Текст книги "Дни волка (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)

Дина и Марина.

Только сейчас, я обратил внимание, что девушки между собой похожи, не только цветом волос.

Один рост, один – тип лица, фигуры – разные, но... Эта разница между занимающей и не занимающейся, спортом, женщиной. Черты лица, глаза – чистые сестры – близняшки, разлученные в детстве.

Пока мы, все трое, собирали свои кости и сползались в кружок, Садовников "накрыл поляну" по центру ангара и жестом пригласил нас за стол.

– Быстро тебя, собрали... – Вырвалось у меня, вместо приветствия.

Садовников дернулся и на его ладонях закрутились миниатюрные смерчики, точь-в-точь, как у его дочурки.

Дина, мгновенно сориентировавшись, стукнула его по рукам, сбрасывая конструкцию.

– Это было... Подло! – Садовников плюхнулся на стул и уставился на меня ненавидящим взглядом. – Подло и очень – больно!

– Не больнее, чем куриный клюв – в глаз. – Усмехнулся я. – Или это был не куриный, клюв? А, Дилан? Я прокручивал аварию на десятке симуляторов. Не могла птица попасть мне в глаз. Не под тем я углом, лежал... Или, мы таки, нашли, сестру твоей Бывшей жены?!

Садовников выпрямился и...

Исчез, с громким хлопком.

Дина и Марина, переглянулись, словно увидели друг друга – впервые.

– Ладно... – Вклинился вдруг, Костя. – Может быть...

– Может быть... – Дина печально вздохнула. – Очень даже может быть. Только... Мы, обе, действительно – лишь жалкие тени.

– Это ИсКин, создавала технологию киборга, в надежде спасти Ксорера. – Марина улыбнулась и уселась за стол. – Не успела...

***

Некрасиво все получилось, говоря по правде.

Экзоты, действительно искали исходник искина.

Железо, способное совершать гигантское количество операций в секунду, полностью исчерпало себя, поставив жирный крест на космических перелетах.

Увы, экзот начал мельчать и открывать новые параллели и планеты, одним усилием воли – могли считанные единицы. Творцы и Мастера. По их стопам, шагала целая когорта ремесленников, утаптывающих зыбкие тропинки, отсыпающие их песком, гравием и, в конце концов – укладывающими асфальт.

Все как обычно, в истории людской. И не людской – тоже.

ПО, используемое Мариной, хоть и было уникально, но... Хитрый искин сделал так, что годилось оно, только ей.

Дина, в отличии от Марины, живой человек.

Выращенный искусственно, с искусственным ДНК, с искусственной личностью, но – без всяческого следа ПО.

Искин экспериментировал с людьми, экзотами, киборгами, биомехами и псевдоличностями, нигде не оставляя ни единого огрызка кода, способного функционировать без своего носителя.

За время поисков, Дина и Марина, выработали строгие правила и приемы, но... Найденный ими биомех, от обмена отказался самым прозаичным способом – самоликвидировавшись. Псевдоличности, встречаемые ими в обрывках мировой сети, от любого контакта превращались в электронных имбицилов и распадались, за считанные часы, на строки машинного кода, пустого и бессвязного. Люди, что выращивались подобно Дине, прекращали дышать, а их мозги распадались в слизь, едва их подключали к приборам.

– За последние пять лет, – Марина тяжело оперлась на столешницу и задумчиво принялась раскачивать в руке рубиновый кулон, любуясь его бликами. – Мы смогли построить целый звездный флот, пусть не военный, но – вооруженный. Только вылететь даже к Земле, с ее всем известными координатами – не возможно! Расчет, только первой восьмушки, пути, занял два года. А сам скачок – четыре часа.

Макс пожирал глазами Марину, а та, словно не замечая его интереса, продолжала раскачивать кулон.

За движениями кулона, двигая в такт ему головой, следил Костя, а Дина, с улыбкой, наблюдала за всеми троими.

В Мюнхене, Марина должна была встретиться именно с Диной.

Опаздывая на встречу, лишившись не только транспортного средства, но и передатчика, Марина оставила меня лечится, надеясь вскорости вернуться.

И, даже – вернулась.

Судя по ее рассказу – через пару часов после того, как я отчалил.

