Текст книги "Счет по головам"

Автор книги: Дэвид Марусек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

2.26

Фред и Коста проанализировали дом с предписанной высоты один километр. Фред, переодеваясь в черный скафандр в кормовом отсеке инспекторской ДЮОМ, одновременно инструктировал своего нового напарника, недавно произведенного джерри по имени Михайлов День. Мозговитка Фреда еще не полностью подключилась, что тормозило синхронность скафандра.

На Косте тоже был положенный по уставу черный скафандр, но Фред, присоединившись к ней в кабине, ничего не высказал по этому поводу. Может, вечером для коротких штанишек слишком прохладно.

В наблюдаемом ими квартале вспыхивали сигналы тревоги, но особого движения не замечалось, и два ряда домов, гордо стоящих на отдельных участках, установили двойную защиту от шпионажа извне.

– Вызывайте, – сказала Коста.

Фред открыл диораму Лайн-драйв поверх полевой карты на лобовом дисплее машины, ввел в нее указку и постучал дом по крыше.

– Объект № 2131 по Лайн-драйв, говорит Внутренний Корпус.

Дом не ответил.

– Повторяю: говорит Внутренний Корпус. Объект № 2131, отвечай!

Дом по-прежнему его игнорировал.

– Либби, – позвала Коста.

Объект 2131 обладает федеральными полномочиями, сообщил ментар ДЮОД.

Фред и Коста переглянулись.

Объект зарегистрирован на «Ситран Фаундейшн», продолжала Либби. Мы предпринимаем попытки разыскать руководство фонда, а вы тем временем можете предъявить свой ордер.

Коста витками снизилась и посадила машину на улице так, чтобы видеть дом.

– Вы что-то говорили насчет радиопередачи, – сказал Фред.

– Либби, ссылаясь на Безымянного, сообщает, что передача велась из подвала, вот отсюда. – Коста показала точку на диораме. – Текст, кроме подписи, расшифровке не поддается. Сигналы передавались в широком диапазоне и оборвались на шумах, напоминающих перестрелку. – Фред смотрел не столько туда, куда она показывала, сколько на ее руку. Не сказать чтобы тонкая, мускулатура развита будь здоров.

Многочисленные пчелы выглядели на диораме как огоньки разного цвета, в зависимости от назначения техноса. Новые прибывали ежесекундно и присоединялись к засевшим в кустах легионам.

– Чувствуешь себя гостем, опоздавшим на вечеринку, – заметил Фред.

– Кстати, о вечеринках – извините, что прервала вашу.

– Ничего, не беда.

Коста опять показала на дисплей – теперь на карту, по которой к ним двигался маячок.

– Вызвала скаутов, чтобы в дверь позвонили. Будут здесь через пять минут.

С другой стороны приближался еще один маячок.

– А это что? – спросил Фред. Объект идентифицировался как фургон транспортной компании.

– Либби? – осведомилась Коста.

У них, по всей видимости, есть разрешение взять на объекте 2131 какой-то предмет.

– Спорить могу, что есть.

Огромный фургон, остановившись в воротах, перекрыл и улицу, и ведущую к дому аллею. На боку у него в оливково-зеленом кругу значилась горчичная литера «Г» – чартер Гуж.

Какие будут указания, инспектор? – спросила Либби.

– С ними надо будет, конечно, поговорить, но это потом, – ответила Коста. – Пришли мне кого-нибудь, чтобы заняться ими, а им вели закрыться наглухо и сидеть в машине.

Есть, сказала Либби, но тут дверь кабины открылась, и на улицу вышли двое Гужей.

– Либби?

Они игнорируют мой приказ.

Два одинаковых представителя странного чартера не спеша подошли к задней двери фургона.

– Михайлов День, что они делают? – спросила Коста.

– Да ничего вроде, мар инспектор, просто стоят. Сканер показывает, что они безоружны, но фургон у них защищен от сканирования.

Фред увеличил изображение на своем визоре и увидел, что один из перевозчиков – женщина, крупная и мужеподобная. Массивную фигуру и квадратную голову она получила не путем клонирования или ретросоматической генинженерии – к ней применили глубокую бодискульптуру и фенокопическую хирургию.

