторов класса А4; СЖО – А1К01. Масса вооружения – от 4000кг..."

– Чушь, какая то... – Сорвалось у меня. – Компенсация выше ускорения?! Радиус – ноль? И что это за... конвертер, такой...

– "Снежинка", Тамир, это не наш, истребитель... – Алена вздохнула. – Его выпускает... Выпускал, Керран. Как ты знаешь, Шакти первая столкнулась с кораблями керрана. Еще за пять лет до нашего объединения. Тогда, москиты керрана получили крупно, по мозгам – корабли Шакти превосходили их по всем статьям. "Снежинки", очень немногочисленные, попортили шактийцам нервы и они устроили на них охоту, вычищая, подчистую. Заодно, умудрились, набрать груды осколков... Которые и передали нам, сразу после начала конфликта... Войны... Фактически, нам передали металлом, одним контейнером объемом в пару тысяч кубов. Кроме обломков "Снежинок", там было еще три или четыре, разновидности устаревшего москитного флота керран. Почти год ушел на сортировку и сборку, первого образца. Твой прадед, решил, что изучив, прошлые модели, мы сможем предсказать – будущие. Не удалось. Шактийцы крепко врезали, по москитному флоту керрана и те взяли на вооружение оружие противника, значительно его модернизировав. Очень, значительно...

Прадед, молча налил в чистую чашку кофе и протянул ее женщине.

–Спасибо, Камилл Францевич. – Алена сделала глоток и продолжила. – Ошибка керран была не в том, что они приняли на вооружение плохой истребитель. Нет, "Снежинка" – истребитель отличный. Маневренный, быстрый, но... защита у него – отсутствовала как вид. Одно попадание и груда осколков разлетается по окрестностям. У нас, дела обстояли еще хуже – мы могли сделать для него мощную, прочную и легкую – шкурку. Только двигателя – нет... И даже нет приблизительного описания, теории или действующего образца – мы собирали свой, из разной степени металлолома... Где уж там – рабочие детали... Здесь и подвернулся фестиваль. Твой дед, адмирал Матти, нарушил данное слово и взял с собой, собранную "снежинку", выдавая ее, за прототип новейшего истребителя...

– Скотина... – Скривился прадед.

– Победителей не судят! – Предупреждающе подняла руку, Алена.

– Не судят... – Согласился мой предок. – Зато – порят!

***

– Рядовой Коржик! Твою... родную и двоюродную... а еще об забор, чтоб не мучилась! – Инструктор был, как всегда, не многословен, но многомеждометен... – А теперь – исполнять!

Кабина "снежинки" – многоцелевого истребителя, находится на высоте двух метров.

После команды инструктора, самый медленный из нас, Левадинец Маргарита, ростом ровно метр шестьдесят, оказывается в кабине через четыре секунды. Самый быстрый – тариец Элф Ханнекен – уже через две. Вопрос, почему мне достается больше всех?!

Оказавшись в кресле истребителя, снова отрабатываю запуск двигателя и имитацию старта.

Все в зеленых зонах.

– Коржик... – Почти стонет инструктор. – Как можно быть таким не собранным?! Как?! Вот, что именно, ты сейчас забыл сделать?

"Послать инструктора..." – Чуть не брякнул я, но вовремя прикусил язык.

Инструктор Л'Х'Н'Шиегу – шактиец и такие шутки...

Со вздохом, принялся по пунктам, перечислять порядок действий: 1-е: активировать систему накачки. 2-е: проверить...

– Коржик! Не беси меня! Я, за себя, уже не отвечаю! – Хашин Л'Х'Н'Шиегу, одним движением взлетел на плоскость и согнулся над моей, многострадальной, головой. – Пожалуйста. Подумай... Что ты забыл сделать?

– Пристегнуться?! – Наивно поинтересовался я, хлопнув ресницами, а-ля Барби.

– Наконец-то! – Молитвенно сложил руки на груди, шактиец. – Случилось чудо! Больной прозрел! На третий день!

А я, как последний дурак, сидел и обтекал... Кляня себя, такими словами и эпитетами, что уши начали сворачиваться.

"Снежинка", аппарат новый, экспериментальный и многое из его конструктивных особенностей, уворованных, простите, подсмотренных на захваченных у врага машинах, для нас даже в определенные рамки, не влезало.

Вот и этот самый, пятиточечный, ремень, пристегиваемый вручную...

– Надо рекламацию, на завод, отправить... Чтобы, хоть какой-то сигнал, приляпали... О не пристегнутом, ремне... – Буркнул я себе под нос.

– Уже. – Л'Х'Н'Шиегу уселся рядом со мной. – Еще вчера... Запомнишь, теперь?