И, вещмешок мой, рыжая пролюбила в Мюнхене, оставив в номере, вместе с автоматом.

Махнув рукой на все их объяснения и пояснения, стал просто наблюдать за всеми персонажами по очереди.

Макс глотал слюнки на Марину, которая откровенно этим наслаждалась и делала все от нее зависящее, чтобы Макс поплыл еще дальше.

Костя, что-то судорожно искал в своем планшете, изредка поглядывая на болтающийся рубин.

Дина, уперто смотрела мимо всех находящихся и шевелила губами, словно вела тяжелый разговор с невидимым собеседником.

Ничего интересного.

Прикрыл глаза и с первого раза уплыл в сон, в котором, жгучая брюнетка, сидя напротив меня, блестя нетрезвым взглядом и улыбаясь, погрозила мне пальцем и, рассмеявшись, сказала: – Придет время и самым твоим страшным кошмаром, станут девушки – друзья, те самые друзья, которыми ты, сейчас, так восхищаешься... Вот тогда, помяни мое слово, сказанное тебе в минуту пьяного откровения – чтобы избавиться от девушки – друга, тебе придется изобразить, что заинтересован заполучить ее в постель. Как бы Ты не ругался, не оскорблял ее – без этого интереса, она будет возвращаться, как герпес на губу! Обними, поцелуй, распусти руки и – ты станешь вечным "Тем Козлом, который разрушил Дружбу"!

– Что, только так? – Услышал я свой голос, резонирующий от костей черепа, возможно даже более пьяный, чем моя собеседница. – Нельзя будет, просто уйти? Попрощаться, объясниться, сделать ручкой?

– Наивный! – Брюнетка захохотала. – Какой же ты – зеленый и романтичный... Все женщины – собаки на сене, даже если утверждают обратное. Они – никогда – не дадут Тебе просто уйти. Это просто удар по их ЧСВ! А ты... Ты для них – отдушина, плечо, на котором хорошо плакать, спать, но в постель они предпочтут нырнуть к другому – ведь ты их Друг! Они будут делать вид, что относятся к тебе, как единственному и неповторимому... Дураку... А если дурак, вдруг, попытается выйти из под их заботы... Догадаешься, что будет дальше?

– "Как же он, без моего чуткого руководства?! Он же – лоб, расшибет!" – Пропищал я тонюсеньким, "девчачьим", голоском.

– Тебе надо, надо – чаще пить! – Девушка довольно отхлебнула из бокала, темно-красного напитка. – У тебя, дар, прорезается...

– Тогда, ты – такая же? – Я принялся рассматривать свою собеседницу, через собственный бокал с напитком.

– Да... – Брюнетка пожала плечами. – Только, в отличии от всех других, мужчинами я не интересуюсь...

Хитро мне подмигнув, девушка пропала, оставив меня зависшим в пустоте...

– Марина, а... Кулон у Вас – откуда? – Голос, молчавшего до сей минуты, Константина, вырвал меня из абсолютно серой пустыни, по которой я топал и топал, без надежды дотянуться до горизонта или поймать, кончик радуги, опоясывающей всю пустыню, от края до края.

Серое небо, над головой. Серый песок, проваливающийся под ногами. Серый воздух, ворующий мои силы при каждом вдохе-выдохе. Все – серое.

Помотав головой, выкинул серый цвет и прислушался к разговору.

– Неподалеку от Штутгарта, наш Эрик, наткнулся на поврежденный танк "Хранящих". – Марина начала рассказ, не обращаясь в мою сторону, словно меня тут и нет.

Чувствуя, как волна беспричинной...

Оп-п-п-па!

"Наш Эрик"! – Вот она, причина моей злости! Словно собачка...

Пока злился, рефлексировал и тупил, Марина рассказала историю подарка, значительно ее, подкорректировав и убрав многие подробности.

– Полюбуйтесь! – Костя высветил над столом портрет пожилой женщины, на груди которой покоилась подвеска, свисающая теперь с шеи Марины. – Вера Ростиславовна Темилина-Зейнштейн, консультант "Интерпола", президент ассоциации адвокатов "Правда", личный советник президента, глава и создатель – "Ходящих".

Челюсти всех присутствующих, дружно отвисли.