– Я ее знаю, – увеличив картинку еще немного, заявил Фред.

– Что-что?

– Знаю одного человека из этих двоих.

– Откуда?

– Похоже, они предлагают переговоры, – увильнул от прямого ответа Фред.

– В участке поговорим.

Фред открыл дверцу со своей стороны.

– Скаутов все равно пока нет. Я скоро.

Коста молча наблюдала за ним. Джерри собрался его сопровождать, но Фред сделал ему знак оставаться на месте. При выходе из машины расса немедленно окружили пчелы. Они толклись перед ним, требуя внимания. Крошечные головки в открываемых ими крошечных рамках выкрикивали вопросы: «Каков характер этой внукоровской акции? – Связано ли это с микротеррором? – Правда ли, что в доме 2131 по Лайн-драйв произошла перестрелка? – Не связан ли инцидент с корректировкой рынка-34?»

– Либби, – воззвал Фред, и пчел словно ветром сдуло. Кордон установлен, коммандер.

– Спасибо.

Закрывая дверцу машины, он заметил, что инспектор не слишком довольна им.

Я забыл, как ее звать, Маркус, сказал он, подойдя почти вплотную к Гужам.

Вероника Гуж.

– Вероника Гуж, – произнес Фред, протягивая ей руку, – не ожидал увидеть вас сегодня еще раз.

– Я тоже. – Рука у нее была больше, чем у него, и сильнее: странное ощущение для расса. – Похоже, денек у вас выдался тот еще. – Из ее рта, еле заметного на мясистом лице, исходил приятный женственный голос. – Незаурядный день, судя по запаху.

– Чем дальше, тем завлекательней. – Фред подал руку мужчине.

– Это Мигель, – представила его Вероника, не потрудившись добавить название чартера.

– Очень приятно, Мигель. Я Фред Лонденстейн. – Но этот Гуж даже руку не желал пожать итеранту. Фред убрал руку и опять обратился к женщине: – У меня еще не было случая связаться со своим утренним заменителем, мар Гуж. Надеюсь, вы с ним достигли договоренности, которая удовлетворила мара Пакфина.

– Некоторым людям угодить трудно, но вы не беспокойтесь. Мы договорились, что вы будете держать найков на сворке.

Это, возможно, значило, что найков не следует пускать на этаж, где будет проходить съезд.

– Ну что ж, это осуществимо.

– Точно такие же слова употребил и ваш заменитель. Кроме того, он согласился взять пятьсот человек из чартера Гуж для усиления безопасности.

– Неужели? Надо будет поговорить с ним и выяснить, о чем же я тогда думал. Что касается этой ситуации, – Фред обвел рукой улицу, – мы просим вас запереться в своем большом ящике и дождаться наших доброжелательных служащих, идет?

– Охотно, коммандер, – без колебаний ответила Вероника, – только предлагаю вам для начала заглянуть в этот наш большой ящик.

– У вас там есть что-то интересное для меня?

– Не знаю, интересное ли, но кое-что есть, – невозмутимо произнесла она.

– Что, например?

– Да так. Гамма-лучевой сканер плотности. Фред недоверчиво посмотрел на фургон.

– Такую штуку опасно возить с собой.

– Зато полезно. Морской состав обрабатывает за четырнадцать заходов, склад за два или три.

– Не сомневаюсь. И раз уж об этом зашел разговор, я не против на него посмотреть. После вас, – сказал Фред и полез за Гужами.

Лонденстейн, фургон не прослушивается, предупредила Коста. Как только он оказался в контейнере, связь с ней прекратилась.

– У вас около пятнадцати секунд, чтобы меня убедить, – сказал он Веронике. Клапан в нижней части ДЮОМ открылся, и дюжина внукоровских пчел полетела к фургону, соединяясь на ходу в ус.

– Голова Эллен Старк, – успела сказать Вероника, прежде чем передовая пчела закрепилась у входа в контейнер.

Эллен Старк. Ну еще бы! Ведь это Кабинет пожелал, чтобы Фред участвовал в операции.

– Сгинь, – приказал пчеле Мигель Гуж, но она не была обязана его слушаться. – Сгинь, я сказал! – взревел он.