– Оххлон! – Ответил я.

– Оккхлон... – Поправил меня шактиец. – "Оххлон", это средство от тараканов. У тарийцев.

– Таруш? – Слегка замешкался я, с подбором слова.

– Правильно. – Хашин улыбнулся. – "Оккхлон"– Навсегда. "Таруш" – Прости. "Лиирид" – Вылазь.

– Мартиго? – Блеснул я, подслушанным вчера, словом.

– Торт, пирожное... Что-то маленькое, сладкое и вкусное...– Перевел Хашин. – В столовой, услышал?

– Убью... – Вызверился я, заводясь с пол-оборота, однако было уже поздно.

Алена Иоганновна, отбывшая два часа назад, на повышение, таки смогла мне отомстить. Переведя мое прозвище, на шакти и озвучив его, в присутствии всех пилотов, при обращении ко мне.

– Что-то не так? – Хашин замер, пытаясь взять меня на скан.

Видимо, от расстроенных чувств, ему это удалось. От моих, расстроенных, чувств...

– "Тортик"?! – Он уставился на меня такими глазами, что мне захотелось провалиться сквозь кабину "снежинки" и, заодно, через все палубы. – Почему?!

– На третий месяц, после начала, "Морскую осу" отправили в первый рейд. – Начал рассказывать я, понимая, что лучше поведать правдивую историю возникновения моего прозвища, чем услышать, некоторое время спустя – совершенно фантастичную. – Выбросив три звена, на стандартный патруль, "Оса" ушла на "посев", в соседний квадрат. Сам понимаешь – стандартный патруль – сутки. Скукота – смертная.

Шактиец кивнул, тяжело вздыхая.

– Мой позывной был "Кий"... – С сожалением вспомнил я, такой чудесный позывной. – По уставу, на суточном патруле, двое отдыхают – один бодрствует. Три тройки – трое всегда наготове. Ну и лясы, почесать... Куда ж без этого. Вот и разговорились, кто, что любит... И, чем нас встретят на "Осе" – у капитана, как раз, юбилей подкатывал. Заспорили, что лучше и что – вкуснее. Народ требовал мяса, а я сладкого. В конце – концов, до хрипоты, разлаялись. Старшего разбудили.

Он нам: "В мать и душу и звезды!"

Мои напарнички: "Да, этот, все тортик, требует!"

Я: "Да, тортик!"

Старший: "Тортик, тортик... ""Дырка", слева!"

От моего вопля: ""Дырка" слева", Хашин затравленно кинул взгляд налево и облегченно вздохнул – "Дыркой", истребители всех частей, называют Керранский тяжелый эсминец, идеально заточенный под уничтожение "москитов". За его черный камуфляж и вид сверху – круглый, воронкообразный, он и получил свое название.

– "Дырку" мы разобрали. Он, по-моему, и сам не ожидал нас встретить так далеко – шел в походном положении, на четверти полей, только от пыли, отмахиваться. – Я усмехнулся. – Так что, когда "Оса" вернулась, на месте "Кия", оказался "Тортик"... А еще, появилась традиция... Каждую разобранную "Дырку", отмечать тортом. Шоколадным.

–У нас отмечали "Кажавцев" – крейсера и мониторы. – Задумчиво покачал головой Хашин. – Я из "Хищников" – штурмовиков... У нас немного... Не так.

– Летал на чем? – Поинтересовался я просто так, для поддержания беседы.

Хашин отмахнулся и спрыгнул с плоскости.

Вот так всегда – душа шактийца потемки, пострашнее могилы. Они... такие скрытные...

А еще, у меня есть подозрение, что с некоторыми из них, "осы" встречались в бою. По разные стороны, барьера, так сказать... Например Хашин, на имитаторе, делает поворот налево, развернув кабину вправо, прикрывая нежное брюшко "Снежинки". Только, именно так же, уходили в поворот темно-синие москиты с четырьмя золотыми молниями, на корпусах и крыльях, собравшие с нашего авианосца богатую дань, новичками и торопыгами. В самом начале... Через год, даже упоминания, о "молниях", нигде не встречалось. Да, мы их знатно потрепали, встретившись еще раз, через две недели, но выбить всех – нонсенс! А тут, такое...

За всеми моими размышлениями, сам не заметил, как прошел санобработку, тобишь принял душ и переоделся и теперь топаю, куда глаза глядят.

Сегодня Хашин великодушно задержался со мной, отрабатывая мелочь, а завтра – начнется новый день. И начнется он, как всегда – с горячего душа, натягивания спецобмундирования, в виде тонкой пленочки, канареечно-желтого цвета на распаренную кожу и первого, наконец-то, вылета.