Макс, пришел в себя первым и дружески хлопнул меня по плечу, в восторге от всего происходящего.

Дина, скривилась и вернулась к нам, наконец-то избавившись от своего надоедливого собеседника.

Марина, расстегнула ворот рубашки и спрятала кулон, стрельнув при этом, глазами в сторону Макса.

Костя, уставился на меня и потребовал продолжения истории.

Пришлось, развести руками и заявить, что продолжения – нет!

Отбиваясь от наседающего парнишки, шутками и увиливаниями, наблюдал за Диной, мрачной, как грозовая туча.

– Ладно! – Дина хлопнула ладонью по столу, призывая всех к порядку. – Садовников, от лица всех экзотов, просит оказать содействие, в поиске Искина. Тем более что наш Эрик, действительно, очень многое, угадал.

Внимательно слушая Дину, встал и пошел в танк.

Под её не громкий голос, сулящий все блага, от имени Экзотов, за нахождение Искина, собрал дорожную сумку – рюкзачок, уворованный еще в Тулузе.

Создатели капсулы, параноики и гении, встроили в аппарат – "стоп-сигнал" – Небольшой резервуар, наполненный сильным и быстродействующим снотворным. Без запаха, цвета или прочих – примет...

Вытащить резервуар из капсулы – невозможно.

Зато можно оставить открытой дверь капсулы.

Выбрав на пульте робы кнопку химической угрозы, наглухо закрывавшей мое лицо от внешнего мира, с улыбкой на губах, сорвал "стоп-кран".

Ни звука.

Через несколько секунд – глухой звук падающих тел.

"Это вам, от и за "Вашего, Эрика"!" – Безразлично заметил я, стаскивая тушки в танк и затягивая их конечности тайсами, в превеликом множестве, валяющимися у меня, где ни попадя.

Вязал, из принципа – "пьяным хороводиком" – руку к ноге, через одного.

Получилась очень даже забавная инсталляция, с креслом мехвода, вместо елочки.

Занырнув в капсулу, очистил в ней воздух, выгнав остатки снотворного в танк и сняв капюшон робы, дал команду на извлечение оставшихся в голове девайсов.

Капсула завыла, выдавая предупреждающие окна, отказалась было исполнять мое распоряжение, но – интеллект, как всегда, победил программу.

Для ускорения процессов, запретил капсуле отправлять меня под полный наркоз.

Было очень больно.

Аптечка, встроенная в робу, колола меня постоянно, удерживая на краю, а капсула – резала по живому, лишь в конце, поставив обезболивающее.

– Больше я, в ваши игры – не играю! – Заявил я, вывалившись из капсулы, замотанный и обколотый, робой, выше бровей. – Ищите, кого хотите!

От души, плюнув на спящие тела, диким варваром прошелся по нутру танка, вырывая все провода, калеча капсулу, отключая питание и выбрасывая его источники, наружу, в открытые двери.

Спать моим... Бывшим, "друзьям – знакомым", оставалось еще часов пять – шесть. Думаю, умница Марина, догадается, как можно снять тайсы, а справившись с этой проблемой, решит и как открыть заблокированную мной, дверь.

Пока калечил танк, снаружи появилось еще пара любопытных, также отправившихся в здоровый, крепкий, сон.

Хорошее снотворное, право слово!

Затащив Дилана и Светлану, улучшил свою инсталляцию, украсив ее двумя тушками: Дилана, за ноги, закрепил: одной ногой за руку Макса, а второй – за ногу Костика. Руки тоже, вольно ему раскинул, заплетя за всех и пристегнув к сиденью.

Спящий сидя Дилан, с широко раздвинутыми ногами и руками, словно пытающимися всех обнять, выглядел очень миленько.

Его бывшую, я пристегнул, валетом, к его нынешней – спиной к спине, чтобы, не дай боком, не обвинили в сексуальных извращениях.

Помахав всем ручкой, запер входную дверь танка, оседлал развозчика и покатился в сторону выхода.

Я говорил, что получилось, не красиво?

Я – соврал!

Получилось, очень даже красиво!

Рассвет, встретивший меня на входе, свежий воздух, чуть напоенный остатками дыма, словно благовест новому дню, дню, после которого никто не скажет – "наш Эрик".