– Оставь ее, Мигель, – сказала Вероника, – и проводи коммандера в будку.

Он замялся, но Вероника резко щелкнула языком, и это привело его в чувство.

Лонденстейн, как вы там?

Нормально, ответил Фред. Спасибо за пчел.

Скауты будут здесь через две минуты.

Гужи ждали его на середине фургона. Фред догнал их и чуть не споткнулся, увидев их технику. Целая стенка энергетических ячеек. Ряд быстроразрядных конденсаторов ультравысокого напряжения. Водоохлаждаемая катушка индуктивности через весь потолок. Стоит ли удивляться, что Мигель не хотел пускать сюда ни Фреда, ни пчел?

Понял вас. Две минуты, ответил Фред.

В хорошо защищенной контрольной будке мог поместиться только один Гуж. Мигель сел перед приборной доской, Вероника с Фредом остались снаружи. Пчелиный ус растянулся, головная пчела повисла над плечом Фреда.

Мигель, посмотрев на него с лютой ненавистью, нажал выключатель. Что-то завертелось, металлический пол фургона задребезжал, запахло озоном. Фред втиснулся за экранированную дверь будки.

Когда шум набрал турбинные обороты, Мигель надавил еще одну кнопку. Перед ним, как лист бумаги, возникла рамка, за ней еще одна и еще. Каждая показывала одну из секций особняка. Вскоре они слились в диораму двора и дома – это выглядело как одни прозрачные коробки внутри других.

Мигель, включив усиление, выделил стены, полы, мебель. Трубы, старинная электропроводка и другие линейные объекты проявились темно-серыми полосами, электронные приборы темными пятнами. В верхней комнате обнаружился большой, как гроб, встроенный сейф, в нижнем шкафу – набор пистолетов. Люди – во всяком случае, люди с имплантами – отсутствовали. Самым темным – а значит, и самым плотным – оказался некий предмет на четырех ножках в большой комнате нижнего этажа. Скульптура из какого-то необычного материала? Нет, вряд ли.

– Передайте изображение в мою машину, – попросил Фред.

Теперь и женщина тоже заколебалась – но, помедлив секунду, мотнула подбородком, дав Мигелю знак исполнять.

Безымянный идентифицировал объект как незарегистрированного боебайтора, сообщила вскоре Коста. Владелец, устройство и возможности неизвестны.

– Это боебайтор, – сказал Фред Гужам.

– Да ну? Мы думали, что собачка. – Вероника, ведя указкой, дотронулась до прямоугольника меньшей плотности в той же комнате. – А это, видимо, ее косточка.

Глядя в ее непроницаемое лицо, Фред спрашивал себя, зачем она помогает ему. В плане наведения мостов между их двумя видами? Едва ли. Здесь она явно выполняла задание, причем непростое – ведь Гужи рисковали всей своей полевой установкой. Ставка слишком большая, чтобы изображать из себя посла доброй воли.

Скорее всего Кабинет завербовал в тех же целях как его, Фреда, так и Гужей. Зачем бы иначе Вероника стала говорить ему про голову Эллен, которую боебайтор, видимо, и охраняет? Дублирование команд – шаг вполне разумный. Вероника предоставит тяжелую работу ему с инспектором и соберет куски, если у них что-то сорвется.

– Инспектор, – сказал Фред, – доложите Безымянному, что я официально конфискую этот фургон для проведения полицейской акции.

– Ты что, мужик, охерел? – осведомился, вскочив на ноги, Мигель Гуж.

– Заткнись, недоделанный, – оборвала его Вероника. – Сиди и не вякай.

Тот снова сел, злобно глядя на Фреда.

– Знай передавай картинку, сынок, – сказал Фред. – Вы хотите сказать, Вероника, что я взял для охраны съезда пятьсот таких же ребят?

Идя обратно к двери, он почувствовал скафандром магнитные волны, забрал выпавшую из уса пчелу и скомандовал остальным:

– На базу!

Тендер со скаутами прибыл и остановился рядом с ДЮОМ. Джерри уступил Фреду место в кабине.

– Как мило, что вы вернулись, – сказала Коста. Диорама сканера плотности наложилась на дисплей поверх их собственной. Боебайтор оставался в той же позиции.

– Скауты готовы?

– Ждем только вас, коммандер.

Коста, похоже, наслаждалась ситуацией, несмотря на ехидный тон.

Фред откашлялся.

– Дом № 2131 по Лайн-драйв, говорит коммандер Лонденстейн, Внутренний Корпус. – Он махнул ладонью в сторону дома через лобовой щиток. – Меня сопровождают инспектор Коста, ДЮ, и лейтенант Михайлов День, Внутренний Корпус. – Они тоже махнули, предъявив свои полномочия. Фред, не услышав ответа, продолжил: – У нас имеется ордер на твой обыск. – Еще один взмах.

Ордер был федеральный, и дом через некоторое время ответил: Принято.

Тяжелая входная дверь сдвинулась. Тележка со скаутами, объехав фургон, взобралась по каменным ступеням крыльца, опустила желоб, открыла цистерну. Тысячи разведчиков выкатились в холл, распределяясь по всему дому.

– Дом, есть кто-нибудь дома? Никого, коммандер.

– Кто здесь живет? Никто.

Скауты, сомкнувшись, образовали тестировочный ковер, перемещающийся по полам и стенам. Они проникали всюду: в шкафы, ящики, за мебель, под мебель. В ДЮОМ начала поступать информация. Волокна, грязь и прочие материалы передавались в тележку для тщательного анализа.

Внимание Внутреннего Корпуса привлекли сгоревшие остатки летучих техносов и многочисленные следы перестрелки. Неопознанный боебайтор в большой комнате благоразумно сохранял неподвижность. Фред изучил его со всех подаваемых скаутами ракурсов. Конструкция внушительная: четыре шлангообразных ноги приделаны к мощному корпусу. По размерам как датский дог, только без головы и хвоста. Покрыт лазеропоглощающим бархатом.

Коста смотрела через плечо Фреда.

– Ни один из других Кабинетов не охранялся так.

Прямоугольный объект рядом с боебайтором оказался процедурной каталкой – такие используют в лабораториях и медицинских учреждениях. Она была заперта, и скауты не сумели проникнуть внутрь.

– Дом № 2131 по лаин-драив, я беру тебя под арест, – объявил Фред.

Принято, сказал дом. В чем меня обвиняют?

– В незаконном хранении оружия. Приказываю немедленно выставить на крыльцо боевую технику, находящуюся в твоем нижнем этаже.

Боебайтор, к удивлению Фреда, зашагал через салон и холл к выходу. Двигался он скорей по-кошачьи, чем по-собачьи. Тестировочный ковер раздался и пропустил его.

– Неопознанный технос на крыльце дома 2131 по Лайн-драйв, идентифицируй себя, – приказал Фред.

У него прямая связь с Безымянным, доложила Либби. Он говорит, что признает за нами право распоряжаться собой.

– Это хорошо. Прикажи ему застопориться.

Фигура на крыльце осела, растопырила ноги. Фред и Коста переглянулись. Вот так все просто?

– Теперь прикажи отключить энергию и передать мне единственный реактивационный пароль.

Это заняло несколько больше времени. Коста изучала данные, поступающие от скаутов, Фред просматривал новости по делу Старк. Маркус спросил, не нужно ли ему пошептаться по-братски.

Нет, Маркус, спасибо.

– Посмотрите-ка. – Коста показала ему одну строку из инвентарного перечня – скауты обнаружили в утилизаторе изотопный след. – А вот это чешуйки органического происхождения.

– Органического?

– Да. Мы пока не знаем точно, что это, но ДНК похожа на человеческую. Чем, по-вашему, занимается этот «Ситран Фаундейшн»?

Можете принять пароль, коммандер, сказала Либби. Фред выставил ладонь, и Либби добавила: Боебайтор отключен, единственный пароль для его реактивации находится у вас.

Фред с сомнением посмотрел на свою ладонь и на неподвижного техноса.

– Ну что, Лонденстейн, – сказала Коста, – будем брать нашего бродягу?

Фред, покачав головой, дал сигнал перейти на секретную междускафандровую связь. Она помедлила, но потом подвинулась на сиденье и прижала свое колено к его ноге. Да? В чем дело?