Роба, проанализировав воздух, убрала маску, но оставила капюшон на голове – следы работы капсулы, выдиравшей из меня все железо, еще слабо кровоточили.

Развозчик, слабенький электрокар, не пригодный для поездок по сильно пересеченной местности, застрял через пару километров, как я не выбирал дорогу ровнее.

Закинув за спину рюкзак, неторопливо, запрыгал по склону, надеясь вырваться за пределы сенсоров базы, раньше, чем мои пленники – очухаются и выберутся, наружу.

Через полчаса, тело вошло в ритм и открылось второе, а затем и третье, с четвертым, одновременно, дыхание.

Роба, подкачивала меня медикаментами, не давая свалится.

Почему я так поступил?

Сам не знаю.

Надоело быть "чьим-то".

Ведь я просил не так уж и много – оставить меня в покое, забыть и дать свободу.

Вместо этого, меня сделали "нашим Эриком"...

Ну, не нужен я был вам, не нужен!

Шмыгнув носом, остановился, любуясь белым снегом, выпавшим по вершинам ближних гор.

Еще пара дней и октябрь сдаст свои права ноябрю, посыплется белый и пушистый, снег.

Присев на камень, достал из рюкзака остатки кролика и фляжку с водой – надо восполнить энерго– и крово-, потери.

Любуясь горами, светом, падающим на взрыхленную землетрясением, землю, деревьями, отчаянно цепляющимися своими корнями, за почву, понял, что "бесцветный расчет", в полной своей мере, уже начал сбываться.

Сунув руку в робу, с ужасом отдернул ее, нащупав в кармане нечто, мягкое и твердое, холодное и мерзкое – одновременно.

Собравшись духом и тихонько над собой посмеиваясь, снова полез в карман и достал оттуда металлическую USB – флэшку, гламурно – розовую и блестящую, как глаза влюбленной девушки.

Попытался почесать затылок, вспоминая, откуда же она у меня взялась.

Увы, капюшон разрушил мыслительный процесс, не подпустив руку к голове.

Махнув рукой, сунул флэшку во внутренний карман и застегнул его на липучку – будет возможность – проверю, что на ней, а пока, хай лежит, есть-пить не просит!

По всем моим воспоминаниям, в этот карман я не лазил... Очень, давно...

Снова отмахнувшись, спрятал объедки под камень и потопал навстречу солнцу.

Видно судьба у меня такая, бродить по территории Франции, пересекая ее, на авто, танке, а вот теперь – пешком...

От души потянувшись, вспомнил вдруг тот залихватский вой, что преследовал меня все мое "пробуждение".

Вскочив на подходящий камень, приложил ладони к губам, рупором и попытался его воспроизвести.

Сперва – не получилось.

Снова и снова, словно от этого зависит моя жизнь, пытался повторить вой волка, которого ни разу в жизни – не видел.

– У-у-у-у-у-у-у! – Вырвалось у меня и снизу, из распадка, мне ответил такой же, полный любви к жизни, громкий вой.

Расхохотавшись, словно меня приняли в стаю, спрыгнул с камня и размеренно, не таясь, пошел своей дорогой, надеясь на лучшее... Наивный.

За полных пять часов, успел отмахать километров двадцать – дорога хоть и под гору, тем не менее – ее нет, да и трещины, приходилось обходить.

Пара речушек, лишившихся своих русел, пробивали себе новые, а одна, не долго думая, принялась заполнять овраг, гарантированно превращаясь в узкое и длинное озерцо.

Пройдя чуть вверх по ее течению, набрал чистой и ледяной воды во фляжку, перепрыгнул и, сделав глоток – потопал снова вниз.

Очень хотелось надеяться, что моя Судьба, уже один раз уготовившая мне рояль, в виде танка "хранящих", сможет подыскать и еще, что-нибудь.

Или, выведет на того, кто сможет довезти меня...

Или, как совсем, чудесный вариант – я попаду к Мариссе...

Чем ниже спускался, тем больше понимал – роялей не будет.

Свой лимит чудес, у Судьбы, я выбрал окончательно.

Так что, топать мне и не перетопать, надеяться на арбалет, с запасом стрел для охоты и пистолет – от злых людей. Роба защитит меня от дождя и холода, а дальше...