Думаю, вам следует знать, что бродячего дубля Кабинета там нет.

Колено нажало чуть крепче. Что вы сказали?

Нас вызвали сюда под ложным предлогом, инспектор. В ваших чешуйках скорее всего обнаружится ДНК Старк. Это красный крестик – метка, оставленная здесь специально.

Я не понимаю, Лонденстейн. Объяснитесь.

Кабинет или еще кто-то заманил нас сюда, чтобы забрать голову дочери Старк.

Колено отодвинулось на миг и тут же вернулось. Откуда вы знаете?

Два плюс два будет четыре.

Вы шутите, да? У рассов ведь есть чувство юмора. Фред молчал. Почему вы мне говорите все это по секрету?

Потому что где-то тут сидит крыса. Большая.

Коста ответила ему изумленным взглядом.

Николас, ментар «Полезных людей», который пока не вмешивался, спросил: Проблемы, коммандер?

Фред и Коста прервали контакт.

– Нет, Ник, все в порядке, – сказал Фред. – Либби, отзови ваших скаутов, оставь только глаза и уши. А ты, Михайлов День, – обернулся он к джерри, – полей это пугало на крыльце упаковочной пеной. Чем скорее его засунут в ящик и отправят в ангар, тем будет лучше.

– Есть! – Джерри открыл оружейный отсек и вручил Коста карабин «мессер 25-750».

Фред взвесил на руке свой.

– Знаешь, Михайлов День, я передумал. Оставайся здесь и прикрой нас мегаваттером. Если эта хрень на крыльце хотя бы шелохнется, сразу стреляй, понял?

– Есть! – Джерри занял место Фреда за пультом управления. Большая передняя пушка загудела, Коста впервые утратила самоуверенность.

– Идете или остаетесь? – по-деловому спросил Фред. Она, страдальчески посмотрев на него, взяла запасную канистру с упаковочной пеной, карабин и вылезла из машины.

«Хрень на крыльце» вблизи казалась еще страшнее. Боебайтор был почти по грудь Фреду и даже неподвижный излучал дурные намерения. По всей длине его ног виднелись оружейные скважины (на туловище их скрывал мохнатый пластфоль). «Моим клон-братьям, – сказал про себя Фред. – Если скрестить ментара с техносом, у них родится маленький боебайтор».

Фред и Коста под прикрытием большой пушки ДЮОМ обрызгали техноса пеной. Она выглядела как зеленые взбитые сливки и быстро сохла. Схватившись, она приобретет огромную прочность на разрыв, и боебайтор, даже если вдруг подумает включиться, будет надежно зафиксирован.

Скауты тем временем загрузились в свою цистерну, которую Коста отправила назад в тендер.

– Эй, Гужи, – позвал Фред, – что слышно у вас? Все тихо, коммандер, ответила Вероника из фургона. Фред и Коста с карабинами наперевес встали у двери. Инспектору было явно не по себе.

– Судя по выплатам за сегодняшний день, вы ошибаетесь, – хмуро сказала она.

2.27

«Бодрость» действовала быстро, и человек достигал пика умственной активности без побочных эффектов вроде тремора или недержания речи. Ее дозы были рассчитаны на период от четырех до двенадцати часов, после чего действие прекращалось столь же быстро без каких бы то ни было похмельных последствий.

Самсон запил таблетку электролитом и продолжил рассказ.

«Несчастный случай» произошел с Мелиной в театре «Вокруг койота», где она была со своим мужем Дарвином. Актер посреди комического монолога вдруг схватился за живот. Последний зловеще раздулся, но публика подумала, что это входит в программу. Тут актер закричал, живот у него лопнул, и все ринулись к выходу. Поздно – десантники уже оцепили здание.

Постов вместе с прочими зрителями, труппой и всем персоналом отвезли в Прово, штат Юта, в карантинный блок Внутреннего Корпуса, где за несколько лет до этого побывал и я. Мало кто выходил из этого карантина живым, но после меня задержанным все же предоставлялся выбор: остаться жить в относительно комфортабельных условиях или подвергнуться прижиганию и выйти на волю.

Мелине и Дарвину выделили семейную камеру. Их пребывание там обещало затянуться надолго – по крайней мере пока их спящие не проснутся и не заявят о себе. Но через несколько месяцев Мелина впала в глубокую депрессию. После долгих размышлений и молитв она выбрала прижигание, а Дарвин решил остаться. Они расстались друзьями.

Первые пара лет, пока Мелина приспосабливалась к жизни вонючки, были типично несчастными. Потом она встретила человека, который сказал, что любит ее и что никакой запах не может быть препятствием для такой любви. Он был беден, и она, естественно, ему не поверила, но проводить с ним время это ей не мешало. Они путешествовали, останавливались в шикарных отелях, посещали различные представления и так далее. Она оплачивала все, включая дополнительные поборы, которыми облагаются вонючки. Красивый спутник, слагавший в ее честь сонеты, того стоил.

В одно прекрасное утро господин Сонет исчез. Мелина знала, что это неизбежно, хотя и рассчитывала на более достойный уход. Все его вещи остались в их гостиничном номере на Санта-Крус, но она сразу поняла, что он смылся. Ну что ж, хоть пожила в свое удовольствие.

В ванной у раковины лежала красивая розовая ракушка, которую она нашла на пляже и подарила ему на память. То, что он не взял ракушку, огорчило ее больше, чем его бегство.

Она заказала завтрак, и менеджер спросил, может ли он подняться к ней для срочного разговора. Он принес дурную весть: сказал, что ее текущий счет исчерпан. Зная, что это невозможно, она связалась со своим брокером у «Сестер Рид» в Нью-Йорке – он управлял львиной долей ее с Дарвином имущества. Брокер долго экал и мекал, но наконец сознался, что накануне кто-то снял деньги со многих ее счетов. Расстроившись, но пока не впадая в панику, Мелина стала обзванивать другие банки и брокерские конторы. Мало-помалу картина окончательно прояснилась. Господин Сонет, воспользовавшись своим близким знакомством с ее слугой, разорил ее и Дарвина подчистую.

Услышав это, менеджер «Пяти пальм» дал ей понять, что терпел ее в отеле только по благородству своей души. Он громко оплакивал люкс, испорченный ее мерзким духом, и угрожал вызвать полицию.

Мелине пришлось занять у друзей, чтобы вернуться домой. Внукор конфисковал у нее слугу, чтобы расследовать степень его причастности к преступлению, и она не могла распоряжаться тем немногим, что у нее еще оставалось. Она продолжала брать в долг и вела скромную жизнь, снимая квартирку в отнюдь не фешенебельной башне. Одновременно она начала несколько судебных процессов против «Сестер Рид» и других своих финансовых распорядителей, но суды решили не в ее пользу. Щедрость ее друзей тоже имела границы. Следствие не обнаружило никаких следов господина Сонета и ее пропавшего состояния. Слугу ей вернули в разобранном виде. Она подумывала, не сдать ли детали в утилизацию, но интуиция подсказывала, что этого делать не надо.

Всего через несколько недель она докатилась до такой нищеты, что вынуждена была переехать в муниципальное женское общежитие.

За три года после катастрофы она прошла путь от пентхауса до казармы, где ей принадлежали только койка, стул и шкафчик с одеждой. Она думала, что дальше уже падать некуда, но скоро убедилась в обратном. Соседки по общежитию, возмущенные ее запахом, потребовали от руководства выселить обожженную. Руководство в качестве компромисса перевело ее в кладовую и наказало держать дверь закрытой.

Вы правы, Жюстина. Рассказать мне все это за пять минут Мелина Пост никак не могла. Наш разговор продлился гораздо больше времени, поскольку гость, которого она ждала, опаздывал. Арбайторы провезли мимо нас запеченную акулу с масляным цветком в разинутой пасти, доставили ее в квартиру Мелины и вернулись с пустыми серво. Минуты шли, а гость все не шел и не звонил, но она была уверена, что его задерживают дела, и не хотела звонить сама, опасаясь ему помешать. Желая скрыть растущее беспокойство, она продолжала свою историю. Я пригласил ее вернуться ко мне, присесть, выпить что-нибудь, но она не захотела и осталась у двери. Ее рассказ, должен признаться, расшевелил мои собственные воспоминания. Меня возмущало то, как с ней обходились, я жалел, что не сумел помочь ей в то время. Если бы она постучалась ко мне тогда, все бы вышло иначе.