Усмехнувшись, дал сам себе мысленного пинка – ага, нет роялей!

После четырех часов дня, стал присматривать себе место для ночлега – темнеет быстро, холодает еще быстрее.

Да и жрать, хочется.

И, погреться, не мешало бы.

Бешеная пляска земли, обрушила все мало-мальски удобные пещеры и навесы, нагромоздила сырого дерева, на бывших тропинках.

Но пещеру я себе нашел – словно ноги, сами, вывели.

От радости, набрал сушняка и устроил себе костер, прямо перед входом в пещеру, под нависающим сверху, козырьком из поваленных хвойных исполинов.

Костерок, даже такой мелкий, всего сантиметров тридцати в диаметре, разложенный на каменном основании, значительно поднял мне настроение и согрел душу, а, заваренный в кружке чай – окончательно прогнал хандру и заставил смотреть в наступающие сумерки, даже с оптимизмом.

У костра просидел до первых звезд, подкидывая в огонь ветки и сбивая с толстого бревна, язычки пламени – пусть тлеет, а не горит.

В эту ночь за мной никто не гнался и сны, бешеным ритмом не пугали.

Живность, распуганная грохотом и тряской, держалась подальше от опасных склонов, с которых так и продолжали срываться вниз то камни, то вырванные с корнем деревья, хотя, по всем законам природы, всему вокруг уже бы и стоило замереть.

Оставив толстенькое полено тлеть перед входом в пещеру, забрался внутрь, ругая себя за собственное слабоумие – надо было наломать лапника, на подстилку.

Повертелся на голом камне, махнул рукой и выбрался в ночь – поваленного дерева, вокруг – целый лес, а я фигней страдаю!

Наломав веток, с близ лежавших деревьев, застелил каменный пол и вырубился, словно на самой мягкой перине.

Рассвет я безбожно проспал.

И полено – прогорело, оставив после себя горку пепла.

Открыв глаза, несколько секунд, пытался понять – где я нахожусь и как сюда попал.

Вспомнив и "где" и "как", довольно рассмеялся.

Я совершенно не испытывал хоть малейших угрызений совести, за устроенную бойню, начавшуюся, по моей вине, как не крути.

Не было у меня и угрызений по поводу усыпленных – не прибил же, хотя, завравшуюся Марину – стоило. Понимаю, не хотелось ей рассказывать, как именно она ходила по танку и что именно ждала, но... Впрочем, самое страшное ее вранье, это побасенки о "звездном флоте", построенном за пять лет и о невозможности расчета... Ага, флот – построить смогли. А расчеты сделать – нет! Не смешите мою морду – лопнет! Паутина лжи, окружает все, к чему прикасаются руки экзота. Или, это не паутина, а защитная оболочка?

Пещера, в которую я забился, оказалась сухой и чистой, словно неведомый мне некто, подготовил ее к моему появлению: подмел полы, смахнул с потолка и стен застаревшую пыль.

Валяясь на спине, на пахучих еловых ветках, колких и марающих меня своей смолой, наслаждался тишиной и покоем.

Шальной луч солнца, сдуру залетевший под свод моей пещеры, сделал темноту, вокруг меня еще чернее, а затем, когда глаза привыкли – взгляд уперся в рисунок.

Слева от меня, в полуметре от пола, на ровном каменном боку пещеры, едва заметно светились тонкие штрихи рисунка – Раскрытая ладонь левой руки с большой цифрой 5 в самом центре и тремя полустершимися буквами "CDW"

На двери моей капсулы, прямо напротив моего лица, был точно такой же, слабо светящийся в темноте, рисунок, с теми же буквами.

Протянув руку, приложил ладонь – идеально.

Убрал ладонь и вскрикнул от удивления – на месте пятерки горела цифра шесть, а сам рисунок полыхал, словно новенький!

Длинная цепочка странностей, начавшаяся с приходом "ходящей", стала вновь разворачиваться у меня перед глазами, набегая, как камера на объект. Целая вереница воспоминаний, не принадлежащих мне – теперешнему – словно сама собой возникла в поврежденных мозгах.

Согласно отчету капсулы, мой мозг восстановился на 79% – я специально проверил перед тем, как отдать приказ о изъятии встроенного оборудования.

Теперь, внимание, вопрос!

Как я до сих пор жив, учитывая двадцати процентное повреждение мозга?!

И не только жив, но и двигаюсь, различаю предметы, осмысленно разговариваю и соображаю?!

"... В ней, отказались от первого накопителя, перенеся все сохранившиеся в мозге данные – на специальные, выращенные клетки, "подсаженные" к поврежденному мозгу..." – Голос Костика, рубанул по нервам и сразу, без перехода: – " Так, а куда первый носитель девался?!... "

Воспоминания, скрипя и постанывая, начали складываться в красивую картинку.

Если у меня нет и не было – "первого накопителя" – карты памяти, с записанными на ней основными функциями мозга, но есть – подсаженные клетки, играющие ту же роль...

"В сочной зелени, спрыгиваю с обрыва вниз. Проклятая, песочного цвета, хламида, так и норовит зацепиться за любой, первый попавшийся куст, задержать, оставить на колючках клочок ткани, хотя бы нитку, чтобы те, кто идет за мной – не потеряли моего следа. Можно было бы избавиться от нее – лето, жарко... но... Левая нога проехала по предательски скользкой траве и дикая боль, огненной иглой проскочила от ступни – вверх, заставляя потерять равновесие и завалится в колючие кусты, за которыми обнаружился черный зев пещеры. Прыгая на одной ноге и надеясь, что мои преследователи дадут мне хоть 30 минут передышки, забрался в пещеру. Пять минут, десять. Кусты затрещали под тяжелыми шагами охотников на меня. Женский голос, спокойный и уверенный, загородил свет, встав на пороге пещеры.

– Выходи. – Потребовала женщина. – Или хуже будет.

– А если он уже ушел? – Второй голос мне был хорошо знаком – "Ублюдок человеческий".

– Нет. – Коротко хохотнула девушка. – Здесь он, наш "бегунок"!

Вот теперь я узнал и женский голос.

Марина.

– Выходи, сам! – Марина деловито щелкнула электродубинкой, разбрасывая снопы синих искр. – Давай, по хорошему... Надоело за тобой бегать.

Понимая, что, так или иначе, но снаружи я окажусь, со вздохом, беру ампулу с ТВ, прихваченную на всякий случай и, раздавив ее, обвожу контуры своей левой руки, приложенной к прохладному камню пещеры. Оглядываясь, потому что терпение у моих поимщиков уже явно на исходе, быстро пишу жирную пятерку и свои буквы.

В спину тыкается дубинка, отправляя меня в страну темноты.

Остается только маленькая надежда – когда-нибудь, я это сделаю. И тогда, я найду эту пещеру и вместо пятерки поставлю восклицательный знак..."

Видения, пробившиеся сквозь...

Я был на поверхности 87 раз, проведя, в общей сложности, 1058 часов...

За тридцать лет – я сбегал? – 87 раз?! Трижды в год?! Но – как?!

" Из экзотов, киборгов не делали. Слишком сильные, э-э-э-э... Рекавер – процессы." – Взвыв, от количества, а главное – качества, новой информации, повернулся на другой бок и поджал к груди колени, пытаясь принять то самое положение, в котором мы все приходим на свет.

Через минуту, снова перевернулся на спину.

Все логично.

Рекавер процессы – регенерация, подстегиваемая терравитом.

Из экзотов – не делали киборгов.

Спасибо тебе, Дилан, за твою подставу с "курами"!

Не будь её, Марина, "охотник на киборгов", узнала бы меня.

А так – едва не переспали...

Рассмеявшись своим, в общем-то, не веселым, мыслям, выбрался из пещеры.

– Ну... Здравствуй, Мир! – Поприветствовал я октябрьское солнышко. – Приколись, мир! Я – киборг – экзот!

Вспомнив, что Йеллоустоун, снова выпустил в мир ТВ, рассмеялся еще больше – мой скачок в восстановлении тоже имел вполне простое и логичное объяснение – мой организм с жадностью поглощал из воздуха, частички ТВ, заживляя раны и повреждения.

Как подтверждение – капюшон робы, без малейшего сопротивления скатился на спину. И пусть, на моем черепе остались следы, от инструментов капсулы, но все шрамы – на ощупь – едва прощупывались.