Итак, Мелина – мой обиженный друг – лежала под полками с моющими средствами, предаваясь отчаянию, слишком хорошо мне знакомому, но тут произошло одно неожиданное событие.

Ванда Вечорек, наша святая Ванда, о которой вы, может быть, слышали, совершила свой подвиг у Дода в Лондоне. Сама она не собиралась садиться на ту шелковую софу, она хотела посадить на нее свою маму, но менеджер явился с охраной, чтобы ее вывести. Ванда отправила маму вниз, в кафе-дворик, и достала из сумочки имитрон. «Этот предмет мебели стоит десять тысяч евро, – сказал ей менеджер. – Мы просто не можем позволить, чтобы ваш неприятный запах его испортил».

«Хорошо, – сказала Ванда, – я заберу этот диван с собой».

Фактически она забрала с собой весь этаж, если посчитать ущерб от воды и дыма. Все мировые средства информации поместили отчеты об этом самоубийстве. Начались массовые самовоспламенения обожженных. В автобусах, в театрах, на пешеходных дорожках в час пик, в офисах транснациональных компаний – везде, где можно шокировать побольше народу. Запах жареной свинины висел над нашими городами и пробуждал в людях совесть.

Внутренний Корпус ввел прижигание в целях общественной безопасности, и общественность приняла этот факт без комментариев. Теперь начались вопросы. Почему мы наказываем жертвы МОБИ-атак? Почему делаем их калеками? Гражданские власти параллельно интересовались, как это Внукор додумался создать столько ходячих зажигательных бомб.

В кладовку к Мелине Пост потянулись пахучие визитеры. Она как бывший афф все еще сохраняла членство в престижных клубах, где обожженным очень хотелось бы устроить показательное барбекю. Но Мелина, будучи сознательной гражданкой, отказалось способствовать этому (хотя по ночам порой фантазировала, как поджаривает своих сволочных соседок по общежитию).

Акции протеста продолжались без нее, пока парламент ОД наконец не запретил прижигание. Были приняты новые, гуманные методы клеточного контроля. Двери карантинов в Юте и прочих местах распахнулись, изолированные после приема профилактического душа вышли на волю. Дарвин Пост, увы, до этого не дожил – не так давно он превратился в рой бабочек-данаид.

Протесты прекратились, но скоро вскрылся поразительный факт: новые гуманные методы клеточного контроля на поверку оказались не такими уж новыми. Они, как выяснилось, были доступны еще в 2092 году, когда я сам совершил экскурсию в Юту. То, что Внукор годами производил прижигания, имея в своем распоряжении щадящие методы, переполнило меру, и демонстрации сохранившихся обожженных возобновились с удвоенной силой. Даже Мелина Пост разозлилась – если не за себя, то за своего дорогого Дарвина. В своей кладовке она составила список людей, заслуживающих поджарки. Возглавлял его господин Сонет, пока недоступный, за ним следовал гостиничный менеджер с Санта-Крус. Можно поехать туда и сидеть в вестибюле на ротанговом стуле, пока он не пройдет мимо. Однако приз в лотерее ее мщения выпал не ему, а «Сестрам Рид», которым она доверила свое состояние, ведь их офис был совсем близко.

Мелина попыталась связаться с обожженными, которые недавно посещали ее, но все они уже превратились в уголь за исключением одной женщины. При встрече в кафе та призналась, что хочет лишить себя жизни в торговой аркаде на Бродвее, и пригласила Мелину составить ей компанию. Мелина сказала, что у нее есть идея получше и что она уже договорилась встретиться со своим бывшим брокером на 350-м этаже башни Оксо.

Назавтра они обе, запершись в ванной общежития, нанесли на кожу тройной слой мастики, надели деловые костюмы и щедро полили себя одеколоном.