Вот и аппетит, которому я не мог найти объяснений.

Интересно, сколько процентов мне осталось восстановить?

Снова собрав сухие ветки, разжег костер и сделал себе чай.

НЗ да чай, теперь мои спутники надолго.

По крайней мере, пока не оставлю между собой и базой, километров сто. А лучше – двести!

Блин, да что за замашки у меня такие, мыслить сотнями километров?!

Словно прожил я всю свою жизнь там, где, плюс – минус сто километров – совершенно не расстояние...

Стрескав НЗ и запив его кипятком, тщательно потушил костер и вновь отправился в путь.

Вниз.

Через два часа, разогрелся и расстегнул робу, еще через час – снял ее и завязал за рукава, на поясе.

Деревушка, напрыгнувшая на меня из-за угла, испугала меня больше, чем все охотники на киборгов, вместе взятые.

Пластиковая табличка "Соланель – 158 человек", криво прислоненная к каменному столбу, пережила все катаклизмы, лишь едва-едва выгорев на ярком, горном солнце.

И хоть от деревушки осталось полтора целых строения – богатый дом да приземистый магазин, с вылетевшими окнами, а на душе стало неспокойно.

В стороне базы, расцвел яркий всполох, следом, к небу поднялся черный столб дыба и расплылся по округе едкой вонью.

Богатый дом, ограбили давным-давно, вынеся подчистую всё, что могло бы пригодиться. А что не пригодилось – разломали и бросили, идиоты.

Достав из рюкзака генератор, подключил его к общей сети и, скрестив пальцы, поднял рычаг.

На втором этаже заиграла музыка.

Обойдя дом, просто восхитился его бывшему хозяину, судя по единственному фото на стене – высокому, плотно сбитому, совершенно седому, капитану первого ранга.

Холодильник, варвары, разломали. Зато остались целыми такие необходимые в доме устройства, как бойлер, плита, стиральная машина, встроенный в стену и оттого не замеченный, музыкальный центр.

В восторге ходил по дому, восхищаясь.

В подвале оказалась собственная скважина, из которой, булькая, неслась по трубам вода, наполняя бойлер, фильтр и бак на крыше.

За час облазил весь дом, сверху донизу, никуда не забыв сунуть свой любопытный, нос.

Ни единой капли воды – из труб, на полу.

Ни запаха гари – от проводов.

Все, к чему не прикоснулись руки двуногих вандалов – работало как часы!

На кухне, пощелкал электрочайником.

А вот он – подох, не пережив тридцати пяти лет одиночества.

Выкрутив в ванной кран обогревателя на 28 градусов, отправился в душевую кабину, мыться.

Первые две минуты вода текла грязная, брызгая во все стороны.

Через полчаса, запустив стиральную машину, с остатками порошка, найденного на полочке шкафчика, замотавшись в полотенце, найденное на полочке – выше, в вакуумной упаковке, устроился на кухне.

Среди посуды, оставшейся от хозяев, нашелся и блестящий чайник, и пара кастрюлек, разного размера.

Общее впечатление, конечно портила человеческая, сволочная, натура – зачем ломать?!

Зачем было ломать угловой диванчик?!

Что Вы искали такого, в шкафу, что оторвали – дверцы?!

Понимаю, если бы готовились к холодам, да и то – леса вокруг...

Даже не смешно!

Сварив в кастрюльке НЗ – на такое он тоже был рассчитан – вскипятил чайник и сделал себе заварку, как белому человеку – в фарфоровом заварнике!

У-у-у-у, какой это кайф – горячая еда!

На чистой посуде!

И сам – чистый!

У-у-у-у-у-у!

Посмеиваясь над самим собой, наслаждаясь теплым полом, греющим ноги, с чашкой в руках, прошел на второй этаж и замер перед музыкальным центром.

– "VEGA" – Прочитал я название и поискал глазами пульт.

Рассмеялся.

Неизвестная мне "Вега", была "пластовертом" – проигрывателем виниловых дисков.

На мое счастье, изверги, разносившие дом, на пластинки не обратили не малейшего внимания.

Открыв дверцу шкафчика, прикоснулся к стоящим торчком, пластинкам и, усевшись на пол, принялся доставать их, одну за одной и складывать ровной стопочкой, слева от себя.