Охрана башни Оксо пропустила их благодаря принятым недавно законам – кроме того, Мелине было назначено. Сканер обожженным противопоказан, поэтому их тщательно обыскали. Обыск выявил лазерный перочинный ножик и карманный имитрон. Граждане имеют конституционное право носить эти вещи при себе, и их не конфисковали, но охрану «Сестер Рид» проинформировали своевременно. Когда заговорщицы вышли из лифта на 350-м этаже, двери конторы оказались закрыты, и двое джерри в униформе тут же препроводили женщин обратно вниз.

В лифте Мелина, смирившись с поражением, вела себя смирно, зато ее спутница вся кипела. К тому же джерри не догадались перевести лифт на экспресс-режим. Он останавливался через каждые несколько этажей, и в него садились новые пассажиры. Один молодой человек тут же зажал нос и сказал своему приятелю: «Фу-у!»

Этого подруга Мелины уже не выдержала. «Здесь и сейчас!» – закричала она, глядя на Мелину в упор. Та в мыслях уже покупала билет на остров Санта-Крус и только обрадовалась, когда джерри перехватил ее руку, нырнувшую в сумочку за имитроном.

Подруга успела выхватить и зажечь свой лазерный ножик. Она собиралась перерезать себе горло, но другой джерри ей помешал. Она размахивала ножом, лягаясь и царапаясь как сумасшедшая. Джерри сильно пострадал бы, не будь на нем бронескафандра. Тогда она обратила нож против себя и раскроила свою руку, но тут джерри обезоружил ее.

Женщина не успокоилась и затрясла поврежденной рукой, пытаясь обрызгать сбившихся у двери пассажиров шипящей кровью. Джерри, забравший имитрон, сковал Мелине за спиной руки пластиковыми наручниками, хотя она, оробев, даже не помышляла о сопротивлении. Лифт в конце концов остановился, двери открылись, пассажиры высыпали наружу. Подруга Мелины рванула за ними. Джерри, препятствуя этому, слишком сильно толкнул ее, и она стукнулась лбом о стенку лифта.

Джерри, пользуясь тем, что удар ее оглушил, надел на нее наручники, но Мелина сразу поняла, что женщина получила смертельную травму. На лбу у нее вздулась дымящаяся шишка с яйцо величиной. Джерри, на ходу вызывая «скорую помощь», вынес ее из лифта. Она яростно сопротивлялась и теперь уже сама билась головой о стенки, о дверную раму, о бронированную грудь джерри. Шишка выросла до размеров апельсина, но женщина не прекращала бороться. Другой джерри отпустил Мелину, чтобы помочь напарнику.

Мелина стояла в лифте одна, не зная, что делать. Запястья скованных рук онемели. Имитрон валялся у нее под ногами. Она опустилась на колени и ухитрилась его подобрать, но приставить его к голове никакой возможности не было. Мелина прижала его к ягодицам и произнесла без особого пыла: «Здесь и сейчас».

Держа палец на кнопке, она следила за медленным самоубийством своей подруги. Шишка в конце концов лопнула, и из нее вырвалось пламя. Включившиеся огнетушители заволокли коридор туманом, но он не мог потушить обожженную плоть. Мелина слышала, как трещит кожа на голове и на горле другой женщины. Это был наихудший вариант самосожжения. Обожженные всегда старались убить себя быстро, начиная с мозга, как святая Ванда. У этой несчастной огонь шел от кожи вглубь, пожирая мышцы и внутренности.

Мелина опустила имитрон. Начав с ягодиц, она бы подверглась такой же участи. Воспламенилась бы снизу вверх и успела бы не раз пожалеть о содеянном. Она вышла из лифта и попыталась помочь неудачливой жертве. Та стояла у стены, окутанная туманом. Джерри, кроме того, додумались завернуть ее в огнеупорное одеяло, что только увеличивало мучения – температура горения поднялась еще больше, словно в печи.

Мелина, вся изогнувшись, скованными руками прижала имитрон к обугленной голове. Она никого еще не лишала жизни. Укрепившись духом, она нажала на кнопку, но кто-то оттащил ее прочь.

Это был посторонний человек, не джерри. Тот самый любитель палтуса, трески и акулы. Он работал на этом этаже. Перекинув Мелину через плечо, он под прикрытием тумана унес ее в свой личный офис и запер дверь.

«Не надо», – первым делом сказал он и протянул руку за имитроном.