Перебирал и не верил своим глазам: Elvis Presley – That's all right, Abba – GOLD, Zodiac – Music in the univers, Deep purple – The house of blue light, Led zeppelin – Stairway to heaven, Nirvana – Nevermind, The Beatles – A hard day's night, The Beatles – A taste of honey...

С обложек пластинок, на меня смотрели люди, которых я, никогда, не увижу и не встречу, не попаду на их концерт...

Поставив на пластоверт пластинку Битлз и замер, слушая голоса.

Когда, щелкнув рычагом – противовесом, иголка вернулась на свое место, погрузив меня в тишину, я понял, почему в книгах так ценят винил.

Будь моя воля – утащил бы. Все, утащил.

Дождавшись, когда стиральная машинка открутит полный цикл, завершив стирку, вымыл посуду и обесточив дом, завалился спать в спальне, на втором этаже.

Зарево со стороны базы, все разгоралось, бросая в окно кровавые сполохи, сменяющиеся ослепительно белыми вспышками, мешая спать. Пришлось, плюнув на удобства, перебраться в комнату напротив, окна которой выходили на противоположную сторону.

И, пусть от постельного белья не осталось ни клочка – выспался так, будто спал на самом потрясающем матраце в своей жизни!

Утром, проснувшись, от души потянулся и, глядя через окно на затянутое облаками небо, поздравил себя с первым ноября.

Как по заказу, валил снег, заметая следы и дом, лишенный электроэнергии – стал стремительно вымерзать. Пришлось вернуться к щитку, снова подключить генератор и, радуясь тройному стеклопакету в уцелевших окнах, включить отопление.

Не знаю, кто проектировал этот дом, но на запасе прочности он точно не экономил: тройной стеклопакет, усиленный каркас окон, стены, толщиной не меньше полуметра, перекрытия крыши – в двойном комплекте, две скважины, в разных концах подвала, с отдельными насосами, запитанными от двух разных бензогенераторов – список можно было продолжать бесконечно.

– Либо хозяин – параноик, либо – "выживанец"... – Присвистнул я, разглядывая толстеную гермодверь, искусно замаскированную под кирпичную кладку. – Либо, то и другое – одновременно.

Удивляясь, как я не заметил этой двери вчера, принялся методично изучать все вокруг, пытаясь открыть свою находку.

Обшарил стеллажи, заваленные рваньем, простучал стены и пол, вывозился в пыли, но – безрезультатно.

Так хотелось сунуть свой нос за дверь, в надежде найти еще пару – тройку роялей!

– Эротический облом, притаился за углом! – Продекламировал я строчки, почему-то чувствуя себя плагиатором. – И розовая птица обломинго, пролетела надо мной...

Лягнув каблуком, с досады, крепкую дверь, плюнул и пошел наверх – завтракать. Не зря же я подключал платиновый генератор...

Выходя, протянул руку к выключателю – погасить свет и замер, с поднятой рукой, боясь спугнуть мысль.

Свет в подвале включился, стоило мне туда войти.

Следовательно – нафига тут выключатель, с двумя кнопками?!

Пощелкав кнопками, снова вздохнул – хитрый владелец, наверняка завел здесь какую-нибудь комбинацию, из серии нажатий, словно наигрывал бесконечную гамму, на двух клавишах пианино...

– Есть двери, который лучше не открывать! – Решил я для себя и, послав хитрой двери воздушный поцелуй, оставил ее в покое.

В кухне было холодно – в связи с поломкой холодильника, кастрюльку с супом из НЗ, я оставил на подоконнике, рядом с открытой форточкой.

Хорошо, что плита работала – супчик, совершенно замечательно, замерз.

– Суп да чай – жри и не скучай! – Скомандовал я себе и, пожелав приятного аппетита, пустому стулу напротив, начал завтракать, сожалея, что нет хлеба. Или, хотя бы – муки...

Позавтракав, вымыл посуду и убрал ее место, собрал свои вещи и спустил всю воду из системы – жаль было пакостить в доме, ставшим мне приютом, хоть на одну, да спокойную, ночь. Да и долг гостя перед неведомым хозяином...

На прощанье, решил еще раз обойти комнаты – может, найду, чего?